Дорога в будущее

М. АКСЕНОВ, помощник директора ремесленного училища № 4 по культурно-воспитательной работе АЖУРНАЯ РУЧКА

Этот день был началом всех павлушиных тревог и забот.

— Сегодня мы пойдем на наше базовое предприятие, — сказал мастер Иван Ильич Ногтев новичкам. — Многим из вас через два года придется там работать.

Павлик Дементьев с малых лет много слышал об этом заводе, о его замечательных мастерах, очень нужной продукции. Нередко с нескрываемым любопытством он наблюдал, как из заводских ворот, тяжело пыхтя, выезжал груженый поезд. На его платформах стояли гигантские ящики, скрывая своей деревянной обшивкой какие-то чудо-машины. С благоговением Павел подходил к заводским воротам. Воспитатель рассказывал, что этому заводу много лет и что на нем всегда работали люди необыкновенные, мастера, во всей России единственные. Только при царях им жилось очень плохо: не ценили раньше человека.

Вот и учебный корпус четвертого ремесленного училища — свидетель большой, интересной истории уральских мастеров. По этому длинному коридору полтораста лет назад ходил великий русский металлург Павел Петрович Аносов. В стенах этого здания, бывшего когда-то оружейной мастерской, златоустовские художники создавали замечательные граверные работы, наносили золотые узоры на ставшие известными всему миру булатные клинки. Но хозяева-немцы, которые здесь пустили корни, присваивали себе русскую славу, хвастались на мировых выставках превосходным оружием с узорной гравировкой, выдавая его за свое, не упоминая о подлинных авторах этих творений. Все это ушло в далекое прошлое.

Теперь в бывшей оружейной мастерской размещены учебные классы и лаборатории ремесленного училища. Здесь учащиеся овладевают опытом старых производственников, готовятся стать мастерами большого искусства…

И вот однажды Павлик Дементьев вместе со своей группой резчиков по кости и дереву вошел в один из цехов завода. Начальник цеха гостеприимно встретил их в своем кабинете. Кабинет его был необычным. Он напоминал музей, где были собраны редкие вещи. На сбитой сукном стене ровными рядами были расположены пластинки, на их холодном металле — художественная гравюра с изображением уральских пейзажей. Здесь же были узорные рамки, чудесные ручки.

Начальник цеха с улыбкой наблюдал за нескрываемым восхищением ребят.

— Все, что вы сейчас видите, создали своими руками люди, которые всю свою жизнь посвятили этому искусству.

С этими словами начальник цеха не спеша подошел к небольшому столу и достал из ящика шкатулку. На дне ее на зеленом бархате лежала тончайшей работы резная ручка, сделанная из цельного куска слоновой кости.

— Более сорока пяти лет хранится в нашем цехе эта ручка, — сказал начальник цеха. — Двадцать дней трудился над ее изготовлением старейший мастер Златоуста Гавриил Алексеевич Субботин. Ее ажурные лепестки, внутренняя выборка, весь замысел говорят о большом мастерстве нашего земляка… Попытки некоторых резчиков повторить эту замечательную работу пока не имеют успеха.

…Павлик долго не мог заснуть в тот вечер, забыть кабинет-музей: ажурные узоры на пластинках, орнаменты на шкатулках. Он был счастлив одной мыслью, что через два-три года научится творить подобное… Но самое замечательное — это ручка… И что за человек был этот Субботин, что сумел создать такое… Вот бы ему, Павлику, сделать такую ручку. Тогда он мог бы сказать себе: ты настоящий мастер!

Павлик с грустью вздохнул.

Много перепортил Павлик кусков пластмассы, прежде чем добился выполнения простейшей работы — настольной рамки. Мастер Иван Ильич любовно обучал его кропотливой работе и, бывало, по-отечески журил за поспешность:

— Экий ты, хлопец прыткий. Да разве такую вещь можно в один присест сделать! Терпение и воля, брат, — самое главное в нашем искусстве…

Дни проходили за днями. Павлик и сам замечал, как изменились его школьные товарищи, да и сам он. Повысилась требовательность к себе, вырабатывался определенный трудовой режим, а главное, здесь его научили наблюдать.

Мать Павлика часто замечала, как ее возмужавший за это время сын подолгу любовался узорами на замерзшем окне или мутно-белыми клочьями на небесной синеве.

— И что ты там, Павлуша, увидел? — с беспокойством спрашивала она молчаливого сына. — И раньше окно так замерзало. Эка невидаль.

Павлик отвечал с задумчивой мечтательностью:

— Запомнить надо, мама, этот узор… И знаешь — зачем? Вот вырезать бы такой из кости. Понимаешь?.. Красиво очень… А то ведь завтра солнышко выглянет — и растает все это. А надо, чтобы эта красота осталась у людей на всю жизнь…

Подходили к концу напряженные дни учебы. Однажды Павлика Дементьева вызвали к директору училища. Оправив свою сатиновую гимнастерку, он вошел в кабинет. На столе перед директором лежала последняя работа Дементьева — резная крышка для шкатулки. Это было произведением его творчества, куда он вложил все знания, умение, полученные в училище.

Директор обнял за плечи смутившегося Павлика и, подведя его к столу, сказал:

— Хорошие у тебя руки, Дементьев. Вижу, учеба впрок пошла. Только главное — не зазнавайся. Не думай никогда, что достиг самого высокого и больше итти некуда.

— Что вы, что вы, Николай Михайлович! — торопливо заговорил Павлик. — Да я эту работу и отдавать-то боялся: узор у меня немножко не такой получился, как я мечтал…

— Возможность вырезать лучший узор, — сказал директор, указывая на крышку, — тебе предоставляется на предстоящей экзаменационной работе… Да, скажи-ка, кстати, что ты думаешь представить на выпускной экзамен?

Внимательный взгляд директора заметил, как вздрогнули ресницы ученика, зарделись румянцем щеки.

«Ажурную ручку», — едва не выпалил Павлик. Но не сказал этого. Стало даже страшно при мысли, что он собирается повторить работу такого мастера, как Субботин. А если не выйдет — засмеют все и директор хвастунишкой назовет. Нет, лучше уж не обещать заранее.

И Павлик, опустив глаза, ответил:

— Не знаю еще…

Но трудно было носить в себе такой дерзкий замысел, который родился в голове Павлика Дементьева. Он поделился мечтой со своим товарищем Сергеем Моковым.

— Ты шутишь? — недоверчиво проговорил приятель. — Больно высоко замахнулся…

И потом таинственным шопотом добавил:

— Ведь это же Субботин, мастер, — да еще какой! Не нам с тобой ровня. Да и то он работал над своей ручкой двадцать дней. А у нас экзамен на носу…

После этого разговора Павлик еще больше загрустил. Не вышел, видать, из него мастер. Не сделать ему такой ручки, как Субботин…

Но нельзя было отогнать навязчивую мечту, которая запала глубоко в душу и корни там пустила. С корнем мечту не вырвешь…

До государственных экзаменов оставалось 10 дней. Ученики с волнением подходили к мастеру, и каждый показывал четкие рисунки давно продуманной работы. Одних он хвалил за удачный замысел, другим советовал переделать рисунок, выбросить лишнее или добавить необходимое. И когда проекты экзаменационных работ были утверждены, мастер заметил стоявшего подле него необычайно серьезного Павлика Дементьева.

— Иван Ильич, — начал взволнованно Павлик, — помните нашу первую экскурсию на завод?.. А помните ту ажурную ручку Субботина?..

Мастер проницательным взглядом посмотрел на своего воспитанника. Он догадался о причине необычайной взволнованности Дементьева. А Павлик все более крепнувшим голосом продолжал:

— Я долго думал об этой ручке… Да что говорить, все два года моей мечтой было повторить исполнение этого мастера… Эта ручка не давала покою мне, как только я брался за резец… Я знаю, вы поймете меня… Вот мои чертежи, набросок, — торопливо положил он на стол листы ватмана.

Иван Ильич с минуту молча смотрел на Павлика, как будто видел его впервые, а потом, точно обращаясь к самому себе, заговорил неторопливо:

— Субботин, искусный мастер, потратил целых 20 дней… До экзаменов осталось 10… Да… Трудновато, трудновато… Но ведь Субботин — самоучка. Если его и учили мастера, то, пожалуй, одному: как надуть лавочника, у которого он покупал водку для них… А ведь тебя учили два года настоящему мастерству, ты познал и теорию и практику своего дела…

И потом уже твердо, обращаясь к самому Павлику, добавил:

— Что ж, Паша, попытайся. Я думаю, что получится. Смелее берись. Обещаю тебе помочь. Но помни, дорогой: спокойствие, неторопливость, точный расчет и уверенность — вот твои друзья… Делай, Павел…

Павлик получил разрешение готовить экзаменационную работу дома. День за днем ловкие руки все больше и больше приближали его к заветной цели. Мать осторожными шагами подходила к его небольшому столику. И, боясь помешать ему, шопотом просила:

— Павлуша, отдохни…

Павлик работал.

До экзаменов оставалось три дня. Утром зашел Иван Ильич. На лице его появилось в эти дни какое-то новое, светлое выражение, которое словно молодило на несколько лет старого мастера. Он радовался успехам своего ученика.

Работа была окончена. Оставалась легкая полировка наружной поверхности, но это не пугало Павлика. Трудности позади. Дав себе заслуженный, хотя и короткий отдых, Павлик вечером принялся завершать работу. Он взял осторожно ручку, поднял ее высоко над головой и залюбовался нежной ажурной резьбой…

Что было потом, Павлик вспоминал с трудом. Ажурная ручка, сверкнув своей белизной, скользнула по руке, и тонкие ее лепестки рассыпались по полу… Павлик упал на колени и бессознательно дрожащими пальцами складывал разбившиеся части. Он не заметил, как рядом оказалась мать. Он не видел, как ее пальцы пытались делать то же самое, что и он.

Он понимал одно: работа пропала… Через три дня выпускной экзамен, и он, Павлик Дементьев, не сможет выполнить слова, данного своему старому учителю, — притти на экзамен с копией ручки Субботина.

…Павлик, не разбирая дороги, бежал к Ивану Ильичу. Была ночь. Ветер хлопал ставнями домов. Мальчик постучал в дом Ивана Ильича. Слезы выдали несчастье Павлика Дементьева…

Никто, даже мать его, не знал, о чем говорили мастер и его ученик в течение часа. Павлик пришел домой и, не сказав ни слова, уселся за свой рабочий столик…

У входа в училище большой плакат: «Привет новому поколению рабочего класса!» В здании тишина. Идут выпускные экзамены.

В просторном кабинете за длинным столом сидят члены экзаменационной комиссии. Справа от них на зеленом сукне аккуратно разложены выпускные работы учащихся, сделанные из кости и пластмассы.

Ученики один за другим подходят к кафедре, уверенно отвечают на заданные вопросы и, получив одобрительные отзывы членов комиссии, счастливые выходят из класса…

Беспокойство Ивана Ильича возрастало. Экзамены подходят к концу, а Павлика все нет и нет. По мере того, как список экзаменующихся уменьшался, он все чаще тихо покашливал и выходил в коридор, с тревогой посматривал на дверь — не появится ли Павлик.

Где-то в глубине коридора часы пробили семь. Члены комиссии слушали четкие ответы последнего экзаменующегося.

В этот момент дверь с шумом распахнулась, и на пороге появился Павлик Дементьев. Его широко открытые глаза на осунувшемся лице излучали нескрываемую радость.

— Павлуша! — навстречу ему встал Иван Ильич. — Пришел, сделал! — прижав к своей груди взъерошенную голову паренька, твердил мастер, а потом, взяв себя в руки, обратился к членам комиссии:

— Вот он, наш новый уральский умелец, мастер художественной резки.

И с этими словами Иван Ильич взял из рук Павлика коробочку и извлек оттуда ажурную ручку, изготовленную Дементьевым за три дня и три бессонных ночи…