Дочь моего врага

Глава 21

— Что с тобой, Анна? Ты сегодня какая-то очень молчаливая. Хорошо ли ты спала?

Анна ответила сестре испытующим взглядом, гадая, не заподозрила ли что-нибудь Мэри.

Она очень поздно вернулась в комнату, которую разделяла с сестрами. А возможно, напротив, слишком рано — все зависело от того, как на это посмотреть.

Часы, которые она провела в объятиях Артура, были самыми счастливыми в ее жизни. Она чувствовала себя так, будто не существовало ни войны, ни хаоса, ни неуверенности в справедливом устройстве мира. Но в холодном свете дня все вернулось на круги своя.

Сегодня был двенадцатый день августа, и через три дня истекал срок перемирия.

Анна убеждала себя, что ее беспокоит война. Если Артур казался необычно задумчивым или если в его словах звучало предостережение, она говорила себе, что это из-за войны.

По сравнению с тем, что предстояло в следующие несколько дней, утрата ее невинности до свадьбы была наименьшим из зол. Но почему он говорил, что не вернется?

Ей следовало перестать думать об этом.

— Все в порядке, — ответила Анна твердо. — Я спала хорошо.

Они немного отстали от остальных членов семьи, когда возвращались из часовни в большой зал, где их ждал завтрак. Большинство мужчин уже тренировались во дворе. Анна оглядела воинов, ища глазами Артура, и сердце ее рванулось, как только она заметила его. Возлюбленный стоял спиной к ней по другую сторону конюшен, возле места, где они установили соломенные чучела и практиковались в метании копий.

Его брат Дугалд стоял рядом. Но в отличие от Артура сэр Дугалд был не один. Он подбрасывал короткое копье вверх, заставляя его кружиться в воздухе, а три хорошенькие служанки окружили его и смотрели на него так, будто он был волшебником, и ловили каждое его слово.

Одна из девушек стояла перед ним, а он пытался показать ей, как ловить копье, но у нее, естественно, ничего не получалось.

Двое братьев не могли быть более непохожими. Дугалд был шумным хвастуном, человеком, который не чувствовал себя счастливым, если не оказывался в центре внимания и не был окружен многочисленными женщинами. Артур был сдержанным и молчаливым, более уравновешенным. Он вполне довольствовался тем, что оставался на заднем плане.

Сэр Дугалд засмеялся чему-то, сказанному девушкой. Анна не смогла расслышать его ответа, но готова была поклясться, что он сказал:

— Смотри сюда. — Он поднял копье, будто готовился его метнуть, и закричал Артуру: — Артур, лови!

Прежде чем Анна сообразила, что произойдет, прежде чем из ее горла вырвался крик, копье, вертясь в воздухе, полетело прямо в Артура.

Они стояли слишком близко друг к другу: у Артура едва хватило времени на то, чтобы услышать Дугалда и заметить копье. В последнюю секунду он поймал его налету, одним ловким движением опустил его на колено и переломил. Обломки копья он бросил брату, и лицо его при этом потемнело от ярости.

И тут Анна вспомнила, что когда-то уже видела это.

Кровь отхлынула от ее лица, будто ледяной ветер овеял кожу. Только раз в жизни она видела нечто подобное.

Анна зажала рот ладонью и бессильно прислонилась к стене.

Такое же она видела той ночью в Эйре. Той ночью, когда ее отправили доставить серебро отцу и она нарвалась на засаду. Рыцарь, который спас ее, проделал то же самое.

«Шпион!» — сказала она себе, а по спине ее поползли мурашки, потому что ее охватил ужас. Этого не может быть. Должно быть, это совпадение.

Но в памяти роились воспоминания, смущая и сбивая Анну с толку.

Тогда было темно, и она не видела лица рыцаря. Он говорил тихо, стараясь сделать свой голос незапоминающимся. Но его рост, фигура — все было точно таким же.

Нет, нет, этого не может быть! Она зажала уши и закрыла глаза, не желая ничего видеть.

Она не хотела думать о причинах, почему это могло случиться. Постоянные загадочные предостережения Артура. Ощущение, что он что-то скрывает. Его попытки держаться в стороне. Выражение лица ее дяди Лахлана Макруайри, когда он узнал его.

Ее сердце пронизала такая боль, будто в нее вонзили нож.

«Шрам!»

Господи, эта отметина в форме звезды от попавшей ему в предплечье стрелы точно совпадала по форме с тем следом, который должен был остаться после такого ранения.

К горлу Анны поднялась желчь.

— В чем дело, Анни? Ты выглядишь так, будто увидела привидение, — встревожилась Мэри.

Но так оно и было. Господи, она и впрямь увидела привидение! Анна покачала головой, отказываясь верить очевидному.

— Я н-неважно себя чувствую.

Не говоря больше ни слова, она вошла в дом и помчалась вверх по лестнице в свою комнату.

Артур по пути в солар Лорна, куда был призван на ночной военный совет, оглядел большой зал и, не увидев Анну, нахмурился. Где, черт возьми, она была? Охватившее его беспокойство, когда ее не оказалось за завтраком, усилилось после того, как он ни разу за день не встретился с ней.

Алан сказал, что сестра нездорова, что у нее что-то с желудком. Однако принимая во внимание то, что случилось прошлой ночью, Артур не знал, верить его словам или нет.

Может, она чем-то расстроена? Может, сожалеет о произошедшем? Его мучило чувство вины.

Он силой воли заставил себя отвлечься от мыслей об Анне и думать о возложенной на него обязанности. Время истекало. Король Роберт и его люди собирались нанести удар менее чем через четыре дня, а он все еще не разведал ничего существенного.

Он вошел в комнату вслед за Дугалдом, который был в самом скверном настроении, в каком только Артуру доводилось его видеть, и они присоединились к рыцарям высокого ранга, собравшимся вокруг стола, и к членам свиты Лорна.

Через несколько минут после того, как все собрались, появился Лорн. Но на этот раз он пришел не один. С ним был его отец, немощный и больной Александр Макдугалл.

Пульс Артура участился. Если старый Макдугалл здесь, значит, должно было произойти что-то важное.

Лорд Аргайлл занял деревянное кресло, похожее на трон, где обычно сидел его сын, а Джон Лорн сел рядом в кресло меньшего размера.

Когда в комнате воцарилась тишина, Лорн извлек из своего споррана сложенный лист пергамента и расстелил его на столе.

Артур замер, потому что немедленно узнал его. Он проглотил готовое вырваться проклятие. Карта! А точнее, его карта. Одна из тех, что он начертил для короля и передал гонцу. Должно быть, она была перехвачена до того, как ее успели передать Брюсу. Черт возьми, ему следовало упомянуть о ней в тот последний раз, когда он с ним встречался.

Мужчины сгрудились вокруг стола.

— Что это? — спросил один из воинов.

— Карта местности вокруг Данстаффнэйджа, — сказал Лорн. — Он перевернул ее. — Здесь указано число наших людей и единицы оружия, которыми мы располагаем.

Послышалось невнятное, но гневное бормотание, ропот тех, кто понял, что это значит.

Дугалд подался вперед и изучал карту с таким вниманием, что волосы на затылке Артура зашевелились.

В этом документе не было ничего, что указывало бы на него. Надписей было мало, и по ним было трудно судить о почерке автора. Что же касалось чертежа… Дугалд никогда не обращал особого внимания на каракули Артура. Разве только чтобы подразнить его. Ему было нечего опасаться. И все же ему стало не по себе от интереса брата к карте.

— Откуда она? — спросил Дугалд.

— Ее нашли у вражеского посланца. Наши люди перехватили его несколько недель назад, — ответил Лорн. — Но, судя по точности цифр, думаю, в наши ряды затесался предатель.

Раздался ропот возмущения и гнева.

— К сожалению, — добавил Лорн, — гонец не смог назвать человека, от которого получил карту.

— Вы в этом уверены, милорд? — спросил Артур.

На губах Лорна заиграла многозначительная усмешка:

— Уверен.

Это означало, что гонца пытали. Лорн оглядывал лица собравшихся вокруг него воинов.

— Держите глаза раскрытыми и замечайте все необычное. Я хочу, чтобы его нашли. — Он разгладил карту ладонью. — Однако эта карта оказалась полезной. У меня план побить узурпатора его же оружием.

Артур замер, стараясь не показать волнения. Возможно, сейчас у него появятся важные сведения и он сможет сообщить их королю.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Алан.

— То, что мы можем применить его тактику против него самого. Брюс одерживал победы с гораздо меньшими силами, чем у противника, ведя военные действия на своих условиях, выбирая благоприятное место, чтобы напасть, разя твердо и безжалостно из укрытий, используя тактику, проверенную поколениями наших предков. Военную тактику горцев, хайлендеров. Будь я проклят, если позволю жителю равнин, лоулендеру, побить меня, если я буду вести войну таким образом. — Он помолчал, прислушиваясь к хору одобрительных возгласов. — Мы не станем сидеть здесь и ждать, пока он пойдет на замок. Мы первыми нападем на него.

Все заговорили сразу. Артур усилием воли заставил себя не вмешиваться в этот хор, выжидая, что еще будет сказано. Но он узнал главное, самое существенное, Лорн был прав: король не ожидал его нападения. Особенно принимая во внимание, что он мог скрываться в такой твердыне, как замок Данстаффнэйдж.

Лорн призвал собравшихся к тишине.

— Воздержитесь от вопросов, пока я не скажу остального. — Он передвинул карту на столе так, чтобы его люди смогли ее лучше видеть. — Брюс и его люди наступают с востока, идут по дороге от Тиндрума.

Он указал на дальний край карты. Артур ощутил покалывание в коже, понимая, что сейчас последует нечто важное. Лорн провел пальцем по линиям на карте, обозначающим дорогу, и остановился на перевале Брандер.

— Для того чтобы добраться до Данстаффнэйджа, им придется пересечь горы вот здесь. Через длинный и узкий перевал Брандер. Здесь мы и нападем на него. Расставим своих людей здесь, здесь и здесь, — сказал он, указывая на три высокие горные гряды, видеть которые было почти невозможно из-за того, что дорога в этих местах делала поворот.

Артур проглотил готовое вырваться проклятие, услышав взрыв возбужденных и довольных голосов. Это было отличное место, чтобы совершить внезапное нападение.

Макдугаллы внезапно нападут на Брюса сверху: их армия скатится вниз через узкий проход, где король не сможет воспользоваться перевесом в численности своей армии.

— Когда? — громко спросил Дугалд.

— По нашим расчетам, Брюс будет на Брандере рано утром четырнадцатого.

«Проклятый предатель!»

В комнате стало тихо.

— Но перемирие заканчивается только пятнадцатого, — осторожно сказал Алан.

Лорн прищурился:

— Раз узурпатор не считается с кодексом ведения войны, то и я не буду. Брюс шествует по нашим землям. И этим он уже нарушил перемирие.

«Очень удобное логическое обоснование», — подумал Артур.

— Алан, — продолжал Лорн, — ты отправишься завтра с главными силами армии, к ночи будешь на месте и для полной уверенности займешь позицию.

Артура не удивило то, что Алан был назначен командовать войсками.

— А вы будете охранять замок, милорд? — спросил он.

Лорн бросил на него яростный взгляд.

— Замок будет охранять отец, — поправил Лорн Артура. — Я буду командовать отсюда флотилией галер с остальной частью армии.

Он указал на место на карте, где река Эйв впадала в озеро Лох-Эйв.

— Итак, после того как мы нападем на них внезапно с гор и нанесем удар первыми, мы также нападем и спереди.

Значит, он собирался напасть на Брюса сразу из двух точек по двум направлениям.

Это был блестящий план. При этом не только блестяще было выбрано место нападения, но и то, что Лорн собирался опередить Брюса и нанести удар до истечения срока перемирия.

На стороне Лорна было преимущество внезапности.

Последовал поток вопросов, но Артур уже понял, какова его задача. Ему надо было как можно скорее предупредить короля, не возбудив подозрений Лорна. Ему придется рискнуть и попытаться передать сообщение сегодня же вечером. А позже, воспользовавшись всеобщим возбуждением и хаосом, предшествующими атаке, тихонько улизнуть.

Навсегда.

В его желудке завязался тугой узел. Он страшился этой минуты, однако знал, что она неизбежно наступит. Пора было прощаться.

Наступило время, когда ему следовало ускользнуть в тень, исчезнуть без единого слова. Он делал это постоянно. Просто сейчас это будет сделать очень тяжело.

Он чувствовал себя трусом, оттого что собирался улизнуть без объяснений. Нужно дать возможность Анне узнать правду. Нужно подготовить ее…

Однако ничего этого он не сделает. Завтра он уедет, и… все изменится. А когда она узнает, кто он на самом деле, то возненавидит его.

«Это не может быть правдой. Это не может быть правдой». Анна отказывалась поверить в то, что Артур предатель. И все же не могла отделаться от сомнения, точившего ее и не дававшего ей покоя. То, что она сказалась больной, не было притворством.

Весь день она искала предлога уединиться в тишине своей спальни и пыталась убедить себя, что это невозможно. Артур не мог обманывать ее. Но у нее возникло слишком много вопросов. И вопросы эти не могли подождать до утра. Завтра могло уже быть слишком поздно.

Анна поспешила выйти во двор замка. Холодный ночной ветерок овеял ее лицо и принес некоторое облегчение. Она глубоко вдохнула воздух, наполняя им легкие, и попыталась умерить учащенное сердцебиение.

На нее уставились несколько мужчин, расположившихся на стене и патрулировавших двор замка. Однако Анна была слишком расстроена и не обратила на это внимания.

Она была раздавлена. Объята ужасом.

Г олова ее кружилась, она не хотела верить.

Ей нужно было пройти через двор, постучать в дверь казармы и потребовать, чтобы позвали Артура. К черту условности…

Когда она приблизилась к казарме, из нее вышли несколько воинов в полном обмундировании и в кольчугах. Анна заметила в числе их Артура, и сердце ее упало.

Они направлялись к конюшням, К конюшням! Он собирался уехать. Уехать!

Анна не сводила с него глаз, а грудь ее жгла боль: она пока еще отказывалась верить, но все подозрения подтверждались.

Будто почувствовав жар ее взгляда, Артур поднял голову и замер. Их глаза встретились.

Он что-то сказал одному из мужчин и пошел к Анне.

Тяжело и неровно дыша, Анна поспешила вниз по ступенькам и встретила Артура у подножия лестницы.

«Это не может быть правдой», — снова подумала она. Как он может смотреть на нее с такой заботой и беспокойством, в то время как собирается ее предать?

— В чем дело? — спросил Артур. — Я не видел тебя сегодня целый день.

Он потянулся к ней, но она увернулась. Она не могла позволить ему дотронуться до нее. Это привело бы ее в еще большее смятение.

— Мне надо поговорить с тобой.

Его встревожило то, что она говорила так скованно. Его взгляд скользнул к конюшне, где исчезли остальные мужчины.

— У меня нет времени, меня ждут.

— Ты уезжаешь… не попрощавшись?

— Я всего лишь выхожу в ночной патруль. Я вернусь через пару часов.

— Ты уверен? Помню, ты как-то предупредил меня, что однажды можешь не вернуться.

Артур всматривался в ее лицо. Кажется, он начал понимать, что происходит что-то, чего он боялся.

Артур повел ее в сад, туда, где их не могли подслушать.

Укрывшись под тенью деревьев, Артур повернул девушку к себе лицом и спросил:

— В чем дело, Анна?

Она вскинула подбородок, ненавидя себя за то, что ведет себя как капризный ребенок.

— Я знаю.

— Что ты знаешь?

К горлу ее поднялось рыдание, но она смогла его подавить.

— Я знаю правду. Знаю, зачем ты здесь. Знаю, что ты тот, кто спас меня в Эйре. Но ты на стороне врагов.

Последние слова Анна скорее выплюнула, чем произнесла.

Лицо Артура оставалось спокойным, слишком спокойным. Черты застыли в полной неподвижности.

Сердце Анны упало. Отсутствие реакции было хуже отрицания.

— Ты слишком взволнована, — сказал Артур спокойно. — Ты перевозбуждена. Не знаешь, о чем говоришь.

— Как ты смеешь?! — Ее голос дрогнул. Чувства, сжигавшие грудь, выплеснулись вспышкой гнева. — Не смей мне лгать! Я видела, как ты поймал на лету копье нынче утром и переломил его через колено. Я видела это раньше. Конечно же, ты помнишь, как спас меня той ночью? Мятежник и шпион, притворившийся рыцарем? Ты получил тогда удар стрелы в плечо. — Ей хотелось сорвать с него кольчугу и показать отметину. — Именно на этом месте у тебя шрам.

Она помолчала, ожидая, что он будет отрицать и оправдываться, почти надеясь получить объяснение, но его молчание создавало между ними мертвую зону.

Она посмотрела на него вызывающе.

— Может, мне следует позвать отца и позволить ему принять решение?

Рот Артура сжался в тонкую линию.

— Говори тише, — наконец сказал он. — Достаточно одного голословного обвинения, чтобы мне вынесли смертный приговор.

Это отрезвило Анну, гнев ее поубавился. Она понимала, что Артур говорит правду.

Он повел ее к каменной скамье и усадил.

— Не двигайся.

При этом приказании она вся ощетинилась:

— Куда ты идешь?

Он посмотрел на нее сурово, без улыбки:

— Сказать, что задержусь.