Достоверное описание жизни и превращений NAUTILUSa из POMPILIUSa

1. Зима-весна — 90. Дебют в Берлине, концерты в Свердловске, тур по Прибалтике

Несмотря на то, что по итогам 89-го года «Наутилус» занял второе место в хит-параде ТАСС, популярность группы начала идти на убыль. Для широких масс не осталось незамеченным то обстоятельство, что в течение целого сезона группа не дала ни одного живого концерта. Как следствие в итоговом хит-параде украинской «Молодой гвардии» «Наутилус» был назван «разочарованием года», а в «Московском комсомольце» «разочарованием года-2».

Тем временем ситуация внутри группы в очередной раз изменилась. На этот раз в лучшую сторону. Бутусов оперативно набирает новый состав, полностью состоящий из ленинградских и московских музыкантов: Игорь «Гога» Kопылов (экс-«Петля Нестерова») — бас, Александр Беляев (экс-«Телевизор») — гитара, Игорь «Джавад» Джавад-заде (экс-«Арсенал») — ударные. Потенциал и перспективы этого проекта являлись загадкой для многих — уж слишком разную музыку играли дебютанты группы до своего прихода в «Наутилус». И если с Джавадом все было более или менее ясно — один из лучших барабанщиков страны, появившийся в группе «по наводке» Кинчева, мог сыграть практически любой ритмический рисунок, то Беляев и Копылов в своих прежних проектах ориентировались на музыку, имевшую очень мало общего с тем, что делал до этого «Наутилус». Вспоминает Игорь Копылов:

«Мне тогдашний „Наутилус“ дико не нравился. В первую очередь — из-за допотопного звучания клавиш. В „Петле Нестерова“ мы минимальным составом из трех человек уже давно перестроились на гитарную музыку и ничего другого просто слушать не хотели. Уж очень сильно достала массовая депешмодовщина вокруг. Ещё недолюбливал переизбыток „тарелок“ — хотелось побольше „мяса“ и драйва».

Вскоре выяснилось, что к новому звуку стремился и Бутусов: «Я уже давно хотел внести в саунд группы новые краски. В начале восьмидесятых для меня толчком послужила „новая волна“ как форма. Теперь меня больше привлекают монстры — „Роллинг Стоунз“, Игги Поп, Лу Рид».

В январе у группы появилась возможность записать несколько песен в Москве в ДК Горбунова. К этому времени «Наутилус» успел отрепетировать с полдесятка композиций — совсем свежие «Музыка на песке», «Как падший ангел», «Родившийся в эту ночь» и несколько старых — в частности, «Бриллиантовые дороги» и «Тихие игры». Они и были зафиксированы на пленку — с помощью еще одного музыканта «Арсенала» Льва Орлова (сына диссидента Орлова, много помогавшего Сахарову), подыгравшего группе на гармошке. Долгое время оригинал этой 20-минутной демо-записи считался утерянным, пока рулон с пленкой не был случайно обнаружен Бутусовым у себя дома в процессе субботника.

В феврале новый «Наутилус» дебютировал на фестивале в Восточном Берлине. По воспоминаниям Бутусова, это был один из последних фестивалей «социалистического духа».

Идея восстановления единой Германии тогда главенствовала настолько, что все остальное уже не имело значения. Новая программа находилась еще в достаточно сыром состоянии, и была определенная логика в том, чтобы ее обкатка состоялась вдали от дома. Но желаемого смотра сил не получилось. Практически без настройки «Наутилус» отыграл четыре песни — в условиях, максимально приближенных к боевым. Вокруг царила суета, музыкантов постоянно било током, коротили шнуры, фонили динамики. На последней композиции у Беляева порвалась струна, и песню пришлось доигрывать втроём: барабаны-гитара-бас. В такой хаотичной обстановке прошло первое живое выступление группы.

Меньше чем через месяц «Наутилус» приехал в Свердловск, где дал три сольных концерта и принял участие в фестивале местного рок-клуба. Новая программа охладила пыл публики не хуже ушата холодной воды или дубинок выстроившегося у сцены оперотряда. Концерт начался с барабанного соло Джавада. Он появился на сцене в платке, в темных очках, коротко стриженый и стартовал с барабанной интродукции на двух «бочках», с применением четырех альтов, октабанов, тома, штук шести «тарелок», целой батареи «лайн-бэллов». Затем барабанное соло плавно совместилось с эффектным басовым риффом Копылова, и группа начала играть «Отход на Север», измененный до неузнаваемости и доведенный до предела безысходности. Свердловские зрители были в растерянности — перед ними стоял абсолютно другой «Наутилус», который связывали со старым лишь тексты Ильи Кормильцева и вокал Вячеслава Бутусова. Это был принципиально иной подход к звуку и к построению композиции. В новой музыке не было слащавости и кича, не было традиционного тандема «клавиши-саксофон», куда-то пропала былая помпезность. Взамен появился скрытый нерв, внутренний надрыв, жесткая гитарная динамика, заструктурированная в сложные ритмические рисунки. Окончательный итог отрыву от народа и от минувших идеалов подчеркнуло выступление «на бис», во время которого вместо привычного «Гуд бай, Америка» нежданно-негаданно прозвучала битловская «I Love Her». Прогнозировать, чего можно ожидать от такой группы в ближайшие недели или месяцы, пожалуй, не мог никто. В этот самый момент на «Наутилус» обрушилось с небес приглашение в Америку.

2. Russians are comming!

«Наутилус» получил приглашение не просто выступить в Нью-Йорке, а принять участие в одном из самых крупных в мире промоушн-мероприятий под названием «New Musical Seminar». Перед отъездом в Америку группа дала несколько концертов в Прибалтике. «Нас там очень полюбили, — вспоминает Бутусов. — Не за то, что мы играли что-то очень странное и кривое, а за то, что приехали в такой судьбоносный для всей Прибалтики момент и как бы невольно оказались соучастниками и их борьбе за независимость».

Включив в состав группы гитариста Егора Белкина, «Наутилус» в середине июля вылетел в Нью-Йорк. Как всегда, не обошлось без неожиданностей. Первая из них состояла в том, что оказавшись в Шереметьево-II, группа узнала, что сотрудник аэропорта, который должен был передать музыкантам билеты, здесь не работает. Оставшихся до вылета пяти часов хватило на то, чтобы эти билеты достать. «Наутилус» начал планомерную атаку на девушек-кассиров: в ход пошли плакаты, чарующие улыбки, автографы, клятвы и обещания. В итоге в тот же день четыре музыканта уже ночевали в Нью-Йорке — в «Marriott Marquis Hotel», в том самом, в котором за год до этого представителям советской миссии в ООН вручали награду для Горбачева как «человеку года».

На следующий день на рейсе «Pan American» прилетела остальная часть делегации — вместе с директором группы Дмитрием Гербачевским. Новости, привезенные ими, оказались неутешительными. Вылетавший из Ленинграда представитель спонсорской организации «Уралмет» был остановлен в Пулково пограничниками уже после регистрации билета и таможенного контроля. Ему сообщили, что виза на выезд аннулирована и, соответственно, в Нью-Йорк он не полетит. Это означало, что «Наутилус» оставался в Америке без средств к существованию. Мало того: номера в гостинице были заказаны всего на один день, а далее надо было либо платить по 150 долларов в сутки, либо — «Гуд бай, Америка».

Они нашли третий вариант. Среди прибывших на семинар трех тысяч журналистов и продюсеров оказалась представитель западногерманского отделения «LRO music» Рифф ле Рош, занимавшаяся экспортом свердловских групп в Западную Европу. Благодаря Рифф музыкантов «Наутилуса» удалось расселить на частных квартирах ее нью-йоркских друзей и знакомых.

Понятно, что первоначально «Наутилусу» город активно не нравился, в особенности то, что в течение целого дня под окнами со страшной силой ревели машины. Среди нарушителей тишины выделялись полиция, пожарные, а также темнокожее население Бруклина, разъезжавшее в машинах с открытым верхом и включенными на полную мощность динамиками с гангстерским рэпом. Чтобы все видели, кто едет. Помимо этого — грязища на улицах и в транспорте, толпы бомжей, которые цепляются и просят помочь, хотя еще неизвестно, кто кому должен помогать.

Концерт «Наутилуса» входил в программу семинара и должен был состоятся 18 июля в клубе «Kenny's Castaways», расположенном в богемном районе Гринвич Виллидж, неподалеку от легендарного клуба «CBGB». Чтобы до конца понять масштабность семинара, заметим, что в тот же день на других площадках выступали «Jesus & Магу Chain» и «Red Hot Chili Peppers» — правда, в активе последних еще не числился «Blood Sugar Sex Magic». Что же касается «Наутилуса», то он оказался во главе советского рок-вторжения в «Kermy's Castaways» — в одной обойме с симпатичной литовской командой «Bix», а также с хард-роковой «Группой Гуннара Грапса» и припанкованным «Соловей-разбойником» из Таллина. Вся акция носила ярко выраженный домашний характер и преувеличивать ее интернациональное значение при всех симпатиях к «Наутилусу» все же не стоит.

На следующий день группу пригласил выступить у себя в клубе бывший менеджер «Yardbirds» по фамилии Гомельский — то ли одесский, то ли польский эмигрант. Сцена находилась на первом этаже дома, в котором жил Гомельский — в свое время на ней выступали Игги Поп со «Stooges» и другие знатные люди. Публики человек 150. Типичный «квартирник в электричестве», причем большую часть зрителей составляли работники советского представительства в ООН, ряд прибывших на семинар западно и восточноевропейских специалистов, а также съемочная группа «Global Vision». Говорят, это был сказочный концерт, возможно, лучший для нового состава «Наутилуса». Акклиматизировавшиеся музыканты наконец-то въехали в американский образ жизни, сбросили зажатость, стали более свободными, сменили свои одежды на шорты и футболки. Прием был просто феерический — «Наутилус» долго не хотели отпускать, а через пару дней их пригласили в пригородный Оссининг, где в местной студии был отснят клип по песне «Скованные одной цепью». На этом американская эпопея группы была завершена. Остается добавить, что официальный вызов «Наутилусу» на этот семинар пришел в Ленинград по почте лишь спустя полтора месяца.

3. Немецкий след

Помимо воздушных замков и несбывшихся устных обещаний западных партнеров поездка в Америку все-таки имела одно существенное достоинство. Речь шла с реальном контракте с упоминавшейся выше фирмой «LRO Music». Миллионами в контракте не пахло и в помине, но зато западные партнеры обязывались обеспечить участие «Наутилуса» в ряде немецких рок-фестивалей, а также профинансировать и спродюсировать запись нового альбома. Поэтому в течение лета и ранней осени 90-го года группа сыграла в Германии невероятное количество концертов. К примеру, в Западном Берлине «Hay» выступил вместе с «Аукцыоном» и «Поп-механикой» на советско-германском фестивале «Dawai Rock-n-Roll», затем с небольшими перерывами группа отыграла в Ганновере, Гессене, Касселе.

«Наутилус» разъезжал по Германии на собственном микроавтобусе, с которым вечно что-нибудь происходило. По дороге в Ганновер автобус попал в жуткую дорожную пробку, в результате чего группа явно опаздывала к началу концерта. Выбравшись на встречную полосу, водителю всеми правдами и неправдами удалось развернуться, поехать в обратном направлении, сделать огромный крюк, но все же успеть к началу. После концерта Бутусов мрачно пошутил, что в этой дорожной пробке лицом к лицу столкнулись беженцы: бизнесмены, мигрирующие из Восточной Германии в Западную, и панки, перебирающиеся из Западной Германии в Восточную. В другой раз где-то посредине пути закончился бензин. Благо, невдалеке находилась воинская часть, и три добровольца — Джавад, Бутусов и Белкин — отправились в расположение советских войск зарабатывать высоким искусством на бензин. На местных инструментах они а-ля трио отыграли незабываемый концерт, причем Бутусов играл на басу, а Белкин пилил на гитаре «Урал». Особым успехом у офицерского состава Красной Армии пользовалась композиция «Бриллиантовые дороги», приобретшая в данном контексте весьма актуальную окраску.

4. «Наугад», «Родившийся в эту ночь»

С альбомом «Наугад» группе откровенно не повезло, причем не повезло во всех отношениях. По контракту с немецкой фирмой ее представитель Франк Остерланд взял на себя обязанности по звукопродюсированию альбома. На средства «LRO Music» было выкуплено время на студии «Телевизора» на Фонтанке, где в ноябре 90-го года «Наутилус» начал записывать новые песни. В принципе, еще до начала процесса было понятно, что группа ввязалась в рискованное предприятие. Дело в том, Франк не был саундпродюсером в общепринятом смысле этого термина. В Западном Берлине на средства матери (зубного техника по специальности) он приобрел небольшую студию, на которой записывались небогатые немецкие панк-группы, не слишком трепетно относящиеся к собственному звучанию. В Ленинграде Франк столкнулся не с пресловутой «советской экзотикой», а с людьми, которые конкретно знали, какой именно звук они хотят получить в студии на той или иной композиции. Вспоминает звукорежиссер «Наутилуса» Александр «Полковник» Гноевых:

«В то время у нас было ощущение, что на Западе все хорошо, и халява там отсутствует по определению. Это оказалось иллюзией — халявы там не меньше, чем у нас. У Франка Остерланда это была первая крупная работа, он абсолютно не имел опыта, и очень скоро стало понятно, что ничего особенно выдающегося из нашего союза не получится. Я должен был работать в студии вместе с ним, но так и не смог найти общий язык. В конце концов я решил: „Нет, пусть из нас двоих это делает кто-нибудь один“».

Франк неприятно поразил не только звукооператора, но и самих музыкантов. «Франк слишком по-панковски относился ко всему, что попадало ему под руки в студии, — говорит Игорь Копылов. — Если под ногами путался длинный шнур, от него тут же отрезался „лишний“ кусок, если барабан звучал чересчур звонко, то брались кусачки и откусывались „ненужные“ пружины — „чтобы не мешали“». Апофеоз наступил в тот момент, когда немцы развинтили бас-гитару Александра Титова (одолженную басистом «Аквариума» Копылову на время записи) со словами, что в ней, мол, «всё стоит неправильно».

Песни, зафиксированные на Фонтанке, решено было «добить» для баланса фрагментом ленинградского концерта группы, записанного Андреем Макаровым. Сам магнитоальбом — с отксерокопированной обложкой, размноженный чуть ли не в домашних условиях, распространялся на кассетах при помощи какого-то ленинградского кооператива. Матрица со студийной записью (т. е. без концертного фрагмента) под названием «Родившийся в эту ночь» была отдана в Москву на «Русский диск», где провалялась около полугода. Первые партии виниловых пластинок появились в продаже лишь летом следующего года, а повторный тираж в 250 000 экземпляров увидел свет в 92-м году.

Реакция прессы на «Наугад» и его виниловую версию была вполне предсказуемой. «В перегруженности философией — определенный недостаток альбома, — писала свердловская „Рок-хроника“. — В нем нет цельности, будто авторы стремились так или иначе потрясти слушателей набором экстраординарных мыслей. Что ж, им трудно отказать в интеллектуализме. Но альбом при этом слушается как сборище случайных вещей, лишенных общего стержня.»

Любопытно, что когда через несколько лет «Наугад» решили переиздать на фирме «Мороз Рекордз», то в качестве дизайна его обложки с невероятной, скажем, смелостью было использовано оформление одной из пластинок ирландской группы «U 2». Сходство получилось попросту вызывающим.

5. Штурм Москвы

Презентацию магнитоальбома «Наугад» решено было осуществить в Москве, в которой группа не выступала уже два года. Акция состоялась в ДК Горбунова 19 и 20 декабря. К этому моменту состав «Наутилуса» увеличился на двух музыкантов — виолончелиста Петра Акимова и флейтиста Олега Сакмарова, помогавших «Наутилусу» еще во время записи «Родившегося в эту ночь». И если сотрудничество с Акимовым носило эпизодический характер (возникли проблемы совмещения виолончели и баса в одном регистре), то творческий союз с Сакмаровым продлился вплоть до 94-го года. К слову, чтобы выступать тогда под знаменами «Наутилуса», Олег отказался от десятимесячной стажировки в Принстонском университете (США).

«Мы с Акимовым в студии на Фонтанке помогали „Колибри“ записывать их первый альбом, — вспоминает Сакмаров. — В следующие после „Колибри“ смены в студии работал „Наутилус“, а я всегда являлся их большим поклонником. Меня очень сильно цепляло, как Бутусов поет, а Кормильцев пишет тексты — у них просто уникальный тандем… Мы внедрились в „Наутилус“, не выходя из студии — Слава тогда решил уравновесить жесткость гитарной линии звучанием флейты и виолончели.»

Москва встретила «Наутилус» не до конца заполненным залом — несмотря на то, что стоимость билетов была на редкость демократичной (10 рублей при вдвое большей цене одной пачки «Малборо»). После нескольких песен зал разделился на две части — одна половина рванула к сцене, вторая — в буфет. На «Черных птицах» — сложной композиции с рваным ритмом — вовсю разошелся Белкин, извлекавший из гитары волны черной энергии и имитируя слайдером страшный визг птиц. В середине программы Бутусов поменял электрическую гитару на акустическую и с серьезным лицом объявил: «Песня народов Севера — „Я хочу быть с тобой“». В зале — никакой реакции. И лишь на «Бриллиантовых дорогах», посвященной памяти Цоя, толпа немного раскачалась, стала подпевать и жечь спички.

«Действительно, после старого состава народ воспринимал новую программу достаточно болезненно, — вспоминает Бутусов. — Мы сами все это тогда достаточно болезненно воспринимали — под знаком „Даешь индепендент!“ Новый индепендент но в старых трусах. Хотя я до сих пор считаю, что то звучание было интересно — по крайней мере, в студийном варианте.»

Через несколько недель после концерта «Московский комсомолец» опубликовал итоговый хит-парад за 90-й год, в котором «Наутилус» с большим отрывом выиграл гонку за титул «Разочарование года». В ленинградской прессе (газета «Смена») ситуация выглядела более радужно: в категории рок-групп «Наутилус» занял седьмое место, в категории «поэтов-песенников» Илья Кормильцев был восьмым, а появившийся в начале года на виниле альбом «Князь Тишины» в итоге оказался девятым.

Тем временем группа в полном составе репетировала на квартире в Коломяках первые композиции новой программы «Чужая земля». «На нас напал какой-то азарт, — вспоминает Копылов. — Репетировали недели напролет, никуда не выходя из дома. Джавад играл под бубенчик, мы втыкали гитары в какие-то допотопные ЛОМовские динамики и… вперед. Девочки-администраторы носили нам продукты, а мы не знали, день сейчас или ночь, и какое на улице время года. Накануне грядущего тура по стране я решил съездить домой к матери и очень удивился, увидев, что на улице уже плотным слоем лежит снег.»