Дракон - детектив

Глава 7

В которой путешествие в Льон начинается с катастрофы, но затем уцелевшая героиня проводит обзорную экскурсию по городу, придирчиво выбирает сыщика, кормит оцелота волшебным обедом и устраивает вылазку в приют дриад

Вернувшись вчера вечером (точнее, сегодня ночью) от дракона, я отправила нашим с Дэйвом старым льонским друзьям послание, и утром в моем почтовом ящике уже лежало, краснея грифом «сверхсрочно», письмо. В нем совершенно недвусмысленно сообщалось, что моя троюродная тетушка, обитающая в деревне под Льоном, очень серьезно больна и перед смертью желает повидать любимую племянницу, чтобы завещать ей свой разваливающийся деревянный домик в деревне и пару стареющих коз. Вооружившись сей душещипательной бумажкой, я последовательно обошла всех профессоров, объясняя, почему меня не будет на занятиях пару дней, и клятвенно обещая по возвращении наверстать упущенное. Естественно, к тем, кто был в курсе моего нахождения под следствием — ректору и его заместительнице, я не совалась, робко надеясь, что они будут слишком заняты и моего отсутствия не заметят. Надежда эта по большей части базировалась на появившемся на всех углах объявлении, гласившее что двадцать третьего числа состоится ежегодный бал, посвященный дню рождения Академии Магии. Если учесть, что на дворе было девятнадцатое, то предположение о плотной занятости руководства становилось весьма правдоподобным.

Как только вторая на сегодня, она же последняя, практика подошла к концу, я тут же направилась домой. Ночью у нас с Фарькой состоялась долгая дискуссия на извечную тему «брать или не брать». Все мои попытки убедительно рассказать неуступчивому зверю про сложности предполагаемого совместного путешествия натыкались на хмурую, напряженную спину, и достаточно быстро он вышел победителем. Когда на мой вопрос, как же мы поступим с его новым красивым ошейником, мне заявили, что это совершенно не проблема и завтра меня обеспечат добровольцем, на которого мы переоденем сие незатейливое украшение, я лишь махнула рукой и сдалась. Теперь же, после того как Фарь лишился трайсера, он с горделивым видом, довольный собой и окружающим миром, возлежал на диване рядом с подружкой, наблюдая за моими сборами.

— И кто останется за старшего? Кто проследит за домом в отсутствие хозяйки? — уже сидя на скурре, укоризненно вопросила я.

На безмятежной мордочке Фарьки не мелькнуло ни малейших сомнений.

— Мэрион, — ни секунды не колеблясь вякнул он.

Я собралась было насмешливо фыркнуть, но вовремя вспомнила, что в отличие от умственных хозяйственные способности моей соседки выше всяких похвал, и от развернутых комментариев по данному вопросу воздержалась, сказала лишь:

— Держись крепче, — и взлетела, направляясь к излучине Каппы.

Зенедина в сгущающихся уже сумерках разглядеть было невозможно, но после того, как я описала над каменной площадкой третий круг, вверх взметнулся столб пламени. Усмехнувшись, я произнесла изученное вчера заклинание, соорудив на ладони небольшой светящийся шарик, и сбросила его вниз, второй раз за вечер поморщившись от ослабевшего, но все еще ощутимого следа темного заклятия. После того как моя маленькая луна благополучно зависла ярдах в пяти над площадкой, я помахала невидимому дракону рукой и, не тратя более попусту время, устремилась к столице.

Способов попасть из Теннета в Льон насчитывалось несколько. Особые экстремалы могли воспользоваться скурром, но я на подобное мероприятие вряд ли когда-нибудь отважусь, несколько часов быстрого полета, сидя на небольшой доске, — слишком уж напряженно. Далее существовали столь привычные для моего детства трясущиеся и медленно ползущие от города к городу по разбитым дорогам фургоны. Несколько комфортабельнее, но такими же по скорости были и баржи, неспешно спускающиеся вниз по Каппе, которая вскоре после Ауири неожиданно забывала о своем горном прошлом и превращалась в приличную, уважающую себя широкую реку. Но, увы, эти два способа подходили для тех, у кого или очень мало денег, или много времени, я же тратить два с половиной дня на путешествие в одну сторону себе позволить никак не могла. С завистливым вздохом я подумала о порталах, способных перенести меня в Льон за доли секунды, но подобный вариант годился лишь отъявленным богатеям — слишком мало магов были способны оказывать подобные услуги, и слишком много сил у них это отнимало. Соответственной трудозатратам была и цена.

Так что мне оставался лишь один способ передвижения — поморщившись при мысли о реакции брата на подобные незапланированные траты, я приземлилась у взлетно-посадочной площадки ковров-самолетов. После недолгой процедуры взвешивания меня, сумки, скурра и Фаря, очень довольного вниманием, уделяемым его персоне, проводник предоставил мне минимальный для наших габаритов ковер, и мы, с грехом пополам разместившись, отправились в путь.

Скорость наше летучее транспортное средство развивало вполне приличную — около семидесяти миль в час, так что часов через девять подобного полета мы должны были прибыть в Льон.

Силовое поле, расположенное спереди, кое-как защищало от сильного встречного ветра, но только если я не вытягивалась во всю, пусть даже и небольшую, длину ковра. В который раз проклиная свою извечную дурацкую привычку к экономии, не позволившую мне взять современный ковер, оборудованный трехсторонним полем, я сползла на передний край, завернулась в любезно прилагаемый фирмой плед и в свете взошедшей луны оглядывала проплывающие внизу окрестности. Ничего интересного, правда, так и не обнаружилось — лес да река, так что это занятие мне очень быстро наскучило, и я, свернувшись калачиком посредине, завела с Фарькой неспешную беседу на отвлеченные темы, довольно быстро перешедшую в сон.

Пробуждение оказалось хуже некуда — на посадочную площадку транспортной фирмы в Льоне ковер приземлился наподобие топора, немилосердно тряхнув мое замерзшее и отекшее за ночь тело. Фарька отреагировал на подобное обращение пронзительным недовольным визгом, к которому довольно быстро присоединилась моя возмущенная ругань, стоило только мне обнаружить свежую царапину, идущую почти через весь скурр. При виде выражения моего лица представитель принимающей стороны, с любезной улыбкой появившийся было из близстоящего здания, как-то сразу увял и робко попятился. Не тут-то было…

— Простите, можно вас на минуточку? — тоном, не предвещающим ничего хорошего, окликнула я.

— О, конечно, — отозвался он с профессиональной вежливостью, делая несколько неуверенных шагов навстречу.

Где-то через полчаса я, успокоенная и вполне умиротворенная, сидела на мягком диване и пила вторую чашку горячего травяного чая со штруделем, а насытившийся Фарь, с неприлично раздутым брюхом, дремал рядышком.

Когда чай подходил к концу, в комнате появился знакомый уже любезный юноша с чеком наперевес.

— Надеюсь, двухсот марок в качестве компенсации понесенного вами по нашей невнимательности и расхлябанности морального и материального ущерба будет достаточно? — осведомился он.

Я вполне удовлетворилась бы и сотней, благо эта сумма почти втрое превышала стоимость билета, но знать об этом никому не обязательно. Милостиво кивнув, я убрала чек в сумочку и попросила:

— Будьте добры, достаньте мне самую свежую карту города.

Требуемое я получила довольно быстро и, доедая достойный всяких похвал штрудель, изучала хитросплетение улиц. Констатировав, что особых перемен со времени моего последнего посещения не произошло, я закинула на одно плечо сумку, на другое Фаря и, выйдя на улицу, оседлала пострадавший скурр.

Найти дом Журио Аскольетти, старого приятеля Дэйва, с первой попытки не получилось, и я порядком поплутала в узеньких темных переулках. Когда же мне это окончательно надоело, то, сдавшись, я взлетела над крышами, сумела толком сориентироваться и за пять минут прибыла на место. Журио как и следовало ожидать, дома не оказалось, но меня ожидали. Хрупкое, молчаливое создание, представившееся его дочерью, проводило меня в отведенную комнату и сообщило, что все, находящееся в доме, к моим услугам. Собственно, в этом я и так не сомневалась.

Жаль, но в данный момент ничего из вышеупомянутого всего мне не требовалось. Наскоро распаковав немногочисленные вещи, я привела себя в порядок и отбыла по делам. С надоедливым, прилипчивым Фарем на плече, естественно. Оцелот наотрез отказался оставаться один в, как он выразился, «новом, незнакомом городе, сплошь пропитанном пугающими запахами». Тут ему было сложно возразить, поскольку от Теннета Льон отличался кардинально. Начать хотя бы с того, что основан был этот первый в стране большой город более тысячи лет назад колонистами, приплывшими из-за северных гор, и с тех пор неумолимо рос во всех направлениях. Сообразно этому формировалась и архитектура: район активно действующего и по сей день порта больше всего напоминал трущобы — маленькие одно— и двухэтажные домики, построенные по большей части из досок, ранее бывших кораблями, узкие, загаженные улочки, поперек почти каждой из которых валялся обкуренный грузчик или в стельку пьяный матрос. Один раз, лет в шестнадцать, под конвоем Дэйва и двух его самых внушительных друзей, я сходила на ознакомительную экскурсию и с тех пор старательно обходила район порта стороной.

Слева от гавани вдоль берега тянулись бесчисленные рыбачьи поселения, на несколько миль утянутыe сетями и уставленные лодками. Люди, здесь живущие, редко выбирались в город, и в основном лишь для того, чтобы продать свой улов и прикупить продуктов, так что частью города эту территорию было считать довольно затруднительно, все рассматривали поселки рыбаков как пригород, по недоразумению расположившийся слишком близко, и каждую осень, когда начинал дуть северо-западный ветер, совет города рассматривал вопрос об их переселении, но безуспешно.

Настоящий же Льон располагался к югу от порта. Именно в центральном районе находились самые красивые дома, чистые парки, тенистые бульвары и гуляли местные аристократы, в карманы которых стекалась большая часть крутящихся в Льоне денег. За центром, максимально далеко от приносящего доход моря, селились люди победнее, средний класс, так сказать. Именно они занимались строительством домов, пошивом одежды, выпечкой хлеба и прочими маловажными с точки зрения не замечающей их аристократии работами и обеспечивали город дворниками и трубочистами.

Но самое сердце Льона находилось справа от порта, между ним и рекой. Территорию, сравнимую размерами с портом, занимал рынок, на котором можно было купить практически все, что угодно. Правда, сначала приходилось хорошенько поискать и виртуозно поторговаться, но результат превосходил все ожидания. Именно отсюда началось мое знакомство с городом, и я до сих пор помнила, как поразило меня столь огромное пространство, на котором каждую минуту совершалось несколько сделок на сумму от пенни до не одной тысячи марок. На льонском рынке пересекались все торговые пути, за счет него процветал город, и именно там целыми днями пропадал Журио.

Население города своим разнообразием поражало воображение ничуть не меньше, чем архитектура: более пеструю толпу сложно было себе представить. Фарька, рожденный и выросший в Теннете изначально строившемся как город для людей, в буквальном смысле потерял дар речи и судорожно глотал ртом воздух в тщетных попытках издать хоть какой-нибудь, не обязательно даже осмысленный звук. И немудрено — толпа на улицах практически целиком состояла из полукровок — туда-сюда, спеша по своим неотложным делам, сновали потомки эльфов, гномов, дриад. Мне показалось даже, что я разглядела парочку чистокровных вампиров, а уж пожилой эльф, порхавший над толпой, точно не был плодом моего невыспавшегося воображения. Хорошо хоть, никто из эльфийских полукровок крыльев не унаследовал — представив себе летучего гнома, я расхохоталась так, что чуть не свалилась со скурра.

Закончив импровизированную обзорную экскурсию для оцелота, я опустилась на один из центральных бульваров, уселась на скамейку в тени толком пока не распустившихся деревьев и попыталась составить план ближайших действий. Времени у меня мало, а успеть надо много, следовательно, гулять по парку в ожидании конца рабочего дня Журио нельзя, придется искать другие пути, нежели испросить помощи у аборигена, знающего все ходы и выходы в Льоне.

Прямо сразу лететь в приют дриад мне совершенно не хотелось, сначала стоило бы прозондировать почву и хоть в чем-то разобраться.

— Фарь, — позвала я безмятежно прыгающего по газону оцелота. — Как найти в городе следы человека, зная лишь его имя?

Зверек на секунду замер, недоуменно на меня взглянул с выражением вроде «а сама думать никогда не пробовала?» и, гордо задрав нос, изрек:

— По'иция.

После чего шмыгнул в кусты.

— Тоже мне мыслитель нашелся! — крикнула я вслед. — Как я пойду в полицию, если мне под арестом в Теннете смирно сидеть положено?

Но здравое зерно в совете Фарьки все же имелось. Полиция, конечно, даже не рассматривается, но вот от детективного агентства хуже точно не станет… никому, кроме Дэйва, которому оплачивать счет. Хотя, стоп! У меня же есть честно заработанные двести марок. Повеселев, я подозвала Фарьку и полетела в центр, искать внушающую доверие вывеску.

Да уж, привередливость до добра точно не доведет. Первое агентство показалось мне слишком обшарпанным, у второго не устроило название, в третье я даже вошла, но, завидев внутри потного, одышливого да еще и неряшливо одетого мужчину, со скучающим видом разглядывающего потолок, поспешно ретировалась, сопровождаемая ворчанием оцелота, явно недовольного подобной придирчивостью. Эхом выговора, учиненного мне Фарькой, где-то в глубине подсознания плескалась мысль, что детективных агентств в городе отнюдь не десятки и возможные варианты скоро грозят закончиться.

— Хорошо, — сдалась я. — Зайдем в первое более-менее приличное.

Данное оцелоту обещание пришлось сдержать, и вскоре я, хоть и без большого энтузиазма, все же перешагнула порог очередной конторы. Юноша, в одиночестве расхаживающий по несуразно большой комнате с чашкой кофе в руках, тут же обернулся ко мне.

— Добрый день, мадемуазель. — Он широко улыбнулся, но затем, похоже, вспомнил, что к детективам просто так не обращаются, и тут же придал лицу чересчур похоронное выражение. — Чем могу вам помочь? Хотите кофе? — И, явно окончательно запутавшись, протянул свою чашку.

— По'дем о'сюда, — испуганно глядя на сыщика предложил Фарька.

— Ни за что, — прошипела я и, отказавшись от кофе, уселась на диван. Детектив тут же пристроился на стуле напротив, ненароком выплеснув по пути на ковер часть содержимого своей чашки.

Сгорая от желания вернуться в одно из посещенных ранее агентств, я взяла себя в руки и заговорила:

— И вам добрый день. Позвольте представиться, Айлия Нуар. — Выжидающе взглянув на собеседника, я обнаружила на его лице совершенно отрешенное выражение и помахала рукой. — Мсье?

— Простите, — очнулся он. — Что вы сказали?

— Ничего особенно важного, — не удержавшись, съязвила я. — Просто назвала свое имя — мадемуазель Айлия Нуар.

— Очень приятно. — Собеседник вскочил с места и ринулся ко мне с явным желанием пожать руку, но, быстро стушевавшись, вернулся к стулу, уселся и все же сообразил представиться: — Пьер Кре.

— Взаимно, — улыбнулась я, еле сдерживаясь, чтобы не расхохотаться в голос или, того хуже, не поинтересоваться, удалось ли ему помочь хотя бы одному клиенту решить возникшие проблемы.

Пока я боролась с собой, мсье Кре вспомнил о профессиональных обязанностях и услужливо осведомился:

— Чем мы можем вам помочь?

Достав из кармана пластинку с кое-как сооруженным мной магическим изображением мсье Траэра, я сообщила:

— Мне крайне необходима вся информация, которую вы сможете найти об этом человеке. Его имя — мсье Галь Траэр. Пятнадцать лет назад он появился в Теннете, а до той поры, по имеющимся у меня сведениям, предположительно проживал в Льоне. Главным образом меня интересуют его враги. Не вступал ли он в конфликты, не переходил ли кому дорогу. Надеюсь, вы понимаете, о чем я?

— Безусловно, — горячо заверил меня воодушевившийся сыщик. — Как срочно вам нужны эти сведения?

— Вчера. — Я усмехнулась: — Если серьезно, то завтра. Крайний срок послезавтра. Успеете?

Ни секунды не колеблясь, мсье Кре кивнул, нахлобучил на голову видавшую виды шляпу и, галантно пропустив меня вперед, вышел на улицу.

— Ну, я пошел работать, — потирая ладони, сообщил он.

— До встречи.

Я двинулась было к скурру, как вдруг меня совершенно бесцеремонно схватили за плечо.

— Мадемуазель, а как мне с вами связаться? — поинтересовался мсье Кре, боязливо отдернув руку.

— Я сама к вам зайду. Завтра, около двух.

— Договорились. — Развернувшись, сыщик резво унесся вдаль, придерживая сползающую набок шляпу.

Проводив его несколько ошарашенным взглядом, я спросила Фаря:

— И какие будут идеи насчет дальнейшего времяпрепровождения?

— О'едать, — с энтузиазмом подпрыгнул зверек на моем плече.

Мысль действительно была весьма и весьма неплоха, так что я не мешкая полетела в сторону рынка, в квартале от главного входа в который находился самый необычный трактир из всех, что я встречала в жизни, да еще и с самой вкусной кухней в придачу. Заправляло этим выдающимся заведением семейство эльфов, по неизвестным причинам покинувшее Риони и обосновавшееся в Льоне практически одновременно с основанием города. В процессе готовки они вовсю использовали магию, так что разобрать из каких ингредиентов приготовлено то или иное блюдо, зачастую оказывалось совершенно невозможно. Цены в трактире кусались, но я уже лет десять входила в число любимых клиентов, которых кормили практически даром, да и то только потому, что мы с Дэйвом наотрез отказывались есть бесплатно и настойчиво требовали счет. Мотив же подобного поведения, с первого взгляда очень неразумного, был прост — как верно заметил брат, когда подобное достается бесплатно, его перестаешь ценить, а по отношению к кухне дядюшки Юниэля это тягчайшее из преступлений.

В предвкушении вкусного и необычного обеда, украшенного хорошей компанией, я приземлилась около небольшого палисадника и с удовольствием констатировала, что прошедшие годы не оставили видимого следа на моем любимом трактире. Газон, одинаковый во все сезоны, так же зеленел, натертое до блеска дерево, из которого было построено здание, лучилось теплым светом, а из дверей тянуло умопомрачительными ароматами эльфийской стряпни.

Проглотив слюнки, я покрепче схватила Фарьку, шагнула внутрь и оказалась в полутьме большого зала. Несколько секунд я стояла на пороге, давая глазам возможность привыкнуть к резко изменившемуся освещению, и уже почти собралась отправиться за угловой столик у стойки, как ко мне подлетел дядюшка Юниэль и, толком не дав опомниться, поднял в воздух.

— Айлия, девочка! Как давно мы тебя не видели. Дай посмотрю, какая ты стала. — С этими словами он прямо в воздухе выпустил меня из объятий и отлетел на пару шагов. Я приготовилась падать, но тут же с удивлением обнаружила, что тело мое парит в паре ярдов от пола, не испытывая никакого желания подчиняться силе тяготения. Хитро подмигнув, хозяин соизволил вернуть меня на пол и, усадив на привычное место, удовлетворенно заметил:

— Выглядишь замечательно. Дэйв, к слову сказать, тоже. Он недавно заезжал, все мечется из города в город, хотя уже вполне мог бы осесть на одном месте. Что есть-то будешь, а то я болтаю, а ты наверняка голодная? — спохватился он.

Я пожала плечами.

— Положусь на ваш вкус. Совершенно уверена: за пару лет моего отсутствия на вашей кухне появились новые шедевры.

Лицо собеседника озарила довольная улыбка.

— Как же без этого? Мы не стоим на месте, ведь и конкуренты не дремлют. А что будет твой спутник?

— Фарька-то? Как обычно, примется таскать еду из моей тарелки. Но от вашего липового мёда он уж точно не откажется.

Снова одарив меня радушной улыбкой, дядюшка Юниэль полетел на кухню отдавать распоряжения. Я же наконец смогла спокойно оглядеться.

Народу в зале, как и следовало ожидать в середине дня, было совсем немного, и среди посетителей преобладали потомки эльфов, как в первом поколении, так и лишь с легкой примесью крови древнего летающего народа. За дальним столиком расположилась парочка гномов, очевидно так же, как и я, только сегодня утром прибывших в Льон и подкрепляющих свои силы перед походом на рынок. А в самом центре сидела компания заезжих издалека, похоже даже из-за Туманных гор, туристов, немного неуверенно обрывающая лепестки роз цветом от красного до белого, лежащих перед ними на блюде. Лепестки, правда, мгновенно отрастали заново. Поймав удивленный взгляд одного из незнакомцев, я понимающе усмехнулась. Потребляемое ими ассорти из особо приготовленных тончайших ломтиков рыбы я попробовала в одно из первых моих появлений у Юниэля и до сих пор помню свой восторг, когда обнаружилось, что вкус отросшего лепестка не имеет ничего общего с недавно съеденным.

Тем временем, устав от ассорти, туристы протянули руки к картофельным крокетам, взрывающимся во рту фейерверком разнообразных начинок. Я в предвкушении уставилась на них, стараясь предугадать выражения лиц, но в этот момент появившийся с кухни хозяин трактира заслонил мне весь обзор.

— Начни с этого, — посоветовал дядюшка Юниэль, ставя передо мной внушительных размеров фарфоровое блюдо, над которым парило облачко чего-то совершенно непонятного, больше всего похожего на миниатюрные желтые тучки. Привыкнув, что здесь спорить и тем более задавать вопросы совершенно бесполезно, я поднесла к блюду ложку, и небольшое количество общей тучи перекочевало на нее. Отправив кушанье в рот, я благодарно кивнула ждущему моей реакции хозяину.

— Уже можно просить добавки? Фарька, приступай.

Обычно храбрый оцелот, свернувшись в клубок на моих коленях, с явным подозрением косился на предлагаемую пищу.

— Не бойся, дурачок, — поспешила я его успокоить. — Это просто сыр. Точнее, не совсем просто, но тебе понравится.

Услышав, что на обед предлагается его любимое кушанье, Фарь, больше не сомневаясь, вспрыгнул на стол, быстро подскочил к блюду, цапнул кусочек и молнией отскочил в сторону, чем вызвал ироничную улыбку дядюшки Юниэля. Убедившись, что ничего плохого не случилось, он отважился прожевать добычу и уже через секунду, сидя к тучкам вплотную, деловито их поглощал.

Мы с автором вкуснейшей закуски синхронно усмехнулись, после чего повар, удостоверившись, что еда пришлась гостям по вкусу, неторопливо уселся на стул напротив и потребовал:

— Рассказывай. Какие за два года накопились новости?

Я вкратце изложила главные повороты своей жизни, имевшие место в последнее время. Собственно, кроме факта поступления для повышения мастерства в Высшую Академию Магии, ничего особо заслуживающего внимания там не было, поскольку о расследовании упоминать я не стала — кто его знает, когда Дэйв снова завернет в Льон. Ближе к концу моего рассказа с кухни появилось следующее блюдо — на изрезанной ножами деревянной доске лежал румяный молочный поросенок, с виду выглядевший совершенно прозаично. Но пока я на него пялилась, решая, с какого бока подступить, очертания моего обеда начали таять, и через пять секунд к съедению предлагалась выглядевшая не менее аппетитно утка, начиненная яблоками с клюквой. Не мешкая я отрезала нам с оцелотом по кусочку, и пока мы их с урчанием жевали, на блюде появилась баранья нога, источающая аромат трав и чеснока.

Довольный произведенным на не подготовленных к подобному столичных жителей впечатлением, хозяин ухмылялся, я же, увлеченно попробовав от всех реинкарнаций поросенка, устало откинулась на спинку стула, резная поверхность которой была на это не рассчитана, и спросила:

— А у вас как? Непослушная молодежь все так же упорно не желает продолжать семейное дело?

— И не говори, это любимая мозоль…— печально вздохнул пожилой эльф. — Ариэн на корабль нанялся, ловко взлетает там на самый верх мачт, а Вариена и вовсе в бумажки подалась. Сидит в службе занятости Льона, стараясь обеспечить работой всех городских лоботрясов.

От неожиданности я чуть не выколола поросенку глаз.

— И давно она там работает?

— Около двух лет, — возмущенно фыркнул собеседник. — Аккурат после твоего прошлого приезда набралась храбрости и заявила: дедуль, прости, но готовить я ненавижу, так что не обессудь, и тому подобное…

— Но у вас все равно остается достаточно преемников, — пролила я немного бальзамчика на застарелые раны собеседника. — Трактир никогда не останется без присмотра и будет все так же поражать посетителей.

— Это точно, некоторые внуки меня все же радуют, — с энтузиазмом кивнул дядюшка Юниэль. — К примеру, Лаянн демонстрирует явный талант к искусству приготовления пиши. Вот, кстати, и он.

С кухни появился молоденький эльф, держащий в руках аквариум с плавающими в нем разноцветными рыбками. Поставив его на стол, Лаянн молча удалился, а я уставилась на предполагаемый десерт.

Хитро подмигнув, собеседник сунул руку в воду, ловко поймал ярко-фиолетовую рыбку и протянул ее мне.

— Ешь. Это последнее и одно из самых удачных творений Лаянна.

Привыкнув доверять местной пище, я осторожно взяла рыбку, тем более что, оказавшись на суше, она перестала подавать признаки жизни, и откусила. На вкус это чудо напоминало черничную пастилу с ароматами луговых цветов.

— Давай, Фарь, не тушуйся.

Увидев, что в десерте нет ничего страшного, оцелот храбро ринулся в воду, превратив процесс поедания сладостей в увлекательную игру, в результате которой половина содержимого аквариума оказалась на столе.

С усмешкой наблюдая за его развлечениями, я уточнила:

— Дядюшка Юниэль, скажите, а Вариена сейчас на службе?

— Где же ей еще быть? Пашет, как молодая кобылка, от звонка до звонка, да еще и дома только и рассказов, как она воссоединила страждущего гнома или полуэльфа со столь желанной им работой.

Поймав и съев последнюю, кокосовую, кстати, рыбку, я погладила доверху набитое брюшко, тяжело вздохнула и встала:

— Спасибо за обед. Как всегда, бесподобно. Дядюшка, подскажите, где находится эта самая злополучная служба занятости?

Одарив меня подозрительным взглядом, хозяин пробурчал что-то вроде: да вы все сговорились, что ли, но адрес дал. Не забыв сунуть плату за обед симпатичной молодой официантке с крылышками, я отправилась на нужную улицу.

Царство бумаг и безработных, куда сбежала с кухни молодая эльфийка, находилось в одном из наиболее приличных кварталов Льона и занимало целых два этажа внушительных размеров особняка.

Вот уж никогда бы не подумала, что в Льоне так много желающих найти новую работу, но количество народа, которое клубилось в коридорах, явственно свидетельствовало, что я не вполне представляю себе ситуацию с занятостью в стране. С трудом протиснувшись к окошку справочной, я уточнила, где именно принимает Вариена, и двинулась к ее кабинету, гадая, каких размеров там окажется очередь.

Везение сегодня оказалось на моей стороне — перед дверью неверной внучки Юниэля уныло сидел пожилой гном, с недовольным бурчанием перебирающий в руках ворох разнообразных бумажек.

— Меня? Меня в портовые грузчики? Ишь чего удумала. — Сопровождался монолог недовольными взглядами из-под угрюмо сведенных лохматых бровей.

После очередной громкой тирады дверь кабинета распахнулась, из нее выглянула фантастической красоты девушка и, тряхнув розовыми, переливающимися перламутром волосами, успокаивающе сказала:

— Мсье Борк, я понимаю вашу реакцию, но повторяю еще раз — морской воздух полезен вашим больным легким, а угольная пыль шахт, куда вы так стремитесь, загонит вас в могилу менее чем за полгода.

В этот момент гном, словно в подтверждение ее слов, сильно закашлялся и, отдышавшись, сообщил:

— Передайте, что я согласен, — после чего, собрав все свои листки, угрюмо зашагал прочь.

— Вот так всегда. Никакой благодарности, — вздохнула Вариена и, повернувшись в мою сторону, дежурно улыбнулась. — Вы ко мне? Но я не занимаюсь чистокровными людьми, моя специализация —другие расы, представителям которых значительно сложнее найти себе место по душе.

— Вариена, вижу, ты меня не узнала. Я Айлия, сестра Дэйва. Помнишь?

— Ой, извини. Конечно помню, — совершенно непосредственно воскликнула эльфийка. — Ты за два года сильно изменилась.

Глупо не признавать очевидное. Печально вздохнув, я сказала лишь:

— Про тебя такое не скажешь. Разве что ты стала еще красивее.

Кокетливо блеснув глазами, Вариена наконец вспомнила, что коридор не самое подходящее место для беседы, и позвала меня зайти в кабинет, оказавшийся неожиданно маленьким, точнее сказать, тесным. Заметив, что мои глаза недоуменно распахнулись, эльфийка немного смущенно пояснила:

— К сожалению, в нашу службу не так часто обращаются чистокровки, и начальство решило, что с меня хватит и небольшого рабочего места.

— Это не самое страшное, — усмехнулась я, усаживаясь в кособокое кресло, — В коридор же не посадили, и то хлеб.

Вариена звонко рассмеялась.

— Боюсь, даже местные бюрократы сочли бы подобное рабочее помещение некоторым перебором. Но, думаю, ты сюда не условия моего труда изучать пришла. Или тебя дедушка прислал на разведку?

— Ни то и ни другое, — сообщила я. — Хотя побеседовать с твоим начальством на предмет размеров кабинета было бы полезно. Пришла же я задать тебе вопрос, непосредственно касающийся твоей работы.

Мгновенно утратив всю легкомысленную веселость, эльфийка выпрямилась и уставилась на меня огромными светлыми глазами.

Слушаю.

Дядюшка Юниэль сказал, что ты устроила бунт и отказалась провести жизнь на семейной кухне около двух лет назад. Он не ошибся?

Не сдержавшись, Вариена фыркнула.

— Нет, дедуля прав. Это был мой день рождения, и я таким своеобразным образом отметила юбилей. А почему тебя это интересует?

— Дело в том, — приступила я к объяснениям,—что примерно в это же время дриада по имени Гретель Арно неожиданно поменяла работу, переехав из приюта под Льоном в Высшую Академию Магии.

— Я ее помню, — неожиданно перебила меня эльфийка. — Это было одно из первых моих дел. Крайне простое для выполнения и вместе с тем очень необычное.

Я мгновенно насторожилась, чувствуя себя, как хорошая охотничья собака при приближении к лисьей норе, и пробормотала что-то поощряющее собеседницу рассказывать дальше.

— Представляешь, — даже не обратив на меня внимания, продолжала Вариена. — Сижу я, совершенно еще неопытная, страшно всего боюсь, и тут вплывает дриада, раза в два меня старше, с великолепным опытом административной работы, и выражает настойчивое желание устроиться на работу в Высшую Академию Магии, что под Теннетом, причем должность ее совершенно не интересует.

— Как не интересует? — опешила я. — Вряд ли она была согласна мыть чашки от кофе и тарелки от печенья, в несметных количествах оставляемые ректором.

Эльфийка подняла ладонь, придавая важность своим словам.

— В том-то и дело. Уборщица, секретарша, повар, официантка в столовой. Ее устраивало совершенно все.

Очень любопытно, если не сказать больше… Мадам Арно совершенно не походила на личность, готовую возить шваброй по полу ради каких-то отвлеченных идей. Что же такое случилось, из-за чего дриада решила резко поменять свою, в общем-то, устроенную жизнь и очертя голову ринуться в неизвестность?

— Скажи, Вариена, а как она объяснила столь странное пожелание? Судя по недавней сцене с гномом, вряд ли ты принялась подыскивать ей работу, не уточнив некоторые подробности.

— Безусловно, — несколько самодовольно согласилась собеседница. — Так никогда не делается. Какой смысл устраивать работника на должность, с которой он через пару дюжин дней сбежит или тихо загнется от ипохондрии.

— Да, конечно, — прервала я поток сведений. — Но все же, что именно сказала тебе мадам Арно?

Вариена совершенно явственно замялась.

— Честно говоря, сначала я подумала, что это своеобразная проверка, которую устроили мне работодатели. Но когда никаких вразумительных объяснений не последовало, я поменяла свое мнение. Дриада бросила пару слов на тему разбитого сердца и желания круто изменить свою жизнь и на все дальнейшие расспросы отделывалась аналогичными заявлениями.

— И ты ей поверила?

Взглянув на себя в стекло доверху забитого бумагами шкафа, собеседница взбила прическу и мотнула головой.

— Нет. И, естественно, не кинулась сломя голову предлагать первую попавшуюся вакансию. Пришлось ждать около двух месяцев, пока в Академии Магии не понадобился новый администратор.

— То есть ты, попросту говоря, взяла и обманула клиентку, не пойдя навстречу ее пожеланиям? —уточнила я и тут же добавила: — Стоит сказать дядюшке Юниэлю, что ты великолепно справляешься со своими обязанностями, совсем не шаблонно и бездумно подходя к работе.

Вариена польщенно вздернула точеный подбородок, заслуженно гордая собой, но тут дверь кабинета распахнулась, и в нее заглянул еще один гном, весьма недовольно поинтересовавшийся:

— Мне тут до ночи торчать или как? Эй, я вас спрашиваю.

Одарив не слишком вежливого визитера профессиональной улыбкой, эльфийка повернулась ко мне и извиняющимся тоном проговорила:

— Прости, но я больше не могу беседовать с тобой, любимая работа ждет. Если захочешь еще что-нибудь узнать, заходи вечером в трактир, поболтаем. — Она усмехнулась. — Да и поужинаешь заодно.

— Заманчивое предложение. — Осторожно встав со скрипящего кресла, я попрощалась: — Собственно, все меня интересующее я уже выяснила. Спасибо, Вариена.

Покинув кабинет, я опасливо прошла мимо гнома, резво вскочившего со скамьи при моем появлении и на полных парах двинувшегося в сторону бедной Вариены. Последнее, что я услышала, было громогласное:

— Девушка, работать планируем или как?

Мысленно посочувствовав эльфийке, самоотверженно трудящейся в таких условиях каждый день, я принялась пробираться к выходу.

Фарька, совершенно заскучавший за время моего довольно продолжительного, надо признать, отсутствия, мирно дремал на скурре.

— Лежебока, вставай, — легонько потрепала я его по холке.

— Ч'о… г'е. — Подлетев вертикально вверх чуть ли не на полметра, мой ручной зверек принялся испуганно озираться по сторонам. Наконец его взгляд сфокусировался на наблюдающей за ним с усмешкой хозяйке, и оцелот облегченно выдохнул. После этого последовало несколько секунд напряженного размышления, не стоит ли обидеться, но, здраво решив, что ситуация для этого не слишком подходящая, Фарь залез мне на плечо и осведомился:

— Ку'а мы те'ерь?

— Хороший вопрос. — Решив подумать, я плюхнулась на неподвижно висящий где-то в ярде от земли скурр. Времени было около пяти вечера, а каких-либо перспективных занятий совершенно не наблюдалось. От мсье Кре новости поступят не ранее чем завтра, сама я предпринять в городе никаких толковых шагов не в состоянии, а столь поздний визит в приют, где провела большую часть своей жизни мадам Гретель Арно, вряд ли будет воспринят благосклонно его руководством. Хотя… небольшая разведка точно не помешает, а попадаться этому самому руководству на глаза совсем не обязательно. Да и любопытство снедало меня по полной программе, честно говоря. Очень хотелось посмотреть на заведение, пребывания в котором я благодаря ночному похищению, устроенному Дэйвом много лет назад, счастливо избежала.

— Ты согласен? — обратилась я к Фарьке, снова задремавшему и превратившемуся в этакий меховой воротник, совершенно неуместный в мягком морском климате Льона. Здесь никогда не было ни очень холодно, ни невозможно жарко.

Не открывая глаз, оцелот, которому в настоящий момент было совершенно все равно, что делать, лишь бы не трогали, лениво кивнул и заворочался на моих плечах, устраиваясь поудобнее и, главное, понадежнее. Безусловно, я после года обучения в Академии Магии вполне в состоянии не дать сорвавшемуся зверьку упасть на землю, но лишний раз проверять мою реакцию все же не стоило.

Полет в условиях незнакомой местности прошел вполне благополучно, лишь раз, пролетая над очень широкой поблизости от моря Каппой, я попала в сильный поток бокового ветра, но смогла быстро выровнять скурр, и уже минут через тридцать мы с оцелотом разглядывали с высоты полета небольших птичек детский дом, возглавляемый дриадами. Собственно, никакой особо выдающейся архитектуры я не увидела, примерно такою картину и следовало ожидать — низкое, всего лишь двухэтажное здание представлявшее собой большой корпус с тремя длинными крыльями, пряталось в густой тени высоченных вековых деревьев, на фоне коих приют казался значительно меньше, чем был на самом деле. Перед одним из крыльев располагалась большая площадка для игр, заполненная примерно тридцатью вовсю куролесящими детьми возрастом от трех до девяти лет. Их соученики постарше развлекались с другой стороны здания, где на площадке для флобта в данный момент шла баталия, а зрители, стоящие по краям поля, оживленно поддерживали играющие команды. С одной стороны, это было даже хорошо — все так увлечены, что меня не заметят, но с другой — момент, чтобы отловить кого-нибудь из болельщиков, был явно неподходящий, придется ждать, пока игра закончится.

Снизившись ярдах в трехстах от приюта на симпатичной полянке, окруженной разлапистыми пихтами, я вновь оставила дрыхнувшего оцелота за сторожа и пошла в сторону детских игрищ, стараясь случайно не наступить на змею, коих в окрестностях леса Риона водилось множество. Обошлось — с ворчанием преодолев пересеченную местность, я выглянула из-за куста можжевельника и с удовлетворением констатировала, что до конца третьего, последнего сегмента игры осталось совсем немного времени. И правда — не успела я толком рассмотреть участников, как раздался финальный удар гонга, и около половины болельщиков с восторженным визгом кинулись на поле поздравлять победителей, а оставшаяся часть ребят несколько разочарованно побрела прочь, оживленно обсуждая перипетии прошедшего матча. Заприметив двоих пареньков, оказавшихся неподалеку от моего укрытия, я вышла из-за куста и придав лицу наивно-соблазнительное выражение, заговорила:

— Привет, мальчики. Меня зовут Айлия. Можно вас на минутку?

На их лицах отразилось совершенно объяснимое недоумение пополам с опасением, и я поспешила добавить:

— Надеюсь, я не похожа на злого маньяка или, того хуже, насильника?

Не сдержавшись, парочка дружно фыркнула, и один из друзей, повыше и, на первый взгляд, поувереннее в себе, ответил:

— Здравствуйте. Чем мы можем вам помочь?

Несмотря на недавний смех, в глазах ребят плескалась настороженность, и ситуация, нельзя не признать, к этому очень располагала. Представляете — уже начало темнеть, и вдруг в обычно свободном от незнакомцев месте из-за привычного для взгляда куста появляется неизвестная девушка и хочет непонятно чего. Вы бы не насторожились? Здраво понимая, что нужно всеми способами и быстро расположить их к себе, я улыбнулась и неопределенно махнула рукой.

— Да так, просто поговорить. Дело в том, что я выросла в этом приюте и теперь, через десять лет, вернувшись из дальних стран, захотела узнать, изменилось ли что-нибудь за эти годы. Такие же ли старые грымзы загоняют в постели на несколько часов раньше, абсолютно не понимая, что в тринадцать лет организм совершенно не хочет отдыхать в столь детское время.

Тут я попала в точку. Мальчишки переглянулись оживленно заговорили, перебивая друг друга:

— Да, представляете… а мадам Тосси совсем уже то… вмешалась позавчера в середине старого оборотня, всех разогнав… да, а мне как раз третий золотой дракон пришел! — Последнее прозвучало с такой искренней незаживающей обидой, что я не смогла не улыбнуться.

— Понимаю. Слушайте, у меня же печенье есть, — И я жестом фокусника достала купленную по дороге пачку и протянула ее парочке, чьи глаза при виде лакомства загорелись. Похоже, дриады нечасто баловали воспитанников вкусной, но не очень полезной пищей.

Жадно схватив гостинец, мальчишки разорвали обертку и немедленно слопали по нескольку штук. Затем, виновато взглянув на меня, предложили:

— Хотите?

— Ешьте, — улыбнулась я. — Мне нельзя портить фигуру.

Мальчишки вновь смущенно переглянулись, будто совещаясь о чем-то, потом тот, который повыше, предложил:

— Не хотите посидеть? У нас на примете есть укромное местечко.

— С удовольствием. Ведите. Кстати, — уточнила я, — мне будет удобнее, если вы скажете, как вас зовут.

— Извините, — слаженно произнесли они. — Я Марио (это тот, что повыше), я Бренн (его товарищ).

— Очень приятно. — Я, честно говоря, пока не знала, как именно следует вести себя в компании двух сирот переходного возраста, и чувствовала себя не вполне уверенно и непривычно. Ведь одно неверное движение, и мальчики сбегут, словно пара испуганных зверьков. Но успокаивало то, что даже их исчезновение было бы просто мелкой неприятностью, которая толком ни на чем не скажется.

— Мы пришли, — сообщил Марио, останавливаясь под одной из огромных пихт, и запнулся. — А… а вы умеете лазать по деревьям? — спросил он, причем мордашка его выражала уверенность в отрицательном ответе.

Состроив обиженную гримасу, я проинформировала, что умею, и, совершенно не прибегая к магии, ловко вскарабкалась примерно до середины дерева, где на трех толстых ветвях был сооружен шалаш. Забравшись внутрь, я подождала мальчишек и, когда они присоединились, похвалила:

— Замечательное местечко. Уютно и построено на славу.

Физиономии моих собеседников расплылись в довольных улыбках. Слопав последнее печенье, Марио уселся поудобнее, молчаливо показывая, что они готовы к разговору, и я взяла инициативу в свои руки.

— Расскажите мне о ваших преподавателях. Насколько я помню, воспитанники обычно обо всем происходящем знают лучше, чем взрослые, от них не ускользают никакие нюансы взаимоотношений в приюте.

Друзья привычно переглянулись, и сведения полились потоком.

— Ну, директор, вы ее, наверно, помните, мадам Хемена Кулатон, она… странная. Иногда добрая и ласковая, а иногда очень напоминает страшную черную колдунью из сказок. Мы ее редко видим, в основном только на общих собраниях. С нами больше общается мадам Шеремета, заместительница. Вот она постоянно только ворчит и терпеть не может мадам Кулатон.

— А фамилия у мадам Шереметы есть?

Марио растерянно пожал плечами:

— Не знаю… все зовут ее просто мадам Шеремета, без всякой фамилии. Она наверняка все про всех знает, и от нее невозможно спрятаться.

— Точно, — немедленно поддакнул Бренн. — Мы еще шутим всегда, как она умудряется при таких габаритах бесшумно скользить по коридорам, подслушивая под каждой дверью. Не иначе как колдует.

Я вежливо усмехнулась и продолжила расспросы. К сожалению, больше ничего путного узнать не удалось, отношения среди преподавательниц оказались совершенно стандартными: кто-то влюблен, кто-то исходит завистью, вымещая плохое настроение на воспитанниках, но по большей части атмосфера детского дома действительно поражала дружелюбностью и… умиротворенностью, что ли. Местные обитатели любили свою работу и растили оставшихся без родителей детей с заботой и лаской.

— Ой, — спохватился Марио на середине очередной фразы, — нам пора на ужин.

— Конечно бегите, — фыркнула я. — Ужин — это святое.

Быстро спустившись с дерева, мы попрощались, и мальчишки на всех парах припустили к приюту, я же совсем не так быстро двинулась в направлении полянки, где на скурре спал стопроцентно разобидевшийся вконец Фарька. Похоже, для примирения мне придется отдать ему минимум половину собственного ужина.