Дружка (одноклассница)

Глава 15

Денис выехал почти сразу вслед за такси, на котором уехала Наташа, однако… То ли таксист свернул от центра торжеств какой-то козьей тропкой, то ли он плохо ориентировался в городе, короче, ту машину он потерял. И теперь ехал наугад, проклиная в душе все на свете, прежде всего свою глупость и мягкосердечие. Как он мог отпустить Наташку?! Как?! Идиот.

Еще понимал бы что-то в том, что происходит.

А чтобы хоть немного понять то, чего еще и сама Наташа не понимала, следовало вернуться на некоторое время назад.

Девочки сначала долго шумной носились группкой по залу, а потом присели на мягком уголке в холле. Они уже успели и натанцеваться, и набегаться, всем стало жарко, а энтузиазм все еще толкал на поиски приключений. Тем более, праздник! Неизвестно, кому первой пришло в голову прогуляться на воздух, но идея показалась заманчивой. Девчушки хором кинулись в гардероб, а потом на улицу.

В комплексе Империал банкетных залов было много, да и разные празднества в них проходили одновременно. Большая территория позволяла организовать все так, чтобы разные компании друг с другом не пересекались. Так вот, в одной из компаний отмечался чей-то день рождения, видимо молодежь. Отмечали шумно, с фейерверком. Туда-то стайка девочек поглазеть и забрела.

Было весело, много смеялись, потом всем сарафаном побежали обратно в зал. Вероника была среди них. Она уже собиралась умчаться вместе с остальными, но вдруг увидела, как навстречу ей из темноты шагнул мужчина. От неожиданности Ника остановилась.

Никогда раньше Арсен не разговаривал с дочерью. Эта более чем странная ситуация, когда знаешь, что вот она, а не подходишь близко, тянулась все двенадцать лет. Может быть немного меньше, с того момента, как понял, кто она. Сейчас это был первый раз. Трудно сказать, что он чувствовал, но волновался сильно. Заставить себя открыть рот и выговорить то, зачем он пришел, было непросто. Трудно. Практически невозможно.

И все-таки он превозмог себя.

— Ты… знаешь, кто я? — хотел спокойно и твердо, а вышло глухо, задушено.

Уж не меньшей неожиданностью это было и для Ники. Да что там, это был разрыв шаблона! Она растерянно застыла на секунду, но потом злость и затаенная детская обида сделали свое дело. Девочка нехорошо прищурилась, проговорила:

— Знаю, — и отвернулась, желая уйти.

— Постой.

Что-то повелительное в голосе этого мужчины заставило ее остановиться. Но оно разозлило еще больше. Ника обернулась.

— Давай поговорим. Как взрослые люди.

— Как взрослые? — девочка тряхнула головой и фыркнула.

— Да. как взрослые, — он сделал жест рукой, указывая на нее. — Ты же носишь платье, какое бывает у взрослых женщин, значит, можешь соображать как взрослая. Или я ошибся?

— Не ошиблись, — процедила Вероника спустя несколько секунд.

Арсен смотрел на свою дочь. До чего же она была на него похожа… И тот же характер.

— Я… — начал он, тщательно обдумывая то, что собирался сказать. — Нуждаюсь в твоей помощи.

— А я в вашей нет, — мгновенно прозвучал ответ.

— Вероника! — голос его был неожиданно строг. — Разве мама не учила тебя уважительно разговаривать со старшими? Как ты смеешь ее позорить?

Вот сейчас девочка готова была бросить ему в лицо все, что она о нем думает.

— Господин Гамов…!!!

Он ее строго и спокойно осадил:

— Нам надо поговорить. Но не стоит делать это у всех на виду. Один на один ты сможешь высказать все, что считаешь нужным. А я… возможно тоже найду, что сказать в ответ. Ты согласна поговорить как взрослые люди?

Вероника была двенадцатилетним ребенком. Рано повзрослевшим, умным и развитым не по годам. Но ребенком. А это был ее отец. И она об этом знала…

И он предлагал поговорить, как взрослые люди.

— Хорошо, — сказала Вероника, стараясь подавить невольную дрожь волнения.

— Я не задержу тебя надолго, — сказал человек, который ее отец. — И… мне действительно нужна твоя помощь.

Трудно было отказать. Невозможно. Но и скрыть свою неприязнь тоже оказалось выше ее сил.

— Чего вы хотите? — спросила девочка.

Арсен ответил не сразу, некоторое время смотрел в темноту. Вероника нетерпеливо дернулась, все это время она боролась с собой, желая все-таки уйти. И тут он заговорил:

— Пройдем. Это недалеко.

Девочка насторожилась, идти куда-то ей совершенно не хотелось. Арсен поморщился:

— Ты боишься меня? Клянусь, я не причиню тебе вреда.

— Скажем так, — серьезно проговорила она. — Я вам не доверяю.

Он глубоко вдохнул, нахмурился, потом сказал раздельно и негромко:

— Я никогда не нарушаю своего слова. Тебе это должно быть известно.

Если бы не его заносчивый вид, может, Ника и не отреагировала бы так резко и язвительно:

— Да? Но только что вы его нарушили, соизволив заговорить со мной!

— Я… — он снова тяжело вздохнул, призывая на помощь всю свою выдержку. — Не давал слова не говорить с тобой.

Сейчас ему нельзя было сорваться, хотя он и был к этому очень близок. Не хотелось пугать девочку или как-то причинять ей вред. Удивительно, но ему удалось задавить в себе ростки гнева. Потому что все было подчинено одной цели. Арсену нужно было суметь договориться. С собственной дочерью, с которой не общался со дня ее рождения.

Однако это не означало, что он, этот странный, тяжелый и замкнутый мужчина не участвовал тайно в ее жизни. Правда, девочка об этом не знала. Потому неудивительно, что сейчас она не испытывала восторга.

Еще минуту продолжалось напряженное молчание, мужчина выжидал, когда ребенок подчинится, девочка боролась с собой. И в конце концов, устала:

— Чего вы хотите от меня?

Почувствовав, что она сдалась, Арсен испытал облегчение и смутную мгновенную радость. Каким бы каменным и непробиваемым мужчина не был, а это положение его тяготило. А вот признаться в главном, поступиться своей гордостью, тоже оказалось нелегко. Он с трудом выдавил:

— Мне нужно поговорить с твоей мамой.

Вероника закатила глаза:

— А я-то тут при чем? Надо, так говорите, — фыркнула насмешливо.

Болезненная судорога прошла по лицу мужчины, глаза его что-то напряженно искали в лице девочки. Наконец он проговорил:

— Мне нужно поговорить с ней с глазу на глаз. И в этом ты должна будешь мне помочь.

— Не представляю, как я смогу помочь вам, господин Гамов.

У него дернулась щека от этих слов, он качнул головой, принимая и не принимая сказанное.

— Давай, я отвезу тебя в вашу гостиницу, а по дороге объясню.

— Вы с ума сошли. Мама взбесится…

— Да! Я сошел с ума! — долго сдерживаемое раздражение прорвалось, но он снова справился. — Я знаю. Знаю.

Понимая, что спорить с сумасшедшими бессмысленно, Вероника вытащила телефон.

— Звоните и говорите ей об этом сами.

Девочка отдала ему телефон и отошла чуть в сторонку, наблюдая за мужчиной исподтишка. Фактически она сама дала ему в руки решение сложной и неприятной ситуации. Зачем она это сделала?

Зачем… Известно, зачем. Маленькая свекруха прекрасно просчитала, что взрослый дядька, этот неприятный тип, который ее отец, на взводе. Того и гляди взорвется. Как нарыв.

И тогда все будет только хуже. А так… Какое-то подобие мирных переговоров.

Сколько раз ей приходилось опробовать подобную тактику с мамой. У мамы-то тоже характер не сахар.

Но было и еще кое-что.

Он сказал:

— Один на один ты сможешь высказать все, что считаешь нужным. А я… возможно, тоже найду, что сказать в ответ. Ты согласна поговорить как взрослые люди?

Ей хотелось этого взрослого разговора с отцом.

Однако то, что тот говорил сейчас матери, заставило Нику открыть рот от изумления и усомниться в правильности своего решения.

В этот момент Арсен был напряжен, и разве что не вибрировал от волнения. Нажал вызов. Во рту пересохло, все звуки вдруг исчезли, остался зуммер, грохотом отдававшийся в ушах. Как бы не старался доказать себе, что для него это ничего не значит, просто телефонный разговор, это было не так. Трижды не так. Сто раз не так!

Он не разговаривал с этой женщиной больше двенадцати лет. Держал себя в отдалении. А сейчас… после…

Ладони вспотели, он судорожно вздохнул. Почему не берет трубку…

А…! Ответила.

— Да! Ника, где тебя носит?!

— Здравствуй.

У него больше просто ничего не выдавилось из горла. Все силы ушли на то, чтобы говорить спокойно. А теперь мужчина ждал, слыша из трубки невольный вскрик и сбитое дыхание.

Для Наташи это был шок. Какой-то гадости она ожидала весь день, потому что выглядел ее бывший муж мрачнее тучи, и трудно было не понять, что он злится. Но такого она никак не ожидала. Сердце ухнуло куда-то в пропасть, потом застучало в сердце и замерло, наливаясь холодным страхом. Ее ребенок…

Ее ребенок! Внутри проснулась злость, за ребенка она порвет всех, и прежде всего его. Окаянного папашу. Женщина тут же собралась, голос не дрожал:

— Где Ника?

— Рядом со мной, — ответил Арсен. — Поздороваться не хочешь?

Наташу передернуло от его тихого надменного голоса, ответила:

— Мы уже виделись сегодня.

Ему хотелось крикнуть:

— Мы не виделись почти тринадцать лет! Не виделись! — но он спросил язвительно: — Что, так трудно сказать здравствуй?

— Не трудно, — она пересилила себя. — Здравствуй, Арсен.

— Хорошо. Видишь, как просто…

— Где Ника? Что ты хочешь?! — не дала она договорить.

— Я же сказал, Ника рядом со мной.

— Арсен… Умоляю, отпусти ребенка… Что ты хочешь?

В сердце мужчины с самого начала разговора начала колоть заноза боли, и чем больше слов было сказано, тем она колола сильнее. Но он запретил себе чувствовать боль.

— Нам надо поговорить.

— Хорошо, я…

— Ты приедешь сейчас в гостиницу. Одна. Поняла? И не вздумай говорить кому-то. Пусть за тобой никто не увязывается. Иначе…

— Хорошо, я поняла. Я сейчас приеду! Только отпусти ребенка! Умоляю!

— Как только ты приедешь. Одна. Ты поняла меня?

Поняла ли она… Будто кошмарный сон, что снился ей накануне, вернулся, только в жизни все было в сто раз хуже. Во сне он угрожал ей, а в жизни ее маленькой девочке!

— Да. Поняла.

Арсен отбился. Все это время он мало что замечал вокруг. Будь у Вероники такое желание, она, пожалуй, могла бы сбежать. Но девочка просто стояла неподалеку и смотрела на него с возмущением и недоверием, ожидая, когда тот наконец обратит на нее внимание.

— Что вы задумали, господин Гамов? — голос ребенка дрожал от скрытой ярости.

Он шантажировал мать! За это Ника готова было удушить этого мерзкого типа своими руками.

— Ничего особенного, Вероника, — ответил мужчина. — Просто сейчас поедем в гостиницу. Ты там дождешься маму.

— А вы? Что вы задумали?!

— Я? — голос у него был усталый и странно решительный. — Я подожду вместе с тобой.

— Зачем весь этот цирк?! — выкрикнула она.

— Затем, — коротко ответил мужчина.

Потом посмотрел на нее властным взглядом и повелительно произнес:

— Кажется, ты хотела поговорить как взрослые люди? Тогда поехали, — он чуть заметно дернул уголком рта, видя, как девочка скривилась. Сейчас Арсен уже полностью владел собой, а значит, и обстановкой, — Иначе твоя мама приедет, а тебя нет. Что она может подумать?

— Да как вы посмели?!

О, какие знакомые слова. Мужчина мысленно поаплодировал, его дочь, ничего не скажешь. Ответил просто:

— Не трать время зря. Поговорим по дороге.

Вероника готова была взорваться, но послушалась. Во-первых, потому что мать и так с ума сойдет от волнения, а во-вторых, поговорить не мешало. Не мешало задать ему парочку вопросов, и послушать, что будет врать этот дядька. Который вроде бы ее отец.

Он зло взглянула на него и молча пошла следом.

Ехать в темноте по незнакомому городу непросто, к тому же половина улиц с односторонним движением. Навигатор показывал одно, а упрямая действительность гнула другое. Где-то на полдороги, его тормознул наряд полиции.

Инспектор был серьезен, вежлив и неумолим. Превысил скорость, нарушил разметку, встречное движение и прочее и прочее. О, так еще и выпил!

Все понятно, машина с иногородними номерами. Теперь от него не отцепятся.

Дениса от этой задержки просто корежило. Он пытался доказывать менту (называть их полицейскими как-то язык не поворачивался, мент привычнее), что выпил-то всего один бокал шампанского. На свадьбе у друга! Что он свидетель, в конце концов! По просьбе жениха едет в…

— Что ты говоришь? Свидетель? А чья свадьба?

Узнав, что свадьба Жоры Манасова, мент расплылся в улыбке:

— Что ж ты сразу не сказал? Жору хорошо знаю. Поезжай дорогой.

Документы вернули, дорогу показали, но штраф все-таки взяли. Правда, символический. Для порядка. Инспектор попрощался, рекомендовал на объездную не соваться, там сейчас рейды, мол, сам понимаешь, тормознут обязательно.

Денис был рад и счастлив, что так удачно вырвался, но минут пятнадцать на все это ушло, а его подгоняла тревога. Тихонько ругаясь сквозь зубы, он поехал, стараясь не гнать. Совет гибддешника возымел свое действие. Но противное сосущее чувство под ложечкой не отпускало. Предчувствие беды.

Намучешься…

Внедорожник Гамова стоял чуть в отдалении, всю дорогу до машины девочка насуплено молчала. Села рядом на переднее сидение без всякого страха или сомнения. Арсен был удивлен, настолько взрослой она ему показалась. И только нежное детское личико выдавало истинный возраст.

— Однако… много лет прошло, — бессознательно отметила мысль.

Он завел мотор и выехал. Бросил взгляд на девочку. Молчит, явно о чем-то напряженно думает. Почему-то это молчание действовало на мужчину угнетающе. Арсен проговорил:

— Ты хотела поговорить. Спрашивай.

Ничего себе! Это она-то хотела? Хотя… конечно, иначе ее бы здесь не было. Вероника скользнула по нему взглядом. Отвернулась к окну. Потом спросила:

— Почему именно сегодня? Почему не вчера, не завтра?

Да уж, вопрос на сто тысяч.

— Это тебе мама объяснит, — не сразу ответил он.

Девочка хмыкнула, но так и не повернулась в его сторону. Снова повисло молчание. Потом она заговорила:

— Вы двенадцать лет не интересовались мной. Что изменилось теперь?

— Ты не права.

Теперь она смотрела в упор, обвинения уже готовы были сорваться но… Он неожиданно стал перечислять многие события ее детской жизни. Вспоминал подробности. Это было настолько странно, что Ника невольно затихла. А он сказал:

— Я никогда не приближался, но был недалеко, — потом прокашлялся и добавил: — Чтобы защитить тебя, если понадобится.

— Что? Защитить? А не ваша мать называла меня нагулянная?! Что ж вы меня от нее не защищали?! — взвилась Ника от возмущения.

— Вероника, — глухо проговорил он. — Когда-нибудь ты поймешь, что родителей не выбирают. Слышать эти слова и молчать был мой крест. Понимаешь?

— Не понимаю. И не желаю понимать!

— Ты поймешь. Потом, когда-нибудь.

С минуту девочка просто возмущенно сопела. Странные речи этого мужчины ничего не проясняли, только добавили вопросов. Непонятные эти взрослые разговоры, потому что непонятные сами взрослые! Потом спросила:

— Что вам нужно от моей мамы?

— Этого я тебе не могу сказать.

— Послушайте, если вы хоть чем-то посмеете ее обидеть… Если вы посмеете!

Какие знакомые слова.

— Не беспокойся. Я не собираюсь причинять ей какой-то вред. Поверь, — потом неожиданно добавил: — Мы приехали.

Арсен припарковался недалеко от гостиницы в соседнем переулке.

— И все-таки, — проговорила Ника, выходя из машины. — Я никак не могу понять, что мешало вам сказать своей матери, что она не оскорбляла нас. Меня и маму.

— Она моя мать! — неожиданно прорычал мужчина, повернувшись к девочке всем корпусом.

— А это моя мать! — в тон ему прокричала Вероника, ткнув себя пальцем в грудь.

Губы ее затряслись, но глаза были сухие.

— И если вы посмеете ее обидеть… — она не стала договаривать, только тяжело дышала, сжав кулаки.

— Обещаю тебе… — начал мужчина.

Ребенок вскинул руку и отвернулся. Не вышел разговор. Доверие не обретается так легко, и за десять минут не исправить того, что было изломано за двенадцать лет. Она снова залезла в машину, стоящую в переулке.

— Надо спросить, может быть, она уже приехала, — проговорил спустя некоторое время Арсен.

— Вот и спрашивайте, если вам надо, — хотела сказать Ника, но только пожала плечами.

Арсен уже направился к входу в вестибюль гостиницы, как подъехало такси в котором была Наташа. Он так и остался стоять на тротуаре, глядя, как она стремительно покидает машину, чтобы бежать в здание. Увидела его и резко остановилась.

Что чувствовал мужчина, наблюдая быструю смену выражений от дикого волнения до откровенного страха на лице женщины? Если бы он мог ответить… Совсем не это он хотел бы увидеть.

Наташа запнулась вначале, увидев Арсена, но потом смогла взять себя в руки, и пошла навстречу. Он ждал. Вид как всегда, непроницаемый и неприязненный, ее пробрало дрожью.

— Где моя дочь? — спросила, стараясь успокоить дыхание.

— Наша дочь, — ответил Арсен.

— Давно ли ты так считаешь? — она всплеснула руками, оглядываясь вокруг. — Арсен, где моя девочка?!

Голос все-таки дрожал, выдавая ее страх. Ему стало больно.

— С ней все в порядке. Не надо так волноваться. Как ты вообще посмела думать, что я могу причинить вред ребенку?

— Арсен, зачем ты затеял все это? — Наташа вглядывалась в его непроницаемое лицо, пытаясь понять.

— Я хочу, чтобы ты ко мне вернулась, — ответил тот спустя минуту.

— Что? Ты же… Ты же сам выставил меня и подал не развод! А от Ники отказался, заявил, что я ее нагуляла. И теперь, спустя столько лет, заявляешь такое?!

Он продолжал молчать, подавляя ее взглядом.

— Что ты молчишь?! Я не вернусь к тебе. Как ты вообще это себе представляешь?!

— Я хочу, чтобы ты ко мне вернулась, — раздельно повторил Арсен, а его глаза зажглись гневом. — Запомни, ты моя. И дочка твоя — тоже моя. И если…

— Нет!

Глаза Наташи тоже полыхнули гневом и упрямой решимостью. Арсен сощурился, проговорил жестко:

— У тебя кажется, завелся кто-то? Потому такая храбрая?

Он видел, как его слов мелькнул в глазах Наташи ужас. Захотелось рычать, стареть все в порошок. Но голос Арсена был спокоен:

— Ты вернешься ко мне, и тогда я не трону этого… — пальцы его сжались, словно крошили что-то на мелкие кусочки.

Удар был страшен, и он достиг цели. Наташа зажмурилась и прошептала:

— Чего ты хочешь… Мы не можем… это не возможно…

— Для начала я просто хочу поговорить без свидетелей. Один на один. И для этого ты поедешь со мной, а девочка вернется в гостиницу.

Говорил Арсен тихо, и даже вкрадчиво, чтобы не спугнуть. Видел, что Наташа растеряна. Сейчас он готов был немного уступить, потому что, как ему казалось, выиграл в главном.

А Наташа чувствовала себя так, будто летит в черную пропасть. Но потащить туда за собой Даниса, подвергнуть его опасности?! Одному Богу известно, что на уме этого психа… Нет. Никогда. Пусть… Пусть лучше думает, что она стерва бессердечная…

Но и к Арсену она никогда не вернется. Этого не будет. И это единственное, в чем Наташа была действительно уверена.

— Хорошо, я поеду, — с трудом выговорила она.

Арсену показалось, что Наташа сейчас заплачет. Неприятный привкус был у его победы… Да и победа ли это, мог бы он спросить себя. Но вновь запретил себе чувствовать. Видя, что Наташа полностью ушла в себя и замкнулась, взял ее за локоть и повел к машине. Ника вышла навстречу, сверля его взглядом.

Мужчина готов был кричать от досады. Что они устраивают похороны какие-то!

— Отдай ребенку ключи от номера и садись в машину, — велел он Наташе.

Вероника ключи взяла, но взгляд у нее был весьма воинственный. Перед тем, как отпустить девочку, Арсен отвел ее в сторонку и тихо сказал:

— Я хочу начать все заново.

Несколько секунд вглядывался в глаза ребенка, потом сел в машину, завел мотор и уехал, увозя Наташу с собой. А Ника смотрела вслед, думая о том, что иногда начать сначала невозможно. Потому что слишком поздно.

Потом маленькая свекруха вытащила из кармана второй телефон и набрала Илью. А когда тот ответил, спросила:

— Слушай, ты не знаешь номер телефона дяди Дениса?