Когда Аманда и Эрик вошли в дом, первой их встретила Фимолина. Серая кошка спрыгнула с лестничных перил, где сидела в ожидании хозяйки, и кинулась под ноги, стоило девушке перешагнуть порог.
– Мяу! – сказала Фимолина, а затем попробовала обнюхать Эрика и потереться о его ноги, громко мурлыча, но вместо восторженных возгласов услышала от незнакомца:
– Иди давай, блохастая!
Кошка, не привыкшая к такому обращению, выгнулась дугой и недоуменно фыркнула.
– Брысь! – огрызнулся Эрик в ответ.
– Не надо обижать мою кошку, – вмешалась в «диалог» Аманда.
– Она первая начала!
– Нет! Ты просто с ней слишком груб!
Эрик прыснул. Фимолина же вновь запрыгнула на перилла, не сводя ярко-зеленых глаз с пришлого. В ее взгляде так и читалось: «Ах так?! Ну я тебе все припомню, грубиян неблагодарный!»
И девушка была согласна со своей любимицей, но огорчилась, что кошка даже не пытается шипеть на постороннего.
– Аманда? – послышался голос мамы, а затем леди Сквайл летящей походкой вышла в парадную. – У нас гости? А почему ты не предупредила?
Женщина казалась растерянной.
– Мама, это дорн Орсен. Дорн Орсен – мама.
– Здравствуйте, мама! – сказал Эрик, слегка кланяясь.
– А-а-а… Ле-леди Сквайл, – поспешила поправить его опешившая женщина.
– Да, так, пожалуй, лучше, – согласился парень. – Эрик.
– А меня можешь звать бабулей, – проговорила бабушка. – Ну-ка, повернись! Так это с тобой Аманда совершила ошибку? Не Морис, конечно, но в целом – ничего, симпатичный, да и понадежнее, как я погляжу, будешь.
– Мама! – возмутилась леди Сквайл и посмотрела на дочь и гостя.
Во взгляде мамы Аманда уловила молитву ее личным внутренним богам о том, чтобы дети ее успокоили и посмеялись над словами старушки.
Однако…
– Да, – согласился Эрик. – Ваша дочь поставила метку не на том, – и он продемонстрировал знак на плече.
Мама осела на скамеечку, стоявшую около лестницы и обычно предлагаемую гостям для удобства одевания, и схватилась за сердце. Появившийся в парадной папа поджал губы – видимо, думал, что сделает с любимой дочкой. Дедушка благоразумно остался в гостиной. Одна бабушка стояла в сторонке и еле сдерживалась, чтобы не рассмеяться.