Другая война на Свалке

Глава 5. Путёвка в рай в раю

Возбуждение, нетерпение и страх несколько отпустили, когда в собственном кабинете Сван бухнулся на стул перед письменным столом. Знакомая обстановка, особенно привычный вид стального кресла для допросов, помогли справиться с волнением.

Сван бросил договор на столешницу, белые листы разъехались кривым веером. Пусть он никогда ни в грош не ставил ни витуса Райдена, начальника полиции, ни витуса Рюпона, губернатора колонии, однако всё же предпочитал вести себя с наделёнными властью чиновниками культурно и обходительно. Или обходить их стороной за три квартала. Между прочим, самый лучший вариант. А тут такое! Да ещё с кем!

Это надо же, Сван невольно усмехнулся, без матюгов и уничтожительных эпитетов морально окунуть спецпредставителя головой в нечищеную парашу в камере. Видать, у майора Шпина очень крутая ксива, раз полковник Райден скачет перед ним на задних лапках словно собачка дрессированная и гавкает по первому же щелчку пальцами.

Сван тупо уставился на груду листов на столе. А! Ну да, договор. Необходимость посоветоваться с жёнами и детьми не более, чем уловка. Будет так, как он решит. Никто и пикнуть не посмеет. Другое дело, что столь важное решение ни в коем случае нельзя принимать в дикой спешке.

«Часа хватит?» – пришёл на ум вопрос майора Шпина, Сван мысленно улыбнулся. В душе взыграла природная осторожность и страх перед возможным подвохом. Хотя почему возможным? Не зря же майор Шпин вёл себя как дешёвый мошенник или тупой коммивояжёр. С такими «талантами» спецпредставителю проблематично продать голому пару трусов.

Не-е-ет! Сван сдвинул листы договора в стопку. Сначала нужно как следует подумать, а потом соглашаться или нет. Или, ещё лучше, сначала напиться, проспаться, протрезветь, ещё раз подумать и лишь после принимать окончательное решение.

От манипуляций с бумагами ожил электронный рабочий стол. Сван скосил взгляд на левый нижний угол широкого экрана. До конца рабочего дня больше двух часов. Ну их всех к чёрту! Костяшка среднего пальца с разгону врезалась в иконку «Выключить». Начальству сейчас не до него. Начальник полиции Ямы сейчас танцует польку-бабочку вокруг спецпредставителя с Мирема, а губернатор накрывает стол и разогревает сауну.

По дороге домой Сван забежал в лавку утуса Несмана. Карманы синей робы приятно оттянули три пол-литровые бутылки «Титана», самой дорогой и качественной водки, которую только можно достать в Яме.

Сканер дверного замка тихо пискнул, когда Сван ткнул в него большим пальцем правой руки.

– Папа? – в коридоре возле большого зеркала с помадой в правой руке застыла Жукрана, старшая дочь.

– Жукрана, – Сван торопливо захлопнул входную дверь, – сегодня вечером ты смотришь за младшими.

В ответ старшая дочь молча кивнула. В собственном доме Сван хозяин. Домашние никогда не спрашивают зачем и почему, а молча выполняют его распоряжения.

– Где мамы? – Сван спихнул с левой ноги ботинок.

Жукрана так и не успела ничего ответить. Готара и Ланта сами вышли в коридор из гостиной. Жён привлёк шум в коридоре. Обычно Сван возвращается точно в 19 часов вечера, либо задерживается на работе допоздна, и никогда раньше аж на два часа.

– Отлично! – Сван торопливо чмокнул обоих жён в щёчку. – За мной на кухню.

Бутылки с водкой Сван выставил на кухонный стол прямо поверх бумаг договора и тут же запер дверь. Готара без лишних напоминаний достала из холодильника тарелку с куском говядины и банку с солёными огурцами. Ланта поставила на стол две рюмки и гранёный стакан.

До позднего вечера Сван обсуждал с обоими жёнами договор и переезд на Мирем. Как и следовало ожидать, ни Готара, ни Ланта сперва не поверили в такое счастье. Однако деловые бумаги быстро убедили их в серьёзности предложения майора Шпина. Водки не хватило. Жукране, четырнадцатилетней дочери, пришлось сбегать в лавку утуса Несмана за ещё парой бутылок «Титана».

На следующий день Сван проснулся поздно утром прямо на полу под кухонным столом. Под головой мягкая диванная подушка, тёплое одеяло укрыло его до самого подбородка. Это надо же было так налакаться, Сван сел прямо. Холодные липкие руки обхватили гудящую голову. При всём желании супруги не смогли бы перетащить его хотя бы на диван в гостиной, не говоря уже о большой супружеской постели в спальне. Зато сняли ботинки, вытащили из брюк ремень и расстегнули ворот рубашки. Сван поднял глаза. На кухонном столе под большим пластиковым куполом его уже ждёт большая тарелка жирных щей. Рядом, в глиняном горше с широким горлышком, из-под гладких кубиков льда выглядывает пивная бутылка.

Во! Гармония, семейная. Сван с кряхтением поднялся на ноги. Тёплое одеяло соскользнуло с плеч. Приятно, когда женщины знают, что в первую очередь требуется мужу на следующее утро после грандиозной пьянки.

Ровно в 10 часов Сван вновь оказался перед дверью в кабинет начальника полиции. Жирные щи, бутылка пива и контрастный душ помогли побороть похмелье. Чистая рубашка, трусы и носки прибавили солидности. От былой неуверенности, когда от предложения переехать на постоянное место жительства на Мирем окружающий мир мерцал цветами нереальности, не осталось ни следа. Взамен пришла твёрдая уверенность и решимость. Правда, Сван вежливо постучал в дверь костяшкой указательного пальца, немного ноет печень. Два литра водки за раз – это слишком. Не те годы.

Если вчера днём спецпредставитель правительства майор Шпин сидел за столом для совещаний, то сегодня он перебрался за сам рабочий стол начальника полиции и с увлечением тычет пальцами в его электронный рабочий стол. Самого витуса Райдена, вроде как хозяина кабинета, нигде не видно.

– А! Добрый день, уважаемый, – майор Шпин оторвал глаза от рабочего стола. – Ну как? Подписали контракт.

Майор ВКС Федерации выглядит гораздо лучше. Пропала былые одышка и краснота в глазах. По лицу совсем и не заметно, что Ларана 5 давит на его плечи повышенной гравитацией. Нужно признать: флотский очень быстро адаптируется к местным условиям.

– Добрый день, уважаемый, – со стопкой договора перед собой Сван подошёл к письменному столу. – Вчера вечером я внимательно ознакомился с условиями предлагаемого вами договора. Так же…

– Так подписали или нет?

Майор Шпин с трудом сдерживает раздражение и гнев. Видать, за прошедшую ночь он если и остыл после вчерашнего знакомства, то не намного.

– Может, для начала, предложите мне присесть? – Сван глазами показал на стул возле длинного стола для заседаний.

Спецпредставитель плотнее сжал губы и недовольно засопел. Наверняка парочка грязных ругательств настойчиво бьётся через его губы наружу.

– Садитесь, – майор Шпин показал рукой на стул.

– Благодарю.

Сван аккуратно положил договор на стол перед собой и ещё более аккуратно поправил стопку. На верхнем листе остались капли от водки и круглый след от дна тарелки с говядиной. Спецпредставитель смотрит на него словно рассерженный начальник на пьяного рабочего.

– Я принимаю ваше предложение, – произнёс Сван, майор Шпин молча кивнул. – Условия договора и предлагаемое вознаграждение меня более чем устраивают за одним единственным исключением.

– Какое именно условие вас не устраивает? – лицо спецпредставителя тут же окаменело.

– Вот это, – Сван пошевелил листы. – Согласно пункту 52 дробь 1 контракт считается выполненным только после полного и окончательного подавления бунта на Дайзен 2.

– Ну да. Я ещё вчера предупредил вас об этом.

– Так вот, – Сван вновь сдвинул листы в аккуратную стопку, – измените время действия контракта на пять лет с момента подписания и я целиком и полностью ваш.

Сван улыбнулся самой обворожительной улыбкой, с помощью которой обычно уламывает жён на секс прямо в городской сауне за тонкой перегородкой. Однако одно единственное уточнение моментально вывело майора Шпина из себя.

– Ты что?! Охренел?! – остатки деловой вежливости моментально слетели с лица майора.

– Ну зачем же так грубо, – миролюбиво произнёс Сван. – Федеральное правительство нуждается во мне гораздо больше, чем я в нём. Знаете ли, я родился и вырос в Яме. Что такое бездонная синева над головой и зелёная травка под ногами мне неведомо. Уж поверьте: ничуть не расстроюсь, если не получу ни того, ни другого. Мне и здесь, мазёво.

– Да ты! Да ты!

Майор Шпин энергично вскочил на ноги. Кресло начальника полиции выскочило из-под его зада и с треском врезалось в стену. От гнева спецпредставитель едва не задохнулся. Щёки майора Шпина покраснели, а ноздри расширились. Сван неторопливо поднялся следом.

Майор Шпин большую часть сознательной жизни провёл в невесомости. Что он может сделать против местного жителя, который родился, вырос и до сих пор живёт на планете с повышенной гравитацией? Майор Шпин моментально прикинул шансы и… сел на место.

– Не думайте, уважаемый, раз у меня пудовые кулаки, – Сван демонстративно опёрся костяшками пальцев на столешницу, – значит мозгов у меня совсем нет. К вашему сведенью я очень даже люблю читать научно-популярную литературу. Нужно хоть как-то компенсировать почти полное отсутствие школьного образования. Да и наше местное телевиденье, знаете ли, не блещет разнообразием каналов.

Борьба с подпольем, с партизанами, может затянуться на десятилетия. На языке военных теоретиков её так и называют – конфликт низкой интенсивности. К тому же нет и быть не может точного определения, когда бунт на Дайзен 2 будет полностью и окончательно подавлен. При желании выбитое мелким хулиганом окно в мэрии можно будет выдать за акт саботажа, за проявление борьбы недобитого подполья и отказать мне в окончании контракта. У меня, знаете ли, нет желания переселиться из тихой Ямы на бурную Свалку, менять добротное мыло на ржавое шило.

– Но-о-о… Пять стандартных лет, это слишком мало, – прошипел майор Шпин.

– А это как посмотреть, уважаемый.

Майор Шпин в драку так и не полез. Наоборот – быстро взял себя в руки и успокоился. Почти. Сван медленно присел обратно на стул.

– За эти пять лет я вынесу основную самую главную и самую тяжёлую борьбу с партизанским подпольем. А дальше аборигены прекрасно покончат с недобитками и без моей помощи.

Между тем спецпредставитель не только полностью успокоился, но даже немного повеселел. Теперь понятно, почему именно майору Шпину доверили столь ответственную и щекотливую миссию по набору персонала для будущей СБ.

– Чёрт побери! Утус Сван, – майор Шпин поднялся из-за стола и протянул правую руку, – мне приятно познакомиться с вами. Вы только что раскусили самую главную подлянку федерального правительства. Вашу руку, уважаемый!

Что это с ним? Сван поднялся следом. Рукопожатие майора крепкое и, чёрт побери, от души.

– До встречи с вами, – майор Шпин опустился обратно в кресло, – я считал аборигенов Ямы простаками, которых не составит большого труда обвести вокруг пальца. Ну как же! Такая морковка! Но вы только что, с блеском, доказали обратное. Зато теперь я верю, что вы действительно способны подавить партизанское подполье, а не тупо залить города Свалки кровью. Кроме пудовых кулаков и старого крокодила у вас и в самом деле есть мозги. Это радует.

От былого напряжения и гнева не осталось и следа. Раз подпихнуть на радостях под руку кабальный контракт не получилось, спецпредставитель тут же отбросил шулерские замашки в сторону и начал играть в открытую.

– Ваше условие более чем приемлемо, – продолжил майор Шпин, – только с одним небольшим уточнением: пять лет не с момента подписания контракта, а с момента высадки на Дайзен 2.

– А какая разница?

– Вы забыли о космических перелётах, уважаемый. Дорога с Лараны 5 на Мирем займёт девять месяцев, а с Мирема на Дайзен 2 ещё полгода. Плюс на самом Миреме вам предстоит провести около года для переподготовки. Итого, если «Ягуар» вылетит прямо сейчас, то на Свалке вы будете только через два с половиной года.

– А! Ну да, – Сван почесал затылок. – Космические полёты, согласен. Пусть будет пять лет с момента высадки на Свалку.

Время действия контракта растягивается на семь с половиной лет – ничего страшного. Полтора года космического перелёта в ледяном анабиозе пролетят как один миг. А пожить год на Миреме, благодатной метрополии, это даже интересно – отпуск в раю. Заодно можно будет узнать какой запах у натурального воздуха и вкус у живой воды.

– Контракт, так и быть, я перепишу, – майор Шпин хлопнул ладонью по стопке бумаг с договором. – Заодно помогите мне подобрать персонал для будущей службы безопасности. К сожалению, большую часть сотрудников мне придётся набрать на Акатуне. Но и здесь мне приказано забрать всех, кто только способен держать автомат в руках и не наделает в штаны при первых же выстрелах.

Сван в задумчивости уставился на широкий экран на стене над головой спецпредставителя.

– Помочь мне в ваших же интересах, – продолжил майор Шпин. – Именно эти сотрудники будут работать под вашим началом на Свалке.

– Ну-у-у… – неуверенно протянул Сван, – помощников для розыскного дела я себе найду. А как быть с партизанами? Война, военная подготовка, стрельба навскидку, знаете ли…

– Не беспокойтесь, – майор Шпин широко улыбнулся. – Непосредственно давить партизан будут космические пехотинцы при поддержке авиации и флота. Бойцы охранной дивизии будут нести патрульную службу, охранять входы, выходы, стеречь тюрьмы, проверять документы и так далее. Ваше дело розыск, подавление подполья и не более.

– А-а-а… Ну, это, совсем другое дело, – Сван радостно улыбнулся.

– В первую очередь помогите мне найти штатного палача, – лицо майора Шпина вновь стало серьёзным и сосредоточенным. – Без публичных казней никак не обойтись, не мне вам объяснять. Только ума не приложу, кому доверить столь щекотливое дело.

Спецпредставитель постучал указательным пальцем по столу. Сван глянул на электронный рабочий стол. Экран во всю столешницу заставлен личными делами работников полиции Лараны 5, фотографии, биографии, отпечатки пальцев. Теперь понятно, чем занимается майор Шпин.

– Это не проблема, – Сван откинулся на спинку стула. – Есть у меня на примете один кадр, который с удовольствием займёт должность штатного палача. Вам даже не придётся переселять его на Мирем.

– Отлично, договорились, – облегчённо выдохнул майор Шпин. – Жду вас завтра после обеда со списком кандидатов. И помните: способные держать оружие и чтобы не обделались при первых же выстрелах.

На душе легко и свободно. Вот теперь можно и станцевать на радостях, Сван шлёпнул ладонями по коленям. До самого последнего момента страх держал за горло, вдруг спецпредставитель вместо изменения договора укажет пальцем на дверь? Качать права, требовать особых условий, это, чревато. Лишь только сегодня утром, когда холодное пиво растеклось приятным теплом по телу, разум окончательно поверил и в реальность происходящего, и в возможность переселиться на Мирем, в рай в раю.

– Я могу идти? – Сван глянул на спецпредставителя.

– Да, да, конечно. Хотят нет, скажите: почему на вас синяя роба рабочего? Почему вы не носите мундир полицейского? Стесняетесь?

Вопрос вполне закономерен, можно даже сказать традиционен. Все вновь присланные с Мирема чиновники рано или поздно спрашивают об этом.

– Вы, наверно, думаете, что я стыжусь и мундира полицейского, и своей работы в полиции? – прямо в лоб бросил Сван.

– Ну-у-у… – майор Шпин отвёл глаза.

– На самом деле всё гораздо проще, – Сван усмехнулся. – Это на Миреме чёрный мундир ассоциируется в сознании простых граждан с законом и порядком. Эдакий добрый и вежливый дядя на перекрёстке, который и хулигана урезонит, и старушку через дорогу переведёт.

Для всех без исключения эмигрантов третье категории ссылка на Ларану 5 началась с более близкого знакомства с чёрными мундирами. Не удивительно, что все они воспринимают Яму как филиал ада, а полицейских как подручных дьявола. Обыватели шарахаются от нас как от прокажённых и в прямом смысле прячутся по углам.

Я не стыжусь своей работы в полиции, – Сван гордо выпрямился и расправил плечи. – Другое дело, что чёрный мундир реально мешает мне работать. Допрашиваемые жутко нервничают, а потенциальные свидетели в ужасе убегают. Вот почему я предпочитаю носить робу рабочего, чтобы не выделяться из толпы на улице.

На лице майора Шпина, коренного жителя Мирема, отразилось удивление вкупе с недоверием. Однако озвучивать собственные сомнения спецпредставитель не стал.

– Ладно, в чужой монастырь со своим уставом не входят, – примирительно произнёс майор Шпин. – Разрешите ещё вопрос: почему вы не обижаетесь, когда кто-то называет Ларану 5 Ямой?

– Э-э-э… Не понял? – протянул Сван.

– Ну-у-у… Видите ли, – майор Шпин замялся, – жители Дайзен 2 крайне не любят, когда кто-нибудь в их присутствии называет их планету Свалкой.

– А-а-а… Вот вы о чём, – Сван расслабленно рассмеялся. – За всех говорить не буду, но я лично не вижу в Яме ничего обидного. Как ни крути, сколько цветочков не рисуй на стенах, а Ларана 5 была, есть и будет выгребной ямой для Акатуны. Планету можно назвать хоть Фиалкой, хоть Незабудкой, только она не перестанет быть выгребной ямой.

На лице спецпредставителя отразилось озабоченность. Поверил он в объяснение или нет – бог его знает. В менталитете между жителями благодатной метрополии и окраинных миров пропасть. Как говорится, сытый голодного не поймёт.

– Если у вас нет больше вопросов, то я пойду, – Сван поднялся из-за стола.

– Да, да, конечно, – майор Шпин тряхнул головой, словно очнулся от сна. – Жду вас завтра со списком. И палача штатного не забудьте найти. Это очень важно.

В коридоре Управления Сван остановился и оглянулся на закрытую дверь начальника полиции. Душа поёт от радости – получилось! Прокатило! Жгучий интерес подогревает любопытство. Все, кого сослали в Яму с прекрасной Акатуны, часто и весьма эмоционально любят описывать радость от зелёной травки под ногами и бездонного неба над головой. Особенно, Сван криво усмехнулся, если в рассказчика влить хотя бы полстакана водки.

Оставленная без каких-либо надежд на возвращение родина – самая любимая и самая слезливая тема для разговоров в барах эмигрантов третьей категории. Даже женские прелести не пользуются и половиной такой популярности. Из-за нехватки этой самой травы и этого самого неба не выдерживают и спиваются многие присланные чиновники. Чего уж говорить о заключённых.

Наверно, что-то в этом есть, Сван вновь зашагал по коридору Управления полиции. Никогда не думал об этом. Не думал, пока не подвернулась возможность лично выяснить. А то чувство нереальности, абсурда происходящего, нет, нет, да и вынырнет из-за угла или вдруг наступит на пятки. Видимо, оно окончательно пройдёт лишь тогда, когда он лично, своими собственными ногами, пройдёт по зелёной траве благодатного Мирема.

Если на то пошло, то вернуться обратно в Яму не составит никакого труда. Федеральное правительство всеми правдами и неправдами поощряет эмиграцию особенно в дыры типа Ямы. Слетать с Лараны 5 даже в туристическую поездку на Мирем очень дорого и крайне проблематично из-за изощрённых бюрократических препонов. А вот переселиться с Мирема на Ларану 5 очень просто, достаточно написать одно заявление, даже справка от психиатра не потребуется. Федерация оплатит и перелёт и провоз багажа до ста килограмм на человека. Только, только, Сван криво улыбнулся, в Яме не найти ни одного эмигранта первой категории.

Если уж совсем честно, Сван спустился на лестничную площадку между этажами Управления, он всегда завидовал тем, кто родился за пределами Ямы, а выходцам с Мирема особенно. Глубоко запрятанное чувство собственной неполноценности приятно греет злорадство к тем, кто всё же оказался в Яме, в филиале ада по эту сторону реальности. Играть роль главного подручного дьявола гораздо приятней, чем вариться в жаре шахт и рудников.

Да! Сван резко остановился в вестибюле Управления полиции. У высоких входных дверей за железным столиком сидит Озар Чвирин. На лице самого главного сплетника яркими красками нарисована скука. Палач, штатный, Сван развернулся в другую сторону, чуть не забыл.

В подвале Управления оборудована небольшая тюрьма на пять камер. Первые четыре обычные обезьянники со стальными решётками, заплёванным полом и широкими лавками вдоль стен. В них обычно сажают буйных посетителей многочисленных баров. Очень часто по выходным дням свободных мест не бывает вовсе. Хотя при чём тут обезьяны? Эти милые пушистые животные с пышной гривой.

Другое дело пятая камера в конце коридора, маленькая одиночка. Сван остановился возле железной двери с массивным засовом. В отличие от прочих пятая камера оборудована «кормушкой», откидным люком, и глазком. С потолка рядом свивает грязный стальной крюк, а на двери под «кормушкой» отсвечивают многочисленные вмятины от ударов.

Железная дверь открылась с натужным скрипом. Внутри ярким белым светом горит лампочка. Вместо кровати или хотя бы скамейки на полу в левом углу символическое возвышение. Вместо унитаза дыра в правом углу. В воздухе висит мрачное амбре из мочи, застарелого пота и перегара.

На так называемом спальном месте с отрешённым видом валяется Итин Бишак, никудышный картёжник и горе преступник. От протяжного дверного скрипа он даже не шелохнулся. В глазах космическая пустота, нет даже слёз. Всё ещё новенькая спецовка покрыта разводами грязи и запёкшейся кровью. На лице и руках Бишака расцвели тёмно-синие синяки.

Хуже застарелого пота, мочи и перегара в камере воняет безнадёгой. Девять стандартных лет тому назад Итина Бишака уже осудили и сослали в Яму. Присуждать ему новый срок не имеет никакого смысла. Витусу Хурану хватит пяти минут, чтобы вынести Бишаку единственный возможный приговор – смертельная казнь. Незадачливого картёжника вздёрнут тут же на пороге камеры смертников ровно в полночь на том самом грязном крюке. И это ещё будет последняя милость. Наиболее опасных преступников вешают публично прямо на центральной площади Алинграда, столицы Ямы.

Знакомое состояние. Мысленно Бишак уже умер. Все без исключения эмоции перегорели в его душе до серого пепла. Осталась безразличная отрешённость. У Бишака нет и быть не может никаких надежд, никакое чудо его не спасёт. Хотя насчёт последнего он не прав.

Носком ботинка Сван поддел левую ступню Бишака – никакой реакции. Осуждённый даже не шелохнулся.

– Жить…, хочешь? – тихо, почти шёпотом, произнёс Сван.

Это надо видеть: два коротких слова подобны магическому заклинанию. В глазах Бишака тут же вспыхнул огонь. Осуждённый дёрнулся всем телом и приподнялся на локтях.

– Хочу! – шумно выдохнул Бишак.

– Для тебя есть грязная работёнка. Зато взамен ты будешь жить.

Бишак унижено подполз к ногам Свана.

– Согласен. Я на всё согласен, – прошептал Итин Бишак.

Словно жутко голодная, но всё равно преданная собачонка, Бишак глянул снизу вверх глазами полными слёз и надежды. Надежды на чудо, которое всё же произошло.

До чего же человек живучая зараза. Сван сдвинул на место массивный засов камеры смертников. Казалось бы: всё, аут, Бишаку крышка. Он даже смирился со смертью и потерял к окружающей действительности какой бы то ни было интерес. Однако! Два слова, всего два коротких слова тут же вернули Бишака к жизни. Ради своей жалкой, никчёмной, на хрен никому не нужной жизни он готов биться головой о стену, лакать из дырки в полу. Бишак даже не стал уточнять, какая именно грязная работёнка его ждёт.

Сван вышел из дверей Управления полиции на улицу. В разгар рабочего дня широкий туннель почти пуст. Лишь где-то вдалеке неторопливо покачивается из стороны в сторону фигура в облезлой серой робе. Из Итина Бишака получится отличный штатный палач. Иначе вместо приговорённого он сам закончит свою жизнь в петле. Никогда и никакого прощения ему не будет, всего лишь отсрочка приговора. Главное, не дать ему окончательно спиться раньше времени.