Дорога дождей. Битва на Винегар Хилл

Часть 2

То, что произошло после, объяснить могу только временным помутнением рассудка. Можно было бы списать всё на развитое воображение. Но тут примешивается одно «но».

У Евы воображения отродясь не было. Или было, но, по её уверению, совершенно неразвитое. Да и с ума, насколько я знаю, обычно поодиночке сходят. А вот так, чтобы дуэтом – о таком феномене никогда не слышала. В общем, теперь я знаю, что к дурным предчувствиям хоть изредка, но прислушиваться не мешает. Впрочем, лучше начну с начала хотя знаю, что легче всё равно не станет.

В какой-то момент две вещи произошли одновременно: дождь припустился стеной и загрохотали бутафорские пушки. Ну, это я тогда думала, что стреляет всего лишь реквизит. Я же, гонимая неуёмным любопытством, желая рассмотреть картину боя, невольно сделала шаг вперёд. Ещё успела услышать Евин возглас:

– Ветка! Куда тебя понесло?!

И вдруг осознала, что стреляют совсем рядом. Каким образом я оказалась в гуще событий, остаётся только гадать. Ведь сделала лишь шаг, а не тысячу. Но этот шаг для меня оказался роковым.

Стена из дождя осталась позади, а вокруг в дыму метались странные тени, слышался грохот орудий и ржание коней. Не успела задать себе вопрос, откуда взялись вокруг лошади, как кто-то налетел на меня и сбил с ног.

Вот уроды!

Мой ярко-оранжевый плащик перестал радовать глаз своей солнечной расцветкой. Валяться в грязи совсем не предел моих мечтаний. Попыталась вскочить, но чья-то грязная рука надавила на затылок, прижав моё лицо к земле. Какой-то ирландец навалился на меня, не позволяя даже пискнуть. Он что-то проорал мне в ухо, и тут я сильно пожалела, что не соизволила выучить язык страны, в которой по воле нахалки-судьбы вынуждена жить. Но валяться в грязи быстро надоело. Решительно брыкнувшись, проорала что есть мочи:

– Please leave me alonе!(Пожалуйста, оставьте меня!) – В смысле, отцепись, придурок!

В ответ услышала озадаченное:

– An Englishwoman? (Англичанка?) – вопрошающий настороженно взглянул мне в лицо и быстро с меня сполз.

Я уже было собралась соврать, но тут увидела его безумные янтарные глаза. Руки чумазого незнакомца потянулись к моей шее, и я нервно ею задёргала, открещиваясь от приписанной мне национальности:

– No! No! Мама украинка, папа белорус, а я русская!

Ирландец нервно сдул с глаз длинную рыжую прядь, явно ничего не понимая, но душить меня не стал. Спросил только хрипло:

– Who are you?(Кто ты?)

– I’m Russian (Я русская), – испуганно повинилась я.

Его реакцию на моё признание увидеть не успела. На меня снова упал какой-то человек. Я пискнула и попыталась вскочить на ноги. Ужаснуться было отчего. Упавший на живого походил мало. Вряд ли возможно остаться живым с дыркой в голове. С другой стороны проскакала лошадь. До этого момента я не знала, что боюсь лошадей. Незнакомец – тот, что был живым, снова дёрнул меня на землю. Лужа с грязью мне больше не показалась отвратительной. В душе робко теплилась надежда, что моё лицо соприкоснулось именно с грязью, а не лошадиным помётом. Волосы на голове тихо шевелились. Да, устроители праздника явно погорячились, стремясь к максимальной степени реалистичности.

– Where did you come from?(Откуда ты здесь?) – рявкнул мне в ухо новый знакомец, вытаскивая меня из лужи за шиворот.

– Оттуда, – пискнула я, забывшись, и махнула рукой куда-то в сторону.

Всё равно из-за дыма сориентироваться было невозможно. Я видела только мечущиеся тени вокруг, слышала ирландский говор и ржание коней. Ирландцу надоело меня допытывать и он коротко распорядился:

– Follow me, but don't get up!(Иди за мной, но не вставай!)

Как можно одновременно идти и не вставать?

В общем, пришлось ползти на четвереньках. О плаще и джинсах, окончательно изменивших цвет, старалась не думать. Страшно было до обморока. Ничего себе комната страха под открытым небом! Интересно, это мне так крупно повезло вляпаться, или тут в дыму все зрители ползают?

Я нервно завертела головой, пытаясь разглядеть блондинистую подругу. Еву, к счастью, не заметила, но порыв ветра разогнал дымовую завесу, позволив увидеть то, что до сей поры стоит живым кошмаром у меня перед глазами.

Вокруг были люди. Очень много людей. Одни были живы. Они кричали и бежали куда-то, сжимая в руках странное оружие. Другие… Мёртвых вокруг было так много, что у меня невольно вырвался сдавленный всхлип. Думаю, мои глаза стали такими же безумными, как и у моего спасителя. Это мероприятие уже мало походило на праздник. Мёртвые мужчины, женщины и дети – их кровь пропитала землю, по которой я так упрямо ползла, спасаясь от этого безумия.

Очередной выстрел из английских пушек оглушил меня. Но спасительный дым снова укрыл поле боя, позволяя очнуться. Ещё минута и я бы с диким воплем помчалась, не видя ничего перед собой, словно испуганная грохотом лошадь, потерявшая в бою всадника.

Я не видела больше пытавшегося спасти меня ирландца. Изредка кто-то натыкался на меня, что-то выкрикивая, но никто не остановился, чтобы помочь. Гибнущим под артиллерийским огнём повстанцам было некогда разглядывать ревущую иностранку в грязном оранжевом плащике. Я сидела, обхватив голову грязными руками, и тихо скулила, раскачиваясь в разные стороны. Да, было страшно. Но по-настоящему пугала не блуждающая вокруг смерть. Пугала боль, которая пронзала меня всякий раз, когда рядом раздавался очередной предсмертный вскрик.

Вряд ли я смогла бы выйти из того смертоносного кольца, в которое попала, решившись посетить ирландский праздник. Незнакомец вернулся за мной. Он сам отыскал меня в дыму. Внимательно вглядевшись в моё зарёванное, грязное лицо своими янтарными глазами, ирландец молча потащил меня куда-то сквозь дым и грохот. Когда звуки боя стали глуше, а дым реже, снова пошёл дождь. Крупные капли стекали по моему лицу, смешиваясь со слезами. Мой спаситель резко остановился и махнул рукой вперёд.

– Get out. This is not your fight (Уходи. Это не твоя битва), – произнёс он хрипло, легко коснувшись рукой моей щеки.

Да, он прав. Мне нужно идти, ведь это не моя битва, не моё время, не мой мир. Но боль уже не оставляла меня, словно я успела стать частью этой битвы. Я неожиданно для себя порывисто обняла этого чужого для меня человека, который спас мне жизнь. Была ли это благодарность или извинение за то, что я ухожу, а он остаётся – не знаю. Скорее всего, то и другое одновременно.

– Thank you (Спасибо), – пробормотала я глухо, не решаясь посмотреть на него.

Глубоко вдохнув, я всё же решилась взглянуть в янтарные глаза, и, отступив на шаг, спросила:

– What is the name of the one who saved me?(Как зовут того, кто меня спас?)

Тот, кто спас меня, криво улыбнулся:

– John Murphy (Джон Мёрфи).

Уже делая шаг назад, он всё же спросил:

– What is the name of the one that I saved?(Как зовут тут, кого я спас?)

– Ветка, – совсем растерянно обронила я.

Он улыбнулся:

– Strange name (Странное имя).

Да, имя у меня странное, как и я сама – осколок чужой для него эпохи, лишь тень иного мира. Ещё шаг, он исчез, словно растворился в дыму, и битва поглотила его, как и многих других.

– Прощай, Джон Мёрфи, – пробормотала я уже самой себе и попыталась продолжить свой путь.