Пролог Дом Южная Нижняя Калифорния, Мексика

Тим

Для кочевников, как мы, «дом» – понятие очень относительное. Наш, например, остался далеко позади, на песчаном пляже в Южной Калифорнии, штат Мексика, который отделяет зубчатые горные породы от лазурных вод Калифорнийского залива. Каждую зиму мы останавливались в каком-нибудь местечке на планете Земля, отцепляли наш 19-футовый фургон «Airstream» и временно оседали там.

Одним прекрасным февральским утром мы решили искупаться. Ринго, наш 73-фунтовый пудель, восседал на носу серфа Рейми, а дельфины дразнили его, будто уговаривая спрыгнуть в воду. Первые лучи восходящего солнца озарили брызги, вылетающие из их дыхал и наполняющие воздух ритмичной музыкой, от которой у меня перехватило дыхание. На губах я ощущал вкус соленой воды, которую выдыхали дельфины. Морские ястребы и голубоногие олуши пикировали вниз в поисках жертвы для завтрака, а китовые акулы, проплывая под нашей доской, лакомились планктоном. Наконец, солнце показалось за горами, и бухта засияла золотом.

Позже мы залезли в воду вместе с друзьями и другими путешественниками на фургонах, остановившимися на пляже. Внутри мы чувствовали умиротворенность и расслабление, мы начали философствовать, стали размышлять о старости, в особенности о том, что случится с нашими родителями. Мы представляли себе, что же мы предпримем, как справимся с ситуацией, мы строили планы на далекое-далекое будущее.

Например, что мы сделаем, если мама Рейми, Джен, живущая в западной Пенсильвании, или, скажем, мои родители, Лео и Норма, из северного Мичигана больше не смогут сами заботиться о себе? Как узнать, когда наступит это время и как это случится? Какую больницу лучше всего выбрать? Что скажут врачи? Они обнадежат нас или заставят беспокоиться? Маме Рейми, которая очень любила шумные компании и была заядлым игроком в бридж, вероятно, понравилось бы в доме престарелых, но для моих родителей, которые привыкли к природе и саду и не желали менять свой ритм жизни, это место показалось бы сущим адом.

Вообще-то, сложно сочетать мой кочевой образ жизни с престарелыми родителями, поэтому я всегда рассчитывал, что ими займется моя младшая сестра Стейси. Однако восемь лет назад она умерла от рака. «Что ж, – сказала Рейми, – не обязательно решать все сегодня. У нас еще есть время. Все живы и здоровы, поэтому давай просто насладимся моментом». Я постарался забыть о тех страхах и вопросах, которые терзали меня, чтобы «насладиться моментом», полагая, что у меня действительно еще много времени. Надеясь, что оно у меня есть.

* * *

Мы не всегда были кочевниками, хотя, я полагаю, в той или иной степени эта свободная, простая жизнь всегда манила нас. Когда мы впервые встретились с Рейми, мы выяснили, что суммарно успели пожить в четырнадцати штатах. В тот день, когда мы встретились, мы, по счастливой случайности, одновременно оказались в одном и том же месте в одно и то же время.

Я был строителем-самоучкой, который колесил по стране на своем стареньком пикапе марки «Форд» и занимался перепланировкой домов, а Рейми в то время была консультантом в некоммерческой организации. До этого она работала на круизных лайнерах и на различных курортах, чтобы удовлетворить свою тягу к путешествиям. В раннем возрасте мы оба потеряли близких людей и оба понимали, что хотим жить, скорее, ради того, чтобы найти смысл жизни, чем заработать денег. Мы страстно желали сойти с проторенной дорожки, избавиться от материальных вещей, финансовых тягот и даже семейных обязанностей. Мы жаждали простоты и ясности.

Наша жизнь навсегда изменилась в тот момент, когда сестра Рейми, Сэнди, позвонила ей из Мэриленда и предложила нам отправиться в путешествие на старом фургоне «Airstream». Мы находились за 2000 миль, в Колорадо, и у нас не было соответствующего транспорта, однако ее предложение нас определенно интересовало. Мы одолжили пикап «Шевроле» и двинули на восток за своей «наградой». В то время мне было уже 45 лет, и мы оба устали от палаточной жизни и сна на земле. Наша мечта отдохнуть с комфортом в домике на колесах становилась реальностью, просто тогда мы этого еще не осознавали.

Фургончик был допотопным, однако обивка внутри казалась новой. Он был оснащен небольшой кухней и на удивление работающим туалетом. Я провел рукой по изношенному алюминиевому кузову, горячему от палящего июльского солнца. Касаясь его потрясающих изгибов, я предвкушал авантюру. «Будет круто», – сказал я Рейми. В качестве пробного путешествия мы отправились обратно в Колорадо. Важнее всего было решить, где припарковать машину и переночевать. Мы чувствовали, что погружаемся в новую, неведомую ранее свободу.

По возвращении Рейми продала свой любимый кабриолет, а на вырученные деньги купила ярко-красный пикап с прицепом. Мы уверенно шагали в новую жизнь. Мы постоянно пользовались фургоном, когда была возможность, наши путешествия длились все дольше и дольше, а работали мы все реже.

Перезимовав один сезон, мы решили, что в следующий раз на время холодного периода, когда дни становятся короче, а ночи длиннее, лучше податься в теплые края. Мы оборудовали рыбацкую хижину на севере Мичигана. Но оказалось, что она рассчитана только на лето и недостаточно утеплена. Сколько бы дров мы ни жгли в старой печи, тепло уходило через несколько часов, потому что крыша была покрыта черепицей. Ночью, лежа на кровати и прижавшись друг к другу, мы оба дрожали от холода вместе с нашей немецкой овчаркой. Я мечтал о том красивом песчаном пляже, где несколько раз останавливался с палаткой с середины 90-х. После этого на зиму мы решили обосноваться на полуострове Калифорния в Мексике.

В первый же сезон на полуострове мы многое узнали о кочевой жизни в фургоне. Мы обзавелись небольшой солнечной батареей для подзарядки аккумулятора и старались по минимуму расходовать энергию. Все эти амперы, ватты и прочие термины, связанные с электричеством, внезапно стали для нас жизненно важными, когда однажды ночью фары начали мигать и мы поняли, что бензин на исходе.

Кроме того, нам пришлось контролировать расход воды, что было крайне важным, ведь питьевую воду можно было набрать только в небольшой рыбацкой деревушке, располагавшейся в получасе езды на севере. Специально отведенных мест для слива отходов также не было, поэтому нам приходилось довольствоваться вырытыми на берегу ямками. Мы мылись с помощью солнечных водонагревающих мешков на улице в кабинке. Ее мы смастерили из обруча и шторки, висевшей на отрытой дверце фургона.

Несмотря на отсутствие благ современной цивилизации, это место как магнит притягивало множество людей со всего мира. Например, Гэри и Джэнел, фермеров из Айдахо, которые каждое Четвертое июля устраивали собственное родео. На пляже Гэри носил джинсы и никогда не снимал своей фирменной ковбойской шляпы. Джэнел была типичной сельской жительницей: имела мощное телосложение, чистила рыбу, водила грузовики и готовила восхитительный вишневый пирог в жаровне на открытом огне. Из Британской Колумбии, провинции на западе Канады, сюда приезжал Санта Уэйн, которого на родине прозвали «Санта Клаус № 1». По понятным причинам до Рождества он здесь не появлялся. Невозможно забыть Педро, колоритного ведущего конных представлений по всему миру и по совместительству тренера лошадей, и его жену Джанет. Даже находясь на пляже, Педро не переставал носить цветистую одежду. Эти люди, которые из года в год возвращались сюда, были в основном канадцами или выходцами с северо-запада США. Они не только пытались убежать от зимних холодов, но и искали простой жизни, для которой имело значение не то, как ты зарабатываешь, а что ты знаешь.

Все наши дни на пляже начинались с того, что мы вплавь огибали ближайший остров, расположенный в миле от берега. Мы плыли и ждали восхода солнца над полуостровом, образовывавшим бухту, наслаждаясь утренним спокойствием. Затем мы возвращались на берег. Мы быстро завтракали йогуртом с местной клубникой, а затем вместе с другими путешественниками покидали уютную бухту, чтобы отправиться в пеший поход. Преодолев расстояние в три мили, мы забирались на холм, а после по пустынной ветреной тропе снова спускались к морю. Болтая с нашими товарищами по пути к фургону, мы обдумывали, чем же еще заняться в тот день: поплавать на доске, искупаться, отправиться в поездку или, может, навестить старых и новых друзей.

Здесь никто не говорил о политике или религии, и никто не обсуждал новости из внешнего мира, даже после четырех или пяти месяцев на острове. Мы влились в группу единомышленников. Мы успели пожить во многих городах и районах, и везде и мне, и Рейми сложно было поддерживать приятельские отношения с людьми. Но здесь все было совершенно иначе: никаких пробок, никаких новостей, никаких часов. Люди просто жили, наслаждаясь единением с природой и временем, проведенным друг с другом и с самим собой. Нам казалось, что мы нашли свое место.

Мы провели на острове две из трех зим в собственном домике у озера, расположенном на песчаной дюне. Продав его, мы купили фургон побольше и следующей зимой двинули во Флориду. В это время Рейми получила диплом школьного психолога. Мы отправились в Колорадо, где ее ждала стажировка, но, в конце концов, остановились в Прескотте, штат Аризона, и нашли там новый дом, требующий ремонта.

Конечно, в фургоне можно было спокойно жить, но мы хотели путешествовать, исследовать мир и чувствовать себя ближе к природе. Мы начали чаще оставаться дома, потому что таскать за собой эту громадину было довольно проблематично. Когда мы поняли, в чем дело, мы купили машину поменьше – автодом «Бэмби». Это сработало, и мы начали больше путешествовать, месяцами могли отсутствовать дома. Обычно мы старались попасть в «межсезонный» период, когда туристов в заповедниках и у других достопримечательностей не так много. Наши поездки становились все продолжительнее: сначала мы колесили по стране целое лето, потом полгода и даже дольше.

Мы ездили так много, что наш домик в Аризоне практически все время пустовал. Когда Рейми работала, во время школьных каникул мы отправлялись на юго-запад и исследовали северную кромку Гранд-Каньона, национальные парки: Долину смерти, Брайс-Каньон и Зайон. Летом мы навещали друзей в Теннесси, штат Северная Каролина, иногда ехали на юг Мэриленда, чтобы проведать Сэнди, которая и подкинула нам эту идею. Северный Мичиган был нашим конечным пунктом назначения, после которого мы возвращались назад.

В 2011 году мы отправились в годовое путешествие и объездили всю страну с запада на восток и с севера на юг. Мы выехали из Аризоны и направились к Большому бассейну в Неваде, от него мы проложили маршрут до Остроконечных гор в Айдахо, а затем в национальный парк Глейшер в Монтане. Отсюда мы двинули на запад, а затем к южному побережью Орегона и, наконец, продолжили путь по SR1, прибрежной автодороге штата Калифорния, пока не достигли мексиканской границы. Перезимовав в Южной Калифорнии, всю весну и лето мы путешествовали по южным штатам, затем свернули в сторону Мэна и только после этого вернулись домой, в Аризону.

Нам нравилось оставлять наш «Бэмби» у валунов национального парка Арчес в Юте и рано утром, до того как парк заполонят туристы или станет невыносимо жарко, отправляться на прогулку. Иногда мы парковались в уединенной рощице с секвойями и спали под сенью листвы тысячелетних деревьев или под еще более древним звездным шатром.

Если мы часто останавливались на одном и том же месте, у нас завязывались приятельские отношения с живущими там людьми. Иногда мы навещали друзей, с которыми познакомились в Южной Калифорнии. В Эйвери, штат Калифорния, мы жили у Джона и Лорри в домике в горах Сьерра-Невада. Мы оставляли машину на плоскогорье за парком Лав Крик. Однажды мы заехали к ним во время сезона сбора яблок. Тогда мы, закатав рукава, помогали им переработать 200 фунтов яблок дедовским способом: с помощью чугунной дробилки и пресса, сделанного из прочных деревянных брусьев. Затем мы отфильтровали сок и разлили его по бутылкам.

Однажды на Пасху мы остановились на ранчо нашей подруги Кейзи в Прескотте, штат Аризона. К нашему удивлению, наше пребывание здесь совпало с периодом спаривания великолепного жеребца Моргана. Рано утром Кейзи подошла к нашему фургону и попросила нас кое с чем помочь. Мы еще даже не успели узнать, в чем дело, а нас уже записали в помощники: мы должны были собрать, привести в действие и отрегулировать температуру новейшего механизма – лошадиного влагалища.

Мы приучили себя быть максимально гибкими, начали больше прощать себе и другим. На самом деле у нас просто не было выбора: мы разрабатывали план путешествия исходя из расположения точек, оборудованных специальными баками для слива отходов, а наш GPS просто не находил их на карте; иногда нам приходилось отставать от намеченного графика из-за различных парадов, марафонов или дорожных работ в небольших городах. Все это требовало от нас принять ситуацию и не переживать по пустякам. К тому же мы постоянно забывали что-нибудь дома, и, чтобы справиться с той или иной задачей, нам приходилось постоянно что-то придумывать. Не говоря уже о том, что по пути мы умудрились встретить детенышей койота, лося, медведя, перелетных бабочек и даже женщину в туфлях на высоком каблуке, которая выгуливала своего поросенка на площадке для кэмпинга и была одета в точно такой же свитер, как и ее питомец. Значения не имеет ни ваш опыт, ни тщательность разработанного плана, ведь путешествия помогают подготовить себя к неожиданностям и научиться справляться с ними.

Разумеется, можно путешествовать крайне осторожно, но мы любим рисковать. Когда мы вынуждены действовать не по плану, мы получаем новые ощущения, которые в противном случае просто прошли бы мимо нас. Иногда мы просыпались от того, что под окном нашей спальни лосось метал икру, иногда после ежегодного празднования Четвертого июля у нас оставались силы, и мы шли плавать на доске под покровом ночи. Сорванные планы – это возможность еще раз почувствовать, насколько человек – существо маленькое и легкое под голубым небом Америки. Однажды, когда мы спонтанно решили заехать в магазин и пополнить запасы провизии, мы почувствовали себя детьми: Рейми залезла на магазинную тележку, до краев набитую продуктами, а я толкал ее вдоль всей парковки, пока мы не добрались до нашего фургона. В ее смехе слышалась неподдельное веселье.

Кочевая жизнь – это простота и свобода. Мы с Рейми наслаждаемся ими, они защищают нас от суеты современности. Чем меньше мы имеем, тем меньше мы должны и тем меньше мы беспокоимся. Мы просыпаемся и засыпаем не по будильнику, а с восходом и закатом солнца, мы гуляем, играем, читаем и едим в соответствии с собственными биоритмами, в этом и есть прелесть кочевой жизни.

Мы были сродни тростнику, колышущемуся на ветру: мы жили просто и путешествовали налегке, а Южная Калифорния была нашей путеводной звездой. Наш первый «Airstream» стал для нас неожиданным и незапланированным подарком, который спас нас, точнее, научил жить по-настоящему: с горящими глазами и открытым сердцем принимать то, что предлагает жизнь.

* * *

Пятнадцать раз у нас с Рейми была возможность поговорить с моими родителями о том, чего бы они хотели в будущем. Именно столько раз она отправлялась со мной в путешествие в их родной дом в Мичигане. Когда она впервые приехала к ним, маме и папе исполнилось порядка 65 лет, возможно, тогда говорить об этом было еще слишком рано. Если честно, нам даже не приходило это в голову. Они все еще могли сами позаботиться о себе и были полны сил. Однако ближе к 80 годам они стали более беспомощными и начали медленнее ходить. Мама больше не могла спускаться в подвал, поэтому стирать белье теперь приходилось папе, ей также стало тяжело готовить полезную еду. Папа взял на себя обязанность забирать письма из почтового ящика через дорогу. Тем не менее они не сдавались.


Каждый год, когда мы гостили у них в течение недели или чуть больше, мы изо всех сил старались поддерживать их. Я занимался домом, а Рейми работала во дворе. Я выкинул старые ковры, установил пожарные сигнализации, прикрутил поручни, за которые они могли держаться. Я наготовил еды на целый год и заморозил ее в холодильнике, который притащил из подвала. Короче, я сделал все, кроме самого важного – разговора.

«Не обязательно решать все сегодня, – сказала мне Рейми, – у нас еще есть время».

Я глубоко вздохнул и замолчал, возвращаясь к игривым дельфинам, окружившим нас и снующим туда-сюда под моим серфом.

Наш отдых в Южной Калифорнии подходил к концу, многие уже собрали вещи и уехали. Те, кто не любил прощаться, уходили по-английски, проще говоря, сбегали тайком. Педро, напротив, устраивал из своего отбытия целое шоу: вся округа слышала, как он трубит в охотничий рог. Каждый отъезд был по-своему уникален, впрочем, как и люди, которые жили на полуострове.

Мы тоже начали собирать вещи через несколько недель. Мы смывали соль с пляжных принадлежностей, укладывали их на крышу фургона и закрепляли веревками. Мы сняли гамак с деревьев, сложили тент и упаковали его в сумку. Мы постарались вытряхнуть весь песок из фургона и прицепа, но знали, что до конца сделать это невозможно.

Затем мы отправились вверх по гористому полуострову на север, по шоссе мы проехали через винный регион Южной Калифорнии до города Текате, расположенного на границе с США. Так началось наше ежегодное путешествие, нам предстояло проехать 5000 миль через всю страну, навестить друзей и родственников и остановиться в Мичигане у моих родителей. Мы даже не догадывались о том, какое сильное потрясение нас ожидает.

Загрузка...