Дочь Скупого Клопа

Глава вторая

Софья протяжно вздохнула и продолжила:

– Марфа и Костя попытались объяснить мамашам, что они когда-то в одной коляске спали, детский сад, школа, пионерский лагерь, каникулы… Они всегда рядом, поэтому любят друг друга, но считают себя братом и сестрой. А разве брат и сестра могут пожениться?.. Марфа вышла замуж за Вадима. Евдокия Олеговна сначала приняла зятя в штыки, но потом поняла, что он хороший парень, умный, работящий, и успокоилась. А Костик женился на мне. Антонина Львовна кривилась, но предложила нам жить у нее. Мы выдержали месяц и удрали в съемную «однушку»… Вадим сейчас владелец сети супермаркетов. Евдокия Олеговна теперь зятя обожает, тот ее содержит и балует. Теща ездит по курортам, одета и обута, как царица, ведет домашнее хозяйство. А вот мне не очень повезло. Антонина Львовна до сих пор считает, что я сволочь, клейма ставить негде. На мой первый день рождения в качестве Костиной жены свекровь толкнула речь. Точно слова не передам, но смысл таков: «Ты корыстная, жадная, отняла наивного Костю у матери и потрясающей девочки Марфы, разбила пару, которая с детства была вместе. Но, раз Бог послал мне, бедняге, суровое испытание в образе невестки с большой дороги, я пройду его молча. С днем рождения, Софья! Прими совет: тебе лучше умыться, чем так краситься, а то ресницы забором. Небось ничего дальше носа не видишь, эдак под машину попадешь. Ха-ха! Шутка это!»

– Шикарное поздравление, – пробормотала я.

Посетительница улыбнулась:

– Меня трудно довести до скандала. Я подняла бокал за здоровье Антонины. Но на следующий день сказала Косте: «Свекровь меня ненавидит, потому что я твоя жена. Марфа тут ни при чем. В данной конкретной ситуации я ничего поделать не могу. Общайся с Антониной Львовной сколько хочешь, но я к ней больше никогда не поеду, ни просто так в воскресенье, ни на Новый год, ни на день рождения. Если она решит зайти к тебе в гости, пусть приходит, но предупреди меня заранее, я уйду». Так мы и жили. Я никогда не упрекала мужа за деньги, которые он матери дает, за построенный для нее дом, за ее поездки по лучшим курортам мира. Мы очень хорошо жили, любили друг друга. А потом…

Голос рассказчицы дрогнул.

– Костя попал в аварию, его машина загорелась… Можно не выкладывать подробности?

– Не надо, – согласился полковник.

Софья продолжила шепотом:

– Антонина Львовна через день устроила скандал. Кидалась на меня, орала: «Мерзавка! Даже поцеловать покойного сына, обнять напоследок его из-за тебя не могу! Сволочь! Сколько денег ты заплатила тем, кто моего единственного мальчика уничтожил?!» И у меня к ней неожиданно поменялось отношение. Мне стало жаль женщину. Она из-за своего характера один на один с бедой осталась, помощи просить не умеет, только орет и ругает всех. Ни подруг, ни родственников, кроме меня, у нее нет. Евдокия Олеговна, мама Марфы, давно с истеричкой дело иметь не желает. И Костя, сумей он что-то перед смертью сказать, определенно попросил бы не бросать его мать… Весь бизнес остался мне. Я дело вместе с супругом поднимала, в курсе каждого, даже самого маленького нюанса, по документам владею почти всем. Тема замужества для меня навсегда закрыта. На-всег-да! Антонина живет в своем доме, который ей Константин построил неподалеку от нас. У нее горничные, водитель, массажист, личный врач и повар. В расходах женщина не ограничена, я оплачиваю все ее желания… Зачем же я к вам приехала?

Софья потерла пальцами виски.

– Антонина везде, где только появляется, льет на меня грязь. Беда в том, что у нас общий круг общения. Придет она в салон волосы в порядок привести, ей, конечно, скажут: «Очень рады видеть вас, прекрасно выглядите! Как дела?» Вопрос предполагает ответ: «Спасибо, все хорошо». Да, если не один год ходишь к одному и тому же мастеру, тот становится другом, в его кабинете можно поплакать. Таня-маникюр-педикюр и Вадюша-парикмахер много чего про меня знают. Но рты у них наглухо зашиты. А девушки на ресепшене часто меняются, и ни одной нормальной женщине не придет в голову откровенничать с ними. Но Антонина – ненормальная. Она, услышав вопрос, льет на меня помои. Сначала ее слушали, потом поняли, с кем имеют дело, и теперь, когда маман появляется, народ разбегается, остается лишь какая-нибудь несчастная девица за стойкой, которая молча кивает всем речам.

Софья протяжно вздохнула.

– Не так давно я поняла, что свекровь тайком в мой дом заходит. Уже не первый раз замечаю, что продукты в холодильнике переставлены. Я творог всегда на верхней полке держу, а он вдруг внизу оказывается, полотенца в ванной по-другому сложены, ну и еще кое-что. Полагала, горничная косячит, уволила ее, наняла другую. Та же история! И сейчас Антонина у вас. Никто не знал, куда я собралась. Я не пользуюсь ежедневником в телефоне, у меня древний вариант, бумажный. А позавчера я забыла его дома. Но не переживала, в планах было провести день в своем кабинете. Вернулась поздно, стала искать «склерозник». Нет его на месте. Обнаружился в спальне. Гляжу на книжку, думаю, совсем с ума сошла! Я пребывала в уверенности, что она в столовой на первом этаже осталась, я за завтраком записи смотрела. А когда сейчас с Антониной столкнулась, ясно стало, что она в моем доме побывала. Прочитала в ежедневнике, куда я собралась, и решила опередить меня, всю «правду про убийцу сына» вам сообщить.

Софья взяла стакан.

– Это было вступление. Зачем я к вам пришла? У нас с Костей есть дочка Луиза, она сейчас учится за границей. Девочка не избалована, хорошо воспитана, не по годам серьезна. Удивительно, но у Лу уже в раннем возрасте возник интерес к медицине. Она в семь лет попросила купить ей анатомический атлас, решила стать хирургом. С годами желание только окрепло. Вас же не удивит, если я скажу, что бабушка ее терпеть не может, постоянно говорит всем, что ребенка из детдома взяли, не похожа она ни на мать, ни на отца, ни на нее саму?

Софья посмотрела на меня.

– Когда я вернулась из клиники с младенцем, добрая бабушка пришла посмотреть на внучку. Пришлось мне встретиться с ней. Свекровь принесла в подарок старые застиранные ползунки, прочитала мне лекцию о том, что нечего тратить зря деньги, приобретать все новое для новорожденной, она быстро вырастет. Следует пользоваться вещами, которые кто-то отдал, или затариваться в интернете, где экономные люди продают то, что не сносили их дети. «Видишь, какие прекрасные ползунки? Стоили всего десять рублей!»

Софья сложила руки на груди.

– Понимаете? Я только из роддома вернулась, сил никаких, но хорошо понимала, что не следует возмущаться, мои обида и гнев – лучшие подарки для подколодной змеи. А та все злее и злее становилась. Я делала вид, что не слышу выпавшую из ее рта очередную гадость, а бабушка, придя в гости, сразу трагическим шепотом вещала: «Не в нашу породу ягненочек. Только посмотрите на ребенка! Родители – со светлой кожей, глаза голубые. А кто у них родился? Азиатка какая-то!»

Софья пожала плечами:

– А я из дома уйти не могу – малышку по часам кормить надо… Да, Луиза – с темными волосами и глазами. Но кто из современных людей знает своих предков? Может, был у меня или у Кости индиец или африканец в роду… Когда Луизе исполнился год, я выдвинула мужу условие: «Или Антонина Львовна больше не заглядывает к нам, или мы с дочкой уезжаем жить в новое место и никому наш адрес не сообщаем. Малышка пока не понимает, что такое приют, но со временем узнает. Не хочу, чтобы у девочки психика сломалась. Да, наш брак рухнет, но не я буду тому причиной». Костя замахал руками: «Солнышко, я уже ей все высказал! Больше мать к нам не придет!»

Софья опустила голову.

– Антонина исчезла из моей жизни. Дочка в шесть лет пошла в платную школу. И через пару лет случилась беда: на большой перемене Луиза решила тайком сбегать за мороженым, и ее сбила машина. Слава богу, не насмерть. Доктор, которая занималась лечением, Анастасия Павловна Зыкова, позвала меня в свой кабинет и сказала: «Речь о переливании крови не идет, но, уж извините, надо кое-что уточнить. У вас и у мужа группа крови – первая. При таких показателях родителей у ребенка тоже должна быть первая, и никак иначе. А у Луизы – четвертая. Это… ну… немного странно. Но если вы взяли девочку из детдома или у нее другой отец, то вопросов нет!» Я быстро переварила информацию и ответила: «Луиза – наш ребенок. Я никогда не изменяла мужу».

Гостья чуть сгорбилась.

– Дочка пролежала в клинике больше месяца, потом мы забрали ее домой. Началась реабилитация – массаж, лечебная физкультура, психолог… Наконец малышка окрепла, пришло время возобновить занятия в школе. Но у меня начисто пропало доверие к российским платным учебным заведениям. Как можно выпустить ребенка из здания во время учебного дня, не остановить, когда малышка одна на улицу собралась? И если такие сотрудники работают в заведении, где за один год отдаешь сумму, как на постройку космического корабля, то что творится в муниципальных учреждениях? И мы отправили дочку в другую страну, в центр, где учатся дети разных знаменитостей и отпрыски королевских семей. Там строгая дисциплина, а охрана такая, что комар не пролетит. Почему мы так решили? Заподозрили, что девочку хотели покалечить. Это был не случайный наезд. Та машина скрылась, номера на ней не было, свидетелей происшествия нет. А теперь подумайте: Луизу хотели убить – я уверена в этом, слава богу, девочка осталась жива, – а потом, спустя время, погибает Константин. Мы с супругом посчитали происшествие с дочерью случайностью. Камер в том переулке не было, он маленький, тупиковый. Магазинчик, в который отправилась девочка, – крохотный, там ограниченный набор продуктов. Вероятно, за рулем сидел пьяный, сбил ребенка, протрезвел от страха, сумел удрать, но потом произошла авария, в которой жизни лишился мой муж!.. Пожалуйста, разберитесь во всем! Умоляю! Думаю, смерть Кости и попытка лишить жизни Луизу тесно связаны!