Дорога великанов

11

На ровной дороге я поехал быстрее. Воздух потеплел. Через несколько километров передо мной открылся промышленный город, где товарные поезда только и ждали наживы. Вокруг вагонов суетились крепкие парни в бежевых перчатках и касках. Вдали трубы заводов выбрасывали клубы серого дыма, который словно застывал в воздухе и никак не мог взлететь. Главная улица просыпалась через силу. Депрессивный город пугающе планомерно приводил себя в порядок.

Я хотел прибавить газу, но топлива почти не осталось. Я отыскал заправку на главной улице. Старательно затушив сигарету, ко мне подошел старик с такими кривыми ногами, словно он в детстве седлал не деревянного коня, а автоцистерну.

– Красивый мотоцикл!

Я не ответил, даже не посмотрел на старика. В любом случае мой ответ пролетел бы мимо его ушей.

– С пятьдесят третьего года таких не делают, да? Жаль, жаль: они того стоят!

– Где здесь полицейский участок? – спросил я. – Мне нужен шериф.

Старик махнул рукой.

– Вы не застанете его на месте. Его вызвали куда-то в горы. Лесничий угостил свою жену топором. Жуткое зрелище, наверное… Впрочем, никто ничего не видел. Алкоголь народу вреден. Кто-то из заместителей шерифа должен быть на месте.

Он бросил взгляд на часы с трещиной на циферблате.

– Скоро откроются.

Затем взглянул на меня, как на гигантскую секвойю.

– В жизни не видел никого выше тебя, парень.

Что на это ответишь?

Я рассчитался за топливо и по главной улице отправился в полицейский участок. Резиденция шерифа напоминала почтовое отделение, и американский флаг, развевающийся на ветру, выглядел изрядно потрепанным и засаленным. Пару минут я не слезал с мотоцикла, медлил, сомневался. Наконец принял решение.

Войдя в холл, я подумал, что никого нет. Однако внезапно из-за стойки высунулась круглая светловолосая женская голова. Она глупо улыбнулась мне – такие улыбки Кларк Гейбл расточает в своих фильмах направо и налево[28].

– Чем я могу вам помочь?

Я положил шлем на стойку, перчатки – в шлем и расстегнул кожаную куртку.

– Я пришел сдаться.

Она засмеялась.

– Сдаться? Вас преследуют за превышение скорости?

– Нет, за двойное убийство.

Она вгляделась в меня, проверяя, шучу я или нет. Продолжила в том же игривом тоне:

– В нашем городе?

– Нет, южнее, в Норт-Форке – Сьерра-Невада, Калифорния. Ваши коллеги из Фресно[29] должны быть в курсе.

– Как они могут быть в курсе?

Она до сих пор не врубалась.

– Мой отец их, наверное, уже предупредил. Скорее всего, сейчас он уже на месте преступления.

– Очень хорошо, присядьте. Я сделаю телефонный звонок, чтобы удостовериться. Пока у меня нет подтверждения, я не могу вас задержать.

– Схожу куплю себе пончик, скоро вернусь.

Я взял шлем и перчатки и на глазах у изумленной блондинки покинул здание.

Неспешно оседлал мотоцикл и довольно медленно проехал по главной улице. По дороге я размышлял, чем готов заплатить обществу за двойное убийство бабушки с дедушкой, высчитывал среднее арифметическое лет, которые им оставались. Пятнадцать и девять, исходя из средней продолжительности жизни, – то есть из восьмидесяти лет. Разделить на два – получится двенадцать. Двенадцать лет каторги – значит, выйду в двадцать семь. Неплохо: большего старики не заслуживают.

Копы нашли меня на ступенях деревянного амбара на выезде из города. Я смаковал кофе и пончик и был погружен в себя; я завидовал всем, кто мог просыпаться каждое утро и делать свою работу, одну и ту же, всю жизнь. Из полицейской машины вышли двое. Оба держали руку на пушке, и это показалось мне драматичным. Я хотел отвезти мотоцикл к полицейскому участку и припарковать его в надежном месте. Надеялся, что отец его заберет. Прочтя в глазах полицейских опаску, я сказал:

– Вы думаете, я стал бы сдаваться, если бы собирался сбежать?

Весомый аргумент их убедил, и мне удалось поставить мотоцикл в гараж полицейского участка. Затем я ознакомился со своими правами.

После нескольких телефонных звонков меня отвезли во Фресно. На ночь мы остановились в какой-то деревушке, где я провел время в камере с двумя пьянчугами. Они без устали мололи чушь и гоготали. Когда всё это окончательно меня достало, я сказал, что оказался за решеткой из-за двойного убийства и мне нужен отдых. Пьяницы тут же замолчали, и больше я не услышал ни звука.

На рассвете мы снова отправились в путь. Копы говорили примерно о том же, о чем и накануне. Болтали всякую чушь и вспоминали обо мне, только когда я давал повод. Мне надо было на чем-то сосредоточиться. В качестве мишени я выбрал женщину-полицейского. Всю дорогу я воображал то, чего никогда не сделал бы с ней в реальности. В основном мое сознание производило сексуальные фантазии, благодаря которым я чувствовал, что еще жив.