Древнее китайское проклятие

Глава двадцать пятая. ХАЗАРЫ

Серега

-Ну, ты орел, – сказал я Колобку, падая на траву. – Хотя на мгновение я в тебе засомневался.

– Это было временное помутнение рассудка, – ответил Колобок. – Прошу прощения.

– Да ничего. Главное, Кащея мы уделали. Как ты его в бок, а?

– Ты тоже был неплох, – признал Колобок.

– Как думаешь, Гэндальф Василису спас?

– Думаю, что спас.

– А почему ты так думаешь?

– Так вон они идут.

Я приподнялся и махнул Гэндальфу рукой. Он замахал посохом в ответ и ускорил шаг.

Надо сказать, основная цель нашей экспедиции на меня особого впечатления не произвела. В смысле – Василиса.

Нет, смазливая девчонка, кто бы спорил, но в моем мире да при должном использовании косметики таких девчонок примерно девять на дюжину. Может, у них тут с женщинами совсем плохо. В общем, может, она и Прекрасная, но далеко не Елена.

Гэндальф рассказал, что посланная за Василисой спасательная группа вернулась с добычей примерно в то время, когда мы с Кащеем занимались прыжками в окно. Гэндальф бросился на них, аки лев, разметал врагов и Василису спас. Попутно отбил у них свой посох и мой пистолет. Точнее, пистолет Бориса. Даже пару запасных обойм прихватил.

Мы поделились с ними своей частью истории, причем Колобок просто лучился от гордости. Василиса пообещала ему, что его роль в ее спасении и убийстве Кащея никогда не будет забыта, сказала, что щедро вознаградит всех участников экспедиции по возвращении домой и, вообще, все теперь будет хорошо.

Осталось только домой вернуться.

И тут возникли проблемы.

Проблемы были обнаружены нами на средине второго дневного перехода. Сначала они имели формы небольшой точки на горизонте, однако Гэндальф, обладающий поистине орлиным взором, сообщил, что лучше бы нам поторапливаться.

Колобок сказал, что в такой ситуации помощи от него будет немного, поэтому он лучше оставит нас и сгоняет за помощью. В принципе, это было разумно. Если в одиночной схватке от Колобка еще и мог быть какой-то толк, то сейчас…

Через час проблемы увеличились в размерах и стали гораздо ближе. Теперь уже можно было разглядеть отдельные фрагменты.

Невысокие всадники на маленьких лошадках. Смуглые, черноволосые, с короткими кривыми мечами

Хазары.

Хазар было много. Мы стояли на вершине холма, а у его подножия колыхалось… Нет, назвать их «морем» у меня язык не поворачивается, это было бы против исторической справедливости. Их было «озеро». Но суть в том, что, для того чтобы утопить нас троих, хватило бы и лужи.

– Минут через двадцать будут здесь, – сказал Гэндальф.

– Будем умирать, – отозвался я.

– Похоже на то.

– Вообще-то я рассчитывал, что ты меня опровергнешь. Будешь внушать мне оптимизм.

– Как? – спросил Гэндальф.

– Ты маг, – сказал я. – Могучий, между прочим. Забудь о своем принципе невмешательства.

– Их пять тысяч.

– Где-то около.

– Моей силы не хватит, чтобы накрыть пятьсот штук одним махом.

– А двумя? – предположил я. – Преврати их в жаб. Или в мокриц. Хотя бы первые ряды. Остальных это напугает.

– Сомневаюсь, – сказал Гэндальф. – Они хазары, но они не трусы.

– Значит, все это было зря?

– Почему зря? Кащея мы одолели.

– А Василиса? А брачный союз?

– Не все получается так, как мы этого хотим, – вздохнул Гэндальф.

Вообще-то сказки не должны так заканчиваться. Они должны заканчиваться свадьбой, свадебным пиром, на котором у меня бы по усам не текло и в рот бы точно что-нибудь бы да попало, потому как усов у меня нет.

После смерти Кащея все обычно сразу переносится в пиршественную залу. А не на залитый солнцем склон холма, по которому наверх карабкаются пятьсот злобных хазарских воинов.

– А у тебя больше таких штук нет? – с надеждой спросил Гэндальф. – Типа той, которой ты Горыныча кокнул?

– Нет, – сказал я. – Все, что у меня было, при обыске отобрали. Да и она тоже на такое количество не потянет.

– Плохо.

– Плохо, – сказал я. – Слушай, ты уже один раз умирал. Как это было?

– Очень неприятно, – припомнил Гэндальф. – Особенно воскрешение. Второй раз такое пережить мне бы не хотелось.

– Может, и не переживешь. Драться будем?

– Их штук пятьсот.

– Да.

– А нас двое.

– Опять да.

– Конечно, будем! Не сказал бы, что геройская смерть стояла бы высшей строчкой в моем списке приоритетов, но раз не остается ничего другого…

– Простите, – вмешалась Василиса, становясь справа от меня. – Вы сказали, что вас двое. Это неправильно. Нас трое.

– Дева-воительница, – пробормотал Гэндальф. – Как это прекрасно.

– Вас они не убьют, – сказал я. – Живая вы представляете большую ценность. Незачем вам в это лезть.

– Живой я им не дамся, – ответила она. – Лучше смерть.

Я пожал плечами.

– Это ваш выбор. Колхоз – дело добровольное.

Она обнажила меч, отобранный у кого-то из Кащеевых стражников. Гэндальф нахмурился и извлек из-под балахона приличных размеров клинок. Видел бы его в этот момент Фрейд, мог бы разразиться целой диссертацией.

У меня меча не было, равно как и большого желания биться холодным оружием, поэтому я вытащил из кобуры ствол и встал между Василисой и Гэндальфом как бесстрашный и не ведающий ни сомнений, ни жалости герой фильмов Джона By. Два белых голубя пролетели над склоном холма.

– Э, – сказал Гэндальф и закашлялся. – Сергей, я хочу попросить у тебя прощения. Я тебя во все втянул. Это ведь не твоя война.

– У хоббитов ты прощения просил?

– Никогда.

– Так не начинай сейчас, – сказал я. – Я мальчик взрослый, сам понимал, во что лезу.

Хазары были близко. Они оставили своих лошадей у подножия холма, а сами карабкались по склону. Я уже мог различить их желтые, бесстрастные монголоидные лица.

А различив, открыл огонь.

Я снял человек тридцать, прежде чем у меня кончились патроны, а хазары подобрались настолько близко, что завязалась рукопашная.

Гэндальфу пришлось распроститься с имиджем Древнего Старца. Рубился он как молодой, весело и отчаянно. Очевидно, знакомство с Арагорном, Леголасом и Гимли, а также прочей кровожадной компанией даром для него не прошло. Меч в его руках словно жил своей собственной жизнью, и вокруг мага быстро вырастал курган из мертвых тел.

Василису хазары старались не трогать, разве что иногда замахивались мечом в пылу схватки. Она не отвечала им взаимностью и рубилась не на шутку, так что они старались обходить ее стороной.

Перезарядить пистолет я не успел, так что пришлось мне присоединиться к общему веселью. Какой-то хазарский тип замахнулся на меня мечом, я перехватил его руку на подходе, сломал ее в двух местах и вынул из ослабевших пальцев меч. Меч был кривой. Больше похож на саблю, которой Василий Иванович белых рубил.

Я взмахнул сабелькой и выбил оружие из рук другого хазарского типа. Обратным движением я отрубил ему руку. Хазар попятился и исчез в толпе.

Искать инвалида я не стал. Меня больше занимала проблема его здоровых собратьев.

Минут через десять схватки начало сказываться подавляющее численное превосходство противника, мы были оттеснены к краю обрыва. Снизу серебрилась лента реки, и лететь до этой ленты надо было метров пятьсот по вертикали. Причем река была не слишком глубокая, так что надежд на благополучное приводнение я не питал. И не росло рядом даже ни одной сосны, чтобы в отчаянии я попытался повторить подвиг Рембо.

Гэндальф пробормотал что-то на своем майарском наречии, и вокруг нас полыхнуло огнем. Человек пятнадцать полетели вниз, объятые пламенем, остальные на время отступили и стали ждать, пока стена пламени пойдет на убыль.

– Да, – сказал Гэндальф, вытирая выступивший на лбу пот рукавом балахона. – Велико Тридесятое царство, а отступать некуда. Позади обрыв, блин.

Иногда я жалею, что жизнь не похожа на голливудский боевик. Потому что в голливудском боевике нам на помощь уже спешила бы дружина богатырей, ведомая чудесным образом выздоровевшим Муромцем, либо сам князь Владимир Красное Солнышко поднял бы свою армию, прослышав о наглом хазарском вторжении. В общем, если бы дело было в голливудском боевике, то нас бы спасли в самый последний момент.

В жизни я стараюсь не попадать в такие ситуации, когда спасение возможно только в самый последний момент. Однако, несмотря на все мои старания, ситуации эти почему-то категорически отказываются обходить меня стороной.

Вот и сейчас. Откуда взялись эти хазары? Чего им надо в этой заброшенной местности, где некого грабить, нечего жечь и некого насиловать? Большой вопрос.

И я знаю ответ. Они здесь только для того, чтобы осложнить мне жизнь. Я даже не верю, что им нужна Василиса как продолжение их планов относительно экспансии. Я не верю, что они хотят положить конец вредной для них деятельности Древнего Старца. Я не верю, что они сбились с пути и появились здесь совершенно случайно.

Нет, они здесь только для того, чтобы осложнить мне жизнь.

Кисмет, как говорят персы.

– Неожиданные спасения, – пробормотал Гэндальф, чьи мысли текли в том же направлении, что и мои. – Нам нужно неожиданное спасение. В Арде я был большим специалистом по неожиданным спасениям, некоторые из них готовил годами. Знаешь ли ты, Серега, как трудно подготовить по-настоящему неожиданное спасение, сколько на это положено труда, сил и точного хронологического расчета?

– Не знаю, – сказал я. – А на этот случай ты ничего не припас?

– Увы, – в отчаянии развел руками Гэндальф.

Поскольку в правой руке Пыльного был меч, хазары расценили его жест как приглашение к драке, уважительно заулюлюкали и поперли в атаку.

Пыльный зарубил троих. Василиса проткнула мечом одного, особо настырного. Скольких я положил, не помню. Какой смысл вести точную статистику, если врагов все равно около пяти тысяч и бой просто не может закончиться в твою пользу?

Как описать следующие пятнадцать минут боя?

Мы рубили, и рубили, и рубили, и рубили, и рубили, и рубили, и рубили, и рубили, и рубили, и рубили, и рубили, и рубили, и рубили, и рубили…

Гэндальф выказывал виртуозное владение мечом, демонстрировал хазарам старые финты из Арды и на ходу выдумывал новые. Меня спасали только мои габариты, физическая сила и тот факт, что руки мои были длиннее рук любого отдельно взятого хазара. Вот и все. Изредка в схватку вступала Василиса, но на ее долю доставалось немного. Как истинные мужчины, основной труд мы взяли на себя.

Однако с самого начала мы знали, что все это бесполезно, и тот факт, что мы продержались так долго, лишь говорит о нашем ослином упрямстве и ни о чем другом. Надежды на спасение не было.

«Так как же вы выбрались?» – спросишь ты.

Если бы я хотел над тобой подшутить и специально выдумал эту историю, то ответил бы так:

«Никак не выбрались. Убили нас всех к Бегемотовой матери».

Но это неправда. Потому что ничего я не выдумывал и битва с хазарами действительно имела место.

С неба вдруг полыхнуло огнем. Полыхнуло хорошо, получше, чем это получилось у Гэндальфа. В три мощные огненные струи.

Хазары, те, что не обуглились, завизжали и в спешном порядке принялись выполнять маневр, в любой армии называемый «вынужденным отступлением на заранее подготовленные позиции», при этом ежесекундно поминая шайтана и чью-то мать. Я отметил, что даже хазары предпочитают ругаться по-русски.

Струи переместились с таким расчетом, чтобы зацепить отступающих хазар, но не сильно, что только придавало хазарам скорости, и у нас появилось время, чтобы задрать голову и посмотреть на мастера по неожиданным опасениям. Задрав голову, был удивлен даже я. Что уж тут говорить о Гэндальфе и Василисе, для которых само существование такого объекта в настоящем времени было сюрпризом.

Минут через десять местность полностью очистилась от живых представителей хазарского национального большинства, наш спаситель выключил огнеметы и, тяжело махая крыльями, совершил посадку.

– Ты вовремя, – сказал я.

– Спешили мы, – попыталась оправдаться средняя голова Змея Горыныча.

– Не ожидал, – радовался я.

– Должок за мной числился, – отвечала средняя голова. – И тебе должок, и хазарам. Не люблю я в должниках ходить.

– Никто не любит, – согласился я.

– И то верно, – сказала правая. – Даже не знаю, как с тобой быть.

– Все решено уже, – сказала левая. – Заткнись и не мешай средней разговоры вести.

– Но братана-то он кончил.

– Да, – согласилась средняя. – Братана ты кончил, братан Сергей.

– Так получилось, – вздохнул я. – Я, между прочим, тебе ничего не обещал. И вообще, ты тут ни при чем. У тебя фальшивый сундук был.

– Знаю, – сказала средняя голова. – Не доверял даже мне, паршивец бессмертный. В принципе, правильно делал, что не доверял.

– Nobody is perfect1 – мудро промолвил я.

– Your truth. But the brother such has deserved2.

– Ты говоришь по-английски? – удивился я.

– Как видишь, – сказал он. – Вояки из разных стран обогатили наши познания.

– И то правда. – Так что делать будем?

– А ничего делать не будем, – сказала средняя голова. – То, что у тебя с братом вышло, это твои личные дела. А ты мне помочь хотел, чтоб богатыри меня не доставали. Мог ведь меня убить, а не убил. Почему?

– Ты тоже богатырей убить мог, – сказал я. – И не убил.

– Я – это одно дело, – заявила средняя голова. – Змей Горыныч – существо мифическое, а ты всего лишь человек. Я от вас, людей, привык только плохого ожидать, так что ты меня удивил.

– А ты меня.

– Да? Это когда же?

– Только что, – сказал я. – Что это на тебя нашло? С чего вдруг работодателей своих истреблять стал?

– Все ты виноват, – укорила правая голова. – Кто нас русским змеем обзывал? Кто о национальной гордости говорил? Кто работой на хазар стыдил? Ты и обзывал, ты и говорил, ты и стыдил. Проняло меня, чего ж теперь удивляться.

– Это правая верно говорит, – сказала средняя. – Осознал я себя русским змеем, не Тугарином каким-нибудь. Правда, без толку это все. Мало, что ли, русские богатыри друг друга резали? И передо мной не остановятся.

– Остановятся, – сказала вдруг Василиса, выступая из-за моей спины.

– С чего бы, красна девица? – изумилась средняя голова.

– После того как я им прикажу, – заявила Василиса. – Они свою новую королеву не ослушаются.

– Я ж тебя похитил, – сказала средняя голова.

– По несознательности своей! После чего раскаялся, пересмотрел свою позицию и пришел на помощь в трудную минуту. Ты же меня спас.

– Спас.

– И вот тебе за это моя благодарность.

– Благодарный человек, – вполголоса, но вполне различимо пробормотала левая голова, – это что-то новое. Этот день надо запомнить.

– И запомни, – сказала Василиса. – Это тот день, когда ты и русский народ перестали быть врагами. Если…

– Вот оно, – сказала левая голова. – Я так и думала. Если…

– Заткнись, – сказала средняя и обратилась к Василисе: – Если что?

– Если ты за старое не возьмешься, – улыбнулась Василиса. – Не будешь девиц красть и деревни разорять.

– Сыт девицами по горло, – вздохнула средняя голова.

– Не… – сказала правая. – С девицами-то все понятно, даром они не нужны, девицы эти. А вот с деревнями заминка будет. Жрать-то нам чего?

– Да, – подхватила средняя. – Это большой вопрос. Хазарский-то скот скоро кончится, что же тогда кушать?

– Мы тебя на довольствие поставим, – пообещала Василиса. Видно, эта мысль только что пришла ей в голову.

– За что? – резонно осведомилась средняя голова. – За что на довольствие?

– За что, – пробормотала правая. – Хазарам бошки рвать надо будет, вот за что.

– В качестве летающей боевой единицы нашей могучей армии, – сказала Василиса. Пришедшая ей в голову мысль нравилась девушке все больше и больше. – Ты идеально подходишь для дальней разведки и огневой поддержки с воздуха.

– Не нравится мне все это, – сказала правая голова. – Раньше Змей Горыныч всегда был сам себе хозяин, кому хотел, тому бошки и рвал. А теперича по приказу…

– Заткнись, – оборвала средняя. – Мы это обсудим.

– Ага, – съязвила правая. – Только она на обсуждение Муромца с собой возьмет. И еще человек триста. Чтобы отстоять, так сказать, свою точку зрения. Любой ценой.

– Ну почему любой? – смутилась Василиса.

Именно так она и собиралась поступить. Идея о зачислении в их с женихом и так немереную армию новой боевой особи – Змея Горыныча – полностью ею завладела.

– Обсудим, – сказала средняя, но уже не так уверенно.

– Кончилась спокойная житуха, – проворчала правая.

– Не хочу в армию, – всплакнула левая.

– У меня есть другое предложение, – вмешался Гэндальф. – Я могу переправить Змея в другой мир, где он все начнет с чистого листа. В том числе будет заново строить свои социальные взаимоотношения с местным населением.

– Что за мир? – осведомилась правая.

– На выбор, – сказал Пыльный. – Параллельных миров бесконечность.

– Обсудим, – нахмурила брови Василиса.

– Это уже без меня, – заявил я. – Верните мне моего Горлума. А потом делайте что хотите.

– Я не знаю, как у вас, – сказал Гэндальф, – а у нас так дела не делаются. Ты упустил из виду одну весьма важную деталь, после которой можешь получить причитающиеся тебе награды.

– Какую же? – спросил я, чувствуя очередной подвох. Предчувствия меня обманули.

– Пир! – воскликнул Гэндальф. – Великие свершения всегда заканчиваются торжественным пиром победителей. Или ты сомневаешься в нашем гостеприимстве?