Достойны ли мы отцов и дедов

Глава 11

Хозяин кабинета сидел за столом и тщательно вычитывал мой рапорт.

— Здравия желаю, товарищ Сталин.

Он оторвался от увлекательного чтения, поднял голову и стал сверлить меня изучающим взглядом.

— Добрый вечер, Сергей Иванович.

Я остался стоять по стойке смирно, ожидая развития ситуации.

— Ну что вы встали, проходите, присаживайтесь. Я слышал, вас ранило во время боя. Товарищ Берия подтвердил, что вы, попав в засаду на болоте, вели себя очень достойно, только, Сергей Иванович, мы с вами уже обсуждали ваше участие в подобных ситуациях. В свете последних событий мы можем сказать, что ваше поведение, как руководителя такой серьезной организации и как ученого, сумевшего построить установку путешествия во времени, недопустимо.

Это было серьезное заявление. Почти приговор, и с таким диагнозом я могу вообще никуда не улететь, разве куда-нибудь подальше в Сибирь — строить аналогичную установку для Сталина и компании, чтобы они сами могли скакать по временам и проводить свою политику в других мирах. Но я схитрил и решил не отвечать. В такой ситуации оправдываться будет не самой лучшей тактикой, поэтому лучше промолчать.

— Что вы молчите, Сергей Иванович, сказать нечего?

Вроде сказано немного обидным тоном, но я готов был поклясться, что он меня испытывает и смотрит за моей реакцией. А ведь я ему нужен, и он решил, прежде чем делать ставку, окончательно убедиться в нашей лояльности.

— Товарищ Сталин. Единственная проблема в том, что я вынужден совмещать обязанности командира и научного руководителя проекта, при этом соблюдая определенные правила. Утечка технологии может привести к непредвиденным результатам. Поэтому круг людей, допущенных к этой технологии, минимален. А если учесть, что по моим подсчетам, нам, в нашем мире, осталось не более двух-трех месяцев спокойной жизни, то действовать нужно максимально быстро. Потом начнутся активные боевые действия, вплоть до точечного применения ядерного оружия, чтобы установка путешествия во времени не попала в чужие руки. Поэтому мы кровно заинтересованы в дружбе с Советским Союзом, при этом мы хотим быть максимально полезными…

Сталин молча слушал меня, сверля взглядом. А потом, видимо, задал вопрос, который и его и Берию беспокоил больше всего. У меня сразу создалось такое впечатление, что именно из-за этого меня сняли с самолета.

— Сергей Иванович, скажите, как специалист в перемещениях во времени, почему немцы смогли обнаружить портал ваших современников?

Вот к этому вопросу, который мне самому не давал покоя, я был готов, поэтому уверенно ответил:

— Товарищ Сталин, когда мы только установили стабильный канал, были проведены достаточно серьезные исследования по изучению свойств портала с обеих сторон. По нашим данным, обнаружить портал с помощь даже наших систем, отличающихся от местных на семьдесят лет революционного развития науки, невозможно. Портал не излучает ни звука, ни характерных электромагнитных волн, по которым его можно идентифицировать, поэтому я могу сказать с девяностопроцентной уверенностью, что тут присутствует человеческий фактор — они сами себя выдали. Например, засветилась разведгруппа, или попытались установить связь с поселением в Антарктиде. А факт наличия нашего портала на территории Бориспольского котла немцы могли и просчитать, учитывая появление там свежих частей, боеприпасов, горючего и продуктов, вот и подтянули в тот район элитные эсэсовские части для проведения спецоперации. Поэтому они и сработали, обнаружив объект, по всем характеристикам соответствующий порталу из будущего.

— Как вы думаете, могли ли ваши современники сами выйти на контакт с немцами?

— Почему бы и нет? Продажных генералов и в вашем времени хватает. А возможность торговать с немцами, причем на пике их силы, вполне возможна. Может даже рассматривался вопрос таким образом — убедить Гитлера прекратить войну с СССР и перенести вектор воздействия на Великобританию. Вариантов много, но, как правило, самый верный, это самый простой, и жажда наживы, я думаю, является основной движущей силой.

— Но был бой. Немцы решили пойти по силовому варианту. Что вы на это скажете?

— Товарищ Сталин, вариантов много, но в данной ситуации моих современников можно пока не рассматривать как возможных конкурентов.

— Вы думаете, тот взрыв уничтожил и их установку?

— Конечно. Я полностью уверен, что даже если немцы сумели что-то вытащить из бункера, то это все было уничтожено взрывом, похожим по своим энергетическим характеристикам на подрыв тактического ядерного боеприпаса. Абсолютно уверен, что с той стороны выброс энергии не меньший. Для примера, когда у нас была попытка захвата, контролируемое схлопывание привело к серьезным повреждениям, а тут неконтролируемое, спонтанное выключение…

Сталин раскурил трубку, встал и прошелся по кабинету. Мне пришлось подскочить, но он махнул рукой, мол, сиди, не вставай.

— Допустим, вы правы, и в этом отношении у нас есть полгода, но как они сумели попасть именно в то время и именно в то место, а не, допустим, во времена Российской империи, или где-нибудь в Сахаре?

— Я тоже думал над этим. Скорее всего, тут произошла привязка к нашему каналу. Я заметил, что чем дольше установка настроена на одну и ту же точку выхода, последующая настройка, контакт, открытие происходят намного легче и быстрее. Это говорит о стабилизации канала. Вероятно, они прицепились к нашему каналу. Ведь, судя по рассказу Ненашева, именно с тех пор, когда мы открыли портал в июне под Могилевом, у них пропала связь, точнее, они не могли открыть портал вообще, ссылаясь на какие-то помехи…

— Вот именно это место и заинтересовало в вашем рапорте, Сергей Иванович, хотя почерк у вас… с трудом читаю.

— Извините, Иосиф Виссарионович, мы редко пишем, все больше на клавиатуре компьютера…

— Ничего, я прочитал. А вот по поводу помех… Скажите, вы построили установку, которая достаточно эффективно подавляла радиосвязь у противника, а если построить такую же установку, чтобы не давать открывать порталы?

Хм. Вот ведь человечище, а я об этом даже и не подумал. Идея-то вообще неплохая, а будет время, можно будет попытаться и построить что-то типа поискового радара работающих порталов. Пора заняться защитой нашей монополии на путешествия во времени. Тем более одну из гипотез, почему немцы бомбанули бункер эфэсбэшников, помощь, точнее, наводка других путешественников во времени, я не стал озвучивать, а то тут такие тоскливые перспективы открывались, что я вообще старался об этом не думать, пока не сработаю пространственно-временной локатор для поиска работающих каналов.

— Такая возможность есть, единственная проблема, это нехватка времени и необходимость построить установку мощнее и найти выход на территории, полностью контролируемой нашими войсками, а то все время приходится в каких-то экстремальных условиях производить передачу грузов. Хотя прямой канал между Севастополем и Бориспольским котлом дает определенные преимущества.

Сталин, пыхнув трубкой, удовлетворенно кивнул головой.

— Да, тут я согласен. Скорость и скрытность переброски войск выше всяких похвал. Вот только когда вы сможете запланированно организовывать точки переходов в нужных географических координатах?

— Мы работаем над этим вопросом.

И тут реально снова проявился вождь, который привык гонять генералов и маршалов, ну и всяких министров для комплекта, как нашкодивших школьников.

— Сергей Иванович, вы, кажется, не понимаете. Ваши словоблудия и ничего не значащие обещания выставляют вас не в самом лучшем виде. Вместо того чтобы реально помочь Красной Армии и всему советскому народу в борьбе с коварным врагом, вы бегаете по лесам с винтовкой наперевес, как какой-нибудь боец, и при этом рискуете своей жизнью, которая вам давно не принадлежит.

Выдержав паузу и глядя на меня, как удав на кролика, он медленно, почти по слогам, произнес:

— Вы нас очень разочаровываете, Сергей Иванович.

Я молчал, лихорадочно прикидывая, что сказать в такой ситуации. Ну ладно, придется немного зубки показать. Опустив голову, глухим голосом заговорил:

— Связи нет, установки не работают. На аэродроме, где нас должен был ждать военно-транспортный самолет, никого нет, кроме особиста авиаполка со взводом охраны, который, дрожа от страха, повез нас на другой аэродром, куда перебазировался его полк. Дожди и снег, разбитые дороги забиты беженцами, транспортом, деморализованными войсками, которые уже попали в окружение. Мы смогли с минимальными потерями пробиться к своим. В тех условиях у нас не было другого выхода, информация слишком серьезная. А если люди из антарктического поселка отчаялись и сами попытались наладить контакты с местными, полностью слив проект путешествия во времени?

Сталин никак не отреагировал на мой подготовленный взрыв негодования.

— Вы правы, Сергей Иванович. Но постарайтесь в такие ситуации больше не попадать. Во время ваших поисков погибло или пропало без вести шесть, повторяю, шесть сотрудников НКВД.

— Я обещаю, товарищ Сталин. Даю слово.

— Хорошо, Сергей Иванович, я вам верю. Но давайте вернемся к нашим проблемам. Вы в состоянии восстановить работу порталов?

"Эх, была не была, все равно, если не подниму порталы, все загнемся…" Поэтому смело и уверенно ответил:

— Сделаю. Для нас работа порталов это вопрос выживания. Тем более у меня там жена, ребенок, друзья и соратники.

— Хорошо, Сергей Иванович, что вы это понимаете. Постарайтесь и оправдайте оказанное вам доверие.

— Оправдаю, товарищ Сталин. Но что будем делать с антарктическими сидельцами?

— Мы решим этот вопрос, можете не волноваться.

— Тогда мне нужно срочно лететь в Новороссийск, а оттуда в Севастополь.

— Летите, Сергей Иванович. И постарайтесь на этот раз без приключений.

— Постараюсь, товарищ Сталин. Только не все от меня зависит.

На этом разговор был закончен. Быстро покинув Кремль, меня почти на руках, так как от всех этих нервотрепок сильно разболелась раненая нога, внесли в машину и рванули по ночной Москве к аэродрому. Несмотря на мерзкую погоду, на самолете все это время периодически прогревали двигатели, и когда мое тело было доставлено и размещено в салоне вместе с шестью вооруженными до зубов охранниками, крылатая машина, взревев, как носорог во время охоты на интуристов с винтовками, разогнался по взлетке и ушел в черное небо.

Перелет выдался вполне спокойным: летели себе, летели. Когда начало светать, сели на каком-то аэродроме, где нас встретили предельно корректно и уважительно. Там самолет дозаправили, а нам прямо в салон притащили горячую еду, которую я, несмотря на слабость после ранения, стрескал с большим удовольствием и даже имел наглость попросить добавки. Моя охрана при этом не проявляла никакой агрессии, и вроде даже как ко мне не имела никакого отношения, но после посадки три человека попеременно гуляли вокруг самолета, наравне с местными безопасниками, и делали вид, что курят, и двое всегда находились недалеко от меня, занимаясь какими-то несерьезными делами. Мне такое дело нравилось — ребята ненавязчивые, в душу не лезут, глаза не мозолят, но при этом по всем повадкам волчары еще те. Видимо, Берия решил подстраховаться и отправил со мной самых доверенных и имеющих весьма богатый опыт службы. Я сам не мальчик и повоевал немало, поэтому когда ловил на себе оценивающие взгляды бойцов, реагировал на это спокойно, а когда появилась возможность, перебрал свою СВУ, ПП-2000 и "Глок-17", чем вызвал нездоровый ажиотаж. Через некоторое время возни с оружием народ меня принял за своего, но вступать в контакт не пробовали, наверное, их жестко проинструктировали по этому поводу.

Но всему хорошему приходит конец. В сопровождении шестерки истребителей, перелетев через горы, приземлились на аэродроме под Новороссийском, там нас перегрузили на несколько грузовиков и в сопровождении местной дополнительной охраны выехали в Туапсе, где нас уже двое суток дожидалась подводная лодка. Субмарина совершала челночные рейсы в Севастополь, доставляя туда боеприпасы и продукты и обратно вывозя секретную документацию, ценности и раненых, насколько это было возможно в таких условиях, поэтому принять команду из семи человек, явно самого бандитского вида, они смогли, хотя переход был трудным и неприятным. Места практически не было, мы сидели друг на друге, чувствуя себя при этом предметом интерьера, и основным занятием было прятать свои конечности, чтобы на них ненароком не наступили снующие по узким проходам матросы.

Это плавание отпечаталось у меня в памяти спертым воздухом, неприятными запахами гальюна и неисчезающим желанием плюнуть на все, найти подходящую форточку и вылезти на чистый воздух. Но и этот аттракцион закончился, и подводная лодка, немного поплутав в темноте на минных полях, медленно вошла в севастопольскую бухту. Там на пристани уже выстроилась целая делегация по встрече, и мою избитую во время недавних приключений тушку погрузили в такой дорогой и любимый БТР-80, и, в сопровождении охраны, мы двинулись к месту выхода портала. К рассвету я сидел в блиндаже, пил растворимый кофе и слушал доклад об обстановке вообще и о нестабильности работы портала в частности.

Новости были не самыми хорошими: портал работал нестабильно, максимальное время устойчивого функционирования канала восемь секунд, а так обычно две-три секунды и отключение. Я потребовал построить график времени стабильной работы, исходя от времени суток, но на меня смотрели как на идиота, оказывается, никто не додумался хотя бы элементарно задокументировать эту информацию. Поэтому, дождавшись, когда заработает портал, прокинул туда бумажку с инструкцией. На Базе народ обрадовался, и через полчаса после очередного включения с той стороны сбросили большой пакет, в который был замотан ноутбук. Унеся его в свой блиндаж, включил и начал просматривать файлы на рабочем столе.

Там был документ Word, с длинным письмом от супруги, в котором она в нежных и ласковых выражениях костерила меня на чем свет стоит за мои подвиги и вопрошала, когда я наиграюсь в войнушку и буду больше времени уделять семье. В другом документе шло достаточно подробное описание случившегося отключения установки с перечислением некоторых параметров. В файле Excel шла таблица, в которой приводились параметры установки, в зависимости от времени суток на той стороне и длительности стабильной работы портала. Видимо, тот, кто работал над этой информацией, пытался провести первичный корреляционный анализ, накидал графики. Этого было вполне достаточно, чтобы сделать выводы о максимальном времени работы установки каждые восемь часов. Именно в эти моменты канал работает восемь с половиной секунд, что дает возможность проскочить на Базу.

Время шло, и через три часа как раз должен был наступить именно такой момент, поэтому я развил бурную деятельность, готовя свой экстренный переход. Самое интересное, что все прошло буднично: после включения портала с той стороны протянули металлический манипулятор с камерой, я за него немедленно схватился, и рывком меня втянули на ту сторону, где я попал в загребущие руки моей дражайшей супруги. Полчаса на нежности, охи-вздохи, медицинский осмотр Мариной моих ран, и я, накачавшись стимуляторами, уже в серверной копаюсь в логах работы установок. Мне понадобилось двое суток мучений, головных болей и нервных встрясок, но перенастроив установку в режим поисковой системы, сумел отследить ту самую пространственно-временную помеху и накидать программу, которая, эмулируя сигнал помехи, противоположный по фазе, практически полностью компенсировала ее влияние на установку, настроенную на Севастополь осенью 41-го года. Проведя сравнительный анализ между данными по двум установкам, мощности, фазе и частотным характеристикам помехи, удалось в первом приближении выявить зависимость мощности помехи от географического расположения точек выхода. Поэтому промучившись еще сутки, я сумел снова запустить обе установки. Но в этих условиях требовались дополнительные исследования с применением мощного математического аппарата, чего у меня не было, поэтому несколько необходимых коэффициентов я подбирал вручную, анализируя стабильность работы установки во время многочисленных пробных запусков. Сколько горючего я на это извел, даже не хотел смотреть, хотя и предполагал, что большую часть наших запасов. Поэтому, когда наконец-то заработал канал в Севастополь, я перешел на ту сторону и в первую очередь потребовал в срочном порядке обеспечить нас горючим. Что было потом, я не очень помню: что-то говорил, давал указания, командовал, выслушивал доклады и, в конце концов, просто отключился.

Как будто отсюда и не уходил. Снова медицинский бокс нашего бункера, капельница, и Маринка, сидящая в уголке за ноутбуком, просматривающая какие-то цифры. Почувствовав мой взгляд, она повернула голову и нежно улыбнулась.

— Ну что, Сережа, опять? Когда же ты начнешь думать головой?

Я смущенно молчал и не нашел что сказать. Все-таки после Светки и сына она была самым близким человеком во всех временах.

— Молчишь, вояка? Опять куда-то вляпался? Сережа, на тебе же живого места нет. Пойми, пока ты молодой, все еще легко переносится. Но пройдет лет десять, и каждая болячка снова вылезет и начнет забирать твои силы или даже жизнь. А сколько ты сжег нервов за последние несколько дней на стимуляторах? Да, восстановил систему, помог людям…

— Что с Борисполем? Эвакуация началась?

— Переводишь тему разговора? Хорошо.

Она вздохнула, сложив ладони между коленей, и усталым голосом продолжила:

— Да. Люди идут потоком. Выводятся раненые. Пока ты спал, руководством СССР было принято решение полностью эвакуировать Бориспольскую группировку.

— Давно пора. Они свое дело сделали…

Я смотрел на нее, и взгляд остановился на усталых складках в уголках глаз. Маринке тяжело, как и всем нам. "Надо быстрее заканчивать с эвакуацией, а то люди уже до предела вымотаны".

Марина снова осмотрела меня, проверила температуру, давление и дала таблетку снотворного — мне действительно нужно отдохнуть.

Очередное пробуждение было более приятным, я реально чувствовал себя отдохнувшим. В боксе никого не было, поэтому я самостоятельно надел висевший на стуле привычный камуфляж, натянул новенькие берцы и торопливо пошел в кают-компанию, так как начал испытывать дикий голод. К моему удивлению, там собралось множество людей, которые вроде как чего-то ждали, и когда я вошел, Васильев, на правах старшего скомандовал:

— Товарищи офицеры!

Все в зале поднялись.

— Вольно.

Я смотрел на знакомые и такие дорогие лица. Все, кто в последнее время был рядом, воевал вместе со мной, помогал, организовывал, действовал, собрались здесь. Люди, пошедшие за мной, верили в меня, и я снова оправдал их надежды: вернулся и восстановил работу установок. В бункер снова потекли продукты, топливо, боеприпасы, что может быть лучшим доказательством?

— Давайте проведем совещание. На повестке дня создание новой, более мощной установки. Вадим, — обратился к Васильеву, — что там со строительством большой стационарной установки в бункере внутряков?

— Бетонное основание и каркас для силовых катушек давно готовы.

— Энергосистема?

— В бункер подвели железнодорожную колею, загнали туда маневровый тепловоз, даже сумели восстановить его двигательную установку. Согласно предоставленным требованиям, мощности должно хватить.

— Что у нас по оперативной обстановке?

— Внешне все тихо, но зафиксирована работа нескольких мощных радиопередатчиков. По агентурным данным, в нескольких бункерах на южном берегу Крыма, контролируемых татарами, появились новые люди, судя по всему, турки начали переброску воинских подразделений. В общем, как и ожидалось, вокруг нас начинается возня.

— С Украины есть новости?

— Да. В условиях секретности идет формирование ударной бригады, ориентированной на проведение операции в Крыму. По срокам — окончательная переброска и концентрация сил намечается примерно через полтора месяца. Место сбора — окрестности Красноперекопска.

— Какие силы и кто будет привлекаться, выяснили?

— Пока нет, ждем информацию по линии военно-морской разведки.

— Хорошо, Вадим. Держи вопрос на контроле…

Я думал, совещание продлится полчаса, ну час, но мы просидели четыре, и то многие вопросы остались открытые, но главное решили: большая и стационарная установка уже почти готова, осталось смонтировать и настроить систему контроля и управления, поставить сервера и оборудовать центр управления порталом. На все это нужно было время и ресурсы, но в данной ситуации вопрос о получении дополнительной степени свободы никем не оспаривался. А я начал подумывать о постройке еще парочки небольших порталов в Перевальном и еще одного где-нибудь в заброшенном поселке, на случай, если мы не успеем и проиграем сражение за Симферополь, и нужен будет резервный канал для эвакуации.

Следующие четыре дня я потратил на то, что в бункере внутряков в отдельном, хорошо охраняемом ангаре доводил до ума новую, большую установку перемещения во времени. Сделанные на заказ пандус, для выдвижения в портал, и специальная мачта с краном, крепежом для антенн и камер видеонаблюдения уже были смонтированы. Осталось только установить фокусирующий цилиндр и провести настройку системы, но именно в цилиндре и была проблема — эвакуация с Бориспольского котла все еще продолжалась, и нашей мобильной группе уже приходилось несколько раз вмешиваться в ход событий, ликвидируя немецкие локальные прорывы. Поэтому отключение установки, пока не проведена полная эвакуация людей из котла, невозможна.

Несмотря на весь негатив последних дней, я сохранял такой заряд энтузиазма и веры в свои силы, что и мои соратники поверили в нашу удачу. Как подтверждение моих слов пришла очередная приятная и неожиданная весточка от полковника Лукичева. Не знаю как, но к нам прорвалась весьма внушительная колонна из трех бронетранспортеров, двух БМП-2, четырех Т-64, шести грузовиков. В ней прибыли более тридцати офицеров и прапорщиков с семьями, несколько технических специалистов. Но главным сюрпризом были самоходные зенитные установки: две "Шилки" и одна "Тунгуска", причем с весьма внушительным боезапасом. Где и на каких складах Лукичев сумел достать такое богатство, я даже не предполагал, но их прибытие оказалось весьма кстати. Когда немцы начали мощную операцию по уничтожению окруженной под Борисполем группировки советских войск, то их фронтовая авиация, которую по такому случаю собрали на нескольких аэродромах под Киевом, столкнулась с весьма неприятной, даже можно сказать, смертельной неожиданностью в виде двух "Шилок", лихо сшибающих немецкие штурмовики и истребители. Для острастки пришлось перегонять на ту сторону "Град" и дать пару залпов, накрыв концентрирующиеся для атаки немецкие части. По большому счету это была песчинка в море, но немцы, понеся значительные потери, без радиосвязи, в первые дни лишившись почти всей немногой авиации, которую смогли снять с фронта, наступали очень осторожно и основательно, при этом с такой скоростью, что мы успевали спокойно проводить планомерную эвакуацию, практически не меняя сроков. Отступая, мы ничего им не оставляли, даже подбитую и поврежденную технику утягивали с собой, ну разве что многочисленные взрывающиеся сюрпризы ожидали захватчиков в развороченных и разнесенных немецкой артиллерией окопах…