Другая жизнь?

В чужом облике

Сообщения об оборотнях весьма древни. Еще Геродот писал о каком-то северном народе нуров, или невров, способном якобы превращаться в волков. Автор «Слова о полку Игореве», упоминая реальную историческую личность полоцкого князя Всеслава[7] сообщает о нем, что тот днем суды судил, «а сам в ночь влъком рыскаше из Киева дорискаше до кур Тмутораканя великому Хръсови влъком путь перерыскаше».

В народе издавна было замечено пристрастие ворожей и колдунов к разным животным, казалось бы, бесполезным в хозяйстве, которых неведомо для чего держат они при себе. Возможно, были и вполне достоверные наблюдения, давшие повод к поверию, будто колдуны и ведуньи, когда хотят, могут вселяться в этих животных, диких зверей и даже птиц. Такой колдун «тело свое хранит мертво, а летает орлом, и ястребом, и вороном, и дятлом, и совою, рыщет лютым зверем и вепрем диким, и волком, летает змеем, и рыщет рысью, и медведем».

Считалось, что если в то время, когда колдун в образе птицы или зверя рыщет на стороне, перенести его бесчувственное тело в другое место, душа его не сможет вернуться назад: колдун до конца своих дней останется в облике зверя.

Яркой иллюстрацией к теме оборотничества является рассказ В. Н. Туркина, советского ученого, проведшего несколько лет в Непале. Вот что он рассказывает:

«Когда непальцу нужно убить обидчика или осуществить кровную месть, чаще всего он просто берет ружье и стреляет. Это и быстрее и проще. Но существует и другой, более сложный, более изощренный, способ. В кровной мести, как в шахматах, каждая сторона делает свой ход по очереди. Иногда тот, чья очередь нанести ответный удар, медлит. Человек, который должен отомстить, уходит в джунгли. Там он старается напасть на след тигрицы с тигрятами… Найдя их, он. убивает тигрицу, а одного тигренка берет с собой. Чем меньше возраст детеныша, тем легче задача, которая стоит перед мстителем. Вместе с тигренком он поселяется в уединенной хижине и выкармливает там зверя. Как общаться с тигром, его учит местный колдун. Когда зверь вырастает, в определенный день, вернее в ночь, в полнолуние, совершается месть. В селении все заранее знают об этом и заблаговременно загоняют собак, скот и стараются сами не появляться на улице. В это время ни один человек не должен приближаться к уединенной хижине: в эту ночь человек, воспитавший тигра, входит в зверя, в его тело. Из хижины в джунгли выходит тигр, а тело человека, вошедшего в него, остается лежать неподвижно, с закрытыми глазами, как неживое. Его сознание, его душа вошли в тигра. Он видит мир глазами тигра, ощущает его тело своим, слышит хруст веток под лапами, чувствует запахи и слышит тысячи звуков, недоступных человеку. Но, если обычный тигр, выходя на охоту, готов воспользоваться любой добычей, то этот ищет одну-единственную жертву — конкретного человека, объект его кровной мести, или его родственников. Такой тигр может подолгу скрываться в зарослях близ селения, где живет жертва, подкарауливать добычу. Именно о таких случаях сообщают иногда газеты: там-то и там-то появился тигр-людоед. Но в том-то и дело, что на людей тигр нападает выборочно. Другая сторона знает обычно о начале этой беспощадной охоты и принимает свои меры. Главная забота стороны, находящейся в обороне, — найти человека-тигра, отличить его от обычных тигров. Его стараются распознать по поведению, по необычной хитрости и коварству, которых недостает настоящему зверю и которые могут быть присущи только человеку. Если тигр окажется ранен, он из последних сил будет стараться добраться до хижины, откуда вышел, чтобы душа человека могла покинуть его, и вернуться в лежащее там тело. Если же человеко-тигра все же убивают, к хижине сходятся все жители, чтобы похоронить лежащее там тело. Душа, находившаяся в тигре, уже не вернется к нему».

Как и другие магические приемы, способность переселяться в животных известна разным народам, сохранившим практику магии и колдовства. В Западной Африке есть «Общество леопардов», тайная секта зверопоклонников. Утверждают, что среди магических приемов, которые они открывают только посвященным, — искусство вселяться или превращаться в леопардов.

Кем же является такое существо, имеющее тело зверя, а память и сознание человека? Человеком? Зверем? Или ни тем и ни иным?

Оборотень, как он есть

И все-таки не оно, не это существо, определяющее собой странный симбиоз человека и зверя, является оборотнем в истинном его значении и смысле. Настоящий оборотень не использует тело другого существа, чтобы принять его личину. Он сам, весь целиком «оборачивается» в зверя или птицу. Причем бесполезно даже задаваться вопросом, какой из этих обликов является истинным.

«Если рассматривать человека как многомерное существо, — поясняет Е. А. Файдыш, — тогда то, что воспринимается нами как превращение, означает лишь, что в нашей физической реальности существо это повернулось как бы другой своей гранью. Эта другая грань его может выглядеть как волк, птица, куст или даже камень. Но это такие же компоненты целого, как, скажем, хвост и морда коровы. Внешне они совершенно различны. И если бы был кто — то, кто никогда не видел коровы, его трудно было бы убедить, что там и там изображено одно и то же существо. Та же ситуация с оборотнем. И облик человека, и облик волка — это разные грани все того же одного многомерного существа. В древности это понималось очень четко. Существовал просто волк и волкодлак[8]. То есть это не волк. Он просто внешне похож на волка. Волкодлак — это человек, кожа которого покрыта изнутри шерстью. Он как бы выворачивается и тогда принимает облик волка. Вопрос, какой он настоящий, лишен смысла. Обе его фзрмы (а очевидно, есть еще и другие) настоящие. Наиболее известный в России вариант оборотня — человек не вселяется в другого зверя, а превращается в него целиком. Это то же тело, но только „вывернутое“ другой стороной, шерстью наружу. Соответственно отрубили, скажем, кошке лапу — ведьма или колдун оставались без руки».

Последнее подтверждают многочисленные рассказы — свидетельства встреч с оборотнями. Приведу некоторые из них. Таков, например, случай, рассказанный английским капитаном Шоттом, происшедший на севере Нигерии в начале нашего века. Селению, где как-то расположились охотники, в их числе был и капитан, по ночам сильно досаждали гиены. Когда же охотники отправились по следам зверей, им сначала пришлось вернуться ни с чем: на полпути следы зверей внезапно прерывались и вместо них появлялись следы человеческих ног. Но охотники не прекратили своих вылазок, и однажды им удалось ранить крупного зверя, отстрелив ему челюсть. Кровавый след привел их в соседнее селение. А на следующий день там умер один из жителей от той же раны, какая была нанесена зверю.

Другой эпизод относится к шестидесятым годам. Европеец, владелец, небольшого зоопарка, находился в горах в районе бирманско-таиландской границы, рассчитывая пополнить число обитателей своего зверинца. Местные жители предупреждали его, чтобы был осторожен: в тех краях появился тигр-оборотень. В одном из селений, где ночевал европеец, его разбудили крики. Вбежав в дом, откуда исходил крик, он увидел огромного тигра, который терзал за горло окровавленную женщину. Выстрелив, он ранил зверя в бок, но тот прыжком скрылся в джунглях, оставляя кровавый след. На следующее утро вместе с охотниками владелец зоопарка пошел по следу, который вывел их к соседнему селению, к хижине, где они обнаружили человека со свежим пулевым ранением в боку.

Такие случаи, носящие характер документальных эпизодов, известны и у нас. Приведу один из них, записанный этнографами в Сибири.

«Тут мы пасли скот. И вот летит птица… Как крикнет! Как засвищет! И скот весь разбежится. И не можно собрать его никак.

Ну, эту колдовку-то поймал отец мой. Во второй-то день со мной погнал пасти. Я говорю:

— Тятя, вот сейчас эта птица летит, скот разгонит.

Он уже ружье зарядил… Стрелял и вот в это место ранил. Да не могли мы ее найти в траве-то. Как провалилась!»

В тот же вечер нашли женщину, которую подозревали в оборотничестве. Она лежала дома раненая.

— Не будешь больше скот гонять, — сказали ей.

— И с тех пор, — завершает рассказ тот, кто передавал этот эпизод, — она больше не делала этого.

Иногда рассказы об оборотнях-колдунах сопровождает характерная деталь. В минуты опасности такой оборотень в образе зверя ли, птицы ли может исчезать. Именно по этому признаку охотники-коми якобы узнают оборотня.

Напомню в этой связи деталь с птицей-оборотнем из эпизода, который я приводил выше. Подстреленная, она упала в траву и «как провалилась». Встречаются и чисто житейские наблюдения такого плана. Неизвестное животное появляется внезапно и так же внезапно и необъяснимо исчезает. Чаще всего такие случаи вытесняются из памяти, забываются. То, как происходит появление и исчезновение такого животного-оборотня, можно представить себе из рассказа, также записанного этнографом.

«А вот еще случай был. Этого я никогда не забуду. У меня как раз жила эвакуированная из Гомеля женщина. Она врач была, ну и я в больнице работала и взяла её к себе на квартиру: веселее же, чем одной.

И вот я в том углу лежу-ка, она вот сюда, а так вот дверь у нас. И вот я слышу-ка: из-за печки бежит, понимаете, как кролик, и лапой-то вот так — тук-тук-тук — ударяет об пол. Я сразу взглянула, смотрю: на пороге заяц. Такой белый-белый! И ушечки маленечко черненькие, кончики. На порог-то заскочил, на задние лапки встал и вот так почистился. На нее посмотрел, на меня и — скок-скок-скок — убежал. И Зоя Павловна курила, лежала вот так навзничь. Вижу, Зоя Павловна следит глазами-то вот так. У меня прямо по коже мороз — откуда же этот заяц? Он убежал, она и говорит:

— Ти-ин (она белоруска), у нас трусы е?

— Какие же у нас трусы (трусы — кролики по-белорусски)? Какие у нас трусы, когда нам с тобой жрать-то нечего! Еще трусов будем кормить…

— Теперь что? Раз! — и свет потух. У нас свет был. А у ей на стуле лампа стояла, керосинка. Она зажигает эту лампу:

— Шо таке? Айда искать. Айда!

Пошли мы искать. Ну, хоть бы где-нибудь какое было отверстие. Бывает, в доме кошечке делают такое отверстие, чтоб ходила в подпол. А тут такая шшелочка в подполье, он же не мог в эту шшелочку ускочить… Вот что интересно».

Известен целый ряд сообщений о появлении таких существ, не похожих ни на одно из известных животных. Они возникают внезапно, многие видят их, иногда они оставляют даже следы, которым нет аналога, и исчезают так же неожиданно и бесследно.

В феврале 1855 года многие английские газеты в нескольких номерах описывали подобное происшествие, случившееся в окрестностях Эстера, к югу от Девона. После сильного ночного снегопада, «наутро, — писала „Таймс“, — жители этих городов были поражены, обнаружив следы странного и таинственного животного, наделенного к тому же вездесущностью, поскольку следы его можно было видеть в самых недоступных местах — на крышах домов, на стенах, в садах и во дворах, окруженных высокими стенами и оградами, а также на полях. В Лимпстоне не оказалось фактически ни одного сада, где бы не было этих следов. Отпечатки эти походят скорее на следы двуногого, чем четвероногого, существа. Каждый расположен на расстоянии около восьми дюймов (20 см) один от другого, по форме напоминая более всего отпечаток ослиного копыта».

Последующее расследование обнаружило, что район, в котором в течение одной ночи появились эти следы, весьма обширен и простирается на 200 км. Прерываясь на одной стороне реки, следы возобновлялись на другом ее берегу. Следы эти были обнаружены вдоль стены высотой в пять метров, причем левый след шел по одной стороне, а правый по другой стороне стены.

Существует целый ряд исторических свидетельств такого же рода. Похожее событие было описано в японской хронике, относящейся к 929 году, когда следы неведомого существа обнаружены были в императорском дворце. Есть подобные упоминания и в европейских летописях. Такие следы, тоже в форме копыт, но которые тоже невозможно оказалось отнести ни к одному из известных животных, нашли на вулканической лаве на склоне Этны. Само собой, отпечатки такие могли остаться, только если нечто прошло по раскаленной, незастывшей лаве.

Несколько раз таких животных даже видели. В одном из случаев свидетели описывали его как нечто пумоподобное, длиной около полутора метров, не считая хвоста, с кошачьей мордой. В других случаях упоминают какие-то существа, похожие на больших черных собак.

Само появление странных животных, а затем столь же необъяснимое бесследное их исчезновение противоречат реальностям нашего бытия. В то же время сообщения эти убедительно вписываются в идею многомерности, неких сущностей, пребывающих вне нашего мира. Можно представить себе такую сущность, время от времени как бы простирающую или убирающую какую-то часть себя из нашей физической реальности. А уж как нам явится эта ее часть, какой проекцией — зайцем ли, птицей ли, человеком ли — это уж наш отсчет, видимость нашего мира.

Очевидно, существуют какие-то приемы или усилия, прилагая которые человек-оборотень может по своей воле переходить из одного состояния в другое. Маловероятно, однако, чтобы это был некий общий, универсальный способ. Для каждого существует, очевидно, свой, как каждому замку соответствует собственный ключ. Предположить это можно исходя из тех редких сообщений об оборотнях, где упоминается тот или другой способ такого перехода.

В селе Лучасах Смоленской губернии рассказывали, что когда-то там жил мужик, умевший делаться оборотнем. Пойдет на гумно и пропадет. Однажды за овином нашли воткнутый в землю нож и вынули его. С тех пор мужик пропал и пропадал без вести года три. Один знахарь посоветовал родственникам пропавшего воткнуть нож на том же месте, где он торчал раньше. Те так и сделали. Вскоре после этого пропавший мужик пришел в свою избу, но весь обросший волчьей шерстью. Истопили жарко баню, положили оборотня на полок и стали парить веником; волчья шерсть вся и сошла. Оборотень рассказал, как он превращался: стоило ему «перекинуться» через нож, и он обращался в волка. Когда вынули за овином нож, он бегал в поле волком. Прибежал, а ножа нет. И век бы ему бегать в таком виде, если бы не догадались воткнуть на старое место нож. Хотя этот мужик и обращался в волка и долгое время был оборотнем, но мысли и чувства у него были человеческие. Он даже не мог есть нечистой пищи, например падали. Когда оборотень подходил напиться к воде, там отражался не волк, а человеческий образ.

Подобно другим паранормальным способностям, которые оказываются особенно стойки в традиционных сообществах, магическая практика хорошо известна у народов и племен Африки. «Ее отец, — пишет исследователь, рассказывая об одной африканской колдунье, — был колдуном, славившимся среди племен бапенде способностью принимать облик леопарда, крокодила или льва. У колдунов это считается редчайшим даром».

Приведу столь же редкое свидетельство очевидца такого превращения. Описываемое происходило в наше время в одном из племен Дагомеи. «Наконец барабаны стали бить тише и медленнее, и на середину вышли три жреца фетиша, держа в руках цыплят и козленка — ритуальные жертвы, заменявшие обязательные прежде человеческие. Кровь животных падала на землю, попадала и на зрителей. Это был тот самый древний ритуал, о котором мне столько приходилось слышать. -

Нгамбе наклонился и прошептал что-то непонятное. Я взглянул на принца. Тот шепотом сказал мне, что сейчас мы увидим одно из самых редких зрелищ в Африке — перевоплощение человека в леопарда.

Ахо прошептал мне, что, если зверь появится из-за кустов (видимо, это будет леопард), я ни в коем случае не должен его касаться. Нельзя также пытаться убежать. И то и другое является грубым нарушением ритуала и вызовет гнев леопардов». Далее следует подробное описание ритуала, продолжавшегося довольно долго. И вот: «Главный жрец фетиша начал петь еще громче, чем раньше. Барабан снова начал бить громко и быстро. И вдруг мне показалось, что глаза у меня сейчас вылезут на лоб: сразу за девушкой на границе мерцающего света я увидел тень животного; я не успел выразить своего удивления, как предо мной появился взрослый, сильный леопард. Это могло быть моим воображением. Если так, то, значит, я обладал большим воображением, чем считал раньше. Еще два леопарда появились позади девушки. Они величественно прошли через площадку и все трос исчезли в тени деревьев. Больше всего меня поразило то, что я совершенно отчетливо видел в зубах одного из леопардов цыпленка».

Все эти сообщения говорят о превращениях, совершаемых преднамеренно, но есть, однако, свидетельства и других) рода: о случаях, когда это происходит само собой, независимо ог человека и неожиданно для него.

Вот один из таких рассказов:

«Тут недалеко от пекарни у дяди своего вор жил. Ну прямо разбойник! Только из тюрьмы вышел, за убийство сидел.

Я как-то в ночь работала. Смотрю, под утро идет. А взгляд у него страшный был, ну прямо волчий, так и сверкает из-под бровей! Я как увидела его — ох, испугалась!

— Я, — говорит, — погреться зашел. Иду с пастбища.

А ведь дом-то рядом. Стою я, а взгляд его недобрый. А тут надо было мне угля подкинуть в печь. Только я отвернулась на секунду — смотрю: а уж рядом собака стоит. Серая, все равно что волк. У меня ноги так и подкосились. Осклабилась она, рыкнула и убежала.

Я так думаю, что оборотень это был».

Запомним деталь, упомянутую мимоходом: перед тем как претерпеть превращение, человек выглядит не совсем обычно. Свидетельница упомянула взгляд, который «так и сверкает из-под бровей». Нервозность, беспокойство, охватывающие человека-оборотня перед превращением, упоминают и другие наблюдатели.

В Бирме живет небольшая тибетская народность — таман. По наблюдению этнографов, соседние племена утверждают, будто у таман нередки случаи таких внезапных, спонтанных превращений. Вполушутку, вполусерьез рассказывают: таман спрашивает, не видел ли кто его жены с сыном. Когда ему отвечают, что заметили только тигрицу с тигренком, он восклицает: «Да ведь это они и есть!» — и спешит в ту сторону, где видели зверей.

По свидетельству самих таман, такие перевоплощения — акт непроизвольный. Внезапному превращению в тигра предшествует состояние напряженности, глубокой нервозности, беспокойства. Человек оказывается во власти желания «вести себя по-тигриному», например повалиться в камышах.

Косвенные свидетельства таких спонтанных превращений можно найти и в мифологических сюжетах разных народов: там довольно часто упоминаются превращения в птицу, в зверя независимо от воли человека и неожиданно для него.

При вселении человека в тело тигра или другого животного в таком комбинированном существе доминирует человеческое «я». Но непонятно, что происходит в случаях полных превращений. Продолжает ли господствовать в волкодлаке человеческое сознание или такому существу соответствует некое совершенно другое, звериное осознание своего «я»? То, что такое, возможно, подтверждают рассказы об оборотнях, которые, приняв образ зверя, никогда уже не возвращались к людям.

В нашем материальном мире, где все повязано системой причинно-следственных связей, сознание не может принять, не может примириться с беспричинным, необъяснимым событием. Стремясь включить такое превращение в систему каких-то зависимостей, событию стараются найти традиционное объяснение в волшебстве и порче.