Эпилог

— Вы только посмотрите! Какой сын и какая мать! — перешептывались сзади.

— Да, ничего приятного…

— Будущий маньяк наверняка…

— Ну, уж не знаю, но с психикой у него явно не всё в порядке…

— Точно, точно.

Молодая женщина до сих пор спокойно сидевшая полупрофилем к компании столичных сплетниц, поежилась от холодного осеннего ветра. Она не одела перчатки выйдя на прогулку и теперь сильно об этом жалела. Теперь у прохожих был повод обсмеять не только её лицо.

Впереди за низким ограждением виднелось озеро. Десятки черепашек высунули голову из его вод, не меньше голубей слетелось к берегу, не обделили вниманием и лебеди.

Кормивший птиц мальчишка был так греховно красив, что не замереть увидев его было бы преступлением. Розовое личико покрытое легким загаром обрамляли белоснежные как первый снег волосы. Тёмные густые брови у любого ребенка смотрелись бы не натурально, но только не у этого мальчишки, с огромными золотистыми глазами медового цвета и по аристократически тонкими бледными губами. Снова поймав на себе взгляд матери, ребёнок обернулся и помахал рукой, в которой держал кусок хлеба. Киви махнула в ответ за что получила ещё несколько колких комментариев сбоку.

— Не её явно…

— Точно… совсем ведь не похожи…

— Такая уродина…

— Может, нянька?

Одна из старушек неожиданно крякнула.

— Что такое, Марла?

— Да вот, что-то в глаз попало… ой…

— Марла?!

— В скорую лучше позвони!

Через пять минут шумной компании и след простыл.

— Пойдем, Киви, — низкий грудной голос ребёнка вывел её из омута посторонних размышлений — Ты обещала пирог на ужин. У меня хорошая память.

Взявшись за руки, молодая женщина и маленький мальчик направились домой.

* * *

Старый дом пожирает адов огонь,

Не жаля куретово[1] племя,

Днём тепла божество плавит землю и вновь,

Тяжелеет пленника бремя.

Хрисаор[2], Хрисаор, сын морей и горгон,

Бессмертный палач, позабывший канон!

Ослепленный огненной силой Цекул[3]

Эринию[4] свою ты найди средь акул.

И вернётся полёт, и вернётся твой меч

Сила бога морей и горгон королей,

Станешь править ты среди смерти полей,

Насмехаясь над жизнями глупых людей.

Но не смей торопить и не смей ты перечь,

Сила фурии вправе припрятать твой меч

И тогда ты умрешь и тогда ты сгниешь,

Без сладости мести совсем пропадёшь.

Что, не по вкусу стих мой? Не по нраву мой слог?

Будь по-твоему, боле придумать не смог.

В утробе порока найдешь деву свою

И помянешь меня, а тебя я найду.

Посмотрю я на вас, посмотрю на ваш дом

Ведь нет смысла откладывать месть на потом.

На закате уйду. А возможно и нет,

Хочешь, буду пытать я, плюя на запрет?

Будет воля моя, без сомненья убью,

Ведь это твой меч сгубил деву мою.

Не спасёт тебя он, не спасёт слепота

Убью всех, убьюсь сам и сгорит дом дотла.

Конец.

Май 2011

Загрузка...