Дорога запустения

Глава 10

– Папочка, расскажи еще раз, зачем мы едем в это место?

– Чтобы нас не нашли злые люди, которые говорят плохо о тебе и обо мне, те, кто хочет тебя у меня забрать.

– Папочка, расскажи еще раз, почему эти люди хотят меня у тебя забрать.

– Потому что ты моя доченька. Потому что они говорят, что ты противоестественна, урод, инженерный эксперимент, моя певчая птичечка. Потому что они говорят, что ты родилась вне закона, и за это я должен быть наказан.

– Но, папочка, расскажи еще раз, почему тебя должны наказать? Разве я – не твоя доченька, не твоя певчая птичечка?

– Ты моя певчая птичечка и ты моя доченька, но они говорят, что ты всего лишь… кукла, или машинка, или любая другая искусственная вещь, и что закон этих людей запрещает человеку иметь такую дочь, дочь, которую он сделал для себя сам, даже если он любит ее больше жизни.

– И ты любишь меня больше жизни, папочка?

– Люблю, моя вишневая косточка, и поэтому мы с тобой бежим от злых людей, потому что они заберут тебя у меня, а я этого не переживу.

– И я, папочка, я не смогу жить без тебя.

– Значит, мы будем вместе, да? Всегда.

– Да, папочка. Но расскажи еще раз, что это за место, куда мы едем?

– Оно зовется Дорога Запустения, и оно такое крошечное и так далеко, что мы знаем о нем только по дошедшим до нас историям.

– И вот туда-то мы и едем?

– Да, кошачья лопаточка, в место на краю этого мира. На Дорогу Запустения.

Мередит Синяя Гора и его дочка Рути – тихие люди. Простые, неприметные, незаметные. В плацкарте третьего класса медленного транспустынного стоппера Меридиан – Белладонна они невидимы за штабелями багажа других людей, курами других людей, детьми других людей и другими людьми. Никто с ними не говорит, никто не спрашивает, можно ли сесть рядом или разместить на них багаж-кур-детей-себя. Когда они сходят на крошечной пустынной станции, никто не замечает, что их уже нет, больше часа, и даже тогда другие люди не могут вспомнить, как выглядели их попутчики.

Никто не заметил, как они сошли с поезда; никто не видел, как они прибыли на Дорогу Запустения, даже Раджандра Дас, который назначил себя начальником станции и встречал каждый поезд, прибывавший на эту его обтерханную станцию; никто не заметил, как они вошли в трактир «Вифлеем-Арес Ж/Д» в двадцать двадцать. Затем трактир наполнило нечто, весьма смахивающее на контролируемый взрыв света, и в эпицентре ослепительного сияния обнаружилась прекраснейшая женщина, какую кто-либо когда-либо видывал. Все мужчины в помещении тяжело сглотнули. Все женщины боролись с невыразимой надобностью вздохнуть. Дюжина сердец треснула ровно посередине, и любовь жаворонками вылетела и закружилась возле невероятного создания. Будто Сам Господь переступил через порог.

Потом Бог-свет погас, и наступила моргающая, глазопротирательная тьма. Восстановив зрение, все и каждый увидели маленького, самого обычного мужчину и с ним девочку лет восьми, простейшую и зауряднейшую девочку, какую кто-либо когда-либо видывал. Ибо такова была природа Рути Синей Горы – ошеломительной посредственности: вбирать, как солнечный свет, красоту всего вокруг себя и запасаться ею, пока не надо будет ее высвободить, всю разом, вспышкой ярчайшей красоты. Потом Рути Синяя Гора возвращалась в состояние неказистой анонимности, оставляя после себя на сердце остаточное ощущение невыразимой потери. Такова была первая тайна Рути Синей Горы. Вторая заключалась в том, что такой, как она есть, ее создал в генезис-бутыли отец.

Разговоры о примечательных феноменах в трактире не успели утихнуть, когда Мередит Синяя Гора и его дочь пошли к д-ру Алимантандо. Великий человек работал в погодной комнате, густо украшая стены выполненными в угле неудобочитаемыми алгебраическими символами.

– Я Мередит Синяя Гора, а это Рути, моя доченька, – тут Рути сделала книксен и улыбнулась так, как они с терпеливым отцом репетировали в трактирном номере. – Я скотовод из Марсарыта, прискорбно не понятый тамошним обществом. Моя доченька – она для меня важнее всего на свете, но ей нужно убежище, ей нужна защита от жестоких и злющих людей, потому что моя доченька, увы, бедное и простое создание, застывшее в умственном возрасте пяти лет. Оттого я и прошу убежища для себя и бедной доченьки, – так умолял Мередит Синяя Гора.

Д-р Алимантандо протер очки.

– Мой дорогой сэр, я более чем понимаю, что значит быть не понятым обществом, и могу заверить вас, что Дорога Запустения не отказывала никому и никогда. Бедные, нуждающиеся, гонимые, отчаявшиеся, голодные, бездомные, нелюбимые, виновные, снедаемые прошлым, – у нас есть место для всех. – Он обратился к стене погодной комнаты и сверился с генеральным Пятисотлетним Планом, которому угрожала обступившая его математика. – Значит, ваше место – Делянка 17, Пещера 9. Снеситесь с Раэлем Мандельей насчет сельхозинвентаря и м-ром Иерихоном насчет постройки дома. Пока он строится, можете бесплатно жить в трактире. – Он передал Мередиту Синей Горе свиток. – Документы на гражданство. Будет время – заполните и передайте мне или Персее Голодраниной. И не забывайте два правила. Правило первое: стучите, прежде чем войти. Правило второе: не кричите во время сиесты. Соблюдайте эти правила – и вы будете здесь счастливы.

Тогда Мередит Синяя Гора взял дочь и пошел проведать м-ра Иерихона, который обещал дом через неделю – с водой, газом из общинного метанового реактора и электричеством от общинной гелиоустановки; и Раэля Манделью, который одолжил им тяпку, лопату, киркомотыгу, а также семена, клубни, ризомы, черенки и корневища в ассортименте. Еще он выдал им культуры ускоренного роста для свиней, коз, кур и лам из своего клеточного фонда.

– Папочка, скажи, мы будем жить в этом месте всегда?

– Да, моя кошачья лопаточка, да.

– Оно милое, но суховатое, да ведь?

– Так и есть.

Рути говорила глупости и банальности, но чего Мередит Синяя Гора мог ждать от девочки в умственном возрасте пятилетней? Так или иначе, он любил ее глупые вопросы. Он любил ее преданную зависимость и полнейшее обожание, но иногда жалел, что не создал ее с коэффициентом интеллекта повыше.