Доктор для сироты

Глава 3

Утром было так холодно, что Анна дрожала, одеваясь. Камин потух, и комната за ночь выстудилась. Здесь случались сильные заморозки даже в середине июня. А там, куда ей предстоит ехать – ещё холоднее. И горы совсем близко. С горами было связано много самых страшных легенд и преданий. Но она не боялась – верила, что это всё детские сказки. Да и в пансионе всё объяснили. Всё-таки с суеверием в стране упорно боролись. Но вот сейчас, когда ей предстояло уехать в к незнакомому человеку и стать его женой, все суеверия снова воскресли.

Прощание, слёзы сестёр, виноватый взгляд госпожи Равенстер и насмешливый – приёмного отца – всё, словно в тумане. Анна дрожала от холода, а ещё сильно хотелось спать. Так было всегда, когда она волновалась. Но пока экипаж не тронулся, уезжая в темноту и туман и оставляя дом, в котором она жила всю свою жизнь, она не осознала полностью, что уже всё, дороги назад нет. И только, наконец, когда фонари подъездной аллеи растворились во тьме, она откинулась на подушки и сжала губы.

Слёзы сами текли по щекам. Хорошо, что в карете было темно, и сухощавый высокий нотариус не видел их. Зато няня почувствовала. Прижала её к себе.

– Ничего девочка. Ничего, – она поглаживала её по голове. – Всё успокоится. Все плачут, когда уезжают. И мало кому, Творец даровал хорошую судьбу. Надо с благодарностью принимать всё, что тебя ожидает.

Анна вздохнула. Ей стало стыдно. Она думала только о себе, но вовсе не этому её учили. Она знала, что старая нянюшка была замужем. Но муж, выше её по положению, в один ужасный миг ушёл от неё, забрав с собой единственного сына. А суд был полностью на его стороне. На второй суд няня так и не собрала денег. После этого она поседела, за один день и больше так никогда и не видела своего мужа и не знала даже, жив ли сын. И теперь коротала дни, прислуживая в семье Равенстеров. А сейчас ехала навестить свою приболевшую сестру, такую же старую деву. Рядом с ней было стыдно грустить. И на какое-то время она даже воспрянула духом, но снова затосковала, когда нянюшка уснула.

Королевский нотариус пытался было с ней разговориться, но Анна отвечала односложно. Она боялась мужчин до дрожи в коленях и сжималась от каждого его слова. И он замолчал. Она выдохнула, а потом сама задремала ненадолго.

Сны снились тревожные. В этих снах она убегала от кого-то. И знала, чувствовала, что не убежит. Он настигал её неумолимо быстро. Она оборачивалась и тут же просыпалась. И так несколько раз. И тут же начинали терзать мысли, не давая покоя, о том, что уже завтра она станет женой неизвестного и чужого для неё человека, рассказы о котором пугали до дрожи.

Анна уже знала, что свадебного торжества не будет. Ни платья, ни поздравлений, ничего. Просто она подпишет при нотариусе брачный договор. И её будущий муж поставит свою подпись рядом. И всё. И так будет лучше. И даже, наверное, не очень страшно. По крайней мере она надеялась на это. И всё же как ребёнок молилась, чтобы с экипажем или нотариусом что-то случилось.

Но день в дороге слишком быстро кончился и без происшествий. Они остановились в какой-то придорожной гостинице, поели и легли спать. От волнения Анна почти не могла есть и несмотря на просьбы няни, почти не поужинав отправилась спать. И, конечно, так и не смогла заснуть. Так и ворочалась до утра.

А утро… Утро только приблизило неотвратимое. И когда кучер громким голосом сказал, что они въехали в Живилицу и скоро приедут, она едва не потеряла сознание от страха и голода.

Но всему когда-то приходит конец. Экипаж остановился у ворот мрачного высокого здания. На стук вышла служанка, отвела их в гостиную и сказала, что позовёт доктора Дженсона.

Анна вошла в комнату, на негнущихся ногах. Няня молчала, только поддерживала её под руку. Она знала, что няня её жалеет. Только вот это не прибавляло смелости. А в гостиной ей вдруг стало не по себе. Как будто она уже была здесь. Такого точно быть не могло и всё же и эта комната и этот старый камин и потёртая мебель казались ей смутно знакомыми. Наверное, от страха у неё уже мутится в голове. Она постаралась взять себя в руки и заставила себя даже посмотреть на жениха, когда он вошёл.

И тут же опустила голову, стараясь не заплакать. Тайла не преувеличила. Он действительно был, мягко говоря, не красавец. И борода и старый потёртый пиджак и морщины, всё как рассказывали.

«Наверное, он действительно совсем старый и годится мне в отцы.» – Мелькнула в голове мысль и стало совсем уж плохо.

А нотариус тем временем начал зачитывать брачный договор. Нарочито громко, словно они были глухие и не умели читать. А может быть её жених действительно не умеет. Он ведь из низшего сословия, неблагородный. Анна сжала губы сильнее, до крови, чтобы не расплакаться прямо здесь. Надо подождать. Если потом муж позволит ей плакать.

Она слушала жёсткий, скрипучий голос нотариуса и вдруг заметила, какие брезгливые взгляды он бросал на её жениха.

– Если вам всё ясно, распишитесь вот здесь. – Он показал пальцем сначала её жениху на пустую строчку. И подал перо и чернильницу. И она только сейчас подумала, что даже не знает, как зовут того, который скоро станет её мужем.

– А если не всё? – Голос вдруг неожиданно молодой и звучный разрушил сонную страшную тишину, в которой она увязала как в паутине. Она невольно подняла взгляд на своего жениха. Он смотрел на нотариуса, не отрываясь. Несколько секунд, и нотариус отвёл глаза. Но когда заговорил, голос звучал ещё жёстче.

– А если не всё – всё равно подпишите. А все вопросы пожалуйста в письменном виде предоставьте Его Величеству.

Мужчина помедлил немного, потом взял перо, обмакнул в чернильницу и поставил красивую роспись. Пусть это была глупость, но Анне стало чуть легче. Всё же её жених умеет писать, значит не совсем необразованный. Но тут же страх вернулся снова. Настала её очередь ставить подпись.

Она помедлила немного, а потом всё-таки взяла перо и трясущимися руками расписалась. Всё. Теперь у неё нет дороги назад. Прошлое она только что зачеркнула сейчас собственными руками. А будущего неопределённо и внушает страх.

– Теперь ваша подпись, – нотариус подвинул чернильницу няне. Она должна была поставить свою подпись как свидетельница. Потом, наконец, расписался и он. Один экземпляр договора он убрал в свою сумку, а один оставил на столе.

– До свидания, девочка. Счастья тебе, – обняла её няня напоследок. Она не могла остаться, так как нотариусу надо было срочно ехать обратно. А няню ждала сестра.

Анна пришла в себя только когда в глубине дома хлопнула входная дверь. Она встала со стула и едва не упала от усталости. Голова закружилась. Подняла глаза. Её теперь уже муж не видел её слабости. Он стоял спиной к ней и лицом к двери.

– Пойдёмте!

– Куда? – От страха голос звучал тонко, едва слышно.

– Ко мне.

Анна сжала губы. Она не расплачется. Хотя от страха казалось разорвётся сердце. Подняла свои чемодан, которые слуга внёс вслед за ней и направилась к двери. Возле двери её жених обернулся и близоруко прищурился, а потом шагнул к ней. Анна невольно отступила на шаг назад, но он просто произнёс:

– Давайте сюда ваши вещи. Я понесу.

Подъём по лестнице на третий (кажется) этаж она почти не запомнила. Пришла в себя только когда входная дверь в комнаты её мужа захлопнулась, отделяя её от всего остального мира. Она подняла голову, чтобы осмотреться и тут же опустила. Её теперь уже муж смотрел на неё так пристально и внимательно, что она совсем потерялась.

Анна сделала было пару шагов вперёд, но тут же остановилась. Куда ей здесь идти?

– Вы будете обедать? – Странно молодой голос мужа никак не вязался с его внешним видом и Анна почему-то вздрогнула.

– Нет, – она едва выдавила это «нет» и покачала головой.

И снова молчание. Она едва стояла от голода и страха. Напряжение последних дней так и не отпускало, только усиливалось. Чего от неё ждёт этот мужчина? Что ему надо? Она даже в мыслях не могла назвать его своим мужем.

– Сударыня, посмотрите на меня.

Она подняла голову на мужа и кажется впервые осмелилась посмотреть ему в лицо. Это «сударыня» поразило её. Что-то такое старомодное послышалось и в то же время это слово подходило мужчине, ровно так же, как и одежда.

Её муж смотрел на неё, как ей показалось с жалостью, а может только показалось.

– Сударыня, – продолжил он. Почему же от этого слова стало легче? Она сама не понимала, в чём дело. И ведь она уже где-то слышала это обращение. – Я не знаю, чем вы так провинились, что вас выдали за меня замуж, но я всё-таки не разбойник. Не смотрите на меня так. – Он немного помедлил, а Анна почувствовала, как горят щёки. Что он хочет сказать? Неужели у неё на лице написаны все её чувства? – Вот ваша комната. – Он показал рукой на приоткрытую дверь. – Вот вам ключи.

Он дал ей ключи. Анна выдохнула. Словно невидимая пружина внутри медленно разжималась. И всё же она схватила ключи, едва кивнула головой и бросилась в комнату. Ещё увидела, как этот странный мужчина поставил чемоданы с её вещами возле порога и притворил дверь.

Она подошла к двери, закрыла её на ключ и только потом выдохнула. И осмотрелась. Комната была маленькая и очень скромно обставленная, по меркам семьи Равенстеров. Но она в пансионе привыкла к такой обстановке. Матушка требовала, чтобы все девушки жили скромно, а ещё чтобы учились ухаживать за собой, сами делать себе причёски и готовить.

В комнате кроме кровати, стоявшей возле окна, небольшой печки, стула и шкафа ничего больше не было. Видимо, раньше это была спальня её мужа. Но что же это за человек, который поделился с ней своей комнатой и своей кроватью, без просьбы даже с её стороны? Наверное, в первый раз она подумала о нём так, без страха, только с интересом.

Анна сделала несколько шагов и оказалась у окна. Маленькая, скромно обставленная комнатка, видимо, находилась под самой крышей. В окно она увидела сад. Никаких ярких клумб и вымощенных дорожек. Только узенькие тропинки между небольшими кустарниками, да неровные участки земли, похожие на грядки. По тропинкам медленно и скромно прогуливались девушки. Интересно, кто они такие и где она оказалась?

Но по крайней мере, она в этом большом старом доме не одна со своим мужем. Как ни странно, от этого вдруг стало легче. Какое-то время она увлечённо наблюдала за девушками, но потом голод дал о себе знать. Хоть ей и страшно, но надо выйти из комнаты и узнать, где здесь можно пообедать. Конечно она пообедала бы лучше с этими девушками, а не со своим мужем. Но, наверное, это невозможно. Из-за этой свадьбы, она больше не госпожа Равенстер и не Ларенс (фамилия отца) а госпожа… Анна замедлила, пытаясь вспомнить фамилию мужа – Дженсон, кажется. А значит по положению ей положено теперь жить здесь и делать только так, как прикажет муж. А Анна рассчитывала хотя бы на небольшую свободу после окончания пансиона.

Она вздохнула. Надо бы, наверное, переодеться с дороги и посмотреть, как она выглядит. Но в комнате не было ни зеркала, не кувшина для умывания. Она достала первое попавшееся платье из чемодана и переоделась, надеясь, что выглядит хотя бы не очень растрёпанной. Хотя какое ей теперь до этого дело? Вот если её муж ей что-то скажет…

Анна сжала зубы, трясущимися руками вставила ключ в замок и приоткрыв дверь, выглянула наружу. Комнаты, которые снимал её супруг, видимо, были очень скромными. Небольшой коридор, следом шла её комната, потом небольшая то ли гостиная, то ли кабинет и рядом такая же маленькая кухонька. Дверь была приоткрыта и она видела, как над маленькой плиткой стоял доктор, что-то помешивая. Ничего страшного.

Она вышла из комнаты, прикрыв за собой дверь и направилась в кухню. И чуть не столкнулась в дверях с доктором. На нём поверх сюртука был надет фартук, а в руках он держал большую деревянную ложку. Это выглядело очень смешно, так что Анна засмеялась бы, но не сейчас. Почему-то при виде новоиспечённого мужа она забывала как дышать. Чем он её пугал, она сама не могла понять и всё же боялась.

А доктор, увидев её улыбнулся. Морщины на его лице разгладились и Анна с удивлением поняла, что он вовсе не так стар, как ей сначала показалось. И снова вернулся страх. Липкой рукой сжал сердце.

– Вы хотите поесть?

– Да, – тихо выдавила она.

– Еда почти приготовилась. А пока что присядьте. – Он указал ей на кресло и Анна почти упала в него. Сил стоять на ногах уже не было.

– Я не мастер говорить, – тихо начал доктор, став необыкновенно серьёзным. – Но не бойтесь. Я на самом деле не желаю вам зла. Вы можете здесь жить как хотите и ходить куда хотите. Я не буду вас ограничивать. Можете есть то, что вам нравится. Одним словом, я вовсе не такой страшный, каким, наверное, показался вам, – и его пытливый взгляд заглянул прямо в душу, словно он увидел её всю насквозь. Анна смутилась, но почему-то поверила ему безоговорочно и без причины.

– Благодарю вас, – ответила тихо. И совсем уж тише положенного добавила, – Но я, наверное, стесню вас. У меня нет ни сьера, совсем.

Она внутренне сжалась после такого признания, готовая к чему угодно. И удивилась, услышав слова доктора.

– М-да, незадача. Но ничего страшного. Моей скромной зарплаты нам пока хватит. Хотя если вы привыкли жить на широкую ногу, – он сделал паузу и посмотрел на неё. Неожиданно проницательный взгляд сверкнул из под густых бровей. – То я боюсь не смогу вам помочь.

– Я не привыкла. То есть, в пансионе нас приучили к скромности, – Анна стеснялась и всё же ответила.

– В каком пансионе?

– При монастыре в Л.

– Я слышал про этот пансион немного, – доктор замолчал и так и не продолжил темы, словно уйдя в свои мысли.

Несколько минут тишины, а потом он встал.

– Наверное уже приготовилось. Пойдёмте на кухню.

Анна несмело прошла за ним. И в комнате и на кухне был беспорядок такой, что никогда бы не позволил в своём поместье господин Равенстер. Но почему-то, несмотря на это, здесь было необыкновенно уютно.

Солнечный свет лился из распахнутого окна гостиной, а вместе с ним и птичье пение. От лёгкого ветерка шелестели листья на деревьях и качались лёгкие занавески из дешёвого тюля. Это были все те звуки, к которым она привыкла в пансионе и которые приёмный отец строго настрого запрещал в своём доме.

Кухонька была маленькая, но уютная. На небольшой плитке стояла кастрюля, от который шёл ароматный запах. Да такой, что у Анны даже закружилась голова. Она присела осторожно на краешек стула, ожидая, пока доктор достанет из шкафа посуду и нальёт суп.

– К сожалению, у меня сегодня только суп и хлеб. Я вчера заплатил за комнаты госпоже Дарс и поэтому пару дней придётся немножко поэкономить, но я к этому привык.

– Спасибо, – Анна только неловко кивнула. Насколько было бы проще если бы обещанное королём наследство не забрал бы себе приёмный отец. Хотя что это она? Она не собирается долго стеснять своего супруга. Мысль ещё неоформившаяся, возникла словно из ниоткуда и дала ей надежду. Если бы только матушка быстрее ей ответила! А может быть стоит написать ещё раз? Или муж не одобрит?

Наверное, не стоит его сегодня спрашивать об этом. Страх почти прошёл, хотя Анна сама не могла бы сказать, почему поверила этому человеку. Она подняла глаза и посмотрела на своего супруга уже по-другому. Как раз и случай представился. Доктор был увлечён едой, так что Анна могла рассмотреть его без помех.

Да действительно светлые волосы и светлая борода, а ещё морщины на лице. Всё как рассказывала Тайла. Но хоть Анна и не разбиралась в лицах, тем более в мужских, лицо доктора почему то не показалось ей отталкивающим. Может быть после его слов, а может быть, она просто почувствовала его, как одна душа чувствует другую, но она не увидела в нём ничего кошмарного и чудовищного. При свете дня он выглядел нет, не красивым, но необычным, особенно когда улыбался. Хотелось рассматривать его и изучать.

Анна смутилась от этой мысли и снова прилежно опустила взгляд в тарелку.

Когда обед был закончен, доктор встал, повернулся лицом на восток, прошептал молитву, а потом вдруг улыбнулся. Так странно, словно своим мыслям. А потом обернулся к ней.

– Мне сейчас пора на обход, навестить больных. Если хотите – отдохните в своей комнате, хотите – побродите тут. Вот здесь, – доктор показал на накрытую полотенцем корзину, – вчерашний пирог. На полке, вон там, наверху – чай. Это если вдруг проголодаетесь.

– Спасибо, – едва выдавила Анна из себя.

– Да, и я же не представился, – доктор опять улыбнулся, а порыв ветра, ворвавшийся из комнаты, взъерошил ему волосы. Он стоял посреди комнаты – худощавый, сильный, такой большой и всё же Анна постепенно переставала его бояться. Это было так странно и необычно. – Меня зовут Бернард.

– Анна, – она постаралась улыбнуться.

– Мне очень приятно, – доктор улыбнулся в ответ и шагнул к двери, взял с вешалки шляпу и плащ. Мгновенье – и его шаги уже раздавались в коридоре, а потом и вовсе стихли. И Анна осталась одна.