ГЛАВА 3

Сточки зрения Аарона, Риази только выиграл, лишившись статуса. Остался его величественный вид, присущий любой столице, остались роскошные общественные парки и развитая транспортная сеть, а также отличные условия для отдыха, но, после того как министерства и тамошние бюрократы перебрались за океан в Маккатран‑2, из жизни города исчезла напряженность и суматоха. А также заоблачные цены на недвижимость. Теперь это был богатый город, оснащенный всевозможными удобствами, и его население наслаждалось преимуществами.

И работать Аарону стало намного легче. Перелет на такси из Маккатран‑2 занял девять часов, и они приземлились на одной из сотен почти одинаковых площадок. Корри-Лин, к счастью, проспала почти всю дорогу, а когда просыпалась, беспрекословно выполняла все, что Аарон ей предлагал. По просторному пассажирскому терминалу они перемещались на движущихся пешеходных дорожках, заходя по пути во все залы. Только после этой прогулки они вернулись к стоянке такси и взяли машину до бывшего здания парламента в самом центре города. Солнце к тому моменту стояло уже высоко, и в окружающих кварталах кипела бурная деятельность. Там Аарон и Корри-Лин пересели в другое такси. Потом снова сменили машину.

После трех пересадок их поездка наконец закончилась в жилом районе на восточном берегу реки Камоа.

Еще во время перелета из Маккатрана‑2 Аарон снял квартиру на первом этаже пятнадцатиэтажной башни. Здание ничем не выделялось среди соседних строений, и Аарон назвал квартиру конспиративной. Корри-Лин могла считать, что там вполне безопасно. Но сам он прекрасно знал, что все эти смены такси и оплата покупок анонимными кредитками — просто любительские уловки. Любой мало-мальски грамотный офицер полиции сможет вычислить их парочку уже назавтра.

Первые два дня он ничего не предпринимал. Целые сутки у Корри-Лин ушли на то, чтобы выплакаться. Он позволил ей заказывать все что угодно из еды и одежды, но запретил покупать любой алкоголь и аэрозоли. На второй день она молча дулась на него, к тому же мучаясь от жуткого похмелья. И, как он понимал, от ужасных воспоминаний о том, что произошло с капитаном Мэнби. По ночам из ее спальни доносились крики.

На следующее утро Аарон решил немного исправить настроение Корри-Лин роскошным завтраком. Он задал кухонному процессору самые сложные варианты, а к ним добавил свежие продукты из службы доставки местных деликатесов. Завтрак начинался с синефрукта из Олберона, за которым следовали гренки с бананами в карамели; главным блюдом были гречневые блинчики с поджаренными утиными яйцами, убанскими грибами и копченым айрширским беконом, покрытым нежным омлетом с икрой. Дополнял завтрак настоящий ассам — единственное, что Аарон мог пить по утрам, в не самое лучшее для него время суток.

— Ух ты! — восхищенно воскликнула Корри-Лин.

Она вышла из спальни, едва открыв глаза и накинув пушистый голубой банный халат. При виде накрытого стола она мгновенно встрепенулась.

— Добавь к синефрукту сахара, — посоветовал Аарон. — Он рафинирован из выращенных на Дранскоме клубней, лучших во всей Галактике.

Корри-Лин посыпала дольку фрукта серебристой пудрой и надкусила.

— М-м — м, вкусно.

И отломила еще дольку.

Аарон, усевшись напротив, сделал первый глоток чая. Столик стоял у окна, откуда открывался отличный вид на реку. Над водой уже скользили несколько огромных океанских барж, а между ними кружили речные суда меньших размеров. Аарон не смотрел на них. Его взгляд не отрывался от разошедшихся отворотов халата Корри-Лин, откуда выглядывали выпуклости грудей. Крепких, прекрасной формы. Он не мог не отметить превосходного состояния ее тела и, словно ища подтверждения, опустил глаза на ноги. Относительно секса с Корри-Лин у него не было никаких указаний, из чего он сделал заключение, что гормональным подъемом обязан только своему телу. Он усмехнулся. В конце концов, это была нормальная реакция.

— Ты вовсе не агент по аренде космических кораблей, — неожиданно за явила Корри-Лин, обиженно надув губы.

Он осознал, что позволил своим эмоциям частично просочиться в Гея-сферу.

— Верно.

— Так кто же ты?

— Наверное, какой-то секретный агент.

— Наверное?

— Ну да.

— Так ты не знаешь?

— Точно не знаю.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Все довольно просто. Если я ничего не знаю, я ничего не смогу выдать. Я знаю только то, что должен сделать.

— Так ты ничего не помнишь о своей личности?

— Нет, совсем ничего.

— А тебе известно, на кого ты работаешь?

— Нет.

— А как же ты узнаешь, что тебе необходимо на них работать?

— Извини, не понял.

— Откуда тебе известно, что ты работаешь не на Окайзенскую Империю и не стремишься разрушить Великое Содружество? А вдруг ты сохранившийся агент Звездного Странника? Говорят, что Паула Мио так и не смогла выловить их всех.

— Вряд ли, но да, я не знаю наверняка.

— Как же ты можешь утверждать, что это не так?

— Я не представляю себе, что мог бы так поступить. Если бы ты сейчас попросила меня сделать что-то подобное, я бы отказался. По крайней мере до тех пор, пока мне не вернут все воспоминания.

— Все воспоминания. — Корри-Лин отпила чай с той же осторожностью, с какой пробовала синефрукт. — Тот, кто соглашается лишиться своих воспоминаний, чтобы получить нелегальный контракт, должен быть настоящим экстремалом. И ты убиваешь людей. Со знанием дела.

— Моя боевая программа просто лучше, чем у них. А их оживят. Твой приятель капитан Мэнби, должно быть, уже приступил к нашим поискам. Подумай, как благодаря мне усилилось его рвение.

— Без воспоминаний ты даже не знаешь, какой ты на самом деле.

Аарон потянулся за гренком.

— А тебе это интересно?

— Во имя Оззи, а тебе — неужели нет?

— Нет.

Она удивленно тряхнула головой.

— Это же какая-то искусственная жизнь.

— Ну и что? Зато у меня намного повышается эффективность при выполнении задания. При оживлении корректировка персональных качеств имеет огромное значение. Если хочешь стать администратором, твоя нервная система должна получить навыки уверенности и агрессивности.

— Выбирайте профессию и подгоняйте под нее свою личность. Отлично, это по-человечески.

— А каким ты представляешь себе современного человека? Высшим? Прогрессором? Натуралом? И что скажешь насчет Улья? В Раю Хаксли уже полторы тысячи лет существует регулируемое общество; судьба каждого обитателя этого мира определена генетическим путем, и население планеты довольно своей жизнью. Ты можешь с уверенностью сказать, кто из нас больше соответствует понятиям о человеческой расе?

— Я не собираюсь спорить с тобой об эволюции. Кроме того, это отвлекает от главной темы.

— Я думал, мы уже договорились о том, что никто из нас не знает, кто — такой. Тебя это и привлекает во мне?

— Только в твоих извращенных снах!

Аарон усмехнулся и надкусил гренок.

— В чем же состоит твоя миссия? — спросила Корри-Лин. — Что именно ты должен делать? Похищать советников Воплощенного Сна?

— Бывших советников. Но нет, это не совсем верно.

— И что же тебе потребовалось от меня?

— Мне необходимо отыскать Иниго. И я уверен, ты сможешь в этом помочь.

Корри-Лин уронила ложку и недоверчиво взглянула на него.

— Ты, верно, шутишь.

— Нет.

— Ты надеешься, что я тебе помогу? После всего, что только что сказал?

— Надеюсь. А почему нет?

— Но…

— Воплощенный Сон пытается тебя убить, — прервал он ее. — Пойми, ни не остановятся. И то, что случилось той ночью, только усилит их решимость. Единственный, кто мог бы заставить вашего милейшего нового Пастыря притормозить, это только сам Иниго.

— Ага, значит, ты работаешь на противников паломничества.

— Нельзя с уверенностью сказать, что Иниго, вернувшись, не откажется т паломничества. Ты знаешь его лучше, чем кто-либо другой. Я прав?

Она неохотно кивнула:

— Да, думаю, это так.

— Так помоги мне его найти.

— Нет, — едва слышно сказала она. — Как ты можешь просить об этом, если сам не знаешь, что с ним сделаешь, когда отыщешь.

— Любой, кто так долго скрывается, не позволит застать себя врасплох, даже если мы его выследим. Он знает, что за ним охотятся многие серьезные личности. Кроме того, если бы я хотел его устранить, зачем тратить силы на поиски? Раз уж он сошел со сцены, значит, не может управлять актерами, не так ли? Выходит, что я хочу вернуть его целым и невредимым.

— Я не знаю, — прошептала она.

— Я спас тебе жизнь.

Корри-Лин слабо усмехнулась.

— Это управляющая тобой программа спасла мою жизнь. Потому что я тебе нужна. Ты сам говорил, что я твой единственный шанс.

— Ты просто первая в моем списке.

— Значит тебе придется подумать о том, чтобы завлечь в свои сети номер второй.

— Нет, моя печень не вынесет еще одного посещения «Любимого». Ты действительно нужна мне, Корри-Лин. А что ты скажешь о себе? Что тебе нужно? Разве ты сама не хочешь его отыскать? Разве не хочешь услышать, почему он покинул тебя и миллиарды последователей? Может, он разуверился в своих идеалах? Может, Воплощенный Сон с самого начала был несбыточной мечтой?

— Так нечестно.

— Сама ты ничего не сможешь сделать. Это не в твоем характере. Но ты знаешь, что Иниго надо найти раньше, чем начнется паломничество. Кто-нибудь обязательно его найдет. Никому не удастся скрываться так долго, не в этой Вселенной. Политики такого не допустят. И ты хочешь, чтобы его нашел кто-то другой?

— Я… нет, — тихо сказала Корри-Лин.

— Я тебя понимаю. Я могу еще немного подождать.

— Спасибо.

Она опустила взгляд, словно стыдилась своего решения, и принялась за гренки.

После завтрака Аарон не видел ее почти три часа. Корри-Лин ушла в свою спальню и не показывалась. Его юз-дубль зарегистрировал слабую активность в унисфере: Корри-Лин просматривала стандартную информацию из городских храмов Воплощенного Сна. Он догадывался, что искала она друга, которому могла бы довериться, а это означало, что ситуация складывается в его пользу. Стоит им выйти наружу, как Мэнби или его местный коллега тотчас бросится вдогонку и откроет стрельбу.

В следующий раз, когда Корри-Лин появилась в дверях спальни, на ней был красный свитер со свободным воротом и черные обтягивающие брюки. Серебряное монисто двумя длинными петлями обвивало шею и спускалось до самых бедер. Темные волосы Корри-Лин тщательно взбила и украсила красными и зелеными искрами с длинным периодом мерцания. Аарон послал ей одобрительную улыбку, которую она проигнорировала.

— Я должна кое с кем поговорить, — сказала Корри-Лин.

Он постарался не слишком явно демонстрировать свою радость.

— Конечно. Надеюсь, ты не будешь настаивать на поездке в одиночку? На улицах полно плохих парней.

— Ты можешь поехать со мной, но разговор будет с глазу на глаз.

— Хорошо. Скажи, встреча уже назначена?

— Нет.

— Отлично. Не посылай никому вызовы. В узлах эллезелинской кибер-сферы стоят правительственные мониторинговые схемы. Команда Мэнби свалится нам на головы со скоростью метеорита.

Она беспокойно моргнула.

— Я уже подключалась к унисфере.

— Ничего страшного. Вряд ли они будут отслеживать подключения твоего юз-дубля, — солгал он. — Тебе известно, где может находиться этот человек?

— В Даэсском храме, это на южной окраине города.

— Хорошо. Мы доберемся до нужного района на такси и выйдем за пару кварталов от храма. А внутри попытаемся установить визуальный контакт с твоим приятелем.

— Он мне не приятель, — автоматически возразила она.

Аарон пожал плечами.

— Ну, кто бы он ни был. Если мы его найдем, можешь поговорить с ним наедине. Но вызов пошлем только в самом крайнем случае, и прошу предоставить это мне. Мой юз-дубль оснащен доработанной программой, которая затруднит слежку.

Она кивнула в знак согласия, взяла красную сумочку и набросила на плечи длинный шарф золотисто-коричневого цвета.

— Я готова.

В такси Аарон позволил себе расслабиться. Пролетая над городом, он любовался вертикальной перспективой проплывающих внизу зданий. Жители города увлекались садиками на крышах, почти половина домов была украшена разнообразной зеленью, очень часто там же виднелись небольшие плавательные бассейны.

Он не знал, к чему приведет запланированный Корри-Лин разговор. И это его ничуть не беспокоило. Он был уверен только в одном: в надлежащий момент он будет знать, как поступить. И в этом, отметил про себя Аарон, заключается огромное преимущество, компенсирующее его уникальное неведение.

Они приземлились на перекрестке в самом конце Даэсского проспекта. Здесь раскинулся коммерческий район, в центре которого возвышались монолитные здания бывшего министерства связи Эллезелина с Внешними мирами, руководящего политикой зоны Свободного Рынка. Позиция министерства во многом определялась превосходством этого мира над соседствующими звездными системами в области политики и торговли. Теперь здания были отданы под гостиницы, казино и роскошные магазины. Дорога к храму проходила вдоль богато украшенных каменных фасадов, и Аарон настоял, чтобы они время от времени заходили в некоторые магазины. О хотел хорошенько осмотреться в поисках вероятных преследователей и облегчить им работу.

— А ты знала заранее о его намерении исчезнуть? — спросил Аарон.

Корри-Лин искоса взглянула в его сторону.

— Нет, — со вздохом призналась она. — К тому моменту наши отношения немного испортились. Я не могу сказать, что это была отставка, но я больше не принадлежала к его ближайшему окружению.

— А кто был к нему ближе?

— В том-то и дело, что никто. Иниго уже давно отдалялся от всех. Не один год. Наша близость не позволила мне сразу заметить, как это происходило. Ты ведь понимаешь, как оно бывает.

— Могу себе представить, — сказал он, получив в ответ сердитый взгляд. — Выходит, ты больше не была первым номером?

— А, ты говоришь об этом пресловутом Последнем сне? Нет, о нем я не знала. Но потом со всех сторон стали приходить слухи.

Еще до того как Воплощенный Сон набрал большинство в парламенте планеты, старший советник Риази утверждал, что нельзя пройти по городу и двух километров, чтобы не увидеть один из храмов. Эти здания не имели общих отличительных особенностей: годилось любое, лишь бы в нем имелся достаточно просторный зал, чтобы вместить верующих, а также несколько помещений для офисов и квартир служителей. Даэсский проспект проходил по богатому кварталу города, соответственно, и здание местного храма имело внушительный вид. Современная постройка в форме куба с полосами на стенах, идущими под углом в пятнадцать градусов друг относительно друга; их яркая текучая поверхность отражала малейшие солнечные лучи, превращая стены в радужные водопады. Издали могло показаться, что все сооружение постепенно ввинчивается в землю. Вокруг храма раскинулась широкая площадь с огромными фонтанами во всех четырех углах. Высокие струи воды под действием антигравов поднимались из центров наклонных колец.

Аарон осмотрел шумную площадь, тщательно оценивая местность и при помощи боевой программы планируя пути для отступления. В то же время его юз-дубль извлекал из архивов планы соседних зданий, схемы расположения подземных коммуникаций и маршруты городского транспорта. Напротив главного входа в храм стояла галерея с изогнутой хрустальной крышей, под которой на трех уровнях расположились пятьдесят самых роскошных магазинов и салонов; в ней имелось множество выходов на три соседние улицы и пять подземных грузовых складов, а также семь разгрузочных площадок и десять стоянок для капсул на крыше. Этот объект трудно охватить слежкой даже при наличии внушительного отряда агентов. По соседству с галереей стояло здание бывшего министерства, в котором теперь работали несколько финансовых организаций и пара экспортных контор. Там не было такого количества входов и выходов, зато имелся обширный подземный гараж, заставленный дорогими антиграв-капсулами. На проходящем поблизости бульваре работали всевозможные развлекательные салоны. бары и рестораны, и выставленные наружу столики создавали атмосферу единого огромного кафе под открытым небом. юз-дубль Аарона вызвал три такси и оставил их на общественных стоянках, оплатив ожидание тремя независимыми и действительно анонимными кредитками.

— Ты хочешь, чтобы я вошла внутрь и поискала его? — спросила Корри-Лин.

Аарон посмотрел на главный вход в храм — усеченную арку, освещенную обеих сторон мягким сиянием таким образом, что сам проход оставался — относительной темноте. Через него входили и выходили многочисленные посетители, в основном одетые в костюмы, соответствующие стилю Кверенции. Среди них отчетливо выделялись яркие цвета одеяний клириков.

— Как я полагаю, это один из служителей Воплощенного Сна, достаточно высокого ранга, если учитывать твое собственное положение.

Она коротко кивнула:

— Ив. Он один из здешних заместителей. Мы с ним знакомы лет пятьдесят. Он искренне предан учению Иниго.

— Старая гвардия, да?

— Да.

— Отлично, значит, его не придется искать по всему храму. Он должен постоянно сидеть в своем кабинете.

— Это на четвертом этаже. Наверное, я сумею туда подняться, у меня еще есть допуск. Только не уверена, что смогу взять с собой тебя.

— Любой имевшийся у тебя допуск к настоящему моменту уже отозван. И если ты подключишься к сети Воплощенного Сна, поднимется такая тревога, что ее заметят со Старой Земли.

— И что же ты предлагаешь?

— Ну… Если честность не платит… У меня есть в запасе несколько трюков, чтобы попасть в кабинет, не привлекая к себе внимания. Тебе останется только молиться, чтобы этот человек не выдал нас в ту же секунду, когда мы скажем «привет».

— Когда я скажу «привет», — подчеркнула она.

— Как тебе будет угодно.

Его подпрограмма уже выделила в толпе на площади трех вероятных преследователей. Он продолжал разглядывать светящееся здание, испытывая отчетливое ощущение ловушки, которая вот-вот должна захлопнуться.

Беда была в том, что демонстрация слежки не убедит Корри-Лин в необходимости ему помогать. Для этого нужен настоящий испуг, не меньший, чем впечатление от встречи с капитаном Мэнби на улице Маккатрана‑2. Отличие только в том, что сейчас она трезвая и в полном сознании. Она должна понять, что Воплощенный Сон теперь стал ее главным врагом.

— Мы войдем через центральную дверь, — сказал он. — Нет смысла навлекать на себя неприятности, вламываясь через служебный вход.

— Двери имеются в каждой из четырех сторон здания, — заметила Корри-Лин. — И все они ведут в главный зал. Все входы открыты, мы всем рады.

— Это была метафора, — ответил он. — Пойдем. — юз-дубль известил его о получении епархиальной полицией Риази сообщения о прибытии в город двух опасных и агрессивных политических активистов.

— Леди и джентльмены, Элвис здоров и находится в здании, — неизвестно почему пробормотал Аарон.

Корри-Лин, услышав такую чушь, раздраженно фыркнула и направилась к входу в храм. Аарон, усмехаясь ее нетерпимости, последовал за ней. В Гея-сфере площади царила приятная и благожелательная атмосфера, от смешения мыслей верующих у Аарона по спине пробежала легкая дрожь. Как будто кто-то ласкал внутренность его черепа. Гея-сфера сулила удивительные чудеса, ожидающие внутри храма. Надо только войти…

Аарон подивился примитивности приманки. По его мнению, это был мысленный эквивалент запаха свежевыпеченного хлеба в зимнем утренней воздухе. Он не сомневался, что аромат соблазнил бы любого случайного прохожего, вот только на Эллезелине таких почти не встречалось — большинство жителей фанатично верили в Воплощенный Сон. Этот храм, как и все остальные храмы в Великом Содружестве, был местом слияния по токов Гея-сферы, потому неудивительно, что наибольший эффект обольщения достигался именно на площади.

Аарон и Корри-Лин прошли сквозь окутанную мерцающим светом арку и никто даже не посмотрел в их сторону. Сканер силовых полей, включенных на минимальную мощность, показал Аарону, что трое подозреваемых тоже начали двигаться по направлению к храму. Ни у кого из них он не обнаружили признаков бионоников и потому надеялся, что его наблюдение останется незамеченным.

Сенсоры, расположенные вокруг входа с целью обнаружения оружия были подключены к стандартной системе регистрации и свидетельств личности. Такими устройствами оборудовались почти все общественные заведения, и биононики Аарона позволили без труда ускользнуть от внимания сенсоров.

В самом храме соблазняющий призыв, господствующий в Гея-сфере снаружи, сменился доминирующей нотой гармонии. Внутреннее оформление вместе с ментальным внушением создавали ощущение мира и спокойствия, и даже воздух в храме веял приятной прохладой. Главный зал до малейших деталей был похож на помещение во Дворце-Саду, где мэр приветствовал именитых жителей города. Здесь клирики негромко беседовали с небольшими группами прихожан. Аарон и Корри-Лин пересекли зал вышли в крытую галерею, ведущую к восточному входу. В ответвляющемся от нее коридоре имелся невидимый барьер. В результате осторожных манипуляций бионоников Аарона управляющее электронное устройство отключило заградительное поле. Он немного подождал, наблюдая за системами здания, но сигнала тревоги не поступило.

— Можно идти, — негромко произнес он.

Лифт поднялся на четвертый этаж, и они попали в коридор без окон, уже не такой широкий, как внизу. В тот же момент юз-дубль доложил, что кто-то изучает программы, управляющие заказанными им такси. Аарон еще не решил, когда сообщить Корри-Лин о том, что за ними снова охотятся. Чем дольше он откладывает этот момент, тем труднее им будет выбраться из храма. Он хотел, чтобы Корри-Лин испугалась и согласилась помогать в его миссии, но не так сильно, чтобы лишиться способности соображать.

До сих пор в храме еще не было заметно никакой тревоги, и Аарон вслед за Корри-Лин прошел по коридорам до самого кабинета Ива. Вход в него защищало активное поле, но сканер Аарона преодолел барьер. Внутри находился только один человек, не оснащенный боевыми системами.

Корри-Лин легонько коснулась груди Аарона.

— Я пойду одна, — сказала она, понизив голос до хрипловатого шепота.

Он даже не разобрался, то ли женщина заигрывает с ним, то ли проявляет крайнюю настойчивость. Как бы то ни было, в кабинете ей ничего не угрожало, так что Аарон просто улыбнулся и показал на дверь.

После того как Корри-Лин вошла в кабинет, Аарон прогулялся по коридору, обследуя соседние комнаты. В это время из одного кабинета вышла женщина в простой коричневой с синим одежде клирика. Увидев его, она нахмурилась.

— Могу я вам чем-нибудь?..

Аарон выстрелил в нее маломощным шок-импульсом из оружия, скрытого в левом запястье. Женщина еще не успела упасть, а маскирующее поле уже блокировало связь с унисферой, предотвращая автоматический вызов полиции и скорой помощи, вырабатываемый макроклеточными ячейками. Аарон даже не стал затаскивать ее обратно в пустой кабинет — временные рамки, в которые он планировал уложиться, не предусматривали обнаружение кем-нибудь бессознательного тела в коридоре.

Аарон уже возвращался к кабинету Ива, когда все лифты стали спускаться на первый этаж. Маломощное сканирование на предельной дистанции показало лишь то, что внизу активируется оружие. Аарон решительно распахнул дверь.

— Нам надо уходить, — сказал он, а потом неслышно выругался.

Корри-Лин сидела на краешке длинной кожаной кушетки, а на другом конце безвольно ссутулился Ив. Рядом стояла раскрытая красная сумочка, а в руке женщины был зажат баллончик аэрозоля, который она с виноватым видом отвела от лица. В ее глазах уже сиял блаженный восторг. Аарон не мог себе простить, что не проверил ее вещи, пока она спала. Это было абсолютно непрофессионально.

— А, привет, — забормотала она заплетающимся языком. — Ив, это тот парень, о котором я говорила, мой спаситель. Аарон, это Ив, мы тут немного подлечились.

— Дерьмо!

Аарон выстрелил в Ива шок-импульсом. Он уже навел оружие на Корри-Лин, но сигнал тактической программы его остановил. Чем возиться с Корри-Лин в таком состоянии, легче эвакуировать ее из храма без сознания, однако, чтобы сделать правильный вывод, она должна видеть опасность.

Ив с мягким стуком сполз с кушетки назад, так что его ноги задрались вверх, а потом медленно разошлись в стороны. Корри-Лин ошеломленно уставилась на старого приятеля.

— Что ты делаешь? — взвыла она.

— Лезу вон из кожи, чтобы спасти твою шкуру. Ты можешь идти?

Корри-Лин подползла к другому краю кушетки и вытаращилась на обмякшее тело.

— Ты убил его! Ив! Ох, Оззи, какой же ты ублюдок!

— Он оглушен. И это обеспечивает отличное алиби. Ты в состоянии идти?

Она повернула голову и сосредоточила взгляд на Аароне, что явно потребовало от женщины немалых усилий.

— Он в порядке?

— Проклятье! — У него не оставалось времени, чтобы ждать, пока она придет в себя. — Да, все будет в порядке. Забудь о нем, нам пора убираться отсюда.

Он стащил ее с кушетки и перебросил через плечо.

Корри-Лин опять завыла.

— Отпусти меня!

— Ты не в силах даже стоять, не то что идти. А нам надо бежать. — На бедре у него открылась походная аптечка, и оттуда вынырнула ампула. Он прижал ее к шее Корри-Лин чуть выше сонной артерии. — Это приведет тебя в чувство через пару минут.

— Нет, нет, нет, — заныла она. — Оставь меня в покое.

Аарон, больше не слушая ее стонов, вышел в коридор. Корри-Лин, свешиваясь с плеча, отчаянно колотила его руками по ягодицам и громко проклинала. Несколько клириков выглянули в коридор, чтобы узнать о причинах такого шума. Аарон, проходя мимо, выпускал в каждого по шок-импульсу.

— Что происходит? — пробормотала Корри-Лин.

— Мы пытаемся выбраться. Твои друзья опять нас отыскали.

Ее кулаки повисли неподвижно, и снова послышались рыдания. Аарон раздраженно тряхнул головой. Он считал, что Корри-Лин крепче. У лифта его биононики запустили дезинтегрирующий импульс. Двери треснули, а потом стали быстро темнеть, словно каждую секунду старились на целое столетие. Затем створки рассыпались в пыль и мелкие хлопья, которые давно опустились на крышу стоявшей внизу кабины. Аарон покрепче перехватил женщину и прыгнул в шахту. В охватившей их темноте у Корри-Лин вырвался вопль, вызванный искренним страхом смерти.

Интегральное силовое поле смягчило падение. Очередной импульс распада, сверкнувший из биононика, превратил в пыль крышу кабины под ногами Аарона. Двое изумленных полицейских уставились на упавшего сверху человека. Оба офицера были защищены силовым полем и потому не пострадали от удара. Зато встроенное в запястье оружие для преодоления защиты увеличило мощность шок-импульсов сразу на два порядка. Аарон вышел из лифта, все так же держа Корри-Лин на плече. В коридоре между лифтом и главным залом их встретили несколько полицейских. На их крики остановиться Аарон реагировать не стал. Последовавший залп окружил его и Корри-Лин ярким пурпурным ореолом, но даже не заставил замедлить шаг. Выйдя в зал, Аарон увидел, что клирики и прихожане с криками — как звуковыми, так и мысленными — разбегаются в разные стороны. Полицейские укрылись в арках трех коридоров и усилили обстрел. Аарон послал несколько маломощных импульсов распада в потолок. В результате вниз долетели осколки композитных панелей, а стальные и карбоновые балки прогнулись и угрожающе заскрипели. Полицейские дрогнули и отступили, опасаясь обрушения. Аарон направился к главному выходу, а Корри-Лин, до смерти перепуганная жуткими картинами хаоса, стонала и всхлипывала, болтаясь на его плече.

Снаружи городская киберсфера оповещала о разразившемся бедствии всех, кто находился в радиусе двух кварталов от храма. Люди поспешно докидали площадь, и тактическая программа определила, что этот фактор для Аарона неблагоприятен. В ход пошел интеллектуальный полицейский модуль: загружаясь в узлы киберсферы, он руководил преследованием, защищал местную сеть от возможных диверсий, изменял потоки движения капсул и наземного транспорта, анализировал показания сенсоров и направлял полицейских, чтобы окружить беглецов.

Юз-дубль Аарона подключился к незащищенной программе, управляющей фонтанами, и изменил направленность антигравитационного поля в наклонных кольцах. Высокие струи дрогнули, а потом неожиданно стали опускаться, пока потоки воды не повисли горизонтально над землей. Плотные струи буквально смывали людей с каменной мостовой. Аарон, частично скрытый тучами брызг, выскочил из храма и побежал через площадь. Биононики усилили его мышцы, а силовое поле способствовало ускорению. Первые пятьсот метров он преодолел за семь секунд. Мимо него проносились сбитые струями фонтанов тела. Полицейским офицерам пришлось отложить погоню. Силовые поля не могли защитить от мощных струй, и толчки воды опрокидывали их с такой же легкостью, как и всех остальных. Кое-кто попробовал выстрелить в фонтан энергетическими зарядами, но в результате возникали потрескивающие водовороты ионов, извергающие причудливые столбы горячего пара. Прохожие отчаянно пытались увернуться от этой новой опасности и кричали полицейским, чтобы те перестали стрелять.

Струи фонтанов начали слабеть, когда Аарон пробежал уже две трети площади. В этот момент два энергетических заряда выбили из его силового поля фонтанчики искр, и от чувствительного толчка он поскользнулся на мокрых камнях.

— Помедленнее, — заорала Корри-Лин, как только он снова набрал скорость. — О великий Оззи! Нет!!!

Сенсоры Аарона охватили панораму площади. Храм начал разваливаться: стены складывались внутрь и немного вбок, словно повторяя узоры светящихся линий.

— Похоже, разрушение оказалось сильнее, чем я рассчитывал, — проворчал Аарон.

Из арочных проходов, словно реактивные выбросы древних ракет, вырвались потоки пыли и дыма.

Аарон подбежал к входу в галерею. Вокруг собралось немало людей, наблюдавших за разворачивающимся на площади представлением. При появлении Аарона все зрители поспешно попятились, а потом и вовсе разбежались, словно вспугнутые птицы. Жители Содружества не знали гражданских беспорядков, и обитатели Риази в этом отношении ничем не отличались от остальных. Аарон задержался у входа, где представлял собой отличную мишень для не менее чем пяти полицейских. В его силовое поле снова ударили энергетические разряды, вызвавшие очередной фейерверк и пронзительный визг, на мгновение заглушивший даже крики Корри-Лин. Незащищенные поверхности вокруг него начали вздуваться и дымиться от жара. Аарон и сам выстрелил трижды, целясь в несущие опоры вокруг входа в галерею. Хрустальная крыша стала проседать, по массивным пластинам побежали широкие трещины. За спиной Аарона ускорился процесс разрушения храма. Разлетающиеся обломки проносились над площадью и попадали в ближайшие здания. В одно мгновение поднялась буря из десятков тысяч смертельно опасных стеклянных осколков. Полицейские, прекратив стрельбу, бросились искать укрытие.

Корри-Лин разразилась было истерическими рыданиями, но, когда начала разваливаться хрустальная крыша галереи и гигантские осколки кинжалами ударили в пол, умолкла. Зато взвыла сирена пожарной сигнализации, и из оставшихся на потолке распылителей полетела ярко-голубая пена. Аарон вознесся на третий этаж, где торговали женским бельем ручной работы. Клочья пены, соскальзывая с его силового поля, ковром разлетались по полу. Двое задержавшихся продавцов, завидев его, бросились к аварийному выходу.

— Ты можешь идти? — спросил он у Корри-Лин.

В это время его юз-дубль проводил атаку на полицейские программы в сетевых узлах галереи, загружал помехи в каналы внутренних сенсоров я старался блокировать подачу энергии. Одновременно одному из поджидавших такси был послан вызов, направивший капсулу к заднему входу галереи.

Аарон поставил Корри-Лин на пол, но она лишь обхватила себя руками за плечи. Ноги у нее так сильно дрожали, что она могла упасть в любой момент.

— Проклятье!

Он снова забросил ее на плечо и направился к задней двери магазина. Там находился вход в подземное хранилище, который Аарон тотчас взломал. Быстрое сканирование показало ему целую стаю полицейских антиграв-капсул, кружащих низко над площадью, и пару отважных офицеров, что поднялись на сохранившиеся балки галереи. Полицейские принесли с собой какое-то очень мощное оружие.

Воздух в подвале оказался сухим, неподвижным и более прохладным, чем наверху. Падающий с потолка свет позволил осмотреть прямоугольное помещение с гладкими бетонными стенами, заставленное металлическими стеллажами. В дальнем конце громоздились старые рекламные дисплеи. юз-дубль доложил Аарону, что ему удалось частично блокировать полицейские программы от местной сети. Преследователи будут знать, что Аарон находится в здании, но не увидят, чем он здесь занимается.

Широкая малметаллическая дверь разгрузочной площадки отошла в сторону, пропуская Аарона в узкий подземный подъездной проезд, обслуживающий несколько магазинов. Полицейские перекрыли в ближайших кварталах все движение, так что проезд был пуст. В десяти метрах от выхода виднелся люк коммуникационного тоннеля. юз-дубль взломал электронный замок, и крышка плавно поднялась. Аарон пробежал до люка, впихнул в тоннель не сопротивлявшуюся Корри-Лин и запрыгнул сам. Крышка за его спиной тотчас захлопнулась.

Он осмотрелся. За исключением желтых светящихся колец вокруг ручки аварийного замка, другого освещения в тоннеле не было. И он оказался слишком низким, чтобы выпрямиться во весь рост. Корри-Лин, скорчившись, сидела рядом с люком.

«Сенсоров наблюдения внутри тоннеля не обнаружено, — доложил юз-дубль. — Только датчики огня и воды».

— Воды?

«На случай наводнения. Таково предписание городских властей».

— Обычная бюрократическая перестраховка, — пробормотал Аарон. — Корри-Лин, нам надо идти дальше.

Она никак не отреагировала на его слова. Женщина все еще сильно дрожала. Но после того как он потянул ее за руку, Корри-Лин начала двигаться. Они пробирались по тоннелю, ссутулившись, словно пара обезьян. Люки попадались через каждые пятьдесят метров. Аарон остановился у шестого по счету и запустил сканер, чтобы определить вероятность опасности вне тоннеля. Поблизости никого не оказалось. После этого юз-дубль открыл задвижку, и они выбрались на лестничную площадку, освещенную голубоватыми полосками полифото.

«Управляющая система здания работает в обычном режиме, — известил Аарона юз-дубль. — Полицейские сконцентрировали свои силы вокруг храма и галереи».

— Это ненадолго, — сказал Аарон. — Скоро они расширят зону поисков. Взломай для нас замок какой-нибудь капсулы.

Аарон помог Корри-Лин подняться на ноги, а потом, обхватив ее одной рукой, повел вверх по ступеням. Поднявшись на один пролет, они вышли в подземный гараж бывшего министерства. юз-дубль к тому времени уже внедрился в управляющую программу роскошной капсулы и подогнал ее к лестнице.

Капсула взмыла по узкому желобу в задней части здания и присоединилась к потоку уличного движения над соседней улицей. На запрос контролирующей полицейской системы юз-дубль Аарона ответил предъявлением кода сертификата истинного владельца капсулы. Корри-Лин не отрывала взгляда от клубящейся внизу пыли. Дрожать она перестала, но Аарон не мог определить, то ли это результат мягкого успокоительного, которое он ей ввел, чтобы ликвидировать последствия аэрозоля, то ли следующая стадия шока.

Навстречу пролетела небольшая флотилия медицинских и спасательных служб.

— Они сразу начали в нас стрелять, — вдруг заговорила Корри-Лин. — Никаких предупреждений, никаких приказов остановиться. Просто открыли огонь.

— Я свалился им на голову из лифтовой шахты, — заметил Аарон. — Это очевидное свидетельство преступления.

— Ой, великий Оззи! Если бы не твое силовое поле, мы были бы уже мертвы. И полицейские того и добивались. Полиция должна работать иначе. А это действительно были полицейские?

— Да, это городская полиция, все в порядке.

— Но мы выбрались, — озадаченно вздохнула она. — Их было так много… десять или двадцать?

— Около того.

— А ты просто шел, как будто тебя невозможно остановить. И не обращал на них внимания.

— Это биононики Высших. В наше время добиться преимущества в оружии можно только путем повышения мощности. А у них не было ничего серьезного.

— Так ты Высший?

— Мои биононики включают в себя боевую программу. Насчет всех других аспектов я не уверен. Эта сторона жизни кажется мне довольно бессмысленной, как существование аристократии в эпоху до создания Содружества.

— А что это такое?

— Очень богатые люди, всю свою жизнь проводившие в роскоши и развлечениях, тогда как все остальные должны были трудиться до самой смерти. чтобы обеспечить им такой уровень существования.

— А, верно. — Его объяснения не вызвали у нее интереса. — Иниго был Высшим.

— Нет, не был, — непроизвольно поправил ее Аарон.

— Нет, правда, он был Высшим. Но держат это в строжайшей тайне. Знали только два-три человека. И новый Пастырь, скорее всего, не догадывается об истинной сущности своего кумира.

— Ты…

— Уверена? Конечно, уверена.

— Интересно. Об этом нет никаких свидетельств, что в наше время — великое достижение.

— Я же говорила, он скрывал это. На Высшего, показывающего свои сны, никто не обратил бы внимания, по крайней мере во Внешних мирах. Он должен был быть таким же, как все обычные люди, стать одним из нас.

Аарон насмешливо фыркнул:

— Высшие тоже люди.

— Только некоторые, — многозначительно поправила его Корри-Лин.

— А клирик Ив тоже знал об Иниго?

— Нет. — Она резко вздохнула и оглянулась назад. — Великий Оззи! Ив! Он же был без сознания, когда храм рухнул.

— С ним все будет в порядке.

— В порядке? — воскликнула она, наконец-то оживившись. — В порядке? Он же мертв!

— Ну, возможно, ему и впрямь понадобится оживление. Но сейчас эта процедура занимает не больше двух месяцев.

Она презрительно фыркнула и, прислонившись к прозрачной стенке капсулы, стала смотреть вниз, на город.

«Потрясение, гнев и страх, — решил Аарон. — Но больше всего страха».

— Тебе надо решить, что делать дальше, — произнес он таким сочувственным тоном, на какой только был способен. — Действовать со мной заодно или… — Он пожал плечами. — Я могу предоставить тебе кое-какие анонимные средства, это поможет скрыться на какое-то время.

— Мерзавец. — Она вытерла глаза, а потом опустила взгляд на одежду. Красный свитер покрылся мокрыми пятнами, к нижней части прилипла голубая пена, колени после путешествия по коммуникационому тоннелю вытянулись и испачкались. Корри-Лин пассивно опустила плечи. Он нередко уходил, — сказала она негромко и совершенно бесстрастно.

— Иниго?

— Да. Он не в первый раз исчезает, предоставляя Воплощенному прикрывать его отсутствие. Но никогда он не уходил так надолго. С большее на год.

— Понятно. А где он скрывался?

— На Анагаске.

— Это его родной мир.

— Да.

— Внешний мир. Один из первых. Сплошь Прогрессоры, — многозначительно добавил Аарон.

— Не собираюсь с этим спорить.

— Он когда-нибудь брал тебя с собой?

— Нет. Говорил, что навещает родных. Я не знаю, насколько это верно.

Аарон раскрыл файлы, касающиеся семьи Иниго. Информации было не слишком много: его родные не стремились к известности, особенно после образования Воплощенного Сна.

— Его мать довольно давно перебралась в центр Содружества. А потом загрузила свою память в АНС в три тысячи четыреста сороковом, после как…

— Возникло общество Высших. Это я знаю.

Аарон не слишком хорошо разбирался в этих вопросах, но переход в категорию Высших, не отмеченный ни в каких записях, был практически невозможен. Наверное, Корри-Лин ошибается.

— Нет никаких сведений о его братьях или сестрах, — заметил он.

Корри-Лин вздохнула и прикрыла глаза.

— У его матери была сестра-близнец. Что-то там произошло… Я не знаю точно, какой-то давний несчастный случай, ставший большим потрясением для обеих сестер. Несчастье стало причиной их разрыва, и отношения между сестрами так и не восстановились.

— В архивах об этом нет никаких сведений, я даже не знал, что у него есть тетка.

— Теперь знаешь. И что дальше?

— Едем на Анагаску. Попытаемся отыскать тетку или ее детей.

— Как же мы туда доберемся? Я думаю, полиция еще долго будет следить за космопортами и червоточинами.

— Да, наверное. Но у меня есть космический корабль.

Он замолчал, удивленный неожиданным воспоминанием о космическом корабле, всплывшим из глубин сознания.

Корри-Лин от изумления широко распахнула глаза.

— У тебя есть корабль?

— Думаю, да.

— Великий Оззи, какой же ты странный.

Через семнадцать минут капсула опустилась на посадочную площадку космопорта Риази. Аарон и Корри-Лин, выбравшись наружу, увидели перед собой пурпурный эллипс на пяти массивных опорах, сверкающий хромированными деталями.

Корри-Лин восхищенно присвистнула.

— Он выглядит упоительно дорогим. Это действительно твой корабль? — Да.

— Странное название, — заметил она, проходя под округлым торцом фюзеляжа. — Что бы это значило?

— Представления не имею.

Его юз-дубль подключился к системам «Бестии». Аарон предъявил сертификат ДНК и ввел код, который вспомнил так же неожиданно. Интел-центр корабля подтвердил его право на управление.

— Держись, — скомандовал он Корри-Лин и протянул ей руку.

Основание корабля втянулось, образовав темный тоннель. Гравитация вокруг изменилась, и они плавно поднялись внутрь.

Шолапур был одним из немногих миров Содружества, где принципы сообщества не работали. Для нормального развития планеты присутствовали все условия: стандартная биосфера, звезда класса G, океаны, обширные континенты с горами, пустынями, равнинами, джунглями и листопадными лесами, великолепными побережьями и архипелагами. Несколько видов местных растений оказались пригодными для еды, а дикие звери были не настолько опасными, чтобы представлять существенную угрозу. В тектонической области тоже все обстояло благополучно. Два небольших спутника, вращающиеся вокруг планеты на расстоянии семисот тысяч километров, создавали приливы и волны, которые могли удовлетворить любителей любых видов водного спорта.

В физическом смысле никаких отклонений не наблюдалось. Проблема заключалась в людях.

Заселение планеты началось в 3120 году, когда АНС официально была признана правительством Содружества. Это обстоятельство стало стимулом для удаления из Центральных миров оставшихся политических, культурных и религиозных течений. Постройка колоссального механизма завершилась, и общество Высших заняло бесспорно доминирующее положение, поколебать которое было уже невозможно. Миллионы несогласных стали переселяться в самые дальние из Внешних миров. Шолапур, расположенный на расстоянии четырехсот семидесяти световых лет от Земли, представлял собой весьма соблазнительный вариант для тех, кто стремился обрести далекий рай. Поначалу все шло гладко. Инвестиции не заставили себя долго ждать, а в числе переселенцев было множество первоклассных профессионалов. Но группы людей, уехавших из Центральных миров, не просто отвергали Высших, они хотели полной изоляции от других идеологий и стилей жизни. Незначительные местные споры быстро охватывали все этнические и идеологические сообщества. В результате колоссальной внутренней миграции крупные города вскоре превратились в миниатюрные государства, разительно отличающиеся друг от друга законами и обычаями. Сотрудничество между ними свелось к минимуму. В 3180 году, после очередной драки между сенаторами, завершившей горячие дебаты, парламент планеты «временно прекратил работу». Это событие в некоторой степени и оказалось началом конца экономического и культурного развития Шолапура. Содружество стало относиться к нему как к отшельнику. Даже Внешние миры при всем своем нескрываемом стремлении к независимости смотрели на Шолапур как на отбившегося от стаи сородича. В ближайших заселенных мирах его называли Планетой горячих голов и старались свести контакты к необходимому минимуму. Но, несмотря ни на что, на Шолапур приходило множество космических кораблей. Особенности (или полное отсутствие) законов некоторых микрогосударств делали этот мир весьма привлекательным для определенного типа торговцев.

Корабль «Искупление Меллани» вынырнул из гиперпространства в потоках радиации Черенкова в пяти тысячах километров над поверхностью планеты. Единого центра управления орбитальным движением Троблум не обнаружил, а потому послал запрос в Икео-сити и получил разрешение на посадку.

Корпус «Искупления Меллани», построенный в форме слегка расширяющегося конуса, имел в длину около тридцати метров, а его скругленные хвостовые лопасти соответствовали всем требованиям аэродинамики, хотя на самом деле были термическими радиаторами, добавленными для поддержания значительно усовершенствованной энергетической установки. По краям круглого центрального помещения кабины располагались десять спальных отсеков и душевая. Корабли с гипердвигателями редко имели большие размеры, это было бы просто невыгодно. Трансзвездные компании держали их исключительно для самых обеспеченных клиентов, согласных платить за скорость. В остальных случаях для перелетов использовались непрерывные червоточины; основанные на этом принципе корабли проигрывали в скорости, но не были ограничены в размерах. «Искупление Меллани» первоначально предназначался для перевозки между Внешними мирами исключительно важных грузов или небольших групп пассажиров. Это начинание считалось рискованным даже в лучшие времена. Компании, обеспечивающие работу для корабля, кое-как перебивались от одного финансового кризиса до другого, пока наконец Троблум не направил им заказ на сверхбыстрое судно. Он заявил, что корабль будет переоборудован в большую личную яхту, хотя при этом несколько отклонился от истины. Его привлекали три больших грузовых отсека — их объема хватило бы для размещения оборудования, при помощи которого он собирался воссоздать «одноразовую» червоточину аномийцев. Марий поддержал идею приобретения судна, и на счету Троблума появился дополнительный РМЭ. Предполагалось, что до тестовой стадии проекта корабль останется на Аревало, но Троблум решил, что «Искупление Меллани» как нельзя лучше подходит для одной из проводимых им операций. Существенным преимуществом было наличие маскирующего поля, не уступающего оснащению кораблей флота, что позволило покинуть Аревало без согласия Мария.

Назвать Икео городом можно было только при желании проявить чрезмерную любезность. Поселение раскинулось на пятидесятикилометровом участке субтропического побережья, в центре его стоял небольшой городок, а по обе стороны тянулись отдельные поместья. Определяющей идеологией здесь было понятие свободной торговли, но кое-кто занимался поисками артефактов. В Икео даже имелся оплачиваемый жителями отряд полиции, на который менее обеспеченные соседи смотрели как на стратегические силы обороны.

«Искупление Меллани» приземлился на площадке номер 23 между несколькими расположенными на поверхности сенсорами слежения. Это был двухкилометровый круг скошенной травы с двадцатью четырьмя бетонными посадочными площадками, парой черных куполообразных ангаров и складским комплексом Межзвездной торговой компании. Никаких формальностей для приезжающих не предусматривалось. Как только Троблум, пыхтя от местной жары и влажности, спустился по надувному трапу, к кораблю подошла капсула.

На ней он преодолел несколько километров до невысокой скалы, где стояла вилла в римском стиле. Во дворе П-образного одноэтажного здания скрывался тщательно ухоженный пруд, обсаженный живописными растениями. Несколько декоративных водопадов, стекающих с огромных валунов, с плеском роняли свои струи. Внизу открывался чудесный вид на белый песчаный пляж и изящный глиссер, стоящий на якоре у самого берега.

Коротышка Флорак ждал у барной стойки на краю пруда. Он весьма чувствительно относился к любым намекам на свой рост, так что называть его Коротышкой в лицо никто не осмеливался. Он был настолько озабочен этим вопросом, что ни разу не попытался увеличить рост во время процедур омоложения. Поступить так значило бы признать, что он на голову ниже большинства взрослых мужчин и что это беспокоит его. Флорак встретил Троблума в спортивных штанах длиной до колен и простой светло-голубой рубашке, расстегнутой до самого пояса, так что из-под нее выглядывала заросшая волосами грудь и выпуклость намечавшегося животика. При виде гостя хозяин широко улыбнулся и поднял на лоб большие солнечные очки. Троблум заметил, что волосы у него намного реже, чем он привык видеть у жителей Внешних миров.

— Эй! Здорово, дружище, — громко приветствовал его Флорак. Он широко раскинул руки и покачал бедрами. — Сидел на диете?

Хозяин громко рассмеялся собственной шутке, а вслед за ним заулыбались и его спутницы. Вокруг пруда их было семеро; они лежали на шезлонгах, сидели за столиком у мелкого края пруда и попивали коктейли, в основном состоящие из фруктовых соков и льда. Девицы Коротышки, живущие на его вилле, всегда немного смущали Троблума. Они не были клонами, но все удовлетворяли стандартным требованиям. Например, ростом они намного превосходили своего хозяина, а две из них — и самого Троблума. Естественно, все они обладали привлекательной внешностью, длинными шелковистыми волосами и легким загаром, как будто состояли в каком-то древнем атлетическом обществе спортсменов-олимпийцев. На всех были облегающие бикини. В этом месте одеться к обеду означало натянуть шорты и сунуть ноги в шлепанцы. Ненавязчивое сканирование показало, что у них имелось вживленное оружие разных систем, так что часть выступающих мускулов под гладкой кожей на самом деле представляла собой сеть силовой защиты. Если бы девушкам вздумалось напасть на Троблума всем скопом, ему не помогла бы и защита бионоников. Красотки были гибридами проституток и исполнительных помощников. Троблум понимал, о чем говорит эта демонстрация, но еще не знал ее причины. Похоже, что у Коротышки есть и другие слабые места, помимо роста.

Троблум поднял руки, и его старый поношенный плащ-костюм собрался в складки.

— Разве я стал тоньше?

— Эй, брось, я просто пошутил. Моя находка дает мне такое право.

— Это ты так говоришь.

— Подожди, пока не посмотришь, старик, тогда сам убедишься. Как ты поживаешь? Мы давненько не виделись.

Коротышка обнял Троблума, но его руки обхватили всего треть массивного туловища. В этот момент он мог сойти за юнца, нашедшего родителя после долгой разлуки.

— Слишком давно, — ответил Троблум.

— Да, и ты успел приобрести корабль. Неплохое судно. Похоже, вы, Высшие, хорошо живете.

Троблум опустил взгляд на голову Коротышки.

— Так присоединяйся к нам.

— Вот те на! Нет, к такому я еще не готов. Понятно? Даже не шути на эту тему, старик. Мне лет десять потребуется, чтобы стереть все неподобающие воспоминания, прежде чем мне позволят ступить в Центральные миры. Эй, тебе надо выпить. И съесть пару сэндвичей. Алсинда все сделает, она знает, как обращаться с кухонным процессором. — Он подмигнул и понизил голос: — И она умеет обращаться не только с ним, старик.

Троблум едва удержался, чтобы не поморщиться.

— Если только немного пива.

— Конечно, конечно. — Он жестом пригласил гостя за столик, а одна из девиц принесла большую кружку светлого пива. — Эй, Сомони, давай-ка сюда ту вещицу для моего гостя, ладно?

Девушка в ярко-красном бикини коротко кивнула и ушла в дом.

— Где ты это отыскал? — спросил Троблум.

— Принес один из моих людей. Ты что, думаешь, у меня удалили мозг и я ничего не заметил? Если я раскрою тебе все свои контакты, с чем я останусь в этой Вселенной?

— Ты прав.

— У меня целая сеть агентов, рыщущих по цивилизованному Содружеству. То один что-нибудь находит, то другой. Кто знает, где может всплыть это дерьмо? Если хочешь меня подсечь, сначала организуй собственную сеть.

— Я это уже сделал.

Флорак изумленно моргнул, и его широкая дружеская улыбка слегка померкла.

— Уже сделал?

— Конечно. Сотни парней вроде тебя.

— Ты меня убиваешь! — Он рассмеялся — чересчур громко — и поднял свой бокал. — Говоришь, люди вроде меня? Нет, парень!

— Я хотел только спросить, на какой планете оказалась эта вещь. По моим сведениям, Вик Рассел после перемещения с Буунгейта сдал ее в Управление по расследованию особо тяжких преступлений. На тот момент это оружие уже устарело. В Управлении должны были его уничтожить.

— Понятия не имею, — бросил Флорак, пожимая плечами. — Полагаю, и в те времена встречались люди вроде нас с тобой.

Троблум промолчал. Перекупщик, вероятно, был прав. Несмотря на все его личные недостатки и явное отсутствие вкуса, он поставлял по-настоящему ценные вещи. В коллекции Троблума многие экспонаты поступили из рук Флорака.

Сомони вернулась из дома с длинным футляром, обеспечивающим стабилизирующее поле. Судя по напрягшимся мышцам ее рук, предмет был довольно тяжелым. Девушка положила контейнер на столик между Троблумом и Коротышкой.

— Прежде чем мы продолжим, — сказал Троблум, — хочу предупредить, что мне известен серийный код Управления. Подлинный. Ну как, ты все еще хочешь мне его показать?

— Мне плевать, какой номер ты заполучил, но эта вещь настоящая. И вот что еще: ты ведь не единственный чудак в Содружестве, который балдеет от подобного барахла. Я обратился к тебе в первую очередь, потому что считал тебя другом. А ты пытаешься выставить меня на посмешище, пытаешься уничтожить мою репутацию. Знаешь что, катись-ка обратно на свой корабль, толстяк, и убирайся с этой планеты. С моей планеты.

— Давай-ка лучше посмотрим, что там, — предложил Троблум. — Мне бы не хотелось терять твою дружбу.

На самого Флорака он плевать хотел, таких перекупщиков было полным-полно, но Троблум и не подозревал, что есть и другие коллекционеры, кроме музеев. У него даже возникла идея попытаться что-то перекупить у них. Возможно, Флорак сумеет об этом договориться.

Юз-дубль Флорака ввел код футляра, и верхняя крышка поднялась, открыв взгляду древнюю ионную винтовку. Вокруг нее мерцало защитное силовое поле, но Троблум прекрасно видел метровое дуло с короткой рукояткой из черного металла, на которой сохранились остатки креплений и открытое индукционное гнездо.

— Ну, вот, — воскликнул Коротышка, изобразив легкое смущение. — Вторая часть отсутствует. Это очевидно. Но какая разница? Ведь основной узел сохранился, вот что главное.

— Другой части никогда и не было, — сказал Троблум. — Это оружие предназначено для силового защитного скафандра, оно пристегивается к предплечью.

— Шутишь?

Троблум с трудом заставлял себя говорить спокойно. Оружие, похоже, было настоящим.

— Ты не мог бы отключить силовое поле?

Мерцание исчезло. Сканер силового поля Троблума прошелся по древнему артефакту. В глубине дула имелись длинные цепочки молекул, ориентированных особым образом, что и являлось уникальным кодом винтовки. Троблум слизнул пот с верхней губы.

— Она подлинная, — хрипло прошептал он.

— Ха! — Коротышка торжествующе хлопнул в ладоши. — Разве я тебя когда-нибудь обманывал?

Троблум не мог оторвать глаз от винтовки.

— Только в личных делах. Хочешь сразу получить деньги?

— Старина, вот за это я тебя и люблю. Да. Пожалуйста. Я хочу сразу получить деньги.

Троблум дал команду юз-дублю перевести требуемую сумму.

— Не останешься на ужин? — предложил Коротышка. — Может, развлечешься с кем-то из девушек?

— Активируй, пожалуйста, защитное поле. Эта влажность очень опасна.

— Да, конечно. Ну, какую ты выбираешь?

— Ты ведь даже не представляешь себе значения этого артефакта, не так ли?

— Старик, я знаю, что предмет весьма ценный, а остальное меня не волнует. Тот факт, что какой-то полицейский тысячу лет назад застрелил из него чужака, не имеет для меня значения.

— Вик Рассел работал с Паулой Мио. О ней ты точно слышал.

— Да, верно, это настоящий кошмар для нашей планеты. Но я не знал, что она работала и в те времена.

— Да, она начала еще до войны со Звездным Странником. И Вик застрелил вовсе не чужака, это был Тарло, его коллега по Управлению, который стал агентом Звездного Странника и подставил Вика и его жену. Вполне вероятно, что чужак считал Тарло одним из самых важных своих агентов.

— Великий Оззи, теперь понятно: он был убит из винтовки, и это для тебя очень важно.

— Приблизительно так.

— Значит, тебя может заинтересовать и древнее оружие чужака?

— Все, что относится к наследию Звездного Странника. А что, тебе попался еще один фрагмент его корабля?

Коротышка покачал головой:

— Не совсем так, старик. Но моя соседка специализируется на диковинках технологии чужаков и прочих любопытных вещицах. Знаешь, всякие странные штучки, которые попадаются поисковым партиям и о которых никогда не услышишь в унисфере, поскольку АНС и флот предпочитают помалкивать. Если хочешь, я сведу тебя с ней. Она очень осторожна, я могу поручиться.

— Передай ей, что я буду счастлив посмотреть любую реликвию, имеющую отношение к аномийцам, — сказал Троблум, зная, что такого просто не может быть. — Все остальное меня не интересует.

— Ладно, я просто подумал, что тебе это будет полезно.

Троблум поднялся на ноги, молча радуясь, что не пришлось прибегать к помощи бионоников; с другой стороны, в здешнем мире сила тяжести составляла всего лишь восемь десятых от стандарта.

— Ты не мог бы вызвать мне капсулу?

— Деньги поступили, так что все, что пожелаешь. И за это я тоже люблю тебя, старик: никакой пустой болтовни.

— Точно.

Троблум взял герметичный футляр. Он оказался довольно тяжелым, на лбу и между лопаток даже выступила испарина. Неужели Коротышка никогда не слышал об антигравах?

— Послушай, старик, ты единственный из Высших, с кем я знаком, так что позволь задать один вопрос. Как АНС относится к паломничеству? Чепуха все это или пора собирать вещи и сматываться, пока Бездна нас не поглотила?

— Правление АНС сделало по этому поводу вполне определенное заявление. Паломничество нежелательно, но не стоит предполагать, что действия Воплощенного Сна могут вызвать угрозу Великому Содружеству.

— Это я слышал. Обычная чепуха от правительства. Но… что ты сам думаешь? Может, мне стоит загрузить свой корабль и убраться отсюда?

— Куда же ты денешься? Если верить противникам паломничества, обречена вся наша Галактика.

— Ты все шутишь, да? Ну же, старик, скажи ясно. Мы все в дерьме?

— Мои источники в АНС не проявляют беспокойства, так что я тоже не слишком тревожусь.

Коротышка на мгновение задумался, а потом к нему вернулось его невыносимое веселье.

— Спасибо, старик, я перед тобой в долгу.

— Не стоит. Но если я что-то узнаю, я тебя извещу.

В капсуле по пути к кораблю Троблум задумался над вопросом Коротышки. Похоже, зря он упомянул об источниках внутри АНС, хотя и в общих чертах. Да и вряд ли можно считать Коротышку одним из агентов, работающих на противников Мария, хотя нельзя не признать, что их повсюду достаточно много. Звездный Странник вербовал себе и более непривлекательных агентов, чем Коротышка. Но, если тот все же работает на какую-то фракцию АНС, значит, они ведут серьезную игру, и ситуация с паломничеством прояснится скорее рано, чем поздно. Троблум покачал головой и придвинул футляр поближе к себе. Все это очень интересно, но, похоже, он преувеличивает значение мелких событий. Паранойя иногда полезна, но Марию он не станет сообщать ничего. Скорее всего, это был просто страх Коротышки, рожденный невежеством и распространенными предрассудками.

Капсула приземлилась рядом с «Искуплением Меллани», и Троблум бережно перенес футляр на корабль. Несмотря на жгучее желание снова открыть контейнер и проверить подлинность еще раз, он на время полета до Аревало запер новый экспонат в своей спальной кабинке.

Первым признаком надвигающейся катастрофы стал фонтан искр из рабочей конечности робота над самым гнездом крепления инструментов. Араминта в этот момент, стоя на коленях перед французским балконом, пыталась демонтировать неисправный сервомотор. За устройством не ухаживали лет десять, и когда она сняла кожух, то обнаружила толстый слой грязи, покрывающий все элементы. Араминта разочарованно поморщилась и потянулась за небольшим универсальным набором электроинструментов, купленным в «Аскахаре» — компании, специализирующейся на торговле подержанным строительным оборудованием. юз-дубль вытащил из памяти устройства инструкции и через макроклеточные ячейки загрузил их в мозг Араминты. Теперь она инстинктивно должна была знать, как управляться с этими миниатюрными штучками. Но для начала следовало определить, какое из приспособлений справится с таким слоем грязи. Чистящие насадки предназначались для удаления с мелких деталей легкого налета пыли — а не этого слежавшегося пласта.

Араминта снова стала рассматривать детали сервомотора, и в этот момент ее отвлекла яркая вспышка. Обернувшись, девушка увидела догорающие искры на стопке листов изоляции, сложенных в углу гостиной. Оттуда уже начали подниматься тонкие струйки дыма. Робот дернулся и замер, и нижний сегмент его конечности, лишившись подачи энергии, потемнел. А потом Араминта заметила, что от внутреннего перегрева чернеет и остальная часть серебристого корпуса.

— Великий Оззи! — вскрикнула она и бросилась к стопке изоляции, чтобы погасить тлеющие искры.

Ее юз-дубль не смог подключиться к роботу, машина была безнадежно мертва, и в воздухе уже отчетливо чувствовался запах горячего масла. Второй робот выкатился из кухни с огнетушителем и начал поливать пеной поврежденную конечность своего собрата. При виде пузырящейся жидкости, стекающей на доски пола, Араминта застонала от отчаяния. Деревянные поверхности снова вошли в моду, и только накануне она приказала роботу отшлифовать старый пол, чтобы проявилась структура дерева. Она собиралась закрыть все изоляционными щитами до тех пор, пока не приведет в порядок комнату, а потом отполировать пол, оставив на виду волнистый рисунок местного золотисто-розового муравьиного дерева.

Араминта поскребла ногтем мокрое пятно и поняла, что все не так уж плохо. Надо было задействовать еще одного робота и снова зачистить пол. Работы в квартире выполняли пять многофункциональных машин, и все они сменили по два, а то и три хозяина и тоже были куплены в «Аскахаре».

Араминта убедилась, что пожар ей не грозит, и через юз-дубля связалась с Бартом Реником, владельцем компании.

«Я ничем не могу вам помочь», — сказал он, выслушав рассказ Араминты о поломке робота.

— Но я купила его у вас всего два дня назад!

«Да, но почему вы купили его у нас?»

— Простите, вы сами его предложили.

«Верно, это «Кандел восемь тысяч восемьдесят три», подходящий по уровню мощности для ваших работ. Но ведь вы обратились ко мне, а не к лицензированному дилеру».

— О чем вы говорите? Я не могу позволить себе приобрести новую машину. По отзывам в унисфере, эти устройства достаточно надежны.

«Так и есть. Именно потому я продаю много восстановленных устройств. Но у того, которое купили вы, гарантийный срок закончился десять лет назад. И теперь при всем хорошем к вам отношении я могу сказать: вы получили то, за что заплатили. Если вам нужна замена, у меня на складе имеются более новые модели».

Араминта пожалела, что не может послать трояна сквозь фильтры его юз-дубля, причем такого, который бы разбил наглецу нос.

— Вы возьмете этого робота в счет уплаты за новую модель?

«Я мог бы забрать кое-какие детали, которые удастся извлечь, но для этого надо привезти робота в мастерскую и посмотреть, что от него осталось. Заключение будет готово… да, к середине следующей недели, тогда и определится величина компенсации».

— Клянусь Оззи, вы продали мне настоящий хлам.

«Я продал то, что вы просили. Послушайте, я предлагаю взять детали в зачет только по своей доброте. Я веду дело и не хочу терять клиентов».

— Ну, меня вы уже потеряли.

Она прервала контакт и приказала юз-дублю больше никогда не отвечать на вызовы Барта Реника.

— Проклятье!

Ее юз-дубль быстро откорректировал график ремонта, добавив к расчетной дате окончания работы еще три дня. Замены вышедшему из строя «Канделу‑8038» не предусматривалось. И это было правильное решение. Реконструкция шла не так гладко, как рассчитывала Араминта, и вовсе не из-за ее медлительности, просто времени на очистку квартиры и демонтаж старого оборудования понадобилось больше, чем она предполагала сначала.

Араминта снова села на пол и уставилась на сломанную машину.

«Я не буду плакать. Я не такая глупая».

Тем не менее потеря «Кандела‑8083» сильно ее расстроила. Оставалось только надеяться, что другие роботы выдержат. Араминта дала команду юз-дублю заняться их диагностикой, а сама попыталась извлечь из покрытого пеной гнезда «Кандела‑8083» абразивную насадку. Набор инструментов был достаточно дорогим и, в отличие от робота, совершенно новым. Текущее состояние квартиры никак не могло улучшить настроение Араминты. Она трудилась здесь уже пять полных дней, и все это время ушло на очистку стен и пола и демонтаж старинного домашнего оборудования. Теперь помещение выглядело просто ужасно. Все поверхности покрывал слой тончайшей пыли вперемешку с опилками, что ничуть не улучшало общего впечатления, не говоря уже о гулком эхе, гулявшем по пустым комнатам. Если сегодня закончить уборку, можно будет заняться меблировкой, а это наверняка добавит энтузиазма. За последнюю неделю Араминта не раз испытывала приступы паники, удивляясь, как она могла быть настолько глупой, чтобы позариться на такую развалину.

Абразивная насадка наконец поддалась и вышла из гнезда. Два из оставшихся роботов под контролем юз-дубля вытащили своего сломанного собрата из квартиры и забросили в стоящий снаружи контейнер для промышленных отходов. Араминта поморщилась, услышав, как робот стучит по ступеням лестницы, но остальных съемщиков в это время еще не было, так что они даже не узнают, откуда появились вмятины.

Она вставила насадку в гнездо другого робота — «Браклиф‑34В», всего восемь лет эксплуатации — и вернулась к сервомотору балконной двери Если горевать над сломанной машиной, Араминта наверняка перейдет к тому, чтобы начать жалеть себя, и тогда точно ничего не успеет. Она просто не могла себе этого позволить.

Араминта решила, что проще всего будет снять моторчик и вручную >чистить его от грязи, а после при помощи инструментов довести до рабочего состояния. Второй купленный ею набор содержал несколько пневматических ключей. Она приступила к делу с таким воодушевлением, какого не способны дать никакие аэрозоли.

Пока она работала, юз-дубль подбирал местные и межзвездные новости на интересующие ее темы и выдавал заголовки негромким журчащим потоком. После покупки квартиры она отменила команду составлять ежедневную сводку из объявлений риелторов. Увидеть какое-нибудь исключительное предложение было бы очень обидно. Вместо этого Араминта тихонько посмеивалась над картинками в периферийном поле зрения, наблюдая за судом над сыном члена городского совета, который попался на мошеннических сделках с недвижимостью. Расследование вплотную подбиралось и к его папочке, который заведовал зональным строительством. А вот Деббину, старшую дочь миллиардера Ликана, арестовали прошлой ночью за непристойное поведение в общественном месте. Появилось и ее изображение на выходе из центрального участка полиции Колвин-сити в сопровождении двух адвокатов. Растрепанная блондинка утром пребывала в том же черном спрей-платье, в котором развлекалась накануне. «Хансел», одна из крупнейших компаний Эллезелина, опубликовала план застройки промышленного квартала на окраине Колвина, к этому сообщению прилагались и экономические расчеты. Араминта не удержалась, чтобы не отыскать взглядом цены на новую недвижимость.

Из политических сводок ее заинтересовало только одно сообщение от нового движения в сенате, организованного Мариан Кантил, сенатором от Земли. Там говорилось, что Воплощенный Сон должен воздержаться от паломничества. В ответ на это сенатор от Эллезелина покинул зал. За ним последовали сенаторы от Тари, Идлиба, Лирно, Куихууда и Агры — планет зоны Свободного Рынка. Араминта ничуть не удивилась, узнав, что сенатор от Виотии воздержался от голосования, равно как и сенаторы еще семи Внешних миров, население которых в своем большинстве поддерживало движение Воплощенного Сна. Далее последовал репортаж с гигантской строительной площадки на окраине Большого Маккатрана, где должны были собираться корабли паломников. Чтобы посмотреть на это, Араминта даже оставила свою работу. Армада строительных машин разравнивала площадку в пятнадцать квадратных миль, подготавливая ее к бетонированию. Первый эшелон обрабатывал почву диспергирующими лучами, перемалывая небольшие холмы и насыпи до требуемого уровня. Разрыхленная почва вместе со щебнем и песком поднималась при помощи антигравов, формировалась силовыми полями в плотный поток, направлявшийся прямо в трюмы огромных сухогрузов, стоявших в дельте реки у края участка. После выравнивания почвы к работе приступали более тяжелые машины, ввинчивавшие в материковый грунт опорные сваи, предназначенные для поддержки тяжелых корабельных каркасов. Предполагалось, что флотилия паломников будет состоять из двенадцати кораблей длиной в целую милю, где смогут разместиться до двух миллионов человек. И представители Воплощенного Сна заявляли, что это лишь «первая волна».

Араминта покачала головой, не в силах поверить, что найдется так много глупцов, а потом переключилась на местные деловые новости и репортажи с участием знаменитостей.

Часа через два в квартиру вошла Крессида. Она нахмурилась, увидев следы на толстом слое грязи, оставляемые ее блестящими кожаными туфельками с украшенными бриллиантами ремешками. Пушистый кашемировый костюм плотнее обхватил ее тело, чтобы защитить кожу от пропитанного пылью воздуха. Рука, поднявшаяся, чтобы прикрыть рот, сверкнула золотисто-алым маникюром.

Араминта смущенно улыбнулась кузине. Только сейчас она осознала, как жалко выглядит в неряшливой одежде, с подобранными под бейсболку волосами и пятнами смазки на руках.

— В вашем мусорном контейнере лежит сломанный робот, — сказала Крессида, не скрывая раздражения.

— Я знаю, — со вздохом ответила Араминта. — Расплата за дешевизну.

— Так это одна из твоих машин? — Крессида приподняла бровь. — Хочешь, я свяжусь с поставщиком и заставлю его заменить робота?

— Заманчиво. Оззи свидетель, он стоил не так уж мало, если учесть мой бюджет. Но нет, с недавних пор я предпочитаю сама вести свои битвы.

— А, родная кровь. Глупое упрямство до последнего.

— Спасибо.

— Я здесь по двум причинам. Во-первых, мне нужно увидеть все своими глазами. Это уже сделано. Очевидно, что одного месяца будет мало. Во-вторых, я хочу во всех безобразных деталях услышать отчет о ночи четверга. Ты довольно рано удалилась с этим очень симпатичным мальчиком по имени Китч. Я хочу услышать самый подробный рассказ.

— Вряд ли Китча можно назвать мальчиком.

— Ха! Он моложе меня по крайней мере на целое столетие. Расскажи обо всем своей любимой кузине. Что было дальше?

Араминта застенчиво усмехнулась.

— Ты и сама можешь догадаться. Мы поехали к нему. — Она слабо взмахнула рукой, обводя разгромленную квартиру. — Не приглашать же мне его сюда.

— Отлично. И?..

— И что?

— Чем он занимается? Женат или нет? Каков он в постели? Сколько раз звонил тебе? Настаивал ли на следующей встрече? Присылал цветы и драгоценности или обошелся шоколадным набором? На каком курорте вы проведете ближайший уик-энд?

— Стоп, притормози немного.

Улыбка Араминты померкла. Честно говоря, Китч был более чем хорош в постели и действительно несколько раз попытался с ней связаться. Но она не хотела отвечать на вызовы. На данный момент она больше всего стремилась быть свободной, оставаться хозяйкой положения, экспериментировать и ни перед кем не отчитываться, а еще самой выбирать, как ей развлекаться. Она хотела простой жизни без каких-либо привязанностей и обязательств. Пока ей этого вполне хватало, и Араминта не стремилась снова выйти замуж.

— Китч был великолепен, но я не собираюсь с ним встречаться. Я слишком занята.

— Это мне нравится. Попользовалась и бросила. Похоже, под невинной внешностью скрывается стальной стержень. Я права?

Араминта пожала плечами:

— Тебе виднее.

— Если задумаешься о карьере юриста, я с удовольствием буду твоим спонсором. Лет через семьдесят ты станешь одним из партнеров.

— Черт, это еще заманчивее.

Крессида отвела руку ото рта ровно настолько, чтобы рассмеяться.

— А, ладно, должна же я была попытаться. Ну как, встречаемся в четверг?

— Да, обязательно. — Араминте очень нравились их девичники. Крессида, похоже, знала все самые лучшие клубы Колвин-сити и почти везде числилась в списках постоянных гостей. — А что было после того, как мы ушли? Ты подцепила еще кого-нибудь?

— В моем-то возрасте? В полночь я уже благополучно отправилась в постель.

— С кем?

— Не помню, как их звали. Знаешь, тебе пора подняться на следующий уровень и поучаствовать в оргии. Это фантастическое занятие, особенно если партнеры знают, что делают.

Араминта хихикнула.

— Нет, спасибо. Думаю, я для этого еще не готова. Для меня и мои похождения достаточно экстравагантны.

— Ну, если созреешь…

— Я непременно дам тебе знать.

Крессида нечаянно вдохнула пыль и закашлялась.

— Великий Оззи, это место вызывает у меня воспоминания о ранней юности. Послушай, я свяжусь с тобой чуть позже. Извини, что не предлагаю практической помощи, но, должна признать, я ничего не смыслю в дизайнерских программах.

— Я хочу все сделать своими руками. И сделаю.

— Эй, ты сможешь пробиться в партнеры и через пятьдесят лет. У тебя для этого есть все необходимое.

— Вспоминаешь себя? — усмехнулась Араминта.

— Нет, я думаю, ты еще энергичнее, к несчастью. Пока, дорогая.

Ленч Араминта заменила сэндвичем, съеденным в грузовой капсуле по пути к первому из трех поставщиков ее списка. Капсула, как и роботы, знавала лучшие дни: судя по документам, за тридцать лет службы она сменила пятерых владельцев. Но, как заверил продавец, машина была весьма надежной. Ей, безусловно, не хватало скорости новых моделей, а при полной загрузке багажника она даже не могла подняться до заявленного потолка высоты. Но Араминта была в ней уверена больше, чем в роботе «Кандел‑8038»; из-за возраста капсуле полагалось проходить строгий контроль на пригодность к полетам, осуществляемый транспортным комитетом Виотии, и последняя проверка состоялась всего за два месяца до покупки.

Капсула приземлилась на площадке «Ванные и кухни Бови», одного из восьми огромных магазинов, образующих гигантский торговый комплекс в районе Гроби. Араминта вошла в магазин и окинула взглядом демонстрационные залы, стоявшие по обе стороны от широкого центрального прохода. Здесь можно было увидеть ванные комнаты и кухни всех мыслимых размеров, стилей и цветов, продававшиеся по самым различным ценам. Хотя, те образцы, что находились ближе к дверям, выглядели более изысканно. Араминта смотрела на роскошные комплекты и думала о том, что когда-нибудь обязательно будет отделывать апартаменты, в которых без подобного великолепия не обойтись.

— Могу я вам помочь?

Араминта обернулась. Перед ней стоял мужчина в форменном красносинем костюме, высокий, на вид не более тридцати лет. Смуглую кожу выгодно оттеняли светлые волосы, а симпатичное лицо отличалось правильными чертами, но при этом, как заметила Араминта, не было чересчур красивым. Взгляд светло-серых глаз говорил о здоровом чувстве юмора. Если бы она встретилась с этим человеком в баре, то определенно разрешила бы ему оплатить напитки, а возможно, и сама предложила бы стаканчик.

— Я ищу мебель для ванной комнаты и кухни. Все должно выглядеть по высшему классу, но стоить минимум.

— А, понимаю. Это я могу вам обеспечить. Меня зовут мистер Бови.

Внимание владельца магазина польстило Араминте.

— Приятно познакомиться. Я Араминта.

Он вежливо пожал ее руку. Ей показалось, что он подумывает о платоническом приветственном поцелуе. В этот момент она пожалела, что не имеет доступа к Гея-сфере, чтобы понять его эмоции, если только он позволяет им просачиваться наружу. Но хозяин крупного магазина вряд ли может себе такое позволить. «Черт, сосредоточься, девочка!»

— Вы не могли бы для начала ознакомить меня со своими размерами? — попросил он.

Араминта успела сдержать дерзкую усмешку. Возможно, он и не имел в виду никакой двусмысленности, но просьба прозвучала именно так.

— Вот, пожалуйста, — сказала она, пересылая план помещения через своего юз-дубля. — И, пожалуйста, посчитайте стоимость заранее. Это мой первый проект по реконструкции квартиры, я не хочу, чтобы он оказался последним.

— Ага. — Взгляд мистера Бови переместился на ее руки, все еще хранившие следы смазки. — Как я понимаю, вы и босс, и рабочая сила.

— Боюсь, на сегодня моя работа закончилась. Сгорел один из роботов. Больше дорогостоящих ошибок я себе позволить не могу.

— Понимаю. — Он немного помолчал. — А вы случайно купили его не Барта Реника?

— Да, — осторожно ответила она. — А что?

— Знайте на будущее — только я вам ничего не говорил — я бы посоветовал более надежного продавца.

— Я знаю, что это не высший класс, но я проверяла модель по потребительским отзывам, все казалось не так уж плохо.

На этот раз мистер Бови откровенно поморщился.

— В следующий раз, когда вам понадобится что-то купить, в том числе и у меня, я бы рекомендовал воспользоваться информацией из «Индекса Дейва». — юз-дубль мистера Бови переслал адрес. — Потребительские отзывы и «независимые» отчеты о работе устройств, как правило, оплачиваются корпорациями, и потому там очень редко встречаются негативные высказывания. А «Индекс Дейва» — действительно самостоятельное издание.

— Спасибо, — поблагодарила она, направляя адрес в одну из ячеек памяти. — Я обязательно туда загляну.

— Рад помочь. А пока посмотрите кухни в седьмом проходе. Я думаю, там вы сумеете подобрать что-то по своим параметрам.

— Спасибо.

Араминта, слегка разочарованная тем, что он ее не проводил, направилась седьмому проходу. Вероятно, владелец магазина придерживается правила не флиртовать с покупателями. Жаль.

В указанном месте ее поджидал человек в такой же красно-синей форме. Он показался ей лет на пять старше мистера Бови, но был значительно выше и обладал сухощавой фигурой марафонца. Бледную кожу северянина оттеняли коротко подстриженные рыжие волосы, и лишь на макушке был оставлен узкий стоячий гребень. Как ни странно, но его зеленые глаза смотрели на мир с таким же весельем, что и у мистера Бови.

— Я бы рекомендовал вам присмотреться к этим двум кухонным гарнитурам, — заговорил он, не считая нужным поздороваться. — Они подходят вам по размерам, а вон тот вариант уже снят с производства. На складе осталось всего два комплекта, так что я могу предоставить вам значительную скидку.

Араминта слегка растерялась. Мистер Бови, вероятно, переслал ее запрос, но это не давало сотруднику права разговаривать с ней так, словно они давно знакомы.

— Давайте посмотрим, — сказала она, но уже не так приветливо, как раньше.

Модель, на которую указал продавец, оказалась самой подходящей, к тому же цена со скидкой была очень привлекательной. Кроме кухонного процессора среднего уровня и набора резервуаров для хранения компонентов, Араминта получила стойку для завтрака вместе со стульями и вспомогательное оборудование: холодильник, робота-горничную, полки и шкафчики. Все изделия были чисто белыми с тонкой черно-золотистой полоской.

— Если в цену входит и стоимость доставки, я беру этот комплект, — сказала Араминта.

— Мы доставим товар в любое удобное для вас время, — заверил ее продавец.

Она проигнорировала намек на фамильярность и приказала юз-дублю перевести задаток.

— Ванные комнаты начинаются с одиннадцатого прохода, — ничуть не смутившись, сказал продавец.

Человек, встретивший ее у одиннадцатого прохода, позволял себе выглядеть лет на пятьдесят с лишним, что для Виотии было весьма необычно. На его темной коже уже проявились морщинки, а волосы поредели и начали седеть.

— Я подобрал четыре варианта, которые, как мне кажется, вам подойдут, — услышала Араминта его первую фразу.

— Здравствуйте, — резко бросила она.

— Э… что?

— Меня зовут Араминта, я рада вас видеть. И я подыскиваю для своей квартиры оборудование для ванной комнаты. Не могли бы вы мне помочь?

— Что?

— Я только хотела сказать, что вы ведете себя не совсем вежливо. Неужели трудно было поздороваться, даже если вы получили файл с моим запросом? Я ведь живой человек.

— Я думал… А-а!

Изумление улетучилось с его лица, что привело Араминту в еще большее смущение, чем его первоначальное дружелюбие.

— Вы не знаете, кто я? — спросил мужчина.

— Простите?

— Я мистер Бови. Мы все здесь — мистер Бови. Я мультиличность.

Даже не видя своего лица, Араминта поняла, что ее щеки стали пунцовыми. Конечно же она знала о мультилюдях: одна личность благодаря особенностям технологии Гея-сферы делилась между несколькими телами. Сторонники этого метода утверждали, что человечество таким образом совершает очередной эволюционный скачок, а все остальные пути развития ведут в тупик. Мультичеловек не может погибнуть, пока живо хотя бы одно из тел. Они верили, что когда-нибудь все люди будут такими же. как они. А после этого возможно и объединение сознания, и тогда останется один разум в миллиардах физических оболочек. Они считали, что это намного лучше, чем загружать память в искусственно созданную АНС.

Их оппоненты считали такие убеждения противной природе ересью и подражанием праймам с Альфы Дайсона. Более яростные противники заявляли, что мультиличности появились благодаря оставшимся среди людей агентам Звездного Странника, продолжающим человеконенавистнический заговор своего мертвого хозяина.

— Простите, — застенчиво пробормотала Араминта. — Я не знала.

— Все в порядке. Тут есть моя вина, я должен был вас предупредить. Но в торговле это явление стало довольно распространенным.

Араминта смущенно усмехнулась.

— Полагаю, непрерывность обслуживания дает некоторые преимущества.

— Я должен быть лучше, чем Барт Реник.

— Разумеется!

— Ну вот и хорошо. Ну что, посмотрим ванные?

— Конечно.

Араминта выбрала третий вариант, предложенный старшим из мистеров Бови. Покупка не была обусловлена чувством вины, он действительно предложил ей отличную сделку, а простая зеленая с золотом отделка как нельзя лучше подходила к интерьеру квартиры. Когда ощущение неловкости исчезло окончательно, оказалось, что с мистером Бови очень интересно общаться. Хотя привыкнуть к тому, что один и тот же человек разговаривал с ней в облике пожилого мужчины, озорно подмигивал из соседнего отдела и встречал у входа в магазин, было довольно трудно.

— Дайте мне знать, когда вам нужно доставить оборудование, — сказал третий продавец после того, как юз-дубль Араминты перевел задаток.

— А вы… Какой-то из вас… Кто-то из вас занимается и доставкой?

— Не беспокойтесь, первый опыт общения с мультилюдьми всегда вызывает некоторую напряженность. Да, я приеду с грузовой капсулой и прослежу за разгрузкой. Не обязательно в этом теле, но это буду я.

— С радостью снова с вами встречусь.

— Пара моих обликов действительно хороши собой и молоды. Можете назвать это тщеславием, но я не лишен обычных человеческих недостатков. Я постараюсь включить их в график доставки.

— Так же привлекательны, как вы?

— Э, леди, скидок больше нет. Вы и так выбрали все, что было возможно.

Она рассмеялась.

— В таком случае мне лучше вернуться к своей работе.

Араминта улыбалась всю обратную дорогу до самой квартиры. Мистер Бови был очарователен во всех своих ипостасях. У нее создалось впечатление, что это не просто любезность продавца по отношению к покупателю. Интересно, он пошутил насчет молодых и привлекательных тел? По правде сказать, ей понравился даже последний его облик пожилого мужчины. А вдруг он попросит ее о свидании? За столом она окажется в компании всех его образов?

«Если попросит… А если попросит, что я ему отвечу?»

Само предположение было настолько необычным, что чрезвычайно заинтересовало ее.

«А если встреча пройдет хорошо, неужели приглашать их ко мне всех сразу?.. Ой, прекрати!»

Она все еще улыбалась, пока поднималась по ступеням и отпирала переднюю дверь. Но вид квартиры быстро охладил ее веселье. Роботы достигли некоторого прогресса в очистке квартиры, но тот, что работал с вакуумной насадкой, оказался забит мусором. Автоматического ремонта в них предусмотрено не было, и Араминте пришлось чистить машину вручную. И сервомоторчик на балконной двери все еще оставался в разобранном состоянии. До доставки кухни и ванной еще оставалось достаточно времени, так что Араминта приступила к уборке, рисуя в своем воображении новую встречу с мистером Бови.

Ближе к вечеру, когда квартира наконец была приведена в порядок и Араминта начала закрывать пол защитными матами, юз-дубль доложил ей о вызове Ларила.

— Ты не ошибся? — удивилась она.

«Нет».

Араминта задумалась, не известить ли Крессиду, чтобы получить вознаграждение от налоговой службы.

— Откуда поступил вызов?

«Сигнал пришел с маршрутизатора на Октиере».

В ее периферийном поле зрения появились все координаты.

— Центральный мир Содружества, — прочитала она. — Что он там делает?

«Мне это неизвестно».

— Конечно. — Она села на ящик раскладной кровати и сняла перчатки. Вытерла лоб. — Хорошо. Прими вызов.

В ближней перспективе экзозрения Араминты его облик, казалось, возник прямо перед ней. Если изображение соответствовало текущему моменту, Дарил не слишком изменился. Все те же коротко подстриженные каштановые волосы, круглое лицо с тяжелой челюстью и, как всегда, густая темная щетина, гораздо длиннее, чем ей хотелось бы. Араминта еще вспомнила, какими колючими были эти заросли. И сколько бы она ни просила, Ларил никогда не пользовался смягчающим гелем.

«Спасибо, что ответила, — заговорил он. — Я не был уверен, что ты примешь вызов».

— Я тоже не была в этом уверена.

«Как я слышал, ты справилась с трудностями, разбогатела».

— Я получила деньги по суду. Ларил, чем ты занимаешься? Как попал на Октиер?

«А ты сама не догадываешься?»

Ей потребовалось несколько секунд, чтобы найти ответ, и еще больше, чтобы его принять. Охотнее всего она бы сочла это какой-то неудачной шуткой.

— Ты переселяешься во Внутренние миры? — недоверчиво спросила она.

На его лице появилась та же беспечная улыбка, которой она любовалась при их первой встрече. Обаятельная, теплая и уверенная. После свадьбы Араминта ее почти не видела.

«В конце концов это происходит с каждым из нас», — сказал он.

— Нет! Не могу поверить! Ты станешь Высшим? Ты?

«Первая партия бионоников была внедрена мне неделю назад. Они только начинают вырабатывать основные поля. Весьма интересные впечатления».

— Но… — Она помолчала. — Ради Оззи, общество Высших никогда тебя не примет. Что ты сделал? Удалил половину воспоминаний?

«Это довольно распространенное заблуждение. Знаешь, общество Высших не похоже на католическую церковь, здесь нет необходимости каяться и получать отпущение прошлых грехов. Значение имеет только текущее состояние».

— Я знаю, что они не принимают преступников. Много лет назад был подобный случай — Джоллиан решил, что может избежать наказания, стерев память и убежав во Внутренние миры. Паула Мио вычислила его, преступника лишили бионоников и судили во Внешнем мире в том состоянии, в каком он был в момент совершения преступления. Мне помнится, он получил пару веков небытия.

«Так вот какого ты обо мне мнения… Думаешь, я такой же, как тот Джоллиан? Ну, спасибо, Араминта. Но ты должна кое-что знать: за мной не гонится Паула Мио. По той простой причине, что я не совершал никаких преступлений».

— И ты можешь повторить это в налоговой службе Виотии?

«Мой бизнес в плачевном состоянии. Но я ни от кого не скрываюсь. Я даже рассказал о своем финансовом положении наставнику из Высших. Знаешь, что она мне ответила?»

— Продолжай.

«Общество Высших не признает власть денег».

— Как это для тебя кстати!

«Послушай, я просто хотел поговорить с тобой и извиниться. Я ни о чем не прошу. И еще я хотел убедиться, что у тебя все в порядке».

— Тебе не кажется, что ты немного запоздал? — огрызнулась она. — Я не собираюсь становиться частью искупительной терапии, предшествующей твоему перерождению.

«Ты не совсем правильно меня поняла, возможно, потому что еще сердишься».

— Великий Оззи! Ты и впрямь нуждаешься в лечении.

«Для того чтобы стать Высшим, не нужно никакого лечения. Это неизбежный переход. Когда-нибудь, возможно, и ты решишься мигрировать».

— Никогда.

Его губы скривились в легкой усмешке.

«Помню, я и сам так думал. Кажется, лет в двадцать. В таком возрасте, когда каждый день несет новые и свежие впечатления, все эти рассуждения не имеют никакого смысла, но после нескольких веков жизни во Внешних мирах начинается скука и разочарования. Каждый день продолжает одну и ту же битву. Политики глупы и продажны, новые проекты никогда не осуществляются в срок и требуют все больших вложений, бюрократы испытывают удовольствие, срывая планы, и борьба за деньги никогда не кончается».

— Эту борьбу ты проиграл.

«Я содержал себя и свои семьи на протяжении трех столетий, и с меня хватит. Признай, даже тебе кое-что досталось. И в то же время я немногого достиг, не так ли? Несколько десятков тысяч долларов за три с половиной столетия. Этого маловато, чтобы оставить свой след во Вселенной. И так происходит не только со мной, такова участь миллиардов людей. Внешние миры привлекают своей рыночной экономикой, многообразием идеологий и убеждений. В юности все это очень нужно. А потом приходит день, когда необходимо оглянуться и оценить результаты своей жизни. Для меня он наступил после нашей встречи».

— Ну-ну. Ты хочешь обвинить меня в своих неудачах в бизнесе?

«Нет. Я тебя ни в чем не обвиняю. Как ты не понимаешь? Я благодарен тебе. Я стал старым и понял это только благодаря тебе. Я увидел, насколько разителен контраст между нами. Нет большего дурака, чем старый дурак и частично глупость заключается в самообмане. Я устал от этой жизни, но не хотел признаваться даже самому себе. И одним из способов уйти от реальности стал брак с молоденькой девушкой. Но ничего не получилось, не так ли? Я сделал несчастными нас обоих».

— Это еще мягко сказано, — пробормотала Араминта. Но его признание своей вины ей польстило. — Из-за тебя я порвала все связи с семьей.

Он улыбнулся.

«А разве это так уж плохо?»

— Да, пожалуй, ты прав, — смущенно признала она. — Тут ты оказал мне слугу. Я не слишком подхожу для того, чтобы в ближайшие пару веков заниматься продажей сельскохозяйственной электроники.

«Это я понял в первый же момент, когда тебя увидел. И как же продвигается процесс реконструкции недвижимости?»

— Труднее, чем я думала, — признала она. — Я совершила немало глупостей.

«Я знаю. Так вот, представь свои разочарования, умноженные на триста лет, и ты поймешь, что я ощущал».

— А теперь больше не ощущаешь?

«Нет».

— Я не думаю, что в обществе Высших нет бюрократии, коррупции, глупости или политиканства. Может быть, там все не так явно, но от этого никуда не денешься.

«Да, пожалуй. Ну, наверное, там не все так плохо, как во Внешних мирах. Скорее всего, Высшим это просто не нужно. Большая часть социальных проблем Внешних миров рождена нашими рынками, жаждой денег и материализмом — всем, что обусловлено старыми понятиями экономики. По правде говоря, она и есть источник всех бед. Эти трудности преодолеваются у Высших благодаря кибернетизированному производству и принципу распределения ресурсов, что составляет основу общества. К тому же у них зрелый взгляд в будущее. Нам нет необходимости вести борьбу из-за мелочей, и потому можно позволить себе осмысленно смотреть вперед».

— Ты рассуждаешь так, словно уже стал одним из них.

«Это перспектива и для тебя тоже. Культура Высших — состояние сознания, подкрепленное материальным достатком».

— Такую цель ставят себе все обитатели Внешних миров. Все хотят стать миллионерами.

«Нет. Все имеют равные права на доступ к ресурсам, а этого вам не хватает. Но я не могу не повторить: в конце концов Внешние миры переходят в общество Высших. Мы представляем собой вершину технологического и социального прогресса человечества. Другими словами, именно к этой цели стремилась раса людей с того момента, когда первобытный человек в африканских равнинах взял в руки дубинку, чтобы получить преимущество над другими хищниками. Мы улучшаем свой род при первой же возможности».

— Так почему бы тебе сразу не загрузиться в АНС? Ведь именно так улучшают себя Высшие, не так ли?

«Когда-нибудь я, вероятно, так и поступлю. Но следующая стадия для меня — Высшие. Я хочу еще некоторое время провести в своем теле, и это не так уж трудно. В ближайшие пару столетий мне остается только расслабиться и заняться обучением. Я получаю возможность увидеть и совершить многое из того, чего раньше не мог себе позволить. Для этого здесь удивительнейшие условия».

Араминта негромко рассмеялась — в этих словах она узнала старого Ларила.

— Что ж, в таком случае я желаю тебе удачи.

«Спасибо тебе. Мне очень не хотелось расставаться с тобой так, как мы: расстались. Если тебе что-то понадобится, звони, даже если просто потребуется плечо, чтобы выплакаться».

— Конечно. Я так и сделаю, — солгала она, сознавая, что никогда не решится на подобный шаг.

После разрыва контакта Араминта ощутила невероятную радость. Похоже, финальный разговор был нужен им обоим.

У людей не было лиц. По крайней мере он не мог их разглядеть. А перед ним бежали десятки людей: мужчин, женщин и даже детей. Они бежали, словно испуганное стадо от хищника. От их воплей звенело в ушах. В общем шуме проскальзывали отдельные слова: в основном это были мольбы о пощаде, о сохранении жизни, о милосердии. Но, как бы быстро ни убегали люди, он все время оставался рядом с ними.

Вся эта странная суматоха происходила в роскошном зале с куполообразным потолком, сверкающим хрустальной резьбой. Бегству толпы к выходу из зала препятствовали полукруглые ряды стульев. Он не мог или не хотел оглянуться. Он не знал, от чего они пытаются спастись. Послышался визг энергетического оружия, и люди бросились на пол. А он остался стоять и продолжал смотреть на распростертые тела. Всеобщий ужас его почему-то не затронул. Он не понимал, почему так получилось. Ведь он был рядом с этими людьми, он был частью происходящего. А потом по полу пробежала тень, как будто демон развернул крылья.

Аарон, задыхаясь, сел в своей постели. Кожа покрылась холодной испариной, сердце стучало с удвоенной частотой. Он даже не сразу понял, где находится. Но вот свет в спальном отсеке стал ярче, и показались изогнутые переборки. Аарон уставился на них и заморгал, прогоняя остатки ужасного сна.

Он почему-то был уверен, что это не просто сон. Какие-то воспоминания из предыдущей жизни оказались настолько сильными, что остались в нейронах, несмотря на то что прочие части его сознания были блокированы. Он ощутил одновременно испуг и любопытство.

«Во что же я, черт побери, вляпался?»

Затем он решил, что все эти ужасы ничуть не хуже, чем его нынешняя миссия. Его сердце постепенно успокоилось даже без вмешательства бионоников. Аарон глубоко вздохнул и выбрался из койки.

— Где мы находимся? — спросил он у интел-центра «Бестии».

«В шести часах пути от Анагаски».

— Хорошо. — Он потянулся и повел плечами. — Сделай мне душ, — сказал он интел-центру. — Начни с воды и переходи к очищающим спорам по моей команде.

Каюта начала меняться. Койка поднялась и спряталась в переборке, пол стал твердым, под ногами проступили черно-белые мраморные плитки. Из каждого угла высунулись золотистые распылители, и на Аарона хлынула теплая вода.

Наличие на корабле ультрадвигателя стало для него приятной неожиданностью, несмотря на свою явную принадлежность к обществу Высших. Узнав о возможностях «Бестии», Аарон понял, что работает на одну из фракций АНС. Это обстоятельство возбудило в нем большее любопытство, чем сам двигатель. Оно означало, что паломничество воспринимается более серьезно, чем могла предполагать основная масса людей.

Поток спор очистил и осушил кожу, и Аарон, натянув простой темнокрасный комбинезон, вышел в общую комнату. Его спальный отсек тотчас крылся в переборке, освободив дополнительное пространство. Каюта Корри-Лин — гладкий округлый выступ, выдающийся из стены гостиной, — была все еще занята. Накануне женщина леденящим взглядом встретила предложение Аарона разделить постель, пожелала спокойной ночи и ушла.

Возможно, Корри-Лин не выйдет до самой посадки.

Кулинарный процессор выдал превосходный завтрак из яиц по-бенедиктински, уилтширской вяленой ветчины и тостов, намазанных толстым слоем английского джема. Аарон был в высшей степени приверженцем традиций.

— Должен производить такое впечатление, — пробормотал он про себя.

Он успел надкусить уже третий тост, когда из каюты вышла Корри-Лин.

На ней было скромное (с ее точки зрения) кашемировое платье-свитер цвета морской волны длиной до колен, произведенное корабельным синтезатором. Каюта немедленно скрылась в переборке, а Корри-Лин заказала себе большую чашку чая и уселась напротив Аарона.

Определение эмоционального состояния собеседника являлось немаловажным источником информации для Аарона, но этим утром лицо Корри-Лин оставалось абсолютно непроницаемым, словно у объемной проекции.

Некоторое время она наблюдала за Аароном, прихлебывая чай и, похоже, ничуть не расстраиваясь из-за неловкой ситуации.

— Тебя что-то тревожит? — негромко спросил он.

Тот факт, что он первым нарушил молчание, говорил о многом. Мало кому когда-либо удавалось заставить Аарона почувствовать себя неловко.

— Не меня, — с преувеличенной серьезностью ответила она.

— Что ты имеешь в виду? А, брось, ты же привлекательная женщина. Я просто обязан был спросить. Ты бы могла обидеться, если бы я поступил иначе.

— Я говорю не об этом. — Она пренебрежительно махнула рукой. — Я имею в виду сон, что тебе приснился.

— Э… сон?

— Ты что, забыл? Меня выбрали советником Воплощенного Сна не за красивую попку. Я погружаюсь в сны других людей, исследую их эмоциональное состояние и пытаюсь помочь обрести согласие с тем, что они видят. Сны прекрасно раскрывают сущность личности.

— Проклятье! Я позволил сновидению просочиться в Гея-сферу.

— Конечно. И я должна заметить, что ты очень встревожен. Но это вряд ли станет для тебя каким-то откровением, не так ли?

— Я видел, что участвую в битве. Нет ничего удивительного, что мое подсознание выталкивает наверх такую дрянь.

Он торжествующе усмехнулась.

— Но самой битвы ты не помнишь, верно? И никаких других битв из той инкарнации. А это означает, что только данное событие было исключительно важным, раз оно сохранилось в твоем подсознании. Техника стирания памяти в наши дни достаточно эффективна, а я подозреваю, что у тебя имелся доступ к самым современным ее вариантам.

— Брось, все это слишком странно, чтобы относиться к воспоминаниям.

— Большая часть снов рождается именно в воспоминаниях, если, конечно, не считать сны Иниго. Корни сновидений прорастают из реальности, из пережитого нами опыта. И то, что ты видишь, это твое личное восприятие определенного события. Сны правдивы, Аарон, их нельзя игнорировать или прогнать при помощи аэрозоля. И если ты не поймешь этого, ты никогда не сможешь жить в мире с самим собой.

— И что, теперь я должен посеребрить ручку?

— Сарказм — один из самых жалких вариантов защиты, тем более в данных обстоятельствах. Мы оба понимаем, насколько ты встревожен. Ты не в состоянии скрыть свои эмоции от такого опытного эксперта, как я.

Аарон постарался закрыть все каналы гея-частиц, чтобы из его разума ничто не могло просочиться наружу.

— Ну ладно, — буркнул он. — Так что же мне снилось?

— Что-то из твоего прошлого.

— Да уж, ты настоящий эксперт галактического масштаба.

Корри-Лин невозмутимо отпила еще глоток чая.

— Если точнее, тьма из своего прошлого. А судя по столь сильному проявлению чувств, я бы сказала, что это переломный момент в твоем психологическом развитии. Эти люди напуганы, вернее, они в ужасе. Многочисленная толпа будет поспешно убегать только от неотвратимой смертельной угрозы. В условиях Содружества сегодня такое встречается крайне редко, даже во Внешних мирах.

— Значит, я участвовал в эвакуации при каком-то стихийном бедствии. Событие редкое, но вполне реальное. Во Внешних мирах некоторые явления могут причинить немало бед, хотя на более развитых планетах они проходят незаметно.

Корри-Лин грустно улыбнулась ему.

— Аарон, ты же был выше их. Помнишь? Ты не бежал вместе со всеми. Это ты был источником их страха. И то, что стояло за тобой.

— Какая чушь!

— Мужчины. Женщины. Дети. Все в страхе бежали от тебя. Все они обезумели от ужаса. Мне интересно, что ты собирался с ними сделать. В храме мы установили, что угрызений совести ты не испытываешь.

— Очень умно, — фыркнул он. — Я тебя разозлил, и теперь ты ищешь способ мне отомстить. Должен тебя предупредить, леди: чтобы поймать меня на крючок, требуется намного больший опыт, чем у тебя, и в этом я могу поклясться именем Оззи.

— Я вовсе не пытаюсь тебя подловить, Аарон, — заверила она его. — Воплощенный Сон, настоящий Воплощенный Сон этим не занимается. Единственная наша цель — вести человечество к реализации его мечты. Обещания Бездны — значительная, но не единственная часть пути к осознанию самого себя, своей сущности. Я хочу освободить скрытый в тебе потенциал, я чув-:твую, что в твоем разуме есть не только бессмысленная жестокость. Если бы ты согласился мне помочь, твое сознание могло бы значительно расшириться. Вместе мы разберемся в твоих снах.

— Считай меня отсталым и старомодным, но мои сны принадлежат только мне.

— Меня интересует тьма, увиденная тобой в самом конце.

— Эта тень?

Аарон невольно удивился, что Корри-Лин заметила и ее.

Крылатая тень — та самая, что фигурирует в сознании большинства людей, независимо от их развития и культуры. И это больше, чем просто тень. Она имела для тебя огромное значение. Для твоего подсознания, как мне кажется. Ты ведь не удивился, увидев ее. Более того, ты ей почти обрадовался.

— Как тебе будет угодно. Но в данный момент у нас есть более важные проблемы. Через пять с половиной часов корабль приземлится.

Что-то подсказывало ему, что этот разговор пора прекратить. Корри-Лин пыталась его отвлечь, заставить утратить бдительность. Но такого допустить нельзя, он должен полностью сосредоточиться на поиске Иниго.

Корри-Лин приподняла бровь.

— Ты всерьез утверждаешь, что тебя это не интересует? Мы ведь говорим о твоей истинной сущности.

— Я еще раз повторяю: я вполне доволен тем, что есть. Так ты говорила, что Иниго посещал Анагаску, чтобы встретиться с семьей?

Она уныло вздохнула.

— Я говорила, что время от времени, когда он сильно уставал, то посещал родной мир. И мне известно, что у него была семья. Все остальное — твои собственные домыслы.

— Его мать мигрировала в центр и загрузилась в АНС. А как насчет тетки?

— Я не знаю.

— Были у тетки дети? Двоюродные братья или сестры, которые росли вместе с Иниго?

— Я не знаю.

— Имела ли семья свое поместье? Родовое гнездо, где Иниго чувствовал бы себя в безопасности?

— Я не знаю.

Аарон откинулся назад, едва сдерживаясь, чтобы не накричать на нее.

— В официальной биографии сказано, что он вырос в Кухмо. Это не вранье?

— Я полагаю, что информация верна. То есть у меня нет повода для сомнений. Именно там Воплощенный Сон создал архив Иниго.

— Центральное место поклонения живому богу, так?

— Я больше не удивляюсь, что ты отказываешься познать самого себя. Ты настоящее дерьмо и прекрасно это знаешь.

«Бестия» благополучно вышла в реальное пространство в тысяче километров над Анагаской. Аарон дал команду интел-центру связаться с местной службой движения космических судов и запросить разрешение на посадку в космопорте Кухмо. Запрос был немедленно удовлетворен, после чего корабль начал снижаться в центре затянутого облаками восточного континента.

В 2375 году, когда планету признали пригодной для жизни и заселения, Анагаска была ничем не примечательным миром третьей зоны космоса, обреченным на длительное и неторопливое развитие. Но затем Звездный Странник спровоцировал войну между Содружеством и праймами, и судьба этого мира кардинально изменилась.

Последняя сокрушительная атака праймов поразила сорок семь миров Содружества; их солнца подверглись обстрелу «бомбами-вспышками» и квантовыми ракетами, в результате чего смертельные вихри радиации, бушевавшие несколько недель, уничтожили всю биосферу планет. Одной из них была планета Ханко, чье население, насчитывающее около пятидесяти миллионов человек, оказалось запертым под силовыми полями городов в умирающем мире с несущей смерть атмосферой. Единственным возможным выходом была полная эвакуация. Благодаря усилиям Найджела Шелдона и отделения ККТ, управляющего червоточиной Ханко, обитатели планеты смогли перебраться на Анагаску, расположенную в сорока двух световых годах.

На Анагаске, к сожалению, в то время не было ничего, кроме диких лесов, прерий и опасных джунглей, да еще пяти исследовательских станций на местах будущих поселений, где проживало несколько сотен ученых. Но у Найджела имелось в запасе средство для решения и этой проблемы. В червоточине, перебрасывающей население Ханко в новый мир, был задан особый, чрезвычайно медленный режим течения времени. После окончания войны на создание инфраструктуры Анагаски и других сорока шести миров были брошены миллиарды долларов. На строительство основных городов селений сталинской архитектуры ушло больше ста лет. Зато обитатели Ханко, вышедшие из червоточины на Анагаске, были обеспечены крышей над головой и достаточными запасами продовольствия, чтобы продержаться, пока не наладят собственное производство и сельское хозяйство.

Возможно, из-за того что беженцы пережили потрясение, экономическое развитие новых миров шло крайне медленно. Главные города едва успевали приспособиться к новому времени, а Содружество опять претерпевало глобальные изменения. Что же касается провинциальных поселений, они неуклонно превращались в застойное захолустье. Никто не голодал, никто не впадал в нищету, но их жителям не хватало динамизма, присущего остальному человечеству после появления бионоников. возникновения АНС и образования новых политических и общественных блоков.

Кухмо был одним из таких городков. За семь столетий, прошедших между прибытием новых жителей и рождением Иниго, здесь мало что изменилось. Ребенком в центре города он видел все тот же шестиугольный купол, приютивший его предков, хотя необитаемые верхние уровни уже качали разрушаться, а нижние этажи были заняты дешевыми квартирами для неимущих семейств и неудачливых дельцов. И шестьдесят лет спустя, когда он уезжал, купол все еще стоял на том же месте, став непосильным бременем для города, не имеющего средств ни на ремонт, ни на снос здания.

Еще через сто лет верхняя треть купола наконец была разобрана при участии правительственного фонда безопасности Анагаски. А потом представители Воплощенного Сна сделали городскому совету предложение, от которого он не смог отказаться. Жильцов купола переселили в новые, специально построенные дома в пригородах, а сам купол был разобран. На его месте выросло новое здание, не такое огромное, но гораздо более значительное. Воплощенный Сон возвел здесь первый на Анагаске храм с пристроенным к нему архивом и колледжем бесплатного образования. Учреждение стало привлекать людей не только со всех концов планеты, но и из ближайших звездных систем. Многие из приезжих оставались жить в городе, навсегда изменяя облик Кухмо.

Аарон стоял под высокими деревьями, что преобладали в храмовом парке, смотрел на конические башни, увенчанные каменными скульптурными группами, и недовольно морщил нос.

— Первоначальный купол не мог выглядеть хуже, чем нынешний ужас, — заявил он. — И это первый храм вашего лидера, воздвигнутый в родном городе в благодарность за его стремление поднять человечество к новым вершинам? Проклятье! Должно быть, он и впрямь настолько ненавидел этот старый городишко, что сотворил такое «чудо»». У меня складывается впечатление, что надо опасаться кухмонианцев, дары приносящих.

Корри-Лин вздохнула и покачала головой.

— Великий Оззи, какой же у тебя мещанский вкус!

— Я по крайней мере знаю, что мне нравится. Так вот, леди, это мне не нравится. Даже в Большой Дюжине архитектура и то лучше.

— И что же ты намерен сделать? Обстрелять храм разрушительными импульсами?

— Было бы неплохо. Но нет. Сначала мы произведем небольшие раскопки в поисках информации.

Музей Иниго, по сути, бывший его часовней, оправдал наихудшие ожидания Аарона. Для начала им не разрешили побродить по нему самостоятельно. Нет, им пришлось встать в очередь верующих и ждать, пока к группе не прикрепят «гида». Экскурсия была выдержана в строго официальном тоне. Каждый экспонат сопровождался выбросом соответствующих эмоций, поступавшим в местную Гея-сферу.

Аарону пришлось сжать зубы, нацепить на лицо покорную улыбку и осматривать дом, в котором прошло детство Иниго, заботливо перенесенный с его первоначального места в двух километрах от музея и любовно восстановленный с применением аутентичных материалов. Каждой комнате соответствовал рассказ о скучных, но вызывающих благочестивый восторг периодах детства. Первый был посвящен матери Иниго, Сабине, чья объемная проекция тоже присутствовала в комнате. Затем шли довольно остроумные сценки из жизни дедушки и бабушки, которым принадлежал дом. Период, посвященный отцу, Эрику Хорови, был окрашен печалью, поскольку родитель покинул супругу через несколько месяцев после рождения Иниго.

Аарон с задумчивым видом осмотрел проекцию Эрика и дал команду юз-дублю посетить местный архив, чтобы поискать интересных фактов. На момент рождения Иниго Эрику было всего восемнадцать лет. На уточняющий вопрос Аарона экскурсовод ответил, что Сабине, когда она дала жизнь ребенку, до восемнадцатого дня рождения оставался еще месяц.

— Неужели в те времена они ничего не знали о способах предохранения? — внезапно спросил он у экскурсовода.

Корри-Лин застонала и покрылась румянцем. Доброжелательная улыбка экскурсовода слегка потускнела, а в глазах мелькнула настороженность.

— Простите?

— Я говорю о средствах предохранения. Они достаточно популярны у подростков независимо от того, к какому обществу они принадлежат. — Он помедлил, просматривая ни о чем не говорящую информацию о родителях Сабины. — Если только они не происходили из семей старозаветных католиков, или инициированных талибов, или евангелистов-ортодоксов.

— Ничего подобного, — строго заявил гид. — Иниго гордился тем. что не происходит ни из одной средневековой секты старой Земли. Это означает, что его намерения абсолютно чисты.

— Понимаю. Значит, его рождение было запланировано?

— Его рождение стало благословением для всего человечества. Он избран Идущим-по-Воде, чтобы показать нам, что лежит внутри Бездны. А почему вы спрашиваете? Вы журналист из какого-то издания унисферы?

— Нет, конечно, нет. Я антрополог в области культуры. И, естественно, интересуюсь ритуалами деторождения.

Гид подозрительно покосился на него, но не стал вдаваться в подробности. юз-дубль Аарона уже был наготове, чтобы блокировать любой запрос экскурсовода в местную сеть. Вход в музей они с Корри-Лин миновали без осложнений, а это означало, что Воплощенный Сон еще не поднял тревогу по всему Содружеству. Но любые запросы относительно их личностей, независимо от того, с какой планеты они поступят, вызовут мгновенную реакцию. А тот факт, что они оказались на Анагаске всего через два дня после инцидента на Риази, укажет на тип корабля, которым они воспользовались. Такого Аарон позволить не мог.

— Вряд ли это стоит называть ритуалом, — насмешливо фыркнул экскурсовод.

— Антропологи считают, что все наши действия можно описать как набор ритуалов, — без запинки пояснила Корри-Лин. — А скажите, пожалуйста, это действительно университетская спальня Иниго?

При этом она старательно обвела жестом голографическую проекцию унылой комнатки. Немногочисленные ветхие предметы, дополнявшие проекцию, были заперты в прозрачные витрины со стабилизирующим полем.

— Да, — ответил гид, возвращаясь к своим привычным обязанностям. — Это она. Здесь он начинал изучение астрофизики, здесь был сделан первый шаг на пути к станции «Центурион». Значение окружающей его обстановки в столь важный момент жизни невозможно переоценить.

— Боже! — с придыханием воскликнула Корри-Лин.

Ее способность управлять выражением лица произвела на Аарона сильное впечатление.

— Зачем тебе это понадобилось? — спросила Корри-Лин, когда они уже направлялись к отелю космопорта в капсуле-такси.

— Тебе это не кажется странным?

— Что двое сексуально озабоченных подростков решили завести ребенка? Не так уж необычно.

— Нет, это очень странно. Они оба еще не закончили школу. А через несколько месяцев после рождения сына Эрик исчезает. Да еще эта тетка, о которой ты говорила и которую буквально вычеркнули из числа родных. А если Иниго был Высшим, как ты утверждаешь, его трансформация могла произойти или при рождении, или в самом раннем детстве, то есть задолго до миссии на «Центурионе».

— На основании чего ты так говоришь?

— Ты ведь сказала, что он хранил свою принадлежность к Высшим в строжайшем секрете; вряд ли он обзавелся бионониками после того, как основал движение Воплощенного Сна.

— Согласна. Но что дают тебе все эти рассуждения?

— Они доказывают, что официальная информация — полная чушь, — сказал Аарон, махнув рукой в сторону оставшегося за спиной музея. — Весь этот фарс только маскирует реальную историю, создает альтернативную версию, подкрепленную настоящими фактами, что придает ей определенное правдоподобие, не вызывающее вопросов. Если, конечно, не встречается кто-то вроде нас, кому известны некоторые сомнительные подробности. Если Иниго родился Высшим, значит, Высшим должен быть хотя бы один из его родителей. Скорее всего, это не Сабина. А Эрик бросил ребенка через насколько месяцев после рождения.

— Парень не рассчитал свои силы, только и всего. Если рождение Иниго было незапланированным, как ты и говорил, этому вряд ли стоит удивляться.

— Нет. Все не так. Я не думаю, что появление ребенка на свет было случайным. Как раз напротив. — Аарон дал команду юз-дублю сделать подборку новостей за год, предшествующий рождению Иниго, причем из источников, не контролируемых Воплощенным Сном. Результат он получил уже у самого отеля. — Ага, вот оно. — Он передал ей файл. — Архив одной из местных компаний. Двести лет назад ее купил Межзвездный синдикат, и городской офис был закрыт, поэтому и все сведения оказались упрятаны так глубоко. Гуманитарное отделение колледжа сгорело за восемь с половиной месяцев до рождения Иниго.

— Здесь сказано, что инцидент произошел в ходе войны между бандами, — заметила Корри-Лин, наскоро просмотрев сообщение. — Сражение между молодежными группировками за сферы влияния.

— Да, верно. А теперь поищи историю банд в Кухмо. Особенно все, что касается инцидентов с применением оружия. Давай. Ставлю тысячу против одного, что никаких подобных сообщений не было ни за пятьдесят лет до этой даты, ни в пятьдесят следующих лет. Стоит только прочитать историю городишки до строительства чудовищного творения Иниго. Здесь просто нечего было делить даже подросткам из самых низов общества. Члены Совета составляют три партии, ничем не отличающиеся друг от друга, проводящие одну и ту же политику: уменьшение налогов, снижение непроизводительных расходов, привлечение финансовых вложений и озеленение города. Господи, они даже не смогли без посторонней помощи избавиться от этого уродливого купола. И так тянется девять столетий. Великий Оззи, девять столетий! И до сих пор они не в состоянии действовать сообща. Кухмо — сущая дыра, местное общество барахтается в одном и том же болоте почти тысячу лет. Плохие парни не желают терпеть застой. Это все равно, что быть приговоренным к небытию при сохранении пыток. Плохие парни просто уезжают отсюда.

— Ладно, ладно, я не возражаю. Семейная история Иниго не во всем соответствует истине. Но какой из этого вывод?

— Я считаю, что необходимо подробное изучение, надо только правильно определить временной промежуток. И информацию искать не в новостных выпусках, как бы глубоко они ни были запрятаны.

— И как же мы выясним, что произошло на самом деле?

— Есть только один способ. Надо спросить у Протекторов.

Корри-Лин с горестным стоном уронила голову на руки.

Ремонтный ангар стоял на краю космопорта Дароки. Один из двадцати трех одинаковых блестящих черных прямоугольников в ряду, крайнем из десяти таких же рядов. Всего в космопорте имелось восемнадцать таких блоков. Сам космопорт был огромным, намного больше, чем участок на другом конце города, занятый кораблями флота. Обитатели Дароки много путешествовали среди звезд, а проект «Эфир» в последние столетия значительно увеличил количество космических кораблей на планете. Без помощи путеводителя унисферы человек мог бродить между ангарами целый день, но все равно не отличил бы одно строение от другого. А незначительное вмешательство в сетевую программу космопорта делало невозможным отыскать ангар Троблума даже при использовании электронного навигатора. Ворота других ангаров время от времени открывались, чтобы впустить или выпустить корабли, Троблум же почти всегда держал свой запертым, за исключением чрезвычайно редких случаев. А когда створки ворот все же расходились, охранное поле препятствовало проникновению внутрь как визуальных, так и электронных взглядов. Даже немногочисленные сотрудники, ежедневно помогающие Троблуму, оставляли свои капсулы снаружи, а сами пользовались маленькой боковой дверцей, за которой проходили сквозь еще три кордона силовых полей и только после этого попадали в центральную секцию ангара. Почти две трети обширного помещения занимало сверхсложное оборудование для синтеза и фабрикации. Все машины были сделаны по индивидуальным проектам, и на приобретение необходимого набора у Троблума ушло целых пятнадцать лет. Из-за этого ему и пришлось прибегнуть к помощи посторонних людей. Нейманова кибернетика и внедрение бионоников широко использовались в повседневной жизни, но для выхода за общепринятые рамки требовалось сначала построить машины, которые могли бы создать необходимые устройства.

Троблум без особого труда свел воедино модифицированную теорию экзотической материи и принцип действия двигателя, перемещающего планеты со сверхсветовой скоростью. Он даже описал базовую технологию требуемого для этого генератора. Но воплотить абстрактные рассуждения в реальность было нелегко. Для начала потребовалась информация о нова-бомбах, но флот даже спустя 1200 лет после войны держал детали технологии этого чудовищно мощного оружия в строжайшей тайне. И вот тогда появилась Эмили Альм.

Их познакомил Марий. В то время Эмили работала в отделе боевой техники флота на Августе. После трех веков службы ей стало попросту скучно.

«В нашей работе больше нет смысла, — пожаловалась она Троблуму при первой же встрече. — Принципиально нового оружия не создается уже несколько столетий. Мы только тем и занимаемся, что совершенствуем уже имеющиеся системы. Все принципиально новые проекты по распоряжению начальства немедленно закрываются».

«Ты имеешь в виду правление АНС?» — уточнил тогда Троблум.

«Кто знает, где рождаются эти приказы? Мне известно только, что к нам они поступают прямиком из офиса адмирала Казимира, а мы послушно их выполняем. Это просто глупо. Я не знаю, зачем вообще существует наш отдел. Насколько нам известно, корабли системы обороны и их вооружение не менялись уже пятьсот лет».

Изложенная Троблумом задача стала причиной отказа Эмили от немедленной загрузки в АНС. После к его разношерстной группе присоединились и другие сотрудники. С Дэном Масселом никто не мог сравниться в познаниях в области функционального молекулярного конфигурирования. Ами Коуи помогала при форматировании экзотической материи. В сборке неймановой кибернетики участвовали поочередно несколько техников, но каждый уходил, как только закончивал свою машину. Впрочем, трое первых сотрудников оставались с Троблумом почти с самого начала. И сносить его характер им помогали лишь их возраст и терпение Высших — да еще заинтересованность в самом проекте.

Троблум поставил свою устаревшую капсулу на площадке рядом с ангаром и удивился, увидев на бетоне у блестящей черной стены только машины Эмили и Дэна. Он ожидал, что Ами тоже будет здесь.

Уже проходя через второй маленький кабинет, он понял, что что-то не так. Не было слышно тихого гудения. Пассивное сканирование, произведенное после отключения третьего силового барьера, показало полное отсутствие электронной активности. Ангар был разделен на две половины. В одном конце громоздким конусом в тени сборочной секции стоял «Искупление Меллани». Троблум, остановившись под кормой корабля, с недоумением огляделся. Кибернетические модули Неймана, высящиеся прямо перед ним, размерами превосходили небольшие дома; они были подсоединены к решетчатому кубу из похожих на стекло прозрачных пластин размером с коммерческую капсулу, и каждый модуль светился одним из основных цветов. Как будто кто-то разъял радугу, а потом решил залить в прозрачный куб. В центре, на три метра выше головы Троблума, висел красно-черный конус — выводное устройство финишного экструдера. Вокруг него должна была сиять сложнейшая паутина пересекающихся квантовых полей прессорных фидеров, электронных манипуляторов и молекулярных инжекторов. Троблум не смог обнаружить ни малейшего проблеска энергии. Если бы в последние несколько дней все шло гладко, перемещающий планеты двигатель, атом за атомом собираемый в стабильной матрице сверхплотной материи и фиксируемый собственным когерентным интегральным полем, должен был быть готов на две трети. К этому моменту внутри экструдера уже виднелся бы его конус, мерцающий выровненным экзотическим излучением, словно в нем содержалась собственная галактика.

Вместо этого на крышке атомного фазового соединителя сидели и пили чай Эмили с Масселом. Оба хмуро молчали и встретили вошедшего Троблума виноватыми взглядами.

— Что случилось? — спросил он.

— Возникла какая-то нестабильность, — сказала Эмили. — Мне очень жаль, Троблум. Формат фиксирующего поля оказался неверным. Ами пришлось его отключить.

— И она ничего мне не сказала!

— Она побоялась встретиться с вами лицом к лицу, — объяснил Массел. — Ами знала, как вы будете разочарованы. Сказала, что не хочет разбить вам сердце.

— Это не… О-ох… — простонал он.

Его биононики зафиксировали растущее возбуждение мозга и впрыснули в кровь депрессанты. Троблум вздрогнул, словно от порыва морозного ветра. Зато его разум мгновенно прояснился. Перед экзовзглядом развернулся список социальных приоритетов.

— Спасибо, что вы меня дождались, — сказал Троблум. — А с Ами я свяжусь сам и скажу, что это не ее вина.

Эмили и Массел озадаченно переглянулись.

— Вы очень добры, — сказала Эмили.

— Насколько велика нестабильность?

Массел поморщился.

— Довольно большая. Нам придется пересмотреть весь процесс.

— А нельзя ли просто усилить мощность поля?

— Я надеюсь, что можно, но такой шаг способен вызвать внутри эффект домино.

— Авось обойдется, — без особой уверенности предположила Эмили. — Мы учитывали довольно большие операционные погрешности. В пределах базовых параметров можно варьировать величины достаточно широко.

Троблум молчал, чувствуя разочарование, с которым не могли справиться никакие депрессанты. Если Эмили ошиблась и действительно требуется пересмотр всего процесса, неймановы кибермашины придется перестраивать. На это уйдет не один год. Снова потеря времени. А генераторный двигатель был реальной надеждой, Троблум искренне верил, что к концу недели получит функционирующее устройство. Других способов заставить людей поверить в его теорию не существовало. Марий не допустит, чтобы исследования поддержал флот, в этом Троблум был твердо уверен. Проект обеспечил бы ему недостающие доказательства.

— Вы ведь сумеете добиться выделения ресурсов? — с надеждой спросил Массел. — Ваша теория подтверждена такими грандиозными сооружениями. — Он показал на молчавшие кибермашины. — Надо только заручиться поддержкой влиятельных политиков в каких-нибудь комитетах. Ведь это вовсе не провал, ошибка допущена только в одном аспекте.

Троблум старался не смотреть в сторону Эмили. Массел был взят в проект без ведома Мария.

— Да, вероятно, я смогу найти РМЭ для переделки машин.

— Здорово! Вы хотите начать работу прямо сейчас, или сделаем перерыв на несколько дней?

— Сделаем перерыв, — сказал Троблум, сверяясь со списком социальных приоритетов. — Нам всем надо немного отдохнуть. Я пока займусь телеметрией, а тебе пошлю вызов, как только вычислю новый формат фиксирующего поля.

— Ладно. — Массел ободряюще улыбнулся и спрыгнул на пол. — Я как раз пообещал одному технику из «Эфира» совместную поездку на курорт. Сейчас дам ей знать, что освободился.

Он бросил равнодушный взгляд в сторону Эмили и вышел.

— Ресурсы на продолжение работы найдутся? — спросила Эмили.

— Не знаю. Возможно, не от нашего общего друга. — В глубине сознания возникла мысль, что подобный исход выгоден для Мария. Как далеко намерен зайти представитель фракции Ускорителей, чтобы достичь такого результата? — Но я все равно буду продолжать. У меня еще остались личные запасы РМЭ.

Она окинула взглядом колоссальный набор ультрасовременного оборудования, и губы дрогнули в скептической усмешке.

— Отлично. Если понадобится моя помощь, дайте знать.

— Спасибо, — ответил он.

Кабинет Троблума был невелик; всего лишь угол в пристройке, где помещалось большое кресло с высокой спинкой, окруженное объемными проекциями хорошего разрешения. Он плюхнулся на потертое сиденье и уставился в узкое окно, за которым находилась сборочная секция. Теперь, когда он остался один и действие химических препаратов ослабело, ему не хватало смелости начать диагностическую проверку. Новый двигатель должен был плавно выскользнуть из экструдера прямо в модифицированный грузовой отсек «Искупления Меллани». К концу недели Троблум надеялся доказать Содружеству свою правоту, открыть новую страницу в истории Галактики. Разочарование было несвойственно Высшим, но в данный момент Троблум был близок к тому, чтобы разгромить все кибермашины к чертовой матери.

Спустя некоторое время охранная система проинформировала его о приземлившейся рядом с ангаром капсуле. Он нахмурился, вытащил сенсорный значок из периферийного поля зрения и увидел, как открылась дверца капсулы. Перед ангаром появился Марий.

Троблум не на шутку испугался за свою жизнь. Предупреждения в ресторане вполне хватило, чтобы лишить его покоя. Он был настолько уверен в правильности своего проекта, что не мог не подозревать кого-то в намеренном вмешательстве в процесс изготовления — другими словами, в саботаже. И осуществить его мог только один человек. Троблум оценивающим взглядом окинул корпус «Искупления Меллани». Корабельную защиту не может преодолеть даже снабженный лучшими бионониками представитель фракции.

Но это не выход. Бежать Троблуму было некуда, у него нигде не осталось настоящих друзей. А если Марий явился, чтобы его уничтожить, то делает это по приказу Ускорителей, и бегство под защиту силового поля корабля только отложит неизбежный исход. Надо было заранее подумать о путях отступления.

Троблум неохотно дал команду открыть боковой шлюз ангара.

Марий по своему обыкновению вплыл в кабинет и, не скрывая отвращения, огляделся.

— Так вот где ты проводишь свободное время.

— Ты чем-то недоволен?

— Ничуть. — Марий слабо усмехнулся. — У каждого должно быть свое хобби.

— А у тебя?

— Ничего такого, что пришлось бы тебе по вкусу.

— Зачем ты пришел? Я сделал так, как ты просил. Не обращался к флоту.

— Я знаю. И это не прошло незамеченным. — Он осмотрел огромные силуэты кибермашин за окном кабинета. — Тебе сегодня пришлось несладко.

— Как ты узнал…

Зеленые глаза представителя фракции уставились на Троблума.

— Не будь ребенком. Я здесь по той причине, что тебе нужны дополнительные ресурсы, а у нас есть проект, который тебя может заинтересовать.

— Проект?

Угрозы немедленной ликвидации уже не было, и Троблум не мог сдержать своего любопытства.

— Тебе будет трудно от него отказаться, когда узнаешь все детали. Мы запускаем производство сверхсветовых двигателей. И кто знает, не исключено, что в финансировании появятся кое-какие излишки, которыми ты мог бы воспользоваться.

Троблум представить себе не мог, что за двигатели понадобились фракции Ускорителей, особенно после того, как по просьбе Мария он уже поучаствовал в предыдущем сверхсекретном проекте.

— И ты поможешь мне набрать достаточный РМЭ для переделки этих машин?

— В нашей неопределенности бюджеты сильно оскудели, но весьма возможно, что в случае быстрого и успешного выполнения программы образуются кое-какие невостребованные излишки, которые можно будет направить на твою работу. Да, еще предлагается особый бонус, вероятно, представляющий для тебя интерес.

— Что за бонус?

— Геном Брэдли Йоханссона.

— Что? Это невозможно. От него ничего не осталось.

— Не совсем так. Он несколько раз проходил процедуру омоложения в одном из Изолированных миров. А мы получили к нему доступ еще несколько веков назад.

— Ты шутишь?

Марий молча приподнял бровь.

— Звучит соблазнительно, — сказал Троблум. — Очень соблазнительно. Мне даже не потребуется много времени на раздумья.

— Ответ мне нужен немедленно.

И Троблум снова задал себе вопрос, что произойдет, если он откажется. В организме представителя фракции он не мог обнаружить никакого внедренного оружия, но это не означало избавления от мгновенной и безвозвратной смерти. Как всегда, кнут и пряник.

— Согласен. Только сначала я пару дней потрачу на анализ того, что здесь произошло.

— Мы бы хотели, чтобы ты немедленно отправился на сборочную платформу.

— Если я не смогу справиться со своей проблемой здесь, вам не будет от меня никакой пользы. Я думаю, ты это понимаешь.

У Мария окаменело лицо, а зеленые глаза потемнели почти до черноты.

— Ну, хорошо. У тебя есть сорок восемь часов. И ни минутой больше. К тому времени ты должен быть уже в пути.

Юз-дубль Троблума получил от Мария файл с подробностями перелета.

— Я вылечу вовремя.

Биононикам пришлось потрудиться на полную мощность, чтобы помочь Троблуму унять дрожь после того, как представитель фракции покинул его кабинет. А избавиться от испарины на спине, промочившей костюм, он и вовсе не смог. Только после того, как сенсоры оповестили Троблума о старте капсулы Мария, он снова постарался сосредоточиться на сборочной площадке. Все как-то очень точно совпало. Проблемы в преддверии успеха. Благородное предложение помочь со средствами для решения этих проблем плюс и вовсе невероятный шанс клонировать Брэдли Йоханссона. Троблум направил поток энергии своих бионоников на неподвижные машины.

— Что же натворил этот мерзавец? — пробормотал он.

Объемные проекции вокруг его кресла рассыпались разноцветными формулами, замерцали точки соприкосновения уравнений. Где-то в этой программе, на которую он потратил пятнадцать долгих лет. должна скрываться ошибка, намеренно вставленная команда отказа. Единственным, кто мог это сделать, была Эмили. Троблум выделил сектора, в создании которых она принимала участие. В процессе изучения информации он снова испытал какие-то эмоции. И только немного позже понял, что это была печаль.

Из кабинета в пятом по счету строении от ангара Троблума Экспедитор увидел, как капсула Мария взмыла в небо. Поскольку он пользовался только своими глазами, представитель Ускорителей никак не мог обнаружить слежки.

— Он уехал, — доложил Экспедитор. — А в базовой программе навигации положение этого ангара указано неверно, так что без приглашения сюда попасть практически невозможно. Наверняка здесь что-то замышляют плохие парни. Хотите, чтобы я проник внутрь?

«Нет, спасибо, — ответил представитель фракции Консерваторов. — Пока обойдемся пассивным наблюдением».

— А как насчет этого Троблума? О нем есть информация?

«Судя по имеющимся данным, он сильно увлечен войной против Звездного Странника. Маршруты его полетов представляют определенный интерес, он посещает довольно необычные места».

— Вы думаете, он тоже представитель фракции?

«Нет. Он ученый, имеющий связи в командовании флота».

— Он связан с флотом?

«Да».

— Каким образом?

«Разыскивает и хранит артефакты и сведения о войне. Его интерес граничит с фанатизмом».

— Чем же вызван визит Мария?

«Хороший вопрос. Мы продолжим наблюдение за ним».

— Могу я теперь отправляться домой?

«Да».

— Отлично.

Если он доберется до межзвездной червоточины Аревало за десять минут, то успеет вовремя вернуться и выпить чаю с дочками.

ТРЕТИЙ СОН ИНИГО

Наступил чудесный летний вечер, и яркое солнце над гильдией эгг-шейперов приобрело оттенок раскаленной меди. Эдеард вышел на девятиугольный двор гильдии и удовлетворенно вздохнул, увидев команду из пяти ген-шимпанзе, отдирающих с крыши псарни последние клочки кимха. Их маленькие ручки острыми коготками снимали длинные плотные полоски пурпурной растительности, освобождая участки бледно-серого шифера. Псарни оставались последними строениями, крыши которых еще не были отчищены. Все прочие постройки вокруг двора шимпанзе уже освободили от растительности и отремонтировали. Еще они устранили протечки, вредящие подрастающим ген-формам, прочистили дренажные стоки, переполнявшиеся при каждом дожде. Стены зданий гильдии в результате работы ген-шимпанзе тоже обновились. Густые заросли гурклозы сократились до аккуратных желтых прямоугольников между дверями и окнами, что дало возможность подмастерьям-каменщикам ликвидировать щели и заполнить их свежим раствором. Обрезка растений не проводилась давно, так что еще одним плюсом стал огромный урожай ягод: темно-красные грозди свисали с лозы почти до самой земли.

Эдеард остановился, давая возможность Гонату и Эвоксу загнать на ночь в стойло жеребят ген-лошадей.

— Все вычищены и расчесаны? — спросил он двух юных подмастерьев, а сам про-взглядом прошелся по короткой грубой шерсти в поисках пятен грязи.

— Конечно, Эдеард, — возмущенно ответил Эвокс. — Я прекрасно знаю, как подавать команды ген-мартышкам.

Эдеард добродушно усмехнулся, невольно сравнив себя с Акиимом, инструктирующим новых учеников гильдии. Его про-взгляд отыскал и Сансию в пустом стойле. Она неподвижно сидела на стуле, а ее третья рука осторожно формировала эмбрион новой ген-формы, развивающийся в яйце. Способная молодежь. Нетерпеливы, но всегда готовы учиться. Две новые ген-лошади были вылеплены Эвоксом без посторонней помощи, и парень очень гордится своими жеребятами.

Прием новых подмастерьев стал для Акиима и Эдеарда началом новой жизни гильдии. Эвокс пришел к ним всего через неделю после судьбоносного путешествия в Визам. Сансия и Гонат переселились в спальни подмастерьев до начала зимы, и еще два фермера пока обсуждали возможность отослать своих детей в гильдию хотя бы на холодные месяцы. Через полгода после прихода подмастерьев, когда они привыкли к новой жизни, дела в гильдии пошли на лад. Эдеард даже обнаружил, что теперь обладает недостижимой прежде роскошью: свободным временем. И это тогда, когда ген-шимпанзе вовсю занимались ремонтом помещений! Пока новички тренировались отдавать команды шимпанзе, они и сами кое-что сделали внутри: побелили стены, отмыли полы и даже научились заготавливать продукты в кувшинах и бочонках. Значит, грядущая зима будет не такой унылой, как предыдущие.

— Как дела с кошками? — спросил Гонат.

— Я как раз иду их проведать, — ответил Эдеард.

Ген-кошки так хорошо справлялись с перекачкой воды, что совет постановил вырыть второй колодец по другую сторону от скалы. Теперь Эдеарду. кроме формирования ген-форм на замену кошкам в существующем колодце, надо было создать второй комплект. По правде говоря, животные работали не так долго, как он надеялся, всего пару лет. А формировать их было до сих пор невероятно трудно.

— Не забудьте, что завтра утром привезут продукты с фермы Доддита, проверьте, чтобы в хранилище было достаточно места.

— Ладно, — простонали хором Эвокс и Гонат.

Подмастерья поспешно загнали резвых жеребят в конюшню и убежали, пока Эдеард не нашел им еще каких-нибудь дел. Во дворе было шумно от ржания, блеяния, лая и стука копыт. Как только новые подмастерья освоили базовые принципы формирования, поголовье ген-форм в гильдии сразу же удвоилось. В стойлах теперь было два десятка аморфов, и Акиим уже договаривался с Ведардом о расширении помещений. Большая часть животных по-прежнему расходилась по фермам, но и в самой деревне многие жители расчищали давно неиспользуемые сараи и просили ген-мартышек или шимпанзе. Спрос на ген-волков после возвращения каравана из Визама тоже многократно возрос. Эдеард радовался этому, но тот факт, что взрослые отказывались выслушивать обновленные инструкции, его обескураживал. Старики ворчливо заявляли, что командовали ген-формами еще до появления на свет родителей Эдеарда. Не поспоришь, конечно, но если делать это неправильно и ничего не менять, то ничего и не добьешься. Вот почему в Эшвилле до сих пор бродили плохо управляемые ген-формы, раздражавшие окружающих. Так что Эдеард втайне от родителей старался обучить новым командам хотя бы ребятишек. Лореллан по-своему помогала ему, позволяя принимать участие в своих наставлениях. Против этого никто не осмеливался возражать.

Эдеард вошел в общий зал и взбежал по лестнице, радуясь, что убрался со двора. Гильдия переживала расцвет, поголовье увеличилось, но одним из побочных эффектов этого был сильный запах, распространявшийся из помещений для животных. Через неделю после того, как в спальне поселился Эвокс, Эдеард переехал в комнатку помощника мастера.

«Я пока еще не могу назвать тебя мастером, — печально сказал ему тогда Акиим. — Несмотря на то что ты сделал вне этих стен, несмотря на твое искусство, законы гильдии должны соблюдаться. Прежде чем стать мастером, тебе следует пять лет прослужить помощником».

«Я понимаю», — ответил Эдеард, но в душе посмеялся над формализмом Акиима: «Упаси нас Заступница от стариков, старающихся сохранить порядок в этом мире…»

«И я бы хотел, чтобы ты серьезнее относился к порядкам в гильдии», — резко добавил учитель.

Веселье Эдеарда мгновенно угасло. Похоже, что Акиим способен уловить любые эмоции, как ни старайся их скрыть.

В новой комнате хотя бы имелась кое-какая мебель. Приличный стол, полученный от гильдии плотников, буфет и комод, необходимый для хранения увеличившегося гардероба, кровать с мягким матрацем, набитым гусиным пухом. После нескольких неудачных опытов Эдеард все-таки научил свою личную ген-мартышку основам стирки и теперь раз в неделю получал чистую рубашку, пахнувшую лавандой с маленькой грядки на огороде — тот дождался наконец должного ухода.

Эдеард наскоро умылся из фарфорового кувшина, стоявшего на комоде. Комплекс построек гильдии еще не был подключен к примитивному деревенскому водопроводу, но Мелзар пообещал исправить это уже к концу месяца. Вместе с кузнецом он пытался построить плиту для подогрева воды, поступающей в дома, и давно экспериментировал с сетью труб вокруг жаровни. Они все время протекали и лопались, но определенный прогресс уже был достигнут.

Старинным лезвием Акиима Эдеард поскреб клочки волос на подбородке и недовольно поморщился, заметив царапины. Новое лезвие и приличное зеркало стояли в его списке покупок на первом месте. Из стопки оставленной ген-мартышками чистой одежды он выбрал свободную белую рубашку из хлопка и щегольские брюки из армшелка. Эдеард нашел в деревне несколько ткачих, которые в обмен на ген-пауков снабжали его изделиями из этого материала. Акиим знал о неформальном обмене, но только предупредил, чтобы бартер не мешал официальным сделкам гильдии. Ботинки Эдеард носил все те же, что купил в Визаме. За год они немного потерлись, но оставались все такими же прочными и удобными, единственное, что его огорчало, так это то, что обувь опять становилась ему тесноватой. За последний год он вырос еще на два дюйма, но не раздался в плечах. Он очень боялся, что в конце концов станет таким же костлявым, как Фахин.

Из каменного углубления напротив очага в большом зале Эдеард достал кожаную сумку с наплечным ремнем. Это было единственное место, защищенное от случайного про-взгляда. Проверив ее содержимое и убедившись, что юные подмастерья до нее не добрались, Эдеард забросил ремень на плечо.

— Настоящий франт, — раздался голос Акиима.

Эдеард вздрогнул и с виноватым видом сжал руками сумку. Он и не заметил, что старый мастер все это время сидел в комнате. Все они с переменным успехом время от времени пытались освоить защиту, применяемую бандитами, но Эдеард сомневался, что Акиим сейчас применил этот метод. Старый мастер всегда обладал способностью просто сидеть неподвижно и становиться незаметным на окружающем фоне.

— Спасибо, — ответил Эдеард и непроизвольно одернул полу рубашки.

— Собираешься уходить? — спросил Акиим, насмешливо махнув рукой в сторону длинного стола, накрытого на пятерых.

Насчет сумки он ничего не сказал.

— Э-э, да. Работа выполнена. Формировать лошадей и собак для фермы Джибита я начну завтра с утра. У трех аморфов намечается овуляция, самцы готовы к оплодотворению.

— Да, некоторые проблемы у других видов решаются проще, — заметил Акиим, многозначительно разглядывая наряд Эдеарда. — Какое же из увеселительных заведений ты собираешься сегодня почтить своим присутствием?

— Ну, таверна мне еще не по средствам. Мы просто собираемся с другими подмастерьями, вот и все.

— Очень хорошо. А среди них случайно не будет представительниц женского пола?

Эдеард поспешно обуздал свои мысли, но избавиться от румянца на щеках не получилось.

— Я думаю, придет Зехар. Может быть, и Калинди тоже.

Он пожал плечами, сохраняя самый бесстрастный вид, на какой только был способен.

На этот раз смутился Акиим, но его разум надежно укрывал мысленный щит.

— Знаешь, парень, надо бы нам с тобой поговорить на эту тему.

— На какую? — с беспокойством спросил Эдеард.

— О девушках, Эдеард. Тебе ведь уже шестнадцать. Я уверен, что ты уже обращаешь на них внимание. Ты ведь знаешь, что именно надо спросить у доктора Сенео, если… представится удобный случай?

Эдеард замер и мысленно взмолился, прося Заступницу, чтобы это кошмар поскорее закончился.

— Я… э-э… да. Знаю. Спасибо.

Прийти к доктору Сенео и попросить флакончик сока винака? Милосердная Заступница, да я лучше совсем его себе отрублю.

Акиим откинулся на спинку стула и поднял взгляд к потолку.

— А, я помню свои любовные приключения в Маккатране. Эти городские девчонки одеваются просто потрясающе. Те, кто из зажиточных семей, целый день только и делают, что наряжаются и причесываются, готовясь к балам и вечеринкам. Ах, Эдеард, жаль, что ты их не видел. Ты бы наверняка влюбился в какую-нибудь с первого взгляда. Нет, конечно, они сильно сердятся, когда сдергиваешь с них лифчик, но зато какой вид…

— Мне пора идти, а то я опоздаю, — выпалил Эдеард.

В возрасте Акиима не стоит употреблять такие слова, как «любовные приключения» и «лифчик».

— Да, конечно. — Старый мастер улыбнулся своим мыслям. — Я удерживаю тебя здесь из чистого эгоизма.

— Несколько минут у меня еще есть.

— Я говорю не о сегодняшнем вечере.

— Гм…

— Мне больше нечего тебе дать, Эдеард. Ты почти превзошел своего мастера. Думаю, тебе пора отправляться в Маккатран, чтобы продолжить обучение в Синей башне. Меня там еще должны помнить. Да и мое звание кое-чего стоит. Я мог бы написать тебе рекомендацию.

— Я… Нет. Нет, я не уйду.

— Почему же? — негромко спросил Акиим.

— В Маккатран? Я? Нет, это немыслимо. Это… Это так далеко, я даже не знаю где. Как я туда доберусь?

— Так же, как все, мой мальчик. С караваном. В этом путешествии нет ничего сверхъестественного. Ты должен научиться заглядывать за горизонт, а если останешься в Эшвилле, он будет тебя сковывать. Я не хочу, чтобы ты попусту растрачивал свой талант. В мире есть и другая жизнь, не только жалкое существование в нашей деревне на краю дикого леса. В этом ты убедишься еще по пути в Маккатран.

— Вряд ли я зря растрачиваю свой талант, оставаясь здесь. Я нужен нашей деревне. Вспомните только, насколько увеличилось поголовье ген-форм.

— Ты так думаешь? Ты раздражаешь местных жителей, Эдеард. Ты силен и умен, а они не могут похвастаться ни тем, ни другим. Нет, не пойми меня превратно, это прекрасное место для таких как я, кто доживает оставшиеся дни. Но не для тебя. Поверь мне, Эшвилль жил сотни лет без тебя и проживет еще столько же. Эти люди так упрямы, так приросли корнями к месту, что и без тебя никто из них не провалится в черное сердце Хоньо. На следующей неделе я напишу письмо. А к концу месяца подойдет караван Баркуса. Мы с ним давно знакомы, и он мне кое-чем обязан. Ты сможешь отправиться с его караваном.

— В этом месяце? — изумленно прошептал Эдеард. — Так скоро?

— Да. Откладывать поездку нет смысла. Я уже все обдумал.

— А новые ген-кошки…

— Я справлюсь, Эдеард. Прошу, не делай этот нелегкий для меня шаг еще труднее.

Эдеард подошел к старому мастеру.

— Спасибо, сэр. Это… — Он вдруг усмехнулся. — Трудно себе представить.

— Ха! Посмотрим, как ты будешь меня благодарить через год. Мастера Синей башни совсем не такие мягкосердечные, как я. Они вобьют в твою голову понятия о почтительности. Твое тело покроется синяками еще до конца первого дня обучения.

— Я выдержу, — заверил его Эдеард. Он положил руку на плечо Акиима и открыл свои мысли, наполненные любовью. — Я докажу, что вы не зря отправили меня к ним. Что бы ни случилось, я все снесу ради вас. И никогда не дам повода сомневаться в вашем ученике. Вы будете мной гордиться.

Акиим взял его руку и крепко сжал.

— Я уже тобой горжусь. А теперь иди. Ты попусту теряешь время, пока твои друзья веселятся. Иди, а мне предстоит очередной ужин с юными недоумками, придется выслушивать их глубокомысленную болтовню и отвечать на заковыристые вопросы.

Эдеард рассмеялся.

— Какой же я плохой ученик, раз оставляю своего мастера на такие мучения.

— И в самом деле. Уходи, ради Заступницы. Дай мне собраться с духом, иначе я сбегу в таверну.

Эдеард повернулся и вышел из зала. Он почти остановился, чтобы полюбопытствовать, что имел в виду Акиим. говоря, что он раздражает местных жителей. Но решил, что успеет спросить утром.

— Эдеард, — окликнул его Акиим.

— Да, мастер?

— Хочу тебя предостеречь. Помалкивай о том, что уезжаешь, не говори даже своим друзьям. Зависть — не самый приятный цветок, и он пахнет обидой.

— Хорошо, мастер.

Солнце уже спустилось до верхушки крепостной стены, и Эдеард поспешил свернуть с главной улицы в переулок, ведущий к гранитной скале на окраине деревни. В голубом небе, словно столбы утреннего тумана, уже вырастали призрачные колонны ночного сияния. Старина Булуку застыл прямо над головой. Фиолетовая струя коварной змеей скользила по небу своей дорогой, постичь которую был не в силах ни один из астрономов Кверенции. Ее путь не могли изменить ни смена времен года, ни движение солнца. Эдеард увидел, как по всей ее длине в течение нескольких минут бежали ярко-голубые отблески, слишком слабые, чтобы вызвать тени на высохшем грунте дорожки. Море Одина — неправильный овал мерцающего зеленовато-голубого тумана, появляющийся летними ночами, — уже двинулось к северному краю горизонта. Последователи Заступницы говорили, что там находится Ядро Бездны, куда Небесные Властители уносят души мужчин и женщин, чтобы те могли грезить в тихом блаженстве до конца своего существования. Эта участь была уготована только самым достойным, и в небесах Кверенции так давно не видели Небесных Властителей, что они превратились в легенду, поддерживаемую лишь последователями Заступницы. Из неровных краев Моря Одина выступали алые рифы, куда Небесные Властители отправляли души менее достойных людей, чтобы те медленно падали в сердце Хоньо, навстречу полному забвению.

Эдеард частенько недоумевал, не исчезли ли эти великие существа из-за того, что им приходилось уносить так много недостойных людей. Значит, мы по своему невежеству сами виноваты в упадке этой Вселенной. К счастью, учение Заступницы говорило, что люди просто ослабели духом и потому Небесная Заступница была призвана Первожителями, чтобы направить их на путь истинный, который и приведет в Ядро Бездны. Жаль только, что в нынешнее время к словам Заступницы прислушиваются лишь немногие.

— Призываешь Небесных Властителей? — раздался рядом голос.

Эдеард с улыбкой обернулся. Его про-взгляд отыскал ее еще десять минут назад, на пороге церкви. Именно из-за нее он и выбрал этот маршрут. Из теней рыночной площади вышла Салрана. Позади пустых палаток и прилавков церковь со спокойной уверенностью возвышалась над остальными зданиями деревни. Прозрачная крыша мерцала отблесками горящих внутри лампад.

— Они не отвечают, — сказал он. — Никогда не отвечают.

— Когда-нибудь ответят. Кроме того, ты еще не готов к отплытию в Ядро Бездны.

— Нет, не готов.

Он был не в состоянии поддержать ее добродушную насмешку. Отъезд в Маккатран, такой далекий, казался Эдеарду почти равносильным полету в Ядро. «Что она будет делать после моего отъезда?» — подумал он.

Этим летом вырос не только Эдеард. За последние пару лет Салрана тоже прибавила в росте несколько дюймов. Плечи у нее стали шире, как будто девочка превращалась в обычную крепкую крестьянку, но, в отличие от сверстников, которые становились все более массивными, готовясь к столетию тяжелой работы на земле, она оставалась стройной и хрупкой. Простая бело-голубая одежда послушницы плотнее обтягивала тело, и Эдеард, глядя на нее, испытывал одновременно восторг и смущение. Это обстоятельство усугублялось еще и тем, что девушка постепенно избавлялась от детской пухлости, и в ее лице проявились высокие скулы, каких он не видел больше ни у кого. Уже всем было видно, какой красивой она станет спустя некоторое время. К счастью, Салрана все еще мучилась от своих веснушек, а ее медно-рыжие волосы оставались такими же непослушными, как в детстве. Если бы не это, Эдеард испытывал бы большие трудности в ее обществе. Пока же их дружба вызывала у него одновременно и радость, и страх. Салрана была еще слишком молода для того, чтобы делить постель с мужчиной, но он не представлял, что произойдет, когда она еще немного повзрослеет. После таких размышлений он опасался, что Небесная Заступница поразит его огненным копьем самого Хоньо. Впрочем, ее служительницам не возбранялось выходить замуж.

«Теперь это не важно, — подумал Эдеард. — Если даже я сюда вернусь, то лишь через несколько лет. К тому времени у нее будет тупица-муж и трое ребятишек».

— У тебя какое-то странное настроение, — с невинным любопытством заметила Салрана. — Что-нибудь случилось?

— Да, вроде того. Я получил хорошие новости. Великолепные. — Он предостерегающе поднял руку. — И я тебе о них расскажу, только немного позже.

— Господи, какие могут быть секреты в Эшвилле? Спорим, я обо всем узнаю завтра еще до полудня.

— Спорим, что не узнаешь.

— На что спорим?

— Ни на что. Это было бы нечестно. Это личное дело.

— Ты ведешь себя просто жестоко. Но я попрошу Заступницу, чтобы она тебя простила.

— Ты очень добрая.

Салрана подошла к нему вплотную и ласково улыбнулась.

— А ты собрался в пещеры?

— Да, один или два подмастерья сказали, что заберутся туда. И я тоже решил к ним присоединиться.

— А когда меня туда пригласят?

— Вряд ли мать Лореллан одобрит твои ночные вылазки.

— Ха. Добрая матушка не знает о многих моих проделках.

Салрана решительно тряхнула волосами и расправила плечи. Постояв в агрессивной позе не больше двух секунд, она начала хихикать.

— Я буду молиться, чтобы она и дальше оставалась в неведении. — сказал ей Эдеард.

— Спасибо. — Ее пальчики игриво пробежались по его руке. — Кто бы мог такое представить еще несколько лет назад? Мы оба счастливы, и ты стал своим среди других парней.

— До того, как они меня приняли, я участвовал в бою.

Убивал людей. Даже теперь он видел искаженное страхом и удивлением лицо бандита перед тем, как тот врезался в дерево.

— Конечно, это свойственно всем мальчишкам. Как и ночные походы в пещеры. Все мы должны приспособиться к здешней жизни. Эдеард. Нам суждено провести в Эшвилле долгие-долгие годы.

Он не нашел слов для ответа и только напряжено улыбнулся.

— И будь осторожен с Зехар. Она давно похваляется, что скоро окрутит тебя. Девица весьма красноречива в своих мечтаниях. Особенно для подмастерья пекаря.

— Она? Она собирается?..

На лице Салраны вспыхнула издевательская усмешка.

— Да-да. — Затем она хихикнула и послала ему воздушный поцелуй. — Не забудь все подробно мне рассказать. Очень хотелось бы узнать, способен ли ты на такие непристойности.

С этими словами она повернулась к нему спиной, приподняла подол юбки и побежала вниз по склону, продолжая хихикать.

Эдеард выдохнул. Его мысли беспорядочно метались в голове, а ноги противно дрожали. Если у него и имелась причина остаться в Эшвилле, то сейчас он смотрел именно на нее. Его про-взгляд провожал Салрану и после того, как она свернула за угол на главную улицу. Эдеард следил за ней до тех пор, пока не убедился, что девушка, выполнявшая какое-то поручение, не оказалась в безопасности.

В скалах позади Эшвилля имелось немало пещер. Многие из них использовались уже не одно десятилетие. В тех, где держалась постоянная температура и влажность, долгими зимами хранили всевозможные припасы. Самые большие пещеры давно превратились в надежные амбары. Но ни одна из них Эдеарда не интересовала. Он направился к узкой, причудливо изогнутой трещине в скале всего в тридцати ярдах от основания крепостного вала. Чтобы добраться до нее, ему пришлось вскарабкаться на груду округлых булыжников, потом ухватиться за нависающий выступ и протиснуться в темную расщелину. Более крупный человек сюда бы не поместился, да и сам Эдеард мог бы ходить этим маршрутом еще только год или два. Он оказался в постепенно расширяющемся проходе, куда не проникали телепатические посылы жителей деревни. Теперь его мир ограничивался влажной темнотой, и даже про-взгляд не мог пробиться сквозь толщу скалы. Все ощущения ограничивались открывшейся впереди пустотой. И только после пологого поворота он увидел впереди мягкий желтоватый свет.

В узкой пещере под проходящей высоко над головами трещиной вокруг пары старых коптящих масляных ламп собрались семь подмастерьев. Приход Эдеарда нарушил их разговор, но молчание быстро сменилось приветственными улыбками. Ощущение причастности к их кружку не переставало радовать юношу. Даже Оброн приветливо махнул рукой, а Фахин жестом предложил сесть рядом с ним. Эдеард постарался пройти как можно дальше от Зехар, а на ее кошачью усмешку ответил нервной улыбкой.

— Я думал, ты уже не придешь, — сказал Фахин.

— Я просто немного задержался, — ответил Эдеард.

Открыв кожаную сумку, он достал и высоко поднял большую бутылку с вином, чем заслужил одобрительный свист.

Фахин наклонился к его уху.

— Я решил, что ты сбежал в страхе перед Зехар, — многозначительно подмигнув, прошептал он.

— Милосердная Заступница, неужели она всем рассказывает обо мне?

— Я подслушал ее разговор с Марили. Она просила Келину достать у доктора Сенео пузырек с соком винака. Я думал, ты в курсе.

— Нет, не в курсе, — буркнул Эдеард.

— Ладно. Если возникнет такая потребность, просто скажи мне. Я смогу достать тебе флакончик так, что никто не будет об этом знать, тем более Сенео.

— Спасибо, я запомню.

Фахин кивнул, не проявляя дальнейшего интереса к этой теме, о чем свидетельствовали и его пассивные поверхностные мысли. Он открыл свою старую сумку на поясе и достал несколько высушенных листьев кестрика. Теперь они двое стали центром нескрываемого интереса со стороны остальных подмастерьев, собравшихся в пещере.

Эдеард уселся поудобнее и откупорил бутылку. Вино было темно-красным, что, по словам Акиима, свидетельствовало о его высоком качестве. Сам Эдеард в этом не разбирался. Все вино в Эшвилле обладало сильным привкусом, остающимся во рту даже на следующий день. Эдеард полагал, что со временем привыкнет к нему, но чтобы получать удовольствие…

— Фахин, каким ты себя видишь лет через пятьдесят?

Тощий ученик доктора поднял взгляд от приготовленной сланцевой ступки.

— Дружище, ты сегодня что-то слишком серьезен. Имей в виду, она действительно производит эффект.

На мгновение Эдеард решил, что речь идет о Салране, но взгляд Фахина, усиленный толстыми линзами, метнулся в сторону Зехар.

— Нет, это не то, — раздраженно отмахнулся Эдеард. — Только представь, прошло пятьдесят лет. Чего ты ждешь от жизни?

— Ну, я обязательно стану доктором. Сенео ведь намного старше, чем это кажется со стороны. А она говорит, что таких многообещающих учеников, как я, не было уже много лет.

Он начал растирать листья в ступке, вращая пестик плавными неторопливыми движениями.

— И это все? Деревенский доктор?

— Да. — Фахин больше не смотрел на Эдеарда, в его мыслях проскользнул оттенок нетерпения. — Я не такой, как ты, Эдеард. И пусть меня заберет Хоньо, я даже не такой, как Оброн. Я уверен, что при тебе гильдия эгг-шейперов уже в следующем столетии обретет небывалое величие. Возможно, лет через тридцать ты станешь мэром. Эшвилль прославится по всей стране, сюда начнут стекаться толпы людей, и наш край дождется процветания. В этом мы все на тебя надеемся. А в таких условиях быть доктором и твоим другом весьма почетно.

— Ты действительно считаешь, что я на это способен?

— Ты сможешь это сделать. — Фахин растер в пыль последние кусочки листьев. — В противном случае ты поведешь армию варваров на штурм Маккатрана и разрушишь старые порядки. В тебе есть особая сила. Я это видел. Мы все видели. Такая сила привлекает людей.

— Не говори так, — попросил Эдеард. — Даже в шутку.

— А кто шутит?

Фахин насыпал порошок кестрика в маленькую белую фарфоровую трубку и добавил немного табака.

Эдеард с беспокойством смотрел на друга.

«Так вот что думают люди! И поэтому я их раздражаю!»

— А знаешь, сторожа на башнях по ночам видят про-взглядом твоих быстролисов, — сказал Фахин. — Ты по-прежнему удерживаешь их снаружи?

— Что? Нет! Я прогнал быстролиса сразу, как только мы вернулись; ты ведь был рядом и сам все видел. Да и как эти старые дурни могли что-то увидеть? Они спят большую часть ночи, кроме того, не в состоянии отличить одного зверя от другого.

— Быстролисы были в ошейниках.

— Это не мои! — возразил Эдеард. — Постой, лис был не один? Ты же знаешь, что я управлял только одним зверем. А когда они их видели? — заинтересовался он.

Фахин чиркнул спичкой и сильно затянулся, загоняя пламя в чашечку трубки.

— Точно не помню. — Он выпустил клуб дыма. — Кажется, пару месяцев назад.

— Почему никто мне не сказал? Я бы мог выяснить, правда это или нет.

— А зачем?

Спичка догорела, Фахин сделал глубокую затяжку, и его взгляд мгновенно утратил четкость.

Эдеард смотрел на своего друга с растущим беспокойством. Все они собрались в пещере, чтобы выпить, покурить и поболтать, как поступали все подмастерья с самого основания Эшвилля. Но Фахин с недавних пор стал употреблять кестрик почти каждый вечер, и после возвращения каравана из Визама эта привычка быстро укреплялась.

— Милостивая Заступница, — прошептал Эдеард и обернулся к другому подмастерью.

«Может, и правильно, что я уеду отсюда».

Фахин передал трубку соседу. Зехар, не переставая хищно улыбаться, протянула руку к бутылке Эдеарда. Прежде чем передать ей вино, он с преувеличенной жадностью сделал большой глоток.

…Первым, что ощутил Эдеард после пробуждения, был сильнейший приступ тошноты. Попытавшись перевернуться, он сильно ударился виском о холодные доски пола. Он даже не сразу понял, что лежит не на своем чудесном мягком матраце, а почему-то прямо на полу, рядом с кроватью, к тому же полностью одетый, если не считать одного сброшенного ботинка. И изо рта жутко воняет!

Эдеард застонал и снова ощутил, как к горлу поднимается кислота. Отказавшись от попыток контролировать свой организм, он уступил позывам рвоты. А через мгновение его охватил ужас, выступивший холодной испариной из каждой поры тела. Дрожащими руками Эдеард попытался стереть клейкую жидкость, капавшую с губ, и едва не заплакал от жалости к самому себе. Он мог бы смириться с похмельем, даже таким сильным, какое давало красное вино, но сейчас испытывал нечто более страшное, чем расплата за невоздержанность. Эдеард вспомнил. Лес. Засада бандитов.

Его тело среагировало на алкоголь и пару затяжек трубки. А разум на глубинном инстинктивном уровне вопил о смертельной опасности, надвигающейся из темноты. Эдеард заставил себя сесть. Слабый рассеянный свет ночного неба, проникающий сквозь щели в ставнях, позволил осмотреть комнату. Все было в порядке. Все, кроме него самого. Он всхлипнул, не в силах сопротивляться животному ужасу, почти ожидая, что его в любой момент поглотит какое-то чудовище. Похмелье отдавалось в голове пульсирующей болью. С трудом сосредоточившись, он медленно открыл про-взгляд и осмотрелся.

Трое младших подмастерьев спали в своих постелях. Эдеард продвинул про-взгляд дальше, едва не плача от острой боли позади глаз. Акиим тоже мирно храпел в своей комнате. Во дворе подрастающие ген-формы, как и всегда, спали стоя, переступая с ноги на ногу и пофыркивая. Две кошки неторопливо пробирались по крыше, выслеживая мелких грызунов. Ген-волк, сидя на привычном камне у ворот деревни, медленно поворачивал голову, послушно наблюдая за дорогой.

Эдеард в изнеможении застонал и отвел про-взгляд. Он все еще дрожал от холода. Влажная и липкая на груди рубашка невыносимо воняла. При малейшем движении его снова начинало тошнить. Он не без труда освободился от рубашки, дотянулся до стакана с водой, стоявшего на прикроватной тумбочке, и отпил несколько глотков. Из комода, с самого дна одного из ящиков, Эдеард достал мешочек вымоченных в масле лепестков джуна, приготовленных Фахином. Он развязал бечевку, закрыл глаза и положил в рот один лепесток. Снадобье обладало отвратительным вкусом, но Эдеард протолкнул его в горло последним глотком воды.

За все шестнадцать прожитых лет ему еще никогда не было так плохо. И страх все еще не унимался. От нового приступа дрожи на глазах выступили слезы, а руки непроизвольно обхватили плечи.

«Что со мной происходит?»

Он доковылял до окна и распахнул ставни. В комнату ворвался прохладный ночной воздух. Море Одина уже почти спустилось за горизонт, а это означало, что после полуночи прошло около двух часов. Впереди бледными пятнами в призрачном свете звездных туманностей простирались соломенные крыши низеньких домишек. Ничто не двигалось. Но от одного вида этой безмятежной картины Эдеарду стало еще страшнее. На мгновение в ушах зазвенели крики, перед глазами мелькнули языки пламени. Живот опять скрутило болью, так что Эдеард привалился к подоконнику.

«Заступница, за что мне все это?»

Выпрямляясь, он инстинктивно взглянул на ворота в крепостной стене и две сторожевые башни. Ни одного из часовых не было видно. Впрочем стояла ночь, а ворота находились в доброй полумиле. Эдеард решительно набрал полную грудь воздуха и уперся обеими руками в оконную раму. Он снова сосредоточился на про-взгляде. «Если там все в порядке, — решил он, — я иду спать».

Сторожевые башни были построены из гладкого камня, а в течение последующих десятилетий их еще укрепили изнутри толстыми брусьями В их стенах до сих пор не было ни одной пробоины, но сверху вниз уже поползли извилистые трещины. На широких парапетах башен могли одновременно поместиться до десяти воинов, и в их распоряжении имелось несколько тяжелых орудий, угрожавших любому глупцу, осмелившемуся штурмовать ворота. Сегодня на восточной башне никого не было. А вот на парапете западной башни под сигнальным колоколом стоял человек. Он повернулся и посмотрел на деревню. У его ног на каменных плитах лежали три тела.

Эдеард испуганно вздрогнул и попытался изменить фокусировку про-взгляда. Мысли одинокого мужчины мерцали оттенком удовлетворения Эдеард ощутил его злобную усмешку.

«Привет», — донесся до него телепатический посыл.

У Эдеарда сжалось горло, он перестал дышать.

— Кто ты?

В его голове зазвучал мысленный смех.

«Нам известно, кто ты такой. Мы все о тебе знаем, смышленый мальчишка. Мы знаем, как ты поступил с нашими друзьями. И поэтому сегодня ты — моя добыча. Обещаю, твоя смерть не будет быстрой».

Эдеард ахнул и отпрянул от окна. Но слабое ощущение прикосновения чужого про-взгляда все равно осталось. Он вложил в телепатический посыл все свои силы:

— Акиим! Акиим, проснись. Бандиты! Бандиты уже в деревне!

Его мысленный вопль стал своеобразным сигналом. Мягкое сияние мыслей проявилось на дорожках и переходах между строениями гильдии. Эдеард закричал. Бандиты были повсюду!

Как их много! Здесь собрались негодяи со всего дикого леса.

— Во имя Заступницы, что случилось? — донесся мысленный вопрос сонного Акиима.

— Бандиты! — снова крикнул Эдеард и мысленно, и вслух. — Сотни бандитов. Они уже здесь.

Он обратился сразу ко всем ген-волкам, оставшимся в гильдии, и да: команду атаковать чужаков. В ответ по двору раскатился угрожающий рык.

На улице у гильдии появились пятеро бандитов. Они излучали силу и уверенность и уже не старались остаться незамеченными. В отличие от своих лесных собратьев, они не были измазаны грязью и носили простые темные куртки и крепкие ботинки. И они не пользовались ни луками, ни стрелами. Вместо этого грудь каждого пересекали два ремня крест-накрест, к которым были пристегнуты небольшие металлические коробочки и несколько кинжалов. Эфир вокруг бандитов дрожал от телепатических посылов. А потом Эдеард заметил рядом с каждым по паре быстролисов.

— Милосердная Заступница, — выдохнул он.

Его мозг уловил посылы Акиима, обращенные к старейшинам деревни, и в них короткие и четкие команды объявить общую тревогу.

Но было уже поздно. Над крышами Эшвилля взметнулось пламя. Ярко горящие факелы, пропитанные маслом, взлетали в воздух и. направляемые телекинетической силой, падали прямо на соломенные кровли. Сухая погода, стоявшая в последние месяцы лета, способствовала распространению огня, и вскоре вся деревня запылала оранжевым костром.

По двору гильдии пронеслись ген-волки. Эдеард, протянув третью руку, распахнул перед ними ворота. И тогда он впервые услышал этот грохот. Ужасный оглушительный раскат, словно выстрелили сразу сотни пистолетов. В открытом окне полыхнули белые вспышки, а в его голове отозвались злорадные мысли бандитов. Ген-волки попадали на землю; их тела изрешетили пули, а через мысленную связь пронеслись импульсы мучительной боли. Те, которые сумели уцелеть под выстрелами, были атакованы быстролисами. Металлический грохот затих, а звери сцепились между собой, принялись прыгать, вертеться и рвать друг друга клыками.

В этот момент Эдеард услышал женский крик. В нем было столько смятения и боли, что он не осмелился посмотреть на жертву про-взглядом, он знал, что означает такой крик. Знал, что это значит для любой женщины деревни. Или девочки.

Его пронизывающая расстояние мысль метнулась к церкви.

— Салрана!

«Эдеард, — донесся до него ее посыл. — Они здесь, они уже в церкви».

Его мысль мгновенно отыскала ее, словно подсветив мощным лучом. Салрана закрылась в своей комнатке в покоях настоятельницы, примыкающих к церкви. А под куполом церкви между пустыми скамьями в сопровождении быстролисов уже шли трое бандитов, излучавших презрение и злобное торжество. Мать Лореллан, поднявшись с кровати, спешила в церковь навстречу осквернителям. Для служительницы богини ее мысли сияли необычайно сильной агрессией.

Эдеард понимал, что бандиты и их звери через минуту разорвут ее в клочья.

— Беги, — крикнул он Салране. — Беги быстрее. Выпрыгни из окна в сад. Старайся не попадаться им на глаза и пробирайся к рыночной площади. На мостовой нет огня. Я встречу тебя у палатки взвешивания зерна.

«Ой, Эдеард!»

— Не медли. Беги скорее.

Он бросился к окну. В несколько прыжков он оказался на улице. Бой быстролисов с выжившими ген-волками уже почти закончился. Если здесь и остался еще кто-то из зверей, он сможет с ними справиться. Напротив гильдии полыхал весь ряд домов. Из распахивающихся дверей выбегали мужчины, закрытые щитами, с ножами в руках. Бандиты подняли свое оружие, и снова раздался грохот. Они как-то умудрялись перезаряжать свои пистолеты с невероятной быстротой и посылали подряд десятки пуль. Эдеард в оцепенении смотрел, как плоские предметы в их руках плюются пурпурно-филетовым пламенем. Пули легко пробивали щиты, и жители деревни один за другим падали на землю в страшных мучениях.

— Мерзавцы! — крикнул Эдеард и рванулся вперед.

«Нет! Стой!»

Телепатический посыл Акиима был настолько мощным, что половина людей застыла на месте. На несколько мгновений стих даже грохот оружия.

Эдеард приземлился и едва не вскрикнул от боли в босой ноге. Ближайший к нему бандит пригнулся, словно собирался схватиться врукопашную. Каким-то образом Эдеард чувствовал сразу и Акиима, и бандита на сторожевой башне и знал, что оба они затаили дыхание. Бандит на улице, торжествующе оскалив зубы, поднял оружие. Эдеард третьей рукой потянулся к его руке. Он не был уверен, что даже его щит сможет устоять против множества одновременно бьющих пуль, но, как и с любым другим оружием, для выстрела надо было нажать на курок. Бандит вытаращил глаза, ощутив на себе силу телекинеза Эдеарда. А потом улица огласилась воплями, когда третья рука Эдеарда быстро переломала ему все пальцы по очереди. Эдеард стал поворачивать оружие под изумленным взглядом бандита, пока дуло не уперлось в грудь стрелка. А потом резко нажал на курок. Разряд, хоть и длился долю секунды, оказался необычайно мощным. Потом внутри оружия сработал какой-то механизм, и сердце бандита взорвалось. Обрывки плоти и брызги крови окропили пыльную улицу.

Еще трое бандитов подняли оружие. Эдеард напрягся, обхватил их тела третьей рукой и лишил возможности двигаться.

— Разберитесь с ними, — крикнул он оставшимся в живых крестьянам, выбежавшим из горящих домов.

«Твоя смерть будет неимоверно мучительной», — уловил он посыл бандита со сторожевой башни.

За спиной Эдеарда громыхнуло оружие. Резко обернувшись, он увидел, как падает пятый бандит, не устоявший под натиском целой стаи ген-мартышек, проинструктированных Акиимом.

— Я же сказал остановиться, — упрекнул его учитель.

— Спасибо, — ответил Эдеард.

Жестокость крестьян, набросившихся на неподвижных бандитов, его неприятно поразила. Он ослабил хватку на окровавленных трупах. Люди, опомнившись, повернулись к нему, ожидая указаний.

— Собирайтесь все вместе во дворе гильдии, — сказал им Эдеард, припомнив действия Мелзара во время нападения в лесу. — Держитесь единой той, так ваша защита будет крепче.

— И ты тоже иди с нами, парень, — позвал его Акиим, увидев, что Эдеард ял оружие одного из бандитов.

Пpo-взгляд открыл ему внутреннее устройство, оказавшееся невероятно сложным. Эдеард ничего не понял в работе механизма, кроме того, что надо нажимать на курок и еще что в передней камере металлического футляра лось не так уж много пуль.

— Я должен помочь Салране.

— Нет. Здесь все кончено. Уходи. Живи, Эдеард, я прошу тебя. Постарайся пережить эту ночь, не дай им одержать победу.

Эдеард пустился бегом по улице, морщась от боли при каждом шаге босых ног.

— Нельзя допустить, чтобы они разрушили всю деревню.

— Они уже сделали это, мой мальчик! Беги и прячься!

Его про-взгляд постоянно осматривал путь в поисках новых бандитов, переулка навстречу выскочил быстролис. Эдеард почти поравнялся дм, а потом проник третьей рукой в череп и вырвал мозг. При этом он ощутил злобу зверя, обжигающую, словно пламя факела. От полыхающих домов на улице стало светло задолго до рассвета. Ночную тишину прогнали утихающие крики, стоны, грохот оружия и треск огня.

«А ты ловкий парень, верно?» — послышался в его мыслях насмешливый голос бандита с башни.

Эдеард направил туда свой про-взгляд, но на башне уже никого не было. Быстрый осмотр не выявил ничего, кроме разбитых ворот и мертвых сторожей.

— Где ты? — с досадой воскликнул Эдеард. — Акиим. помоги, я не чувствую и половины бандитов.

Физический слух уловил щелчок механизма, и Эдеард инстинктивно усилил защиту. Из дома, мимо которого он пробегал, вырвалась очередь выстрелов. Позже он решил, что ему повезло: бандит плохо прицелился, и в Эдеарда попали не все пули. Да еще в мозгу послышатся чей-то слабый телепатический посыл: «Нет, только не его». Но даже и при этом ударная сила отбросила его назад и почти оглушила. Третья рука Эдеарда непроизвольно потянулась к источнику выстрелов. Бандит, слегка пошатываясь, уже выходил на дорогу. Эдеард дотянулся до горящей соломенной крыши и резко дернул. Языки пламени взметнулись к небу, а остатки крыши рухнули на голову бандита, тот упал на колени и завопил, но, к счастью, его крики быстро затихли.

«Ты в порядке?» — спросил Акиим.

Эдеард со стоном поднялся на ноги. Вокруг повсюду бушевали пожары, в ночное небо то и дело взмывали столбы искр, из дверей и окон домов вырывались оранжевые потоки. От невыносимого жара кружилась голова, и казалось, что не защищенная одеждой кожа вот-вот почернеет и вздуется пузырями.

— Я здесь, — ответил он, — но я не чувствую их, я не знаю, где они находятся.

Он был уверен, что бандит из сторожевой башни уже подкрадывается к нему, скрываясь за бушующим пламенем и оседающими стенами домов.

«Попробуй вот это», — сказал Акиим.

Тон его телепатического посыла стал высоким, словно звонкая птичья трель. Эдеарду казалось, что эта песня до отказа заполнила его разум. В ней содержались знания, грани таланта, мысли и даже воспоминания, позволяющие осуществить особые действия разума. Учась формировать зародыши, Эдеард усвоил множество базовых толкований, но это оказалось намного более сложным. Когда песнь закончилась, он начал объединять свой про-взгляд и третью руку в единую силу, которая образовала вокруг оболочку непроницаемой темноты. Теперь он как будто попал в сгусток плотного тумана.

«Я прошу тебя, — снова заговорил Акиим. — Уходи. Не рискуй своей жизнью. Эдеард, воздержись от напрасного риска. Пожалуйста. Запомни: Синяя башня в Маккатране. Иди туда. Раскрой свой дар».

— Я не могу вас оставить! — закричал он в кошмарную ночь.

«С деревней покончено. А теперь уходи. Ступай, Эдеард. И пусть наши старания не пропадут понапрасну».

Эдеарду хотелось опровергнуть слова старого мастера, сказать, что его отважные друзья-подмастерья и мастера вроде Мелзара и Бедарда сумеют дать отпор. Но, взглянув на окружающий хаос и огненный шторм, он понял, что был бы неправ. Вокруг все еще раздавались отчаянные крики, рычание быстролисов и грохот оружия. Бандиты встречали сопротивление только поблизости от нескольких гильдий, а вся остальная деревня уже пала. Спасать было некого. Кроме Салраны.

Эдеард снова заставил себя бежать к рыночной площади. Мимо него по улице, не дальше, чем в пяти ярдах, проскочил бандит — и даже не заметил присутствия Эдеарда. Тот мог бы убить его без труда, хотя бы в отместку за гибель своих соотечественников, но тогда выдал бы себя. Несмотря на охвативший его гнев и отчаяние, Эдеард понимал, что для борьбы с человеком со сторожевой башни у него нет ни сил, ни опыта.

По пути к рынку он проскочил еще мимо трех разбойников. Вокруг площади повсюду бушевал огонь, но ближе к центру было уже не так жарко. Вдруг он увидел, что двое мужчин удерживают лежащую женщину и смеются, наблюдая, как третий ее насилует. Быстролисы, охраняя своих хозяев, образовали вокруг них кольцо.

Этого Эдеард стерпеть не смог. Он даже узнал женщину, хотя и не вспомнил ее имени, — она помогала подготавливать шкуры в дубильной мастерской.

Бандиты ни о чем не догадывались, пока их быстролисы не развернулись мордами внутрь кольца и не зарычали, показав клыки величиной с человеческий палец.

— Что за… — только и успел выкрикнуть один из насильников.

Он поднял оружие, но было слишком поздно. Звери прыгнули, и по площади разнеслись отчаянные вопли терзаемых разбойников.

«А, вот ты где, — раздался в голове злорадствующий телепатический голос. — А я уж испугался, что ты от меня ускользнул».

Эдеард зарычал от ярости, подняв взгляд к затянутому дымом ночному небу. Как он ни старался, отследить источник посыла он не мог.

«Ну и что же ты намерен здесь делать, кроме как истреблять моих товарищей? Ах, да, уже вижу».

Эдеард уже заметил, что Салрана, спрятавшись под прилавком весовой, озадаченно смотрит вверх. Он со всех ног устремился к ней.

«Он на рыночной площади, — на всю деревню объявил бандит. — Окружайте».

Эдеард почувствовал, как все разбойники повернулись в его сторону.

«А она хорошенькая. Очень молода, к тому же из церкви, верно? Да, я ее: наю. Позволь тебя поздравить, ловкий парнишка. Отличный выбор. Ради такой девчонки можно и рискнуть».

Эдеард добрался до Салраны и окружил ее своей защитной маскировкой. Его появление вызвало у нее изумленный возглас.

«Вот я тебя и поймал».

Эдеард отчетливо ощущал злорадное удовлетворение в посыле бандита. Он даже почувствовал, как тот напряг мышцы ног, чтобы добраться до испуганного мальчишки.

«В самом конце я пришпилю тебе веки, чтобы ты не мог закрыть глаза и видел, как я ее трахаю, — объявил бандит, наполняя свой посыл предвкушением наслаждения. — Это будет последнее, что ты увидишь перед смертью. И ты отправишься к Хоньо с одной мыслью: я оставлю ее себе, ловкий парнишка. И буду обрабатывать каждую ночь. Следующее десятилетие твоей девчонке предстоит вынашивать моих детей».

— Вставай, — закричал Эдеард, потянув Салрану за руку.

Она плакала и уже почти не могла шевельнуться от страха.

— Не отдавай меня им, — рыдала она. — Пожалуйста, Эдеард. Убей меня. Л этого не вынесу. Я не могу, лучше целую вечность провести в темноте Хоньо.

— Ни за что не отдам, — заверил ее Эдеард и обнял, окутывая свой защитой.

«Приведите на рынок быстролисов, — приказал бандит. — Выследите его по запаху».

— Пойдем, — прошептал Эдеард.

Он направился к главному выходу, но сразу же остановился. Навстречу шло больше десятка бандитов с целой сворой быстролисов. Прямо перед ними, спасаясь от огня, пробежала стайка цыплят и группа отчаянно визжащих ген-мартышек, но хищники даже не оглянулись на них.

— Милосердная Заступница!

Он оглянулся по сторонам, не осмеливаясь воспользоваться про-взглядом из страха, что чертов бандит его обнаружит.

«Мне наплевать, что огонь мешает взять след. Найдите его!»

Злость в мыслях бандита стала для Эдеарда первым за эту ужасную ночь поводом для радости. Только оглянувшись по сторонам, он понял, насколько разрушительным оказался пожар. Горели все дома. Столб удушливого дыма поднимался на сотни футов, закрывая созвездия и туманности. Падающие стены засыпали обломками палисадники, а за ними виднелись пылающая мебель и домашняя утварь. Кольцо пламени не только не позволяло бандитам взять след, но и самому Эдеарду мешало найти путь к бегству. Ему надо было отвлечь преследователей, и как можно быстрее. Его третья рука дотянулась до пирамиды пивных бочек и толкнула ее. Бочки раскатились по мостовой, некоторые из них разбились, выплеснув на камни быстро растекшуюся волну пива. Одновременно Эдеард дотянулся до всех ген-форм, которых только мог достать, и позвал их на рыночную площадь, обещая спасение от огня. Животные хлынули на рынок, прыгая через прилавки и проскакивая в узкие проходы. Разгоряченные быстролисы вышли из повиновения и, подчиняясь природным инстинктам, устремились за ними.

«Прекрасный ход, — издевательски похвалил его бандит. — Думаешь, это поможет тебе скрыть запах? А как тебе такой поворот?»

Бандиты на площади выстроились с одной стороны и начали обстреливать рынок, рисуя изрыгающими пули стволами широкие дуги. Пораженные выстрелами звери подняли оглушительный вой и попытались скрыться. К общему шуму добавился и злобный рык быстролисов, тоже попавших под обстрел. Вскоре вся площадь была усеяна безжизненными телами зверей. Кровь, смешавшись с пивом, потекла вниз по улице.

Эдеард и Салрана, пригнувшись от выстрелов, начали пробираться к выходу ползком. Вскоре стрельба закончилась. Эдеард ждал очередной насмешки, но ничего не услышал.

— Бежим, — поторопил он Салрану.

Взявшись за руки, они ринулись в переулок, ведущий к гильдии плотников. Вдоль стен бродили разбойники со своими быстролисами. Внутри бушевало пламя, жадно поглощавшее столярные мастерские и запасы леса, языки огня пробивались сквозь клубы дыма и поднимались в небо. Шиферная крыша главного здания уже провалилась. Эдеард гадал, остался ли там кто-то в живых. Оброн наверняка сумел пробраться в глубокие погреба. Эдеард просто не мог представить себе мир без Оброна.

На перекрестке Салрана потянула его вправо.

— Не туда, — прошипел Эдеард.

— Но стена там, — зашептала она.

— Они будут нас там ждать, и, если мы попытаемся перелезть через вал, быстролисы почуют наш запах.

— А куда же мы пойдем?

— Вверх, к скале.

— Но… они же будут обыскивать пещеры.

— Мы не пойдем в пещеры, — заверил ее Эдеард.

Он собрал оставшиеся поблизости ген-формы, в основном собак, пару мартышек и даже одного жеребенка. Всех животных он заставил пройти вокруг них с Салраной, чтобы затоптать следы. Впрочем, Эдеард сомневался, что в таком дыму на засыпанной пеплом земле смогут учуять запах даже быстролисы.

Через пару минут они с Салраной добрались до места, где копали новый колодец. Ведард и его команда успели углубиться всего на пять ярдов и не более трети шахты обложили камнями.

— Полезай туда, — скомандовал Эдеард, указывая на деревянную лесенку, ведущую на дно, где ген-мартышки целыми днями рыли землю и глину.

— Они обязательно заглянут сюда, — жалобно простонала Салрана.

— Только в том случае, если колодец будет открыт, — ответил Эдеард и махнул рукой на каменную крышку, которой собирались закрыть колодец после окончания работ.

— Ты сможешь ее сдвинуть? — недоверчиво спросила Салрана.

— Сейчас мы это выясним. Зато я абсолютно уверен, что сквозь нее не пробьется ни один про-взгляд.

Салрана, излучая страх, начала спускаться по грубо сколоченной лесенке. Эдеард последовал за ней, а когда его голова оказалась на уровне земли, остановился. Он шел на огромный риск, от которого зависели жизни их обоих, но другого способа скрыться от быстролисов и кровожадных разбойников не видел. Он лишь осмелился направить телепатический посыл точно в гильдию эгг-шейперов.

— Акиим? — тихо окликнул он.

Ответа не последовало, а пользоваться про-взглядом было слишком опасно. Он в последний раз окинул гневным взглядом огненный шторм, разрушивший его дом, а потом сосредоточился на третьей руке. Каменная плита приподнялась над землей на пару дюймов, медленно проплыла по воздуху и с негромким скрежетом опустилась на колодезную шахту. Надежная крышка преградила путь и отблескам огня, и грохоту оружия, и горестным крикам.

Эдеард провел в ожидании не один час. Они с Салраной сидели на деревянном настиле на дне шахты, прижавшись друг к другу, черпая силы в дружеской близости. Девочка время от времени засыпала беспокойным сном, часто вздрагивая и постанывая. Эдеард такой роскоши как сон себе позволить не мог.

«Неужели я во всем виноват? — думал он. — Неужели это месть за битву в лесу? Но ведь они начали первыми. — Впрочем, самым тяжелым был вопрос, снова и снова терзающий его душу: — А мог ли я сделать больше?» Теперь, когда Эдеард окончательно протрезвел и похмелье отступило, он постоянно вспоминал внезапно разбудившее его ощущение. Оно было точно таким же, как ужас, охвативший его в лесу, предчувствие какой-то беды. Предвидением, естественно, подаренным Небесной Заступницей, обычно обладали старшие служительницы церкви. Значит, это реально. «Если бы я не был таким глупцом! Если бы не пренебрег предупреждением!..»

Эдеард не хотел открывать крышку колодца. Он боялся, что не выдержит ужасного зрелища, ожидавшего его наверху. «Моя вина. Только моя вина».

Прошло несколько часов, и вдоль края каменной плиты, там, где она неплотно легла на землю, стали пробиваться слабые лучики света. Но Эдеард продолжал ждать. Восход солнца еще не гарантировал ухода бандитов. На десятки миль вокруг им было нечего бояться. Теперь каждый вечер, ложась спать, станут испытывать страх только жители окрестных деревень.

— Мы не подозревали, что они так хорошо организованы, — горько произнес Эдеард. — А уж я‑то должен бы это понять.

— Не говори глупости, — ответила Салрана. В темноте шахты она придвинулась к нему вплотную, и тонкая ручка обвилась вокруг его талии. — Откуда тебе было знать? Даже мать-настоятельница не могла этого увидеть.

— А у матушки Лореллан было предвидение?

Нет, нельзя сказать, чтобы это было предвидение. Вчера она была чем-то озабочена, но не могла определить причину беспокойства.

— Она не могла предвидеть собственной смерти? Какое же это откровение?

Салрана снова заплакала.

— О, Заступница, прости, — воскликнул он и крепче прижал Салрану к себе. — Я не подумал. Какой я глупый.

— Нет, Эдеард. Ты пришел мне на помощь. Только мне, а не своим друзьям, не матери-настоятельнице. Почему? Почему ты помог именно мне?

— Я… Знаешь, все эти годы мне казалось, что мы вдвоем противостоим целому миру. Ты была моим единственным другом. Не думаю, что без тебя я смог бы чего-то достичь. Я не раз думал о том, чтобы убежать в леса.

Она возмущенно тряхнула головой.

— Тогда ты стал бы одним из бандитов, одним из тех, кто вчера напал на нашу деревню.

— Нет, не говори так. Никогда. Я ненавижу их. Сначала мои родители, теперь… — Он не удержался, опустил голову и всхлипнул. — Все. Все пропало. Я не смог им помочь. Все вокруг опасались моей силы, а когда она понадобилась, я ничего не смог сделать.

— Смог, — возразила она. — Ты помог мне.

Долгое время они сидели, прижавшись друг к другу. Немного погодя слезы Эдеарда высохли, чувствуя себя несчастным и никчемным, он стер остатки влаги ладонью. Ладони Салраны обхватили его лицо.

— Ты хочешь меня? — прошептала она.

— Э-э… Нет.

Ему было очень трудно это выговорить.

— Нет? — Ее мысли, и до того рассеянные, выплеснули волну обиды. — Я думала…

— Не сейчас, — поспешил продолжить он, сжимая ее ладони. Он знал, что она испытывает: сокрушительное горе, одиночество и страх — все это ясно отпечаталось в ее мыслях. Она жаждала утешения, а физическая близость просто была самым сильным способом. И в его растерянности и горе близость между ними очень бы ему помогла. Но Эдеард слишком заботился о Салране и не мог, что называется, воспользоваться ситуацией. — Я бы очень хотел, но ты еще молода. Слишком молода.

— Линем в прошлом году родила ребенка, а она была не старше, чем я сейчас.

Он не удержался от усмешки.

— Какой пример ты бы подала своей пастве?

— Паствы больше нет.

Веселье Эдеарда моментально испарилось.

— Есть. Это я.

Салрана подняла взгляд к каменной плите.

— Как ты думаешь, там остался кто-то еще?

— Кто-нибудь обязательно остался. Акиим всегда говорил, что Эшвилль может многое выдержать. Ведь его жители так эффективно сопротивлялись всем переменам уже не одно столетие.

— А ты правда хотел бы?..

— Я… — Легкость, с которой она перескакивала с одной темы на другую, особенно, когда одна из тем была об этом, приводила его в замешательство. — Да, — осторожно признался он. — Ты даже не представляешь, какой ты становишься красивой.

— Лжец! Я три раза в неделю прихожу к доктору Сенео за притираниями для лица.

— Ты с каждым днем становишься все краше, — настойчиво повторил он.

— Спасибо, Эдеард. Ты самый лучший. Я никогда даже не думала о других парнях. Только о тебе.

— Гм. Правильно.

— Было бы обидно умереть девственницей, правда?

— Леди! Вы самая ужасная послушница во всей Бездне.

— Глупости. Заступница никогда не отвергала любовь. Она была женой Раха, и половина жителей Маккатрана считают себя их потомками. Это же великое множество детей.

— По-моему, это богохульство.

— Нет. Это человечность. Именно поэтому Первожители призвали Заступницу, чтобы она помогла нам снова обрести свою истинную натуру.

— Ладно, сейчас нам важнее просто остаться в живых.

— Я знаю. А насколько я должна быть старше? Такого возраста, как ты?

— Ну, наверное. Да, пожалуй, так.

— Не могу дождаться. А прошлую ночь ты провел с Зехар?

— Нет! Эй, это тебя не касается.

Он почему-то пожалел, что не поддался заигрываниям Зехар. Она уже мертва, и, если ей повезло, ее смерть была быстрой.

— Ты станешь моим мужем, и я должна знать о твоих бывших подружках.

— Я пока еще не твой муж.

— Пока, — подчеркнула она. — В моем предвидении ты им станешь.

Он поднял руки, признавая свое поражение.

— Как долго ты намерен здесь оставаться? — спросила Салрана.

— Не знаю. Даже если им здесь нечего бояться, вряд ли они задержатся в сожженной деревне. В окрестных селениях уже знают о том, что произошло. Дым пожара поднялся к самому Морю Одина, и фермеры разбежались, рассылая телепатические посылы во все стороны. Я надеюсь, что в провинции поднимут милицию и организуют преследование.

— Милицию? А она сможет справиться с разбойниками?

— В критических условиях каждая провинция имеет право образовать отряды милиции, — пояснил он, стараясь припомнить основы конституционного закона Кверенции, передаваемые ему Акиимом. — А сейчас именно такой случай. Но в реальности, я думаю, бандиты уйдут подальше задолго до того, как сюда доберется хоть какой-нибудь отряд, а в диком лесу их никто не будет преследовать. Да еще это оружие, что у них появилось. — Он поднял свой диковинный трофей, в котором угадывалась грозная мощь. — Я никогда не слышал ни о чем подобном. Наверное, такие вещи имелись у людей до полета в Бездну.

— Так как же это? Никакой справедливости нет?

— Должна быть. Пока я жив, они будут проклинать свою дерзость этой ночи. Уничтожением деревни они заслужили свою смерть.

Салрана прильнула к его плечу.

— Не гоняйся за ними, Эдеард. Пожалуйста. Они живут в лесах, это их владения, и они знают только жестокость и насилие. Я не перенесу, если тебя схватят.

— Я и не думал преследовать их сию минуту.

— О, спасибо.

— Ладно, сейчас, наверное, уже полдень. Надо выглянуть наружу.

— Хорошо. Но, Эдеард, если они все еще там и если нас увидят… я не стану его наложницей.

— Никто нас не схватит, — искренне заверил он девушку и в подтверждение своих слов похлопал по трофейному оружию. — Давай посмотрим, что там снаружи.

Он протянул третью руку к холодному камню. И в этот момент к его губам прикоснулись губы Салраны. Его рот непроизвольно открылся в ответ, и поцелуй затянулся.

— Просто на всякий случай, — пробормотала Салрана, снова прижимаясь к нему. — Я хотела, чтобы мы оба знали, что это такое.

— Я… я рад, — смущенно буркнул он.

На этот раз сдвинуть каменную плиту было намного труднее. Только сейчас, когда он попытался ее приподнять, Эдеард понял, насколько он голоден и испуган. Но тем не менее сумел сдвинуть крышку на несколько дюймов, так что появился тонкий полумесяц серого дневного неба. В яму не проникали ни крики, ни про-взгляды. Сам Эдеард не мог воспользоваться про-взглядом из-за того, что отверстие было слишком узким, а его голова все еще оставалась ниже уровня земли. Но вместо этого он мысленно позвал ген-орла, жившего в гильдии. К счастью, отклик величавой птицы поступил без промедления. Орел, уставший и совершенно сбитый с толку, сидел на скале. И то, что он показал Эдеарду, когда пролетел над деревней, мгновенно погасило робкие искры надежды.

От Эшвилля ничего не осталось. Ничего. Вместо домов дымились груды обгоревших обломков, каменные стены гильдий обвалились. Эдеард с трудом мог определить расположение улиц. Над руинами все еще висела тонкая пелена дыма.

Затем орел спустился ближе к земле, и стали видны трупы. На обгоревших телах колыхались почерневшие клочки одежды. Еще хуже выглядели конечности, торчавшие из-под обломков. Внимание орла привлекло какое-то движение, и птица почти вертикально слетела вниз.

У развалин своего дома, уронив голову на руки и раскачиваясь взад и вперед, сидел старый Формал. По его морщинистому лицу текли слезы. Маленький мальчик, совсем голый, бегал вокруг прилавка на рыночной площади. Его тело покрывали многочисленные синяки и ссадины, лицо словно окаменело, и взгляд был обращен куда-то за пределы физического мира.

— Они ушли, — сказал Эдеард. — Давай выбираться.

Он бросил на землю ненавистное оружие и отодвинул каменную плиту.

Хуже всего был отвратительный запах; неистребимая вонь дыма сгоревшего дерева и сожженной плоти. В первый момент Эдеарда чуть не стошнило. Сгорели не только ген-формы и домашние животные. Он оторвал от своих потрепанных брюк полоску ткани, смочил ее в луже и повязал на лицо.

Они остановили мальчика, которого налет поразил так глубоко, что он перестал воспринимать реальность. Увели старика Формала с пепелища, бывшего ему домом в течение ста двадцати трех лет. Отыскали маленького Сагала, спрятавшегося под пустой бочкой рядом с работающим колодцем.

Семь человек. Это все, кого смог отыскать орел. Семь человек осталось в деревне, еще вчера насчитывающей более четырех сотен душ.

Все собрались у разбитых ворот, в тени бесполезной теперь крепостной стены, где не так сильно чувствовался трупный запах. Эдеард пару раз возвращался в деревню, пытаясь отыскать какую-нибудь еду и одежду, но его сердце в этих поисках участия не принимало.

Там их и обнаружил перед наступлением сумерек отряд из Села-над-Водой. Их было около сотни человек, хорошо вооруженных, на лошадях и ген-лошадях, и с целой стаей ген-волков. Глядя на руины деревни, люди с трудом верили своим глазам, но еще менее они были склонны поверить, что в этом повинны отлично организованные лесные бандиты. Никто и не подумал преследовать разбойников и отомстить за погибших. Вместо этого мужчины, беспокоясь о своих родных и близких, сразу же повернули обратно. Выживших обитателей Эшвилля они взяли с собой в Село-над-Водой. Обратно никто из них так и не вернулся.

Эдеард обратился к Салране телепатическим посылом.

— Караван уже здесь.

— Где? — удивилась она. — Я ничего не чувствую.

— Они только что миновали ферму Молби и на мосту перед деревней будут примерно через час.

— Это очень далеко для про-взгляда, даже для твоего.

— Мне помогает ген-орел, — признался Эдеард.

— Мошенник!

Эдеард засмеялся.

— Встретимся через полчаса на площади.

— Хорошо.

Он закончил инструктаж группы ген-мартышек, отобранных для чистки конюшен, и отпросился у Тонри, старшего подмастерья. Ответом на его вежливую просьбу отлучиться было только неопределенное ворчание. В гильдии эгг-шейперов Села-на-Воде ему не очень обрадовались. Проблема заключалась в его статусе. Мастер так и не признал его своим помощником. Желание Эдеарда занять это положение вызвало у подмастерьев бурю негодования; они считали, что новичок должен быть младшим членом гильдии. А то, что его талант превосходил способности каждого из них. считая и самого мастера, ничуть не улучшало положение.

Салрану в церкви Заступницы Села-на-Воде приняли более приветливо. Но счастливее она не выглядела.

«Это место никогда не станет нашим домом», — печально сказала она Эдеарду уже через неделю.

Не то чтобы жители Села-на-Воде неприязненно относились к беженцам, но и не слишком их привечали. Провинция Рулан теперь жила в страхе перед бандитами. Если уж лесные разбойники могли напасть на деревню в трех милях от опушки дикого леса, они с таким же успехом могли атаковать любой другой населенный пункт. Жизнь кардинально изменилась. Между фермами и лесом теперь постоянно дежурили патрули, а ремесленники были вынуждены оставить все самые срочные дела ради того, чтобы укрепить стены. Этой зимой в провинции Рулан все стали немного беднее.

Эдеард шел на рыночную площадь под теми же косыми взглядами, которые замечал на себе все три последние недели. Сама площадь, вымощенная булыжником и заставленная рядами палаток, в точности повторяла рынок Эшвилля, но была, конечно, больше. Село-на-Воде, более крупное поселение, располагалось между двумя рукавами реки Гвош, обеспечивающей естественную защиту с двух сторон. Между руслами быстротекущей реки был прорыт канал с крепким подъемным мостом посередине, замыкающий кольцо обороны. Единственный путь в деревню пролегал через мост, и в этом отношении здесь было безопаснее, чем в Эшвилле. Если только бандиты не воспользуются лодками. Но откуда им взять столько лодок?

Про-взгляд Эдеарда уже отыскал бегущую навстречу Салрану. Они встретились в рыбном ряду. Девушка снова получила голубую с белым форму послушницы церкви Заступницы, но сейчас одежда была ей немного великовата.

— Почти как раньше, — сказал Эдеард, окидывая ее взглядом с головы до ног.

Обращенных на нее взглядов других молодых парней на площади он предпочитал не замечать. Салрана поежилась и одернула длинные, расширяющиеся книзу рукава.

— Я давно забыла, как колется одежда, пока она новая, — пожаловалась она. — В Эшвилле я надевала собственное платье только один раз, на церемонии инициации. В остальное время я донашивала старье. А здесь мать-настоятельница выдала мне пять комплектов. — Салрана окинула оценивающим взглядом его костюм. — А ты все еще не нашел ткачей?

Эдеард отряхнул рукой свою старую рубашку с заплатками неопределенного цвета. Брюки на нем были короче, чем нужно, а кожа на ботинках потрескалась от старости.

— Чтобы ткач изготовил рубашку, ему надо заплатить. Подмастерьев одевает гильдия. А подмастерьям без статуса достается то, что не нужно никому другому.

— Он так и не подтвердил твоего статуса помощника мастера?

— Нет. У него своя политика. Все его помощники ни на что не способны, и только из-за его собственной небрежности в обучении. Они теряют по крайней мере шесть из десяти яиц. Это недопустимо. Даже новички у Акиима и то работали лучше. Кроме того, все помощники лет на пять старше меня, и поставить меня вровень с ними означало бы признать свою несостоятельность. Я не ценил свои отношения с Акиимом.

Он помолчал, вспоминая печальные события. Надо бы выбрать время и позаботиться о телах, устроить жителям деревни подобающее погребение, благословленное Заступницей.

— Ты справишься, — подбодрила его Салрана.

— Да. Спасибо.

Пока они бродили по рынку, Эдеард с завистью смотрел на выставленную одежду. Подмастерьям не разрешалось продавать ген-формы, полученные ими из яиц, все они принадлежали гильдии. Акиим в этом отношении проявлял большую гибкость, он верил в систему материального поощрения. Зато теперь у Эдеарда не было ни денег, ни друзей, ни уважения. Он словно вернулся в прошлое, снова стал десятилетним мальчишкой.

— Вчера вечером вернулся один из патрулей, — сказала Салрана. — А утром матушка была на совете старейшин. Командир патруля сказал, что они не встретили ни одного разбойника, не говоря уж о многочисленных бандах. Скорее всего, завтра будут обсуждать отмену патрулирования.

— Идиоты, — буркнул Эдеард. — А что они ожидали найти? Мы же предупреждали, что бандиты превосходно маскируются.

— Я знаю. — По лицу Салраны скользнула тень смущения. — Нашим словам здесь не очень-то доверяют.

— Чем же они объясняют страшную гибель Эшвилля?

— Будь к ним терпимее, Эдеард. Весь их мир перевернулся с ног на голову. С этим нелегко смириться.

— А мы, по их мнению, просто развлекались.

— Это нечестно.

— Извини. — Он набрал полную грудь воздуха. — Мне это неприятно. В конце концов, все мы прошли через такое испытание, а к нам относятся как к нежелательной обузе. Надо было мне сохранить оружие.

Он бросил пистолет на дне колодца, не желая принимать наследство убитых бандитов. Это оружие воплощало в себе абсолютное зло. Но с тех пор он постоянно пытался зарисовать странные мелкие детали, увиденные внутри. Когда он показал свои наброски кузнецу Села-на-Воде, тот высмеял Эдеарда и заявил, что подобные детали изготовить невозможно. Да и остальные жители скептически относились к их рассказам о непрерывно стреляющем оружии.

— Ты правильно поступил, — сказала Салрана. — Если бы каждый имел такое оружие, жизнь стала бы невыносимой.

— Невыносимо то, что им обладают бандиты, а у нас нет ничего подобного, — резко возразил он. — Что может им помешать пройтись по всей провинции? И даже по всей области?

— Это невозможно.

— Да, потому что губернатор поднимет армию. К счастью, нас больше, чем их, и мы сможем победить, несмотря на их вооружение. Но произойдет колоссальное кровопролитие, какого еще никогда не было. — Эдеарду очень хотелось со всей силы стукнуть кулаком по какому-нибудь прилавку. — Откуда они взяли такие вещи? Как ты думаешь, может, они отыскали корабли, — которых сюда прилетели люди?

— А если они никогда и не покидали эти корабли? — негромко ответила она.

— Возможно. Не знаю. Почему нас никто не слушает?

— Потому что мы еще дети.

Он повернулся, чтобы ответить очередной резкостью, но вдруг заметил глубокое беспокойство в ее мыслях и усталость на лице, покрытом пятнами зеленоватого притирания. Как же она красива! Эдеард не сомневался, что Акиим одобрил бы его рискованную попытку спасти девушку.

— Извини. Не понимаю, почему я все это на тебя выплескиваю.

— Потому что я тебя всегда готова выслушать, — сказала Салрана.

— Знаешь, в некотором отношении жизнь здесь хуже, чем в Эшвилле. Старейшины такие… отсталые. Наверное, выродились в результате инбридинга, как собаки.

Салрана ухмыльнулась.

— Не говори так громко, — посоветовала она ему.

— Ладно. — Он улыбнулся в ответ. — Надеюсь, теперь нам уже недолго здесь осталось.

На краю площади собралась толпа людей, встречающих караван. Пока приезжие пересекали подъемный мост, Эдеард насчитал тридцать две повозки. Ко многим были привязаны земные животные — лошади, ослы, волы и коровы, — на повозках виднелись и клетки со свиньями. Рядом бежали ген-волки. Сопровождающих верховых с оружием стало намного больше, чем помнилось Эдеарду. Повозки остались такими же громоздкими и крепкими, какими он их запомнил, катились они на окованных металлом колесах гостом с него самого. Большая часть повозок была накрыта тентами из темной промасленной ткани, и лишь на нескольких возвышались настоящие передвижные дома из просмоленного дерева. Рядом с возницами сидели целые семьи, и по пути к рынку приезжие с улыбкой махали руками встречающим. Караван шел по провинции каждый год и привозил на продажу животных, семена, яйца, инструменты, продовольствие, напитки и прекрасную одежду из самого Маккатрана. Он не всегда сворачивал в Эшвилль, но волнение, сопутствующее каждому приезду каравана, Эдеард помнил очень хорошо.

Повозки еще не остановились, а жители села уже начали окликать приезжих, спрашивая о привезенных товарах. Благодушно настроенной толпе не было дела до приветственной речи мэра, обращенной к предводителю каравана, и торговля началась задолго до окончания формальностей. Всем желающим, особенно подмастерьям, было предложено отведать привезенного пива и вина. Эдеард съел ломтик вяленой говядины, приправленной незнакомыми ему специями. Салрана скромно взяла понемножку маринованных фруктов и овощей, но, когда дошла до подноса с заморскими сладостями, проявила меньшую сдержанность.

К концу дня настроение Эдеарда значительно улучшилось. Большая часть покупателей поспешили по домам на ужин, чтобы позже вернуться к традиционным вечерним развлечениям. Эдеард и Салрана направились к повозке предводителя каравана. Последние покупатели уже торопились в другую сторону, старательно отводя взгляды от эшвилльской пары.

Баркус, караванный мастер, оказался точно таким, каким его помнил Эдеард. На вид ему давно перевалило за первую сотню лет, но мужчина оставался крепким и сильным. У него были самые роскошные бакенбарды, какие только видел Эдеард. Полоски побелевших волос обрамляли скулы и румяные щеки. На бочкообразном туловище красовалась красная шелковая рубашка и экстравагантный голубой с золотой отделкой жилет.

— Чем могу вам услужить, прекрасная парочка? — насмешливо спросил он, когда Эдеард и Салрана подошли ближе к повозке. Члены его большой семьи, едва посмотрев в их сторону, продолжили натягивать тент на раму из дерева мартоза, чтобы установить дополнительную палатку. — Боюсь, что образцы пива у нас уже закончились.

Он подмигнул Эдеарду.

— Я хочу с вами добраться до Маккатрана, мы оба этого хотим, — выпалил Эдеард.

Баркус раскатисто расхохотался. Двое его сыновей, забивавших столбики для палатки в твердую землю, громко захихикали.

— Уверен, путешествие было бы романтическое. Как я догадываюсь, вы… как бы это выразиться… ждете прибавления, которому ваши родители не обрадуются. Послушайте старика. Идите домой и признайтесь.

Салрана негодующе расправила плечи.

— Я не беременна. Я со всей серьезностью отношусь к своим обетам.

Такая откровенная ложь мгновенно развеяла негодование Эдеарда.

— Меня зовут Эдеард, а это Салрана. Мы беженцы из Эшвилля. — Он сразу заметил, какая настороженная тишина установилась после его слов. Все родственники Баркуса теперь смотрели на них. С противоположной стороны повозки протянулись нити про-взгляда. — Я надеюсь, что вы помните моего мастера, Акиима.

Баркус осторожно кивнул.

— Нам лучше пройти внутрь. А вы занимайтесь своими делами, — добавил он, обращаясь к родственникам.

Его повозка как раз была одной из тех, на которой возвышался деревянный корпус. Внутри жилище украшала древняя искусная резьба, какая и не снилась Гиипалту и его подмастерьям, да еще сиявшая позолотой. Все пространство стен от пола до потолка состояло из дверей, причем некоторые были не больше кулака Эдеарда. Баркус открыл две горизонтальные створки, и они развернулись в длинные мягкие скамьи. За двумя маленькими дверцами, отодвигающимися в сторону, показались матовые стеклянные панели. Баркус чиркнул спичкой, поднес ее к небольшому отверстию у края стекла, и внутри зажегся фитиль лампы. Комнатка осветилась знакомым уютным светом ямоларового масла.

Эдеард смотрел на все это, не скрывая восхищения.

— Я вспоминаю твоего мастера с глубочайшей любовью, — заговорил Баркус, указывая им на скамью напротив себя. — Много лет назад он странствовал с нашим караваном. Мне тогда было примерно столько же лет, как сейчас тебе. И твоя мать, послушница Салрана. тоже относилась ко мне с искренней добротой. Я скорблю по ним обоим. Это горестная утрата.

— Спасибо, — сказал Эдеард. — Я бы не хотел навязываться, но ни один из нас не может оставаться в Селе-на-Воде. К нам относятся с нескрываемой неприязнью, да и в любом случае это слишком близко к Эшвиллю.

— Понятно. То, что произошло, повергло в шок всю провинцию, хотя я уже услышал несколько различных версий рассказов. И пара вариантов, должен заметить, выставляют тебя, парень, не в самом выгодном свете. Я не стал их никому пересказывать, потому что помню тебя с нашей последней встречи, четыре лета назад. И помню, как о тебе говорил Акиим. Он восхищался твоим талантом, а удивить старого Акиима было нелегко. Тем более что ты еще совсем молод.

— Эдеард рисковал своей жизнью, спасая меня, — вставила Салрана.

— Об этом я тоже слышал.

— Накануне той ночи Акиим сказал, что хочет отправить меня в Маккатран, чтобы я продолжил обучение в Синей башне. Я постараюсь… нет, я обязательно выполню его желание.

Баркус слегка улыбнулся.

— Достойная цель, молодой человек.

— Мы отработаем свой проезд, — решительно заявил Эдеард. — Я не буду для вас обузой.

— И я тоже, — добавила Салрана.

— Ничего другого я и не ожидал, — сказал Баркус. По его лицу пробежала тень беспокойства. — Однако дорога предстоит дальняя, мы не доберемся до Маккатрана раньше следующей весны, да и то если все будет благополучно. Уже не один караван сократил свой маршрут, чтобы обойти стороной эту провинцию. Рассказов о несчастье Эшвилля ходит много, но все они вселяют страх. Насколько я помню, Акиим говорил, что у тебя сильная третья рука.

— Верно. Но мой основной талант — формирование зародышей. В горах и лесах этой провинции много аморфов. К началу зимы я смогу сформировать вам целую стаю ген-волков, так что мимо них не пройдет ни один бандит, какой бы ни была его маскировка. Я дам им самое сильное чутье, какого вы до сих пор не встречали. И еще я могу сформировать ген-орлов, они будут кружить в небе и осматривать местность на мили вокруг каравана, отыскивая малейшие признаки засады.

— В этом я не сомневаюсь.

Но Баркуса все еще одолевали сомнения.

— Еще я могу научить тебя и твоих родных вот этому.

Эдеард выстроил вокруг себя маскирующее поле. Баркус ахнул, удивленно моргнул и наклонился вперед. Эдеард чувствовал, как про-взгляд караванного мастера мечется по комнате. Он тихонько встал, пересел на скамью рядом с Баркусом, а потом снял маскировку.

— Как смогут бандиты напасть на вас, если они вас не увидят?

— Милосердная Заступница! — воскликнул Баркус. — Я и не знал, что такое…

— Это подарок Акиима.

Баркус быстро оправился от растерянности.

— Он знал, что делает. Акиим не ошибался в тебе, и, как я думаю, половина рассказов соответствует истине. Ладно, молодые люди, я приму вас в качестве младших членов моей семьи. Вы отправитесь в Маккатран вместе с нами. И вы действительно отработаете свой проезд. Посмотрим, чего стоят твои способности, когда доберемся до гор Ульфсен. Однако, Эдеард, у меня есть одно условие: ты никого не будешь учить искусству маскировки, согласен?

— Да, сэр. Только я не понимаю почему.

— Ты никому не рассказывал об этом в Селе-на-Воде?

— Нет, сэр.

— Значит, у тебя есть политическое чутье, мой мальчик. Давай и дальше ему следовать. В нашем мире полно всяких неприятностей, а что будет, если каждый может незаметно рыскать вокруг? Но если ты найдешь способ преодолеть эту защиту, я с благодарностью тебя выслушаю.

— Хорошо, сэр.

— Ты отличный парень. Мы отправляемся отсюда на рассвете третьего дня. Если вас в это время здесь не будет, мы все равно уйдем. Хотя я думаю, что твой мастер не станет возражать, если ты отправишься с нами.

— Я думаю, он будет доволен, сэр.

Когда они покинули повозку, Эдеард воскликнул:

— Маккатран!

Теперь, когда Баркус пообещал взять их с собой, все прошлые обиды и сомнения быстро рассеялись. Ему казалось, что он трусливо убегает, оставляя между собой и бандитами несколько провинций, обрекая их жителей на решение новых проблем ценой своей крови, а сам в это время будет в безопасности в большом городе. Но теперь он принял решение, они с Салраной уедут.

— Не могу поверить! — в тон ему сказала Салрана. беззаботно улыбаясь. — Как ты думаешь, там действительно так чудесно, как говорится в рассказах путешественников?

— Там в десять раз великолепнее, чем они говорят, это будет прекрасный сон.

— И мы окажемся в безопасности, — добавила она.

— Да. — Он по-дружески обнял ее за плечи. — Мы окажемся в безопасности. И нас ждет прекрасная жизнь в столице мира.

Загрузка...