Они ловили рыбу. Пруд. Лес. Деревянные домики для уток. И все бы ничего. Но было одно, но…
Она не умела этого делать. Рыбачить. Когда-то давно в детстве, с дядей, они поехали в лес. Лодка, весла. Корзинка, ведерко. И все бы ничего. Но было одно, но…
У нее не было болотных сапог. Такие по ягодицы высотой. Ей.
Она решила прокатиться. Он предварительно накачал лодку. Она села. Он дал ей весла. И она покатилась. Ведомая течением. Страх. Он наблюдал. Паника.
– Греби к берегу – кричал он.
– Гребу, не получается – отзывалась она.
Тогда он бросился в воду за ней. Как был. В болотниках…
Так думала она. Что это все могло бы случиться, не собирай она чернику. В лесу. Она поддалась бы минутному порыву и села в лодку. Но ведерко было полно черных ягод. На дне корзинки лежали сыроежки на жареху.
– «Достаточно» – решила она и пошла к воде.
Он ждал ее. На середине пруда. В лодке. Он потерял весла. Она сняла одежду. Прыгнула в воду. Подплыла к нему. Увидев ее. Он снял одежду. И тоже прыгнул в воду.
Взявшись с разных сторон за борта. Они вплавь потянули ее к берегу. На дне лодки прыгали и извивались лещи, да подлещики. Впрочем, и щука одна тихо лежала, ожидая своей участи – стать ухой.