Доверься сердцу

9

Она накинула на голое тело черный шелковый халат, сняла с головы полотенце. Мокрые кудри тут же упали на лоб и плечи.

В спальне ее дожидался Петер, – правда, всего лишь на картине, висящей над ее кроватью.

Илоне нравилось, лежа в постели, рассматривать его великолепное тело. Конечно, он продолжал утверждать, что не видит сходства с этим «посторонним мужчиной в ее спальне», но она только посмеивалась, слушая его ворчание, – в последнее время Петер стал отращивать волосы и с каждым днем все больше и больше становился похожим на свое изображение.

Она послала портрету воздушный поцелуй и отправилась в гостиную.

В этой комнате, просторной и светлой, особенно ощущалось соседство высокого альпийского неба. Хотя оба балкона были закрыты, косые солнечные лучи наполняли дом естественным теплом. А ведь зима была уже не за горами…

Илона сварила себе чашку кофе и свернулась калачиком на большом кожаном кресле. Как приятно вот так сидеть, потягивая ароматный напиток, и в который раз восхищаться своей собственной работой!

Да, на этот раз ей удалось добиться гармонии в пространстве, цвете и обстановке. И – что особенно важно – продумать все буквально до мелочей… Впрочем, в интерьере мелочей не бывает. Именно поэтому она отговорила Петера от голубого ковра, который сразу же выгорел бы в лучах яркого горного солнца. Вместо этого на пол положили итальянский кафель с голубыми прожилками, разбросав по нему толстые белые коврики. И на этот бело-голубой небесный пол поставили широченные кресла и несколько стеклянных столиков. Отдавая предпочтение местному освещению, Илона в изобилии развесила по стенам небольшие бра.

Вечерами, когда приходилось включать электричество, гостиная превращалась не то в тронный зал хрустального дворца, не то в уютное убежище горных фей. Не случайно и Петер, и Илона так полюбили уединяться здесь с наступлением сумерек.

Она перевернулась на спину и закинула руки за голову.

Да, осенние каникулы в Альпах превзошли ее самые смелые ожидания! Она даже и предположить не могла, что Петер окажется таким внимательным и заботливым в повседневной жизни. Казалось, он только и думает о том, чтобы сделать ей что-то приятное. С утра приносит кофе в постель, после длительных прогулок по горным тропам массирует ноги. А свежие цветы на столах и дорогой шоколад!

Да, о таком любовнике – нежном и мужественном – она, Илона, мечтала всю жизнь.

О любовнике? Она закрыла глаза, на минутку представив себе, что это счастье длится не неделю, не месяц и даже не полгода…

В этот момент раздался телефонный звонок. Она поднялась и извлекла из ниши в стене голубой миниатюрный аппарат.

– Да.

– Ты уже встала?

– О, Петер! Ты где?

– У себя в офисе.

Илона услышала приглушенный расстоянием щелчок. Сообразив, что это поцелуй, она улыбнулась и приложила палец к трубке.

– Взаимно. Скоро приедешь?

– Скоро. Но знаешь… У меня для тебя новость. Хорошая, и даже очень.

Илона насторожилась.

– Мой отъезд в Гамбург откладывается на неопределенное время. Выяснилось, что дела требуют моего присутствия здесь, в Австрии. Ты рада?

Ответом ему было легкое потрескивание в трубке.

– Илона…

– Да, милый…

Она растерянно опустила руку с зажатой в ней трубкой. Рада ли она? Конечно. Если что-то и отравляет ее существование, то это мысль о его скором отъезде. Она просто не представляет себе, как будет жить одна, без него!

Но почему одна? Она уже точно знает, что беременна. Но теперь об этом узнает и Петер. Что он подумает, что скажет, узнав, что его обманули? Что его страстная любовница вместо противозачаточных таблеток принимает самые обыкновенные витамины…

Илона представила себе лицо Петера, его реакцию на это известие… и влажные волосы на ее голове буквально зашевелились от ужаса.

– Илона! Куда ты пропала? – он уже почти кричал.

Она приставила трубку к уху, чувствуя уже не панический страх, а глухое раздражение.

– Конечно, я рада. Но это как-то очень уж… неожиданно. А ты уверен, что дела вашего банка от этого не пострадают?

– Так ты… не рада? – он смолк, явно огорченный.

Конечно же, он рассчитывал обрадовать ее. Бедный Зигфрид! Внезапно сердце Илоны пронзила острая жалость.

– Вот и Гуго настаивает на моем скорейшем возвращении. – В голосе Петера сквозило нескрываемое раздражение. – Говорит, я нужнее там. Ты тоже так считаешь, Илона?

– Твой брат, вероятно, прав. И твоя мама будет переживать, если ты не вернешься. Судя по письмам, ей без тебя очень одиноко.

– Ну что ж, если я здесь больше не нужен…

– Ты всегда мне нужен, Петер! – горячо воскликнула она. – Всегда, слышишь?

Больше всего она боялась, что он возьмет и положит трубку. Сейчас, сию секунду, сразу после этих печальных и несправедливых слов. Ведь это будет означать полный, окончательный разрыв.

Но, услышав этот отчаянный крик, он каким-то присущим только влюбленным чутьем ощутил боль ее сердца.

Они еще немного поговорили. Илона сообщила, что только что вышла из ванны… А он пообещал, что постарается поскорее освободиться, чтобы обнять ее, «пока она не высохла». Он так и сказал, представив себе ее гибкое, податливое тело, упругие, еще влажные соски.

Петер в ярости бросил трубку.

Нет, так больше продолжаться не может! Он больше не желает быть для нее просто любовником. Или она с этого дня будет относиться к нему всерьез, или… пусть убирается ко всем чертям!

Илона, напротив, положила трубку на рычаг мягко и осторожно. Правда, тут же кончиком указательного пальца, а потом и всей ладонью провела по щеке. И почувствовала на губах солоноватый, давно забытый привкус. Бог ты мой, а ведь она считала, что давно уже разучилась плакать!

– О, Петер, – всхлипнула она горестно. – Любимый мой…

Она непременно разрыдалась бы, если бы телефон снова не звякнул у самого уха. Несколько секунд она смотрела на аппарат, словно не понимая, что происходит, но потом все-таки взяла трубку. С невероятным трудом ей удалось выдавить из себя вежливое приветствие.

– Добрый день. – Незнакомый голос заставил ее встрепенуться и поглядеть на себя в зеркало. – Я хотел бы побеседовать с Петером Адлером.

– Простите, но с кем имею честь? – утирая слезы, осведомилась Илона.

– Гуго Адлер. Брат Петера. А вы…

Она обомлела.

– Илона Орошвар.

– Простите?..

Вопросительная интонация, с которой было произнесено это слово, предполагала, что она не замедлит дополнить свой слишком краткий ответ. Однако Илона не торопилась с разъяснениями, – что-то подсказывало ей, что собеседник прекрасно знает, с кем разговаривает.

Пауза, однако, затягивалась, и в конце концов Илоне пришлось удовлетворить любопытство братца Гуго.

– Если вас это интересует, я – художник по дизайну, работаю над оформлением этого дома.

– Ах, художница.

Ирония в его голосе превратилась в открытый сарказм, и Илона не замедлила отреагировать.

– Да, художник-дизайнер. А вы что-то имеете против?

Гуго, однако, не принял вызова.

– Нисколько, госпожа Орошвар. – Он снова был сама любезность. – Надеюсь, вас не затруднит позвать Петера к телефону.

Не затруднит, господин Адлер. – Она удачно скопировала его фальшивую вежливость. – Но, к сожалению, в данный момент ваш брат находится у себя в офисе.

– Ах, так! И когда же он к вам вернется?

Раздосадованный ее независимым тоном, он не выдержал и снова исподтишка уколол ее. Однако Илона уже была настороже.

– Господин Петер Адлер – взрослый мужчина, – язвительно заметила она. – И потому сам распоряжается своим временем. А я… Очевидно, вы плохо расслышали мои слова. Я – не профессиональная няня, а художник по дизайну…

Воцарилось молчание, – правда, ненадолго. Прошло каких-нибудь десять секунд, и Гуго уже оправился – все Адлеры, как видно, неплохо умели держать удар.

– Благодарю вас, фрейлейн Орошвар. Я позвоню в офис.

– Всего доброго, господин Адлер. Положив трубку, Илона встала со стула и провела по своему плоскому животу, как будто хотела защитить то маленькое существо, что таилось внутри. Она чувствовала, что задыхается, словно долго поднималась по винтовой лестнице.

И вдруг теплое чувство захлестнуло ее. Она поступила правильно! Неважно, что случится потом, но ребенок Петера навсегда останется с ней. И она будет любить его и заботиться о нем. Ведь это по-настоящему желанный ребенок.

В пять минут седьмого ужин был в духовке, а на столе стояли свечи и цветы.

Илона переоделась в маленькую черную шерстяную кофту с большим круглым вырезом и вызывающе короткую развевающуюся юбку. Ее и без того длинные ноги в черных туфлях на высоких каблуках казались еще длиннее. Зачесав волосы наверх, как любил Петер, она оставила отдельные локоны будто бы случайно падать на лицо и шею волнистыми прядями. В ушах играли задорными огоньками те самые, заветные серьги…

Илона чувствовала, что выглядит сексуально, и сама все больше и больше попадала под власть своего эротического порыва.

Депрессия не была свойственна такой энергичной натуре, как она, и уже к полудню ее жизнелюбие и здравый смысл с полным правом могли праздновать свою победу.

Впереди у меня еще целых два месяца, сказала себе Илона, и я не собираюсь тратить их впустую.

Нет, она не станет сидеть и проливать слезы о несбывшихся надеждах и утраченных иллюзиях. Ведь кто может поручиться, что не произойдет чудо и Петер вдруг не поймет раз и навсегда, что просто не сможет жить без нее?

Придя к такому, пусть и не очень обнадеживающему выводу, Илона поднялась в спальню и заново застелила кровать.

Что бы там ни ожидало ее впереди, она не сдастся. Главное в этой ситуации – не киснуть и постараться извлечь из оставшихся осенних дней как можно больше солнечной энергии… Чем она и собирается в скором времени заняться.

Спустившись вниз, Илона первым делом глянула на каминные часы. Только десять минут седьмого. Ждать еще целых пятьдесят минут! Она проверила жаркое, открыла бутылку и налила себе бокал вина. Затем, накинув шубку, вышла на балкон…

Горное ущелье – во всей его красоте и первозданности – открылось ее взгляду. Солнце уже зашло, и вершины каменных исполинов, белоснежные в дневное время, темным рисунком выделялись на красноватом закатном небе.

Черное и красное – ее любимое сочетание цветов. Илону всегда тянуло в заоблачные выси, в царство вольного ветра и девственных снегов. Но только благодаря Петеру, его «Альпийской фиалке», она смогла по-настоящему проникнуться магической красотой гор.

Ветер с горных вершин – освежающий и бодрящий – скользнул по ее щекам. Она уже собиралась вернуться в гостиную, как услышала шум приближающейся машины.

Петер приехал! Илона бросилась к винтовой лестнице, но внезапно раздавшийся звонок внизу заставил ее замедлить шаг.

Неужели он забыл ключи? Нет, это исключено. Петер держал его на одной связке с ключами от машины.

Значит, это не он… Но тогда – кто?

Никто из ее знакомых, за исключением, конечно, Бауэров, Изольды и Артура, не знал об «Альпийской фиалке». Но с Францем они виделись вчера, а чета Шницлеров неделю назад отправилась куда-то на Гавайи.

Растерянная, но не испуганная, Илона подошла к двери.

– Кто там? – спросила она. – Представьтесь, пожалуйста.

– Еще раз добрый вечер, фрейлейн Орошвар. – Илона узнала голос Гуго Адлера. – Скажите, Петер еще не появился?

Илона потрясенно уставилась на закрытую дверь. А она-то была уверена, что брат Петера звонит из Гамбурга. Вот так сюрприз! Интересно, откуда он узнал про «Фиалку»? А главное – что ему здесь понадобилось?

– Нет, он должен быть с минуты на минуту.

– Вы разрешите войти и подождать его?

– Разумеется, – спохватившись, она стала отпирать замки.

Когда Гуго Адлер предстал перед Илоной, она сразу же подумала о том, что природа, создавая братьев Адлер, распорядилась крайне несправедливо – одному дала все, другому – практически ничего, кроме отличного, с иголочки костюма.

Приземистый, лысоватый человечек с маленькими бесцветными глазками, жиденькими усиками и жестким ртом с тонкими губами походил на своего брата так же, как городской сизый голубь на своего элитного собрата.

Но, несмотря на свою внешнюю неказистость, Гуго Адлер держался с важностью выставочного турмана. Снисходительно наклонив голову в ответ на приветствие Илоны, он быстро прошел в гостиную, с любопытством оглядываясь по сторонам. Иногда его явно оценивающий взгляд останавливался на хозяйке.

– Мм. Понятно, – изрек он наконец. – Дом, безусловно, миленький. Хотя и не так хорош, как его дизайнер, – он окинул ее бесцеремонным взглядом. – Теперь ясно, почему Петер за все это… так держится.

Илона инстинктивно сжалась. Ей впервые приходилось ощущать себя вещью, выставленной на аукцион. Взгляд этих маленьких бесцветных глазок пронизывал ее насквозь, заставляя ощущать себя слабой и беспомощной.

Вот если бы рядом был Петер – такой сильный, уверенный в себе…

– Разрешите предложить вам выпить? – Она изобразила на лице любезную улыбку, ища спасения в роли гостеприимной хозяйки. – Вина?

– Благодарю вас.

Доставая бутылку из ведерка со льдом, Илона заметила, что ее пальцы слегка подрагивают от волнения.

Этого еще не хватало, подумала она про себя и, собрав все силы, брякнула первое, что пришло в голову:

– Петеру нравятся австрийские вина. Он даже отдает им предпочтение перед итальянскими.

Проницательные глазки Гуго подернулись масляной пленкой.

– Очевидно, так же, как и австриячкам перед немками. Но, честно говоря, я его понимаю. Особенно сейчас. – Он сделал выразительное ударение на последнем слове и осклабился.

Совсем как голодный кот перед блюдцем сметаны, мелькнуло в голове у Илоны, и она зябко передернула плечами. Честно говоря, братец Гуго с каждой минутой нравился ей все меньше и меньше. Однако показывать свое нерасположение она не собиралась – по крайней мере, до приезда Петера, пока ситуация окончательно не прояснится.

– Вы мне льстите, господин Адлер. Она сделала попытку мило улыбнуться.

– Нисколько. – Он принял из ее рук бокал и сделал глоток. – О, какой букет! Превосходное вино! С удовольствием отмечаю, что вкус моего дорогого братца значительно улучшился. И не только в отношении вина. Знаете, прелесть моя, вы гораздо красивее Ирены, гораздо. Кстати, вам известно, кто это такая?

Илона осторожно, стараясь не звякнуть, опустила бутылку обратно в ведерко.

Ни в коем случае нельзя показывать, что удар попал в цель, иначе этот субъект начнет играть с ней, как кошка с мышкой. Не выдать себя ни жестом, ни словом, сохранить полное спокойствие. И все-таки… Кто такая эта Ирена? Кем она приходится Петеру?

Непринужденным жестом она подняла бокал, спокойно пересекла комнату и грациозно опустилась в кресло. И только после этого повернула безмятежное лицо к гостю.

– Простите, господин Адлер, но меня зовут Илона, – сказала она с нежным укором. – И я вовсе не ваша прелесть, а… – она остановилась, увидев, как Гуго смотрит своими липкими глазками на ее длинные ноги. – Прошу вас, присаживайтесь. Неудобно разговаривать, когда на тебя смотрят… свысока.

Не ожидавший подвоха Гуго поперхнулся, – отравленная стрела попала в цель. Как все маленькие мужчины, он был буквально одержим желанием выглядеть высоким и крепким.

– Да, Ирена вам и в подметки не годится, – пробормотал он, снова поднося бокал ко рту. И, помолчав, ехидно добавил: – Но ведь невеста необязательно должна быть звездой экрана.

На миг у Илоны перехватило дыхание. Слова Гуго вызвали в ней целый вихрь разноречивых чувств.

Так, значит, Петер помолвлен? О, Господи… Неужели все это время он ее обманывал? Нет, не может быть! Пусть в их отношениях главное – это страсть, неодолимая тяга двух тел друг к другу. Но притворяться так… это невозможно!

Противоестественно, в конце концов! У него не может быть невесты, он любит ее, Илону.

Любит? Но она только что сама назвала их чувство страстью, а не любовью. А что, если он действительно любит эту самую Ирену? Желает одну, а любит другую. Есть мужчины, которые склонны поступать именно так. Может быть, и Петер такой же?

Она сидела, склонив голову и опустив глаза, и только слегка порозовевшие щеки выдавали ее внутреннее волнение.

– Конечно, Ирена не настолько сексуальна, – бился в ушах, звенел комариный голос Гуго. – Но она представительница аристократической семьи, прекрасно воспитана, изящна… Любой мужчина нашего круга был бы счастлив назвать ее своей женой.

Наконец-то Илона смогла выпрямиться и посмотреть ему прямо в лицо.

Браво, девочка, сказала она сама себе и тихо, но внятно спросила:

– Простите, но я никак не могу понять, зачем вы все это мне рассказываете?

Гуго изобразил на лице удивление.

– Как? Неужели вас не волнует тот факт, что мужчина, который спит с вами, помолвлен с другой?

– Разумеется, мне не все равно, – ответила она хладнокровно. – Именно это вас и интересовало, не так ли?

Он посмотрел на нее с восхищением и злостью одновременно.

– А вас голыми руками не возьмешь, милочка! Впрочем, это вполне понятно. Вы – человек трезвомыслящий и потому не планируете выйти замуж за Петера. Но явно не прочь поживиться его деньгами. Взять, к примеру, эти серьги. Сомневаюсь, что художник-дизайнер в состоянии приобрести такие симпатичные бриллиантики. – Он потянулся рукой к ее уху, словно намереваясь потрогать камни, и Илона вспыхнула от негодования. – Эти безделушки обошлись моему братцу в кругленькую сумму. Поверьте, уж кто-кто, а Гуго Адлер знает толк в драгоценностях. Я ведь тоже мужчина, и у меня были увлечения, порою весьма дорогостоящие…

Пальцы его неожиданно опустились и коснулись ее шеи. Мурашки пробежали у Илоны по коже. Она резко отпрянула…

– Уберите руки, – негодующе выпалила она, но он, нисколько не смутившись, шагнул вперед и обеими руками вцепился в ее плечи.

– Не разыгрывайте из себя недотрогу, – хрипло пробормотал он, усиливая хватку. – Лучше скажите, что я должен подарить вам, прежде чем вы допустите меня к более интимным частям своего тела?

Честно говоря, подобного оскорбления Илона не ожидала. На мгновение она онемела.

– Язык проглотила, детка? – прошипел он ей в самое ухо. – Его разгоряченное дыхание обжигало ее щеку. – Молчишь? Прикидываешь, какую назвать цену? Хочешь деловое предложение? Завтра утром мы улетаем с тобой в Берлин. В тот же день ты поселяешься в первоклассных апартаментах – с бассейном, сауной, мастерской. А я… Я покупаю тебе целый гардероб самых модных и дорогих туалетов и открываю счет в банке на твое имя. Как тебе подобная перспектива?

Все! Эта последняя капля переполнила чашу ее терпения. Как сжатая пружина, Илона выпрыгнула из кресла, вынудив его отступить на почтительное расстояние.

– Похоже, у вас крыша поехала, герр Адлер. – Голос ее дрожал от бешенства. – Вам следовало бы обратиться к психиатру.

Он удивился.

– Вы считаете меня ненормальным? Ошибаетесь. Впрочем, понимаю. Вы стоите больше. Ну, конечно, ведь вы человек искусства, и ваши интересы гораздо более разнообразны, а запросы – обширны. Хорошо, обязуюсь возить вас каждые выходные в Париж, Рим, Мадрид… Одним словом, куда пожелаете. И вот еще что. Я немного знаком с нравами богемы и не собираюсь стеснять вашу… гм… личную свободу. Поэтому в свободное время вы сможете встречаться, с кем хотите. С тем же Петером. Единственное условие – ничего не говорить ему о нас с вами. Мой брат – человек чести, он просто не выносит обмана.

Наконец-то она смогла вздохнуть с облегчением! Каждое слово этого гнусного монолога заставляло ее вздрагивать – точно от прикосновений какой-то ядовитой гадины. Но последние, заключительные слова…

Господи, если бы этот мерзкий тип знал, какой подарок он ей делает, произнося их! Да, Петер – человек чести. И он не станет обманывать женщину, – даже если его связывает с ней только честное слово. Значит, Ирена – всего лишь прошлое Петера, возможно, недавнее, но все-таки прошлое. Гуго, сам того не ведая, проговорился!

Илона вдруг почувствовала некое подобие теплого чувства к этому жалкому человечку. Он и сам не подозревает, какой камень снял с ее души…

Что же касается его предложения… Она представила себя в качестве любовницы Гуго и… с трудом удержалась от улыбки. – Знаете, – сказала она с некоторым даже состраданием, – если бы на нашей планете произошла глобальная катастрофа и вы остались на ней последним и единственным мужчиной, я предпочла бы остаться одинокой.

Он буквально позеленел от злобы…

И тут, в эту самую минуту, в гостиную вошел Петер!