Дом сломанных душ

Глава 12. Окончательно

О чем люди думают с самого утра, только открыв глаза? О том, как прекрасно они выспались, и о том, что пора идти с собакой на прогулку? Или предвкушают вкусный завтрак и отличный день? Кто-то планирует, чем сегодня займется, кто-то валяется в кровати, не собираясь никуда идти. У кого-то маленькие дети, и приходится вставать рано утром, ненавидя весь мир. Обычная жизнь.

Открывая глаза, я ощущаю пустоту. Внутри, в мыслях. Благодаря таблеткам мне перестали сниться кошмары, но и обычные сны перестали. Я не помню ничего, кроме темноты, и очень скучаю по хорошим, красивым снам, которые видела раньше. Каждый раз пытаюсь вспомнить, и не могу. Доктор Лоу говорит, что я разговариваю, иногда кричу во сне. Я злюсь, что ничего не помню, и не понимаю, почему пациенты по утрам шарахаются от меня, будто по ночам я хожу по отделению с ножом.

Сижу в зале, в котором проходит групповая терапия. Здесь очень уютно: светло-голубые стены, белые занавески на окнах, висят даже картины с изображенными на них фруктами. Никаких ярких, кричащих цветов все сделано так, чтобы не будоражить нашу нестабильную психику.

В ожидании начала сижу на стуле. Стулья поставлен в круг (как в дурацких фильмах), со мной еще пять человек. Некоторых я знаю, некоторых нет. Пациенты вообще редко общаются между собой. Нет, есть несколько людей, которые охотно рассказывают, что они здесь делают и от чего лечатся, но в большинстве своем все одиночки. Это, конечно, добавляет уныния.

Входит доктор Лоу и санитары, которые занимают свои привычные места у входа. Доктор садится с нами на последний свободный стул, кладет перед собой на колени свой блокнот и надевает очки. Впервые вижу его в очках, интересно, почему он так редко с ними? Но ему идет.

— Итак, начнем. Я рад видеть всех вас здесь, и надеюсь, что сегодняшний сеанс пойдет всем вам на пользу, — начал доктор Лоу. Он рассказывает о наших прошлых успехах в лечении и у каждого интересуется сегодняшним самочувствием, спрашивает, чем мы занимались в последние дни. Это стандартное начало терапии. Сегодня оно не затягивается надолго, потому что со мной в компании не очень разговорчивые пациенты. Доктор внимательно слушает каждого, иногда делая пометки в блокноте, а когда мы замолкаем, переходит к теме сегодняшнего сеанса.

— Сегодня я собрал здесь не просто случайных людей, а именно тех, у кого наблюдаются проблемы с социализацией, памятью, поведением в обществе и страхами, связанными с ним. Вы все, — он обводит нас взглядом, я отвожу глаза, — находитесь с нами достаточно долго, и поэтому я решил, что сегодня подходящее время, чтобы, так сказать, «вытащить вас в люди». Наша задача будет простой и одновременно очень сложной для вас. Как вы уже знаете, многие люди с проблемами, подобными вашим, не любят признавать себя нездоровыми. В самом простом случае, они просто живут, не зная даже о том, что им требуется профессиональная помощь и не видят повода за ней обратиться. В тяжелых, они полностью отрицают проблему, не видя ничего страшного даже тогда, когда своими действиями причиняют вред себе и окружающим. Мы с вами, к счастью, не дошли до этой стадии. Так вот, чего я жду от сегодняшнего сеанса и от вас? Задача ваша проста: расскажите о себе. Расскажите о том, что с вами происходит людям, которые смогут вас понять, просто потому, что у них похожие неприятности. Постарайтесь не приукрашивать и не упускать ничего в вашей истории. Расскажите так, как вы это видите. Забудьте обо всем, что я говорил вам на сеансах и о том, что говорили вам окружающие люди. Что с вами случилось, почему вы здесь? Честно и искренне.

Доктор заканчивает свое вступительное слово. Реакция пациентов разная у кого-то на лице я вижу полное безразличие, а у кого-то настоящую панику. Психиатр дает нам немного времени на раздумья.

— Начинаем по часовой стрелке.

Я четвертая, поэтому сижу и внимательно слушаю истории других людей. Ловлю себя на том, что мне действительно интересно, почему их привела сюда судьба.

История первой девушки чем то напоминает мою. Она сирота, родители отказались от нее, и она оказалась в детском доме. А в пятнадцать Сюзанна, так ее звали, познакомилась с парнем. Он дал ей то, чего ей так не хватало — любовь и заботу, она влюбилась по уши. Поначалу их отношения были чудесными, но со временем все изменилось. Парень оказался настоящим чудовищем: спустя два года после знакомства он изнасиловал бедную девушку, когда был пьян. И одним разом дело не закончилось. Жить ей было негде, рассказать некому, а в полицию идти она боялась, понимала, что останется на улице совершенно одна. Насилие и побои Сюзанна терпела два года, после чего не выдержала, и сбежала. Но счастливой ее жизнь так и не стала. Панические атаки, депрессия, попытка суицида... Мне действительно жаль ее. Я сочувственно слушала эту историю и видно было, как страшно ей до сих пор.

Затем стал говорить молодой парень. Оказывается, ему уже двадцать семь и он был известным в узких кругах писателем. Его книги издавались большими тиражами и имели успех. Но до последнего времени мало кто знал, что у популярного автора шизофрения. Его фантастические миры, которые он описывал в книгах, были частью его самого. Он долго рассказывал об этом, и мне даже стало любопытно прочесть его книги. Удивительно знать, насколько верит человек, который болен, в то, что он пишет. По его тону и убежденности, с которой он говорил, я поняла, что он действительно считает эту фантастику реальной, более того, совершенно не видит в этом проблемы.

Мне становится все страшнее, когда очередь близится к моей, и вот я практически паникую. Мне всегда тяжело было рассказывать что-то для аудитории, состоящей более, чем из одного человека. Но в этой ситуации страх еще сильнее. Чувствую, что мои руки дрожат и пытаюсь успокоиться, но получается плохо.

Рядом со мной сидит пожилая женщина. Видя мою панику, она осторожно трогает меня за плечо.

— Не бойся, милая. Нам всем страшно, но это нужно нам, если мы хотим когда нибудь выйти отсюда. И никто не осудит тебя, все мы здесь немножко «того», — она тепло мне улыбается и у нее очень добрый голос. Она совершенно не похожа на сумасшедшую, интересно, почему она здесь? Я благодарно киваю ей.

— Дженнифер, вы готовы рассказать нам свою историю?

Делаю глубокий вдох и киваю. Начинаю рассказ и с каждым словом мне все легче и легче. Я снова переживаю те ужасные моменты, но сейчас мне кажется, будто все это было не со мной, я словно смотрю на происходящее со стороны, а не чувствую себя непосредственным участником событий. Рассказываю об отце, о вечеринке, об изнасиловании. О моем первом лечении, об Алексе и нашем счастливом браке...

Самое трудное авария, конечно, остается на «десерт».

— Это было ужасно. Я два месяца провела в больнице, Алекс немного меньше. Мы с огромным трудом пережили эту аварию... И я думаю, мы больше не стали прежними. Мой муж стал отдаляться от меня, в отношениях повеяло холодом. Я не могла понять, что происходит, пока однажды не пошла встречать его с работы и не увидела, как он выходит из здания со своей коллегой. Она была очень красивая... И они мило беседовали. Я была в бешенстве. Алекс стал часто задерживаться на работе, уехал в командировку, и она тоже там была, я уверена в этом. Это длилось очень долго. Я знаю, что он спал с ней, пока я ждала его дома и пыталась справиться с депрессией. Мы ругались часто... Я винила его в той аварии.

Я рассказывала это все со слезами на глазах. По лицам людей было видно, что они действительно сочувствуют мне. Женщина, сидящая рядом, держала меня за руку в знак поддержки.

— Он — моя вторая половинка и моя настоящая любовь. И я не понимала, что происходит, но жить без него мне не хотелось абсолютно. В тот день, когда все случилось, мы снова сильно поругались... Он ушел, а я решила, что хватит с меня. И выпила те таблетки. Вот и все, что я помню.

Воцарилась гробовая тишина. Доктор Лоу внимательно смотрел на меня.

— Дженнифер, это все, что вы хотели рассказать?

— Да, — я начинаю понимать, что здесь что-то не так. Почему он так смотрит?

— Я вас понял. Спасибо за вашу историю. Кажется, теперь мне все ясно... — доктор делает записи в блокноте а мне становится страшно. Он никогда не смотрел так за все время, что я здесь, пока мы с ним вели эти беседы.

— Доктор Лоу, что происходит? Что вам ясно?

— Мы с вами обсудим это на индивидуальном сеансе, хорошо? — он закрывает блокнот и предлагает продолжить, но я не сдаюсь.

— Нет, скажите мне сейчас! Я же вижу, что-то не так! Доктор, не молчите! — я подскакиваю со стула. Парень, сидящий рядом, отшатывается в сторону.

— Дженнифер, если вы не успокоитесь, нам придется отвести вас в палату, и мы прервем сеанс, — он смотрит, куда-то за мою спину, я оглядываюсь и вижу там Билла. Они обмениваются короткими взглядами.

— Нет, вы не вырубите меня снова! Скажите мне, что происходит, иначе, клянусь, я... — я выдыхаю, подхожу к доктору и умоляюще смотрю ему в глаза, — Прошу, объясните, доктор Лоу. Пожалуйста.

Тот вздыхает и кладет руки мне на плечи.

— Послушайте меня внимательно, Дженнифер. Если говорить простым языком, спасая вас от невыносимой боли, ваш мозг заблокировал событие, которого вы так боитесь. А все остальные ваши ложные воспоминания результат того, как именно ваша психика объясняет несостыковки, понимаете?

Я думала, все гораздо страшнее, а это все я, вроде как, уже слышала от него. Но что тогда?

— Какое событие? Что я так сильно боюсь вспомнить?

— Вы потеряли ребенка в той аварии, Дженнифер. Вы были на восемнадцатой неделе. Ваш муж принес мне больничные выписки и все рассказал. Я очень сожалею...

Я отшатываюсь от него и он не успевает меня поймать. В глазах потемнело, голова будто разорвалась от боли. Моя беременность, тест, тот день, когда мы сообщали родителям, первое УЗИ, на котором сказали, что у нас девочка, мои планы по ремонту будущей детской и крошечные носочки, которые я купила. Первая вещичка для дочки.

Кладу руку на живот. Моя будущая дочь, Мелисса. У меня была дочь...

Слышу душераздирающий крик, с опозданием понимаю, что кричу я. А потом все проваливается в темноту и последнее, что я чувствую, это знакомые руки, которые меня подхватывают и тонкий запах парфюма. Это Билл.

И больше я не чувствую ничего... вообще ничего.