Другие имена

Инспектор Филип Дуглас тоскливо смотрел в окно модульного кабинета. Вид завораживал – тёмная затягивающая бесконечность за куполом, мрачный вакуум поверх тяжёлых кислотных облаков над уходящей вдаль коричневатой поверхностью неприветливой планеты.

Дуглас вздохнул. Он покинул Землю несколько месяцев назад. 102 дня, примерно 2448 часов, в секундах это будет… Дуглас решил, что лень считать, и вздохнул. Venus 2.0, база на Венере, нравилась ему куда меньше, чем Лунная. С Луны Земля видна постоянно, там не чувствуешь себя настолько маленьким и потерянным.

Вот бы выйти из-под купола, прокатиться по поверхности планеты, посмотреть, что там, за горизонтом. Дуглас чуть не рассмеялся в голос. Как же трудно бывает человеку усидеть на месте, даже на самом удобном. Он же сам подал в отставку, то есть намеренно отказался от бесконечной беготни, расследований, преследований, заговоров. Хотел найти спокойное тёплое место на Земле, но не сложилось – врождённая непоседливость забросила его аж на Венеру.

До встречи ещё двадцать минут. Дуглас посмотрел на часы и усмехнулся. Даже находясь на Венере, люди всё равно считают время земными часами. С другой стороны, какая разница? Солнечный цикл планеты важен только для глубоких исследований, и у специалистов, ведущих эти разработки, есть свои календари. Всем остальным и настоящего солнца-то почти не видно – оно скрыто за куполом, имитирующим земное небо. Днём ярко-голубое или синее, иногда с облаками (обычными белыми, земными). А ночью купол становится прозрачным, как сейчас, и тогда видна лишь глубокая чернота. Или, если в это время база повёрнута к солнцу, то включается имитация звёздного ночного неба.

Девять часов темноты и пятнадцать света. Таков распорядок. И человеку знакомо, и растениям в садках.

Небо купола только похоже на настоящее земное, и многих преследует липкое ощущение нахождения в искусственном мире, чувство загнанности под колпак. Но всё же искусственная лазурь создаёт впечатление привычного мира, пусть и обманчивое. Даёт ощущение защищённости. А ночью ты – всего лишь песчинка в открытом космосе, который смотрит тебе в душу холодными чёрными глазами.

Как же не хватает обычного дождя. Дуглас прикрыл глаза и попытался вытащить из закоулков памяти ощущение влажной прохлады, когда в воздухе смешиваются запахи воды и мокрой земли, свежесть листвы, луговых трав и ив, когда река совсем близко. Вот бы пробежаться по предрассветному лесу, когда роса собирается на травах большими прозрачными каплями…

Раздался сигнал, Дуглас открыл глаза. По резиновой дорожке в тренажёрном зале пробежишься. Если силы останутся.

Дверь отплыла, и на пороге появился Олег Лукин, старший специалист Химической лаборатории. Следом в кабинет вошла его жена Марта, миниатюрная женщина с огненными кудрями. Она вела за руку девочку восьми лет.

Лукины стали одной из первых семей, в полном составе записавшихся на участие в Программе. Дуглас не понимал, как можно привозить детей на базу, построенную всего несколько десятков лет назад, да ещё на планете, толком не исследованной. Но Лукины, оба известные учёные-химики, не смогли оставить маленькую Элю на Земле. Так девочка стала самым юным инопланетным колонизатором в истории. Но теперь начались проблемы, решить которые предстояло Дугласу.

Когда Лукины устроились, Дуглас открыл файл с личным делом Эли.

– Что-то не так? – снисходительно спросила Марта.

– К сожалению, да, – произнёс Дуглас, не глядя на Лукиных. Сообщать плохие новости друзьям всегда сложно. – Эля не прошла Второй тест Макарова.

Если бы такое приключилось с Дугласом, он бы плясал от радости. Но Лукины будто получили удар из-за угла. Самой юной колонизаторше предстояло вернуться на Землю.

– Этого не может быть! – заявила Марта. – Мы известные учёные, и наша дочь не могла провалить этот дурацкий тест!

– Марта, не надо, – попытался успокоить жену Лукин, погладив её по плечу.

– Нет, надо! – Марта сбросила руку мужа. – Этого просто не может быть! Вы знаете, какой у Эли результат IQ-теста? Самый высокий среди всех детей на базе!

– Тесты Макарова и IQ-тест – не одно и тоже, – заметил Дуглас. Он смотрел на Элю, которую разговор, похоже, не особенно интересовал – она изучала анимированный потолок кабинета, где расцветали вспышки салюта.

– И, – подал голос Олег, – ничего нельзя сделать?

– Я пытался, – вздохнул Дуглас, переводя взгляд на Олега. – Я дал Эле несколько попыток. Самый высокий результат – сто восемь. А нужно минимум сто шестьдесят. И это ещё не всё.

– Что ещё? – тихо спросил Олег.

– Заключение психолога. – Дуглас развернул дисплей так, чтобы Лукины смогли увидеть отчёт детского психолога. Внизу страницы красным шрифтом оглашался вердикт – «Не соответствует».

– Как это? – снова вскрикнула Марта. – Это невозможно! Да что они понимают в детях? Я мать, мне виднее, может моя дочь оставаться на базе, или нет!

– Марта, прекрати, – тихо сказал Олег. Обращаясь к Дугласу, спросил: – Когда мы должны её отослать?

– Следующий челнок прибудет через неделю.

Лукина продолжала причитать:

– Это невозможно! Как у нас может быть ребёнок, не способный существовать на базе? Мы подходим по всем параметрам, значит, и Эля тоже подходит! Или надо выбросить эти тесты!

– Марта, не надо, – повторил Олег. – Ты ведь знаешь, они правы.

– Кто? Они?! Бездари! Кстати, что мы теперь будем делать с рекламой? Деньги возвращать? А как Элечка это перенесёт, ты подумал? Она уже привыкла к базе, к Венере, к стримам! И что теперь ей другим детям рассказывать? Что она неудачница?! В восемь-то лет?!

Дуглас слушал посетителей краем уха. Он наблюдал за Элей, не отрывавшей взгляда от потолка. Она никак не реагировала, даже когда произносили её имя. Дуглас открыл панель управления анимацией и сменил заставку. Теперь по потолку, ставшему лазурно-голубым, летели белые птицы. Эля восхищённо улыбнулась.

– То есть, это окончательное решение? – донёсся до Дугласа голос Лукина.

– Да, я сделал всё, что мог, – ответил Дуглас, переводя взгляд от Эли к её отцу. – Но есть и положительные стороны.

– Да неужели? – резко спросила Марта Лукина, дёргаясь, чтобы сбросить с плеча руку мужа.

– У вашей дочери высокий IQ и прекрасные творческие способности, – сказал Дуглас, листая досье. – Вы легко сможете устроить её в школу первого уровня.

– Ага, чтобы она сидела в одном классе с теми, кому только что рассказывала о Венере? Да ты понимаешь, что она для этих детей была примером, идеалом?! – Марта закатила глаза и скрестила руки, будто давая понять Дугласу, что ситуация выше его дилетантского разумения.

– Брось, Фил, – махнул рукой Олег. – В эти школы принимают не только творческих детей. Нужно, чтобы у них были хорошие баллы по всем тестам. А Эля с этим не справится. Её странности…

– Олег! – резко оборвала мужа Марта.

– Что? Так оно и есть. Мы знаем, почему психолог дал такое заключение. Она плохо ладит с окружающими, странно себя ведёт, слышит голоса…

– Олег!

– Не построить ей успешную карьеру. С этим надо смириться, – обречённо вздохнул Лукин.

Марта угрожающе посмотрела на мужа. Дугласу совсем не хотелось быть свидетелем семейной ссоры друга, поэтому он как можно мягче произнёс:

– Послушайте, ситуацию уже не исправить. Вам надо просто поискать другие варианты. Я постараюсь дать вам положительные рекомендации.

– Спасибо, Фил, – сухо произнёс мистер Лукин, поднимаясь. – Пойдём. – Он взял девочку, всё ещё следившую за летящими птицами, за руку и повёл к выходу. Марта на прощание бросила на Дугласа испепеляющий взгляд.

Когда дверь за Лукиными закрылась, Филип откинулся в кресле и посмотрел на белых птиц. Он ненавидел сообщать родителям о том, что дети не соответствовали общепринятым стандартам и их личным ожиданиям. Ведь по мнению этих людей, крайним оказывался именно он – не захотел найти индивидуальный подход, не дал второго (третьего, десятого, сотого) шанса их чаду, не поговорил со специалистами, давшими заключения… Со взрослыми проще. Во-первых, часто они сами, даже имея положительные результаты по всем тестам, изъявляли желание покинуть станцию и вернуться на Землю. Большинство из тех, кто не набирал достаточного количества баллов по тестам, тоже не особенно огорчались по поводу отъезда. Были, конечно, и те, кто упорно отрицал свои результаты и очень хотел остаться, но таких Дуглас встречал всего три раза за всё время работы инспектором. В любом случае, взрослые понимали, что должность Дугласа накладывает на него определённые обязанности, пусть и не всегда приятные.

Дети – это другое дело. Крах надежд. Разрушение мира. Несостоятельность системы ценностей. Дуглас думал о том, что если бы у него были дети, он никогда бы их сюда не привёз. Когда человек рождается на внеземной базе – это уже его мир. А вот привезти ребёнка с Земли на другую планету, выдернуть из привычного порядка, бросить маленького человека из одной вселенной в другую – этого Дуглас до сих пор понять не мог.

К тому же, пионеры двадцать второго века быстро менялись. Прибыв на базы с сотней рекламных контрактов (как-то же надо оплачивать колонизацию), эти детишки мигом превращались в супер-звёзд с миллионами подписчиков. Пару часов занимаясь с голлограмными земными учителями, всё остальное время они вели эфиры с баз, отвечали на вопросы, создавали и разрабатывали примитивные «проекты» с нулевой практической ценностью. В общем, хорошо, что у Дугласа не было пока детей.

Размышления прервались, когда птицы внезапно исчезли. Пару секунд Дуглас смотрел на белые панели потолка, потом на них высветилась программа настройки. Дуглас выпрямился и огляделся. Вроде всё в порядке. Перенастроил анимацию и проверил, как она работает. Теперь по потолку плыли разноцветные переливающиеся рыбы.

Некоторое время Дуглас следил за рыбами, и ничего странного не происходило. Он открыл форму составления рапорта – обо всех необычных происшествиях, даже самых незначительных, необходимо докладывать.

Получив сообщение о том, что рапорт принят, Дуглас взглянул на часы – рабочий день завершён. Филип поднялся, потянулся, удостоверился, что рыбы никуда не делись, и только тогда выключил потолок и вышел из кабинета. Помощница готовилась перевести все системы в спящий режим и ждала, когда шеф наконец уйдёт.

– До свидания, Света, – сказал Дуглас по-русски и изобразил улыбку.

– Всего хорошего, мистер Дуглас, – Света подняла глаза от панели управления и тоже натянуто улыбнулась.

До чего не похожа на человека, если когда-нибудь Корпорация получит разрешение производить андроидов человеческого типа, Света сможет стать прекрасным образцом. Вылитый биоробот.

Филип принял душ, переоделся и направился в соседний отсек. За столиком у окна общего модуля его уже ждали друзья. Тони, весёлый здоровенный афроамериканец, что-то втолковывал улыбающемуся Вану.

– Вот послушай, – повернулся Тони к Филипу, когда он принёс свой ужин-брикет. – Музыка – она всем полезна, правда? Все же знают о звукотерапии. Это запатентованный научный метод. Люди выздоравливают. А растения – они как люди, такие же живые существа.

Филип вопросительно посмотрел на Вана. На добром лице маленького китайца появилась мягкая улыбка, и он сказал:

– Тони предлагает включить джаз в оранжерее. Он думает, так растениям будет лучше.