На перемене между третьим и четвертым уроками ко мне в класс зашла директриса, надушенная и разряженная, как на бал.
— Вы ведь участвовали в прошлом году в конкурсе «Учитель года»? И даже диплом какой-то получили?
— За кабинет, — ответила я односложно.
Со вчерашнего дня у меня появилась манера держаться независимо. Спасибо Амиранашвили.
Директриса обвела класс медленным взглядом, похлопала накладными ресницами. Ни «хорошо», ни «плохо» не сказала.
— В апреле дадите открытый урок на город Лучше по словесности.
— Прекрасно, — обрадовалась я, — там как раз Ахматова по программе «Мужество».
— Мужество, патриотизм… это сейчас не очень в моде. Сделайте лучше урок о весне, — посоветовала прекрасная дама.
И в этот момент меня позвали к телефону.
— Все хорошо, Маришка? — зазвенел в трубке Анькин голос.
— Нормально. А у вас?
— А у нас беда. Дод уж три раза приходил: телефон-телефон. Я говорю: не могу дать без ее разрешения. — Позвони-позвони. Я уж тебя на работе разыскала. Как вы с ним вчера-то?
— Никак. И вообще, Анька, не до того мне.
— Понял. Скажу: Додик, от винта. Ну, целую, звони.
После уроков я отправилась в библиотеку, потом на частное занятие. Возвращалась домой в сумерках, перебирала в памяти вчерашнее… Анька не дала Доду мой телефон, и теперь все… У Булыжной он вряд ли спросит… Меня обгоняли пары, спешившие от метро «Чистые пруды» к «Современнику», зажигали фонари, пахло весной. Март, хотя и весенний месяц, но как зимний, а в апреле уже настоящая весна. В апреле у меня открытый урок. Мужество не в моде… А что, интересно, в моде, голубизна? Ладно, раз не в моде, будем говорить о весне… Где-то была хорошая книга про Тютчева — в шкафу или на антресолях, а, вспомнила— у детей… Точно!
Свет горел в двух окнах: на кухне "и в детской. Денька, наверно, играет на компьютере, а Илюшка на кухне рисует акварелью… Раскапризничается, не захочет краски убирать, а время ужинать — скоро семь. Привычным движением я повернула ключ в замке. В прихожую вышел чем-то смущенный Денис.
— Привет, мам. А у нас гости.
— Какие гости? Даша Соколова?
— Нет, не Даша. Угадай с трех раз.
— Знаю, Иза.
— Иза на этой неделе вечером работает.
— Бабушка?
— Мимо.
Я прошла на кухню и остолбенела. Положив локти на стол и слегка опустив голову, у меня на кухне сидел… Амиранашвили. А перед ним стоял стакан минералки без газа.
— У вас редкий дар: появляться в ненужное время в ненужном месте.
— Посмотри, что Давид Михайлович тебе принес. — Денис внес огромный букет темно-бордовых роз.
Цветы были воткнуты в безобразной формы хрустальную вазу, подаренную мне когда-то свекровью. Видела бы она!
— Давид Михайлович?! Да вы, я смотрю, подружились.
— Марина, я так рад вас видеть. — Дод поднялся, положил руку мне на плечо.
Я почему-то ничего не ответила.
Ужинали жареной осетриной и фруктами из вчерашних запасов. Я поставила на стол французский коньяк, а Дод принес еще сухого вина и налил детям. Объяснил: так принято в Грузии.
— А вы тоже пили вино, когда были маленьким? — не поверил семилетний Илюшка.
— Да, пил, как все.
— А что вы еще в детстве делали?
— В школе учился, в футбол играл. Потом в университет поступил.
— В московский?
— В тбилисский.
— А в футбол вы хорошо играете?
— Давно не играл. Теперь больше в теннис.
— Я в теннис не умею. Могу чуть-чуть только в настольный. Поучите меня?
— Не проблема.
— Давид Михайлович, а вы… это… на каком факультете учились? На экономическом?
— На химическом.
— А у меня по химии тройка.
— Да ты у нас воще… двоечник!
— Ща договоришься!
— Мам, скажи ему!
— Химия трудная.
— Давид Михайлович, а вы дрались в детстве?
— Дрался. — И Дод загнул увлекательную историю, его роль в которой была вполне симпатичной. Я маленькими глоточками пила коньяк, потом начала убирать со стола. Дети отправились в комнату, оттуда послышался звук телевизора.
Дод закурил, открыл форточку.
— Дурная привычка, никак не могу избавиться.
— На что вы рассчитывали, когда шли сюда?
— На встречу с ревнивым мужем. Ничего ответил, грамотно. Но мне уже не хотелось обострять. Все-таки приятно, когда о тебе заботятся!
— А чем занимается ваша фирма? — Я решила переменить тему.
— Лекарствами.
— Производством или продажей?
— Это не совсем простой вопрос. По статусу мы дилерская компания… Вообще, Марина, зачем вам это? Лучше расскажите мне о себе.
Наверное, хочет услышать, как меня с тремя детьми муж бросил.
— Ну кое-что вы и без меня знаете…
— Да, я, честно признаться, интересовался.
— А кое-что сами заметили. Он задумался.
— Вы немногословны, легкоранимы, но держите себя в руках… И замечательно готовите. Вообще, вы необыкновенная женщина, Марина. И такая красивая!
— Да? — Я улыбнулась, поощрительно глядя на него.
— Когда мы узнаем друг друга лучше… — W вдруг он резко оборвал себя, шагнул ко мне, обнял.
— Поедем ко мне, Марина…
В хрипловатом шепоте я услышала тоску и нежность. Кухня, накренившись, поплыла у меня перед глазами.
— Потом, Давид…— выговорила я, собрав остаток сил. — Давай я тебе наш телефон запишу, или ты уже знаешь?
— Я хотел, чтобы ты сама…
После чая Давидом завладели дети. В приоткрытую дверь детской я видела его то сидящим у компьютера, то склонившимся над книгой. В половине одиннадцатого ему позвонили на сотовый, и Амиранашвили стал прощаться.
— Я с вами. — Денис поспешно накинул куртку.
Едва за ними захлопнулись двери лифта, как на пороге своей квартиры возникла Иза.
— Марина, кто это?
— Амиранашвили.
— Ты что, с ним спишь?
Меня поразило ее лицо, тревожное и печальное.
— Нет, что ты…
Просто удивительно, как все блюдут мою нравственность!
Насколько смогла ясно, я изложила Изе события последних двух дней. Она задумалась.
— Да, история. Если б не знала тебя, сказала: выдумки какие-то. Или ты все-таки чего-то недоговариваешь? А я его вчера в подъезде встретила. С работы шла, столкнулись нос к носу. Мне он, знаешь, не понравился.
— Чем же это?
— Он какой-то, — Иза прищурилась, подбирая точное слово, — потребитель, что ли…
— Так с меня и взять-то нечего, — рассмеялась я.
— Не в этом дело, любой мужик — потребитель, это их природа. Но этот особенный — требовательный, жесткий и очень непростой, Марина. Трудно тебе с ним будет.
Мне вспомнилась тоска, звучавшая в голосе Амиранашвили. Может быть, обнимая меня, он хотел забыть Таню… И куда это он так заспешил?
Вернувшийся Денис будто светился изнутри. — Классный мужик, ма. И тащится от тебя.
— Значит, не станешь записываться в скины?
— Не, я серьезно. Он мне так химию объяснил! Жучка двадцать раз повторила — ничего не понятно, а он в шесть сек!
— Слушай, а почему ты его к нам пустил?
— Я не пустил — мы сначала на лестнице разговаривали.
— И что ж он тебе такое сказал?
— Секрет фирмы! А ты видела, какая у него тачка?
— Какая?
— Последняя модель «БМВ»! Нефигово.