Дороги к праотцам

Глава 1 ВОЗВРАЩЕНИЕ

Прошла скучная продолжительная зима, прихватившая значительную часть весны. Зато жара ударила сразу, снег стаял за несколько дней, и тут же весело запели птички, полезла зеленая травка, набухли почки. Весна в деревне живописна, если бы, конечно, не скверные разъезженные, размытые дороги… Но солнце в этом году быстро просушило почву.

У полотна железной дороги расположились табором цыгане. Они поставили десяток туристических палаток, жгли костры, играли на музыкальных инструментах, пели… Чумазые ребятишки с собаками бегали среди палаток, перекрикиваясь на своем языке, женщины варили в котлах еду…

Все было как тысячелетие назад, в жизни ром (как цыгане называют себя, что в переводе значит «человек») ничего не изменилось. Как всегда они жили попрошайничеством, мелким жульничеством, гаданием… Ни один правитель ни одной страны не смог покорить неугомонный загадочный бродячий народ. Не смогло сделать этого и время. Много веков назад они вышли из Индии и с тех пор не знают покоя. Куда идут они? Сколько еще веков будет длиться их путь? Сколько миллионов километров нужно еще им пройти, чтобы достичь цели? Да и что это за цель, знают ли они сами?

Уже четвертый месяц Андрей жил в пустом доме на краю деревни. Воспоминания о том пережитом кошмаре сгладились спокойной, размеренной жизнью среди семи тихих старушек и одного самогоноварильщика – сухонького и крошечного на вид старичка – больше жителей в деревне не было. Несколько скупленных дачниками домов пустовали, хозяева приезжали только летом. Андрей пил молоко и не выходил дальше продмага в соседней деревне, потому что дальше не было, до весны туда было не добраться ввиду отсутствия дорог. Доллары тут тоже не пригодились, здесь они были никому не нужны.

Весна осушила дороги, открывая путь дальше, но туда уже не хотелось: Андрей привык к этой размеренной экономной жизни, и если бы не Таня, которая была сейчас неизвестно где, он так бы, пожалуй, и остался тут жить среди бабушек и одного самогоноварильщика.

Уже дня два Андрей не видел никого из бабушек. Бывало, что они не встречались неделями: дом его стоял на краю деревни, а к ним он заходил только изредка, за молоком. Сегодня Андрей как раз решил сходить за молоком к бабушке Фене, жившей в другом конце деревни. У нее была своя корова.

Проходя через деревню, он встретил деда Пихто (как он дружески прозвал самогоноварильщика) с осиновым поленом под мышкой. Дед Пихто был, как всегда, навеселе и дышал на мир перегаром.

– А у нас, Андрюха, радость – к нам цыгане приехали, табором стоят. Вот полено им несу, может, купят.

– Цыгане? – насторожился Андрей. – А зачем им твое полено?

– Откуда я знаю, в прошлом году купили. У них золотища, знаешь, сколько?! Полные рты!

Дед Пихто пошел со своим поленом дальше. Неприятное предчувствие закралось в душу Андрея. Он постоял на дороге, глядя вслед деду Пихто, и пошел за молоком.

«Цыгане… Снова цыгане… – билось в голове. – Ну не за мной же они забрались в такую глушь? Мало ли цыган по свету бродит. Те плохие, эти хорошие…» – успокаивал себя Андрей, но предчувствие все равно было паршивое. И оно не обмануло.

Проходя через деревню, Андрей встретил глухонемую старуху с пустыми ведрами. Хотя Андрей не верил до сей минуты в приметы, но сейчас поверил и даже решил повернуть назад… но потом передумал и, махнув рукой, пошел дальше. Дойдя до нужного дома, где жила бабушка Феня, он постучал в дверь и, дождавшись ответа, вошел. К нему тут же бросился маленький мальчик и, дернув за брюки, что-то сказал, но Андрей не обратил на него внимания.

В избе за столом сидела сама бабушка Феня и гости – пятеро цыган: один мужчина и четыре женщины. Все они, мгновение назад бурно обсуждавшие что-то, смолкли и уставились на вошедшего. Андрей же, увидев цыган, от неожиданности остановился на пороге, абсолютно позабыв, зачем пришел.

– Андрюша, ты за молочком! – близоруко щурясь, узнала его бабушка Феня. – Ну заходи, налью тебе.

Андрей взял себя в руки и натужно улыбнулся.

– Да нет, я вижу, у вас гости, попозже зайду.

Он повернулся и вышел в сени. Баба Феня что-то говорила ему вслед, но он не стал слушать. Тут в сенях, закрыв уже за собой дверь, он на несколько мгновений остановился, глубоко вздохнул… Сердце колотилось, ему казалось, что в сидящем за столом цыгане он узнал того самого, с золотыми зубами, который преследовал его четыре месяца назад в городе.

Андрей вышел из избы и заспешил по дороге к своему дому.

«Неужели это он?! – билось в мозгу. – Неужели он?! Как меня нашли, не понимаю?.. Как могли разыскать?! Вот проклятие! Снова влип! Да нет, может быть, не он… Они все похожи…»

Андрей настолько поспешно удалялся от дома бабушки Фени, что даже запыхался. Но что-то вдруг словно толкнуло его в спину, так что между лопаток стало холодно. Он обернулся. На крыльце дома бабушки Фени стоял цыган и смотрел ему вслед. Андрей вздрогнул, весь как-то съежился и заспешил дальше. Через некоторое время оглянулся снова. Цыган был уже не один, рядом с ним Андрей разглядел бабу Феню и двух цыганок. Мужчина показывал рукой в его сторону…

Придя домой, Андрей первым делом достал пистолет и проверил магазин с патронами, передернул затвор, досылая патрон в патронник.

«Пусть только сунутся, – со злостью подумал он. – Я их всех положу. Я им так просто не дамся, как Артем».

При воспоминании о нем неприятно заныло сердце. Он в подробностях всплыл перед глазами, харкающий кровью… и нож… рукоятка ножа, торчащая из спины. Андрей ощутил металл у себя между лопаток… И тут же, посмотрев на пистолет в своей руке, со злостью подумал: «Меня так просто не возьмете».

Сунув пистолет в карман, он вышел из дома и обошел его кругом, но поблизости никого не увидел. Ночью он спал отвратительно, каждый шорох пробуждал его, он садился на кровати и вглядывался в темноту, потом ложился снова, но вновь вскакивал и вглядывался, вслушивался…

Утром, выглянув в окно, он увидел вдалеке у леса человека. Это мог быть только чужой. Жители деревни не выбирались так далеко – не было надобности. Андрей следил за ним, пока тот не скрылся за деревьями. Потом, уже днем, двое цыган – мужчина и женщина – подошли к дому на довольно близкое расстояние. Он следил за ними из приоткрытой дверной щели. Но, постояв там минут десять, пошли обратно в сторону деревни. В течение дня цыгане появлялись еще не раз, но близко не подходили.

Эти хождения вокруг дома нервировали Андрея. Цыгане будто сужали круг, не сразу, постепенно подбираясь к нему. Он, как затравленный зверь, сидел в своей берлоге, выглядывая то в окошко, то в дверную щель. А охотники ходят кругом, с каждым разом подбираясь все ближе, ближе.

Вещи свои Андрей собрал в сумку. Размеренная, спокойная деревенская жизнь превратилась в напряженную и нервную. Нужно было бежать. Но куда?! Как?! Ведь они, этот дикий народ, могут подстерегать его с ножами за любым деревом, на любой дороге. Конечно, у него имелся пистолет, хотя и газовый, но Андрей на него надеялся.

Следующая ночь прошла без сна. Андрей сидел в темноте на табуретке, прислушиваясь, вглядываясь… Где-то посреди ночи он вдруг уловил легкий запах бензина. Он с пистолетом в руке вышел во двор, обошел вокруг дома, но ничего подозрительного не обнаружил.

На следующий день цыгане снова появлялись вдалеке от дома. Вечером, когда уже начало темнеть, прибежал маленький цыганенок.

– Эй! – закричал он, не подходя к двери. – Эй! Говорить с тобой хотят! Завтра говорить с тобой придут!!

Прокричав это, чумазый цыганенок бегом бросился от дома по дороге.

Андрей проводил его взглядом, пока тот не исчез из виду.

– Как же, поверил я вам… – со злостью процедил он.

Когда стемнело, Андрей, повесив на плечо сумку с вещами, вышел из дома и, поминутно оглядываясь по сторонам, направился в сторону полотна железной дороги. Станция отсюда была километрах в двадцати, но Андрея это не пугало, он решил, что уж лучше он будет идти двое суток, не есть и не спать, чем попадет в лапы цыганам. Перед глазами все время возникал Артем с ножом в спине, и это подгоняло, подстегивало его.

Сначала он решил добраться до железной дороги, а там по шпалам – не заплутает – и к завтрашнему вечеру или к утру следующего дня доберется до станции… Сядет в поезд – и домой… Что дальше, Андрей не знал. Может быть, квартиру опечатали, а его объявили во всесоюзный розыск, ведь в его квартире лежал труп Артема, и потом он был последним, кто видел Веру живой… Не-ет, лучше об этом не думать.

Хорошо еще, что светила ущербная луна, – у Андрея в сумке, правда, лежал фонарик, но батарейки в нем подсели, и он берег их, зная, что в лесу станет совсем темно. До железной дороги было километра три. Самое главное – пройти через поле, здесь он был на виду и представлял собой хорошую мишень. Он шел торопливо, не жалея сил, иногда переходя на бег. Последние дни стояла необычная для середины весны жара, земля в поле подсохла, только кое-где в глубоких рытвинах темнела вода. Андрей приближался к лесному массиву со страхом, ведь там за каждым деревом была опасность, там его могли ждать.

Уже достигнув первых деревьев, перед тем как углубиться в лес, Андрей последний раз оглянулся на оставленный дом… и тут же бросился в сторону, прижавшись спиной к стволу березы. Возле освещенного лунным светом дома он увидел силуэт человека. Андрей вытер пот со лба, оглянулся в чащу, потом снова посмотрел на дом, но человека там уже не было. Может быть, почудился в обманчивом лунном свете?.. Андрей нащупал в кармане рукоятку пистолета. На душе стало спокойнее. Он вынул из сумки фонарик и, освещая себе путь, двинулся в глубь леса.

Он несколько раз уже ходил в эту сторону, когда был еще снег, и теперь, найдя тропинку, пошел по ней, постоянно спотыкаясь о выступавшие из почвы корни деревьев. Но скоро тропинка, раздробившись сначала на несколько тоненьких тропок, разбежалась в разные концы леса, а потом и вовсе пропала, под ногами захлюпала вода. Скоро Андрей промочил ноги, но, держа направление, целеустремленно двигался через болото к железной дороге.

Темень в лесу была непроглядная, только изредка сквозь безлистные кроны просматривалась луна, но свет ее земли не достигал. Видно было только то, что попадало в световое пятно от фонаря. Вдруг Андрей остановился, направил луч света вперед и поводил им, вырывая у тьмы белые стволы берез. Ему показалось, что совсем близко кто-то охнул и застонал. Рука его еще крепче сжала рукоятку пистолета. Никого не обнаружив, он двинулся дальше, но, пройдя десяток шагов, снова услышал стон… И тут из-за дерева вышел человек. Это было настолько внезапно, что Андрей не успел и даже не сообразил выстрелить. Он направил на него свет.

– Да что такое… Хожу, хожу – то темно, то светло…

Недовольно маша на свет руками, перед Андреем стоял дед Пихто. Даже на расстоянии десятка шагов от него чувствовался запах перегара. Он стоял, привалившись плечом к березе, и ругал кого-то, из-за кого ничего не видно.

– Ты, что ли, дед Пихто? – узнал его Андрей, пряча пистолет в карман.

– Ну. А кому ж быть-то?! Эт ты, Андрюха, светишься так? Прямо как ангел.

Андрей отвел от самогоноварильщика свет.

– Ты откуда? В лесу, в такую пору?..

– Откуда, от цыган иду, бревно им осиновое продал. Они мне налили за это.

– Цыган?.. – переспросил Андрей. -А где они сейчас?

– Вон в той стороне. – Дед Пихто повернулся назад и махнул рукой. – Прямехонько за болотцем, там их табор. Так что иди прямо так, никуда не сворачивай, к ним и попадешь. У них костры светятся, увидишь, а я домой пойду. Домой мне надо.

Дед Пихто отделился от березы и, покачиваясь, направился в сторону деревни, его автопилот работал безотказно… Если бы, конечно, не наросло в роще столько берез!.. Пройдя немного, дед Пихто нарвался на березу, охнул и застонал. Но, обойдя ее, выправился и, встав на курс, пошел дальше – до следующей березы…

Андрей проводил его светом фонаря и двинулся дальше. Если дед Пихто правильно указал путь к цыганам, стало быть, и Андрей шел туда, куда ему нужно, потому что цыгане были значительно правее.

Еще около получаса Андрей пробирался по ночному лесу. Вдруг остановился, прислушался. Ему послышался собачий лай. Ну точно. Где-то лаяла собака. Он постоял недолго, потом двинулся дальше. Неожиданно впереди блеснул огонек. Странно, кто бы это мог быть?.. Андрей прошел еще немного и остановился.

Неожиданно перед ним открылась освещенная поляна. Вокруг костра сидели люди – человек восемь – поодаль стояла палатка. Оказалось, что Андрей настолько близко подошел к цыганскому табору, что сидевшая у костра собака учуяла его. Она сорвалась с места и залилась бешеным лаем, еще три таборных пса охотно подхватили ее лай. Но собаки, вероятно, из страха не бросились сломя голову в чащу, а от костра облаивали стоящего за кустами Андрея.

Андрей выключил фонарь и сжимал в руке пистолет, ожидая первого, кто осмелится на него напасть.

От костра слышались громкие голоса, окликающие собак. Но они не успокаивались, а, чуя за кустами человека, только больше свирепели.

С земли поднялся высокий цыган и, вынув из костра горящую головешку, направился к кустам, за которыми стоял Андрей. Андрей поднял пистолет… На фоне костра массивная фигура цыгана представляла великолепную мишень.

«Вот сейчас еще сделает шаг… Вот еще один шаг… Ну же!.. Давай ближе. Ну!..»

Но цыган как будто услышал мысли Андрея. Он остановился, будучи всего в нескольких шагах от него, подняв погасшую, но тлеющую головешку, посмотрел в чащу.

«Ну давай, давай, еще один шаг…» – билось в мозгу. Но цыган не стал делать этого рокового для себя шага, чтобы получить в физиономию заряд слезоточивого газа. Он повернулся и пошел к костру. Да и собаки, видимо удовлетворенные осмотром человека, подумав своим собачьим умом, что люди сами знают, что им делать, умолкли.

Андрей постоял еще немного, вслушиваясь в чужую непонятную речь, потом повернулся и, включив фонарь, тихонечко пошел назад.

Еще долго Андрей плутал по лесу, увязал по колено в болоте, обходя цыганский табор, пока наконец не добрался до железной дороги.

На станцию он прибрел только к вечеру следующего дня, совершенно вымотанный, голодный и промерзший.

Перекусив в привокзальном буфете, Андрей, еле уговорив кассиршу взять долларами, купил билет до Петербурга и с первым ночным поездом отправился домой, не зная, что ждет его там. А если бы знал, то, возможно, выбросил бы билет в урну и остался жить где-нибудь здесь в лесу… Но Андрей выбрал свой путь, решив во что бы то ни стало разыскать Таню и, если она еще жива, помочь ей. А может быть, она уже давно дома?.. Ждет не дождется, когда он приедет с отдыха из деревни.

Сидя у окна скорого поезда и глядя в темноту ночи, Андрей представлял свою жену такой, какая она запомнилась ему в последний раз, когда они были близки, – тогда она действительно была неистова в любви, как будто знала, предчувствовала, что это, быть может, в последний раз. Может быть, действительно знала… А собственно, что Андрею известно о Тане? Да совсем немного: родственников ее он никогда не видел, из подруг была только Вера, с Верой Таня познакомилась не так давно, уже в то время, когда была замужем за Андреем. Так что фактически никаких старых ее связей Андрей не знал. Временами Таня казалась загадочной и задумчивой – и потом эти ее исчезновения… Трудно было поверить, что она неверна.

«Зачистка» – снова это отвратительное слово всплыло в памяти. Но Андрей прогонял его омерзительный образ. Но оно снова всплывало… Может быть, он и едет сейчас на эту самую зачистку. И там уже сидит грязный и подлый мужик со шкуркой.

На Московский вокзал поезд прибыл в шесть часов утра. Первым делом прямо с вокзала Андрей позвонил домой. А вдруг она снимет сейчас трубку и заспанным сердитым голосом скажет: «Алло». Когда ее будят телефонным звонком, у нее всегда сердитый голос.

«Ну! Ну возьми же трубку! – умолял он, слушая длинные гудки. – Ну возьми же!..»

Нет, не взяла. Тогда Андрей, оставив сумку с вещами в камере хранения, чтобы она не обременяла и не стесняла его действий, сел в метро и поехал домой. Он знал, что если дверь опечатана, значит, дело дрянь и, значит, его ищут…

Для начала он один раз прогулялся мимо дома, но ничего подозрительного не заметил. В этот ранний час старушек во дворе не было, но собиравшиеся на работу соседи могли его заметить. Поэтому он, ссутулившись и слегка скособочившись, чтобы не узнали по походке, торопливо пересек двор, вошел в парадную и поднялся до своего этажа. Дверь квартиры была закрыта и, к его немалой радости, не опечатана.

С неприятным чувством, что может застать на полу в прихожей труп четырехмесячной давности, он открыл замок и вошел. Как ни странно, но не только мертвого тела, но даже и каких-либо следов беспорядка и крови в прихожей не было.

В квартире все осталось точно так, как он оставил перед уходом, кроме, конечно, трупа. Значит, Таня не возвращалась. Но больше всего его заинтересовало отсутствие следов крови. Ведь ее должно было натечь столько! Андрей вернулся в прихожую и все подробно обследовал. Но как ни старался, не разыскал ни единой капли, словно кто-то в его отсутствие тщательно вымыл пол и стены.

Он вновь обошел квартиру, но не обнаружил ничего подозрительного. Маловероятно, что санитары, приехав за покойником, навели в прихожей порядок и помыли пол. Но тогда кто?!

Нужно было подумать, как быть дальше. Может быть, написать заявление в милицию об исчезновении жены? Почему Андрей не подумал об этом раньше?.. Конечно, не нужно ничего им говорить о прощальной записке, а только сказать, что пропала – пускай ищут. Да, пойти и прямо сейчас написать заявление. Андрей направился в прихожую, но у входной двери остановился и повернул назад в комнату.

«Куда же я, ведь меня наверняка ищут по обвинению в убийстве… В двух убийствах. Я уже зачищенный…» Снова это мерзкое слово всплыло в сознании. Оказывается, вот что оно значило: если ты не мертвый, значит, ты обложен со всех сторон так, что ничего не можешь, ни на что не способен, все равно что тебя уже нет… Но надо ведь что-то делать!

И тут раздался звонок в дверь. Андрей не пошевелился. Он сидел на краю дивана, не зная, что делать. Следующий звонок вывел его из оцепенения, заставив подняться и на цыпочках, держа в руке пистолет, подкрасться к двери. На лестнице стояла симпатичная девушка, белокурая, в длинном кожаном пальто. Она чем-то сразу понравилась Андрею.

– Кто там? – на всякий случай спросил он, спрятав пистолет в карман брюк и пригладив на голове волосы.

– Я бы хотела поговорить с Андреем. Меня кое-что просила передать его жена.

Андрей тут же открыл замок.

– Проходите, пожалуйста.

Распахнув дверь, он увидел очаровательное лицо девушки. Он улыбнулся… Но это очаровательное женское личико, неожиданно и ярко вспыхнув, как будто в нем зажглась сильная лампочка, вдруг разлетелось на мелкие кусочки…

И Андрей, срубленный точным и мощным ударом кулака в подбородок, охнув, повалился на пол…

Глава 2 СТРАСТЬ – ВЕЛИКАЯ СИЛА

Он сидел в душной темноте, запястья, лежавшие на коленях, сковывали наручники. Играла музыка. На голову ему был надет черный мешок из плотной материи. Андрей попробовал освободить руки, но, получив сильный и болезненный тычок в бок, больше не стал предпринимать никаких усилий. Его везли куда-то в машине, с обеих сторон от него сидели люди – он ощущал их тепло. Скоро машина остановилась, его вывели и, крепко держа под руки, куда-то потащили. Протащив вверх по ступенькам, втолкнули в помещение и только после этого сняли с головы мешок.

Андрей огляделся по сторонам. Он стоял в обширной, шикарно обставленной комнате. Обстановка была стилизована под старину: резная мебель из красного дерева, картины в золоченых рамах по стенах. За окном виднелся сосновый лесок, значит, дом стоял за городом. Сзади него, покорно сложив на животе руки, замерли два мордоворота с отталкивающей внешностью и здоровенными накачанными телами.

– Ну что? Класиво? – услышал он вдруг тоненький голосок. Не сразу во всем этом великолепии он увидел горбатого и низкорослого человека преклонных лет, восседавшего в огромном кресле в углу комнаты.

Андрей пожал плечами, не зная, что ответить.

Сзади к нему подошел один из мордоворотов, какой из двух, правый или левый, Андрей не понял – они оба были на одно лицо.

– Когда хозяин спрашивает, нужно отвечать, – очень конфиденциальным тоном сказал он Андрею, приблизившись к его уху.

Андрей, совсем растерявшись, пожал плечами.

– Нужно отвечать, – шепотом повторил тот же человек и вдруг ударил Андрея в солнечное сплетение.

Хотя сделал он это без видимого усилия, но этот удар причинил Андрею жуткую боль. Он, хрипя, стараясь втянуть воздух, хотел согнуться, но громила, не дав сделать этого, схватил его за волосы и снова прошептал в лицо:

– Когда хозяин спрашивает, нужно отвечать. Ты понял меня или ударить тебя?

– Я понял тебя. Не бей меня, – шепотом, еще не прийдя в себя, проговорил Андрей.

И тут же странная, даже дурацкая для такого момента мысль промелькнула в голове: «А ведь я это уже где-то видел или слышал…»

Мордоворот отпустил его волосы и отошел за спину.

– Да… хорошо… Красиво, – несколько запоздало закивал головой Андрей, глядя на человека в кресле, следившего за их разговором как-то отстраненно, с совершеннейшим безразличием.

– Не стану от тебя склывать, – снова донесся из кресла писклявый и тихий голос горбуна, который, разглядывая свои ногти, не смотрел на Андрея, но говорил ему; и Андрей ловил каждое слово: – …что тебя пливезли сюда, чтобы ты сказал, где сейчас находится твой длуг Алтем. Нам известно, что четыле месяца назад он пошел к тебе и с тех пол плопал. Мы тут сбились с ног, его лазыскивая. Тебя-то где носило?

Дикция у горбуна была препаршивая. Мало того, что он не выговаривал «р», он еще жевал слова. Здесь явно требовалась работа логопеда; как видно, в детстве родители не уделяли горбуну должного внимания, наверное поэтому он и стал такой злой. Андрей изо всех сил вслушивался, чтобы уловить смысл. Он догадывался, что если что-нибудь упустит, то его снова начнут бить. Но, слушая монотонную речь, состоящую из жеваных слов, он пропустил относящийся к нему вопрос и не сразу понял, что его спрашивают. Только когда почувствовал сзади движение громилы, не дожидаясь удара, торопливо ответил:

– Я в деревне был, отдыхал там. Но где Артем, не знаю…

– Где Алтем, не знаешь? – Горбун сквозь очки бросил на Андрея взгляд.

– Нет, он… – начал Андрей, но подошедший сзади громила нанес ему по спине удар резиновой дубинкой.

Андрей вдруг побледнел и, взвыв, рухнул на колени. От боли помутнело в глазах. Громила легким движением за куртку поднял его и поставил на ноги.

– Не знаешь? – повторил горбатый человек из кресла.

Андрей вдруг понял, что если скажет нет, то получит еще один удар дубинкой.

– Да… Знаю… – помимо своей воли вдруг сказал он.

– Ну вот и славненько. А ты говолишь «не знаю».

– Он пришел ко мне… Да, пришел, но… Но у него был нож в спине… Он умер.

– Ты говолишь неплавду, – произнес свой приговор горбун.

И тут же новый удар по спине снова швырнул его на ковер. Отзвук удара разнесся болью по всему телу, словно обдало огнем. Мордоворот наклонился над лежащим Андреем и ударил его резиновой дубинкой еще два раза по грудной клетке. Это была зверская боль, и Андрей, застонав, на несколько секунд потерял сознание.

Когда он открыл глаза, то увидел над собой склоненное лицо горбатого человека.

– Умел?! – пропищал он своим гнусным голоском. – А где же его тлуп? Если ни один молг голода его не плинимал, ни одна больница его не плинимала. Никто, клометебя, его не видел!.. Где?! Где?!

Старичок брызгал на Андрея слюной и входил в какое-то болезненно-истерическое состояние. От этой нервозности он совсем потерял внятность, и теперь многие слова его были уж совсем непонятны. Андрей, лежа на полу, подняв к лицу скованные наручниками руки, как бы стараясь защититься от истерического человека, с ужасом смотрел на его лицо и только молча мотал головой.

– И если ты не скажешь, если не скажешь, где плячется этот мелзавец с моими деньгами… Мы из тебя належем лемней. А ты должен! Обязан знать, где он! – ты виделся с ним последним. И учти, что не было такого случая, чтобы у меня кто-нибудь не заговолил.

Он отошел от лежащего и снова сел в кресло. Услужливый громила с дубинкой поднял Андрея и поставил перед горбуном на ноги. Он стоял, покачиваясь, молча глядя на человека в кресле, болели спина, грудь, и все тело как-то ослабло…

Дверь сзади Андрея распахнулась, и в комнату танцующей походкой распутной женщины вошла высокая и костлявая дама с рыжими волосами, в длинном вечернем платье с разрезом. Она подошла к горбуну и поцеловала его в макушку.

– Трудишься, котик-мотик, – проворковала она нежным голосом.

– Это, Машенька, твой клиент, – пропищал из кресла горбун. – Он забыл, куда делся Алтемушка.

Маша повернулась и, попыхивая сигаретой в длинном мундштуке, плавно, неторопливо подошла к Андрею и посмотрела на него распутными зелеными глазами, чуть приоткрыв алый ротик и высунув самый кончик языка, что придало ее внешности притягивающую сексуальность. Но не для Андрея, сейчас ему было не до этого. Лицо женщины было сильно накрашено, на вид ей можно было дать около тридцати. Имелось в ее лице и фигуре, несмотря на развратное и женственное, что-то грубоватое и неприятное.

– А ты симпатичный, – шепнула она, играючи пустив в лицо Андрею струйку ментолового дыма.

Она сказала это совсем тихо, одними губами, так что ни горбун, ни двое стоявших на несколько шагов позади охранников не услышали.

– Ну я его забираю. – Она повернулась к горбуну.

– Забилай… Только учти, он должен сказать, где Алтем. Как можно сколее сказать… И смотли у меня, салава. – Он погрозил женщине пальцем. – Не вздумай его совлащать.

– Фи! Какая пошлость, горбуша! При посторонних людях… – Она бросила взгляд на Андрея. – Я от тебя такого не ожидала, котик-мотик! – воскликнула женщина, сморщив нос и обиженно поведя плечиком.

Один из мордоворотов, взяв Андрея под ручку, повел его из комнаты, женщина, виляя бедрами, шла следом. Они спустились на первый этаж и, пройдя по коридору, вошли в последнюю дверь.

В комнате не было окон, стояла железная кровать без матраса, два стула, письменный стол. Обстановочка, нужно сказать, по сравнению с той, откуда они пришли, была убогая. Охранник усадил Андрея на панцирную сетку кровати, снял наручники и пристегнул его руки к специально прикрепленным к спинкам кровати кожаным ремням. Так что Андрей получился с растянутыми в стороны руками. Потом пристегнул ремнями ноги Андрея и ушел, оставив его наедине с Машей.

Андрей находился в довольно нелепой и смехотворной позе перед женщиной: с разведенными в стороны руками и глупым лицом. Ему не было страшно, скорее смешно.

– Ну что, котик-мотик, будем говорить? Ты пойми, миленький, что горбуша ни за что не отпустит тебя отсюда, пока не узнает, где Артем.

Маша поставила ногу на кровать, и Андрей, поглядывая на эту мускулистую ногу, сказал:

– Я честно не знаю, где он. Он пришел ко мне, но кто-то всадил ему нож в спину. Он упал и умер, а я убежал… Я боялся…

Маша, все так же не меняясь в лице, пустила ему в лицо ментоловый дымок. И сладострастно глядя на него, вдруг ткнула в шею огоньком сигареты.

– Ну-ну, маленький, сейчас пройдет, сейчас пройдет…

Андрей взвыл от боли, завертелся, изо всех сил дергая руками и ногами, но он был пристегнут так удачно, что двинуться совершенно не мог и только крутил, как сумасшедший, головой.

– Ну-ну, маленький, сейчас пройдет, сейчас пройдет… – сморщив нос, успокаивала Маша и даже подула ему на обожженное место.

Маша неторопливо раскурила сигаретку, наманикюренным пальчиком стряхнула пепел и прижгла правую руку Андрея, при этом лицо ее вновь страдальчески сморщилось, словно она переживала его боль вместе с ним.

– Ну все, все. Не буду, не буду больше… Отдохни, маленький. – Маша убрала ногу с кровати.

Андрей, часто дыша, полными ужаса глазами смотрел на женщину. Он наконец понял, до него дошло, что все это не шутка, не игра и его действительно начнут сейчас пытать. И сделалось ему страшно…

– Почему вы мучаете меня, ведь я ничего не знаю… – вновь взмолился Андрей. – Я ушел из дома, Артем остался на полу с ножом в спине…

– Я тебя, котик-мотик, мучить не хочу, но горбуша приказал узнать у тебя… А вообще ты симпатичный… Давай старику рога наставим… Я лично не против.

Такой тип женщин Андрею всегда не нравился – ему нравились дамы с бюстом, а эта совсем…

Но он промолчал, надеясь попробовать выкрутиться из этой истории любым пусть даже таким безнравственным путем. Похотливо глядя на него, Маша отстегнула ему одну руку, медленно положила ее себе на живот и заходила бедрами, облизывая напомаженные губки, щуря и закатывая глаза настолько соблазнительно и страстно, что внутри у Андрея, пробудившись, что-то шевельнулось. За несколько месяцев он истосковался по женской ласке. Он смотрел на нее все с большим интересом, все с большим желанием. Было в ней что-то очень женственное, очень манящее… И он вдруг захотел эту женщину Страстно, яростно захотел… Забыв о причиненной боли, он, блуждая взглядом по ее телу, задышал часто-часто… А она, разжигая страсть, все водила его рукой по своему животу, все водила и водила… Не снимая его руки, она наклонилась и поцеловала его в губы, этак провернув язычком у него во рту, что Андрей взвыл от восторга и упоения.

– Сюда не войдут? – сквозь муть желания спросил он шепотом.

Хотя ему было наплевать… Наплевать, придет кто-нибудь или нет… Эту женщину он хотел при любом скоплении народа. Своими чувственными телодвижениями она доводила его до исступления. Глядя в ее зеленые глаза, он забыл, где находится, что вторая рука его прикована к кровати. Страсть заглушала голос разума, боль от ожогов… А она, крепко обеими руками держа его руку, все водила по своему животу, вонзая длинные острые ногти в его запястье, но сладостная это была боль. Андрей, возбужденный уже до последней степени, забывшись, попробовал встать. Рванулся!..

Но встать у него не получилось. Маша оттолкнула его руку, на шаг отступила… Андрей потянулся за ней, но не достал.

Раздувая полыхающую уже страсть, все так же неотрывно глядя в глаза Андрея, Маша плавно и грациозно заходила своими неширокими бедрами, гладя себя по животу, по ляжкам, извиваясь, как змея, она издавала страстные стоны… И Андрей тянулся к ней всем своим существом. Она медленно, извиваясь гибким и сильным телом, приподняла длинное вечернее платье, показав худые лодыжки… Андрей, отупев, обезумев от желания, тянулся к ней свободной рукой; казалось, еще немного и он достанет… Пожалуй, никто не разжигал в нем такой страсти, не вызывал такого волнения. Маша, видно, была мастером в этом деле, она знала, как нужно это сделать.

Тонким женским чутьем уловив, что страсть Андрея уже достигла предела и дальше она пойдет на спад, Маша, извиваясь, стянула с себя платье…

У Андрея из груди вырвался неясный возглас.

– Иди ко мне, котик-мотик… – Маша медленно, поигрывая наманикюренными пальчиками, приближалась к Андрею, ошалевшему и изумленному.

Перед ним был худой и голый мужик, в прозрачных женских трусиках, с бритой наголо головой. Все тело у него было мужика, только раскрашенное лицо, маникюр, манеры и голос… И словно не платье с париком он сорвал с себя в порыве страсти, а содрал с себя шкуру, превратившись в лысое, холодное и мерзкое пресмыкающееся. На Андрея словно вылили ведро холодной воды. Он вдруг все понял и ужаснулся… Но голый мужик уже бухнулся к нему на колени и впился в его губы поцелуем, неистово ворочая у него во рту языком…

Что-то мерзкое, рвотное, отвратительное испытал Андрей в эту секунду, он изо всех сил оттолкнул свободной рукой мужика, так что тот, не удержавшись, с грохотом ляпнулся голым худым задом на пол.

– Дурак, ты что, дурак!.. – захныкал голый мужик. – Синяк ведь будет.

Андрей, поглядывая на мужика, поминутно отплевываясь от его склизкого, как улитка, языка, старался отстегнуть ремень на второй руке, на губах его и во рту все еще ощущался вкус «поцелуя»… и это было омерзительно.

– Гад! Подлец!! – вдруг взвизгнул голый мужик, бесстыдно стоя перед ним во всей своей красе, и вдруг, размахнувшись, дал Андрею звонкую пощечину. – Подлец!!

По щекам его текли слезы обиды и разочарования. Но Андрей, отплевываясь каждую секунду, не обратил внимания на оплеуху, старался свободной рукой отстегнуть ремень, хотя уже понял, что ему это не удастся – для этого нужны были две руки, а «Маша» из осторожности освободил ему только одну.

«Маша», истерически взвизгивая, дал ему еще пощечину, но и на нее Андрей не отреагировал, он находился в шоке. Он никак не думал, что вид голого мужчины, появившегося не вовремя, может вызвать у него такую реакцию организма – его чуть не вырвало, желудок конвульсивно сокращался.

«Маша», поскуливая от обиды, схватил с пола свое платье и, прикрывая наготу, бросился в угол одеваться. Движения его были скорые и импульсивные. Отстегивая ремень, Андрей, краем глаза следивший за ним, видел худой зад, обритый наголо затылок, и от этого голого затылка ему сделалось еще гаже, он сморщил лицо, с новой силой стараясь отстегнуть проклятый ремень.

Облачившись в платье, поправив на лысой голове рыжий парик, «Маша» подошел к Андрею.

– Гад ты, понял! Гад! Не можешь, так бы и сказал! Гад! – «Маша» гневно, еле сдерживаясь, смотрел на Андрея.

Андрей, поглядывая на гневливого «Машу», продолжал свой бесполезный, ненужный труд. Он находился в состоянии, близком к нервному срыву.

– Теперь замучаю тебя, гад! – Ненависть сквозила в глазах «Маши».

Он, вдруг подскочив, схватил двумя руками руку Андрея и с силой выкрутил ее, но Андрей, находящийся в состоянии шока, не почувствовал боли; он только ощутил, что и вторая рука его пристегнута к спинке кровати. Он снова оказался растянутым, а перед ним стоял «Маша», держа в руке тонкую и длинную иглу…

Да! В природе не было никого, кто бы мог сравниться по мстительности и жестокой бесчеловечности с женщиной, любовь которой отвергли. Ее растоптанное сердце не знает жалости…

Не знало жалости и сердце «Маши»… Дикие вопли лютой боли и ужаса слышались из-за двери и временами перекрикивающий их визгливый голос «Маши»:

– Где Артем?! Где Артем, гад!!

Глава 3 ЖЕНСКАЯ МЕСТЬ

Андрей открыл глаза, со стоном поднял голову. Движения давались с трудом. Все тело, истыканное иглами, жженное сигаретой, болело. Он не сразу включился в реальность окружающего его мира. Когда ушла та женщина?.. Или мужчина?.. Мысли путались в голове. Он не знал, был ли это мужчина или женщина. Где сон и где реальность?.. Сейчас реальностью была только эта боль во всем теле. Сейчас он не знал, не помнил, что от него хотели. За что причиняли ему такие мучения.

Андрей потянул руки в стороны, но застонал и, уронив голову на грудь, снова потерял сознание.

Он пришел в себя оттого, что кто-то хлестнул его по щеке, потом в лицо плеснули холодной водой. Андрей недовольно помотал головой и очнулся.

Перед ним стояла Маша, которая истязала и мучила его и в страшном сне привиделась потом мужчиной; рядом с ней здоровенный мордоворот отстегивал ремни с ног, потом с рук.

– Пойдем, гад, тебя хозяин требует, – сказала женщина. – Так бы и выцарапала тебе зенки.

Господи! Отчего она так ненавидела его, ведь он не сделал ей ничего плохого… За что?.. Мордоворот помог ему подняться. Ноги не слушались, коленки подгибались, но спутники, поддерживая его с двух сторон, повели на второй этаж.

Все в той же комнате, в том же кресле сидел тот же горбун. Андрею подставили стул, он опустился на него, исподлобья мутными глазами глядя на Хозяина.

Хозяин смотрел на него, сморщив нос.

– Слушай-ка, почему ты молчишь? Сколько он заплатил тебе? Отвечай. Сколько?! – вдруг взвизгнул он. – Ведь я увелен, что ты знаешь, где Алтемушка! Увелен! Но ты уплямый… Ты очень уплямый человек!.. Поэтому Маша будет пытать тебя до тех пол, пока ты не скажешь. А ведь она только начала. Сколо она станет длобить тебе кости. Точно, Маша?

Маша, стоявшая рядом с Андреем, обворожительно улыбнувшись, наманикюренным пальчиком стряхнула с сигаретки пепел. Она была все такая же, в том же платье, с тем же длинным мундштуком. Андрей, покосившись на нее, отшатнулся и с мольбой посмотрел на горбуна.

– Ты должен сказать нам, где этот подонок! – веско пропищал горбун. Андрей, уже привыкнув к его дикции, понимал почти каждое слово. – Иначе мы запытаем тебя до смелти, до самой смелти… – Противный старикашка вдруг остановился, прислушался. – Я слышал какой-то шум на улице, – сказал он, обращаясь к мордовороту, стоявшему у двери. – Пойди пловель.

– Слушаюсь, Хозяин.

Он вышел. Но старичка это не успокоило – он поднялся и, кривобоко ступая, подошел к окну.

Андрей тоже как будто слышал на улице шум: взвизгнули тормоза автомобиля, кто-то вскрикнул, и тут мощные удары раздались внизу. Хозяин растерянно посмотрел на Машу.

– Что это? Я боюсь, котик…

Она подошла к Хозяину, который обернулся уже в комнату, и, обняв его за плечи, положила его голову на свою плоскую грудь. Маша была ростом на две головы выше человека, которого называла котиком.

Удары прекратились, но из-за двери слышались голоса, вопли и стоны. Дверь вдруг широко распахнулась, и в комнату ворвался человек в камуфляжной форме, черной скрывавшей лицо маске и, водя по стенам дулом автомата, заорал страшным голосом, от которого внутри все вздрогнуло и съежилось:

– Милиция! Всем на пол!! Всем лежать!! Лицом вниз! Я сказал, на пол!!

Стоявшие в обнимку у окна старичок-горбун и Маша, подняв руки, поспешно стали ложиться. Андрей не успел сообразить и изумленно смотрел на страшного человека. Но омоновец не шутил. Увидев, что Андрей не подчинился команде, заорал еще пуще прежнего и ударом ноги ловко вышиб из-под него стул и вдогонку пнул падающего Андрея ногой.

– Шире ноги!.. Еще шире!

В комнату вошли еще двое омоновцев и стали обшаривать карманы лежавших на полу. Андрея тоже ощупали, но ничего не нашли. У Хозяина и Маши тоже не было оружия. Одной только Маше обыск этот доставлял удовольствие. Она повизгивала и хихикала, игриво называя омоновца «ментом поганым», и кричала, чтобы он не распускал свои поганые руки, а то она на него начальнику будет жаловаться.

Андрей лежал смирно, ожидая, пока ему не предложат встать. Но встать ему никто не предлагал. Мимо него ходили милиционеры, производя обыск помещения. Он слышал, как увели горбуна и Машу, а он все лежал, и на него никто не обращал внимания, как будто о нем забыли.

– Так, а это кто? – раздался над ним удивленный голос. – Встать, руки держать за головой.

Андрей исполнил приказание и поднялся. Это несложное движение далось ему с большим трудом, откликнувшись болью во всем теле.

– О! – Перед ним стоял человек в милицейской форме в чине майора.

– Это кто вас так? – Он внимательно смотрел в лицо Андрея, потом подставил ему стульчик.

Андрей сел. Кружилась голова, он был обессилен, все тело болело.

– Это они вас так? Сволочи.

Майор взял себе стул и, сев напротив Андрея, спросил:

– Вы говорить можете?

– Могу, – ответил Андрей через силу.

– Сержант, – остановил он какого-то омоновца в маске, проходившего мимо. – У меня в машине аптечка, принесите и обработайте раны. А теперь рассказывайте, – сказал майор, обращаясь к Андрею. – Чего они от вас хотели? Главное – ничего не бойтесь. Горбатый пойдет по сто второй, за убийство с отягчающими обстоятельствами. На его совести не один покойник. У нас есть неопровержимые доказательства его зверств, так что ничего не бойтесь… Чего они от вас хотели?

Андрей поднял лицо на майора и посмотрел на него мутными глазами. Майору было лет сорок, у него было худое лицо и какие-то остекленелые водянистые глаза.

«Как у наркомана глаза», – пронеслось в голове у Андрея, но тут резкая боль в грудной клетке заставила его согнуться.

– Вам плохо? – встревожился майор. – Сейчас врача вызовем. Вы только скажите, чего они от вас хотели.

– Хотели, чтобы я сказал, где Артем… – не разгибаясь, ответил Андрей, в таком положении ему было легче.

– Ну и вы сказали? Сказали?

– Нет.

Андрей закашлялся, в глазах помутнело, так что он чуть не потерял сознание.

– Вот сволочи, до чего человека довели. Ну мы их, гадов, посадим, вы не волнуйтесь, – успокаивающе проговорил майор.

– Разрешите.

Пришел омоновец с «аптечкой» и, все так же не снимая маску, остановился с аптечкой у двери.

– Ну и вы им сказали, где Артем этот? – спросил милиционер.

– Не знаю я. – Андрей разогнулся и откинулся на спинку стула. – Мне очень плохо.

– Обработайте ему раны, – приказал майор омоновцу.

Тот достал пузырек с йодом и стал смазывать многочисленные места уколов на руках Андрея, ожоги, но облегчения это не приносило. Безумно болела грудная клетка и распухшие пальцы, ногти на руках посинели, это были последствия загоняемых под ногти иголок.

«Маникюр» был любимой «процедурой» Маши, после которой почти все, кто имел что сказать, – раскалывались. Но с Андреем оказалось тяжелее. Уж больно он упрямый…

– А почему же они тогда вас пытали? – недоумевал майор в то время, пока омоновец смазывал раны.

– Откуда я знаю.

Ему было мучительно вести этот разговор, отвечал он неохотно и раздраженно.

– Но послушайте, вы должны, обязательно должны нам сказать, где этот Артем. Ему грозит опасность. А этих, – махнул он куда-то рукой, – не бойтесь, их мы посадим.

– Но я не знаю, где Артем, – недовольно проговорил Андрей: ему нужно было сейчас одно, чтобы его оставили в покое. – Он пришел ко мне с ножом в спине…

– Здорово! Как это с ножом? Представьте себе, как с ножом в спине по улице идти. Его ведь первый же милиционер задержал бы в таком виде. Да и как-то неприлично с ножом-то в спине разгуливать. Вы, однако, юморист.

– Ну не знаю! Я дверь открываю – он стоит, потом упал на меня. Смотрю, у него нож в спине… Да я его вообще только два раза видел-то всего.

– Хорошо. Упал, нож в спине… Замечательно. Ну, хотя бы где он может быть, скажите. Ведь ему опасность грозит смертельная. Его спасать нужно. Где вы с ним встречались? Да и вообще, что о нем знаете?

Майор снял фуражку, вытер ладонью пот со лба. Андрею снова стало плохо, он согнулся, сидел так некоторое время.

– Разрешите идти? – донесся, как издалека, голос смазавшего раны омоновца.

– Идите.

Пока Андрей сидел согнувшись, майор молча ходил мимо него, заложив руки за спину.

– Ну так, где встречались? – дождавшись, когда Андрей разогнется, спросил майор.

– Он мне позвонил, сказал, что придет… и умер.

– Нет, так дело не пойдет. – Майор нетерпеливо прошелся по комнате. – Поймите, мы не сможем помочь ему и вам, если вы не скажете нам, где его можно найти. Вас будут похищать и мучить, пока мы не найдем его… Вы теперь тренажер, понимаете вы, тренажер для пыток…

Майор прохаживался перед ним по комнате. Андрей не очень-то следил за его мыслью, слушая милицейские речи вполуха. Ему было настолько нехорошо, что любое напряжение мозга расходовало драгоценные силы, идущие на борьбу с болью, и это было невыносимо. Он не мог, не хотел озадачиваться. Но майор все приставал к нему, настаивая, чтобы он сказал то, чего не знал.

«Господи! Зачем им сдался этот Артем? Что им всем нужно?..»

Давно уже никто из омоновцев не заходил в комнату. Они были одни, а майор все занудствовал, все просил Андрея вспомнить, умолял, пугал… Хоть один, хоть один адрес, который давал ему Артем. И никак не хотел верить, что он не давал ему ни одного адреса…

– Послушайте, отвезите меня в больницу, ведь я умру сейчас, – попросил Андрей, подняв на майора полные страдания глаза.

– Грудная клетка болит? – спросил майор участливо.

Андрей кивнул.

– Где? – Майор подошел к сидящему Андрею и склонился над ним, внимательно глядя на его грудь. – Здесь? – Он аккуратно положил руку на грудь Андрея. – А ведь это может быть перелом… Ай-ай-ай… Вы говорите, здесь?

Андрей кивнул. Майор вдруг надавил на его грудь ладонью так, что Андрей, взвыв от боли, оттолкнул его руку.

– Да вы что?.. – Он опять согнулся, отдуваясь.

– Это, скорее всего, перелом. Да вы не бойтесь, нас в милиции обучают медицине. Вы же понимаете, что с таким переломом каждая минута дорога. Сейчас приедет «скорая», вас увезут в больницу. Но только вы перед этим мне скажите, где Артем. Иначе припаяем статью за соучастие в убийстве. Ну что, идет?

– Да не знаю я! Не знаю! – взмолился Андрей. – Оставьте меня все в покое!

Но майор не оставил, он еще долго расспрашивал Андрея, не обращая внимания на его мольбы. Такая уж у него была работа. Андрей не сказал, да и не мог сказать ему ничего нового. Но майор почему-то не верил. Почему никто ему не верил?! Почему его слова не воспринимались всерьез? И милиционер вновь начинал занудствовать, а Андрей, обливаясь потом, корчился от боли.

Наконец, утомленный допросом не меньше Андрея, майор махнул рукой:

– Я вижу, вы не хотите, чтобы ваш друг остался жив, а вас устраивает такая жизнь, чтобы вас пытали и мучили, раз вы не хотите сказать нам, где Артем. Я даю вам последний шанс. Ну!

Андрей усмехнулся разбитыми губами:

– Я бы давно сказал, если бы что-нибудь знал…

– Ну хорошо. Сейчас вас отвезут в больницу, но уж потом я вам помочь ничем не смогу.

– Ну наконец-то, – вздохнул с облегчением Андрей.

Сейчас ему сделают обезболивающий укол, положат на носилки. Как он устал! Боже мой, как он устал!..

Майор помог Андрею подняться, закинул его руку себе на плечо и, поддерживая за талию, повел из комнаты. Андрей был счастлив, что майор наконец оставил его в покое. Они медленно спустились до первого этажа, каждый шаг давался Андрею с трудом, от боли мутнело в глазах… Майор толкнул дверь, и они вошли…

В ту же самую комнату без окон, с железной кроватью без матраса, в ней никого не было, под потолком горела лампа.

– Что это? – Андрей с ужасом озирал пытательную комнату, где принял столько мук. – Что это?!.. Зачем?..

Он попробовал вырваться из рук майора.

– Не-ет! Голубчик! – Майор толкнул его на железный панцирь кровати. – Нет, придется тебе еще помучиться, раз говорить не захотел.

Андрей, все вдруг поняв, в панике и ужасе рванулся с кровати, но тут получил сильный удар в грудь – в глазах вспыхнуло, и он потерял сознание.

Очнулся Андрей в том же растянутом положении, перед ним стояла Маша с длинной иглой в руке.

– Никак говорить не хочешь. Упорный ты. Как Космодемьянская Зоя.

Андрей взвыл от боли, когда острие иглы впилось под ноготь на большом пальце ноги.

– Это называется педикюр…

И это было последнее, что слышал и осознал Андрей…

…Когда он терял сознание, его обливали водой, совали в нос банку с нашатырем или хлестали по щекам. Ему упорно задавали один и тот же вопрос, на который он не знал ответа. Сколько это продолжалось? Час, пять, сутки… Все смешалось, в сознании осталась только боль, лютая боль.

– Эй, эй, очнись. Ты меня слышишь?..

Андрей открыл глаза, поднял опухшее от побоев лицо и застонал от боли. От истязаний он уже плохо понимал, где он, что с ним…

– Я друг, твой друг, – чеканя каждое слово, проговорил человек, у него были черные густые усы, и он был не похож на Машу. – Слышишь? Я твой друг. Слышишь, мне заплатили хорошо, чтобы я тебя вывел, – вновь повторил усач шепотом.

Андрей что-то замычал в ответ. Мужчина с усами отстегнул ремни на ногах и на руках Андрея, помог ему подняться.

– Ты можешь идти? – спросил он все так же шепотом.

Андрей кивнул – говорить он не мог, разбитые губы раздулись, и каждое слово причиняло ему мучение. Он мог только стонать.

Человек, поддерживая его, провел из комнаты в темный коридор, не зажигая свет, они спустились по лесенке на песчаную дорожку сада.

Было раннее весеннее утро. Только начало рассветать, изо рта шел пар, но Андрею была безразлична температура окружающей среды. Он ступал по сырой земле босыми, окровавленными ногами с раздутыми, как сардельки, пальцами, но не чувствовал холода.

– Я провожу тебя немного, – между тем говорил усач. – Но дальше тебе придется самому. Сможешь идти сам?

Андрей кивнул. Он двигался, как в гипнотическом сне, но понимал, что нужно преодолеть боль, преодолеть себя…

Отойдя немного, он оглянулся на большой двухэтажный дом, в котором претерпел столько мучений. Ни одно окно его не светилось.

– Пойдешь прямо, там шоссе. Слышишь, машины шумят?! Будет тебя там ждать машина!.. Слышишь, машина ждать тебя будет, «Волга»! Хорошие у тебя друзья, богатые.

Андрей машинально переставлял ноги. Он слышал и понимал, что говорит ему человек, но в голове была какая-то муть. Они шли под соснами, потом свернули на проселочную дорогу. Местами человек почти нес изможденного Андрея.

– Все, мне нужно возвращаться, – наконец сказал он. – Иди прямо через лес, там дорога. Машина тебя ждет. Понял?

Андрей кивнул.

– Ну иди, я посмотрю, – сказал усач.

И Андрей пошел. Он шел, медленно переставляя ноги. Ступни не чувствовали влаги, холода, острых сучков… он шел вперед, туда, куда указал ему человек. Андрей знал, что только в этом его спасение. Потом вспомнил об усатом человеке, оглянулся, но его уже не было. Андрей шел дальше. Иногда он прислонялся к дереву, чтобы передохнуть. Но потом шел вперед, не понимая того, что уже давно сбился с дороги и идет не к шоссе, а вдоль него. В ушах звенело, перед глазами плыли круги, но он уходил, уходил от своих мучителей, зная, что сзади смерть, лютая смерть…

Из-за кустов на расстоянии пятнадцати метров от Андрея вдруг выскочил мальчик с собакой.

«Цыганенок», – подумал Андрей, не сбавляя шага.

Цыганенок вдруг закричал что-то на непонятном своем языке и указал на Андрея пальцем. Из-за кустов вышли двое цыган. Один был высокий с золотыми зубами и шрамом через всю щеку. Андрей сразу узнал его. Что-то блеснуло у цыгана в руке.

«Нож, – догадался Андрей. – Значит, вот она, моя смерть…»

Он хотел повернуть назад, но цыган с ножом, мальчик, собака и кусты вдруг поплыли куда-то, растекаясь, меняя форму и смысл… И Андрей провалился… в пустоту.

Глава 4 ВОТ ТАК ВСТРЕЧА!

На удивление теплая в этом году весна подходила к концу. Синоптики, часто обещавшие дождь, кажется, утомились от собственного вранья – начали обещать сухую, жаркую погоду и в этом уже не ошибались. Ночи стали короче.

В больнице Андрей пролежал целый месяц. Два сломанных ребра срастались плохо. К концу срока грудная клетка болела уже не так сильно, и он выходил на прогулку в прибольничный садик и подолгу сидел там на скамейке. Он смотрел на небо, на деревья, все это радовало его не идиотской бессмысленной радостью, а доставляло удовольствие, оттого что этого он мог бы и не видеть.

Кто был тот человек, который помог ему бежать? Кто привез его в больницу? Кто? Что? Почему?.. Вопросов было более чем достаточно, но ни одного ответа. Целый месяц Андрей, вспоминая в подробностях те ужасные события, старался понять, выстроить и увязать их логически. Но у него ничего не получалось, и он избрал самый простой и правильный в этой ситуации путь – он решил принимать все как есть.

Андрей прекрасно понимал, что все еще не кончилось, ведь его жена Таня не нашлась… Кто похитил ее? Что с ней?.. Вопросы вновь и вновь лезли в голову, но он прогонял их, потому что, лежа в больнице, нельзя было ничего предпринять для ее спасения и нужно было сначала выздороветь.

Когда Андрей попросился на выписку, врач посоветовал ему повременить, но Андрей настоял на своем.

– Если бы вы видели, больной, в каком состоянии вас доставили, – сказал доктор на прощание. – Честно говоря, мы боялись, что вы не выживете. Впрочем, желаю вам удачи. И избегайте чрезмерного количества алкоголя. Кстати, несколько дней назад вам, больной, передали вещи.

– Какие вещи? Кто передал?..

– Не знаю, не знаю. Можете взять их у сестры-хозяйки в ординаторской.

И врач, не имея более что сказать, склонился над историей болезни и стал что-то записывать.

Кто мог принести ему вещи? Никто не знал о том, что он в больнице. Здесь была явная ошибка. Андрей, удивленный и несколько встревоженный, все же пошел в ординаторскую, но сестры-хозяйки там не оказалось. И он в течение получаса разыскивал ее по отделению.

– Я выписываюсь, – сказал он, найдя девушку в курительной комнате, флиртующей среди хирургических больных с загипсованными членами. – Доктор сказал, что мне передали вещи… Тут, вероятно, какая-то ошибка…

– Никакой ошибки. Чего же тут странного? Вы же, больной, без обуви поступили, в драных брюках, рваной рубашке…

Девушка недовольно затушила чинарик и, покачивая бедрами под белым халатом, отправилась в ординаторскую.

Андрей пошел следом, не ожидая, однако, от этой передачи ничего хорошего. И все же слабая надежда затеплилась в сердце, а вдруг Таня вернулась, разыскала его в больнице… Но почему тогда она не пришла его навестить?.. Нет, что-то здесь не так.

– Вот, больной. – Сестра-хозяйка протянула сверток. – Одевайтесь и больше до такого состояния не напивайтесь. А то знаете какой вы поступили? Страшно было смотреть.

Андрей развернул сверток. Вынул оттуда брюки, носки… в нем было все, что нужно.

– Может быть, тут ошибка?.. – как-то неуверенно проговорил Андрей, разглядывая одежду.

– Послушайте, больной, ну я-то пока не дура. – Девушка покрутила у виска пальцем. – А это по-вашему, не ваше?

Другой рукой девушка протянула Андрею паспорт. Он раскрыл его и увидел свою фотографию. Все в паспорте было хорошо: и фотография, и имя, отчество… Вот только фамилия Голубцов. Фамилия была не его. Изумленный Андрей вертел в руках паспорт Голубцова со своей фотографией.

– Ну что, больной, удостоверились? – ехидно проговорила сестра-хозяйка.

– Удостоверился, – сказал Андрей и пошел за ширму переодеваться.

Он понял, что вновь попал в чью-то игру, и не стал сопротивляться… до времени.

Одежда пришлась впору, словно с него специально сняли мерки. Выйдя из больницы, Андрей направился для начала погулять по улицам. Ему было интересно, следит за ним кто-нибудь или нет. В карманах одежды нашлось немного денег, какие-то ключи и карточка для проезда в городском транспорте.

Андрей пересаживался из транспорта в транспорт, убегал через проходные дворы… Но бесполезно. Никто за ним не следил.

Тогда Андрей вошел в попавшийся на пути скверик и сел на скамейку. Он был на свободе, и теперь нужно было решить, что делать с этой свободой. Возвращаться домой не хотелось: там могли сидеть в засаде люди горбуна с дубинками и иголками… Хотя, возможно, и то, что Андрей оказался в больнице по воле горбуна, это тоже его игра, продолжение игры с поддельным милиционером. Погуляй, развлекись немного, голубок, а потом мы тебя снова в пытательную комнатку… Может быть, они думают, что Андрей приведет их к Артему? А если нет, то подъедет машина и его отвезут обратно в ту жуткую комнату, и снова Маша, полумужик-полубаба, будет издеваться над ним, загоняя под ногти иглы, жечь его сигареткой, бить по губам. Нет, лучше не думать об этом.

Андрей достал новенький паспорт и внимательно рассмотрел его. Паспорт выглядел очень натурально. Он пристально всмотрелся в печать, но не заметил никаких следов подделки.

– Классная работа, – прошептал он, усмехнувшись. – Теперь я, значит, Голубцов. Фамилию можно было бы и получше придумать.

В графе «семейное положение» не стояло никаких штампов. Не женат. Детей тоже не имелось, а вот прописка, как ни странно, имелась: Свеаборгская улица, дом 37, кв.12.

«Интересно, – подумал Андрей, – а где же эта Свеаборгская такая? – Вспомнил, что где-то в Московском районе. – А может, поехать посмотреть, что это за квартирка. Не зря же в паспорте прописка стоит?..»

Если бы его хотели выкрасть, то прямо сейчас, когда он безоружный, вошли бы в садик двое молодцов, треснули по башке тяжестью, погрузили в машину… И ку-ку! Тут и бежать-то некуда… В кармане нашлись ключи, возможно, они и есть от этой квартиры, а там, глядишь, разыщутся какие-нибудь объяснения.

Андрей съездил на вокзал, где в камере хранения оставил сумку с вещами и деньгами, и только после этого поехал по месту прописки.

Найдя нужный дом и квартиру, Андрей позвонил, подождав, позвонил снова, потом открыл ключом дверь и вошел.

Обстановка однакомнатной квартиры была как в простеньком гостиничном номере, имелось все необходимое для жизни, даже телевизор, хотя и черно-белый. В холодильнике лежали продукты… Вопреки ожиданиям, никакой записки с объяснением, никакого письма от доброжелателя Андрей не обнаружил.

Он сел в кресло и закурил. Возвращаться домой к старой жизни он не мог. Но какую роль отвел ему доброжелатель в своей игре? Навряд ли достойную, скорее всего, роль лоха, и он предназначен для жертвы, только не пришло пока время жертвовать им. Пусть поживет…

Выбора у Андрея не имелось, и он решил пока пожить здесь, а что дальше – будет видно.

Прошла неделя. Андрей вел спокойную жизнь. Изредка из автомата он звонил себе домой, но там никто не брал трубку. Значит, Таня не вернулась. Андрей много ходил по Московскому проспекту, от которого неподалеку жил, для прогулки, но прежде всего, конечно, не для этого. Он искал серебряную «вольво». В подробностях анализируя все последовавшие за исчезновением Тани события, Андрей вспомнил, что Артем говорил о серебряной «вольво», в которой разъезжает человек с заячьей губой. Что это за человек и какое отношение имеет к похищению его жены, Андрей не знал, но больше никаких зацепок у него не имелось. Конечно, шансы встретить человека с заячьей губой были ничтожно малы, но Андрей был упорен. Он, не жалея сил, каждый день с утра до вечера ходил по Московскому проспекту, заглядывал во дворы, на платные автостоянки… – надежда все-таки была. И еще он знал, что его тоже найдут… Но когда и зачем? А главное кто?

Однажды, когда он ехал в вагоне метро, раскрывшиеся на остановке двери, впустили в вагон двух цыганят. Разудало взвыла гармонь.

– Люди добре, поможите, пажалуйста! Ми беженцы! Поможите! – раздался детский голосок.

Гармонь заиграла какую-то очень знакомую мелодию, и цыганята пошли по вагону. Мальчик иногда бухался перед кем-нибудь на колени, играла гармонь…

Андрей, не зная, что ему делать, сидел окоченев, глядя перед собой. Деваться было некуда, музыка приближалась. Вот уже гармонь взвыла рядом с ним. Но цыганенок не подошел к нему, он только внимательно посмотрел ему в глаза; и Андрею показалось, что он тоже узнал его… но прошел мимо. Возможно, потому и прошел, что узнал…

В конце второй недели на его новую фамилию пришел денежный перевод. Не очень значительный, но Андрей мог не думать о том, где возьмет пропитание. А оставшиеся доллары могли ему еще пригодиться.

Июнь выдался на удивление жарким. Изнывая от жары, с завидным упорством Андрей каждый день с утра до поздней ночи ходил по проспекту. Однажды он зашел во двор высокого здания с башенкой возле парка Победы. Во дворе этом оказался садик со скамейками, и Андрей решил передохнуть от солнцепека в тени.

Сегодня было особенно жарко – градусов двадцать восемь. Он машинально уже обозревал окрестности в поисках проклятого автомобиля. Последнюю неделю он снился ему каждую ночь. Что-то вдруг тронуло его ботинок. Андрей посмотрел вниз… отвел в сторону ногу и с отвращением сморщил нос. В ногу ему поганой своей мордой тыкалась собака

Собака была редкостно отвратительной породы бультерьер, но эта собака была чемпионом среди своих гадостных собратьев, ибо более гнусного и омерзительного животного было не придумать. Наружность ее являла собой настолько отталкивающее зрелище, что при взгляде на нее даже желудок начинал сокращаться, как будто съел какую-то тухлятину. Кроме того, от нее отвратительно воняло. Да и не могла она благоухать духами, все в ней было гармонично: и внешность, и запах, и суть.

Андрей убрал ноги в сторону, но собаке отчего-то хотелось ткнуться своим розовым носом в его ногу, и она вновь атаковала ее. Глазки у пса были маленькие, широко расставленные, бесчеловечные. С какими намерениями она подошла именно к Андрею? Какие процессы происходили в ее голове? О чем она думала? Уж, во всяком случае, ни о чем хорошем.

Через садик к Андрею шел человек со второй точно такой же мерзкой собакой на поводке. Единственная разница у них была в окраске – у одной половина морды была черная.

– Не бойтесь, она не кусается, – сказал мужчина, подходя и цепляя бультерьера на поводок.

Андрей поднял глаза и обомлел, дыхание перехватило. Перед ним стоял человек в больших, на пол-лица, очках, у него была раздваивающаяся верхняя губа.

– А вы им понравились. – Он как-то продолжительно и странно посмотрел на Андрея своими голубыми глазами. – У них превосходный вкус, они никогда не ошибаются в людях. Ух ты, мои красавцы. Это братик с сестренкой. Вы бы знали, как они любят друг друга. Они очень красивые… Правда, красивые?

Андрей пожал плечами:

– Кому что нравится…

– А я вас, по-моему, где-то видел… Впрочем, у меня плохая память на лица. Они никогда никого не кусали, они очень умные собачки… – Он нежно потрепал одну из них по голове и пошел из садика прочь.

Андрей посидел еще немного, потом встал и направился вслед за ним.

С этого дня жизнь Андрея переменилась. Он целыми днями был занят наблюдением за человеком с заячьей губой. Сутки напролет, иногда не смыкая глаз, он проводил возле его дома. Через две недели он знал о нем многое. Имя, отчество, фамилию, какую прессу он выписывает, его привычки… Словом, многое. Были в поведении Евгения Борисовича и некоторые странности, но самым необычным было то, что за ним уже кто-то следил.

Да, какие-то люди уже вели наблюдение за его квартирой; и эти люди хотя и не имели энтузиазма Андрея, но были оснащены и подготовлены намного лучше его. Андрей заметил их случайно. Однажды он забрался на чердак противоположного дома, откуда можно было рассмотреть окна Евгения Борисовича. Но слуховое оконце оказалось занятым, там уже дежурил громила. Он не заметил Андрея только потому, что был в наушниках и не слышал, что происходило на чердаке. Андрей, увидев его бандитскую физиономию и широченные плечи, поспешил удалиться.

Сначала он не был уверен, что человек этот следил именно за квартирой Евгения Борисовича, но эта встреча заставила Андрея стать предельно осторожным. Вскоре он заметил, что за Евгением Борисовичем всегда неотступно следует человек. Это были разные люди, но через неделю Андрей знал всех их в лицо. Он же был осторожен чрезвычайно, и пока что следившие за Евгением Борисовичем не замечали его – вероятно, они не допускали мысли, что за ними еще может кто-нибудь следить. Поэтому пока что Андрей находился в выигрышном положении.

Андрей выяснил, что Евгений Борисович – большой любитель поездок на катере по Финскому заливу. Прогулки он совершал вместе со своими собаками. Но куда он ездит, Андрею узнать не удалось. Три раза в день Евгений Борисович выгуливал мерзкие создания с кличками Рамзэс и Руна. Судя по всему, он питал к этим собакам глубокое чувство приязни, и похоже, собаки были единственными существами на земле, которых он любил.

Однажды Андрей наблюдал такую картину. Евгений Борисович гулял с собаками в садике, он часто отпускал их с поводка; и они с угрюмыми и бесстрастными мордами бегали по двору, распугивая своим омерзительным видом игравших детишек. И тут из-за поворота на большой скорости вывернули зеленые «жигули». Руна, Андрей узнал ее по черному пятну на морде, беззаботно бежала по заасфальтированной дорожке, водитель «жигулей» не успел или не пожелал затормозить, и собака вверх тормашками, оглушительно визжа, полетела на газон. Все, кто был во дворе, довольно заулыбались, особенно гулявшие с детьми мамаши – для них эти собаки были хуже горькой редьки.

Водитель «жигулей», как оказалось, и не собирался тормозить. Он промчался дальше и скрылся за углом дома. Собака же, шлепнувшись на землю газона, как ни в чем не бывало поднялась на лапы и завиляла гадким свиным хвостиком. С Евгением Борисовичем приключился нервный припадок.

Он упал перед собакой на колени, обхватил ее шею и зарыдал громко и истерично, как баба.

Да, Евгений Борисович был своеобразный человек, и Андрей следил за ним с интересом и заодно поглядывал за теми, кто тоже следил за ним. Но без специальных приспособлений выяснить ничего не удалось.

Весь июнь жара стояла невыносимая.

Однажды Андрей подошел к парадной, из которой только что вышел почтальон, он мог принести Евгению Борисовичу какую-нибудь депешу – просмотр почты тоже входил в круг интересов Андрея.

Возле парадной на самом солнцепеке в инвалидной коляске сидел нищий без ноги. Должно быть, он присмотрел для себя парадную, в которой жили люди безбедные, и, стараясь вызвать жалость своим поганым видом, сидел здесь и потел.

Андрей хотел пройти мимо, но инвалид вдруг тронулся со своей коляской вперед и с протянутой рукой подрулил к Андрею. Он был вида помоечного, заросший щетиной, в грязной и рваной одежде; от него пахло одеколоном, наверное он употреблял его внутрь. Инвалид протянул к Андрею грязную лапищу, с мольбой глядя на него нетрезвыми глазами.

– Дай на буханку хлеба, сынок… – заныл он хриплым, простуженным голосом. – Дети дома некормленые… Я инвалид без ноги. Долг интернациональный отдал… А теперь ты дай на буханку!.. Он ехал за Андреем несколько шагов с протянутой рукой, пока тот не остановился. Андрей оглянулся по сторонам, покосился на его увечье, сунул руку в карман и, найдя десятку, протянул инвалиду.

– Вот, возьмите…

Но в следующий момент произошло нечто странное. Инвалид, не обращая внимания на протянутые деньги, вдруг крепко схватил Андрея за руку.

Андрей вскрикнул от неожиданности, дернул руку…

– Что такое?! Отпустите меня немедленно!.. Но не тут-то было! Проклятый инвалид и не думал отпускать, обеими руками крепко держа Андрея. Он отчаянно дернул руку, но освободить ее не удалось; от его рывка только тронулась с места и вместе с безногим отъехала инвалидная коляска, которая не стояла на тормозе. Андрей понял это и изо всех сил рванул по асфальтовой дорожке, увлекая за собой вцепившегося в него инвалида.

– Дуралей! – вдруг услышал он знакомый голос. – Ты чего, до дома так будешь бежать. Садись, теперь уж я тебя покатаю…

Андрей остановился, оглянулся… В сидящем инвалиде он вдруг узнал… Нет, Андрей не хотел верить глазам. Перед ним сидел Артем собственной персоной. Тот самый Артем, которого Андрей видел с ножом в спине и из-за которого его пытала мужебаба Маша.

Да, это был Артем, только без ноги и с запущенной внешностью. Он уже отпустил руку Андрея, но тот, как истукан, стоял перед ним, не зная, верить ли своим глазам.

– Ну чего уставился-то? Привидений не видел, что ли? Дуй давай до угла, повернешь и меня там жди, я как бы сейчас доеду. А то стоишь, как памятник.

Прохожие и гулявшие в садике мамаши с детьми, действительно, поглядывали на них с интересом. Андрей дошел до конца дома и остановился за углом, поджидая инвалида. Скоро появился Артем. Он заправски крутил руками колеса и выглядел настоящим инвалидом. Несмотря на то, что у него не было ноги, Андрей почему-то не верил в его увечье, как совсем недавно не верил в то, что он жив.

– До конца улицы иди, за следующий угол поверни, – достигнув его, в рифму приказал Артем.

Андрей дошел до следующего угла и повернул. То, что коляска приближается, он узнавал по скрипу несмазанных колес.

– Ну вот, тут как бы можем поговорить, – подъехав к Андрею, сказал Артем, остановившись и оглядываясь. – Ты сзади встань и кати мой экипаж вон через тот дворик, в подворотню. Видишь?

– Я думал, ты умер. Ты вообще откуда взялся? – спросил Андрей, толкая перед собой кресло с нищим инвалидом. – Или это спектакль разыграл такой?.. Весело!

Андрея вдруг охватила ненависть к этому сидящему перед ним в коляске инвалиду. Сейчас он ненавидел этого многоликого человека. Так и хотелось дать ему по башке.

– Подожди поспешные выводы делать, Андрюша, – вполоборота повернулся к нему Артем. – Не видишь, я без члена важного – спорить с тобой и тем более драться не могу. Приедем ко мне, поговорим. А вообще береги ноги, Андрюха. Без ног так жить погано. Хоть в петлю лезь…

Андрей посмотрел на его ногу, отсутствующую по колено, и немного успокоился.

Андрей затащил коляску на первый этаж, Артем, прыгая через ступеньку, по лестнице поднялся самостоятельно.

Пройдя через заставленную шкафами прихожую, они оказались в крохотной комнате. Андрей не знал, что в «сталинских» домах бывают такие комнатушки. Вероятно, квартира строилась для дворника. Артем бухнулся на диван.

– Ну так что, ты, выходит, передо мной спектакль с ножом разыграл? – снова начал Андрей, чувствуя, как злоба вновь поднимается в нем. – Уж не знаю, где ты ногу потерял, но меня из-за тебя так пытали, что я чуть не окочурился…

– Погоди базарить, – прервал его Артем, расстегивая брюки. – Помоги лучше инвалиду.

Андрей помог ему стянуть брюки и понял наконец, что так настораживало его в Артеме. Его нога нашлась: она была просто поджата и привязана полотенцем, а в широких брюках обмана совсем не было заметно, инвалид инвалидом.

Артем развязал полотенце и со стоном выпрямил конечность.

– Затекает, невозможно! – пожаловался он. – Первое время так просто мука…

– Ах ты еще и не инвалид! – угрожающим тоном начал Андрей, свирепея. – Да знаешь ли ты, гад, что меня…

Он потянулся к горлу Артема. Но тот, вдруг ловко увернувшись от протянутой руки, отбил ее в сторону, вскочил на здоровые ноги, в его руке неизвестно откуда оказался пистолет; он схватил Андрея за волосы, приставил холодное дуло к его подбородку и зашипел сквозь зубы угрожающе и зло:

– Если ты, сука, на меня еще раз руку поднимешь… – Он зверски пучил глаза, и Андрей, задрав голову и опустив по швам руки, ни секунды не сомневался, что он спустит курок, сделай он хоть одно постороннее движение. – Я тебе, падла, мозги на стену вышибу!.. Одному уже вышиб вчера. Видишь мозги на стене?!

Он за волосы повернул голову Андрея в сторону стены, на которой тот не без ужаса увидел не мозги, но какие-то присохшие красные загустевшие капли, которые вполне могли оказаться кровью или даже мозгом.

Артем отпустил его волосы, убрал от шеи пистолет и испытующе посмотрел на Андрея:

– Нравишься ты мне – не дрейфишь. Другой бы в штаны наложил. – Он сунул пистолет за пояс. – Сядь, поговорим.

Андрей повиновался, сел на стул, Артем опустился на диван.

– А ты мне не нравишься, – зло сказал Андрей. – О чем мне с тобой говорить?

– Ха! – воскликнул Артем и расхохотался, стукнув себя по ляжкам. – А ты ведь и вправду думал, что у меня тут как бы мозги на стенке?!

Андрей посмотрел на забрызганные обои.

– Нет, ну думал?! Это же кетчуп. Три дня назад, бутылку открывая, случайно брызнул… А ведь как мозги, правда? Ведь фиг отличишь!

Артем снова рассмеялся и стал надевать брюки.

– Мне трудно сравнивать, – недовольно проворчал Андрей, – цвета мозгов я не знаю, зато очень хорошо помню, какого цвета моя кровь, и как болят сломанные ребра, тоже знаю, и как под ногти иголки загоняют… Ты мне, значит, спектакль устроил. А сам кинул горбуна на деньги и в бега…

– Какие бега, Андрюшенька? Были бы у меня деньги, нищенствовал бы я, по-твоему, а? Целый день сижу, деньги выпрашиваю. – Артем сделал плаксивую мину. – Думаешь, хорошо с ногой-то поджатой целый день, аж в глазах мутнеет. А вы, прохожие, много ли даете? Вот ты, например, мелочугу сунул, а?.. Тебе не стыдно, человек сидит целый день на солнцепеке…

– Хватит паясничать, – посмотрев на плечищи Артема и на пистолет «Макаров» за поясом, прервал его Андрей. – Зачем я тебе, снова меня подставить хочешь?..

– Да зачем мне тебя подставлять? Там, действительно, как бы недоразуменьице вышло. Кстати, а как тебе удалось удрать от горбуна? Он ведь мужик дотошный… Ну ладно-ладно, не сердись… – увидев, что глаза Андрея наливаются ненавистью, замахал на него руками Артем. – Ведь я совсем о другом хотел с тобой поговорить. – С ехидного и издевательского он вдруг перешел на деловой и серьезный тон. – Ты, я вижу, тоже как-то вышел на этого типа с заячьей губой. Хорошо бы нам обменяться сведениями и делом этим заниматься вместе. Ты-то давно на него вышел?

– На кого?

Артем внимательно и насмешливо смотрел на Андрея.

– Блефуешь?

– А почему я должен тебе доверять?

– А потому, голубок, что твоя жена пока что не вернулась, и удастся ли ее спасти – это наше как бы общее дело…

– Что тебе о ней известно?

– Пока ничего, но о ней знает этот придурок с собаками, так что наша с тобой задача…

– Слушай, Артем, а какой смысл во всем этом тебе? Ведь с горбуном ты расстался. Как я понимаю, это он нанимал тебя найти человека. Теперь ты от горбуна прячешься. А мою жену зачем тебе искать?

– Ради справедливости, дорогой мой. Я хочу, чтобы справедливость восторжествовала на всей земле. Чтобы все жители планеты как бы жили счастливо.

Он захихикал глумливо. Плевать он хотел на справедливость, и это было понятно сразу. Перед Андреем был опасный человек. И что у него за мысли, на кого он работал – было совершенно непонятно.

– Ну что, Андрей, как ты вышел на дефективного?

Андрей неторопливо закурил сигарету.

– Ты, наверное, удивишься, – заговорил он, сделав глубокую затяжку. – Но ни на какого дефективного я не выходил, я вообще в этом дворике случайно оказался.

Артем внимательно и пристально смотрел на Андрея.

– Ты думаешь, я такой дурак, что тебе как бы поверю? Ну, впрочем, черт с тобой, не хочешь, не говори. Но раз уж мы занимаемся одним делом, почему бы не объединить наши усилия?

Андрей не верил ни единому его слову, но ничего не оставалось, как принять предложение. Только с таким лихим человеком можно было надеяться на успех. Но все же Андрей решил не расслабляться и каждый его шаг ставить под сомнение.

– Ладно, будем работать вместе.

Андрей рассказал Артему о том, что успел узнать о Евгении Борисовиче, о его любви к Рамзэсу и Руне, о еженедельных прогулках по Финскому заливу, о том, что за ним следят какие-то хорошо оснащенные люди.

Это сообщение встревожило Артема.

– Кто же это на него вышел? Неужели спецслужба на крючок взяла?

– Да вряд ли, там рожи, знаешь, бандитские какие.

– Ну у спецов рожи покруче, чем у бандитов, – заверил его Артем. – Уж я-то знаю – сам в их шараге работал. Но проверить все равно нужно. А насчет поездок на катере вот что скажу – это явно неспроста. Теперь вдвоем мы сможем, пожалуй, что-нибудь выследить. Где его катер, знаешь?

Андрей кивнул.

– Около него стоит установить круглосуточное дежурство, а там посмотрим… А сейчас давай сходим куда-нибудь пообедаем.

Артем встал с дивана и стал переодеваться из живописных нищенских лохмотьев в более приличную для двуногого человека одежду.

Комната была маленькой; переодеваясь, Артем отвернулся к окну, стащил с себя грязную рубаху, оголив мускулистую накачанную спину. Андрей, бросив взгляд в его сторону, увидел на спине розовый рубец; рубец располагался как раз на том месте, куда был воткнут нож.

Так, значит, не розыгрыш это был, значит, и впрямь Артем пришел тогда с ножом в спине.

– Ну чего? Двинули… А-а, побриться забыл. У тебя мобильник имеется?

– Нет, – сказал Андрей. – Я когда уходил, дома его оставил.

Артем побрился, выдвинул ящик шкафа и, достав мобильный телефон, протянул Андрею.

– Пользуйся, – сказал он. – А как у тебя с оружием? У тебя вроде была «зажигалка» какая-то.

– Была, твой друг горбун забрал.

– Хорошо, держи. – Он протянул Андрею пистолет «Макаров»; видно, у него был лишний.

Сидя в кафе, они обсудили план совместных действий. С сегодняшней ночи Андрею надлежало вести наблюдение за прогулочным катером Евгения Борисовича. Артем в это время будет следить за его квартирой. Андрей внимательно смотрел на Артема, он не знал, когда тот говорил правду, а когда прикидывался: этот человек постоянно менял лицо, и непонятно было, чего можно ожидать от него в следующую минуту.

– А где ты сейчас живешь? – спросил Артем, когда они, уже выйдя из кафе, прощались. – Где тебя найти можно?

Андрей минуту колебался.

– Да неважно. Номер мобильника у тебя есть, если что – звони, приеду. Сейчас пойду отдохну, а потом еду в порт.

Артем хитро посмотрел на него.

– Не доверяешь? – прошипел он со злостью. – Ну не доверяй, я тебе тоже как бы не доверяю. Не так просто от горбуна уйти, цепкие у него когти. Может, ты на него теперь… Ну ладно. Дело у нас общее, пока. А тебя, между прочим, ищут. Ты во всесоюзном розыске в связи с подозрением в убийстве. Вот так, голубок.

– Плевать, – сказал Андрей и поднялся. – Если что – позвоню.

– Кстати, учти, что не сегодня-завтра Дефективный должен отправиться на катере. Если мои прогнозы оправдаются, он наш.

Андрей с предосторожностями вернулся к себе в квартиру, назвать ее домом у него не поворачивался язык.

«А ведь прав Артем. Странно, что так легко мне удалось уйти от горбуна, прямо как-то сказочно – в жизни так не бывает – может быть, я давно уже его человек, сам не зная об этом».

Встреча со старым знакомым, с одной стороны, открывала для него новые возможности. Видно было, что Артем – большой специалист в сыске. Но с другой – вязала руки: компаньоны в этом деле должны либо во всем доверять друг другу, либо не работать вместе. Но Андрей находился в таком положении, что выбирать ему не приходилось. Это была пока единственная возможность разыскать Таню, и нельзя было упускать ее. И все же зачем он Артему?

Вздремнув немного, он собрался и поехал в Стрельну, где была пристань и яхт-клуб.

Ночь Андрей провел, прячась между катерами, но ничего подозрительного не заметил. На следующий день в семь часов вечера Артем позвонил ему и сказал, что появились новые сведения и им нужно увидеться.

Андрей пришел к нему домой. Жили они неподалеку – в пятнадцати минутах ходьбы.

– Значит, так, голубок, влипли мы с тобой в грязную историю, – начал Артем, когда Андрей сел на стул в его комнате. – Деятельностью Геши, то есть Евгения Борисовича, интересуется компашка Лебедева. А Лебедев – это самый, пожалуй, влиятельный бандитский авторитет в городе. Шутки с ним могут стоить жизни. Горбун вместе со своим «голубым» другом – мелочь пузатая. Он горбуна раздавит, как насекомое. И теперь, если честно, мне это дело перестало нравиться, потому что «зачистка», сдается мне, это дело рук Лебедева.

– Что-то я не совсем понимаю твои умозаключения. К чему Лебедеву брать на себя грязную работу по «зачистке» после делишек Евгения Борисовича?

– А потому что Лебедев имеет интерес в конечном результате исследовательских разработок Геши. Ладно, хоть ты мне и не доверяешь, – Артем, сощурив глаза, хитро посмотрел на Андрея, – скажу тебе, что знаю. В руки моим друзьям попали интересные материалы научных разработок. Я в этом понимаю плохо, но речь, как мне объяснили, там идет об экспериментах в генной инженерии. Ну ты в общих чертах представляешь, что это такое.

– Представляю. – Андрей закурил сигарету. – Ты хочешь сказать, что они похищают людей только с определенным генетическим кодом? Зачем?

– Ну, голубок, этого я не знаю, но речь в этом трактате шла о принципиально новых открытиях. Сейчас в этой области работают очень многие институты. Но наш глубокоуважаемый Геша – он, кстати, ученый с мировым именем – так вот, Геша продвинулся совсем уж далеко, но не туда, куда все, а в сторону. И я не удивлюсь, что после его опытов появится какой-нибудь жуткий монстр или армия биологических роботов, готовая завоевать мир.

– Конечно, все это фигня на постном масле и твои фантазии, – сказал Андрей, – но для хорошего дела людей не похищают. Это факт.

– Это тоже верно, и такой бойни не устраивают, как в Киеве. Там как бы целую семью «зачистили» и еще человек восемь. Вот так, голубок.

Андрей поднялся:

– Если что – позвоню.

Ночью он опять дежурил на лодочной стоянке. Ночи были светлые. Часа в два пошел дождь, так что Андрей влез в одну из стоящих на берегу лодок и, забравшись под брезент, поглядывая на катер, свернулся калачиком. Пристань и край катера Евгения Борисовича было хорошо видно. Здесь под шум дождя в душном и влажном тепле захотелось спать, но Андрей стойко боролся со сном. Сон одолевал…

Вдруг он услышал шум, приглушенные голоса Андрей встрепенулся, открыл глаза Оказывается, он все-таки задремал. Приподнял край брезента и выглянул наружу. Дождь кончился. По пирсу шли трое мужчин. Впереди всех бежали собачонки Рамзэс и Руна, за ними, держа собак на поводке, вышагивал Евгений Борисович. На расстоянии десяти метров от него двое мужчин несли длинный сверток. Судя по весу и объему, в нем запросто могло находиться человеческое тело.

Достигнув катера, Евгений Борисович остановился и, повернувшись к отставшим мужчинам, прошипел негромко, но отчетливо.

– Скорее, болваны! Он может проснуться. Мужчины заторопились. Но здесь произошло нечто непредвиденное. Рамзэс с лаем вдруг рванулся в сторону так неожиданно и резко, что Евгений Борисович не смог удержать его. Вместе с поводком вырвавшись от него, псина со всех лап кинулась к лодке, в которой прятался Андрей. За ней тут же с хрипом, увлекая за собой Евгения Борисовича, рванулась Руна Тонкий собачий нюх, должно быть, уловил присутствие человека. Рамзэс встал на задние лапы, оперся передними о лодку и, подпрыгивая, стараясь заглянуть в нее, залился неудержимым свирепым лаем. Руна не отставала от него и, сдерживаемая хозяином, рвалась к лодке.

– Рамзэс! Рамзэс!! – не смея кричать, шепотом звал Евгений Борисович. – Иди скорее сюда! Рамзэс!

– Там кто-то есть… – догадался один из тащивших тело.

– Да кому там быть? Они просто голодные, хотят кушать, потому нервные… Рамзэс!

Евгений Борисович, с трудом удерживая рвущуюся с поводка Руну, пошел за Рамзэсом. Взял за поводок, оттащил в сторону… Но собаки не унимались, все лаяли и рвались от него к лодке, расходясь в собачьей истерике все сильнее. На губах их появилась пена. Всегда такие спокойные и безразличные ко всему, сейчас же они были безудержны в собачьем гневе.

– Там кто-то есть, – повторил мужчина, тащивший тело.

В руке его оказался пистолет.

– Отойдите, отойдите в сторону, – приказал он Евгению Борисовичу.

Второй его коллега остался возле лежащего на пирсе тела. Евгений Борисович отошел чуть в сторону, наклонившись и поглаживая головы неистовствующих собак, одновременно следя за действиями «носильщика».

Лежа на дне лодки, Андрей затаил дыхание. Единственное, что могло сейчас спасти его, – это полная неподвижность или случай.

Держа пистолет вверх дулом, человек подошел к лодке и отдернул брезент с одного края… Но ничего там не обнаружил. И тут от пирса, где лежало тело, раздался возглас. Придушенный, но явственный человеческий возглас. Кричал мужчина.

– Он проснулся, болваны. Скорее в лодку! – закричал Евгений Борисович. – Даже рот ему не заклеили. Кретины!

Евгений Борисович, силой увлекая беснующихся псов, бросился к пирсу; за ним, пряча пистолет в кобуру, последовал охранник, и они стали поспешно грузить извивающееся тело в катер.

Андрей лежал до тех пор, пока вдали не смолк шум мотора удаляющегося катера, потом вылез из лодки. На сегодня миссия его была закончена.

Сразу после пристани Андрей отправился к Артему. Он не стал сообщать о своем приезде. Несмотря на ранний час, он застал у него незнакомого человека. Артем несколько смутился от прихода Андрея и тут же выпроводил незнакомца из квартиры.

Человек, сидевший у Артема, насколько за такой короткий срок успел разглядеть Андрей, вида был какого-то дремучего, и взгляд… Да, особенно взгляд поразил Андрея. Было в нем нечто жуткое или, вернее, наоборот – в нем отсутствовало что-то человеческое, от этого и взгляд казался диким. Хотя все это могло только лишь почудиться не спавшему всю ночь Андрею. Ведь известно, что после бессонной ночи перед рассветом некоторые вещи видятся по-особенному.

– Кто это такой? – спросил Андрей, когда Артем, проводив гостя, вернулся.

– Не твое дело! – резко оборвал Артем. – Чего притащился без звонка? Я же тебе телефон дал. Какого черта?!

Артем был откровенно недоволен внезапным приходом Андрея.

– А то, что сегодня Евгений Петрович со своими хлопцами увез в залив замотанного в ковер человека Понятно?

– Значит, еще одного… Хорошо. – Андрей уселся на диван и закинул ногу на ногу. – А вернулись они когда?

– Не знаю, как они уехали – я сразу к тебе. И потом, меня эти мерзкие псины учуяли, я уж думал – конец…

– Нужно было дождаться, когда они вернутся… Хотя и так ясно, что без него.

– Думаешь, утопили его в заливе? – спросил Андрей, закуривая.

– Значит, давай так сделаем, – оживился Артем. – Я тебе дам вот эту штуковину. – Он достал из кармана брюк пластмассовую «штуковину» размером со спичечный коробок. – Ты сегодня ночью запрячь ее у него в катере, а потом посмотрим…

– Не выйдет, у него собаки – твари носатые – они унюхают наверняка, а он без них никуда, – сказал Андрей, возвращая «штуковину».

– Ладно, тогда другое что-нибудь придумаем, – сказал Артем. – А сейчас домой спать иди. У меня сегодня еще дела важные…

Получалось, что Артем взял командование в свои руки. Андрей не возражал: он понимал, что в этом деле Артем смыслит больше него.

Вернувшись домой, он, к своему удивлению, в кухне на столе увидел записку:

«Артем – опасный человек. Не доверяй ему. Будь осторожен».

Что за черт?! Все время, оказывается, рядом с Андреем кто-то присутствует, кто-то постоянно ведет за ним наблюдение. Следит, с кем он встречается, разговаривает… Это раздражало, но с другой стороны – невидимый доброжелатель пытается защитить, предупредить… Как будто он сам не знает, что Артем – стервец и готов предать его в любой подвернувшийся момент.

Но Андрей не стал задумываться на невыспавшуюся голову и, закрывшись на все замки, лег спать.

«Нужно будет замки поменять, – подумал он, уже засыпая. – Да и документы на приватизацию квартиры, что ли, подать… Вот будет весело».

Глава 5 НЕПРИЯТНОСТИ ПРОДОЛЖАЮТСЯ

В течение недели не происходило никаких событий. Андрей все так же дежурил на пирсе, следя за катером Евгения Борисовича, меняясь иногда с Артемом для смены обстановки. Артем же редко появлялся на людях в своем обличье, предпочитая внешность инвалида без ноги. Только ногу он менял – то правую подогнет, то левую. Для слежки убогий вид он избрал умышленно, потому что инвалид, прося милостыню, мог сидеть где угодно, и никого это не удивляло. А если подойдут менты, так он их так обматерит!..

Вечером в пятницу Андрей зашел к Артему разведать, что новенького. Изредка заходя к нему, он выведывал что-нибудь у своего компаньона, но не очень-то он был разговорчив, а все сыпал шуточками или хамил.

На этот раз Артем был задумчив и сосредоточен. И дверь открыл с пистолетом в руке.

– Это ты, наконец-то, – сказал он, выглянув на лестницу. Он закрыл дверь и прошел вслед за Андреем в комнату.

– Ты какой-то нервный, – заметил Андрей, кивнув на пистолет.

– Будешь тут нервным. – Артем спрятал пистолет в кобуру под мышкой. – Похоже, на меня горбун вышел, сволочь. Сегодня видел его человечка, крутился тут. Ну, может, как бы случайно. Так совпало. Сейчас только что-то проклевываться начало…

– Что проклевываться?

С безразличным видом Андрей закурил сигарету, словно его не очень-то и интересовало, что ответит ему Артем.

– Да шевеление как бы во вражеском лагере… Давай-ка мы с тобой на улицу выйдем. Не люблю я серьезные разговоры дома вести.

Они вышли из дома и уселись на скамейку в скверике неподалеку. Артем был явно встревожен, он постоянно озирался по сторонам, и правая рука его все время находилась в кармане куртки, где у него лежал пистолет.

– Короче, Геша нового человечка для похищения наметил, – сказал Артем, внимательно оглядываясь.

– Нужно его предупредить.

– Ты чего, у тебя не все дома, да? – Артем глядел на Андрея со злостью. – «Зачистят» тебя на хрен – и все дела. Нам нужно своих вытянуть оттуда, это главное. Мне, знаешь, сколько труда стоило на Гешу выйти? Во, чуть не насмерть. – Артем нагнул голову и, раздвинув волосы, показал на темени большой шрам. – Череп проломили кирпичом или мотыгой – фиг знает.

– А нож в спину засандалили, это тоже из-за Евгения Борисовича?

– Нет, – махнул рукой Артем. – Это другого рода дела, личные.

В личные его дела Андрей лезть не стал, хотя и притащился он с последствиями своих личных дел к нему… Но сейчас его больше интересовало общее дело.

– Как тебе вообще на него выйти удалось?

– А-а-а! Хитришь, Андрюша… – состроив глумливую гримасу, погрозил пальчиком Артем. – Сам мне не доверяешь – даже где живешь не сказал, а меня раскручиваешь…

– Да нет, почему не доверяю… – смутился он, вспомнив о рубце на его спине. – Могу дать адрес.

– Ладно, – махнул рукой Артем. – Плевать, не доверяй: я ведь тоже тебе не очень… А с Гешей все так получилось. Когда меня нанял горбун, чтобы разыскать его должника, я начал вынюхивать там и сям. А когда к этому делу вплотную подошел, то тут и понял, что работает какая-то крутая шарага, потому что свидетелей или даже людей, сколько-нибудь к этому делу причастных, не оставалось. Целый год крутился вокруг этого дела. Стал проверять по другим каналам и по случайности наткнулся еще на одного пропавшего, потом еще один всплыл. В общем, понял я, что кто-то организованно выкрадывает людей. Крутился я так, пока не обнаружил, что, оказывается, связаны все эти люди одним корнем, а именно: родословной. Так что получалось, дорогой ты мой, что все они родственники, причем очень дальние. Раскидало их войнами да революцией по планете. Я понимаю – родственников Пушкина собирать, а тут безвестные предки… Но кому-то нужно оказалось их собрать в одном месте, притом не все подходили для похищения. Некоторых самых близких родственников почему-то не брали. Перед тем как похитить, человека всесторонне исследовали на предмет здоровья…

– Да! Я вспомнил, – перебил Андрей. – Таню обследовали на работе. Целую неделю она какую-то врачебную комиссию проходила. Я еще удивлялся…

– Такую комиссию все проходили, но кто-то подходил, а кто-то нет, и его «зачищали». Короче, стал я подробно проверять добытую в архиве родословную. Прихожу к одному из них домой. «Здесь, – спрашиваю, – живет Иван Наумыч?» Мне отвечают: «Здесь жил раньше, а сейчас помер и уже неделю как на кладбище. Может, – говорят, – вам адресочек дать? А то тут вчерась приходил один, так адрес выпросил». «А кто, – спрашиваю, – заходил?» Мне говорят: «С губой заячьей, такой противный, в очках». И тут что-то меня как будто дернуло: «А дайте, – говорю, – адресочек, схожу его на могилке проведаю».

Записал я адрес, в тот же день поехал на кладбище, разыскал могилку. Крест с фотокарточкой, все как у людей. Походил вокруг могилки – вроде ничего подозрительного. Пошел домой, а тут мне навстречу – здрасьте пожалуйста, – сам Геша с губой и человечек вида явно бомжовского. И какое-то у них несоответствие в компании. Чувство такое, будто по делу пришли, а не родственника навестить.

«А-а, – думаю, – не на могилку ли они Ивана Наумовича?»

И точно. Подходят к могиле и начинают что-то по-деловому обсуждать. Я подошел с другой стороны, ухо к ним повернул.

Почти весь их разговор прослушал. Оказывается, этот тип с заячьей губой нанимал бомжа, чтобы выкопать покойника.

«Эге, – думаю, – значит, это и есть тот нужный мне человек, который народ выкрадывает. Любопытно мне так стало. И зачем ему покойник потребовался?»

Услышал я, что на сегодняшнюю ночь откопку назначили. «Сфотографировал» я для себя внешний вид этого губастика, его запомнить нетрудно – уродство-то нечастое, сам понимаешь…

Они – с кладбища, я – за ними. Геша-то в своей серебряной «вольво» укатил, а бомжик домой поструячил. Ну я за ним. Запомнил, в каком он подвальчике обитает. Думаю, завтра поговорим подробнее.

Ночью я в двенадцать часов за надгробный памятник спрятался. Ждал, наверное, часов до трех ночи, продрог, как суслик. Приходят тут бомж с приятелем. Я сижу за надгробной плитой, слушаю. Гроб-то они выкопали, доставать стали, да не тут-то было – гроб тяжеленный! Наконец вытащили… Но тут я отключился напрочь, потому что какая-то сволочь, должно быть, за бомжами следившая, звезданула мне по башке кирпичом, да так сильно… Подумала эта сволочь, что я сдох, и даже добивать не стала. А я живучий. Очнулся на следующий день между могилами, весь в кровище с сотрясенными мозгами. Но самое главное не это, а то, что я услышал перед тем, как получил по мозгам. Так вот, бомжи говорили между собой, что в гробу не покойник, что не может покойник быть таким тяжелым… Ну а если не Иван Наумыч, тогда кто или что лежало в гробу, а? Что такое тяжеленное, что два бомжа поднять не могли? Они как раз собирались посмотреть, что там спрятано, тут меня и долбанули. Так и пропало в тумане, что лежало в гробу, если они, конечно, сами успели посмотреть.

Но я заходил после к этому бомжу в подвал, думал, может, он расскажет, но… не застал. Короче, в подвал к себе он так и не вернулся. Никогда уже не вернулся.

Артем развел руками. Андрей вспомнил фотографию человека с чапаевскими усами с надгробной плиты, которую показывал ему Артем.

– Ты думаешь, бомж попал под «зачистку»? – спросил он.

– Хрен его, бомжа, знает, но я после этого две недели лежал, да и теперь приступы головокружения случаются. Вот таким, Андрюша, способом я и узнал о существовании нашего незабвенного Геши. Скорее всего, это он следил из дома напротив за вашей квартирой, после чего они провернули дельце с похищением, запиской и прочей фигней.

– Хорошо, а тогда почему Танина подруга Вера, та, которую убили, сказала, что она уехала со своим одноклассником?

Андрей затушил третью сигарету в пепельнице и посмотрел на Артема:

– Ну тут, конечно, все решили денежки, и пожалуйста тебе…

– Да, это возможно. Она всегда какая-то продажная девица была. А тогда убили-то ее зачем, если она мне все сказала?

– Слушай, Андрей, ты дундуком прикидываешься или как? Я же тебе говорил, что «зачистку» производит компашка Лебедева, а это, как говорится, совсем другое ведомство. Скорее всего, Геша даже и не знает, что за ним идет дерьмоуборочная машина… Ты, я догадываюсь, сегодня спал на причале плоховато, поэтому голова у тебя, Андрюша, варит слабо. И сейчас ты обязательно спросишь, зачем Лебедеву с его головорезами дрянью всей этой заниматься.

Андрей промолчал, поэтому Артем продолжал дальше:

– А это потому, что они сильно заинтересованы экспериментом, который проводят со всеми этими обследованными людишками. Судя по всему, Лебедев не жалеет на это средств, и Геша, возможно, единственная их зацепка, с помощью которой они могут выйти на главу. Сдается мне, что Геша – это совсем не главный человек в деле, а так – шестерка. Но выхода на главаря у них пока не имеется, поэтому они и следят за Гешей.

– А что это за эксперимент?

– Ну ты и вправду, Андрюха, не выспался! Да знай я это – уже давно бы с тобой не разговаривал. Лежал бы тихонько, сложив ручки на груди, во сырой земельке в деревянном мундире.

– Хорошо. Я все понимаю. Но зачем он людей-то в залив возит. Топит, что ли, их?

Артем оглянулся по сторонам и заговорщически поманил Андрея пальцем. Дождавшись, когда тот приблизил к нему ухо, шепнул негромко:

– Я так думаю, что там остров. Может, форт заброшенный… В заливе полно островов. Вот там-то, я думаю, у них самая главная база.

Артем отстранился от Андрея и заговорил своим нормальным голосом:

– Но это нас с тобой касаться не должно: это их делишки. Нам главное – вытащить своих…

– У меня понятно. А у тебя-то кто свой? – спросил Андрей, ухмыльнувшись. – Тот, который был раньше горбуновым. Теперь он тебе зачем-то затребовался.

– Эх, Андрюша, не доверяешь ты мне, а зря. Я ведь тебе как бы добра желаю.

Артем смотрел на Андрея чистым открытым» взглядом, так что Андрею даже показалось, что он говорит откровенно… Но нет, нельзя было доверять этому человеку. Нельзя.

– Мы с тобой компаньоны, а о твоей выгоде я ничего не знаю. Сам посуди, как я тебе могу доверять?

– Ну уж ладно, – сдался Артем или сделал вид, что сдался: он всегда играл, только сейчас играл хорошего. – Для обоюдного доверия скажу я тебе, для какой надобности мне потребовался этот тип и почему я кинул горбуна. История эта очень проста. Один человек оказался в большом, просто даже смертельно большом долгу у известного тебе горбуна. Нужно сказать, что этот должник совсем даже не бедняк, и деньги у него имеются, как бы огромные. Даже не столько деньги, сколько знание одного секрета, где спрятан чемоданчик с деньжишками. Он его и прихапужил, стервец. Так вот, дал горбун ему срок, чтобы вернул чемодан. А тут как раз должник попадает в круг интересов Геши. Его, как и других, исследовали быстренько и увезли. Так что горбун оказался с носом. Сам понимаешь, расстроился наш горбатый друг. Он к его родственникам, чтобы долги вернули, а там все «зачищено». Он туда – тоже «зачищены», он сюда-Короче, кругом все в покойниках, тишь и гладь, зацепок никаких. Затосковал горбун, а тут как раз я ему подворачиваюсь – хорошие люди порекомендовали. Он меня и нанял. Я, конечно, первое время поискал-поискал, пока по своим каналам как бы не узнал, в чем дело. Я и подумал: «А зачем я буду горбатиться на проклятого горбуна, кровопийцу и изверга, когда я сам могу выкрасть этого человечка с острова и сам получить этот чемодан».

Так я прихапужил человека, который прихапужил чемодан с деньгами. Теперь понятно, Андрюха!? Зачем я буду отдавать все горбуну?! Ведь правильно?!

– Это твое дело, – сказал Андрей. – Но раз так, то пока что нам по пути.

– Ах ты, ядрена вошь, чистюля! – вдруг, резко переменив тон и подавшись вперед, зарычал Артем. – Значит, пока по пути… А как я тебя пристрелю, сукин сын! Будут мозги кетчупом на стенах сохнуть…

– Ладно, хватит дурака корчить! – махнул на него Андрей. – Я все твои штучки знаю, меня не поймаешь. Лучше поговорим о деле. Как ты предлагаешь построить дальнейшую нашу работу?

– Как строить? – Он снова оглянулся. – Ну прежде всего нужно как бы от горбуна избавиться, иначе он от нас избавится, – своим нормальным, даже скучающим тоном проговорил Артем. – Он у нас гирями на ногах болтается. Да у тебя и личные интересы к нему имеются.

– Ну допустим.

– Так вот слушай, мой план прост, как все гениальное. Задача, поставленная перед тобой, очень простая: подбросить в дом одного влиятельного бандюгана вот эти документики.

Артем достал из внутреннего кармана куртки пачку бумаг.

– И что там?

– В них ценная информация о том, что горбун и его компания имеют конфиденциальные сведения о темных делишках одной очень влиятельной в городе бандитской группировки и хотят продать их органам. Это небезызвестная тебе команда Лебедева. Таким образом мы стравим эту группировку с нашим другом-горбуном, и дело в шляпе. Начнется война, и горбуну в ней не выстоять. Потому что эти люди покруче его.

– Документы эти обнаружат и горбуна вместе с его братками «зачистят». Правильно я догадался?

– Умница, – похвалил Артем. – А когда горбуна «зачистят», мы сможем преспокойненько заниматься Гешей… Ты же понимаешь.

– А почему ты сам не хочешь закинуть документики? – Андрей, сощурив глаза, посмотрел на Артема.

– Не беспокойся, у меня есть чем заняться. Я займусь дубляжом. Я думаю, эту информацию нужно продублировать еще кой-кому.

Андрей посмотрел на светлое небо, скоро белые ночи должны были кончиться.

– Ладно. – Он сунул пачку документов в карман. – Когда, кому и каким образом нужно их забросить?

– Образом очень простым. – Артем полез в карман, достал связку ключей, выбрал из нее нужный и протянул Андрею. – В этой квартире живет один гражданин. Сегодня день какой, пятница? Ну вот, он на дачке – отдыхает. Открываешь замочек, проходишь в квартирку, кладешь документики где-нибудь, так чтобы не на видном месте, но чтобы долго их искать не пришлось. Чего же народ утруждать?.. И выходишь, дверцу затворив.

– Когда?

– Прямо сейчас. Андрей посмотрел на часы:

– Уже…

– Это неважно, – перебил Артем. – Сегодня пятница, он должен быть на даче. Время терять нельзя. Я еду к другому человечку, оставлю у него папочку. Вот адрес клиента. Завтра свидимся – поговорим.

Когда Андрей, распрощавшись, шел от Артема к метро, было уже двенадцать часов ночи. Какая-то тень бесшумно скользнула за угол дома. Андрей постоял на месте, глядя туда, где исчезла тень человека, но там больше не произошло никакого движения.

«Может быть, почудилось…»

Белые ночи располагают к миражам.

Андрей шел по Московскому проспекту и вспоминал о том, что говорил ему сегодня Артем.

«Врет он все, мерзавец! – со злостью подумал Андрей. – Ну если не все, то по большей части врет!»

Перед тем как идти подсовывать документы, Андрей обошел дом, посмотрел на окна, но ничто не вызвало его подозрений. Дом был пятиэтажный «хрущевский», квартира располагалась на первом этаже, решеток на окнах не имелось. Андрей постоял немного у двери, прокручивая в голове причину прихода, на случай если хозяин все-таки окажется дома. Потом надавил кнопку звонка… Дверь никто не открыл, тогда Андрей достал ключик и вставил в замочную скважину. Замок открылся, и он, проскользнув в темную прихожую, быстро закрыл за собой дверь.

Фонарика у него с собой, конечно, не оказалось, поэтому пришлось зажечь свет в прихожей; в комнате он не хотел включать освещение, чтобы не увидели с улицы, хотя окна были плотно зашторены. Андрей шагнул в комнату и в полумраке стал искать место, где оставить документы. С правой стороны он разглядел что-то похожее на сервант.

Полностью открыть дверь в прихожую Андрей не решился, опасаясь, что свет будет виден с улицы, а щель, которую он оставил, давала очень мало света, и ему приходилось вглядываться…

Точно, это был сервант. Андрей выдвинул ящик, сунул в него руку, нащупал в нем пачку бумаг. Ага, значит, это то, что нужно… Он запустил руку во внутренний карман куртки и только собирался извлечь из него пачку документов, как что-то вдруг резко завизжало. Андрей бросил взгляд в сторону медленно открывающейся двери… Огромный персидский кот медленно и важно вошел в комнату.

– Футы! Кошара!..

Дверь, которую котище толкнул своим массивным телом, со скрипом очень медленно продолжала открываться, постепенно, как занавес, обнажая те части комнаты, которые были во мраке.

Важный кот, мягко ступая лапами, не коснувшись, прошел мимо Андрея и медленно с достоинством прошествовал в другую часть комнаты.

Андрей проследил за котом, и тут продолжавшая открываться дверь высветила силуэт человека…

Человек этот был неестественно огромного роста, он стоял в углу у окна… Андрей замер от неожиданности, дверь продолжала со скрипом открываться все шире… Вот свет из прихожей уже достиг великана, постепенно отвоевывая у темноты его плечо, потом понуро повисшую голову с посиневшим лицом, выпученными глазищами и вывалившимся распухшим языком, и вот уже весь он стал виден ошалевшему Андрею. Он не сразу понял, что ноги рослого человека не касаются пола, что он неподвижно висит на веревке… что это повесившийся человек.

Огромный кот, подошедший к удавленнику, посмотрел вверх на его лицо, а потом, прогнувшись в спине, зацепился когтями за его брючину, слегка качнув покойника, стал медленно, будто нехотя, перебирать лапами по его ноге, затачивая ногти.

Дело принимало для Андрея неожиданный и неблагоприятный оборот. Кто этот удавленник и почему висит здесь? Стоит ли после всего этого оставлять документы? Пожалуй что нет, потому что они попадут уже не к бандитам, которые, судя по повешенному, уже побывали тут, а в милицию, которая будет заниматься расследованием самоубийства… или, скорее всего, убийства.

«Нужно сматываться отсюда, пока не поздно», – резонно решил Андрей.

Андрей, еще раз полюбовавшись на синее от недостатка кислорода лицо повешенного, на точащего о него когти кошару, пошел в прихожую… И тут раздался звонок в дверь.

Глава 6 НОВОЕ ЗНАКОМСТВО

Андрей остановился, замер. Этого еще только не хватало! Он повернулся, посмотрел на повешенного. Потревоженный кошачьим маникюром, он раскачивался как-то неестественно, как будто еще живой и ему не нравится висеть, но слезать лень, и он покачивается так просто – от нечего делать.

Вслед за звонком на дверь посыпались удары.

– Откройте! Милиция! Откройте! – кричали из-за двери, но, кажется, им было безразлично, откроют им или нет.

Да и стук не требовал, чтобы им ответили: «Кто там?» Они дубасили плечами, и через несколько секунд дверь поддастся. Андрей понял, что влип в паршивую историю, и единственное, что ему стоит делать, это драпалять со всех ног. Что он и сделал.

Он вбежал в комнату, попутно по нечаянности толкнув повешенного, но извиняться не стал – не до извинений было сейчас. Открыл замки на окне и рванул на себя раму… С грохотом что-то посыпалось на пол, он вскочил на подоконник и, не глядя, куда и на что прыгает, бросился в окно… Последнее, что он услышал, это крик ворвавшегося в комнату милиционера:

– Стой! Стой, стрелять буду!! – вслед за чем раздался сухой пистолетный выстрел. Но Андрей был уже на земле. Он упал, но, вскочив на ноги, продираясь сквозь росшие перед окном кусты, бросился наутек.

Он бежал изо всех сил, не оглядываясь… Выскочил на дорогу. Из-за угла дома вывернула милицейская машина и, включив мигалку, поехала за ним…

Он мчался по улице, вкладывая в этот бег все свои силы, но милицейская машина догоняла. От нее было не уйти!

Обезумевшие от ужаса глаза увидели щель между домами. Андрей бросился туда и побежал вдоль дома, отсчитал третью парадную, вбежал в нее и, перескакивая через несколько ступенек, пустился вверх по лестнице. Пот заливал глаза, он хрипло дышал, сердце уже не билось, а рокотало, вот-вот готовое остановиться. Он добежал до двери на чердак. На ней висел огромный амбарный замок, значит, дальше пути не было. Значит, нужно отсидеться, подождать, пока погоня отдалится, страсти улягутся.

Андрей в изнеможении опустился на ступени. Да, сегодня пришлось побегать! Может быть, и еще придется. Грудная клетка болела – давали знать о себе переломы ребер.

«Дыхалка ни к черту… Совсем бегать не могу. Не-ет! Курить нужно бросать», – подумал он, держась за грудь.

Через открытое окно Андрей слышал, как мимо проехала милицейская машина – его ищут. И это не вселяло надежду на светлое будущее. И отчего ему так везет, как висельнику? Все невзгоды на него. Как только объявляется покойник, он тут как тут. Давайте, вешайте на меня всех глухарей. Я главный в городе козел отпущения!.. Даже обидно.

Теперь наверняка в квартире найдут его отпечатки, и помимо Веры еще какой-то повешенным примазался, которого он в глаза-то живым не видел. И будет о нем слава по городу ходить как о лютом, серийном злодее-киллере, которого можно недорого нанять, и он за трешку кого угодно грохнет. Вот весело!

Андрей подпер щеку кулаком и задумался, мысли его были невеселыми. Просидев так минут двадцать, он осторожно на цыпочках спустился до первого этажа, поминутно оглядываясь, направился к дороге, чтобы поймать такси.

Из-за поворота с правой стороны с диким визгом тормозов выскочила милицейская машина и помчалась по улице. Андрей шел неторопливо. Он понимал, что должен выдержать это испытание, он не должен показать, что волнуется. Милицейская машина приближалась. Андрей, не обращая на нее внимания, повернул в другую сторону. Всего несколько метров отделяло его от милицейской машины. Андрей крепко сжал зубы, сердце колотилось… Машина вдруг сделала резкий поворот и остановилась.

– Стой! – истошно закричал кто-то.

Андрей понял, что это его. Он резко бросился в сторону и побежал.

Машина рванула за ним, кто-то бежал сзади, но Андрей не чувствовал, не ощущал и не понимал ничего. Он бежал так, как не бегал никогда в своей жизни.

Как вихрь он ворвался в парадную и стремительно помчался вверх по лестнице, он не знал, бежит ли за ним кто-нибудь или ему удалось оторваться от преследователей, он бежал, зная, что от его скорости зависит его жизнь, и он выкладывал все свои силы.

На чердачной двери масляной краской был начертан крест. Андрей рванул дверь…

На чердаке горел свет, он мчался по деревянному настилу, не сознавая, что создает этим слишком много шума. Наконец, выбившись из сил, остановился, прислушался. Было тихо. Только под потолком шебаршили голуби. Андрей обнаружил в своей руке пистолет. Он даже не заметил, когда выхватил его, и даже не помнил, стрелял ли он. Привалившись к одной из деревянных подпорок, перевел дыхание. Так он простоял, наверное, несколько минут, потом спустился с настила на песок.

И тут в дальнем темном углу чердака что-то зашевелилось.

Андрей резко повернулся, направил туда пистолет.

– Руки вверх! Не двигаться! – закричал он дико и сам не узнал и испугался своего голоса. – Пристрелю!

В темноте что-то зашевелилось.

– Кто там, выходи! – приказал Андрей, все так же держа его на мушке. В любую секунду палец готов был спустить курок. – Выходи! Ну!

Из темноты угла на свет медленно вышел мальчик в длинном взрослом пальто. Он держал руки вытянутыми высоко вверх, его огромные заспанные глаза смотрели на Андрея с ужасом и изумлением.

– Не стреляйте, дяденька, – вдруг сказал мальчик, и две большие слезинки показались у него на глазах.

Пальто достигало ему щиколоток, и маленький человек выглядел нелепо в этом наряде. Андрей не сразу сообразил, что перед ним безобидный мальчуган, готовый вот-вот расплакаться.

– Да ты что, не буду я стрелять, – сказал он. – Ты руки-то опусти.

Андрей убрал пистолет за пояс, но мальчик так и продолжал стоять против него, не опуская руки, да и страх не ушел из его глаз.

– Да ты руки-то опусти.

Андрей подошел к мальчугану и опустил его руки. Мальчик был чумазый, волосы на его когда-то обритой наголо голове успели отрасти и были одинаковой длины.

– Ты чего здесь прячешься, что ли, от кого? Мальчик молчал и все так же испуганно глядел на Андрея.

– Не бойся, не обижу тебя. – Андрей провел рукой по его голове. – От кого прячешься-то?

– Я здесь живу, – вдруг сказал мальчик тоненьким голоском.

– Как здесь?

Андрей осмотрел стены чердака, ворочающихся под потолком голубей.

– Тут кто-нибудь еще, кроме тебя, живет? – спросил он, посмотрев в темный угол.

– Я один.

– А родители твои где? – поинтересовался Андрей, минуту помолчав.

Мальчик не ответил.

– Не хочешь, не говори.

Что-то еще помимо страха вдруг появилось в глазах мальчика.

– А у вас пистолет настоящий? – спросил он, кивнув на торчавшую из-за пояса у Андрея рукоятку пистолета.

– Настоящий, – сказал Андрей. Мальчик посмотрел на него с восхищением:

– Здорово.

– Тебя как зовут?

– Руслан.

Мальчуган, высвободив руку из длинного рукава, совсем по-взрослому протянул ее Андрею. Андрей пожал ее.

– А меня – дядя Андрей.

«Господи! Какая же у него ручонка малюсенькая, как игрушечная».

– Хочешь пистолет посмотреть?

– А можно? – выпалил Руслан, его большие глаза стали еще больше.

Андрей вынул обойму и протянул пистолет ребенку. Рассмотрев его как следует и даже прицелившись в голубей, Руслан вернул пистолет.

– Хороший, – сказал он.

– Да, ничего. – Андрей поставил на место обойму и сунул пистолет за пояс. – А ты что же, тут так и живешь? – спросил он, но вдруг насторожился, прислушался. Ему показалось, что где-то хлопнула дверь… Да нет, пожалуй, не показалось – вдалеке по деревянным настилам чердака загрохотали сапоги. Это за ним, погоня!

Андрей выхватил пистолет и осмотрелся по сторонам. Бежать было некуда.

– Это за вами гонятся? – спросил мальчик, глядя на него пристально.

– За мной, за мной. А нет ли здесь другого выхода?..

– Пойдемте, я покажу, – сказал Руслан, привычно подхватил полы длинного пальто и побежал к лестнице, ведущей на крышу. – Я тут знаю все, – ловко карабкаясь вверх к слуховому оконцу, говорил он.

Грохот шагов и голоса приближались. Мальчик юркнул в оконце и исчез. Андрей торопливо поднялся по ступенькам и уже у самого окна оглянулся. Луч фонаря прорезал темноту под крышей, вспугнув голубей, и они недовольно забили крыльями и закурлычили, отгоняя непрошеных гостей.

– Вот он!! Стой! Стой, стрелять буду!.. – раздалось сзади Андрея. И он, не разбирая и не вглядываясь, что там, сам, не ожидая от себя такой ловкости, вперед руками нырнул в оконце.

Андрей выпрыгнул на крышу настолько стремительно, что уткнулся прямо в заграждение, отделявшее крышу от улицы, и не будь этого заграждения, Андрей сиганул бы с пятого этажа вниз ласточкой.

Мать честная! Черное небо было полно звезд. Здесь на крыше, куда не достигал свет улиц, небо казалось бездонным, бесконечным… Здесь человеческая жизнь представлялась ничтожной и незначительной. Пожалуй, сейчас так оно и было, ведь сзади за Андреем гнались люди с пистолетами.

– Дядя Андрей. Сюда!

Андрей повернул голову направо и увидел на фоне звездного неба бегущего по покатой крыше Руслана. Нельзя было терять ни секунды. Андрей, скользя по цинку крыши, бросился за ним.

– Скорее, дядя Андрей! – крикнул Руслан, подбежав к печной трубе.

Он подпрыгнул и вдруг вперед головой сиганул в ее жерло. Андрей подбежал к трубе и заглянул в ее отверстие.

– Быстрее, давайте сюда! – послышался из темноты трубы детский голос. – Не бойтесь, здесь неглубоко.

А Андрей и не боялся: он сунул пистолет за пояс, выставил вперед руки и бросился в трубу.

Скоро он достиг пола. Здесь было абсолютно темно, маленькая ручонка Руслана схватила его за рукав и потащила куда-то в темноту. Передвигаться здесь можно было только на четвереньках, Андрей прополз совсем немного и остановился, сел, поджав к груди колени.

– Тихо, – в ухо ему прошептал Руслан. – Теперь тихо сидите.

Если чуть наклонить голову, то сквозь обрамление печной трубы было видно звездное небо. Сверху над ними по цинку крыши грохотали тяжелые шаги.

– Сержант! Там посмотри! – прокричал кто-то. И вдруг небо закрыла чья-то голова. Это было настолько неожиданно, что Андрей вздрогнул.

– Нет тут никого! – крикнул закрывавший небо человек в трубу.

Голова исчезла, шаги прогрохотали уже далеко в стороне, и стало тихо. Андрей перевел дыхание.

– Нужно еще подождать… – прошептал Руслан.

Они сидели, близко прижавшись друг к другу, от мальчика шло тепло, и какое-то странное ощущение уюта вдруг охватило Андрея. Это было что-то новое для него. Уже давно – с тех пор как пропала Таня – он не ощущал ничего подобного, было в этом что-то надежное и родное. Странно, что уют он вдруг ощутил здесь, сидя в печной трубе с незнакомым мальчуганом.

Несколько минут прошли в молчании.

– Ну, вроде ушли, – сказал Руслан. – Еще немного посидим и пойдем.

Снова помолчали.

– Давно ты здесь живешь? – спросил Андрей.

– Давно, как из детдома убе… Ой!

Андрей так и представил себе, как Руслан, нечаянно проговорившись, зажал себе ладонью рот.

– Да ты не бойся, – проговорил Андрей со вздохом. – Я тебя не выдам.

Андрей на ощупь достал сигарету и, включив зажигалку, прикурил; свет ее вырвал из темноты чумазое лицо паренька с огромными глазами, его худые ручонки.

Коридор, в котором они оказались, здесь не заканчивался, он шел и дальше.

– А далеко этот тоннель ведет? – спросил Андрей, вглядываясь в глубину, куда не достигал свет зажигалки.

– Далеко. Я лазал несколько раз, до конца ни разу не добирался. Страшно там, темно. А вы, дядя Андрей, бандит? – вдруг спросил мальчик.

– Какой же я бандит, – снова вздохнув, проговорил Андрей. – Я жертва обстоятельств. А родители твои где?

– Не знаю, – уклончиво проговорил Руслан. Было видно, что он еще не вполне доверяет Андрею. Должно быть, он сильно натерпелся от людей в этой жизни и усвоил, что не все можно говорить, а лучше держать язык за зубами.

Андрею вдруг неизвестно отчего сделалось грустно. Вот сидят они с этим бездомным мальчиком в печной трубе, а ведь и он также отброшен жизнью – без имени, неизвестно кто, неизвестно что будет с ним и тоже никому не нужный. И стало Андрею вдруг тоскливо, так что захотелось плакать.

– А знаешь что, Руслан, пошли ко мне, сегодня у меня переночуешь. Я все равно один живу, у меня и телевизор есть. – И добавил почти умоляюще: – Пошли, а?..

Глава 7 СНОВА У ГОРБУНА

Только в два часа ночи Андрей приехал домой. Руслан заснул в такси, но, когда машина остановилась, проснулся без труда, давала знать себя кочевая жизнь.

Через час Руслан, уже принявший душ и причесанный, сидел напротив Андрея в кухне и ел яичницу. Сейчас на свету Андрей смог более подробно рассмотреть его. Мальчик имел не по годам серьезное лицо, складка на лбу от постоянно сведенных бровей придавала ему взрослый вид. Да и говорил он очень раздумчиво и ни разу за все время не улыбнулся. Андрей пока что избегал задавать Руслану слишком много вопросов, чтобы не напугать его, да и мальчик устал, ведь была уже ночь.

Андрей постелил Руслану на диване, но сам еще долго не ложился спать и, сидя в кухне, курил сигарету за сигаретой. Что-то случилось в его жизни с появлением этого мальчика. Он не мог пока понять что, но что-то иное пришло в эту чужую мрачную квартиру.

– Почему ты жил на чердаке? – спросил Андрей утром за завтраком. – Где твои родители?

– Они погибли, – сказал Руслан без тени сожаления: должно быть, эта тема больше не вызывала у него эмоций, настолько он с ней свыкся.

– Как погибли? Несчастный случай?

Руслан замолчал. Андрей понял, что на эту тему говорить не стоит.

– Спасибо вам, дядя Андрей, – сказал Руслан, поднявшись из-за стола. – Ну я пойду.

– Куда? – Андрей почему-то встревожился. – Куда ты собрался-то?..

– Да так…

Руслан, глядя в сторону, пожал плечами.

– Может, еще поживешь?

– А можно? – В глазах ребенка загорелись удивление и радость.

– Да, конечно, можно. Мне-то одному скучно, а так вместе. Только вот приодеть тебя нужно. Старые-то вещички никуда не годятся.

Андрей окинул его взглядом – спортивные штаны и рубашка с закрученными рукавами были явно велики пареньку.

– Ну пошли в комнату, мерку снимать с тебя будем, – сказал Андрей.

И вновь, измеряя Руслана сантиметром, он удивился худобе мальчика.

– А жена ваша не заругается, что я тут с вами живу? – спросил Руслан, когда Андрей снимал с него размеры тела.

– Думаю, что не заругается, пропала она куда-то.

– Выкрали, наверное.

– Может, и выкрали, – пожал плечами Андрей.

– Значит, выкуп скоро потребуют, – со знанием дела сказал он. – Вы сразу не давайте, поторгуйтесь. Они сначала слишком много просят.

– Поторгуюсь, – заверил его Андрей.

Будь это банальное похищение, ему было бы намного легче. Можно было бы собрать деньги… Но нет, здесь все сложнее, намного сложнее.

Вот сейчас Андрею и пригодилась та тысяча долларов, которую он прихватил из дома.

Купив в магазине нужные для мальчика вещи, Андрей зашел попутно в продовольственный магазин и накупил еще продуктов, теперь их было двое. Все эти покупки Андрей делал с удовольствием. С появлением мальчика жизнь приобрела для него интерес и смысл.

Вещи пришлись Руслану впору, только ботинки жали, и их пришлось обменять. Потом они ездили в зоопарк, катались там на аттракционах и домой вернулись только под вечер.

На следующий день Андрей, оставив Руслана дома смотреть телевизор, отправился к Артему. Не застав его дома, уже выходил из парадной, когда тот попался навстречу.

– Ну, у тебя что? – спросил Артем приветливо, пожимая Андрею руку.

– В смысле? – Андрей состроил непонимающие глаза.

– Ну как вчера-то, пакет отнес?

– Ах, пакет! – вспомнил Андрей. – Конечно, отнес, положил в сервант.

Закуривая, Андрей следил за реакцией Артема, но тот и глазом не моргнул.

– Молодец. А у меня вчера сорвалось, так что только на твои документы надежда. Пойдем-ка сядем.

Они прошли в скверик и сели на знакомую скамейку.

Прокручивая в голове внезапный приход милиции, которую явно вызвали, когда Андрей вошел в квартиру, он не исключил и такого варианта, что это могла быть подстава Артема. Возможно, этаким замысловатым образом он решил избавиться от своего компаньона. Ведь чего-то он боялся… Но чего? Хотя какой смысл избавляться от него столь сложным способом, можно просто сдать его первому попавшемуся менту, и дело с концом. Нет, навряд ли это была подстава. Но Артему верить все равно нельзя.

– Так что если все пройдет как надо, кто нужно уже наткнулся на документики – у них все быстро. Стало быть, «зачистку» горбуна и его команды начнут сегодня или в крайнем случае завтра. Учитывая приличные огневые силы горбуна, проделают они это ночью, чтобы без шума и пыли. Значит, мы с тобой сегодняшней ночью пойдем полюбуемся, поучимся заодно. Горбун – человек вольный, не состоит ни в какой группировке, но организованным паханам он давно поперек глотки, и если появится на него компромат, его тут же порешат.

Артем улыбнулся во весь рот, и Андрей заметил, что у него недостает двух передних зубов, вроде раньше все было на месте.

– А нам обязательно присутствовать?

– Знаешь, дорогой, много есть таких вещей, которые я как бы не могу тебе сказать сейчас, сам увидишь. Но поверь, для вызволения твоей жены это как бы необходимо. Значит, сегодня я возьму машину у своего «сумасшедшего друга», и мы поедем любоваться.

Андрей достал из кармана куртки пачку бумаг и протянул Артему.

– Не понял, – сказал тот, взяв их и пролистнув.

– Я тоже не понял, когда пришел в квартиру, а там жмурик под потолком болтается.

– Значит, уже «зачистили».

– Не знаю. «Зачистили» или это он от несчастной любви, но как только я вошел в квартиру, через несколько минут появляется милиция и начинает палить в меня из всего своего автоматического оружия. Еле ноги унес. Ты не знаешь, почему так получилось?

Артем посмотрел на него внимательно:

– Ты думаешь, это я тебя сдал?!

– Я не знаю, что и думать, но так получилось…

– Послушай, голубок, если бы я хотел тебя сдать или ухлопать, сделал бы это уже давно, так что ты даже и не заметил бы, но у нас с тобой одно общее дело: вытащить наших людей. Мне как бы смысла в твоей смерти пока нет. Скорее всего, кто-то видел, как ты вошел в квартиру, и вызвал милицию, чтобы на тебя списать жмурика. Надеюсь, личность твою не установили, в ином случае ты становишься опасным компаньоном.

– Ну хорошо, – согласился Андрей. – Давай решим с горбуном, потом займемся любителем собак.

Судя по всему, сейчас Артем не врал и ему не нужно было столь сложным путем избавляться от Андрея. Скорее он был у него на всякий случай, чтобы в нужный момент безболезненно пожертвовать им.

«Ну это мы еще посмотрим! Кто кем пожертвует», – думал Андрей.

Он все-таки надеялся переиграть Артема. Но насколько это удастся?..

Они договорились, что утром Андрей зайдет к Артему; хотя и неприятен был ему этот человек, но от общения с ним было не уйти. Каждый раз завеса чуть-чуть приподнималась, и для Андрея картина становилась все более ясной. Вчерашний вечер он тоже не считал пропавшим даром, несмотря на то, что из рассказанного Артемом определить, что правда – что вранье, пока не представлялось возможным… Главное было спасти Таню. Ведь она наверняка ждала этого. Если она еще жива… Андрей все больше сомневался в этом. И если бы не появился в его жизни Руслан, вообще можно было бы свихнуться. И какое дело Андрею, что за цели преследует Артем. Да и плевать на него!

Когда на следующий день утром Андрей заходил в дверь парадной, он бросил рассеянный взгляд на стоящего неподалеку человека в модной цветастой рубашке, лицо его показалось чем-то знакомым. Где-то он его уже видел…

Андрей вошел в парадную, сделал несколько шагов вверх по лестнице… И тут вдруг остановился, замер. Он внезапно вспомнил, где видел этого человека. Ну да! Как он сразу не узнал эту мерзкую рожу?! Ведь на даче горбуна это он бил его резиновой дубинкой и сломал ребра. Ведь такую морду с узким лбом трудно было забыть…

Андрей обернулся на уличную дверь. Мордоворот не вошел в парадную, он стоял там, возле нее: Андрей видел его огромную тень на полу парадной. Назад хода не было.

Андрей перевел взгляд на дверь квартиры Артема. Там наверняка была засада. Нужно бежать наверх, через чердак можно уйти!..

Ну, была не была! Он изо всех сил рванул вверх, в два прыжка преодолев лестничный пролет, как вихрь пронесся мимо двери Артема и… с разбегу чуть не наскочил на другого, стоящего у окошка здоровенного мордоворота. Он со скучающим видом поигрывал резиновой дубинкой и молча смотрел на Андрея. У него была неестественно выдающаяся вперед челюсть и большой сломанный боксерский нос.

Андрей повернулся назад. Тот, стоявший во дворе, уже вошел в парадную и тоже смотрел на Андрея. Дверь квартиры, в которой жил Артем, отворилась, и из нее выглянула «очаровательная» «Маша».

– Мы ждем тебя, Андрюша. Сколько можно. Я по тебе соскучилась.

Дикий страх и ярость вдруг охватили попавшего в ловушку Андрея.

«Нет уж, все, что угодно, только не это! Нет!» Он вдруг почувствовал в себе огромную силу, страх и ненависть… Он сунул руку за пазуху, собираясь выхватить пистолет, о котором почему-то вспомнил не сразу. Но как ни стремительно было его движение, громила, стоявший на верхней площадке, с удивительно странным для его большого тела проворством вдруг бросился вниз по ступенькам на Андрея и ударил его дубинкой по плечу. В глазах помутнело. Падая, он продолжал одной рукой цепляться за перила, но тело уже не слушалось; обмякнув, оно медленно валилось по лестнице вниз, до самой площадки.

На какое-то мгновение он потерял сознание, а когда открыл глаза, увидел над собой громилу с дубинкой. Пистолета за пазухой уже не было.

– Вставай и иди в квартиру, – сказал он густым басом оперного певца. – Ты понял меня или еще дать?

Все так же дубинка его методично шлепала о ладонь.

Шлеп, шлеп, шлеп…

– Я понял тебя, – ответил Андрей.

И снова эта ситуация что-то смутно напомнила ему… Где-то он уже это видел.

Андрей с трудом поднялся, ключица болела, левая рука слушалась нехотя.

В дверях встретил его «Маша». Теперь Андрей точно знал, что это переодетый мужчина в парике, хотя манерами и всем остальным удивительно походил на женщину. Конечно, Андрей видел в своей жизни голубых – удивления особенного это не вызывало – но чтобы такое перевоплощение!..

Хотя сейчас ему было наплевать на все это. Через прихожую он прошел в комнату Артема, сзади шел ударивший его мордоворот. Андрей уже не планировал побега – каждый шаг отдавался болью в ключице. С такой рукой далеко не убежишь. Артем с фингалом под глазом и скованными за спиной руками под присмотром плечистого молодого человека, тоже вооруженного резиновой дубинкой, сидел на диване.

– Здорово, Андрюха. – Он ухмыльнулся разбитыми губами и сплюнул кровью на пол. – И ты влип? Жаль.

Андрей промолчал.

– Садись, котик-мотик, – пригласил «Маша» и несильно ткнул Андрея в живот.

Андрей опустился на диван рядом с Артемом.

– Мы не думали, что тебя встретим, – признался «Маша», проведя кончиком наманикюренного пальчика по щеке Андрея. – Думали, Артемушку привезем, а коли двоих, так горбушка, знаешь, как обрадуется. Заодно ты, котик-мотик, скажешь, кто тебе помог в тот раз убежать. Уж мы тебя искали, искали…

«Маша» погрозил пальчиком и попытался снова провести по щеке Андрея, но тот с раздражением отпихнул его руку. Это прикосновение было ему неприятно, сразу вспоминались его страстные поцелуи…

– Ах ты, гад! – разозлился «Маша», как будто, отвергнув его ухаживания, Андрей наплевал в нежную женскую душу. – Ах, гад так гад! Ну-ка, Федя, надень на него наручники.

Федя, стоявший рядом с Артемом, неторопливо положил на стол дубинку, достал наручники из кармана и, щелкая ими, подошел к Андрею. Он протянул руки… Но тут сидевший рядом с ним Артем, оказавшись за спиной громилы, своим массивным телом закрывшего от него «Машу», вдруг вскочил на ноги и ударил жлоба ногой в спину. Судя по удару, Артем был мастером в драке и даже со скованными руками был опасен.

Громила охнул и, скривив страдальческую гримасу, повалился на Андрея. «Маша», испугавшись, истошно заорал. Артем же одним прыжком взвился на стоящую у окна тумбочку Мощным ударом ноги вышиб раму и бесстрашно прыгнул вниз во двор. Истошный вопль «Маши», звон разбитого стекла, хрипение упавшего на Андрея мужика – все это смешалось в раздражающий противный шум. Из разбитого окна слышались матюги и шум потасовки.

Андрей отпихнул от себя тело стонущего человека, с больной рукой сделать это оказалось нелегко, с трудом встал на ноги…

На крик в комнату влетел жлоб с боксерским носом и, увидев орущего в истерике «Машу», лежащего на полу братка и стоящего среди всего этого безобразия Андрея, долго раздумывать не стал, а шарахнул Андрея дубинкой по другому плечу. Тот взвыл от боли и упал на диван. Громила снова поднял дубину, чтобы ударить Андрея еще раз.

– Я здесь ни при чем! – заорал Андрей с дивана, закрываясь от следующего удара, но громила не ударил, он только хмыкнул, помог подняться получившему по почке братку и усадил его рядом с Андреем.

– Этому надень сначала наручники, – приказал пришедший в себя «Маша». – А то еще он убежит. Нас вообще тогда горбушка повесит.

Андрею надели наручники и вывели из квартиры. Ему было плохо, болели обе руки.

«Ну вот, теперь уж все», – грустно подумал Андрей, когда его вели вниз по лестнице.

Около парадной стояли две иномарки. В одной из них на заднем сиденье Андрей увидел Артема, сжатого с двух сторон могучими телами, и даже не сразу узнал его. Видно было, что за попытку побега досталось тому здорово. Из носа обильно хлестала кровь, щека, содранная об асфальт, кровоточила.

– Тебе в эту машинку, котик-мотик, – сказал «Маша», указывая на другую иномарку.

Перед тем как сесть в машину, Андрей почему-то обернулся и увидел у парадной мужчину, остановившегося поглазеть на суету. Был он в форме летчика гражданского аэрофлота, невысокого роста, худой и сутулый, но глаза…

Андрей сел в машину, с двух сторон его стеснили два мужских тела. Машина тронулась…

…его глаза так и стояли перед Андреем, в них было что-то страшное и безжалостное, мертвое и холодное…

Андрей смотрел перед собой, не замечая, куда едет машина, и сковавших кисти наручников…

…где-то он уже видел эти глаза. Страшные глаза. И Андрей вдруг вспомнил. Ну точно, он видел этого человека у Артема, только он был тогда без формы.

– Наденьте-ка ему мешок, – сказал водитель и, обернувшись вполоборота, подал мешок сидящему рядом с Андреем мужчине.

В водителе Андрей узнал усатого человека, в прошлый раз помогавшего ему бежать от горбуна.

На голову Андрея надели мешок, и больше он ничего уже не видел, а только с ужасом ждал, что машина остановится и вновь начнется тот кошмар… страшной и невыносимой лютой боли.

Машина остановилась. Андрею помогли выйти, провели по лестнице на второй этаж, как он догадался, в просторную комнату, обставленную под старину, с картинами в золоченых рамах по стенам…

Он не ошибся. Когда с головы сняли мешок, перед ним была та самая комната, которую он представлял в темноте, и в том же самом кресле все так же сидел горбун и чистил ноготки. Рядом с ним стоял «Маша» в длинном вечернем платье с сигареткой в мундштуке и поглаживал уродского человека по плешивой голове и по выдающемуся горбу. Все было как и в тот раз, только сейчас рядом с Андреем, слегка покачиваясь, стоял Артем с разбитым окровавленным лицом.

– Ну что, Алтемушка, – донесся из кресла писклявый голос горбатого человека. – Соскучился по мне?.. Я по тебе так очень. Весь голод пелевелнул, пока тебя нашел.

– А чего меня искать-то было – я от тебя не прятался, – дерзким голосом проговорил Артем и плюнул сгустком крови на наборный паркет из красного дерева. Горбун вздрогнул, повернулся и даже чуть привстал, разглядывая плевок, но, убедившись, что ему не померещилось, сел на прежнее место и снова занялся маникюром, в то же время продолжая говорить, как бы ни к кому не обращаясь.

– А длужок твой молодец: не выдал тебя. Я ведь говолил, что он человек очень уплямый. Уж Маша его пытала-пытала… Ни в какую не сказал, где тебя искать. Сколько ты ему заплатил? Или он за идею?..

– Слушай, – перебил горбуна Артем. – Я от тебя и не собирался прятаться, а твоего человека я найду. Уже почти нашел… Твои денежки, которые ты на поиски выделил, я уже, не обессудь, потратил, так что с тебя еще…

– Заткнись! – взвизгнул горбун; видно, разговор о деньгах очень его взволновал – он даже вскочил с кресла. – Я знаю, что все это вланье.

Я догадываюсь, что тебя налочно подсунули. – Он погрозил кривым и маленьким пальцем. – И ты, подонок, хотел обмануть меня?!.. Я видел твое имя в списках!..

– Слушай, у меня действительно есть что тебе сказать… – Артем заговорил миролюбиво-ласковым голоском, хотя разбитыми губами делать это было довольно трудно, от бывшей спеси и наглости не осталось и следа. – Я готов все рассказать тебе. Только… – Он оглянулся по сторонам. – Ты же понимаешь, тема деликатная – хотелось бы без свидетелей.

– Ты палшивый лгун. И я должен выслушивать твое вланье? Я знаю, что без иголки под ногтем плавду ты говолить не станешь… Мне холошо известно, чем занимается ваша компания и зачем…

– Хорошо! Я скажу тебе все! Слышишь, все! – вновь прервал его Артем. – Только убери отсюда народ…

Было видно, что он очень не хотел, чтобы кто-нибудь услышал то, что он так стремился сказать горбуну. Похоже было, что готов ради этого на многое. Даже снова получить по лицу.

– А что ты мне можешь сказать? – Горбун снова опустился в кресло. – О вашей олганизации… О цыганах-паяцах…

Артем вдруг с жутким криком бросился на горбуна, но не успел сделать и двух шагов, как получил резиновой дубинкой по голове и, потеряв сознание, повалился на пол.

– Убелите эту млазь… И вытлите его плевок… – бросил горбун мордоворотам. – А ты начнешь доплашивать его плямо сейчас, – повернулся он к стоявшей рядом «Маше». – Он имеет что нам сказать, потом нужно его пликончить… – Горбун на мгновение задумался и махнул маленькой ручонкой. – Но это можно завтла. Этого тоже доплосите. – Он бросил взгляд на Андрея. – Пусть ласскажет, кто у нас недоблосовестный лаботник… Все остальное на завтла, на завтла…

Горбун замахал руками. Андрея вывели. Его проводили на первый этаж и заперли в маленькой комнатке рядом с той, в которой стояла страшная железная кровать с ремнями… Здесь тоже не имелось окон, в углу стоял диванчик, напротив письменный стол со стулом.

Андрей сел на диван и загрустил. Положение у него было скверным. Артему он, конечно, не завидовал – ему было еще хуже, его сейчас начнут пытать, а уж он-то знает, что такое попасть в лапы к «Маше». Сейчас это предстоит узнать и Артему. Но ему-то за дело, он сам напросился. А вот Андрей почему должен страдать за его темные делишки?.. Андрей знал, что завтра его вместе с Артемом казнят. Зачем им свидетели? Какой он все-таки дурак, что связался с этим темным человеком. Итак, несмотря на его залихватский вид, было понятно, что он обречен. Такие долго не живут. Ну он-то, Андрей, здесь при чем?!

В грустных мыслях прошел, наверное, час. По коридору кто-то ходил, хлопали дверями, слышались голоса, стук… Но Андрей не прислушивался. Он не хотел прислушиваться, он знал, что там в соседнем помещении идет кровавая работа. Там пытают Артема. Та же участь в скором времени ожидала и его, и он еще наслушается крика ужаса, боли и мольбы… своего крика.

И действительно, в соседней комнате за стеной кто-то изредка вскрикивал. Особенно хорошо сквозь стену слышен был пронзительный и визгливый голос «Маши». Но все равно слов – если специально не вслушиваться – было не разобрать… Андрей и не вслушивался… Нарочно не вслушивался.

Вскоре сидеть без дела надоело. Он со стоном поднялся на ноги, ушибленные плечи причиняли сильную боль. Подошел к стене, отделяющей его от пыточной комнаты, и приложил к ней ухо. Но слышно все равно было плохо.

Андрей постоял у стены, но так и не разобрал слов. Поняв только, что работа там в полном разгаре и Артему совсем паршиво, уселся на прежнее место.

Через некоторое время вопли муки и визг «Маши» усилились, что немало нервировало Андрея. Он снова прислушался. Встал, опять подошел к стене… И тут в дверь тихонько постучали. Слабый стук повторился. Тот, кто стоял по ту сторону двери, явно не хотел, чтобы его услышал кто-нибудь, кроме Андрея. Значит, это не человек горбуна. Тогда кто? Теперь уже даже не постучали, а поскреблись.

– Кто там? – отозвался из комнаты Андрей. – Кто?..

Он сделал шаг к двери и остановился. За дверью было тихо.

– Кто там? – снова спросил Андрей с надеждой…

Все-таки он еще имел надежду выбраться отсюда живым. Ведь в прошлый раз выбрался! И хотя понимал, что чудеса дважды не повторяются, надежда все-таки была.

За дверью послышалось какое-то шуршание или шепот… Андрей подошел вплотную к двери.

– Кто это? – приложив к ней ухо, прошептал Андрей.

– Это я, слышишь, я это. Не бойся, я тебя отсюда вытащу, – услышал Андрей чей-то слабый голос. Человек старался говорить в замочную скважину, от этого голос его искажался и совершенно невозможно было определить, кто говорит.

– Да кто это?

Андрей наклонился к замочной скважине.

– Я это, Боря. – «Какой еще Боря?» – подумал Андрей. – Тот кто помог тебе в тот раз бежать. Не бойся, я и сейчас тебя вытащу… Посмотри в скважину.

Андрей встал на колени и, заглянув в скважину, увидел того самого усатого типа, помогавшего ему бежать. Он доброжелательно улыбался. Потом, приблизив губы к скважине, снова зашептал:

– Сейчас я попробую замок открыть. Дверь открою, потом тебя через черный ход выпущу, пока все заняты.

Он вставил ключ в замочную скважину и попробовал повернуть.

– Нет, не подходит, сейчас другой попробую… – шептал он успокаивающе, вот только было непонятно, кого он успокаивал: сидящего взаперти Андрея или себя.

Тихонько вставил другой ключ, и он не подошел. Но у пришельца оказался еще один и еще. Целая связка.

Андрей со скованными за спиной руками, стоя на коленях перед замочной скважиной и глядя в нее одним глазом, мысленно помогал каждому ключу.

«Ну давай, давай… Давай же, ну!.. – Пот тек у него по вискам. – Ну давай, открывай… Ну давай, Боря, давай!..»

Но новый ключ затыкал замочную скважину, и снова Андрей напрягал всю свою волю, помогая ключу… Но нет, ключ исчезал, и он уже видел по ту сторону двери широко раскрытый глаз усатого Бори. Иногда Боря смахивал со лба пот, он тоже боялся. И уже следующий ключ затыкал скважину. И Андрей вновь напрягал всю свою волю, помогая ключу… но через несколько секунд вновь видел глаз Бори.

Время казалось вечностью. Ему представлялось, что вот сейчас он мысленно провернет ключ в замке… Но ни один из принесенных ключей не подошел.

– Потерпи, Андрей, я сейчас попробую замок чем-нибудь сломать, – прошептал он в скважину. – Сейчас, только за инструментом схожу…

– Да, я жду, буду ждать… – прошептал Андрей с надеждой.

Он вскочил на ноги и вне себя от радости заходил по комнате взад-вперед.

«Только бы удалось… Только бы удалось… Господи! Неужели вновь удастся бежать?!… Господи!! Неужели удастся?! Только бы не сорвалось!..»

Иногда, остановившись, он прислушивался к воплям за стеной, и ему делалось жутко, все внутри леденело.

«Только бы удалось!..»

Вопли за стеной смолкли, хлопнула дверь, и по паркету процокали дамские каблучки. Значит, «Маша» пошел докладывать что-то горбуну или вышел передохнуть. Андрей приложил ухо к двери, но там было уже тихо. Он вновь заметался по комнате. Надежда придавала ему силы, огромные силы… И он в нетерпении метался из угла в угол, вслушиваясь в каждый звук, в каждый шорох… И все же прослушал.

– Эй, Андрюха, ты как там? Андрей бросился на колени.

– Да-да, я здесь. Я здесь… – зашептал он торопливо.

– Слышь, я тут ножичек принес, может, удастся замок отодвинуть…

Прямо перед носом Андрея в щель между дверью и косяком внезапно высунулось лезвие ножа… Андрей отшатнулся. Что-то вдруг испугало его в этом появившемся прямо перед лицом лезвии. Он не смог бы сказать что, но что-то более жуткое, чем даже вопли за стеной… Но это только на мгновение.

– Слышь, ты поднапри на дверь, с той стороны. Ну давай, хорошенько поднапри… – шептал из-за двери Борис.

Стараясь поддеть язычок замка, он вставлял лезвие сверху и снизу; казалось, что вот сейчас, еще немного… Но что-то там срывалось, замок, щелкнув, вставал на место, и все начиналось сначала…

Андрей изнывал от напряжения, вся его внутренняя сила уходила на помощь стоящему в коридоре человеку… Вдруг за дверью что-то хлопнуло, торопливо зацокали каблучки…

– А это тут что?! Ты чего тут, котик-мотик, а?!

«Господи, это же „Маша"… Засекли! Неужели засекли?! Все пропало!»

Андрей замер, приложив ухо к двери.

– Да я шел к тебе, вот ужин принес… Шнурок развязался.

И уже совсем рядом с дверью голос Маши:

– Хозяин сказал, завтра вечером ты их кончать будешь, так что готовься. А я с этим еще поработаю.

Андрей отпрянул от двери. «За мной?!»

Нет, каблучки процокали мимо. Хлопнула дверь… Стало тихо.

– Эй-эй, ты здесь?! – тихонько позвал Андрей.

Нет, не ответил никто.

– Эй, слышишь?! – снова позвал он шепотом, уже погромче.

Но вновь никто не ответил. Значит, усатый ушел. Значит, все напрасно… За стеной, усугубляя тоску, взвыл Артем. И этот человеческий вой рвал душу и вселял ужас, нестерпимый, панический ужас близящейся муки.

Все последовавшее за этим время Андрей либо нетерпеливо ходил по комнате, либо садился на диван, но сидел недолго и, вскочив, ходил снова-уже не обращая внимания на боль в плечах, на неудобство сковывавших запястья наручников… – было не до этого – часто останавливался у двери, прикладывал к ней ухо… Вслушивался…

Шло время, его спаситель не появлялся. Неужели не придет больше? Этот вопрос, который задавал себе Андрей, ужасал его. Самым страшным в его ситуации была безнадежность. Пока имелась надежда на избавление, можно было еще держаться, не падать духом. Но когда ее отняли…

– Эй, слышь, Андрюха, ты здесь еще?..

– Да-да, здесь еще, здесь!!

Андрей вне себя от радости бросился на колени и прильнул губами к скважине. Как он обрадовался этому голосу друга, он чуть не плакал от радости. Значит, было кому-то до него дело, значит, кто-то пришел спасти его.

– Ну держись, сейчас будем снова открывать, – зашептал Борис дрожащим голосом, ему было страшно не меньше, чем Андрею.

И снова прямо перед лицом Андрея вылезло лезвие ножа, и снова он, испугавшись, отшатнулся…

– Давай надави на дверь… Ну!.. Андрей навалился плечом на дверь.

И снова нож заходил в щели, и снова, когда казалось, вот сейчас замок откроется… щелкнув, все срывалось. И начиналось все по новой.

Несколько раз человек в коридоре отскакивал от двери – ему чудились чьи-то шаги. Но через некоторое время вновь бросался на ее штурм. Потом он ушел за топором, и Андрей снова остался один слушать несмолкающие вопли за стеной.

Нервно-возбужденное состояние Андрея прошло, он сел на диван.

«А кто это вообще такой? – подумал Андрей, бессмысленно глядя перед собой. – Почему он так старается вытащить меня отсюда?.. Что-то здесь не так… – Он встал с дивана и посмотрел на дверь. – Что-то не так…»

Подойдя к двери, послушал. В коридоре было тихо.

«Почему он старается вытащить меня отсюда? Ведь ясно, что он подвергает себя смертельной опасности, стараясь выпустить меня перед самым носом у горбуна…»

Чувствовалась в его действиях какая-то настораживающая неувязка, но что это за неувязка, Андрей никак не мог понять. Нужно было сосредоточиться, но как это сделать, когда за стеной, не смолкая, орет Артем… Надо сосредоточиться!.. Надо! Он прошелся по комнате…

«Ну конечно, он опасается, что под пыткой я выдам его, – размышлял Андрей. – Он думает, что под пыткой я укажу на него, и тогда… Тогда его тоже наверняка убьют. Значит, меня нужно отпустить…» – пришел к выводу Андрей и удовлетворенный уселся на диван.

«Правильно, меня нужно отпустить, чтобы я его не выдал… или убить, – неожиданно пришло в голову. – Ну да, конечно, убить. Это же гораздо проще. Зачем выпускать меня через черный ход, подвергаясь большей опасности, что меня могут увидеть?.. Наконец, меня могут потом снова поймать. И что тогда, снова выпускать?..»

Странно, как эта мысль раньше не пришла в голову. Ведь это, кажется, так просто: он свидетель, и он может выдать, следовательно – его нужно убрать…

«Вот, черт! Вот влип!!» – Андрея бросило в пот.

Эта простая мысль вызвала в нем ужас и панику. Он снова вскочил, кинулся к двери. А вдруг он придет сейчас, откроет дверь и прирежет его… Нужно срочно позвать на помощь… Сказать, что это он, он спас его в тот раз…

– Эй! – слабым голосом позвал он и ударился в дверь всем телом. – Эй! Помогите!..

– Ты что кричишь, тише, здесь я… – зашипел в щель знакомый голос Бориса. – Сейчас откроем, я топорик принес, не бойся, выпущу тебя.

Андрей отшатнулся от двери. В щели показалось лезвие топора.

«Что же делать?!.. Что же делать?.. Кричать, звать на помощь?.. А вдруг он не собирается убивать меня, а действительно хочет освободить? И если я закричу, погублю и его, и себя?.. Что делать?!»

Древесина затрещала, щель между дверью и косяком увеличилась настолько, что Андрей мог видеть острие топора и чуть повыше над ним карий глаз, напряженно глядящий на язычок замка. Снова затрещало погромче. Дверь не выдерживала… Еще немного, и замок удастся отжать.

– Поднапри с той стороны, – прошептал он.

Но Андрей не шелохнулся, он не знал, что ему делать – помогать человеку, ломающему дверь, или лучше стоит кричать и звать на помощь, чтобы его схватили. Эти два желания мучительно боролись в нем…

Что же делать?! Что?!!

Андрей до крови закусил нижнюю губу, но не почувствовал боли…

Дверь трещала, ходила ходуном, готовая вот-вот открыться. Андрей отошел подальше и смотрел на нее со страхом. Еще совсем немного… Щель увеличилась настолько, что в нее можно было просунуть пальцы руки.

«Ну пусть только войдет, – думал Андрей, сжимая закованные в наручники кулаки. – Пусть войдет…»

Он не собирался сдаваться.

Дверь перестала трещать, щель исчезла, стало тихо. Ушел?

Андрей, стоявший в другом конце комнаты, осторожно подошел к двери, приложил к ней ухо.

– Ну чего не помогаешь-то, Андрюха? – вдруг донесся до него шепот. Это прозвучало так неожиданно, что Андрей отшатнулся от двери. – Ты чего, боишься, что ли?

– Нет, не боюсь, – хрипло ответил он.

Но тут в коридоре раздался шум шагов, голоса, кто-то, переговариваясь, прошел мимо двери. После чего все стихло. Андрей опустился на диван, вытер пот со лба о его спинку. До него донеслись вопли муки из соседней комнаты – там истязали Артема. Андрей совсем позабыл о нем, о «Маше» и что его тоже скоро ждет… Неужели снова мучения?.. Пытки…

Андрей в изнеможении откинул голову назад и закрыл глаза…