Древолаз

VIII

К подъезду подкатил грязно-белый УАЗ. На боку красовалась надпись «Меня не возьмет никакая зараза, я русский мужик, я водитель УАЗа». Асе показалось, что надпись пульсирует от разрыва колонок, из которых диким голосом рычал Тилль Линдеманн. Ася затушила окурок о подошву, выбросила в мусорку. Старушки на лавке зашептались. Они по опыту знали, что Зойкина непутевая Аська (непутевая – потому что курит, курят ведь только непутевые) сейчас зацепится языком с водителем. Конечно, дело было не в водителе УАЗа, а в Асе. К первому они уже давно привыкли. А вот появление Зойкиной дочки в Выборге – это благодатная почва для рождения разнообразных сплетен.

– Ох и жара ж. Дышать нечем! – жаловалась одна бабка другой.

– И не говори! А всё эти машины! Задохнемся! Газу-то сколько уже на планете! Глобальное потепление!

Ася не смогла сдержаться:

– Ваше это типа глобальное потепление – это всё уже было. В триасовом периоде на каждый миллион молекул воздуха приходилось две с половиной тысячи молекул углекислого газа. В шесть с лишним раз больше, чем сегодня.

Бабушки переглянулись настороженными взглядами. Одна из них кивнула другой, мол, ну что сделаешь, Зойкина непутевая психопаточка.

Ася улыбнулась снисходительно и собралась обойти УАЗик, но тут ее оглушил голос Толика. Того самого, на которого надо равняться.

– Аська!

– Привет, Толян.

– Че такая кислая? Мама отправила, как в детстве, за кефиром? Да, мы тут доставками не пользуемся. Забиваем багажник на неделю на рынке! Ну, чё-как?

Ася пожала плечами. Толик присвистнул.

– Чё случилось-то? Слушай, давай по пивасу? У меня желтый полосатик в бардачке. Ща возьму.

– А невеста?

– Чё невеста? Она на УЗИ поехала. Там с плодом какие-то непонятки.

– С ребенком, что ли?

– Ну типа. Плод еще!

Толик заржал, Ася перекосилась. Она хотела обойти Толика, но он аккуратно перегородил ей дорогу.

– Ася, я так понял, что ты сюда надолго?

– Откуда?

– Так мамка твоя звонила моей. Говорит, может, в ЖЭКе есть место какое для тебя. Только там даже уборщиц уже не берут, забито все.

Ася прикинула, сколько времени она надевала кеды, плюс посещение уборной, плюс спуск по лестнице с третьего этажа. Плюс курение. И за это время мама уже обзвонила пол-Выборга.

– Ну так вот. А у меня есть для тебя работенка.

– Ну погнали клевать твоего полосатика.

С Толиком Ася училась в школе – с 1-го по 11-й класс. Они сидели за одной партой, их часто принимали за брата и сестру, хотя соседи по лестничной клетке иногда таковыми и становятся в маленьких городках. Вместе осваивали геометрию, вместе делали одинаковые ошибки в диктантах (Толик, конечно же, списывал у Аси). Он брал ее во все свои пацанские компашки, они играли в Рембо и Терминатора, в десять лет даже угнали «Запорожец» пьяного отца Толика. Ася не отставала от своих ровесников мужского пола, а в некоторых вещах даже преуспевала. Девчачья смекалка и сообразительность вперемешку с хитростью дали ей статус мелкой с мозгами. Так называли ее старшие ребята, в группировках которых Ася чувствовала себя вполне комфортно. В младших классах Ася общалась исключительно с мальчиками, девочек в упор не замечая. Иногда она меняла свои наклейки из жвачек на те, что были у других девочек, но дальше общение не продвигалось. Все изменилось в старших классах, когда приходилось вливаться в какие-то компании, и, как оказалось, многие девочки хотели заполучить эту странную Асю. К тому времени она уже успела выделиться: однажды дома у одного из мальчишек они опробовали машинку для стрижки и, естественно, на самой смелой из всех – Асе. Когда мама увидела результат, крики стояли на все Балтийское море. Единственный плюс в этом увидела бабушка Аси. Она сказала, что теперь можно сэкономить на шампуне. С тех пор Ася и полюбила короткие стрижки, хотя самостоятельно принять решение в выборе прически ей удалось только в 18 лет, когда она удрала от родителей в Питер.

Там она первым делом заселилась в общагу и побежала в парикмахерскую, где оставила копну волос и приобрела короткий ежик, кончик которого был выкрашен в фиолетовый. Ася очень любила родителей, они любили ее, но жить по своим правилам она любила больше всего на свете.