Древнее заклятье

Глава III ГНОМ РАМСЕЙ

Некоторое время Гоша лежал на животе, в полном изумлении разглядывая зеленую густую траву у своего лица. Трава ощутимо пахла. Прямо перед его носом лакированная божья коровка вскарабкалась по тоненькому стебельку наверх, расправила крылышки и бесшумно отправилась в свой невысокий полет. Гоша приподнял голову, провожая ее глазами, и увидел в двадцати шагах перед собой край того самого леса, который он минуту назад разглядывал на картине.

– Где это я? – обескураженно осведомился у лесной опушки Гоша и поднялся на ноги.

– Великий Мастер! – громко воскликнул кто-то сбоку. – Пусть мне никогда больше не ковать железа, если это не Окно!

Гошка мгновенно развернулся на голос и тут же наткнулся взглядом на маленького человечка с румяным лицом и густой рыжей аккуратно подстриженной бородой.

Человечек был облачен в пятнистый камуфляжный комбинезон и обут в мягкие остроносые сапоги. На его крупной голове ловко сидела бейсбольная кепка с длинным козырьком. Ростом человечек был почти с Гошку, но гораздо шире в плечах, а закатанные до локтей рукава комбинезона обнажали толстые мускулистые руки, поросшие густыми светлыми волосами.

– Э-э… здравствуйте, – счел нужным поздороваться Гошка. – Вы… вы кто?

– Я? – человечек весело оглядел мальчишку. – Я – гном Рамсей, к вашим услугам, если вы, разумеется, в них, то бишь услугах, нуждаетесь, что проблематично, поскольку явились вы через Окно. А люди, умеющие проходить через Окна, насколько мне известно, ни в чьих услугах обычно не нуждаются. Даже наоборот. Они сами зачастую эти услуги оказывают. Хотя… я вижу, что вы еще ребенок, а все человеческие дети, за редким исключением, через Окна проходить умеют.

Шестым чувством человека, прочитавшего на своем веку множество сказок и всевозможной фантастики, Гоша сообразил, что смертельно обидит человечка, если выскажет хотя бы тень сомнения относительно его, Рамсея, принадлежности к славному и гордому гномьему племени. И еще он сразу почему-то понял, что не спит и не грезит наяву, а действительно каким-то невероятным образом провалился сквозь волшебную картину на чердаке в этот мир, где, оказывается, просто так разгуливают гномы…

И тут у Гошки аж дух перехватило от нестерпимого интереса к происходящему, но он не потерял самообладания (что значит гарнизонная закалка!), а вежливо сказал:

– Очень приятно познакомиться, господин Рамсей. Меня зовут Гоша.

Вы, конечно, уже обратили внимание, что, несмотря на всю свою кажущуюся безалаберность и неуемное мальчишеское любопытство, Гоша Рябинин в критических ситуациях умел вести себя крайне осмотрительно и быстро соображал что к чему.

Вот и сейчас, прежде чем продолжить разговор с невесть откуда взявшимся сказочным персонажем (согласитесь, что уж кто-кто, а гном – самый что ни на есть сказочный персонаж), Гошка быстро и внимательно огляделся по сторонам, чтобы определить, где же он все-таки находится.

Находился он на большой поляне, окруженной, как и положено всякой порядочной поляне, густым лесом.

Здесь хозяйничало лето, и Гошка с удовольствием вдыхал крепко настоянный на разнообразнейших травах и цветах лесной воздух. Вообще-то, поляна как поляна – ничего особенного. Гошка повидал подобных полян десятки. Единственное, чем она отличалась от похожих полян в лесах под Звягином или в любых иных русских лесах, было то, что ровно на ее середине рос могучий, в несколько обхватов дуб, – да и то, ежели хорошенько поискать, то таких полян с дубами посередине много найдется.

Но краски! Какие здесь краски!

Создавалось впечатление, что раньше Гошка смотрел на окружающий мир сквозь немного грязноватое и запыленное стекло, а теперь это стекло чисто протерли тряпкой.

– Значит, Гоша, – констатировал гном и почесал крепкими пальцами грудь под комбинезоном. – И какое же дело привело вас, уважаемый Гоша, в наши негостеприимные края?

– Почему же негостеприимные? – удивился Гошка. – По-моему, у вас тут неплохо. Солнышко, вон, светит, птички поют. Мне пока нравится.

– Это пока, – многозначительно сказал Рамсей. – Пока вы находитесь наедине с природой, которая, как известно, не мыслит категориями добра и зла, если вообще мыслит, в нашем понимании этого слова…

– А вы? – перебил философствующего гнома Гоша. – Вы разве не мыслите этими… категориями добра и зла?

– Я?!

Рамсей насупился и вдруг рассмеялся звонким заливистым смехом.

– Да, действительно, причисляя себя к носителям разума, причем к тем носителям, которые преимущественно выступают на стороне добра, я не могу и не хочу отказать вам в гостеприимстве. Если вы, уважаемый Гоша, соблаговолите последовать со мной под сень этого чудного леса, где у меня припрятана моя поклажа, то я сочту за честь угостить вас глотком-другим доброго эля и со вниманием выслушать все то, что вы сочтете нужным мне сообщить. Тем более что вас явно послала в наш мир сама Судьба. Великий Мастер! Так вот оно где, последнее Окно! А наши-то вместе с эльфами все Хроники перерыли – все без толку…

– Я с превеликим удовольствием последую за вами, господин Рамсей, – чуть поклонился Гоша, обнаруживая знакомство с хорошими манерами и невольно подлаживаясь под вычурную речь гнома, – однако должен сообщить, что я еще, в общем-то, мальчик, а детям спиртное противопоказано.

– Спиртное! – фыркнул гном и, подхватив Гошу под руку, повлек его к лесу. – Спиртное! Кто вам сказал, вернее, откуда вы взяли, что я собираюсь предложить вам спиртное? Запомните, уважаемый Гоша, что гномы спиртное практически не пьют – это чисто человеческая привычка, а эль, приготовленный нами, хоть и веселит сердце и согревает душу, но при этом не содержит ни капли того самого спиртного, о котором вы изволите говорить. От него не бывает похмелья, и его можно и нужно употреблять всем, включая грудных младенцев, как человечьих, так и гномьих. Да любой пьяница-человек душу бы заложил за этот напиток, но секрет его приготовления известен только нам, гномам, и производим его мы в ограниченных количествах, что связано как с технологией приготовления, так и со множеством иных факторов, о коих мы сейчас говорить не будем. Прошу садиться, я сейчас!

Гоша уселся на поваленный мшистый ствол дерева, наблюдая за Рамсеем, который нырнул в кусты, выволок оттуда объемистый рюкзак, ловко извлек из него пластиковую бутылку из-под пепси-колы, наполненную темной, колу же напоминающей жидкостью, и уселся рядом.

– Удобная вещь, – сообщил он, отвинчивая крышку. – У нас такие бутылки делать не умеют, хотя справедливости ради надо заметить, что и у нас найдется чем похвастаться. Вот, отведайте-ка… Пожалуй, только эльфы варят эль не хуже нашего.

Гошка, которому уже становилось жарковато в теплой фланелевой рубашке, принял из рук гнома прохладную на ощупь бутылку и с удовольствием сделал несколько глотков прямо из горлышка.

Да, такого он в своей жизни еще не пивал!

Больше всего, как ни странно, эль напоминал свежий березовый сок из банки, с вечера подставленной под надрезанное дерево.

Рано утром ты выскакиваешь из дому, проламываешь пальцем ледок, которым ночной мартовский морозец прихватил сок сверху, и пьешь…

Да. Но только отдаленно напоминал. На самом же деле гномий эль не с чем было сравнить. Он действительно веселил сердце, согревал душу и придавал силы.

– Что ж, – сказал гном, в свою очередь приложившись к бутылке и завинчивая крышку, – рассказывайте теперь.

И Гошка рассказал ему обо всем: об убежавшей рыжей кошке, о чердаке в брошенном доме и о волшебной картине.

– И вот я очутился здесь, – развел он руками. – Я не знаю, куда я попал и, самое главное, как мне выбраться обратно. Ведь мама с папой будут страшно волноваться, и брат Володя тоже.

– Ну, это просто, – пробормотал Рамсей, сосредоточенно хмуря рыжеватые брови, – нужно только…

Договорить он не успел, а Гоша не успел дослушать, потому что сзади затрещал валежник, и Гоша с Рамсеем опомниться не успели, как им навалились на спины, заломили назад руки, накинули на голову мешки и грубо поволокли куда-то через лес.