Досье на звезд: правда, домыслы, сенсации. За кулисами шоу-бизнеса

Николай РАСТОРГУЕВ

Н. Расторгуев родился 21 февраля 1957 года в поселке Быково Раменского района Московской области. Его отец всю жизнь шоферил, мать сначала работала на фабрике, затем стала шить на дому, чтобы иметь возможность приглядывать за детьми (у Николая есть еще сестра Лариса, которая моложе его на 6 лет).

Н. Расторгуев вспоминает: «Моя мама выросла в Быкове в очень большой семье — 12 человек детей. Бабушка была, как Васса Железнова, — крутая. Дед ее побаивался, даже в доме не жил, оборудовал себе каморку в сарайчике. Когда к ним приезжала родня, бабушка восседала в большом кресле с медвежьей шкурой на террасе, возле стола с самоваром. И каждый ждал своей очереди, чтобы подойти к ней, прокричать на ухо — она очень плохо слышала: «Здравствуй, бабушка!» — и поцеловать. Такой семейный ритуал…»

Детство Расторгуева (оно прошло в Лыткарине) ничем выдающимся не отличалось. В школе он был твердым троечником, по поведению имел отметку «удовлетворительно», причем не только в школе, но и дома. У него был свой круг приятелей, с которыми он проводил все свободное время: читал книги, рисовал, ходил в кино. Благодаря одному из этих друзей — Валере Шатину — Расторгуев впервые увидел и услышал на экране «Битлз» и с тех пор всерьез заболел музыкой. Было это в 1973 году. Мама Валеры работала директором знаменитого столичного кинотеатра «Иллюзион» и постоянно снабжала сына и его друзей контрамарками. А в том году отмечалось 25-летие Госфильмофонда и по этому случаю в «Иллюзионе» решили показать фильм с участием ливерпульской четверки «Ночь после трудного дня» («A Hard Day’s Night»). Вот как вспоминает об этом Н. Расторгуев: «В те времена только расплывчатые фотографии по рукам ходили, а мне удалось целый фильм посмотреть. Понятное дело, крыша у меня съехала, и мы с друзьями стали бренчать на гитарах, подражая, как нам казалось, «битлам». Я, конечно, и не подозревал, что у меня есть какие-то вокальные данные. Да и мама всегда считала, что у меня нет музыкального слуха…»

После окончания школы Расторгуев по настоянию родителей поступил в Московский технологический институт легкой промышленности. Однако вскоре выяснилось, что к учебе душа у него не лежит, и начались систематические прогулы занятий. То захочется пивка с друзьми попить, то в кино сходить. Однако староста в расторгуевской группе попался принципиальный, и на стол декану одна за другой ложились его докладные о нерадивых учениках. Но до поры до времени на них смотрели сквозь пальцы — думали, что прогульщики рано или поздно одумаются. Между тем судьбу Расторгуева решил один случай, который произошел в 1975 году, сразу после того, как группу прогульщиков лишили стипендии. Расторгуев надумал поговорить со старостой «по-мужски», но не рассчитал свои силы, и в итоге староста оказался в больнице. Естественно, дело дошло до руководства вуза, которое заняло жесткую позицию — Русторгуеву сначала влепили строгача, а затем завалили на сессии и отчислили. Так с мечтой о высшем образовании для своего отпрыска родителям Николая пришлось расстаться. Он же устроился слесарем в Центральный институт авиационного моторостроения. В 1976 году, в возрасте 19 лет, Расторгуев женился на девушке, которая жила с ним в одном дворе. Она была на год его моложе. Через год на свет появился мальчик, которого назвали Павлом.

Все свободное от работы время Расторгуев посвящал музыке. Его восхождение к славе началось с самых низов: сначала танцевальные площадки, затем — ресторан. В 1978 году уже набравшийся опыта гитарист и вокалист обратил на себя внимание известного музыканта-джазмена, саксофониста Виталия Клейнота. Тот был руководителем вокально-инструментального ансамбля «Шестеро молодых» и подыскивал в коллектив музыкантов, не испорченных советской эстрадой. Под это определение попал и Расторгуев.

В самом начале 80-х Расторгуев ушел из «Шестерки» и стал солистом популярного ВИА «Лейся, песня». Шлягер «Обручальное кольцо» в его исполнении распевала в те годы буквально вся страна (автору этих строк песня памятна тем, что под нее он с сослуживцами регулярно отжимался на плацу в переяславль-залесской учебке). Однако в 1985 году, несмотря на большую популярность этого ансамбля в народе, художественный совет не утвердил их очередную программу. Расторгуев вспоминает: «Каких только маразмов тогда не было! Одна сдача программы чего стоила! Всех заставляли петь одну и ту же песню. Сидела комиссия идиотов и решала, кого ставить, кого нет. Какой-то бывший баянист, ставший чиновником, тупо слушал и выносил свой вердикт. Мы сдавали программу вместе с Сашей Барыкиным. Характерно, что не сдал ни я, ни он. Как же мы ругались за кулисами на этих долболобых! В запале обсуждали даже, не нанять ли человека, чтобы пристрелить кого-нибудь из них…»

После распада «Шестерки» Расторгуев попал в группу «Рондо», но его пребывание в ней закончилось довольно скоро. Группа отправилась на Сахалин, чтобы устроиться на работу в местную филармонию. Однако музыканты просидели там месяц, подготовили программу, а ее не приняли. Причем предъявлять претензии было некому — не бывшему же часовых дел мастеру, а ныне художественному руководителю филармонии, или директору — одному из бывших замов местного обкома партии, курировавшему сельское хозяйство.

После «Рондо» Расторгуев некоторое время сидел без работы. Чуть ли не ежедневно он ходил на прослушивания в самые различные музыкальные коллективы, но его никуда не брали. То ли голосом не вышел, то ли внешностью. И вот однажды известный ныне музыкант из «Морального кодекса» Сергей Мазаев посоветовал Расторгуеву попытать счастья в ансамбле «Здравствуй, песня!», художественным руководителем которого был Игорь Матвиенко. Расторгуеву терять было нечего, он пришел… и тут же был взят в качестве солиста.

Н. Расторгуев вспоминает: «Спиртное я поначалу не употреблял. А потом, когда уже заматерел, иногда позволял себе с ребятами выпить перед концертом. Не так, чтоб уж очень, но было… У меня достаточно крепкий организм, могу выдерживать серьезные нагрузки. Помню, поехали на БАМ, когда там был «сухой закон». Мы купили огромный чемодан, набили его водкой и выпили ее за два дня впятером. Вообще-то мы вели концерты сами, конферансье не было. И все было чин чинарем. Однажды выпили крепко, и у меня язык стал заплетаться. Вроде все поется, а слова не выговариваются. Народ начал смеяться. С того момента сам себе дал слово — ни грамма перед выступлением…»

После «Здравствуй, песня!» Расторгуев работал еще в нескольких коллективах (например, в группе Вячеслава Добрынина), после чего его пути-дороги вновь пересеклись с Игорем Матвиенко. В 1988 году тот вместе с поэтом Александром Шагановым задумал создать группу «Любэ» и в качестве вокалиста пригласил именно Расторгуева. Певец вспоминает:

«В конце 80-х должна была появиться именно такая группа, как «Любэ». Музыка тогда была совершенно ублюдочная: всякие «ласковые маи» и примитивные морзянки на дешевых синтезаторах. Так что появление (на поп-сцене) некой мужской альтернативы всей этой бесполой инфантильности было вполне обоснованно. Можно сказать, что это был почти просчитанный ход. За год до нашего рождения вышла знаменитая статья, в которой появился этот самый термин «любер». В самих Люберцах такого слова никто не знал, но оно всем очень понравилось. Однако к нашей группе все это не имеет никакого отношения. У меня и в самом деле тогда были брюки в клетку, была песня «Клетки», написанная, кстати, очень давно, и чисто случайно все это оказалось в тему…»

Боевое «крещение» группа «Любэ» получила в ночь на 14 апреля 1989 года, когда их песня «Батька Махно» впервые прозвучала в радиоэфире. А телевизионное «крещение» произошло в «Рождественских встречах-89» у Аллы Пугачевой. Она же придумала и сценический образ для вокалиста — гимнастерка, галифе, сапоги. Н. Расторгуев вспоминает:

«Алла тогда нас пригласила в свою программу с песнями «Атас» и «Не рубите, мужики». Поскольку Алла Борисовна была режиссером программы, а главные наши герои — Глеб Жеглов и Володя Шарапов, то и выглядеть мы должны были соответственно. Решение лежало на поверхности. Причем форму мне искали по сусекам. В костюмерной взяли сапоги и галифе, а гимнастерку подарил звукорежиссер Пугачевой. Она у его деда в шкафу висела. Совершенно новенькая, только немножко молью побита. Тогда еще был кожаный плащ — его арендовал Саша Николаев. Вот в таком виде я и вышел на «Рождественских встречах» — мы тут же попали в десятку. Думал, что это разовый вариант, но потом, когда поехали с программой по городам, музыканты из «Рецитала» сказали: «Тебе так клево!» Ну и стал я надевать форму. И все, она ко мне прикипела.

Потом наша костюмерша постирала гимнастерку в горячей воде, она тут же села, рукава стали чуть ли не по локоть. Где такую найти? Выручил все тот же звукорежиссер — принес вторую гимнастерку. Оттуда же, из того же шкафа…»

В хит-параде «Звуковой дорожки» газеты «Московский комсомолец» группа «Любэ» «засветилась» в марте 1990 года, а уже в июле сразу четыре (!) ее песни вошли в десятку: «Атас» (1-е место), «Батька Махно» (3-е), «Станция «Таганская» (4-е) и «Не рубите, мужики» (7-е).

Стоит отметить, что «Любэ» с самого первого дня своего существования была одной из немногих отечественных рок-групп, которая при минимуме рекламы имела неизменный успех у зрителей, собирая на своих концертах обязательные аншлаги. Причем основной категорией ее слушателей были не тинэйджеры, а более взрослая и солидная публика. По словам Расторгуева, они не собирались включаться в некую гонку, скатываясь до однодневок, хотя это, может быть, вполне нормальное и закономерное явление. «Любэ» никогда не меняла стиль и не делала скачков из однажды выбранной ниши в музыке. «Любэ» любят и очень маленькие дети, и очень взрослые. Мы с самого начала не затрагивали такую возрастную группу, как тинэйджеры. У них всегда своя музыка была, раньше повально увлекались хэви-металл, потом пришел черед рэпа, рейва и так далее. Но тем не менее среди 14 — 17-летних есть такие, кто просто уважает «Любэ», без фанатизма и подражания…»

В 1991–1993 годах у «Любэ» вышли два магнитоальбома («Атас» и «Кто сказал, что мы плохо жили?»), в которых были собраны практически все их прошлые и нынешние шлягеры. Среди них: «Атас», «Дуся», «Батька Махно», «Не рубите, мужики», «Станция «Таганская», «Рулетка», «Гитара семиструнная», «Тулупчик заячий», «Черемушки», «Кепочка-малокозырочка», «А ну-ка, девушки», «Не валяй дурака, Америка!». Кстати, видеоклип на последнюю песню на ярмарке грамзаписи «MIDEM» в Каннах получил приз «За юмор и качество визуального ряда» (из 12 членов жюри только двое проголосовали против этого клипа).

Это была не последняя видеоработа группы. В 1994 году свет увидел фильм «Зона «Любэ», снятый по мотивам их третьего альбома с одноименным названием. В отличие от двух предыдущих альбомов — по-настоящему залихватских — этот оказался более сдержанным в чувствах.

В начале 90-х произошли существенные перемены и в личной жизни Расторгуева. После 15 лет совместной жизни он развелся со своей первой женой и женился на Наташе — костюмерше из группы «Зодчие» (они познакомились в 1990 году на гастролях, где «Зодчие» выступали в качестве «разогревающей» группы перед выступлением «Любэ»). 30 марта 1994 года у молодых родился сын, которого назвали Николаем.

В том же году Расторгуева свалила с ног тяжелая болезнь — гепатит (в просторечии — желтуха). Болезнь не такая уж редкая в наших условиях, особенно в провинции. Именно там ее артист и подхватил, когда гастролировал с группой по городам и весям. К счастью, все обошлось, и после квалифицированного лечения Расторгуев вновь вернулся в строй.

В 1995 году группа «Любэ» вновь взлетела на гребень популярности — на этот раз с песней все тех же И. Матвиенко и А. Шаганова «Комбат» (чуть позже появился и одноименный альбом). Н. Расторгуев вспоминает: «Мы хотели написать что-то к празднику 50-летия Победы. Песню «Комбат» записали аккурат 6 мая. И после записи уже точно знали, как будет называться и каким будет новый альбом. У нас ведь вся аудитория имеет какое-то отношение к армии, кто-то служил, кто-то не служил, но тем не менее в запасе. Мы подумали, почему бы не сделать альбом про армию? Без сильной армии не может быть великой России…»

Альбом «Комбат» имел огромный успех у слушателей. Но особенно он лег на душу, конечно же, военным. Приведу лишь один пример. Во время прямой телефонной линии между читателями газеты «Комсомольская правда» и Николаем Расторгуевым (состоялась в октябре 1996 г.) ему позвонила женщина, которая представилась Людмилой Алексеевной. Вот что она сообщила: «У меня недавно сын погиб в Чечне, 9 августа. Вы знаете, большое вам спасибо за песню «Комбат». Это их была песня, батальона, разведбата, 205-й бригады… Семья наша — это семья военнослужащих, мы относимся к вам очень хорошо. Вы так поете эту песню, «Комбат»… Сын когда приезжал, мы с ним слушали ее ночами напролет. Просто низкий вам поклон за эту песню. Вы очень хорошо ее исполняете…»

В 1996 году Расторгуев осуществил свою давнюю мечту — напел целый аудиоальбом песен своей любимой группы «Битлз» под названием «Четыре ночи в Москве». В альбом вошла 21 композиция, среди них: «Help!», «A Hard Day’s Nigt», «Hey, Bulldog», «Because» и др. Записывался альбом быстро. Всю черновую работу сделали четыре дотошных японца — они сняли всю партитуру до тонкостей и издали. Расторгуеву и его коллегам осталось только спеть и сыграть. Что они и сделали, на мой взгляд битломана, — превосходно.

В том же году Расторгуев с женой наконец сумели купить себе уютный дом под Бронницами. До этого они жили в трехкомнатной «малогабаритке» размером 35 квадратных метров с пятиметровой кухней. Расторгуев вспоминает: «Я как-то приехал в одну фирму — бытовая техника, плитка и так далее. Так меня там застебали. Как, у вас нет посудомоечной машины? А стиральная у вас какая? «Вятка»? Да вы что, с ума сошли? А я думаю: «Ну что же вы меня так позорите. Ведь мне не жалко, у меня есть возможность купить все это, но поставить-то куда?» Но теперь, пожалуй, решим эту проблему…»

Журналист Ольга Черненко так описывает будничную жизнь солиста «Любэ»: «Джип» Николая-старшего подруливает к дому поздно. Все спят, а он — усталый и голодный. Сначала обедает и ужинает зараз, потому что днем времени на нормальную еду не хватает. Нормальное питание у певца никак не ассоциируется с картофельной соломкой фри и гамбургером. Он уважает картошечку «как положено» — жареную, с лучком, или пюре с сосисками. А самая царская пища — это борщ, но только опять же «как положено».

Одновременно с темой еды в вечерне-ночной расторгуевский распорядок врывается видеотема. Посмотреть что-нибудь на ночь — вещь обязательная, расслабляющая и тонизирующая. У каждого члена семьи есть свои любимые кассеты, массовая закупка которых превратилась уже в семейную традицию: как только у папы выдается свободная минутка, семья загружается в автомобиль и — дождь ли, снег ли — едет на «Горбушку». Продавцы этого прославленного рынка уже давно заприметили Расторгуева, и у некоторых он — постоянный клиент. С «Горбушки» семейство привыкло направляться в «Шинок» к друзьям. Если опережающий нас читатель склонен думать, что шляться по шинкам да еще с ребенком — любимое развлечение Расторгуевых, то он жестоко ошибается. Разгул по-расторгуевски в «Шинке» выглядит целомудренно и непритязательно: для Кольки-младшего заказываются пирожки с печенкой и гречкой — он их обожает, а Наташа с мужем жуют то же самое, но уже с капустой. И никаких аперитивов: за всю свою эстрадную карьеру Николай выпил достаточно, чтобы в один прекрасный день объявить, что завязал. А вот к другой дурной привычке — курению — певец активно расположен с 16 юных лет…» (Последний факт подтверждается наглядно: с недавних пор пол-Москвы заклеено плакатами, где Расторгуев рекламирует сигареты «Петр I». — Ф. Р.)

В июне 1998 года почитатели группы «Любэ» узнали, что Расторгуев снимается в мюзикле по пьесе А. Н. Островского «На бойком месте». Музыку к нему написал прекрасный композитор Геннадий Гладков, а снимает фильм мэтр отечественного кинематографа Алексей Николаевич Сахаров (это он снял фильмы: «Коллеги», «Случай с Полыниным» и др.).

Из интервью Н. Расторгуева: «У «Любэ» нет блатных песен! Я никогда их не любил. Популярность блатной музыки, думаю, явление временное — от разброда, неустроенности нашей жизни. Оттого, что многие привыкли общаться на полублатном языке и, чуть что, — сразу вспоминают про кулаки. Группа «Любэ» такой стиль жизни никогда не пропагандировала…

Из нашего репертуара мне не совсем нравится песня «Луна», хотя она пользуется популярностью, особенно в блатной среде. Может быть, поэтому и не нравится, хотя там есть и хороший текст, и мелодия, но меня воротит от нее, и все, ничего не могу с собой поделать…

Мой сын от первого брака — Павел — работает менеджером в звукозаписывающей фирме. Он окончил Люберецкий автомеханический техникум, который оканчивал когда-то Юрий Гагарин. Но потом сыну надоели эти гайки, и он ушел в менеджеры. По крайней мере у него есть нормальная мужская профессия на всякий случай. А на следующий год он пойдет учиться дальше, в гуманитарии. Пока папа имеет вес — надо пользоваться…»