14. Научные прорывы местного уровня

В общем, Рэкод творил чудеса. День за днем, ночь за ночью. Группа лабораторий выдавала на-гора результат. Да и сама Группа лабораторий расширилась. Это были уже не четыре комнатки с узкими дверными проемами, через которые затащить что-нибудь солидное стало бы еще той проблемой. Теперь у них наличествовало целых три огромных зала. В конце концов, в каменоломнях народец тоже не сидел, покуривая. Ковчег шел в гору. Хистер подминал под себя какие-то спонтанно сложившиеся в Новосибирской зоне группировки. Да и людей прибавлялось. Где своим ходом, а где и на аркане, но в Форте оказывались новые и новые. Конечно, и расход человеческого материала тоже был немереный. Кто-то не выдюжил имплантации, кто-то попадался под горячую руку Хистеру или кому-то из его приспешников. Ну и, само собой, Зона тоже собирала обильный урожай. Иногда доходило до того, что Хистер самостоятельно ограничивал число экспедиций в глубь локации. Предпочитал нанять «левых» сталкеров. Тут возникал расход на оплату, но зато риск потерять собственную «гвардию» сводился к нулю.

Большим подспорьем на пути к общему процветанию стали и результаты науки. Уменьшился падеж «поголовья» при имплантации новичков. Гораздо большее число людей побывавших в зоне и заразившихся легкой формой серебристой «проказы», возвращалось в строй, а не оставалось калеками. Правда, калек на территории Ковчега не водилось вовсе. Хистер решил данную проблему с ходу и однозначно. «У нас слишком мало ресурсов. И я не потерплю никакого загрязнения общества инвалидами! Убогие слишком сильно замедлят наше движение к цели», – заявил он еще в самом начале карьеры.

Так что «загрязнение» проваливалось куда-то в тартарары. Все, конечно, догадывались, куда и как, но помалкивали. Совсем не хотелось оказаться в тех же отвалах мусора за Фортом, что и «загрязнения». А еще хуже – в Лаборатории. Вот как раз об этом и Кварод, и все научные работники ведали доподлинно. Но, естественно, помалкивали.

Между тем Хистер, как-то умилившись от очередного посещения научного блока Ковчега, повелел именовать Рэкода «академиком». Бармалей кусал локти и едва не наложил на себя руки. Наука, вообще-то, сильная штука!

Короче, все бы у Рэкода так и осталось на мази, если бы он не полез в политику. Нашел, как говорится, дополнительную нишу для самовыражения. Нет, речь не шла о тех несчастных, над которыми он и его коллеги время от времени измывались, ставя опыты. Что-то пришивали, а что-то отпиливали. Это как раз, с точки зрения безграничной экспансии науки, было самое то! Ведь мораль и рационализация никогда не могут идти вперед обнявшись. Всегда приходится лавировать, притирать их друг к дружке, искать компромиссные решения. То ли дело, когда мораль просто посылают на три веселых буквы!

Особенно это приятно биологам. Ведь тут, куда ни кинь – везде клин. Как исследовать человека, не оперируя его? Или, например, интересно, сколько подопытный индивид проживет, если у него вытащить почку? Или, как быстро левая рука достигнет ловкости правой, если ту отчекрыжить? По счастью, Рэкод и его лаборатории конкретно этим не занимались. Все-таки Хистер не руководил ею непосредственно. Просто присматривал. Другое дело, поиздеваться над механоидом. В конце концов, цель всей ученой возни в Ковчеге и сводилась к теме ускоренного истребления этих самых порождений Зоны. Как прихлопнуть их побольше за конечный промежуток времени? Как свести затраты к минимуму, а падеж нанороботов к максимуму?

Однажды Хистер даже размечтался. Типа, а не стоит ли попробовать атомную бомбардировку. Ну, в смысле, в Новосибирской зоне по старой мето́де, а вот по другим локациям Пятизонья, по тем… Народ в лабораториях, когда такое услышал, приуныл до жути. В самом деле, тут и так не продохнуть от всяческих вредных факторов, а теперь еще и разные сепараторы урановые начнут излучать. Однако Рэкод успокоил ученую братию. Не дрейфьте, мол, займусь я начальством. Спасу вас, убогих, от переквалификации в физики-ядерщики.

И ведь, правда, решил проблему. Чего уж он там втирал Хистеру наедине, никто не ведает. Бармалей бы дал бороду выщипать по волоску, только б узнать, что к чему. Он ведь втайне записывал все «рэкодские» прегрешения, вел, так сказать, свой гамбургский счет. Само собой, с Хистером фишка с формулой бы не прошла. После такой шуточки на доске вряд ли Рэкод остался бы академиком. Потому тут действовала другая методика. Иногда из неприкрытого кабинета доносились обрывки вещания академика Рэкода своему боссу.

– Нет, мой фюрер, водородную бомбу сделать, наверное, можно. Но, понимаете, вначале наш Форт надо расширить где-то раз в двадцать-сорок. В общем, занять сооружениями всю Зону целиком. Потом еще надо будет потратиться порядка миллиардов ста. И ведь это, еще не учитывая маскировочных мер! Вы ж понимаете, мой фюрер, что всякие дурацкие организации типа ООН, они ж переполошатся? Начнут к нам сюда слать каких-нибудь инспекторов. Нам что, мало Зоны? Еще со всем миром воевать…

Вот, что-то в таком роде. И слава Спасителю, от атомных прожектов Хистер отказался. Или, может, просто запамятовал, закрутился. Вся научная команда вздохнула с облегчением. Однако у Хистера хватало глюков и без этого. Вот где-то тут и нашла коса на камень, в плане политики.

Рэкод-то, конечно, творил чудеса. Но ведь волшебником он все-таки не был, правильно? А господин Хистер считал, что между наукой и волшебством особой разницы нет. Подумаешь, вместо заклинаний – формулы! Он ведь как вещал:

– Я вам даю все на тарелочке! Артефакты, приборы измерительные, пою, кормлю от пуза, в конце концов. Вот и вы, интеллигенты ученые, подайте мне на тарелочке результат!

И по возможности, конечно же, подавали. Но ведь у Хистера был аппетит ого-го! Ему порой такого от лабораторий «на тарелочке» хотелось, что волосы дыбом вставали. Иногда академик возвращался от фюрера сам не свой. Видимо, даже запредельные высоты, в которых Рэкод витал целыми днями, не спасали.

– Надо ж быть таким дебилом! – шептал он иногда себе под нос.

А ведь товарищ Бармалей не дремал, только прикидывался. Он всегда все записывал, причем со сверкой по хронометру, фиксировал время. Рано или поздно везунчик Рэкод обязан был споткнуться. Уж слишком высоко он воспарил. Но ведь его ноги по-прежнему волочились по грешной земле. Пусть и зараженной наномашинками.

Загрузка...