Доставь или умри (СИ)

Глава 41

Врагом может быть любой. Культ Лунисы, что очевидно, держится в тени от общества. Самое явное, что можно найти, — это древние алтари в самых потаённых и безлюдных местах мира. Эллион наткнулся на такой только раз за всю жизнь — в пещере Подлунных Пиков, в стороне от перевала.

В зале царит гнетущая тишина. Илмириты переглядываются, будто начинают искать предателей. Эллион обернулся на Тишь, но та отвела взгляд и начала утирать с лица копоть. Курьер подошёл к ней и опустился на колено, взял за плечи.

— Девочка, что произошло?

Тишь нехотя задвигала пальцами, пытаясь сложить в символы, но руки трясутся. Будь даже Эллион экспертом языка жестов, ничего бы не различил.

— На нас напали эти, в масках, — ответил Роан, сидящий рядом. — Я думал, они меня хотят убить, а они набросились на неё. Одного я убил чудом, а второй…

— Что второй?

— Не знаю, помню только, как Тишь ударила по камням, и потом вспышка света и жар. Я… я ведь не умер?

— Нет, ты даже цел.

— Хорошо… а то я уже не знаю, что и думать.

Эллион кивнул собственным мыслям, вспомнил слова Тишь во время Танца. Поджал губы и с нежностью погладил девочку по волосам, сказал улыбаясь:

— Всё будет хорошо.

Та задрожала и истово замотала головой.

***

Мёртвого убийцу-пекаря положили на стол в укромной келье. Одежду срезали и отбросили в сторону, где два послушника принялись обыскивать. В свете масленого фонаря пекарь выглядит почти живым. Иллюзию разрушает сломанная, как ветка, шея. Кожа бледная, ярко проступают тёмные вены. Руки по локоть загорелые, как и шея с лицом. Татуировок нет; из отметин — только узкий шрам меж рёбер.

Эллион склонился над мертвецом, поджал губы. Телосложение совсем не пекарское. Не могут у обычного человека нарасти и укрепиться мышцы, отвечающие за удары, скорость и рывки. Вот эта вот мышца растёт от тренировок с мечом, а эта — от долгого бега. Лишний жирок накопился на животе и боках, но это не слой сала. Такой сойдёт через пару недель походов.

Совершенно точно, перед ним не просто убийца, ставший пекарем, а расчётливый профи. Эллион вгляделся в холодное лицо с тонкими морщинками вокруг рта и глаз. При жизни этот человек часто смеялся и улыбался. Возможно, даже искренне.

— У него была семья?

— Да, — ответил новый настоятель, стоящий рядом, и покачал головой. — Их уже допросили. Жена в ужасе, дети… им просто сказали, что отец столкнулся со жрецом Аргантоса.

— Жена точно не врёт?

— Точно, ты же знаешь, брат, мы способны отличить ложь.

— Угу… Остальные как?

— Остальные были одиноки. Дома обыскали, но ничего путного там нет.

— Может, они куда-то ходили вместе?

— Не известно.

Эллион в задумчивости осмотрел мертвеца ещё раз. Задержал внимание на руках, нахмурился. Под ногтем безымянного пальца левой кисти — темнее грязь. Совсем немного, но заметно. Остриём кинжала выскреб и поднёс к глазам.

— Красная глина.

— Хм… может, горшок лепил?

— Зачем пекарю лепить горшок?

— Чтобы не платить гончару.

— Где в этом полисе добывают глину?

— Хм… за городом был старый карьер, но там давно никто… — начал настоятель и умолк, выругался. — Я сейчас же отправлю туда людей!

— Нет, — отрезал Эллион, стряхивая комочек с кончика кинжала и пряча оружие за пояс. — Я пойду один. Вы спрячьте мальчишку и девчонку.

— Это безрассудно!

— Это оптимально, — ответил Эллион. — Братья должны выполнять свой долг перед Илмиром, а луниты мешают только мне.

— Тебя могут убить.

— Тогда я был плохим служителем Илмиру.

***

Ночной город тревожно тих. Тёмные провалы окон следят за Эллионом слюдяными глазами. Вдали грызутся собаки. Сёстры прячутся за рваными облаками, лишь изредка бросая на мир серебряные взгляды. Мягкие подошвы туфель беззвучно опускаются на утоптанную землю, а чёрный плащ помогает слиться с тенями.

Курьер движется быстро, ускользая от чужого внимания, как призрак. В груди ворочается массивный камешек тревоги. Одно дело, когда за тобой охотятся открыто, другое — когда враг неведом. Он мог бы выстоять против десятка людей, но как устоять против яда или стрелы в спину?

Стража на воротах сделала вид, что не заметила его, и Эллион растворился в подлеске. Забрался на дерево и долго сидел, наблюдая за воротами. Не покажутся ли преследователи, не побегут ли стражники сообщать. Ничего.

Окольными путями добрался до заброшенного карьера. Прошёл мимо полуразрушенных хижин, вдыхая ароматы ночного леса и вслушиваясь в каждый шорох. Люди покинули это место ещё до развала Империи, когда залежи истощились, а то, что осталось, было слишком плохого качества. В храме говорили, что добывали здесь не глину, а нечто для имперских кузниц, что было в ней — глина просто сопутствующий материал.

Эллион остановился у развалин огромных печей с уцелевшими желобами. Тут явно не горшки обжигали, больше похоже на плавку металла. К сожалению, большая часть знаний об эпохе до Раскола была утрачена в пожарах. Курьер покачал головой и начал спуск по ветхой лестнице.