Дом 16/1 (СИ)

Вчера Оля после работы (сославшись на экстренное совещание) побродила по детским магазинам. Смотрела маленькие вещички, восхищалась их мягкостью. Даже не смогла удержаться и купила чудесную кофточку с бабочками. Куда ее теперь девать? Подарить Фае с первого? Или Веронике с работы? Впрочем, УЗИ показало, что у коллеги будет мальчик, а кофточка явно девчачья…

Мыслей было много. Все вертелись вокруг и около одной-единственной темы. Ребенок стал навязчивой идеей, терялся смысл жизни, работы, всего… Даже рекомендованный подругами психоаналитик, половину сеанса бившийся над идеей доказать, что Женя и есть Олино дитя, махнул рукой и посоветовал завести любовника, если муж так навязчиво предохраняется. «Ну, вы же знаете все женские штучки, уловки, не мне вас учить…» Весь совет за триста долларов. А кому учить? Маме? Но она в восторге от Женечки, от его вдохновленной идеи стать писателем – классиком. Подружкам? Они, спасибо, научили, как потратить триста долларов за бестолковый сеанс…

- Оля…, - голос был не то чтобы раздраженный, он был истеричный, и отнюдь не подходил на упоенный рассказ о будущем произведении, поэтому привел женщину в себя. – Что это такое?

Муж осторожно, двумя пальчиками держал купленную вчера детскую кофточку с бабочками, словно это была крыса, а не предмет одежды.

Язык брякнул, прежде чем подумала голова:

- Я подумала, что нашему ребенку это подойдет.

- Нашему…кому?

- Нашему ребенку? Мальчику или девочке… Я уверена, что это будет девочка… - Ольгу понесло, фантазия неслась девятым валом. – Не знала, как тебе сказать, а ты сам догадался. Это ведь здорово. Ты будешь прекрасным отцом. Будем гулять в парке, играть в мяч…

Евгений обиженно хлопнул дверью. Потянуло сигаретным дымом.

Женщина почему-то почувствовала себя очень уставшей. Она оглядела кухню. Предмет спора лежал на полу. Она подняла кофточку, на миг прижала к себе, утерла непрошенную слезу и выбросила одежку в мусорное ведро. Потом плеснула коньяку прямо в чайную чашку и залпом выпила. И еще. И еще…

Оля не заметила, как вернулся муж. Его глаза блестели.

- Так и знал, что ты меня разыграла. Блестяще! Это такая встряска!

- Почему ты думаешь, что разыграла?

- Ты бы не пила коньяк, если бы была беременной. А я уж думал, как так? Когда? – Женя чмокнул жену в щеку. – Я пойду, попишу. Посуду помоешь, да?...

И грянул гром… Не майский. Не долгожданный, с пузырями в лужах и терпким, вкусным запахом озона. А нудный, язвительный, фарсовый… Когда Евгений принес приглашение на два лица, на банкет, посвященный выходу книги Семена Ивушкина «И грянул гром».

- Пойдем? – Оля спрашивала больше для галочки, веря, что может услышать только отрицательный ответ, поэтому очень удивилась.

- Конечно! – Женя ходил туда-сюда, будто зверь в клетке. – И ты оденешь твое французское платье, и набрызгаешься чем-нибудь супердорогим, чтобы от тебя несло за версту!

- А ты читал? – женщина старалась не обращать внимания на обидные нотки в голосе мужа.

- Что?

- Книгу, конечно. Должны же мы поддержать разговор.

- Не читал и читать не буду. Кстати, экземплярчик мне презентовали утром, вместе с приглашением. Видно, боится, что никто не купит, дарит бесплатно.

- Ивушкин? Может просто он считает тебя другом?

- Ненавижу! – Оля даже испугалась темперамента мужа. – Мазня, графоманство! Чтиво для безмозглых идиотов!

- Ты же не читал…

- А кто читал? И кто будет читать? На этой презентации будут только те, кто пришел пожрать на халяву. А рецензии – дело не наше…

- Ты ошибаешься, - Ольга порылась в сумке Евгения и достала книжку.

Муж уже шуровал по кастрюлькам на кухне. Зачерпнул из сковородки баклажаны и жевал.

- Покажешь мне хоть одного, кто прочтет эту чушь. Тем более, презентация уже завтра, - видно по причине набитого рта фраза прозвучала без сарказма.

- Я прочитаю, - женщина ушла с кухни, даже не похлопав по спине подавившегося мужа. Книжка была не особо толстой, но времени, действительно, оставалось не так много.

Вечер был полон ненавидящих, бесконечно обиженных взглядов мужа и мягкой, спокойной романтики Ивушкина. Человек описывал свои взгляды на жизнь незамысловато и жизненно. Персонажи были объемными и реальными. В них хотелось верить. Они словно бы жили в соседней квартире, на соседней улице. Они были…

И был Женечка… Чужой и далекий, как с другой планеты. Он сидел, тупо уставившись в жерло телевизора с безумно прибавленным звуком, и мешал – мешал – мешал… Он из их жизни пытался сделать коктейль, а получился уксус наполовину с хиной… И как Оля не замечала этого раньше? Не книжка же открыла ей глаза? Уже одна эта способность показывать вещи в своем истинном свете, доказывала, что книжка – не графоманство, что Женечке до нее, как до другой планеты…

Оля закрыла книжку и посмотрела на фотографию Ивушкина на форзаце. Да, с таким лицом можно писать спокойные, романтические произведения, и искренне верить, что их прочтут, а так же, что человек человеку – друг, что мир соткан из улыбок и добрых дел. Наивные глаза, мягкие черты. Его мама, наверное, очень хотела девочку и пронесла это желание через все девять месяцев беременности.

А Женя – желчный, худой (хотя и обладал всегда невероятным аппетитом), просто классический вариант брюзги и сквалыги. Почему это раньше не бросалось в глаза?

Оленька встала с кресла, достала с антресолей дорожную сумку и начала медленно складывать свои вещи, аккуратно, бережно, с полуулыбкой на губах. Ей удалось уже сложить почти весь свой необходимый в этом сезоне гардероб, когда муж, наконец, спросил:

- Что это значит?

- Я ухожу от тебя.

- В смысле? – Евгений не встал, не убавил звук у телевизора, даже не изменил позы. – Ты соскучилась по маме? А мне казалось, мы цивилизованные люди…

- Да, - женщина подошла к телевизору и выключила его, чтобы не кричать, - мы цивилизованные люди, и поэтому я ухожу, пока это можно сделать цивилизованным способом.

Мужчина ухмыльнулся:

- Я так и знал, что у тебя другой. Ты изменилась в последнее время!

Оля не хотела оправдываться, объяснять. Она последним взглядом окинула квартиру, которая вдруг, в одночасье стала чужой, взяла сумку и пошла. Уже у самых дверей, женщина остановилась, чтобы оставить свои ключи на полочке и громко крикнуть, чтобы уже почти бывший муж услышал:

- Дурак!

Ольга заказала такси прямо к фирме, где работала. Ничего, пойдет на презентацию в рабочем костюме. Евгений, конечно, наверняка, еще никому не сообщил о разрыве с женой, ждет, что она выполнит его требование: явится с шиком и блеском. А она придет такой, какая есть на самом деле.

Такси опоздало на полчаса. Соответственно, на столько же задержалась на банкет и Ольга. Арендованный зал был полон народа. Все сохраняли умные, многозначительные мины, несмотря на легкую музыку и праздничную атмосферу. Женщина огляделась, выискивая взглядом виновника торжества, но наткнулась на Евгения, который прохаживался возле шведского стола с длинноногой брюнеткой под руку. Он тоже заметил супругу. Попытался сохранить равнодушный, небрежный вид, но это плохо получилось из-за поспешности, с которой мужчина оставил свою спутницу и подошел к Ольге.

- Не ожидал, что ты придешь, - прошипел он ей на ухо, пытаясь вывести из зала.

- Я пришла не в качестве твоей жены, а в качестве человека, который прочитал книгу, - спокойно отреагировала женщина, освобождаясь от хватки Евгения.

- Мы цивилизованные люди, надеюсь, никаких сцен не будет?

- Ты повторяешься, дорогой. Но сцен даже не жди.

Брюнетка легкой походкой подошла к Ольге и Евгению.

- Ты меня бросил, милый? Это кто?

- Я – его бывшая жена, - женщина не дала мужчине вставить ни слова. – А вам, душенька, советую хорошо подумать, прежде чем, связывать свою жизнь с этим человеком.

- Ты обещала обойтись без сцен, - прошипел Женя.

- Это не сцена, это совет.

Ольга прошла в центр зала, потому что их троица уже стала привлекать внимание. Женщине было легко и весело. Она ходила с улыбкой, кивала знакомым с улыбкой, подошла к столу отзывов и написала свой отзыв на роман тоже с улыбкой.

Оля даже не заметила, как кто-то подошел к ней сзади и легко тронул за локоть.

- Извините, - в близоруком полноватом мужчине она узнала Ивушкина, все благодаря тому, что вчера с таким вниманием рассматривала его фото на обложке. – Похоже, что вы единственная, кто пришел действительно ко мне.

- Почему вы так решили? Здесь полно народу?

- Они отдали дань моде, обычаю, или просто пришли «засветиться», - возразил Ивушкин.

- А я? – Ольге понравился этот человек, от него исходила жизнь; она не объяснила бы, что это значит, но находиться с ним рядом было приятно, приятно было общаться.

- А вы улыбаетесь, - просто ответил он. – И я вас не приглашал. Вы пришли сами, значит прочитали роман, и пришли.

- Ошибаетесь, я получила приглашение, но его передал чужой мне человек…

Через полгода Оля узнала, что беременна. Пришлось поторопиться с разводом с Евгением, потому что Ивушкин хотел, чтобы их ребенок родился именно в законном браке.

Евгений до сих пор находится в поиске вечного сюжета. Его музой теперь служит брюнетка Катя. Она – модель, ребенок ей не нужен, так что в этом смысле Женечка подстраховался…

Квартира 6. Колдунья.

Это случилось давно. Но именно это перевернуло ее жизнь, поставило с ног на голову: все чувства, все желания, все поступки. Наверное, не случись того первого случая, ее жизнь пошла бы совсем по-другому, а не так, как сейчас.

Вспоминая сейчас то, что произошло пятнадцать лет назад, Вероника только усмехалась. Сейчас это все казалось таким наивным и надуманным. Странно, что именно это было вехой в ее жизненном пути…

Звонок в дверь прервал размышления женщины. Она встала, привычным движением задернула шторы, зажгла свечи, взбила волосы холеной рукой и только потом пошла открывать. Подождут. Если действительно нужно, подождут, и не пять минут и не десять, а больше. Отдадут все деньги, которые накопили для этого. Это им надо, не ей. Она – Вероника – в этот миг становится всезнающей Марфой, и ей нужна необходимая атмосфера и соответствующая атрибутика. Как актеру для спектакля. Только актера от зрителя отделяла сцена, а ее от посетителей тяжелое имя Марфа и созданная волей случая репутация.

В дверь позвонили еще раз.

- Иду-у, - низким, бархатистым голосом отозвалась хозяйка. Она взглянула в глазок и приоткрыла дверь сначала чуть-чуть, на величину цепочки. – Вы от кого? – Это тоже было данью традиции и репутации – следующие клиенты должны приходить с рекомендациями предыдущих, время сейчас гиблое, мало ли что.

- Я от Степана, от Малькова, - мужичок был толстым, беспокойным, постоянно вытирал лысину и помаргивал; какой – нибудь бизнесменичик средней руки, тем более от Малькова, он недавно делал запрос по своему бизнесу.

- Заходите, - Марфа открыла дверь пошире. – Все с собой принесли.

- Да-да, конечно. Как надо. Вот, - мужичок потряс пакетом и хихикнул. – Я первый раз, знаете…

- Все когда-нибудь первый, - хозяйка взяла принесенные вещи (свечу, на которой нужно было спать, клочок волос в маленьком мешочке – откуда только срезал? – , мыло и колода карт). – Проходите, садитесь. Вас как зовут?...

Началась обычная процедура «разогрева» клиента, недаром Вероника закончила психологический факультет. А потом уже можно будет делать выводы, давать советы и прогнозы. Человек сам ответит на все вопросы, в том числе и свои. За границей для решения проблем идут к психотерапевту, а у нас привычнее – к колдунье. Менталитет такой…

Марфа с умным видом провозилась с клиентом сорок минут: и руки то с ним помыла, и свечу то в эту воду потом топила, и через огонь то смотрела. Все, чтобы честно отработать принесенные «бабки», и доставить мужичку удовольствие от самой процедуры.

- Бизнес у вас пойдет в гору, не далее как через месяц светит солидный контракт. Кстати, будьте бдительны, у вас очень хитрая секретарша, она имеет на вас виды. А ваша жена очень бдительная женщина. Тем более, бизнес ведь на ней? – почти стандартная проблема и заранее подготовленная формулировка.

- Да-да. Вы правы. Маруся очень умная женщина. А интрижка с Лялечкой… Неужели вы думаете она способна?... – мужичок снова засуетился, он смотрел на Марфу как первоклашка на обожаемую учительницу, как пес на хозяина.

- Не думаю, так карта легла. И вообще. Вашей жене, я извиняюсь, сколько лет?

- Сорок два. У нас дочка университет заканчивает.

- А Лялечке?

- Она чуть старше Оленьки, ей двадцать два.

- Они в этом возрасте все ушлые сейчас, так что делайте выводы…

Когда мужичок ушел, Вероника включила свет, затушила свечи и распахнула окна – за эти годы она уже ненавидела запах горелого воска. Тысяча восемьсот баксов. За один сеанс нормально. Бывает и побольше, но у Марфы нет единого тарифа, все дают, сколько не жалко. Все равно это побольше, чем зарабатывают ее бывшие одногруппницы.

Вероника положила деньги в сейф, переоделась в домашний халат и шлепанцы и пошла пить чай, на сегодня больше клиентов не намечалось. Можно было расслабиться, помечтать, подумать о своем, о бабьем, пригласить Дениса, наконец… Или нет, просто лечь спать…

Нежданный звонок вызвал суету, сердцебиение. Марфа уже успела основательно капитулировать перед Вероникой, а тут на тебе… Женщина прикрыла дверь на кухню и прошлепала к двери, прямо так, как была, если что, скажет, что Марфа уехала на симпозиум экстрасенсов и запишет время встречи. Быть домработницей самой себе она научилась идеально.

- Кто там?

- Верка, дура, открывай, - ну, конечно, вспомни одногруппниц, одна из них стояла под дверями и беспощадно насильничала над звонком. – Звоню, звоню, все окна на распашку, дверь никто не открывает, чуть с ума не сошла, - Галка была в своем репертуаре, ввалилась на ночь гладя, бесцеремонно отодвинула хозяйку, всучив той тяжеленный пакет, и потопала на кухню, прямо в обуви.

- У меня, между прочим, чисто.

- А у меня тоже туфли чистые, - как ни в чем ни бывало, Галка уже хозяйничала, отпила приготовленный чай, - что за дерьмо! Доставай в пакете, там есть все, что нужно. Будем коньяк пьянствовать!

- По какому поводу? Ты что получила прибавку к зарплате? – Вероника выкладывала на стол принесенное подругой. – И гляжу, основательная.

- Не-а, помнишь Гальцмана? – это было в стиле Галины отвечать вопросом на вопрос.

- Есю? Помню. А при чем здесь он? – Вероника не могла связать между собой появление подруги и бывшего, давно уехавшего за бугор одногруппника.

- Мы переписывались по Интернету. Так, нашлись случайно.

- Давно?

- Где-то месяцев шесть, - Галка быстро резала принесенную семгу и раскладывала ее на тарелку, - а вчера он мне сделал предложение. Говорит, давно меня любил и так далее. У него своя фирма, денег море, за душой – не жены, не детей, только престарелый дед с миллионном в банке. Представляешь?

- Да уж, повезло, - это говорилось, только, чтобы порадовать подругу заклятущую, а то не отстанет.

- Все, уволилась, к чертям собачьим! Уезжаю!

- Ты ж его не любишь…

- Вероника, солнышко! Не с твоей профессией говорить про любовь! Миром движут другие эмоции! – Галка хохотнула. – И когда тебе далеко за тридцать, замуж никто не берет, а тут такое…. Ты бы отказалась?

Вероника приподняла брови в знак задумчивости, подруга оказалась довольна последним жестом и развела руками:

- Короче, ты поняла… Кстати, он придет минут через дцать…

- Куда?

- Тупишь! Сюда. Куда еще?

Нет, Гальцман на ночь глядя… Это уж слишком… Именно благодаря ему у Вероники был именно этот образ жизни, эта работа, эта клиентура, эти деньги. Но женщине не хотелось в это впускать Есю.

Им было по двадцать. Они были молоды и беззаботны, как бабочки. Еще не взрослые, уже не дети, простор и фантазии в мечтах… Несмотря на домыслы соседей, Елизар (такое странное имя) и Вероника просто дружили. У них и в мыслях не было влюбиться в друг друга! Зато так прекрасно, когда можно с кем-то поболтать по душам о противоположном поле и услышать непредвзятое мнение.

- Она такая, - Еся закатывал глаза, рассказывая про свою «любовь»…

А Вероника знала, что это не вечно. Что завтра «обоже» встретит мальчика с клевой тачкой и переспит с ним. Потом будет нечаянная беременность, быстрая свадьба, и…

Девушка пришла в себя, когда увидела изумленный взгляд друга. Он молчал, только сминал в руках новую кепку (после этого ее только на помойку, а не на голову)…

- Ты зачем так, - запинаясь проговорил Елизар, - даже не зная и не видя…

Вероника поняла, что рассказала свои фантазии вслух. И очень удивилась. Но еще больше удивилась, когда пророчество сбылось, правда, через месяц… Друг перестал быть другом, потому что боялся. А она в азарте начала делать предсказания направо и налево… Что самое интересное, сбывалось многое. Скажет наобум, почти не задумываясь, а через какое-то время окажется, что так оно и есть. Про Веронику пошла слава. То ли дурная, то ли нет – в первом угаре и не понять. Сначала пророчествовала одногруппникам, потом однокурсникам, потом преподавателям, потом друзьям одногруппников, однокурсников и преподавателей… Цепочка была длинной. Старалась не предсказывать своим близким: опыт с Ессей больно стукнул по нервам и чувствам. И избегала самых личных тем… Так и делает до сих пор…

Ника уже и не помнила, когда предсказания стали обрастать денежными знаками. Превратились в бизнес. Не самый обременительный на первый взгляд: не мешки с картошкой же возит, не стоит весь день у лотка, не вытирает носы наглым детишкам… Но… Хорошо там, где нас нет.

И еще: деньги убили дар Божий…Интуиция сменилась знанием жизни, психологии и типовых бытовых ситуаций… Каждый день заглядывала в Инет за свежими новостями. Знала ценные фамилии, курсы и котировки.

- Я не хочу! – Вероника была готова взвыть. – Вламываешься на ночь глядя, да еще Гальцмана приводишь…

- Тихо-тихо, - Галка была невозмутима, - ерунда! Ты будешь рада! К тому же, я не могу привести его к себе, там мама и Мишаня.

- А так бы и сказала – не хочешь его знакомить со своим бывшим. Ну ладно, ключи в тумбочке, развлекайтесь.

Несмотря на протесты Галины, Вероника переоделась в джинсы и теплый свитер, заколола волосы и собралась уходить. Однако, в дверь позвонили.

Галка развела руками и кинулась открывать, а Ника отвернулась спиной к двери, будто говоря: это мне не надо, я не принимаю эту ситуацию.

Потому и не видела, что с Гальцманом (выглядевшем, кстати, на «отлично») пришел незнакомый мужичок с затравленным взглядом.

-Вероника! Радость моя! – Еся был громким, его объятья душными. – Рад видеть! Не изменилась, Галя права! Тот же взгляд! Тот же импульс!

-Да, Еся. Только плюс десять кг, и морщины на морду, да? Ты шикарно выглядишь, - женщине пришлось обратить внимание на бывшего друга, а заодно и на его попутчика. – Этот человек в тобой?

Елизар сразу посерьезнел, будто внутри него выключили какую-то лампочку. Он протолкнул незнакомца поближе в квартиру и представил:

-Мишель. Познакомились в самолете. У него проблемы. И думаю, ты Вероника, можешь их разрешить.

Галка пригляделась внимательнее. Было видно, что она не в курсе проблем знакомца жениха, да и вообще, не в курсе Мишеля… Но имя было не русским, видок мужика был вполне презентабельным, почему бы не заняться этим Мишелем, пока Елизар объяснит Веронике суть дела…

-Проходите на кухню, - подруга не спешила упускать инициативу.

Мужичок безропотно прошел за Галкой, а Ника и Еся остались в прихожей.

-Ты ведь по-прежнему предсказаниями балуешься?- мужчина скорее не спрашивал, а утверждал. – Можешь с ходу пропавшую вещь найти и так далее?

-Если и так, то что? – Вероника попробовала примерить интонации Марфы, но при давнишнем друге это вышло фальшиво. – Если честно, то все давно прошло…

-Галка писала, что нет, - удивился Гальцман. – Говорила, ты на этом деньги делаешь…

-Тогда была Божья искра, а сейчас так, - женщина махнула рукой, помолчала, дав Есе насмотреться на себя, а потом махнула в сторону кухни. – Галка там сама сейчас все предсказания сделает. Не боишься, что твой знакомец просто отобьет ее и все.

-Нет, не боюсь, - Елизар улыбнулся, - отбить можно то, что тебе принадлежит. Мы с Галиной – не принадлежим друг другу. Я ее билет отсюда и из этой жизни. Она – необходимый мне социальный компонент. Если у меня будет жена – вокруг меня будет меньше охотниц за деньгами деда… Контракт…

Вероника даже рот раскрыла. Вот так Галина. А не подумаешь! Впрочем, подруга никогда не терялась! Но так обвести ее! Она ведь почти поверила в искренние намерения Галки и Елизара, а тут такое…

-Ладно, ближе к делу… Мишелю нужна помощь. Помощь предсказательницы, - мужчина усмехнулся, - даже если это будет предсказательница без Божьей искры. У него здесь любимая женщина и ребенок, он думает, что его. Они не соглашаются переезжать к нему, он не хочет жить в России.

-При чем здесь я? – Вероника непонимающе нахмурилась, прислушиваясь к шороха и шепотку на кухне.

-Мишель думает, что если гадалка предскажет его любимой, что в России ее сыну угрожает опасность, то они все легко улетят отсюда…

-Понятно… - женщина задумалась. – Ты уверен, что это красиво? И этично по отношению к этой его пассии? К этому ребенку?

Елизар поморщился. В этой мимике открылся он сегодняшний: жесткий бизнесмен, деловой человек. А не старый, знакомый до мелочей друг. Веронике был ближе прежний, но отказать… Впрочем, сколько предсказаний она делала почти так же: по чьим-то желаниям, по своим домыслам…

Женщина быстрым шагом, словно боясь потерять решимость, прошла на кухню, заметила, что Галка отодвинулась от Мишеля в самый последний момент, а он уже не выглядит таким растерянным.

- Мои услуги стоят дорого, - сразу взяла быка за рога Ника. – Вашу проблему решу завтра в одиннадцать утра. Надеюсь, у вас есть где переночевать.

-Да-да, - мужичок суетливо вскочил с табурета. – Я остановилься в гостиница… У меня есть евро. Много, я готов рассчитаться в этот день…

-Нет. Завтра. Скажете своей…знакомой, что я гадала вам, но увидела в вас ее. Лишних деталей не нужно, можно запутаться.

Вероника почти вытолкала Мишеля за дверь, заметив недоуменно-разочарованный взгляд Галины.

Потом был загул. Веселились и вспоминали молодые годы, институтские приколы… Было так шумно, что соседи стучали по батарее. В четыре утра Вероника постелила Галке и Елизару в одной комнате, а сама легла в другую. Но долго не могла заснуть, слушая их возню, шорохи, вздохи-ахи…

Перед рассветом женщина неожиданно вырубилась. И хорошо, что будильник был заведен на каждый день, потому что Вероника могла проспать назначенную встречу. А как и куда ушли ее гости – она даже не услышала… Только на кухне сиротливо белел листочек записки: «Пока. Позвоним. Извини за беспокойство» - и на тарелке красовались пара бутербродов, видимо в качестве благодарности от Галки…

Марфа открыла дверь и удивилась. У вчерашнего мимолетного, незапоминающегося Мишеля была очень красивая любимая. Стройная, ясноглазая, с копной каштановых волос. Такая и в России может неплохо устроиться… Впрочем, если не смотреть в ее глаза. Они были вместилищем печали.

Марфа знала этот тип. Мужики бояться таких женщин: красивых, добрых, покладистых. Они кажутся слишком хорошими. И в итоге достаются не тем, или остаются одни.

-Вы хотели мне что-то сказать? – незнакомка говорила тихо. – Мишель послал меня к вам, а я не понимаю… Я запуталась…

- Не на пороге же мы будем говорить, - гадалка провела гостью в подготовленную комнату, усадила за стол. – Давайте познакомимся…

- Да-да. Я Мира, Мирослава. Мы познакомились с Мишелем восемь лет назад… Я поехала в тур-поездку, а он…

Марфа прервала начинающийся рассказ, это было не к чему. Они не обговорили мелкие детали с Мишелем, и подробности жизни Мирославы могло спровоцировать ошибку. Пора просто переходить к делу.

-Нет. Лучше дайте мне вашу руку. Вчера я кое-что увидела у вашего друга, это было связано с вами. Хочу проверить…

Женщина была уже порядком накручена. Она протянула ладошку гадалке и замерла, Веронике казалось, что Мира даже дышать перестала.

«Что этот Мишель ей наговорил? Или она просто беспрекословно верит все гаданиям, а мужик знает эту особенность?» - Ника из-под ресниц изучала клиентку, ее взгляд, ее тревожность; видела, как пульсирует жилка на шее, как слезятся глаза от напряжения и дыма… И лишь потом переключила свое внимание на руку Мирославы.

Это была вспышка! Вероника уже и забыла, как оно бывает, как проваливаешь по шею в чужую жизнь, вглядываешься, замечаешь каждую мелочь из прошлого-будущего. Как тяжело сдерживать слова, которые рвутся откуда-то извне…

Не Марфа, именно Вероника заговорила, вопреки обговоренной версии:

-Никуда тебе не надо ехать! Отец твоего ребенка рядом, он придет и заберет вас к себе. А если уедешь, промаешься. В итоге унижение, сломленный характер, развод… Дальше больше. Я не хочу тебя пугать… Но…- женщина отпустила руку клиентки, и только потом вновь посмотрела ей в глаза, на этот раз открыто. – Вы познакомились с Елизаром Гальцманом тоже восемь лет назад, немного раньше, чем с Мишелем, буквально на пару недель. Это были недели счастья. Он был заботливым и нежным. Купил для вас двоих билеты в тур… Но потом вдруг пропал, исчез. Вы поехали одна. Ваше одиночество встретилось с одиночеством Мишеля… Вы ведь и сами не знали точно, от кого беременны? Пока сынишка не родился… Да?

Мирослава словно призрак увидела. Смотрела прямо перед собой остановившимся взглядом и что-то шептала обескровленными губами. Марфе-Веронике пришлось прислушаться, чтобы услышать:

-Я чувствовала, я знала… Он исчез – и все. У меня остался Валик. Он так был на него похож. А Мишель хороший, только совсем чужой. Он привязался, как банный лист. Постоянно звонит, приезжает, заставляет переехать к нему. Я не могу переехать, вдруг Еся вернется за нами. Увидит Валика и поймет, - клиентка закрыла лицо ладошками и заплакала, навзрыд, по детски, оплакивая поруганную мечту, разбитые надежды…

Вероника обняла ее, прижала к груди и начала укачивать…

Происходящее дальше не запомнилось толком никому из участников. Мирославе показалось, что это продолжение сказки, когда ее долгожданный Елизар появился на пороге гадалки. Увидел, узнал, упал на колени и долго целовал ладони несбывшейся невесте…

Галина, не дождавшаяся в машине жениха, была изумлена и шокирована это сценой, Веронике пришлось увести ее на кухню, и за чашкой (именно чашкой) коньяка рассказывать предысторию…

Мишель вошел в квартиру, потому что была открыта дверь. Он не понял вообще ничего, кроме того, что Мирослава потеряна, и теперь уже точно не поедет с ним… Мужик тяжелой поступью прошел на кухню. Видимо это были первые шаги по направлению к Галине…

А Вероника поняла, что пора завязывать с гаданием, пока Божий дар вновь не стал яичницей…

Квартира 7. Женщина в наборе.

Ее так назвала подруга Лидка: «Ты у нас – женщина в наборе». На вопрос – как это понимать, подруга незамысловато ответила:

-Ну бывают же Барби в наборе, там к ним Кен пристроен, пара лялек, домик, машинка, гаражик, - Лида общалась со всеми на сюсюкающем малышовом языке, потому что с десятого класса была погружена исключительно в семью с тремя своими детьми и двумя мужа, старший уже закончил институт, а младшая – едва научилась ходить. – А к тебе тоже все пристроено, не отдерешь…

Жанна не стала уточнять, что именно пыталась отодрать Лидка, но с определением в общих чертах согласилась. К ней действительно были жестко пристроены мать, брат Феликс, квартира, садовый участок, две машины и Жаннино дело – риэлтерская контора, где служащих едва наберется десяток, но они все рассчитывают на своего босса, а не на свои способности.

Жанне было тридцать девять. Она была деятельна и организована. В ее жизни не было места глупому случаю, только расчет и разумное использование данных ресурсов. Она окружала себя нужными связями и отсекала лишних людей. Жанне не нужно было чужое, но и за свое она готова была драться, как акула, двумя рядами зубов.

Семья, если включать туда мужа и детей, у нее не сложилась.

Может потому, что на ней была ненормальная мама, в сорок лет, после того, как трагически погиб отец, вдруг возомнившая себя бескрылой птицей. Жанне было жаль отдавать ее в «психушку», поэтому пожилая женщина обитала дома, щебетала песни, иногда принималась биться грудью в двери, но в целом вела себя тихо и пристойно. Улучшения чередовались с регрессом. Мать смотрела на дочь преданными глазами, словно молила не бросать, а потом вдруг чувствовала себя в клетке, и приходилось вызывать «скорую», чтобы сделали укол…

Может потому что на Жанне был брат Феликс, внешне здоровый, лихой парень. А на деле тюнтяй и распустеха. За его сорокапятилетнюю жизнь у него были две жены. Обе изменяли ему. Обе родили не его сыновей. Обе подали на развод. Обе отсудили у него квартиры, которые приобретала для брата Жанна… Третью жену бы она не потянула, поэтому строго запретила Феликсу близкие отношения и прописала на свою территорию. Уж в случае чего, эту жилплощадь никакая «хищница» не отберет. Феликс согласился с решением сестры, и стал жить, как кастрированный кот…

Может потому, что Жанне просто не встретился ее мужчина. Такой, чтобы за ним и в воду, и в пламень. Чтобы можно было отдыхать на его плече и знать, что он не предаст. Такие индивидуумы водились только в фантазиях Жанны. В ее окружении были только «феликсы», в той или иной степени…

Лидка периодически принималась знакомить подругу со стоящими по ее мнению мужчинами. Но они не выдерживали Жанниной энергетики. Или просто пугались, что Жанну надо брать в жены или любовницы только вместе с «набором».

-Ну, ты, мать даешь! – возмущалась Лидия.

-Это ты мать с семнадцати лет, - парировала подруга, - и ты даешь, а не я. Я только беру!

-Женщина в наборе! – шипела Лидка.

-Ну и пусть, - отзывалась Жанна и уходила в свою квартиру с мамой-птицей и братом Феликсом.

Квартиру в доме 16/1 Жанна приобрела для агентства, чтобы сделать ремонт и продать, но на свое имя. Продавала неприятная бабешка – Антонина. При чем, квартира была на ее бывшем муже – Анатолии. Так что вроде бы должен был продавать он, но продавала – она… Антонина стреляла глазками, и пыталась урвать побольше. А Анатолий мычал, как телок, и не мог определить с ценой. В итоге, Жанна купила выгодно для агентства. Хватало средств нанять дешевых рабочих и сделать минимальный ремонт.

Вещи вывезли за два дня. Жанна пришла посмотреть на приобретение и внутренне содрогнулась. Строителям не позавидуешь: ремонт в квартире не делали лет двадцать.

Сначала там жил старик: отец Анатолия. У него была философия: не убивать тараканов, потому что они тоже существа Божие. Старик мылся только когда придет сын, то есть не часто. Запах въелся в стены, как гниль.

Анатолий переехал в эту квартиру, когда не стало отца. Мужик работал художником в какой-то организации. Платили не больно много. Приходилось подрабатывать тем, что рисовал плакаты для поликлиник: типа «Эпидемия блошиного гриппа. Меры профилактики», или «Курение – как фактор риска», или «Алкоголь в жизни современного человека»… При этом мужик пил и дымил, как паровоз. В стены квартиры въелся запах красок, табака и дешевого самогона…

Жанна внимательно осмотрела плацдарм для строителей и накинула им еще две тысячи. Строители согласились. Работали зимой при открытых окнах, чтобы было, чем дышать. Попросили купить помимо стройматериала еще и «дихлофос», потому что тараканы ходили привычными маршрутами, а под полом обнаружилось семейство клопов…

Работа шла два месяца. Когда Жанна пришла принимать работу, квартира встретила ее новыми окнами, новыми дверями, новыми обоями и полами… Все было новым, кроме едва чувствительного запаха. Женщина собственноручно вымыла все поверхности жилища, и вывела его на продажу.

Первый потенциальный покупатель не пришел к назначенному времени. Жанна прождала его два часа и собралась уже уходить, когда в дверь позвонили. Женщина открыла не спрашивая. За порогом стояла незнакомая бабулька.

-Мне бы Толика, - она заглядывала за плечо Жанны, цепким взглядом выцепляя, кажется, все закоулочки типовой однушки. – Ремонт сделали, да? А мне долг не отдает, сказал деньги у Тони. А вы жена его? … Вы Тоня?

-Они продали квартиру. Я новая хозяйка, - объяснила женщина.

-А где живут теперь? – старуха будто не верила ее словам.

-Я не знаю.

Пришедшая уходила недовольной. У Жанны даже голова разболелась от этого визита. И запах… Запах преследовал, хотя, наверное, жил только в ее воображении.

Второго покупателя Жанна ждала в офисе. Приехала семейная пара. Их устраивала и цена, и район… Обрадовало наличие консьержки в доме… Но квартира встретила Жанну и Клемовых запахом, на этот раз не воображаемым. Женщина быстро оббежала всю квартиру. Причина запаха нашлась в туалете: в унитазе утонула крыса. Откуда она взялась в отремонтированной квартире? Можно было предположить, что крыса прошлась по старым ходам и прогрызла где-то дыру, но где? И почему она утонула в унитазе?

Покупатели только переглянулись и отказались от этого варианта.

С третьим покупателем Жанна вообще не смогла попасть в квартиру: замки заклинило так, что ключ не поворачивался ни в какую сторону и не высовывался из скважины. Клиент – сухонький мужичок быстро смылся, отговорившись занятостью. А женщина осталась ждать Феликса, чтобы брат наладил замки. Феликс приехал на общественном транспорте, потому что не умел водить машину, из другой части города уже затемно. Жанна вся извелась. Сидела то в коридоре, то в машине. Успела перекусить. Брат пришел и открыл дверь за пару минут.

-А чего мучились-то? – искренне удивился он. – Все ж в порядке было?

Жанне только осталось развести руками и отвезти Феликса домой.

Четвертыми покупателями оказались молодая семья с годовалым ребенком. Квартира встретила их солнечным светом. Жанна вздохнула было, но маленькая дочка покупателей почему-то принялась плакать, и плакала так безутешно и безостановочно, что малышкина мама не знала, что и думать. Она отвлекала дочку, как могла. Но девочка успокоилась только за порогом квартиры…

Жанна пригласила священника. Он освятил квартиру, сказал, что все в порядке. Женщина не знала, что и делать. Квартира оформлена на ней. Деньги изъяты из агентских. Однушка висит мертвым грузом уже почти год. С Жанниным опытом это было очень долго. Даже с нынешним кризисом.

На сегодня была назначена встреча с еще одним потенциальным покупателем, но ждать в квартире не хотелось. Жанна решила спуститься в первую квартиру, к консьержке.

Варвара Петровна была дома – сегодня было не ее дежурство. Кот Василий обнюхал гостью и проводил вместе со своей хозяйкой до кухни. Варвара Петровна налила чай себе и Жанне в большие чашки с сердечками.

-Вас что-то волнует? – хозяйка была проницательна и старалась задавать прямые вопросы.

Женщина неуверенно пожала плечами. Она сама не заметила, как вылила на полузнакомую консьержку свою жизнь, свой «набор» и его обстоятельства. Свою неудачу с квартирой №7.

Варвара Петровна улыбнулась:

-Это Вас Толик не пускает. Человек он, конечно, был никчемный, но и безобидный…

-Был? В смысле? – у Жанны опять разболелась голова.

-Его ж жена приходила к нему только в день получки. Заберет деньги, а потом уходит. Он ходит, занимает у всех, чтоб месяц прожить. С зарплаты сразу долги отдает, а потом опять Тоньку принимает. Она покрутит хвостом перед ним. Я зашла однажды к ним, а она в юбке на голое тело ходит, говорит – убираюсь. Последние полгода Тонька часто у Толика была. Убиралась, продукты покупала. Анатолий мечтал сойтись, у них же сын общий… А потом заговорили, что квартиру продавать будут. Мол, Толик к ней переедет.

-И что? – Жанна внимательно слушала рассказ новой знакомой.

-А что? Зачем Антонине Анатолий? Она сняла ему квартиру на месяц, а деньги забрала. Видела я его, бомжевал, бутылки собирал. С работы его уволили… А потом умер.

-Умер?

-Ага. У Тоньки на пороге. Она даже «скорую» не вызвала. У меня знакомая живет в том доме. Говорит, врачи спрашивают, кто он, а Тонька отвечает – не знаю, мол, впервые вижу…

Жанна не стала ждать следующего покупателя, ушла от Варвары Петровны и поехала в агентство. В ее «наборе» добавилась квартира с привидением. С ней надо было смириться… И привыкнуть жить…

Квартира 8. Жена героя.

Они дружили еще со школы.

Олег был старше на два года, и учился уже в восьмом, когда на общешкольной дискотеке к нему подошла рослая, красивая Наташка с толстенной косой, пригласила потанцевать, а потом выяснилось, что девочка пятиклашка, потому что пошла в школу почти с восьми. Но мальчику было уже все - равно. Он влюбился почти моментально. Они встречались после Наташкиных уроков, потому что она училась во вторую смену, а он – в первую, и шли гулять. Потом Олег помогал девочке с особо сложными предметами у нее дома, ужинал, и уходил к себе.

Наташа за время учебы не бывала в гостях у мальчика ни разу. Почему? Наверное, потому что он не приглашал, или родителям Наташи было так удобнее: дети на виду, глупостей не наделают. Это девочка так думала. Настоящая причина была более простой: мама Олега родила его без мужа, очень рано. И теперь, когда мальчик почти вырос, активно устраивала собственную жизнь. Что ни день, в ее квартиру приходили разные мужички, женщина накрывала на стол, естественно, и бутылочка была… Олег очень не хотел, чтобы чистая воспитанная Наташа видела это. Лучше посидеть у нее лишний часок, потом дома буркнуть «Здрасьте» очередному маминому ухажеру и скрыться у себя, за шкафом…

Школу Олег закончил на «Золотую медаль». Мама пришла на выпускной разряженной, надушенной дешевыми духами, навязчиво лезла со всеми обниматься. Мальчику было стыдно, до тошноты. Ладно, что рядом была и Наташа. Она не сказала ни слова, просто улыбнулась, обняла и прошептала:

- Не бери в голову! Все будет хорошо!

Олег почему-то сразу ей поверил и успокоился.

К августу он был уже студентом престижного ВУЗа. Девочка очень гордилась им. Они теперь целыми днями пропадали у нее дома, но дальше целомудренных поцелуев дело не заходило. Олег просто не мог представить, что его девочку можно оскорбить, использовать ее тело для удовлетворения своих желаний. Наташа тоже не торопила события. Она твердо решила, что сначала закончит девятый, потом поступит в педколледж, а потом уже можно вступать во взрослую жизнь. Это было поведано маме, разумеется по -большому секрету, но от мамы узнал и папа. Родители Наташи имели свое мнение, что вступать во взрослую жизнь можно и еще позже, но спорить не стали, придет день.

Весь год Олег помогал Наталье с алгеброй, физикой и химией. Тянул ее по английскому, даже взял в своей вузовской библиотеке словарь для девочки. В награду за это все его учебники жили в ее доме, он делал у нее свои уроки, и приходил домой только поздно ночью. Учился парень легко. В зачетку шли только «отлично». Преподаватели его хвалили, здоровались за руку.

Наташка шептала горячими губами:

-Я же говорила, все будет хорошо! Я тебя люблю!

Все было хорошо…

Однажды Олег припозднился у Наташи совсем. Девочкины родители пожалели парня и постелили ему на кухне, на диванчике. Зная характер и пристрастия матери, Олег не сомневался, что паниковать она не станет, и остался. Он поднялся рано, разогрел чайник, умылся и тихонечко ушел домой.

Входная дверь была открыта. Это удивило Олега. Но не только это – тишина. Было, конечно, очень рано. Но мать, после обильного ужина с возлияниями, обычно сильно храпела. А тут – тихо. Парень медленно зашел в комнату. На материной половине – никого. На его…

Они лежали на постели Олега, мать и незнакомый мужик. Женщина была непотребно голой. И почему-то в крови. У незнакомца – только ширинка расстегнута. А в руке – большой штопор, тоже в крови.

Олег не помнил, что произошло потом. Он как-то поднял мужика, как-то выбил из него, что произошло в его отсутствие, как-то вызвал «Скорую» и милицию. Но результатом его действий оказалось, что у незнакомца были сломаны шесть ребер и челюсть, и парня самого забрали в участок. Маму хоронить он не пришел, сидел за решеткой, потому что мужичок оказался какой-то шишкой. Олега самого чуть ли не обвинили в убийстве. Повезло только, что родители Наташи могли подтвердить, что парень ночевал у них.

Три месяца шло разбирательство дела. Сшивали разные кусочки, чтобы не обидеть «шишку».

Из института Олега исключили. Наташа пересылала парню посылки и теплые письма. «Люблю. Папа разберется, если что, не волнуйся.»

Молодой человек как-то не задумывался, кем был папа Наташи. Потом оказалось – важным чином в прокуратуре. Результатом было следующее: Олега осенью не осудили, а призвали в армию, правда, в горячую точку.

Наташка плакала, целовала в губы, глаза, руки. Обещала ждать. Обещала верить, что ничего не случиться. Что все будет хорошо. Олег верил. Смотрел в ее любимые глаза, и знал, что вернется.

Наташин папа на перроне отозвал его в сторону.

- Ты не серчай, парень. Сделал, что мог! Вернешься, в институте восстановишься, я помогу.

- Спасибо! – Олег кивнул, ответив на крепкое рукопожатие.

У Наташи начиналась новая жизнь. Она училась в педколледже. Появились новые знакомые, новые предметы. Только любовь оставалась прежней.

Девушка очень скучала первое время. Не ходила гулять, не перезванивалась с подругами. Строчила Олегу длинные теплые письма. Родители не вмешивались. Знали – только время может помочь.

И время помогло. Весной, на дне рождения у новой подружки Ирины Наташа познакомилась с Игорем. Он был братом именинницы, на два года старше девушек, то есть возраста Олега. Но парень совершенно не был похож на любимого Натальи: бесшабашный, веселый, студент строительного института – весь вечер он острил, сыпал анекдотами. Потом вызвался проводить. Девушка сама не поняла, как оказалась под влиянием его очарования, и даже рискнула согласиться на завтрашнее свидание.

Следующий этап жизни был веселым, искрометным. Родители Наташи не узнавали своей дочери. Она прибегала из колледжа, быстро делала уроки и убегала на свидания с Игорем (сам он появлялся мимолетно).

Пришло лето. Наталья ездила в компании Ирины и ее брата на пляж, возвращалась поздно. В одну из таких поездок как-то совершенно не задумываясь, играючи, девушка рассталась со своей невинностью. Пришлось приобретать таблетки, чтобы не забеременеть, потому что Игорь защитой себя не обременял.

Мама естественно обо всем скоро догадался. Состоялся строгий разговор с обоими родителями. Мать напирала на то, что приличным девушкам ТАК вести себя негоже, а отец – что необходимо поставить в известность Олега, а не морочить ему голову регулярными письмами.

Наташа отшучивалась – она будто заболела манерами Игоря, переняла его шуточки. Ей казалось все современным и абсолютно нормальным. Она говорила, что лучше скажет все Олегу при личной встрече, потому что ему на войне не сладко.

Родители не стали настаивать, только молча переглянулись.

Следующий год пролетел быстро. Круговерть из учебы, встреч на квартире Игоря и Ирины, сомнений «беременна - не беременна» - пьянила Наташу. Девушка писала Олегу короткие письма ни о чем, просто отвечала на его вопросы, минуя темы про чувства, ссылаясь на множественные контрольные и курсовые.

Однажды Наташа вернулась после колледжа немного попозже. На пороге стояла чужая обувь. Девушка мельком взглянула на нее, потом внимательнее. Оглядела вешалку, где висела незнакомая мужская куртка.

Пока Наталья разглядывала вещи, вышла мама, немного смущенная.

- Он в твоей комнате. Я готовлю обед. Надо же встретить, - пробормотала она, пряча глаза.

Девушка моментально все поняла. Сердце защемило, забилось судорожными толчками. Наташе стало вдруг почему-то очень важно, чтобы мама не проговорилась об Игоре, чтобы Олег сам ни о чем не догадался. Она была готова благодарить Бога, что в ее комнате не было фотографий ее любовника, что Игорь был сфотографирован лишь со своей сестрой Ириной, или в компании подружек.

Девушка бегом кинулась в свою комнату и с плачем повисла на шее возвратившегося Олега. Он крепко обнял, начал говорить какие-то глупости, гладить по голове. Наташа прятала мокрое лицо у него на груди, и вдруг невообразимо застыдилась прошедшего года.

На следующий день она позвонила из автомата Игорю и сказала, что между ними все кончено, что возврата нет, что она ошиблась, что выходит замуж за давнего жениха.

После свадьбы Наташа и Олег поселились в его бывшей квартире. Папа девушки помог зятю устроиться на хорошую работу, восстановиться на вечернее отделение института. Жили спокойно.

Если парень и заметил, что невеста не была девственной в первую брачную ночь, спрашивать ничего не стал. Девушка была благодарна мужу за это, потому что не знала бы как и что объяснять. С Ириной она порвала, прежняя жизнь изменилась кардинально.

Впереди приближался новый век. Необходимо было встретить его на широкую ногу. Как-то отлично. Олег приобрел путевки на горную турбазу, покататься на лыжах, подышать чистым воздухом.

В предновогодней суете Наташа не заметила, что беременна. Они с мужем почему-то не могли несколько лет завести ребенка, а тут вдруг не сконцентрировались на некоторых признаках. Катались со снежных вершин, не обращая внимания на мороз и крутой спуск. Много падали, немного простыли, но в целом были довольны.

Может быть эта неосторожность и послужила причиной потери ребенка. Наталья прозевала начало беременности, но выкидыш был очень болезненным и кровоточивым. Много было пролито слез и потрачено нервов. Молодая женщина винила только себя, не хотела слушать увещеваний матери и мужа. Ей казалось, это наказание за Игоря, за предательство перед Олегом. Она погрузилась по уши в свою депрессию. Пила прописанные антидепрессанты, но запивала их вином.

Муж только горько вздыхал, когда основательно захмелевшая Наташа засыпала на кресле. Он переносил ее на руках на кровать и долго лежал без сна, всматриваясь в дорогое лицо.

Мама Натальи сердилась и пыталась образумить дочку. Читала долгие нудные лекции о вреде алкоголя для молодого женского организма. Говорила, что если получилось забеременеть в первый раз – получится и во второй, что ничего необратимого не случилось.

Депрессия Наташи кончилась как-то сразу, когда в супермаркете она встретила Игоря. Он почти не изменился. Подошел первым, начал отпускать шуточки по поводу бутылки в корзинке молодой женщины. Она списала все на некое семейное торжество.

- Как, и меня забыли пригласить? – почти искренне возмутился Игорь.

- Ты не входишь в наш избранный список, - среагировала Наталья.

Парень не устроил разбора полета, почему она кинула его несколько лет назад, не пытался ухаживать, просто выслушивал ее отрывочные реплики, отвечал на вопросы. И каким образом Наташа оказалась у него дома и в постели, не поняли, пожалуй, ни он, ни она. Все было стремительно, на одной физиологии. После всего Наташа просто встала, оделась и пошла к двери.

- Пока! – бросил на прощанье Игорь. – Как я понимаю, не звонить и не искать встреч?

Девушка просто кивнула, не в состоянии произнести ни слова.

Однако, депрессия прошла. Чувство вины прекратилось без остатка. Олег и мама были очень рады этому. Тем более, Наталья приготовила вкусный ужин, что не случалось уже очень давно, пригласила родителей. На семейном торжестве молодая женщина не выпила ни капли, и во всеуслышание объявила, что взяла себя в руки.

Ровно через года Наташа и Олег стали родителями чудесного мальчика Никиты. Ребенок родился здоровеньким, был похож на отца. Младенец рос спокойным, рассудительным не по возрасту. Его мама наслаждалась материнством в полном объеме: ходила гулять в парки, часами прогуливалась по тенистым аллейкам, познакомилась с такими же молодыми мамами, читала книги по воспитанию детей.

Все было отлично!

Олег получал очень хорошую зарплату и когда Никите исполнилось три года, даже не встало вопроса, в какой садик его отдавать: государственный, или платную группу на пару-тройку часов. Тем более, Наталья выходить на работу не собиралась. Времени заниматься ребенком было, хоть отбавляй.

Малыш с удовольствием посещал группу развития. А его мать могла три часа посвятить себе. Наталья записалась в тренажерный зал, успевала на массаж, в солярий, привести себя в порядок у косметички. Выглядеть она стала просто шикарно.

Муж смотрел на женщину с обожанием. Случайно встреченные знакомые с легкой завистью. Наташе это нравилось.

Пока не встретилась Ирина.

- Привет, подруга! – окликнула та в магазине. – Смотришься на все сто!

- Спасибо! – женщина оценивающе взглянула на бывшую подругу, выглядела та не важно. – Как твои дела?

- Ничего… В смысле, ничего хорошего… Игорь болен.

- Чем? – Наташа спросила больше для приличия.

- ВИЧ… Слышала о таком? – с сарказмом ответила Иринка. – Вы расстались, он попробовал наркотики. Его компания достала. Тащу их на себе, как ломовая лошадь.

Женщины вышли из магазина. Наташа была в шоке от услышанного и потому молчала. В голове крутились мысли, что эту грязь она могла принесли в семью. Почему? Когда? В ТОТ момент встречи, Наталья не заметила признаки наркомании в Игоре. Но Ирина же не могла знать об их случайной встрече… Значит, уже тогда…

Бывшая подруга говорила что-то, а Наташа только кивала, но ничего не слышала на самом деле. Опять наказание обрушилось на нее! Что за кара Божья следует за ней по пятам!

Сразу же после расставания с Ириной женщина пошла в платную клинику и сдала необходимые анализы, мало ли что, вдруг что-то проявилось через несколько лет. Десять дней ожидания тянулись, как годы. Сынишка и муж не понимали перемены в настроении Натальи. Она была постоянно погружена в себя, сторонилась всех. Мать опять пришла читать лекции, но дочка грубо осекла ее.

Спида у Наташи не оказалось. Резкое облегчение. А потом желание увидеть Игоря. Ведь ему же недолго осталось?...

У женщины было три часа, когда она отвела Никиту в садик. Вполне достаточно для кратковременного визита.

Дверь открыла Ирина. Нечесаная, в замызганном халате и тапках на босу ногу. Бывшая подруга молча пригласила войти. Наташа почувствовала исходивший от нее запах перегара.

В квартире было грязно. Половина вещей куда-то исчезла.

- А где Игорь?

- Нигде, - Ирина развела руками, покачнулась и вцепилась в пришедшую. – Подох, наконец. Вчера похоронили. Видишь, поминаю. Будешь? – она прошла на кухню, налила водку в чашку и протянула Наталье.

- Не буду. Я пойду.

- А что заходила-то? – удивилась Ирина.

- Не знаю.

- Постой, - остановила женщина ее в дверях. – Там Игорь тебе письмо оставил.

Наташа открыла запечатанный конверт прямо в подъезде.

«Привет, сука! Ненавижу тебя! Ты всю жизнь мне испортила! Будь проклята!»

Смятая бумага полетела в мусорку. Но слова жгли душу, Наташа чувствовала, что чувство облегчения сменилось еще более страшной депрессией, что ей так плохо. Что она – никчемное, жалкое существо! Что все, кто ее любят – страдают о ее недоразвитых чувств!

- Мама! – позвонила Наташа по сотовому. – Тут у меня появились планы. Ты не можешь забрать Никиту к себе до завтра? У Олега ключи, он придет часов в двенадцать ночи. Ужин у меня готов… Да, пока! – и уже перед самым отбоем добавила: - Я люблю тебя, мамочка!

Олег пришел с работы немного пораньше. В квартире было тихо. Никитка, конечно, мог уже спать, но Наташа всегда его встречала. Мужчина заглянул в комнату, на кухню – никого. На столе лежала записка.

« Олег! Я очень виновата перед тобой, перед Никитой, перед мамой. Я не та, за кого вы все меня считали! Так больше нельзя! Прости!... Наташа».

Женщина висела на трубе в туалете…

Квартиру продали за бесценок, очень быстро.

Забрали из садика документы Никиты.

В другом районе города их никто не знал…

Квартира 9. Из паутины.

Мир Павлика состоял из родителей и квартиры. Остальное он выпускал из своего сознания напрочь. Все, что ему было нужно – можно было найти в стенах двух комнат, кухни, коридора и санузла. Все, кто ему был нужен – почти каждый день были рядом: когда вечером, после работы, когда вообще весь день. Остальное для жизни нужно ли?

Разумеется, Павлик осознавал, что существует что-то еще: другие люди, предметы, события. Но это все проходило мимо его сознания вот уже почти двенадцать лет. До трех лет мальчик развивался, как и полагается малышу. Потом за три месяца освоил два языка: итальянский и французский, научился читать, печатать на компьютере, освоил некоторые математические правила. Ни родители, ни врачи не смогли объяснить этого феномена. Видимо, организм перетрудился от такого странного рывка в развитии: Павлик замолчал, когда его выводили на улицу – начинал громко орать (да, не плакать, а именно истошно вопить), такая же реакция была и на присутствие дома других людей, кроме мамы и папы. Походы по клиникам стали адом. Чтобы провести нормальное медицинское исследование – не могло быть и речи: это грозило нервным истощением всех присутствующих. В конце концов, родители приняли решение: отныне воспитанием занимались только они, лечились тоже самостоятельно, благо мама по первому образованию была педиатр. Гуляли дома, при открытых форточках. Это, наверное, не было нормальным, но что делать?

Маленький Павлуша хорошо воспринял нововведения. Разговаривать не начал, но в пять лет довольно сносно освоил программу первого класса. Простудными заболеваниями болел, только если родители приносили вирус. Однако, когда пришла бабушка, закрылся в ванной и не выходил, пока она не ушла. Невропатологи поставили мальчику диагноз «аутизм под вопросом», дали рекомендации по дальнейшему лечению и обучению.

Мама вышла на работу, когда поняла, что Павлика вполне можно оставить одного дома, и когда он стал учиться самостоятельно, по компьютеру, порой решая такие задачки, которые родителям были совсем не по силам. Павлику было в тот момент почти восемь.

С тех пор его распорядок мало менялся из года в год. Подъем в восемь, водные процедуры, завтрак, который оставляла на столе мама, потом занятия по компу часов до трех, далее обед, который Павлик или разогревал, или готовил самостоятельно. До пяти мальчик наблюдал за происходящим на улице, стоя одетым перед окном с раскрытой форточкой. Потом опять компьютер. В семь приходили родители. Совместный ужин, как неизменный ритуал. С восьми до десяти Павлик смотрел телевизор, сидя с отцом на диване, потом поднимался, принимал душ и ложился спать. Все это молча. Не высказывая своего мнения, не показывая неудовольствия или удовольствия. Вообще не показывая ничего.

Павлик слышал, как порой родители ссорятся по его поводу. Отец был за какие-то более прогрессивные методы, считал, что мальчика пора выводить на улицу. Мама была сторонницей классики: привычный уклад – самое лучшее, что можно дать их сыну.

Его мнение было не известно. Дневников он не вел. В диспутах участий не принимал. Было совершенно не понятно, как он относится к окружающему, для чего ему посиделки перед «голубым экраном», стояние перед окошком в течение почти двух часов? Это все было привычным… Такую же «привычность», наверное, ощущает паук, сидя в паутине. Пауком руководит природа, инстинкт. Он плетет свою сеть с одним узором. Говорят, он разнится у каждого паука, как у человека отпечатки пальцев – идентификация…

Павлик тоже жил в своей привычной паутине. В инете были привычные задания и новости. По телевизору однотипные сериалы. Даже за окошком люди появлялись и уходили в одно и то же время (плюс – минус несколько минут). Мальчик точно знал, когда кто уходит и приходит, вычленял собачников и мамочек. Например, в соседнем доме жила девушка. В полпятого она закрывала свою форточку и выходила во двор, выгуливала кошку. В четыре часа старая «леди» из соседнего подъезда начинала променад по магазинам. В четыре тридцать семь (именно так) толстяк заводил свою машину, сидел в ней минут десять, а потом уезжал… Жизнь других людей тоже складывалась из привычек и размеренности…

Павлик подошел к окну, дожевывая кусочек пиццы. Сейчас из дома напротив должна появиться девочка-инвалид. Мальчик знал, что она слепая от рождения, что учится она в спецшколе, куда по утрам ее отвозит отец, а по четным дням к ней приходят учителя музыки. Девочку звали Ирида. В три пятнадцать она выходила гулять. С тростью – в понедельник и пятницу (сегодня – понедельник). С няней – в остальные дни. Ирида тоже жила в паутине… И ходила по одним и тем же путям… Павлик усмехнулся. Надо сказать, это никак не отразилось на его мимике. Усмешка была в душе…

Почему же вдруг так тревожно защемило сердце? Что-то шло не так… Мальчик отложил пиццу на подоконник и привстал на цыпочки…

Ирида вдруг пошла не по тому маршруту. Вроде бы ничего особенного… Но почему стало так смятенно на душе? Беспокойство охватило так, что задрожали руки, вспотели подмышки… Почему? Ирида медленно двигалась по асфальтовой дорожке. Сейчас она зайдет за кусты, через несколько секунд выйдет с другой стороны… Кусты? Что-то там не так… Мальчик рылся в памяти, отыскивая зацепку… Кусты… Дорожка… Стук перфоратора, который мешал заниматься утром… Вот оно!... Яма, которую вырыли рабочие!

Павлик думал, что ответ, возникший в голове, принесет спокойствие. Но нет… Почему?... Ирида не вышла из-за кустов… Мальчик не слышал крика из-за пластиковых окон, да и был ли крик?... По этой дорожке люди почти не ходят… Девочка могла потерять сознание… Надо что-то делать?...

Смятение чувств охватило Павлика. Он давно не ощущал такой бури эмоций. Паутина рвалась и трещала… Глаза мальчика скользнули в сторону телефонного аппарата… Говорить? Как?... Помочь? Как?...

И как телефонная трубка оказалась в его руках? Он ведь уже делал ЭТО когда-то? Звонил бабушке? Рассказывал что-то? Рассказывал?...

03… Гудки… Женский голос… Надо ГОВОРИТЬ?

- Интернациональная 16 дробь 1, - Павлик не узнавал свой голос, глухой, неловкий, тихий, с почти неуловимыми модуляциями, - здесь девочка упала в яму…

Дальше провал. Мальчик потерял сознание…

Одна и та же «скорая» увозила Ириду и Павлика. Бригад было мало, кризис, наверное, сказался. И когда мама, вдруг вернувшаяся с работы, увидела сына на полу с телефонной трубкой в руках, она просто позвала приехавших врачей…

Павлик больше не молчал… Паутина разорвалась навсегда, кокон лопнул…

Квартира 10. Блондинка.

У Ольги Викторовны никогда не было проблем с Анечкой. Она и умница, и отличница, и учится в музыкальной школе. Не девочка, а просто подарок судьбы.

Впрочем, могло ли быть иначе – считала Ольга. Она родила дочку для себя. Когда вдруг осознала где-то глубоко в душе, что раз уж до тридцати пяти в ее жизни никто не появился, вряд ли появится теперь. Чего уж лукавить, перед судьбою жалиться тоже особо не за что: имеет процветающую фирму, заработок большой, на черный день (как водится на Руси – матушке) отложено предостаточно; работа любимая, по сердцу. Просто, наверное, не бывает так, чтобы Богом даровано было сразу все. Вот и не досталась Ольге любви, ее мужской идеал упокоился в подсознании, и порою являлся во сне неосознанным образом.

А вот отец для возможного ребенка нашелся довольно быстро: Александр, самостоятелен, предприимчив, младше Ольги на семь лет, женат… Но ведь она и не претендует на его сердце, или половину кровати. Пусть ее – жену! Ольга у Александра не первая и не последняя.

Анечка появилась «в планах» довольно скоро. Как-то сразу подумалось, что будет девочка, маленькая, востроглазая, улыбчивая. Ольга дала от ворот поворот любовнику и полностью занялась собой, или другими словами выращиванием в себе новой жизни. Ела исключительно по режиму, подолгу гуляла в парке. Всю сидячую и тяжелую работу переложила на плечи верных замов.

Когда родилась Анютка, жизнь будто наполнилась воздухом. Все тринадцать лет существования дочери на свете, Ольга Викторовна дышала полной грудью, и не в смысле воздухом, а чистейшим счастьем.

Мужчины? Что мужчины! Никто из них был не способен дать ей то, что давал ребенок. Ольга так искренне считала.

Пока вдруг не появился Владимир…

И воздух счастья вдруг принял почти осязаемую форму воздушного шара. Вот его надувают, надувают, надувают… А в голове стучит одна тревожная мысль: «ЛОПНЕТ»! Было страшно, что дочка узнает, ревновать начнет. Или скажет ей про «материн грешок» кто-то совсем посторонний, вывернет все с ног на голову, а девочка поверит. Было жутко, что вдруг Владимир не сможет принять Анечку, найти с ней общий язык, и исчезнет из их жизни, как будто и не было. Мужчина знал, конечно, что есть девочка, тринадцати лет, школьница-умница-красавица-мамино счастье… Видел даже ее на фото в Ольгином телефоне. Но лично еще не имел счастья (или несчастья?) столкнуться.

Женщина находилась в страхе почти ежечасно. Это давило, действовало на психику. Надо было что-то менять, принимать, наконец, решение, но и это сделать было СТРАШНО! Пока она только ловила мельчайшие изменения интонации в разговоре с Владимиром или Аней, шарахалась от предложенных ими конструктивных предложений по перемене жизненных декораций, анализировала новые поступки их и действия.

Как следствие, Ольга похудела на восемь кг, и стала срываться по пустякам на служащих. Пока они терпели, потому что уважали. Но… Женщина понимала, что дальше так продолжаться не может.

- Софья, - вызвала она секретаршу по селекторной связи.

- Да, Ольга Викторовна, - девушка зашла с блокнотом и ручкой наготове.

- Что-то голова болит. Я уйду сейчас, если что – я на связи, - она обратила внимание, что Софья сразу расслабилась, и подумала про себя: «Довела народ! Скоро бегать от меня начнут».

Женщина не пошла домой сразу. Заехала в косметический салон, к парикмахеру, потом заскочила в супермаркет, набрала вкусностей. Когда села в машину, зазвонил телефон.

- Привет! – бойко ворвался тембр Владимира. – Сегодня вечером я весь твой. Покупаю дитю мороженное, бабе цветы, и приезжаю знакомиться…

- Володь, я еще не готова, - неуверенно пробормотала Ольга.

- Ты ничего ей не сказала? – мужчина заметно сник по голосу, а женщину немного царапнуло, что Анечка была всего лишь безликой «ей».

- Может, сегодня…

- Хорошо, до связи, - он отрубился, резко, без особых разглагольствований - обиделся.

Ольга тоже насупилась. Какое право он имел указывать, когда и о чем говорить ей с дочерью! В конце концов, Владимир возник в их жизни позже, тогда, когда у них был свой устойчивый уклад. А в чужой монастырь, как говорится, со своим уставом не лезут…

Женщина взглянула на часы: почти семь. Анечка наверняка дома. Сидит, читает, ждет маму к ужину. Эта мысль согрела.

Ольга рванула домой. Не стала открывать своим ключом – неудобно, руки заняты, позвонила в дверь. Анечка шла долго, женщина даже засомневалась, дома ли дочь. Она же открыла, и тот час отступила назад на несколько шагов, туда, где в коридоре было вечное темное пятно – дурацкая проектировка, ниоткуда свет не попадает. Поэтому в первое мгновение Ольга и не увидела изменений в дочери, успела поставить тяжелые пакеты на пол, скинуть туфли. А потом…

- Господи, - только прошептала, взглянув на девочку. – Что это? – рука теребила обрезанные неровно и неловко светлые волосенки на голове Ани. – Кто тебя так, малыш?

Просто даже не верилось, что больше нет чудесных кос дочери, что ее прическа похожа на ежики детей из концлагеря. Хорошо, что Владимир обиделся, и не придет… Стоп… Владимир…

Ольга тряхнула Анечку за плечи:

- Кто это сделал?

- Я сама, мамочка.

- Почему? – в голове крутилось, что кто-то наговорил все-таки девочке про встречи ее матери с чужим мужчиной, что Аня взбунтовалась, как это свойственно подросткам.

- Ни почему, - сухо ответила дочка, взяла принесенные матерью пакеты и ушла с ними на кухню.

Женщина почувствовала полное бессилье. Хотелось завыть в голос, закричать. Вот и все, шарик лопнул, в руках остались только жалкие лохмотья. Боишься, боишься, и случается именно то, чего боялся. Почему так? Ольга сидела на полу, прислонившись щекой к холодной стене, без мыслей, без эмоций, слушала, как Анечка выкладывает купленные продукты. Потом достала телефон и набрала номер Владимира. Мужчина не взял с первого раза, но женщина была настойчива. Набрала второй, третий…

- Алло! – сухое и колючее, как ломанный ежик на голове дочери.

- Она все узнала.

- Да? – голос мгновенно потеплел. – Оленька, родная, я приеду сейчас.

Вот так. Сразу готовое решение. Весь он в этом. Не спросил, надо ли приезжать, откуда Аня узнала… Резкий переход от обиды к всеобщему прощению. Женщина не выдержала нахлынувших чувств и заплакала. В голос, как ребенок. Сквозь слезы увидела, что подошла дочка и села рядом на пол.

- Мам, - потрепала по плечу, - ну ты чего? Отрастут же.

- Доченька, ну нельзя же верить всяким гадостям, - сумела сказать сквозь всхлипывания.

- Я и не верю.

- Анечка, он хороший человек!

- Кто? – отметила, что девочка резко вскочила на ноги, и гневно нахмурилась. – Этот?

- Он придет сейчас к нам.

- Вот уж спасибо! Не ждала такого никак! – Аня начала быстро одеваться, но когда она лихорадочно засовывала руки в рукава курточки, раздался звонок в дверь. – Мама, ты не откроешь, если это ОН!

Но Ольга только покачала головой, встала и открыла. Владимир моментально принял женщину, шагнув в квартиру. Девочка удивленно посмотрела на них, даже перестав одеваться, буркнула:

- Здрасьте.

- Аня, я – Владимир, близкий друг твоей мамы, - представился мужчина. – Ты куда-то собираешься? А я думал, мы познакомимся.

- Мама? – в голосе Анечки была только неуверенность и смущение, Ольга уже ничего не понимала. Кажется, на самом деле дочь взбунтовалась из-за другой ситуации?

Предыстория жуткой прически начала немного проясняться, когда они сидели втроем на кухне и пили чай. Владимир взял на себя роль заботливого единственного мужчины и ухаживал: красиво, а самое главное, не картинно, а очень даже естественно. Присутствие такого мужчины не смущало, а расслабляло, у матери и дочери постепенно развязался язык, как-то само собою полились воспоминания, забавные случаи из прошлого, потом они переродились в дела нынешние.

Сынок - вордИ

Брат - ехбАйр

Первый - арачИн

Защитник - размИк