Долг грабежом красен

ГЛАВА ВТОРАЯ

Лобникову показалось, что Полунин уснул. Веки его были сомкнуты, дыхание ровное, он расслабленно положил голову на спинку кресла.

Однако, как только Валерий потянулся рукой в карман плаща за сигаретами, Полунин, мгновенно разомкнув веки, бросил на Валерия пристальный взгляд.

– Кстати, а ты давно знаешь Сатарова? – неожиданно спросил Полунин.

Валерий криво усмехнулся и ответил:

– Можно сказать, что до сегодняшнего дня я его почти не знал.

– Это звучит довольно странно, – на устах Полунина появилась язвительноя усмешка, – ты что же, не слышал о том, что происходило в нашем городе? Не слышал о тех громких убийствах, потрясших не только наш город, но и попавших на полосы центральных газет страны? Ты же все-таки не на острове в океане жил, ты все это время работал с Сатаровым и не мог не видеть, что он творит?

– Все это меня не касалось, – устало ответил Лобников, – потому что происходило в другом мире, в вашем мире бандитов и воров. Я занимался конкретными делами компании и не собирался вмешиваться в ваши разборки. Образно выражаясь – я лишь вел счет со стороны.

– Типичное заблуждение для наивных, которые считают, что если они на войне сидят в обозе, то смерть им не грозит, – сказал Полунин. – Иногда обоз бомбят в первую очередь, чтобы лишить резервов основные силы. Так что, может быть, ты и вел счет, но не со стороны, а находясь в самом центре боевых действий. Когда Сатаров почувствовал, что вы становитесь слабым звеном в его обороне, он не задумываясь решил избавиться от вас и прислал киллеров.

Война с Сатаровым развернулась стремительно и так же быстро закончилась.

В тот же день, когда Сатаров посетил Полунина и между ними состоялся не очень вежливый разговор, в кабинете главного инженера завода «Нефтьоргсинтеза» Григория Соловейчика появились двое визитеров.

Секретарша Григория – Анастасия Павловна, полная сороколетняя женщина, сообщила своему шефу по селектору, что к нему пришли двое рабочих по поводу акций.

Григорий попросил их войти и, поднявшись, направился к сейфу, где у него хранились деньги и купленные акции, доставая на ходу связку ключей.

Однако, увидев гостей, Григорий насторожился, поскольку оба вошедших никак на рабочих не походили.

Оба визитера хотя и были одеты в рабочие спецовки, но их откормленные рожи и накачанные мышцы явно не вязались с полуголодной жизнью заводчан. Оба были под два метра ростом и очень коротко стрижены.

– Ребята, вы из какого цеха? – начал было Гриша, пряча ключи от сейфа в карман брюк.

В следующий момент его самые дурные предчувствия оправдались. Один из вошедших молча взял стоящий рядом стул и, просунув его ножку через дверную ручку, заблокировал дверь.

Гриша интуитивно попятился назад и онемевшими от страха губами бессвязно залепетал:

– Ребята, вы чего… Я это… Вы же не будете меня…

– Мы из сатаровского цеха, – усмехнулся один из бандитов. – Пришли тебя проведать, узнать, много ли акций ты скупил?

Соловейчик, быстро семеня тумбовидными ногами, ловко забежал за свой рабочий стол и, выставив вперед руки, произнес:

– Ребята, ребята, давайте поговорим.

– Конечно, мы с тобой поговорим, толстожопый, – заверил его один из бандитов, обходя стол. – Но по-своему.

Когда Соловейчик был уже в непосредственной досягаемости бандитов, он с пафосом провозгласил:

– Я работаю на Самбиста.

– А теперь будешь работать на аптеку, – парировал один из бандитов и правым боковым ударом двинул ему кулаком в челюсть.

Одновременно второй бандит ткнул его ногой в живот.

От такой мощной атаки грузного Григория моментально отбросило назад.

Он плюхнулся в стоящее сзади него кресло, но инерция была столь велика, что кресло перевернулось и Григорий рухнул вместе с ним на пол, устроив такой шум, что его услышала даже секретарша в приемной.

Подбежавшие к лежащему Григорию бандиты стали избивать его ногами. Соловейчик, находясь в полусознательном состоянии, интуитивно закрывал одной рукой лицо, второй защищал гениталии.

От серьезных увечий его спасла Анастасия Павловна. Обеспокоенная грохотом в кабинете шефа, она попыталась заглянуть туда. Обнаружив, что дверь кабинета закрыта изнутри, Анастасия Павловна обеспокоилась еще больше и принялась громко барабанить в дверь кабинета.

Бандиты поняли, что дело сделано и им пора сваливать.

На прощание пнув еще раз свою жертву носком ботинком в пах, отчего Соловейчик заверещал так, что его услышало все заводоуправление, один из бандитов произнес:

– Если ты еще хотя бы один фантик купишь, мы тебе твои кишки на твою жирную шею намотаем.

Дверь перед Анастасией Павловной открылась так неожиданно, что она обомлела, замерев на месте и вытаращив глаза на стоящего перед ней мордоворота.

Последний схватил ее железной рукой за лицо и, отстранив от дверей, тихо произнес:

– Что разоралась, как корова недоенная?

– Сиди здесь тихо, а то мы тебя вмиг подоим, – заявил второй, больно хлопнув секретаршу по ягодицам.

От этих слов и действий Анастасия Павловна пришла в такой ужас, что не двинулась с места, пока бандиты не скрылись из глаз.

Когда же они наконец ушли, секретарша зашла в кабинет Соловейчика и застала его там лежащим на полу с залитым кровью лицом.

– Господи, что же они с вами сделали, – пролепетала Анастасия Павловна, склоняясь над Соловейчиком и вынимая из кармана блузки носовой платок.

В ответ Григорий тихо и жалобно застонал. Он с большим усилием приподнялся на локте, затем сел, прислонившись к стене.

– Господи, как больно, – пролепетал Гриша и тут же, похлопав себя по карману, добавил: – Слава богу, что ключи от сейфа на месте.

Пока Анастасия Павловна аккуратно убирала платком кровь с лица, Григорий, совершенно не стесняясь, массировал свою паховую область.

– Может быть, милицию позвать? – предложила Анастасия Павловна.

– Не надо, – раздраженно отмахнулся Гриша. – Менты их все равно не найдут. Позовите лучше медсестру из санчасти и дайте мне телефон. Боюсь, что я сам еще не скоро буду ходить.

Когда секретарша вышла из кабинета, Григорий набрал номер Самбиста.

– Антоша, – жалобно простонал в трубку Соловейчик, – на меня напали и избили… Да, я весь в крови… Нет, нет, акции я этим козлам не отдал… Сегодня, кстати, была неплохая выручка, – при последних словах голос Соловейчика заметно окреп.

Однако в следующий момент Гриша снова заплакал и запричитал:

– Господи, ты бы знал, как все болит…

Вечером того же дня Полунин и Самбист навестили Григория дома.

Соловейчик встречал гостей, лежа на кожаном диване и обложившись подушками. Лицо его было в нескольких местах залеплено пластырем, голова перевязана бинтом так, как будто бы на него была надета белая шапочка.

Над ним колдовала уже знакомая массажистка из спортклуба «Зенит» – Ксения.

– Как же ты так обосрался, Гришаня? – без обиняков спросил Антон, едва гости уселись в кресла напротив Соловейчика. – Ты зачем свою охрану оставил за воротами завода?

– Так все тихо было, Антоша, до сегодняшнего дня. Мне Иваныч только утром позвонил и сказал, чтобы я на стреме был, а они через два часа пришли и избили меня, – после этих слов лицо Гриши скривилось, из его больших темных глаз катились крупные слезы, при этом рука рефлекторно легла на гениталии.

– Ну, гугусик, ну, маленький, успокойся, – запричитала сидевшая на подлокотнике кресла Ксения.

Она погладила безвольно опущенные плечи своими тонкими изящными руками и, склонившись над Гришей, чмокнула Соловейчика в перебинтованную макушку.

– Маленькому сделали бобо. Ну, успокойся, не плачь, до свадьбы заживет.

Гриша, не переставая кукситься, нервно дернул плечами, а хмуро наблюдавший за этой сценой Самбист раздраженно воскликнул:

– Да иди ты на хер, Ксюха, со своими телячьими нежностями. Отстань от него, дай нам поговорить.

Ксения обиженно вскинула голову и удалилась на кухню.

– Что они еще тебе сказали? – спросил у Григория Самбист.

– Что, по-твоему, они могут мне сказать? Не здоровья же они мне пожелать пришли, – взъерепенился Гриша. – Пригрозили, что если я не прекращу акции скупать, они мне кишки на шею намотают.

– Понятно, – тяжело вздохнул Антон и перевел взгляд на Полунина.

– Слушай, Иваныч, тебе не кажется, что Сатаров слишком резвый? Утром с тобой поговорил, а в обед Гришку уже отделали. Что ты ему сказал такое, что он так засуетился?

– Да ничего хорошего я, Антоша, не сказал, – устало произнес Владимир. – А к действиям он перешел так быстро потому, что готовился к этому заранее. Я думаю, что нам в ближайшее время надо ждать еще каких-нибудь пакостей от Сатарова и его братков, поэтому всем надо быть очень осторожными. Нигде без охраны не появляться, даже в сортире, – Полунин посмотрел на Соловейчика, – лишний раз лучше из дома не выходить и прекратите ваши ночные посиделки в сауне спортклуба!

При этих словах Антон смущенно потупил голову и, оправдываясь, заговорил:

– Да брось ты, Иваныч, в спортклубе безопасно, там же у меня охрана круглые сутки.

В этот момент зазвонил мобильник. Владимир произнес в трубку:

– Полунин слушает.

Он слушал говорившего несколько минут, потом наконец произнес:

– Я все понял. Отправляйся домой и сиди там, пока за тобой охрана не приедет.

Отключив связь, он насмешливым взглядом окинул Гришу и Самбиста и сказал:

– Из спортклуба звонил ваш приятель, еще один любитель бани и банных девочек – Славка Болдин. На клуб только что было совершено нападение. Открыли автоматный огонь по окнам из проезжающей тачки.

– Жертвы есть? – отрывисто спросил Самбист.

– Слава богу, нет. В самом спортзале было всего три человека, остальные, как и Славка, находились в подвале, в сауне парились. На сей раз это их спасло, – ответил Полунин.

– А те, что были в спортзале, пострадали? – спросил Антон.

– У одного порезы разбитым стеклом. Славка сообщил, что, судя по всему, они не хотели замочить кого-то. Большинство пуль попали в верхнюю часть окна и застряли высоко в стене.

– Пугает, сучара, – прошипел Антон, сжав свои здоровенные кулаки. – Ну ничего, я этому паскуде Сатарову устрою такой фейерверк, что он от страха кровью обделается.

– Нечего с ними церемониться, – неожиданно заорал Григорий, – мочить их надо, козлов, пока они нас всех не перерезали.

– Заткнись, – оборвал его нахмурившийся Полунин. – Твое дело скупать акции, вот этим и занимайся и еще соблюдай правила безопасности, о которых тебе было сказано.

– Но они же все равно нам спокойно жить не дадут, – взволнованно произнес Соловейчик.

– Это уже не твое дело, – заявил Полунин. – Это наш с Антоном вопрос, и решать будем его мы.

Он поднялся, давая понять, что разговор окончен. Антон тоже встал.

– Ты как себя чувствуешь? – неожиданно спросил Полунин. – До работы дойти завтра сможешь?

– Смогу, – уныло ответил Григорий, – если не убьют по пути.

– Не переживай, Гриша, – усмехнулся Самбист, – если и будут в первую очередь убивать, так это Иваныча или меня. Ты здесь на вторых номерах.

– Это слабое утешение, – ответил Соловейчик.

Когда Полунин и Синицын были уже в прихожей, их вышла провожать Ксения. Антон примиряюще улыбнулся блондинке и произнес:

– Ты тоже сиди здесь. В спортклуб не ходи, там сейчас опасно. Ухаживай лучше за больным.

– Хорошо, – согласилась Ксения. – Будем подымать на ноги.

Антон усмехнулся и спросил игриво:

– А у него подымалка после этих побоев еще работает?

– Не беспокойся, – с улыбкой заверила Синицына Ксения, – аппарат в полном порядке. До вашего прихода я уже это проверила.

– Надо же, – удивился Самбист. – Какой он живучий.

Самбист и Полунин уселись в джип. За рулем сидел Николай, парень, которого Полунин видел на днях дежурным в клубе «Зенит».

Машина уже отъехала от дома, где жил Соловейчик, когда Антон спросил у Полунина:

– Ну что, Иваныч, пора применять ответные меры, иначе этот стебанутый скоро нам гранаты в почтовые ящики будет засовывать.

– Если уже не засунул, – задумчиво произнес Полунин.

– Вот именно, – подтвердил Антон, – пора и нам принимать адекватные меры.

– Большой войны нам в городе вести никто не позволит. Да она нам и не нужна. Слишком дорогой ценой может обойтись победа, – заявил Полунин.

– Так, что ты предлагаешь? – спросил Антон.

Полунин глубоко затянулся сигаретой и, выпустив в приоткрытое тонированное окно дым, произнес:

– Нужен хороший стрелок, снайпер.

Антон, словно ожидая этих слов, тут же заявил:

– Есть у меня такой человек.

Он положил руку на плечо шофера.

– Это Николай, в спецбригаде МВД служил, не одну горячую точку прошел. Снайпер – его армейская специальность.

Полунин посмотрел в зеркальце заднего вида и встретился там глазами с Николаем. Тот спокойно выдержал взгляд Полунина и отвел глаза, продолжая следить за дорогой.

– Не волнуйся, Иваныч, человек надежный, ручаюсь за него, как за себя.

– Ну тогда слушайте внимательно, есть одна идея…

Театр военных действий не закончился стрельбой у спортклуба «Зенит».

Рано утром, когда Полунин приехал на работу в сопровождении охранников, приставленных к нему Антоном, он уже знал, что ночью у ворот станции произошел взрыв. Об этом ему сообщили рано утром.

Как определили приехавшие из милиции эксперты, у ворот было взорвано самодельное взрывное устройство с часовым механизмом.

Взрыв произошел часа в четыре ночи, когда на станции был один сторож. От взрыва были покорежены железные ворота, а также выбиты стекла в окнах станции и соседних домов.

К моменту приезда Полунина милиция уже уехала, а Шакирыч отдал команду работникам отремонтировать ворота станции.

– Я решил, что новые заказывать нет смысла. Никто не знает, когда это закончится, может, еще раз взорвут, – угрюмо проворчал Шакирыч.

Полунин ничего не стал говорить Шакирычу, молча поднявшись в свой кабинет. Едва он поднялся на второй этаж, как раздался телефонный звонок.

Звонил Соловейчик, сообщивший об очередном происшествии.

Когда перебинтованный Григорий с тремя охранниками явился на завод, на родном предприятии его поджидали очередные сюрпризы.

На территорию завода его долго не пускал сотрудник ВОХРа, мотивируя это тем, что вчера генеральным директором был подписан приказ, отправляющий Соловейчика в вынужденный отпуск в связи с бедственным положением предприятия.

Когда же Соловейчик, матерясь и грозя старику-охраннку всевозможными карами, все же прорвался на завод, то, подойдя к своему кабинету, увидел новую металлическую дверь, ключей от которой Григорию, естественно, никто не дал.

Его секретарша, Анастасия Павловна, сидела на стульчике в коридоре, поджидая своего шефа. Она тоже не знала, что ей делать, так как ее, как и Соловейчика, отправили в неоплачиваемый отпуск.

Григорий полдня орал и скандалил в отделе кадров, доказывая, что приказ Веселовского незаконен. Однако гендиректора на заводе не было, и приказ никто не мог отменить. Но это было полбеды, самое главное, что ему никто не давал ключей от новой двери кабинета.

В кабинет Соловейчик проник лишь к вечеру, и помог ему в этом один из слесарей завода по имени Василий. За бутылку водки он с помощью нехитрых слесарных инструментов вскрыл замок.

Однако уже после первого сообщения Соловейчика Владимир понял, что, похоже, войну на территории завода им вряд ли удастся выиграть. Слишком велик административный ресурс у Веселовского в сравнении с Соловейчиком.

Решив так, Полунин тут же перезвонил Антону Синицыну и, сообщив ему о новых злоключениях Соловейчика, дал новое указание.

– Вот что, Антон, похоже, надо переходить ко второму варианту действий – готовьте будку, – распорядился он. – Все вопросы, связанные с разрешением на аренду, я решу в администрации.

– Понял тебя, Иваныч, – с готовностью ответил Синицын. – Будка готова, сегодня же вечером поставим ее на видное место. Зайду к тебе вечерком.

– Нет, сегодня не заходи, я уеду на дачу. Решил отвезти жену и ребенка подальше от этой суеты.

– Хорошо, я все понял, – после некоторой паузы произнес Самбист. – Если что будет нового – созвонимся.

После звонка Антону Полунин сразу же набрал еще один номер. Как только на том конце взяли трубку, он поздоровался:

– Здравствуй, Василий Алексеевич. Это Владимир тебя снова беспокоит. Я хочу вернуться к нашему недавнему разговору.

– Приветствую тебя, Иваныч, – послышался в трубке глухой мужской голос. – Я все сделал, как ты просил. Большего по телефону сказать не могу, сам понимаешь. Ты сегодня на даче будешь?

– Да, собираюсь подъехать, – ответил Полунин.

– Вот и хорошо, там и поговорим, – произнес собеседник Полунина.

– Ну тогда до вечера, – ответил Полунин и положил трубку.

Василий Алексеевич Крикунов являлся подполковником милиции и занимал должность заместителя начальника областного управления ГАИ.

Кроме этого, Василий Алексеевич был просто соседом Полунина по даче. Их двухэтажные особняки располагались рядом в дачном поселке Анисовка недалеко от города.

Это был элитный дачный поселок для известных городских чиновников. Несколько лет назад Полунину удалось купить здесь готовую дачу за немалые деньги.

За эти годы Полунин познакомился со многими своими соседями, с некоторыми из них он имел и деловые отношения.

Особенно сдружился Полунин с Крикуновым. Но, кроме дружбы, их также связывал совместный бизнес.

Василий Алексеевич являлся одним из тайных подельников криминального бизнеса Полунина и не раз помогал Владимиру в оформлении бумаг на краденые автомобили. Об этой стороне их «дружбы» кроме их двоих практически никто не знал.

Василий Алексеевич немало способствовал расширению деловых связей Полунина. Клиентами Владимира было немало городских чиновников, ремонтировавших свои автомобили на полунинской станции техобслуживания.

Однако сегодня Полунин обратился к Василию Алексеевичу совсем по другому поводу.

Когда ранним вечером Владимир открыл калитку крикуновской дачи, хозяин был уже на месте.

Услышав лай своей кавказской овчарки, вышедший хозяин, раскинув руки и широко улыбаясь, направился навстречу гостю.

– Рад тебя видеть, Владимир Иванович, – произнес Крикунов, обнимая Полунина.

Он был почти одного роста с Полуниным, но гораздо полней его. К сорока годам Василий Алексеевич сильно прибавил в весе и потерял значительную часть волосяного покрова. В компенсацию этой потери он отпустил пышные усы, которые содержал в идеальном состоянии.

– Ну проходи, проходи, Володя. Я вчера слил бутылочку молодого вина с прошлого урожая, и знаешь, что я тебе скажу, – не зря я столько маялся, выращивая у себя на плантации виноград. Сейчас ты попробуешь и оценишь. Уверяю тебя, ты будешь в восторге.

Крикунов, обняв за плечи Полунина, повел его в дом.

– Не сомневаюсь в этом, Алексеич, – произнес Полунин. – Но прежде чем насладиться плодами виноделия, неплохо было бы поговорить о деле.

Крикунов согнал с лица улыбку и понимающе кивнул.

– Не волнуйся, я все сделал, как обещал, – человек тебя уже поджидает, – сказал он.

Оба вошли в дом, и в просторной гостиной Полунин увидел еще одного гостя Крикунова.

Это был высокий темноволосый мужчина, худощавый, достаточно молодой, на вид ему было немногим больше сорока лет. Он был одет по-летнему в светлые брюки и темную рубашку.

Завидев Полунина, он улыбнулся и протянул ему руку. Полунин поздоровался.

Хозяин дачи представил их друг другу.

– Знакомься, Иваныч, это майор Бирюков Константин Матвеевич, из областного УВД. Я думаю, что он сможет тебе помочь. В свою очередь, хочу тебе сказать, майор, что если у тебя появятся проблемы с твоим драндулетом, то на станции Владимира Ивановича из него сделают конфетку и недорого при этом возьмут.

Крикунов, добродушно похлопав обоих по плечу, произнес:

– Ну, вы пока поговорите, а я пойду чего-нибудь к столу приготовлю.

Когда Крикунов вышел из комнаты, Полунин и Бирюков уселись в кресла напротив друг друга. Первым заговорил майор Бирюков:

– Ну что, Владимир Иванович, изложите суть ваших проблем, возможно, я сумею вам чем-нибудь помочь.

Полунин вынул сигарету из пачки, не спеша прикурил ее и только после этого ответил:

– Вы выразились не совсем точно, Константин Матвеевич. Я пришел сюда говорить не только о своих проблемах, но и о ваших в том числе.

Левая бровь Бирюкова вздернулась, на его продолговатом длинноносом лице отразилось легкое удивление.

– Признаться, я не понимаю, о чем вы говорите, – недоуменно произнес майор.

– Вы ведь, насколько я знаю, представляете службу по борьбе с организованной преступностью в нашем областном УВД, – уточнил Полунин.

– Совершенно верно, но при чем здесь это? – пожал плечами Бирюков.

– Думаю, именно к вам и вашей службе возникнут вопросы, когда городская братва развернет в городе новую кровопролитную войну. Я уверен, что отцы области будут недовольны вами, – предположил Владимир, наблюдая за реакцией милиционера.

– О какой войне вы говорите? – нахмурившись, спросил Бирюков. – Вы имеете в виду развернувшуюся борьбу за завод «Нефтьоргсинтез» между группировками Самбиста и Сатара?

– Вы оптимист, майор, – усмехнулся Полунин, – в городе слышна автоматная стрельба, рвутся гранаты, людей избивают прямо на рабочих местах. Только благодаря чуду пока нет убитых. А вы осторожно называете это борьбой.

– В чем причина конфликта? – спросил Бирюков. – Почему начался такой ожесточенный спор из-за завода, который уже давно лежит чуть ли не в руинах? Каковы шансы у противоборствующих сторон?

Полунин снова усмехнулся:

– Константин Матвеевич, я ведь пришел сюда не как информатор, это как-то не в моих правилах – стучать на кого-либо. Жизнь, знаете ли, сложилась так, что ментовского стукача из меня уже не получится.

– Извините, Владимир Иванович, – смущенно заметил Бирюков, – это чисто профессиональное – задавать вопросы и получать информацию, я не хотел вас обидеть. Однако, чтобы помочь вам, я должен знать об этом деле как можно больше.

– Я пришел к вам с предложением, – ответил Полунин, – что же касается ваших вопросов, могу сказать только следующее. Стрельба началась только потому, что наши братки хорошо знают, что такое война, и совсем не понимают, что такое конкуренция, особенно цивилизованная конкуренция. Вам прекрасно известно, что молодая поросль очень хорошо умеет стрелять и почти совсем не умеет договариваться, находить компромисс.

Полунин глубоко затянулся сигаретой. Бирюков слушал Полунина, не проявляя заметного интереса к разговору.

– Что же касается завода, – продолжал Владимир, – то времена меняются, сегодня он – в руинах, а завтра он может стать процветающим предприятием. Это зависит от нас самих, я имею в виду акционеров завода.

– Зачем вы мне все это говорите, Владимир Иванович? – неожиданно заметил Бирюков. – Ведь мне по большому счету все равно, кого из братвы убьют, а кого посадят. Для меня главное, чтобы в городе был порядок, который я мог бы контролировать.

Бирюков усмехнулся и добавил:

– Вы уж простите меня за откровенность, ведь я по другую сторону баррикады…

– Ничего страшного, – усмехнулся Полунин, пожав плечами. – Я и не питал никаких иллюзий по поводу ваших взглядов. Однако, хоть вы и находитесь по другую сторону, все же мы с вами ходим по одним улицам и наши с вами интересы вполне могут совпадать. Вам не нужны массовые кровопролития на улицах города, а мне нужно спокойствие, чтобы заниматься бизнесом. Сложно вести дела, знаете ли, когда вынужден прятаться от киллеров.

– Итак, что вы предлагаете? – попытался подытожить Бирюков.

– Надо заставить братву зачехлить стволы, – коротко ответил Полунин.

– Ну что ж, хорошая идея, – согласился Бирюков. – В конце концов, это во многом зависит от вас самого. Ведь ваше влияние на группировку Самбиста достаточно велико. Попытайтесь уговорить своего друга не начинать открытых действий.

– Я думаю, это мне удастся, – ответил Полунин. – Но войну начал Сатаров, бригадир куда более амбициозный и агрессивный, остановить его будет совсем непросто. Нужен аргумент, который станет для него решающим и заставит его сесть за стол переговоров.

Бирюков задумался. Несколько минут он сидел, откинувшись на спинку кресла, и задумчиво поглаживал пальцами подбородок.

Молчание прервал Полунин, внимательно наблюдавший за майором милиции.

– Я хочу лишь добавить, что мир нам выгоден, а если это выгодно, то я готов за это заплатить.

На лице Бирюкова заиграла слегка самодовольная улыбка.

– Ну что ж, давайте попробуем обсудить детали этой нашей проблемы…

Утром следующего дня рабочие завода «Нефтьоргсинтез» увидели, что недалеко от проходной на тротуаре появилась небольшая, белого цвета будка, похожая на газетный киоск.

Однако все окна будки были занавешаны жалюзи, за исключением маленького окошка, в котором любопытные могли лицезреть симпатичное женское личико.

Под самой крышей будки красовался приличных размеров плакат, гласивший: «Скупка акций завода „Нефтьоргсинтез“.

Поначалу заводской люд недоумевал по поводу столь необычного киоска. Однако вскоре по заводу прошел слух, что будка поставлена главным инженером Соловейчиком, которого директор выгнал с завода.

Соловейчик пользовался гораздо большей популярностью, чем гендиректор Веселовский, поскольку, в отличие от директора, не стоял у кормушки и считался в глазах заводчан даже лицом гонимым.

Избиение Григория в его собственном кабинете добавило ему еще и ореол мученика, поэтому для работников завода продажа акций именно Соловейчику была не только более выгодной коммерческой сделкой, но и своеобразным актом восстановления справедливости.

Поэтому поток акций в будку Соловейчика, как ее моментально окрестил народ, заметно усилился.

Однако, как и следовало ожидать, не всех обрадовало появление этой будки у ворот завода.

Вскоре перед будкой остановилась «девятка», из которой вышел крепкий парень, одетый в спортивный костюм. Он подошел к окошечку и, облокотившись о стенку, нахально обратился к девице:

– Ты чья будешь, дочка?

– В каком смысле? – не поняла девица.

Такой ответ привел парня в явное раздражение.

– Я тебя спрашиваю, ты от какой фирмы здесь акциями торгуешь, дура? – рявкнул он.

– От фирмы «Солоком», – обиженным голосом парировала та и добавила: – Сам дурак, – после чего захлопнула окошко перед самым носом парня.

– «Солоком», значит, – произнес задумчиво он. – Понятно…

Парень развернулся и решительным шагом направился к припаркованной «девятке».

Усевшись за руль, он включил мобильник.

– Вован, это Леха звонит. Скажи Олегу, что будка, которая появилась у завода, – это будка Седого с Самбистом. Телка, которая здесь акциями торгует, подтвердила, что это фирма «Солоком», а это их контора… Спроси, что делать-то. Может быть, поджечь ее вместе с этой козой?.. Ага, все понял, сейчас еду…

Однако после обеда к будке подъехала целая кавалькада машин. Первой подкатила «девятка» все того же «спортсмена», из которой, кроме него, вылезли еще четверо таких же здоровенных амбалов.

Следом за «девяткой» остановился бортовой «КамАЗ», а за ним расположился передвижной автокран на базе «ЗИЛа».

Четверо амбалов подошли к будке и легко, словно она была сделана из картона, качнули ее из стороны в сторону, радостно гогоча.

– Ну что, сучка, – наклонился к окошечку хозяин «девятки», – сама отсюда выскочишь, или мы тебя вместе с будкой на свалку отвезем?

В окошке сразу же появилось испуганное лицо девицы, которая удивленно таращилась на стоящих у будки бандитов, а также на припаркованные недалеко от будки «КамАЗ» и автокран.

– Этого нельзя делать, – проговорила испуганная девчонка, – вы за это ответите!

Ее возбужденный визгливый голос привел бандитов в неописуемый восторг.

Леха, который был здесь за главного, еще красный от радостного возбуждения, повернулся к высунувшемуся из кабины водителю автокрана и крикнул:

– Эй, мужик, давай цепляй эту избушку и грузи ее на «КамАЗ». Пусть эта мокрощелка прокатится в ней по всему городу!

– Нет, нет, – крикнула девица, – сейчас мы к вам выйдем.

Дверной замок в будке громко щелкнул, дверь отворилась, и из будки выскочил маленького роста, худенький рыжеволосый милиционер, одетый, несмотря на жару, в бронежилет и вооруженный короткоствольным автоматом Калашникова.

На плече у него находилась портативная рация, из которой до ушей бандитов долетали слова дежурного диспетчера.

– Четвертый… Четвертый… Что у вас там происходит?.. Доложите дежурному…

Рыженький сержант весело взглянул на обалдевших от неожиданности бандитов и, обращаясь к ним, как к своим старым друзьям, спросил:

– Ребят, вы чего это тут балуетесь? – он посмотрел в сторону «КамАЗа» и автокрана и добавил как-то удивленно-уважительно: – Техники-то сколько нагнали, надо же…

Бритоголовые смотрели на сержанта, вытаращив глаза и открыв рот.

– А мы это… Мы будку… – начал было первым опомнившийся от шока Леха.

– Будку убрать хотели? – радостно подсказал Лехе сержант.

– Ага… Будку, – оживленно закивал в ответ Леха.

– Не-е, ребята, будку нельзя убирать. Здесь акциями торгуют, – последнюю фразу сержант произнес с большим уважением к этому процессу.

– А здесь это… – начал приходить в себя Леха, – здесь не торгуют. Здесь нельзя торговать… акциями.

– Нам можно, – горячо заверил Леху сержант милиции, – у нас тут и разрешение есть от администрации. Вот оно висит, – указка в виде автомата ткнулась в листок бумаги, прикрепленный с внутренней стороны к оконному стеклу будки.

– И разрешение у вас есть? – тяжело вздохнул Леха.

– Есть, – еще раз повторил сержант и, неожиданно перестав улыбаться, добавил: – И охрана тоже есть.

Он демонстративно поправил ремень автомата.

– Так что вы, ребята, зря сюда с автокраном приехали, – подвел итог милиционер.

Воцарившееся молчание нарушил крановщик:

– Эй, мужики, что делать-то? Стропить эту будку или не стропить?

Ответом ему послужил голос дежурного из рации:

– Четвертый, доложи, что там у тебя происходит? Помощь нужна или нет?

После этих слов Леха быстро повернулся к крановщику и заорал:

– Какого хера ты здесь встал? Не видишь, что ли, у них разрешение есть? П…уй отсюда, да побыстрей!

Крановщик был не из тех людей, кому нужно повторять что-то дважды. Он быстро завел двигатель и через несколько минут ни его, ни грузовика у проходной завода уже не было.

Следом за ним поплелись к «девятке» и бритоголовые братки.

– Ну, мы поехали, – сказал Леха, направляясь к «девятке» последним.

Сержант стоял на улице до тех пор, пока «девятка» не скрылась на ближайшем перекрестке. После чего нажал кнопку передачи:

– Я Четвертый, передаю дежурному… У меня все спокойно, гости только что уехали… – после чего раздраженно добавил: – слушай, майор, когда нам решат, наконец, проблему туалета… На завод нас писать не пускают, в универсам, через три квартала, бегать далеко.

– Не беспокойся, сержант, этот пост надолго установили, так что все твои проблемы сегодня же решат. Те, кто просил охрану, в этом очень заинтересованы…

Вечером этого же дня в отдельной кабине ресторана «Оливер» бригадир Леха лично отчитывался перед Олегом Сатаровым.

– А что мне делать-то оставалось, в натуре? Стоит ментяра с «калашом», в броник одетый, и еще спецгруппа на стреме затаилась…

– Это ты откуда знаешь? Ты что, от страха провидцем сделался? – раздраженно спросил Сатаров.

– Да рация, рация у него работала во всю громкость. Дежурный спрашивал, что там случилось и не нужна ли помощь. Бля буду, Олег, менты на стреме были, они нас ждали, и формально до них не докопаешься. У них все бумаги подготовлены, типа разрешение от Администрации…

Леха замолчал, глядя на хмурого Сатарова, затем виноватым голосом добавил:

– Олег, ну, в натуре, не могу же я среди бела дня при таком раскладе мента вязать и будку отвозить. Да нас к вечеру всех повяжут…

– Ладно, усохни! – резко оборвал его Сатаров. – Скажи лучше честно, что обосрался при виде дохлого мента со стволом.

– Олег, бля буду! – начал было с обиженной горячностью Леха.

Но Сатаров оборвал его, с силой грохнув по столу, и заорал:

– Заткнись, тебе сказано! Если мы так от всех ментов ссать будем, то они нас точно пересажают, – он раздраженно вскочил с кресла и заходил по комнате.

Кроме Лехи, за столом сидели Веселовский и еще один человек.

Это был высокого роста блондин плотного сложения. Так же, как Сатаров, он был хорошо одет. На нем был темно-синий костюм из тонкого твида и светлая рубашка. Выглядел он постарше Сатарова, на вид ему можно было дать лет тридцать пять.

Волосы его были коротко подстрижены, лицо скуластое, нос приплюснут. Манерами он не походил на Сатарова.

Однако черные, глубоко посаженные глаза, задумчивые и внимательные, выдавали в нем натуру незаурядную.

Это был правая рука Сатарова – Сергей Романенков, по кличке Романыч.

Романенков не принадлежал к числу спортсменов, которые и составляли костяк бригады Сатарова. Как и его шеф, Романыч имел высшее образование, в свое время он окончил военно-политическое училище и несколько лет служил в армии, пока не попал под сокращение.

Поменяв несколько контор, он решил попробовать себя в бизнесе. На этой стезе он и познакомился с Сатаровым. Некоторое время они были партнерами.

Когда Олег сколотил вокруг себя группировку молодых рэкетиров, он позвал к себе и Романыча, о чем не пожалел в дальнейшем. Бывший военный оказался неплохим стратегом, хорошим организатором и, что немаловажно, не лез на первые роли, оставаясь в тени своего шефа.

Ко всему прочему, Романыч привлек в бригаду нескольких бывших военнослужащих, имевших опыт службы в горячих точках, что, несомненно, усилило банду.

…Некоторое время Олег, хмуро глядя себе под ноги, ходил по кабинету.

Наконец он остановился возле кресла, скинул с себя пиджак и аккуратно повесил его на спинку. Жилетку от костюма он снимать не стал и, усевшись в кресло, бросил холодный взгляд на Леху:

– Чего расселся тут? Вали отсюда, ты свою работу уже сделал.

Бригадир Леха поднялся и понуро вышел из кабинета.

– Зря ты так, Олег, на самом деле твой парень прав, – осторожно заявил Веселовский, – связываться с ментами, да еще у проходной завода, не было никакого смысла. Нам бы это принесло еще больше проблем.

– Жидам слова не давали, – грубо одернул Веселовского Сатаров. – Ты хочешь своей ж… вообще не рисковать, чтобы тебе все акции на блюдечке принесли, а ты их только пересчитал. Лучше бы брал пример со своего приятеля Соловейчика, тот не боится своей башкой рисковать.

– Дурное дело нехитрое, – филосовским тоном заметил Веселовский, крутя в руке авторучку.

Сатаров махнул на него рукой и посмотрел на доселе молчавшего Романенкова.

– Ну а ты что скажешь, Серега?

Тот медленно пожал плечами:

– Я думаю, ты и сам понимаешь, Олег, что на этом этапе мы Седому и Самбисту проиграли. Никто не ожидал, что они к ментам обратятся. Думаю, что это дело рук Седого. Я, признаться, думал, что он как вор и бывший зек побежит к своему собрату Коле-Решету, и они, объединившись, вдвоем нас валить будут. Силенок-то у них, у обоих побольше будет, чем у нас. Но Полунин оказался поумнее, он решил вообще без крови обойтись и договорился с ментами.

– Да уж, – протянул Сатаров усталым голосом, – пожалуй, у него есть чему поучиться.

– Мы ожидали войны и думали, что в лучшем случае удастся избежать больших потерь, а Полунин сделал нестандартный, но очень эффективный ход. Разве можно было предположить, что вор с ментом договорятся?

– При чем здесь менты и воры? Умные люди везде есть, а Полунин – умный человек и сумел убедить ментов помочь ему, при этом наверняка что-то им отстегнул, – по-прежнему раздраженно заметил Сатаров. – Но мы должны нанести ответный удар.

– Я предлагаю потребовать от городской Администрации убрать будку, ведь формально она находится на территории завода, – предложил Веселовский.

– Это ерунда, – покачал головой Романыч. – Даже если волокита закончится в нашу пользу, они просто перенесут будку на другую сторону улицы и ничего при этом не потеряют.

– Что ты предлагаешь? – спросил Сатаров, глядя на Романыча.

– Я думаю, что первым делом надо прозондировать, насколько Седой и Самбист спелись с ментами, для этого у меня есть кое-какие связи в ментуре. Я попытаюсь в ближайшее время навести справки, а во-вторых, ментовская среда не однородна, и нам самим необходимо найти там союзников, и чем скорее, тем лучше.

Сатаров кивнул, соглашаясь с Романенковым, и тут же, нахмурившись, добавил:

– Вот что я вам скажу… Ты прав, Романыч, говоря, что Седой решил действовать эффективно, и если они с Самбистом отказались от большой войны, это не значит, что они не будут действовать методом малой крови, а в этом случае самый эффективный способ – устранение главарей конкурентов. Под прикрытием ментов сделать это нетрудно…