Домик в Саардаме. Стихи

Домик в Саардаме

1

"Голландия есть плоская страна", -

сказал один. "Голландия скучна", -

сказал другой... Фасады вдоль причала

качались, что кораблики в порту,

двоясь... За теснотою высоту

широкая душа не примечала...

Глотни пивка и выкури гашиш -

и ощутишь, от погребов до крыш,

всю лютость мореходной вертикали:

не дом, а гроб для рослого Петра...

Когда б трудолюбивые ветра

из шлюза в шлюз еще перетекали!

И мнится: добродетели петит

вот-вот на крыльях мельниц улетит,

под шпилями соборов отобедав,

помахивая карточками вин...

Хотел бы знать, что б вымолвил Кальвин,

увидев миллион велосипедов!

Гляди: страна, плывущая, как флот,

от собственной телесности, оплот

бесцельности, церковный лупанарий,

к Дню Судному готова... но пока,

беря тебя в прищур ростовщика,

смиренно указует на денарий.

2

Denn, Herr, die grossen Städte sind...

Rilke

Дома, которым лет семьсот,

теснясь, толпятся вкруг собора.

О чем гудящая Дебора

пророчествует сонму сот?

О чем шмели-колокола

трезвонят над кирпичной кручей -

здесь, где скудельный храм паучий

сеть цепких улиц оплела?

О том, что эти города -

лишь гнева вышнего мишени,

что не дождутся утешений

от Утешителя?.. О, да! -

горька религия вины,

чья обезличена обитель...

Скорее слушатель, чем зритель,

выходишь в шум из тишины:

Макдональд крутит карусель

в чаду греха, гашиша, мака...

Смешна шенгенская бумага -

всех скоро выдворят отсель!

3

Широкой натурой бахвалься, -

а всё ж на тебя неспроста

поддатые бюргеры Хальса

насмешливо смотрят с холста.

Сравни, если хочешь, с отарой

овец многолицый портрет, -

но всё же Голландии старой

таит он волшебный секрет:

блаженны поевшие плотно,

и ближние пьяным милей...

Пропитаны пивом полотна -

хоть выжми и в кружку налей.

Тут клонит довольство к участью,

неравенство здесь не пестро,

и мнится: притронуться к счастью

легко, словно к рюмке в бистро.

4

Рене Путаару

Литература - авантюра,

и лучше ею жизнь не трожь...

Но этот мальчик на Артюра

Рембо был здорово похож.

И мне хотелось стать Верленом...

Увы, слова, слова, слова!

Был лишь енейвер по колено

нам, понимающим едва

чужие речи... Вместо драки,

пальбы и снов на чердаке,

плясала девочка во мраке

с колечком маленьким в пупке -

Вермер, не более, картина,

одна иллюзия огня!..

Каналов темных паутина

влекла, опасная, меня...

И вот я жду теперь, когда же

он в грудь мне - sans paroles, без слов -

пальнет, приехав, из лепажа,

как должно пасынкам послов?

5

Xансу Боланду

Нет, рана не была смертельной:

Бог взял голландского посла,

а дуэлянтов в жар постельный

волна злословья унесла.

(Давай кровавую разборку

переиграем в пять минут -

и новый мир, по Сведенборгу,

для Пушкина построим тут.)

Я вижу домик в Саардаме:

кровать, курящийся кальян

и нечто сказочное в раме -

о да, горячий Тициан! -

там зеркало для перламутра,

что с морионом заодно...

И, с петухами, входит утро

немой молочницей в окно.

Денек, как в Петербурге, хмурый -

и нет причины отплести

гнедую прядь от белокурой...

Он жив и счастлив! Не грусти.

6

Не холст - волшебное окошко

в тот мир, где сказочно легко.

Что зачарованная кошка,

смотрю на это молоко.

Зрачок расширен, разум сужен,

дух отдыхает от пелен, -

как будто лучшей из жемчужин

я, вместо мозга, наделен.

А рай, внедренный в короб полый,

похож на тот слепящий зной,

когда ты мой, когда ты, голый,

во тьме целуешься со мной.

1997