Мы шли по дороге. Впереди Марлен, за ним я. Когда вышли из лагеря, Марлен сказал:
— Тут недалеко. Сначала долиной, а потом лёгкий подъём.
Мы шли долиной уже третий час. Покатые склоны, засаженные кукурузой. В ней домики. Пыльные собаки, привязанные у ворот. Они провожали нас добрыми взглядами.
— Что же такое Эски Кермен? — спросил я.
— Кермен — это крепость, а Эски — это Эски.
Больше Марлен ничего не сказал. Он тащил большой тюк с палаткой.
Дождь то моросил, то переставал.
Мало-помалу дома и кукуруза исчезли. Долина сузилась. По сторонам её поднялись белые, обточенные дождём и ветром скалы.
Марлен сошёл с дороги на тропу. Она повела нас вверх, взобралась по склону и начала виться едва приметной ниточкой около скал. Потом исчезла в расселине.
С меня градом катил пот.
— Может, посидим? — предложил я.
Марлен упрямо шагал вперёд. Огромный рюкзак подпрыгивал на его спине.
— Сейчас выйдем на плоскогорье. — Марлен остановился. Он стоял, широко расставив ноги, и отдувался. — Спустимся, и будет Эски. Мы сократили путь ровно в два раза. По дороге идти — день.
Холодный ветер подхватил нас и потащил с тропы. Сухие колючки с лёту ударяли в лицо. Редкие капли, кувыркаясь, летели у самой земли.
Сгибаясь в три погибели, мы шли вперёд. Тропинка, пробитая в жёсткой траве, вывела нас к обрыву. Внизу было дно ущелья, белая дорога, впереди — вытянутая в длину, вся в дырках причудливая скала, похожая на корабль.
ЭСКИ!