Дорога к свободе

Глава 1

Суббота. Вечер. Я с неприкрытой скукой провожала подруг на вечеринку. Не верится, когда-то и я любила развлекаться до такого состояния, что забывала свое имя. Неприятно обожгло щеки от воспоминаний: переполненный ночной клуб, липкие тела, громкая музыка, реки алкоголя и случайные знакомства. Я невесело усмехнулась своим мыслям. Как давно это «когда-то» было? Несколько лет прошло. И словно та жизнь случилась не со мной. Кажется, что всегда было так, как сейчас: дом, работа, дом, работа. А все, что происходило раньше – чужая жизнь, которую я видела во сне, в кино, на улицах города.

Моя жизнь мне нравится, да. Я счастлива.

– Яна, давай с нами? – Саша предприняла очередную провальную попытку уговорить меня изменить планы. – Какой человек захочет провести субботу дома? В Москве! В двадцать четыре года!

– Интроверт, например. – Я выдавила слабую улыбку.

Саша всегда была настойчивой. Никому, кроме меня, не удавалось противостоять властному тону и требовательному взгляду блондинки. Саша соединяла в себе противоречивые на первый взгляд вещи: стервозную внешность и доброе сердце. Сколько помню Сашу, ее жизнь дополняли многочисленные поклонники, вечеринки и выпивка. Мы дружили много лет, а значит, моя жизнь была такой же.

– Да, хватит сидеть в четырех стенах! – поддержала ее Аня.

От второй подруги предложение развлечься звучало необычно. Я помнила Аню скромницей и отличницей без чувства стиля и намека на свое мнение. Теперь Аня из студентки-тихони превратилась во взрослую и уверенную в себе девушку, к тому же она не уступала моделям с подиума и пронырливым журналистам, которые вечно суют нос в чужие дела. А ведь когда-то я посоветовала Ане стать увереннее и подобрала ей гардероб… Хорошая работа, Яна. Даже чересчур хорошая.

– Я же сказала, не могу, – ответила я спокойным тоном. И все равно голос получился звонким. Ненавижу свою эту особенность. Я завидовала бархатному голосу Саши и вполне обычному голосу Ани. Но уж такая я: миниатюрная, бледная и разговариваю как мультяшка. – Отчет сам себя не сделает, девочки, – напомнила я с напускным страданием во взгляде. – Работа должна быть готова к понедельнику, а я еще не начинала. – Из нас троих только я пошла работать по специальности – бухгалтером. Я работала в рекламном агентстве и очень любила спокойную рутину.

– Не будь у тебя этой отговорки, ты бы придумала другую, – проворчала Аня. – Отчет! В субботу вечером!

Я сделала вид, что не расслышала язвительных комментариев и начала аккуратно толкать подруг к входной двери. Но они стояли на огромных каблуках и возвышались надо мной, как высотки из «Москва-Сити». На их фоне я была жалкой пятиэтажкой. Поэтому и не стоило их слишком злить, а то схватят меня и утащат в такси – сил им хватит.

Саша оказалась настырнее, чем я думала, и не спешила сдаваться:

– Яна, прошу тебя, – она тихо и медленно, словно психически нестабильную, уговаривала меня. – Ты молчаливая, серьезная…

– Ты хотела сказать «скучная»? – уточнила я.

– Вовсе нет! – на лице Саши мелькнула боль. – Мы понимаем, милая, но… прошло четыре года. Четыре. Нужно хотя бы пытаться жить дальше.

– Я живу, – пожав плечами, безразлично отозвалась я и оттянула рукав свитера. Честно, совсем не хотелось менять уютный свитер на узкое платье.

– Саша о мужчинах, Яна Воронцова! – не выдержала Аня и тут же залилась краской. – У тебя четыре года не было свиданий!

Я с шумом втянула в себя воздух и выдавила самую широкую и фальшивую улыбку из всех возможных, иначе бы начала кричать и все крушить, а мне дорога моя квартира. Я слишком серьезная? Меня обещали повысить до главного бухгалтера, а подруги твердят о мужчинах! Может, дело в том, что мне не семнадцать, а двадцать четыре, и я забочусь о своем будущем? Одно другому не мешает, конечно, но приоритеты я расставила.

– Спасибо за заботу. Мне нужно работать.

Прежде чем Саша и Аня успели возразить, я выпроводила их на лестничную клетку и захлопнула входную дверь. Подруги еще что-то покричали, а потом я услышала стук их шпилек в направлении лифта.

Устало покачав головой, я направилась в комнату, захватив из кухни кружку с остывшим зеленым чаем. Мне предстоял тихий вечер. Когда Саша и Аня бесцеремонно ворвались ко мне домой, я собиралась пить чай и есть печенье.

Мобильный телефон издал сигнал. Я поставила кружку на журнальный столик и потянулась за телефоном. Сердце, как у меня бывало при нежданных звонках и смс, заколотилось быстрее обычного. Испытав нешуточное облегчение от того, что это всего лишь рассылка любимого журнала, я открыла письмо и пробежалась по темам номера.

Скорее по привычке я изучила блок с модой – было время, когда я обожала следить за трендами, – пролистнула блок про отношения и секс, усмехнулась над названием психологического теста (Какое вы комнатное растение?) и задержалась на предпоследней странице.

«Доктор философии и гипнотерапевт Майк Ньютон выдвинул теорию о бессмертии души. По его словам, душа может бесконечно путешествовать по разным телам. Люди с частичками одной души – это больше, чем родственные души. Когда такие люди встречаются, между ними происходит взаимное притяжение, а их судьбы поразительно схожи. Почему возникает связь? Частички души соединяются, а люди испытывают чувство уюта, сравнимое с возвращением домой после долгих странствий. Они способны помочь друг другу в сложный момент. Бывали случаи, когда "части души" спасали друг другу жизнь. Это связь на высшем уровне».

– Ну и чушь… – пробормотала я, выключив телефон.

Но теория не выходила у меня из головы. Вдруг в мире живет человек, с которым у нас схожи судьбы? И если я найду его…

– Это связь на высшем уровне, – повторила я вслух.

Перед подругами я лукавила: начать новую жизнь хотелось. И найти своего человека – тоже. Но вряд ли гулянки по клубам и выговор на работе помогут мне в этом. Усмехнувшись, я поймала себя на мысли, что впервые призналась: я недовольна тем, как живу. И вряд ли на меня повлияли подруги – они каждую пятницу и субботу пытаются промыть мне мозги. Однажды пришли ко мне домой с красавчиком из «Тиндера»! Мол, одевайся, Яна, все устроено. Я рассмеялась, вспомнив тот случай, но ко мне быстро вернулась хандра. Дело не в подругах. Неужели дело в статье про теорию Майка Ньютона? Но глупости же! Общая душа… связь на высшем уровне…

Всего на секунду мной овладело чувство сожаления. Вдруг я упускаю что-то важное? Вдруг, пока пью чай, жизнь проходит мимо? Моя судьба, моя истинная любовь идет по улице, заглядывает в окна, но я живу на десятом этаже, и мы никогда не встретимся… Я тряхнула головой, сделала большой глоток чая, поморщилась – ледяной! – и поставила кружку на столик. Ну их, и судьбу, и любовь! Я закрыла глаза, посчитала до пяти, открыла – все в порядке. Внутренний голос замолчал, а я вернулась в хрупкую гармонию. Помню, в один момент я перестала воспринимать окружающий мир как нужный мне. Зарывшись с головой в учебу, а позже в работу, я выстроила стены и не собиралась никого пускать вглубь своей души. Пусть так и остается. Спокойно. Безопасно.

Прошел час, а я не приступила к отчету. Сидела и пялилась в монитор, пока ноутбук протяжно гудел, будто журил меня за бездействие. Я понимала, прогресса не будет. Никак не получалось сосредоточиться! И что за горькое чувство в груди? Одиночество? Нет-нет-нет. Мне необходим свежий воздух, чтобы навязчивые мысли исчезли. Проветрю голову и вернуть к работе.

Захлопнув крышку ноутбука, я вскочила со стула и принялась одеваться. «Прогулка в одиночестве по любимым местам, – думала я, наматывая на шею сиреневый шарф. – Уверена, мне станет легче. И за мороженым в супермаркет зайду на обратном пути».

Москва погрузилась в осенние сумерки. Ветер кружил опавшие листья, в темноте они казались черными, и норовил забраться под одежду. Застегнув на все пуговицы светло-бежевое пальто, я направлялась в единственное место, которое успокаивало и придавало мне сил. Я нашла этот волшебный уголок, когда только-только вернулась домой из Лондона.

Редкие прохожие хмурились и спешили скорее добраться до дома, а я направлялась в совсем иную от своего жилья сторону, нарушая глухую тишину улиц стуком каблуков. С неба падали редкие, холодные капли дождя, но я игнорировала непогоду. Подняв ворот свитера до подбородка, я спрятала руки в карманы джинсов и шла к любимому в столице месту, которое было моим спасением уже четвертый год.

Благо, идти недолго. Я пересекла украшенный ветками вход в парк и свернула на узкую тропинку. В такой поздний час там безлюдно и спокойно. Листва с высоких деревьев прятала от чужих глаз мраморный мост, он дугой перекидывался через небольшой, в ночи фиолетово-синий пруд.

Я не помнила, сколько раз приходила к пруду поздними вечерами, не помнила, сколько времени проводила здесь, бесцельно вглядываясь в темное дно водоема, но я отчетливо помнила, что никогда прежде не встречала на мосту другого человека. Порой мне казалось, в спрятанном за деревьями уголке парка бываю только я, словно прыгаю в магический портал. Но мое секретное место больше не было секретным. Мужчина, опершись руками о перила и опустив голову, смотрел на воду.

Тайком, насколько позволял свет фонаря, я разглядела незнакомца. Он высокий, наверное на голову выше меня. Подтянутый, но худой. Его волосы светлые, чуть кудрявятся. Одет просто: темные джинсы и черный пиджак, из-под которого выглядывал белый вязаный свитер.

Сердце забилось быстрее – я не ожидала «соседства». Уйти? Но это мое место, как бы по-детски это ни звучало. Ладно, буду игнорировать парня.

Справившись со ступором, я поднялась на мост и встала недалеко от незнакомца. Его пальцы, которыми он, оказывается, сжимал зажженную сигарету, были загорелыми и длинными, на указательном блеснуло серебряное кольцо.

Незнакомец будто почувствовал на себе взгляд и повернул голову в мою сторону. Слабый свет фонаря осветил лицо блондина, и я застыла, почувствовав: щеки обдало жаром. Подобного со мной не было очень и очень давно. По ряду причин я не обрадовалась тому, как бурно отреагировал мой организм – Саша назвала бы мое состояние «гормональной тревогой», потому что блондин, определенно, был в моем вкусе. Его лицо словно вылепил талантливый скульптор: высокие скулы, прямой нос, губы красивой формы и темно-зеленые глаза с золотыми, в тон волосам, вкраплениями.

Незнакомец, подобно мне, растерялся. Он затянулся сигаретой и уставился на меня, приподняв широкие брови. Не ожидал увидеть кого-то здесь в столь поздний час? Растерянность сменилась изумлением, а потом интересом и даже оценкой.

Кажется, у меня поднялась температура – так сильно горели щеки, – и я запретила себе смотреть в глаза-изумруды на загорелом лице блондина. Отвернувшись, я принялась разглядывать лист клена – по воле ветра он быстро уплывал и вскоре скрылся под мостом.

Тогда я вновь украдкой посмотрела на мужчину, и это вызвало волну дрожи по моему телу. «Яна, у тебя слишком долго не было отношений», – с усмешкой сказала бы Аня. Я покачала головой. Нет, дело не в этом. Умирайте, предательницы-бабочки! Происходящее противоречило всем моим правилам, которые я придумала четыре года назад и успешно выполняла… до сегодняшнего вечера.

Опустив голову, я изучала свое отражение в прозрачной воде: от холода курносый нос покраснел, а тонкие губы побелели. Я попыталась думать о работе, о своих правилах… Но мысли упорно возвращались к зеленым глазам. Я чувствовала взгляд этих глаз. Неприкрытый интерес начал неимоверно смущать – вот поэтому я хотела уйти, мне не нужны новые знакомства, красивые любовники, надежды на счастливое будущее!

Не выдержав, я повернулась и раздраженно спросила:

– Почему вы так смотрите на меня?!

– Прикидываю, в какой позе вы лучше смотритесь, – ответил блондин.

– Простите… Что? – Я поперхнулась воздухом.

– Ну… – Он опешил и вдруг рассмеялся бархатным смехом, от которого у меня затряслись колени. – Я не имел в виду то, о чем вы подумали, – он попытался подойти ко мне ближе, но я отступила назад. Правила летят к чертям, а инстинкты всегда со мной.

– Откуда вам знать, о чем я подумала? – мой голос звучал твердо, но я не была уверена в словах.

Я вообще мало понимала, что говорю. Мой разум отказывался работать, уступая эмоциям. Почему я еще не ушла? Пять минут назад я хотела только одного – уединения. К тому же стоять темным вечером рядом с мужчиной – пусть красивым мужчиной – отнюдь небезопасно.

– Слушайте, – его тон был настойчивым, а голос мягким.

Господи, о чем я думала, когда решила подняться к нему на мост?! Мы в нелюдном месте, и, если я закричу, никто не услышит. Нас освещает тусклый свет фонаря, и, если я побегу, могу свернуть шею. А главное, я никому не сказала, где меня искать. Идеальная жертва для маньяка!

Но он совсем не похож на маньяка. Хотя… все маньяки не похожи на маньяков. Когда блондин подошел ко мне почти вплотную, я удивилась тому, что меня не сковала в тиски паника. Мне не захотелось убежать, а мне всегда хочется бежать, если мужчина подходит, нарушая мое личное пространство.

– Я художник. – Он сказал это с таким невинным видом, что я не нашла слов для ответа. Я молчала, и тогда он добавил: – Рисую, понимаете? – и поводил рукой в воздухе, изображая кисть.

– Понимаю, – выдавила я.

Пару мгновений мы глядели в разные стороны. От незнакомца исходил аромат дешевых сигарет и дорого одеколона. Странное сочетание. Когда тишина стала неловкой, с губ блондина сорвался нервный смешок. Я усмехнулась в ответ.

– Глупо получилось, – сказал художник, улыбаясь. Один уголок его губ был приподнят, делая улыбку слегка кривоватой. И ему шло. Когда есть харизма – все в человеке становится прекрасным.

– Да уж, – промямлила я, облокотившись о край моста. Многовато эмоций за один вечер: голова кружилась. – Забавно.

Меня вновь привлекли его зеленые глаза. Они не улыбались, когда улыбался он. Редкое явление, может говорить о внутренних переживаниях. Аня часто говорит, что я грущу, даже когда смеюсь.

На пару минут парк погрузился в наше молчание. Поразительно для меня, но я не чувствовала желания убежать или сказать глупость. Я стояла и думала о том, что вечер выходит весьма неплохим. Будет что вспомнить.

– Анфас, – сказал блондин.

От неожиданности я вздрогнула.

– Я нарисую вас, – пояснил он.

– Яна, – прошептала я, вглядываясь в воду. – Зовите меня Яна.

– Константин.

Я повернулась и увидела, что Константин зажал сигарету между зубами и протянул мне руку. Я неуверенно пожала горячую и слегка шершавую ладонь. Надеюсь, он действительно художник.

– Я нарисую вас. Это будет моя лучшая работа за долгие годы. Карандаш, может, масло, – глаза Константина загорелись. Он снова стал разглядывать меня, будто я насекомое под микроскопом. – Да, это определенно будет что-то невероятное, что-то…

– Не стоит, – выпалила я, покусывая нижнюю губу.

Мой новый знакомый изменился в лице. Потух, стал серьезнее. И эта серьезность добавила на его гладком лбу пару морщинок. Интересно, сколько ему лет? На вид не более двадцати пяти. А когда Константин задумчиво выдохнул облако серого дыма и окатил меня прищуренным взглядом, мне показалось, он в один миг узнал все обо мне: мое прошлое, мое настоящее и даже будущее. Я чувствовала себя открытой книгой, в то время как Константин оставался для меня лишь красивой, загадочной обложкой.

– Почему? – тем временем спросил собеседник, затушив сигарету о мраморный камень перил. Окурок парень убрал в карман пиджака.

– Я не считаю это… правильным, – пытаясь подобрать слова, сказала я. Трудно ответить на вопрос, на который не знала ответа. – Мы едва знакомы…

– Вы не считаете себя красивой, – кивнул он.

– Что? – я чудом не сломала каблук, дернув ногой.

Видимо, я покраснела, потому что Константин засмеялся.

– Это глупо, Яна. Говорю как художник. И не волнуйтесь, позировать к себе домой я вас не зову. – Я вспыхнула от одной только мысли об этом, но Константин, вроде бы, не заметил моего смущения. Он положил ладонь на перила и, слегка закинув голову, посмотрел на небо: – Видите те звезды?

Я последовала его примеру и тоже запрокинула голову.

– Не видно звезд, – ответила я. – Небо затянуто тучами, даже луну трудно разглядеть. Обещали дождь.

– А я вижу, – сказал Константин, улыбаясь. – Вижу, Яна.

– Вы врете, – скептично отозвалась я.

И снова его легкий смешок заставил меня вздрогнуть.

– Нет, – повернул ко мне голову. – Не спугнуть бы вдохновение…

– Часто здесь бываете? – решила я сменить тему, пока он окончательно не заговорил мне зубы и не усыпил бдительность. Я пока не решила, стоит ли ему верить и не считать маньяком.

– Да, часто. А вы?

– Хм, странно. Почему мы не встречались раньше?

– Я не сказал, что приходил сюда вчера, позавчера или месяц назад, – он подмигнул мне. – Ваш вопрос был как часто, а не как давно. Когда-то, пару лет назад, я приходил сюда каждый вечер.

– А потом?

– Потом… – Он замолчал. Я впервые смутила его. – Все меняется.

Я промолчала. Уж мне-то не знать…

– Разве не страшно гулять поздним вечером? – вновь повеселел и поинтересовался Константин. Вместе с интересом в его взгляде было что-то еще, но я не могла понять, что именно. Забота? С чего бы? – В Москве проблемы с преступностью. А вы красивая девушка.

Преступность? Намекает на себя? Все-таки маньяк?

– Не задумывалась об этом, – я пожала плечами. – В сумочке ношу газовый балончик, – соврала, надеюсь, вполне правдоподобно. – Почему вы здесь? Снова… – Хотелось спросить, ждет ли его дома девушка, но я не решилась. Какое мне дело? Это наша первая и последняя встреча.

– «Сон – пустая трата времени»1, – хрипло пропел Константин. Его тембр голоса идеально подходил для рок-баллад.

– Bon Jovi2?

– Знаете старичка Джона? – недоверчиво уточнил Константин, приподняв левую бровь.

– Знаю. Но предпочитаю классику: Моцарт, Чайковский, Бах.

– Тут не удивили.

Я звонко рассмеялась, а Константин, напротив, притих. Он посмотрел на мои губы, и я инстинктивно облизала их.

– Чудесно, – художник отвернулся к пруду. Слишком резко, я не успела перехватить его взгляд и понять, что он имел в виду.

Константин достал новую сигарету и, затянувшись, с наслаждением выдохнул дым. Так вот почему его сигареты странно пахли! Они с гвоздикой.

Константин достал пачку и убрал в нее зажигалку. Я так и думала. Одна из самых дешевых марок. Как можно курить такую дрянь? Я считала, курить можно достойные сигареты, чтобы получать удовольствие, либо не курить вовсе. Поэтому я достала из кармана пальто свои сигареты: крепкие, мужские, приличной марки.

Не колеблясь, я протянула пачку Косте. Тот лишь хмыкнул.

– Спасибо, – вежливо сказал он. – У меня есть свои сигареты.

– Да разве это сигареты? – не выдержала я, с досадой убирая пачку. – Такой дряни я давненько не видела.

Константин засмеялся в голос. На его впалых щеках появились ямочки. Вот же чудной! Он вновь достал отвратительны папиросы и прочел этикетку:

– С гвоздикой. Крепкие. Без фильтра. – Я открыла рот, чтобы в очередной раз высказать свое возмущение, но Константин продолжил: – Вы не понимаете, Яна. В этом вся прелесть гребаной свободы – делать все что душе угодно, не вспоминая о нормах и принципах. Нарушать собственные правила и получать от этого наслаждение, – он цокнул языком. – А я свободен. Чертовски свободен. – В его голосе слышалась грусть.

Он не рад свободе? В голове не укладывается. Я, запертая в воображаемую клетку, ему завидовала. Вот чего мне не хватает! Свободы. От воспоминаний, страхов, правил… Вдруг новый знакомый поможет мне обрести ту самую свободу?

А Константин продолжал курить, ни разу не закашлявшись.

Я не выдержала:

– Извините, не могу наблюдать за тем, как вы вдыхаете отвратительное месиво и, я уверена, не получаете от процесса никакого удовольствия, что бы вы там ни говорили, – с вызовом объяснила я, вновь доставая из кармана свои сигареты. Я протянула Константину пачку: – Возьмите.

Что со мной? Указываю незнакомому человеку, что ему делать. Таким приказным тоном… Мне захотелось провалиться сквозь землю.

Константин вскинул бровь, смерил меня недоверчивым взглядом, потом перевел глаза на пачку и сказал:

– Хорошо, Яна. – Его губы дрогнули в легкой улыбке. – Ваша взяла.

Когда его пальцы потянулись к сигаретам, то коснулись моей руки. А часть меня, запертая в воображаемой клетке, взбунтовалась: «Может, поэтому ты, Яна, хотела дать ему пачку? Чтобы он дотронулся до тебя?» Хитрая, хитрая Яна…

– Нет! – воскликнула я.

Пачка выпала бы из моих рук, если бы Константин не успел ее перехватить. Мужчина удивленно посмотрел на меня, а потом достал сигарету и прикурил. Сделал затяжку и сказал:

– Мою свободу похитили. Браво, Яна. Мы обязаны перейти на «ты».

Мое напряжение мигом спало, и я рассмеялась. Константин излучал тепло, безопасность и ту самую свободу, о которой я начала всерьез грезить. Мы проговорили почти час. Странно было чувствовать спокойствие в обществе едва знакомого человека. Наверное, так люди ощущают себя, когда находят своего человека. Не знаю, раньше у меня такого не было.

Константин мало говорил о себе. Я тоже не спешила раскрывать карты, да и раскрывать нечего: моя жизнь в последние годы не слишком разнообразна. И мы болтали о всяких глупостях. Я узнала, что он любит дешевые сигареты, дорогую выпивку, вареные овощи, проводить ночи вне квартиры и музыку группы Bon Jovi.

– А я все равно нарисую тебя, – подмигнув, сказал Константин. – Ты необычная, Яна, – он вновь проигнорировал мои просьбы и закурил свои дешевые папиросы. – Ты вдохновляешь.

– Спасибо, Константин, – я мялась с ноги на ногу и ловила себя на мысли, что не хочу прекращать общение с этим милым, хоть и чудаковатым молодым человеком. Но мало ли чего я хочу? Мое прошлое – уродливые шрамы на подсознании. Я боюсь, раны вновь будут кровоточить. Я боюсь. – Мы едва знакомы, не думаю, что готова к этому.

Константин засмеялся:

– Почему ты воспринимаешь все так… пошло? – Он близко. Еще шаг, и сможет наклониться к моим губам. – Мы свободные люди, Яна, нет ничего криминального в том, что я хочу изобразить тебя на холсте. Могу отдать тебе рисунок в следующую встречу. Ты убедилась, что я не маньяк?

– Я еще думаю над этим, – поддразнила я. «Следующая встреча», звучало не так страшно, как я думала. И все-таки мои страхи сильнее моих желаний. Я отстранилась и твердым тоном сказала: – Натурщица из меня, извините, никакая. Мы приятно пообщались, но я не уверена, что мы увидимся снова. – Я боюсь, я всего боюсь.

Он напрягся. Пропустил сквозь стиснутые зубы воздух.

– Опять на «вы»? – Константин убрал ладонью волосы со своего лба. Во мне все задрожало – этот жест всколыхнул цунами неприятных воспоминаний. А Константин, кривя губы в усмешке, холодно заговорил: – Что же, должно быть, я серьезно задел Вас, раз Вы даже и слышать не хотите о продолжении общения со мной. – Секунду он помолчал, а потом обогнул меня и пошел прочь, бросив напоследок: – Мы встретимся вновь, Яна. Вдохновение никогда так просто не отпускает меня.

И он ушел. Его фигура, сливаясь с ночной тьмой, вскоре исчезла среди деревьев. А я стояла и смотрела ему вслед, не в силах пошевелиться.

Во мне который раз за эту ночь зародилось очередное забытое чувство – сожаление. Я почувствовала себя идиоткой, отпуская его и тем самым отпуская хрупкую надежду на… освобождение? Свободу. Единственное, что мне оставалось, надеяться: последние слова он говорил серьезно. Мне нужна эта свобода. Мне, наверное, нужен он.