Глава 6

Когда они выехали из города, уже наступила ночь. На КПП их вновь не остановили, но Шубин понимал, что рано или поздно на каком-нибудь пункте бдительный лейтенант обратит внимание на странного водителя группенфюрера – мужчину в обычной одежде, какую носят русские. Поэтому, как только им попалась боковая дорога, он приказал Степанчуку съехать на нее и остановиться. Когда их не стало видно с трассы, он велел водителю выйти из машины и облачиться в форму, снятую с убитого эсэсовца.

– Эта одежка должна прийтись тебе впору, – сказал он. – Правда, там на спине должен быть разрез под лопаткой, и кровь должна была натечь, но тут уж ничего не поделаешь. Разрез позже можно будет зашить, кровь застирать. А пока не будешь вертеться перед немцами в этих обновках – и все будет хорошо.

Форма пришлась Степанчуку впору, словно на него была сшита. Старую одежду водителя положили в багажник, где уже лежала форма ефрейтора Кнехта, после чего Степанчук снова сел за руль, и они продолжили путь в сторону станицы Манычской. Ехать было долго, около двух часов, и Шубин решил поспать. Но прежде чем погрузиться в сон, надо было дать водителю четкие инструкции насчет дальнейшего маршрута.

– Как доедешь до развилки, повернешь направо, в сторону Сальска, – сказал он. – Но до самого Сальска ехать не нужно – доберешься до хутора Веселый и там меня разбудишь. Там, в Веселом, и заночуем.

– Где-нибудь в стогу? – спросил Степанчук.

– Зачем в стогу? – удивился разведчик. – В доме, выделенном для генерала Келлермана или для его начальника штаба. Будем вторую немецкую танковую армию инспектировать.

До хутора Веселый они доехали ближе к полуночи. Здесь Степанчук разбудил Шубина и получил от него новые инструкции.

– С этого момента – ни слова по-русски, – потребовал разведчик. – Вспоминай свой запас немецких слов, какой он у тебя есть. Но в присутствии немцев лучше рот не раскрывай. Помалкивай. Когда подъедем к штабу, ты должен выскочить и открыть мне дверцу. Понятно? Почтительно так откроешь и будешь держать, пока я не выйду. Я выйду, скажу тебе: «Подожди меня здесь». Ты немного отъедешь от крыльца и встанешь. Если из штаба выйдет ординарец и будет тебе показывать, где надо встать, постарайся его понять. Слова «налево», «направо», «прямо» знаешь?

– Знаю, – отвечал водитель.

– Ну, а если чего не поймешь, отвечай «Яволь!», то есть «слушаюсь», не ошибешься. Но вообще-то старайся не разговаривать. Да, и вот еще что. Ты должен иметь немецкое имя. Пускай ты будешь зваться… Скажем, Вернер Фельдман. Это как бы перевод твоей русской фамилии. Ты будешь «полевой человек», или Степняк. Запомнил? Ну-ка, повтори.

Степанчук несколько раз повторил свое немецкое имя, после чего Шубин велел ему ехать дальше.

Через полчаса они въехали в хутор Веселый. Часовые, дежурившие при въезде в хутор, завидев лимузин, взяли «на караул». И когда машина подъехала к дому, где разместился штаб, там у крыльца уже стояли в ожидании сам генерал Келлерман, его начальник штаба и несколько офицеров. Шубин, увидев встречавших, удивился такой проницательности генерала. Он бы меньше удивлялся, если бы знал, что генерал Гот еще накануне обзвонил всех командующих немецких частей в этом районе и предупредил о визите инспектора.

Водитель Фельдман не ударил в грязь лицом: как только машина остановилась, он выскочил, открыл дверцу, через которую должен был выйти пассажир, и согнулся в поклоне. Шубин вышел и направился к крыльцу, даже не оглянувшись на своего водителя. А водитель сел на свое место, и к нему тут же подскочил ординарец генерала. Он разразился потоком слов, в котором водитель с трудом, но все же разобрал слово «налево».

– Яволь, герр офицер! – ответил он и поехал налево. Там он увидел пару машин и мотоцикл, стоявших под навесом, затянутым маскировочной сеткой, и поставил свою машину рядом.

Между тем Шубин приветствовал командира немецкой танковой армии, его начальника штаба, командиров дивизий и в их сопровождении вошел в штаб. И следующие два часа он был занят исключительно делом: выслушивал рассказ начальника штаба о положении на фронте, рассказ самого Келлермана о планах по отражению натиска русских, а затем задавал вопросы. Вопросы группенфюрера все были тоже исключительно деловитыми и показывали глубокое понимание обстановки. И здесь, как и в штабе генерала Гота, комендант Ростова закончил совещание требованием срочно разработать планы более активных действий германских войск.

Когда все участники совещания разошлись, командир армии спросил высокого гостя, будет ли тот ночевать здесь, в расположении армии.

– Я это просто на всякий случай спрашиваю, – объяснил Келлерман. – Вообще-то в такое позднее время ехать куда-то вдоль линии фронта небезопасно. Так что мы уже приготовили вам место для ночлега.

– Спасибо, генерал, – поблагодарил «группенфюрер». – Знаете, я и правда не буду рисковать и воспользуюсь вашим любезным приглашением. А как насчет моего водителя?

– О нем тоже позаботятся – его разместят вместе с денщиками, – ответил генерал.

– Вы знаете, тут я с вами не соглашусь, – заявил Шнейдер. – Дело в том, что мой водитель Фельдман выполняет при мне также обязанности денщика. Так что мне бы хотелось, чтобы он спал неподалеку от меня. Если вам будет нетрудно, прикажите его переместить.

Генерал Келлерман заверил, что ему это будет совсем нетрудно, и отдал нужные распоряжения. Вообще-то для выполнения причуды высокого гостя пришлось переместить заместителя начальника штаба армии, но не будешь ведь это объяснять господину Шнейдеру!

Уже прощаясь с группенфюрером, генерал Келлерман заметил:

– Знаете, господин группенфюрер, до меня донесся слух, что вы уже должны быть в Германии. Говорят, что фюрер лично предоставил вам двухнедельный отпуск…

Комендант Ростова в ответ на эти слова еще выше вздернул голову, отчего стал выглядеть еще надменнее.

– Да, наш фюрер действительно предоставил мне возможность отдохнуть, – сказал он. – Но я подумал и решил отказаться от такой возможности. Разве можно думать об отдыхе в такое время, когда наша армия ведет трудную битву за Кавказ? Об отдыхе можно будет подумать позже, когда мы погоним русских назад в их степи. Так что спасибо за ваше внимание, генерал, но я еще некоторое время побуду с вами. А сейчас – спокойной ночи!

– Спокойной ночи, господин группенфюрер! – сказал Келлерман, удаляясь.

А гость дождался, пока придет его водитель. Они еще некоторое время совещались. Причем если бы кто-то из штаба мог услышать их разговор, он бы с удивлением обнаружил, что комендант Ростова и его водитель Фельдман говорят по-русски…

Ночью оба визитера спали отлично. А утром, явившись на завтрак в столовую при штабе, комендант Ростова узнал «плохие» новости, поступившие ночью. Оказывается, этой ночью соседи, две дивизии генерала Гота, выполняя директиву группенфюрера о проведении активных наступательных действий, предприняли попытку наступления в районе к северу от станицы Манычской. По данным разведки, в этом районе было мало русских частей, поэтому немцы рассчитывали прорвать русский фронт возле Дона и продвинуться вдоль реки. Можно было даже рассчитывать занять станицы Багаевскую и Семикаракорск. Однако немцы неожиданно столкнулись не просто с сопротивлением русских – они наткнулись на превосходящие их силы советских частей. Передовые части немецких войск были буквально сметены, противник устремился в образовавшуюся брешь и грозил прорваться к Батайску – ключевому пункту всей немецкой обороны. Фельдмаршалу Манштейну, разбуженному среди ночи, пришлось лично вмешаться в ситуацию и перебросить в район прорыва части, которые он берег для наступления на север, в направлении Морозовской.

Еще одной новостью, обсуждавшейся в столовой, стало внезапное исчезновение переводчика, служившего в штабе генерала Гота, некоего капитана Петерса. Он исчез буквально за несколько часов до того, как к нему нагрянули агенты гестапо, чтобы его арестовать. Оказывается, капитана Петерса разоблачили как русского резидента.

Почему-то все эти тревожные новости нисколько не взволновали коменданта Ростова. Генерал Келлерман, по правде говоря, опасался, что после получения таких известий группенфюрер захочет остаться в его штабе, чтобы лично проверить готовность войск к отражению возможной атаки русских. Однако господин Шнейдер, услышав о прорыве русских ночью, почему-то и бровью не повел. И не изменил своих планов – он намеревался ехать вдоль линии фронта дальше, в район Сальска. «Ну и поезжай, без тебя мне будет легче командовать», – подумал генерал Келлерман и с облегчением попрощался с высоким визитером.

А Шубин тоже, в свою очередь, с облегчением попрощался с гостеприимным хозяином. Ему надо было поскорее передать полученные данные в штаб. И еще хотелось поделиться с водителем радостным известием о разгроме немцев на берегу Дона. Но сначала надо было заправить лимузин – бензобак был практически пустой. Однако с заправкой никаких проблем не возникло – танкисты залили бензобак горючим доверху. Затем лимузин выехал из Веселого и направился в сторону Сальска. По пути Шубин рассказал водителю о полученных радостных известиях.

Загрузка...