Твое лицо… твой образ… Они уже размываются, исчезают, растворяясь в буйстве красок окружающего нас мира. Но я не забуду! Никогда! Ведь я не только сумел встретиться с тобой, услышать твой голос, но и преисполнился к тебе еще большим уважением, и даже – что особенно важно – полюбить тебя. Полюбил не только как человека, но и как отца. Жаль, конечно, что я все же не смогу узнать тебя еще лучше, услышать твою историю от тебя самого.… Но спасибо и на этом. Я очень благодарен тебе за все: и за то, что ты для нас сделал, и за то, что я сумел узнать о тебе.



И если ты когда-то что-то сделал не так, то я вовсе не собираюсь тебя судить. Все это было сделано из чувства любви и долга. Нам же это еще только предстоит узнать и понять совершив.



Спасибо тебе за все. Спасибо за твои слова и твое благословение. Спасибо тебе за то, что именно ты мой отец. И знаешь, я очень горжусь тем, что у меня такой отец, как ты, как и тем, что могу носить данное тобой имя. Спасибо и прощай. Покойся в мире, ведь ты это заслужил, как никто другой. Ты был, есть и будешь для меня великим эльфом, моей опорой, моим светом во тьме. И знаешь, я буду скучать, если честно, мне уже тебя не хватает…»



Рядом с ним молча, стоял Каин, но Джулиан знал, что он далеко не молчал, сердце его, говоря голосом разума, сейчас так же, прощалось с вновь обретенным и вновь потерянным отцом, как и его собственное.



А затем они вернулись обратно к распевающим победные гимны арийцам…



***



Перед воинами Арии лежала бурая полоска болот, за которой широкой лентой искрясь на солнце, вилась река, разделяясь на два рукава, огибая замок. Сам замок стоял укрытый с трех сторон холмами, по краям которых была возведена крепостная стена, укрепленная сторожевыми башенками. На самой вершине сходящегося лабиринта улочек поблескивал королевский дворец. К замку вел высокий многоарочный мост.



Грянули колокола. Маронский стяг со змеей затрепетал на ветру.



Не дойдя нескольких сотен шагов до столицы освобожденного королевства, арийские войска остановились, сверкая серебристыми доспехами в золотисто-розовых лучах восходящего солнца. Перед мостом образовалась небольшая свободная площадка, по периметру которой замерли серо-серебренные гвардейцы. Царившая среди воинов тишина сделалась поистине мертвой. По рядам пробежало волнение. И в середину этой площадки вышел Алан в обличии единорога, по обе его стороны стояли его соратники и друзья: короли и королевы Отражений, Джулиан и Каин, лорд Эдвин с супругой и детьми, а так же Семиум и Тимиум.



Алан обратился взором к возвышающемуся замку и выбил дробь копытом, выпуская на волю свою магию.



Словно по взмаху волшебной палочки болота высохли, вместо них отныне в лучах сверкающего солнца лежали песчаные серо-желтые дюны, усыпанные обтесанными природой камнями и вынесенными на берег ракушками и кораллами. Русло реки за спинами изумленных арийцев расширилось и теперь там лениво катило свои бирюзовые воды залитое солнцем сверкающее море. В воздухе тут же запахло влагой и солью. Над их головами что-то крича в небесной выси, резвились чайки. Кое-где виднелись обломки скал цепочкой тянущиеся меж извивающейся лентой реки огибающей холмы и впадающей в море. Точно в центре меж трех холмов одетых в серебро - маленькие серебристо-белые цветочки - уютно пристроился сверкающий первозданной чистотой белокаменный замок - столица эльфийского королева. Опоясывая ложбинку между холмами, вниз тянулись мощеные булыжником улицы, вдоль которых стройными рядами шли белые дома. Меж которыми причудливо теснились яблоневые, апельсиновые, грушевые и лимонные сады. Повсюду зеленели деревья, пестрели арки, журчали водопады, виднелись остроконечные шпили и разномастные балконы, стены украшала прихотливая резьба. В гавани виднелось несколько изящных силуэтов; корабли стояли со спущенными парусами, мирно покачиваясь на волнах. На самой верхушке гордо возвышаясь над жилыми домами, сверкал королевский дворец, с окнами украшенными цветными витражами.



А потом с моря налетел сильнейший порыв ветра. Он трепал и терзал развивающееся знамя поверженного Врага до тех пор, пока черное полотнище с разинувшей пасть змеей не поддалось его натиску. Затем в глаза восхищенным красотой замка арийцам ударило вспышкой ослепительного света, а когда свет погас, на самом высоком шпиле королевского дворца уже развивался стяг освобожденного королевства - белый единорог с розой в зубах на зеленом поле.



Арийцы, стоявшие перед белым украшенным резьбой и самоцветами многоарочным мостом, протянувшимся вплоть до главных ворот, восторженно загомонили.



-Идемте же! - воскликнул Алан, указывая на сияющий город за гордо возвышающейся непреступной городской стеной с узкими окошками-бойницами - Анария ждет нас!



Однако прежде чем арийцы смогли бы вступить в город король (пока еще) Эдвин шагнул к Джулиану преграждая тому путь.



-Здесь и сейчас, перед многочисленными свидетелями, я - Эдвин, сын Элиота и Лорэйн, - торжественно произнес он - считаю тебя, Джулиан, сын Джошуа и Киары, официально исполнившим свое предназначение, свой долг, и сдержавшим данное мне обещание, и...



К нему шагнула его дочь, Элея, Зимняя Роза своего народа, все еще облаченная в кольчужное платье. На голове ее восседал изящный шлем, из-под которого подобно водопаду на ее плечи ниспадали роскошные волосы. И она в эту минуту показалась Джулиану одновременно и устрашающе прекрасной и восхищающе ужасной, точно самое настоящее воплощение богини войны.



-...и с легкой душой объединяю руку своей любимой дочери с рукой твоей.



И как он и сказал, соединил их руки и прибавил:



-Да благословится союз ваш во веки веков! И да хранят его звезды!



Едва смолкли его последние слова, над песчаным берегом вновь разнеслось торжественное пение труб и сигнальных рожков. И под пение это арийцы нога в ногу вступили в белокаменный город.



***



И вот, в середине лета, когда ночь становится короче, а день длиннее, когда небо над белокаменной эльфийской столицей сияло синевой, словно ограненный сапфир, и звезды на востоке блестели подобно самому чистейшему хрусталю, а небосвод на западе еще румянило заходящее солнце, на украшенное цветами возвышение взошел Джулиан и замер, приклонив колени перед Великим Единорогом. Юноша был облачен в серые одежды, на плечах его лежала блестевшая серебром кольчуга, подпоясанная серебряным поясом, за спиной развивался серый плащ, на поясе висели серебристо-серые ножны. Он склонил голову. Великий Единорог засверкал и заискрился, и в следующий миг обернулся эльфом. Он распростер руки над Джулианом и торжественно провозгласил:



-Народ Арии слушайте мое слово! Настал день, когда истинный король и наследник должен вступить во владение своим законным наследством от замка Анарии до Звездных островов Моэра! В этот день и в этот час он предстал перед вами - свободные арийцы - это Джулиан, сын Джошуа и Киары, предводитель воинства Арии, витязь, владеющий заново откованным мечом своего отца - Эвандиэлем - и символом власти, доблестно добытым во время испытания - Кольцом Света. Желаете ли вы видеть его своим королем?



-Желаем! - дружно воскликнули арийцы.



-Желаете ли вы подчиняться его приказам и вершить его волю? - вновь воскликнул Алан - Желаете ли делить с ним не только радости, но и тягости и невзгоды?



-Желаем! - во второй раз воскликнули арийцы.



-Желаете ли вы, чтобы во главе народа арийского встал тот, кто жил и страдал вместе с нами; тот, кто знает и понимает наши потребности и нужды; тот, кто никогда не дрогнет и не покинет поле боя, какая бы угроза не нависла над Арией; тот, кто жизнь готов отдать ради своего народа и своей родины?



-Желаем! – в третий раз воскликнули арийцы.



-Жители Арии! – продолжал Алан – Мудрецы утверждают, что согласно старинному обычаю наследования будущий король должен получить корону от своего отца перед кончиной того, а если же это оказывалось по каким-либо причинам невозможным, то он сам принимал корону из рук отца, находящегося в королевской усыпальнице. Однако нынешняя ситуация не соответствует ни первому, ни второму условию, так, как до нынешнего момента королевская ветвь не прерывалась и корона переходила из рук отца в руки старшего сына. Однако ныне король Джошуа мертв, а наследовал ему единственный родственник – Эдвин, сын Элиота и Лорэйн. Исходя из этого, я – Алан – Покровитель Арии, рассудил ныне так…



На возвышение медленно поднялся Каин, в противоположность брату, одетый во все черное с серебром. В руках он держал небольшой ларец. Встав так, чтобы его содержимое было видно всем арийцам, он раскрыл ларец. Внутри него на бархатной подложке возлежала королевская корона во всем своем блеске и великолепии.



Алан осторожно взял ее в руки. И Джулиан, наконец, осмелился ее разглядеть. На самой ее верхушке горел, словно пожар, хрустальный камень. На тонком обруче из белого золота переливалась горсть сапфиров и изумрудов инкрустированная в витиеватые линии и изгибы переплетающихся побегов плюща.



Джулиан медленно поднялся на ноги и с замиранием сердца принял корону из рук Алана. Повернувшись лицом к арийцам и подняв корону над головой, он обвел взглядом восхищенные лица, обращенные к нему, и заговорил медленно и торжественно:



-Всю жизнь меня оберегали, защищали от трудностей, от опасности. Я вырос в мире людей, в Ливо, и жил обычной жизнью обычного человека. Но волей судеб предо мной открылась совершенно другая, совершенно не похожая на прежнюю, жизнь. Предо мной раскрылась другая правда. И находясь, все это время рядом, бок обок, со многими из вас, деля с вами все тягости и невзгоды, радости и печали, я вновь учился быть самим собой, искал кто же я такой, что собой представляю и чего хочу…



А затем настало время перемен, время принятия решений, время свершений. Алан сумел вновь заставить меня пересматривать себя, открыв мое предназначение. Он открыл мне правду, поведал о моем долге перед вами, рассказал о той ответственности, что взваливает на себя король, принимая на себя заботы и переживания, цели и стремления, разделяя плохое и хорошее, саму жизнь со своим народом, научил обнажать душу, находить подходящие слова, заслужить доверие, оправдывая свои слова поступками верными и доблестными, а так же быть мудрым и справедливым по отношению к своему, добровольно взятому под крыло, народу.



И я готов оправдывать ваши надежды, бороться в ваших интересах, и сделать Арию цветущим краем. Я готов стать королем достойным своего народа и своей страны. И знаете, я нисколько не сожалею о той огромной ответственности, что легла на мои плечи. Я даже рад ей. Ведь вы все мои друзья, товарищи, соратники. А наша общая беда сблизила нас как нечто другое. Ведь мы шли нога в ногу, страдали и радовались, мы плакали и смеялись, на что-то решались и чем-то жертвовали, и все это ради нашей любимой родины, ради нашего королевства, ради Арии.



Но теперь настало время мира, время спокойствия, время процветания. Анария и мое законное наследство вернулось ко мне трудами и мужеством многих верных мне соратников. Все это ваша заслуга. Ведь если бы не вы – ничего этого просто не случилось бы. Ведь это именно ваши стойкость, мужество и отвага послужили причиной освобождения Арии. Именно вы вдохновили меня, наделили отвагой и решимостью бороться до конца, каким бы он не был, именно вы дали мне сил выступить против Марона, и только благодаря вам в моем сердце родились все те слова, что послужили в трудный час опорой для вас. И поэтому единственные кто заслуживает уважения, восхищения, слов благодарности – это вы. Вы – а не я. Потому, что если бы не вы – не было бы и меня. Поэтому я хотел бы сказать вам всем «спасибо». Спасибо вам за все понесенные жертвы ради этого дня, этого момента… Огромное спасибо вам за то, что доверились мне и подняли свое оружие ради защиты Арии, против врага, за свободу и процветание, за возрождение нашего королевства. И теперь все вы, наконец, можете жить спокойно, теперь вы можете отдыхать, строить дома, создавать семьи, возделывать землю.… Теперь все вы без опасений можете вернуться к своей прежней жизни, постепенно забыв об ужасах войны, заниматься любимым делом. Ибо все вы заслужили это. А тревожиться вместо вас позвольте мне, ибо Ария в первую очередь – это ее народ, это все вы. И заботиться о вашем благе для меня больше, чем огромное удовольствие.



Но к огромному удивлению арийцев, он не стал надевать корону, а протянул ее рядом стоящему Каину со словами:



-В знак моих огромной признательности и глубочайшего уважения, я очень хотел бы, чтобы корону на голову мне возложил мой брат, если, конечно, он сам этого хочет.



Каин с огромной ответственностью и почти священным трепетом принял корону из рук старшего брата. Джулиан опустился перед ним на колени. И тот, помедлив пару мгновений, любуясь изяществом ее линий, сверкающим блеском, возложил ее на голову брата, и торжественно провозгласил:



-Отныне наступают дни короля Джулиана, да благословятся они! – и прибавил, повернувшись к нему лицом – Пусть твоя мудрость хранит нас, пока не упадут звезды!



Джулиан поднялся на ноги преображенный. Стройный и статный, на голову выше своей свиты, он теперь казался зрелым мужем и цветущим юношей. Мудростью были отмечены его черты, сильны были его руки умеющие исцелять и сам он словно бы светился изнутри. Теперь он уже не был тем едва оперившимся юнцом, что когда-то волей судеб оказался в Арии, теперь он был воином, что освободил королевство от гнета Врага, он стал освободителем, предводителем и королем. Он жизнь готов был отдать ради своего королевства, ради своего народа.



И арийцы торжественно вскричали:



-Да здравствует король Джулиан! И пусть правление его длится во веки веков!



Но едва заиграла медленная музыка флейт и виол, как все торжественные выкрики смолкли. К возвышению плавно приближалась Зимняя Роза своего народа. На ней было длинное белое платье светившееся серебром в летних сумерках. Перед ней шли две юные дриады, осыпавшие шедших нежными лепестками роз, позади – две эльфийки, несшие в руках длинный шлейф ее платья. Рядом шел лорд Эдвин, бережно держа дочь под руку.



Наконец, они остановились возле возвышения увитого цветами. Элея медленно поднялась по ступеням и приблизилась к Джулиану, светясь от счастья.



Раскинув руки в стороны, Алан заговорил:



-Сегодня мы так же собрались здесь, чтобы соединить узами священного брака эти два юных любящих сердца.



На губах молодоженов засияли счастливые улыбки.



-Джулиан, сын Джошуа и Киары, король арийский, берете ли вы в жены принцессу Элею, Зимнюю Розу, дочь Эдвина и Лии?



И Джулиан произнес:



-Я, Джулиан, сын Джошуа и Киары, беру тебя, Элея, дочь Эдвина и Лии в свои законные жены. И обещаю хранить тебе верность, быть всегда рядом в горе и радости, болезни и здравии. Я буду любить тебя, и уважать до конца своей жизни!



-А вы, принцесса Элея, Зимняя Роза, дочь Эдвина и Лии, берете в мужья Джулиана, сына Джошуа и Киары, короля арийского?



И Элея произнесла:



-Я, Элея, дочь Эдвина и Лии, беру тебя, Джулиан, сын Джошуа и Киары, в законные мужья, чтобы всегда быть вместе в горе и радости, болезни и здравии, бедности и богатстве, пока смерть не разлучит нас!



-Перед всевидящим оком Создателя нашего – Великого - и свидетелями – народом арийским – стоящими здесь, обязуетесь ли вы любить и беречь друг друга все годы, что отведены вам?



-Да! – торжественно ответили они.



-Клянетесь ли вы хранить верность и нежность друг другу? Принимать все недостатки супруга с любовью и пониманием? Радоваться победам и поддерживать друг друга в моменты поражений? Все и всегда вместе преодолевать?



-Да! – вновь вторили они.



А затем, взявшись за руки и глядя друг другу в глаза, они вместе произнесли, дополняя клятву:



-Вступая в семейную жизнь, здесь и сейчас, перед лицом близких и друзей, перед лицом всего света, торжественно говорим мы это: мы обещаем друг другу быть любящими друзьями и равными партнерами в браке. Говорить и слушать, доверять и ценить, уважать и беречь уникальность друг друга. Поддерживать и делать сильнее друг друга на протяжении того, как мы будем строить нашу семейную жизнь. Пусть наши жизни навсегда будут связаны, а любовь помогает нам быть вместе. Мы клянемся построить дом, в котором будут царить спокойствие и гармония, он будет наполнен миром, счастьем и любовью. И в доме этом будут расти наши дети, которых мы клянемся растить, холить и лелеять. Мы клянемся заботиться о здоровье и благополучии друг друга, об общем имуществе и хозяйстве, должным образом распоряжаться нажитым богатством, а так же с честью и достоинством выполнять свои обязанности перед семьей и людьми.



Алан склонил голову, принимая их клятвы, и произнес величественно и торжественно:



-В таком случае я, Алан, Великий Единорог, объявляю вас мужем и женой и соединяю вас узами брака до скончания дней ваших! Обменяйтесь же кольцами!



Тогда Джулиан подошел к Алану, и осторожно взяв в руки золотое кольцо, приблизился к Элее и, взяв ее правую руку в свою ладонь, медленно надел его на ее безымянный палец. Элея сделала тоже самое.



-Ваше прошлое и будущее соединились сегодня в бесконечный и неразрывный союз! И да будут ваши обручальные кольца вечным символом истиной и не проходящей любви! А теперь можете поцеловаться! – провозгласил он.



Алан хлопнул в ладоши, и новобрачных слившихся в поцелуе осыпало подобно дождю серебряными и золотыми звездами. Затем арийцы дружно вскричали: «Да благословится союз ваш во веки веков!»



Так началось правление короля Джулиана и его супруги воспетое в тысячах песен.



***



По приказу короля Каин был назначен его первым советником. После окончания двойного празднования лорд Эдвин вместе со своей супругой Лией переехали жить в новое поместье, повременив с отплытием в Эледор. В убежищах было решено содержать по гарнизону воинов в полной боевой готовности до тех пор, пока мир не установится в любом из уголков Арии. И Люкас, Семиум и Тимиум не задумываясь ни минуты, пополнили их ряды, став первыми добровольцами.



Едва став третьим королем Арии, и взвалив на свои плечи заботу о королевстве, время для самого Джулиана летело стремительно быстро. Прошел год и у него и Элеи родился сын. Имя первенцу дали Эрик. В тот же год вместе со счастьем их так же ждало и несчастье. Жена Каина, Кендра, умерла, подарив ему сына Корина. Следом за первым пролетел и второй год. У короля и королевы родилась девочка, которую назвали Джина. По окончанию третьего года судьба наградила их третьим ребенком. Мальчика назвали Домиником. В тот же год Каин, наконец, смерился с гибелью жены и решил жить дальше, встретив обычную девушку по имени Ангелина. Четвертый год пролетел для королевской семьи так же быстро, как и предыдущие. У Джулиана и Элеи появился четвертый и последний ребенок. Девочку назвали Эвивой. В тот же год Каин, наконец, официально вступил во второй брак и взял опеку над детьми супруги: мальчиком Альтоном и девочкой Алией.



Тем временем Ария процветала, проживая свой золотой век, а жизнь ее обитателей продолжалась…



Глава 11.


Предательство Каина.



Они сидели за обеденным столом. Джулиан, Элея и дети.



-Доминик, перестань кидаться хлебом в Эрика! – строго ответила Элея – Слышишь, я кому говорю!



-Ну, мам…! – недовольно надулся Доминик.



-Хлеб – это не игрушка. Ты не должен так пренебрежительно относиться к пище. Ведь это глава стола. И чтобы даже самая маленькая буханка хлеба появилась на твоем столе, немало других арийцев прилагают огромное количество усилий каждый день.



-Прислушайся к словам матери, Доминик – ответил Джулиан – Проявляй должное уважение ко всему, что тебя окружает: от своего народа и земель вплоть до того, чем живут твои подчиненные, иначе оглянуться не успеешь, как они один за другим отвернутся от тебя.



Доминик согласно кивнул, опустив хлеб в тарелку.



-Впрочем, оставим на сейчас политику отношений королей и их подданных, тем более что вас ждут сюрпризы – подмигнул он детям.



-Ура подарки! – радостно закричали дети с улыбками до ушей.



-Джулиан, ты их слишком балуешь – устало отозвалась Элея, качая головой.



-Да брось Элея, это же дети. Их надо когда-то баловать, а то они слишком быстро взрослеют.



-Ну, как знаешь, и все же я думаю, что ты иногда перегибаешь палку.



И Джулиан вытащил из под стола заранее спрятанные там разномастные подарочные коробки. Король по очереди распаковал две самые большие коробки. Открыв их, он протянул своему старшему сыну меч и щит, специально подогнанные под рост и руку мальчишки.



-Не за горами время, когда тебе придется пустить их в ход. Я надеюсь, что ты справишься со всеми своими врагами, а это оружие поможет тебе в этом. Но никогда не забывай о той разнице, что пролегает между врагами и союзниками. Всегда относись к первому впечатлению с крайней осторожностью. Ведь тень вполне может обернуться светом, и наоборот.



Эрик принял из рук отца оружие и его слова.



А Джулиан распаковал другую небольшую в ширину, но достаточно продолговатую в длину коробку, и извлек из нее тисовый лук с изящной инкрустацией драгоценными камушками и колчан, наполненный белооперенными стрелами.



-И хоть битвы не для девушек мне кажется, что ты не струсишь. Ведь ты истинная дочь своих родителей и характер у тебя точно в маму пошел – позволил себе усмехнуться Джулиан – Я знаю, что ты и так прекрасная лучница, однако доверяй этому луку и никогда не промахнешься.



Джина осторожно коснулась лука, словно боялась повредить выложенного камушками единорога с розой в зубах.



Следующим был подарок для Доминика. Джулиан открыл следующую коробку и протянул младшему сыну настольную игру.


-Я знаю, ты всегда о такой мечтал. Она прямо как настоящая, так что теперь и ты сможешь принимать участие в битвах. Надеюсь, ты станешь великим полководцем – улыбнувшись, прибавил отец Доминика.



Последней была маленькая коробочка длинной в ладонь. Джулиан открыл ее и протянул Эвиве стеклянный флакончик по форме напоминающий духи. Внутри плавала заспиртованная расцветшая роза необычайной красоты. Она была нежно розового цвета с серебристой окаймовкой по краям нежных лепестков, а в сердцевине поблескивали золотые прожилки и хрустально чистые капельки-росинки.



Джулиан протянул подарок своей младшей дочери со словами:



-Это «Роза Несезонного Цветения». Как и обещал, я заспиртовал этот цветок, как только тот расцвел. И теперь ты сможешь любоваться красотой своего имени, стоит лишь захотеть этого.



-Спасибо папа! – воскликнули все четверо, покидая родителей. Каждому из них не терпелось насладиться своим подарком.



Едва дети ушли, Элея строго посмотрела на мужа.



-Надеюсь, ты головой подумал, прежде чем дарить Эрику и Джине оружие? – нахмурив брови и всем свои видом напоминая грозовую тучу, спросила она – Они же еще дети!



Но Джулиан ничуть не испугался грозному виду жены.



-Элея, дорогая, они знают, что это оружие, а не игрушки. К тому же они давно уже не малые дети. Они знают, как обращаться с ним. Не стоит так волноваться за них, они вполне справятся.



Король поднялся из-за стола, и поцеловал Элею в лоб, словно успокаивая. Обед был окончен, и ему предстояло заниматься делами касаемыми правления Арией. Ему предстояло заняться рассортировкой бумажной кипы, подписывать очередные приказы, изучать отчеты и донесения, принимать и разбирать жалобы арийцев.



-Прошу прощения, ваше величество… - раздалось за их спинами.



-Да? – обернулся к вошедшему Джулиан.



Гонец протянул королю конверт. Джулиан взял его в руки и раскрыл со словами:



-Спасибо. Вы можете быть свободны.



Гонец поклонился и покинул обеденную залу. А Джулиан извлек из конверта небольшую записку. В ней говорилось:



«Джулиан, завтра, в час, когда солнце в самом зените, я буду ждать тебя в убежище Дейнор.


Каин.


P.S.: Я хочу поговорить с тобой с глазу на глаз. И разговор этот не должен долететь до чужих ушей, так, что лучше всего поговорить подальше от Анарии, где зевак более чем достаточно.»



-Что это? – встревожилась Элея – Джулиан…



-Просто записка от Каина – ответил король – Он хочет поговорить.



Джулиан глянул на солнечные часы. На них было чуть больше полудня. Если выехать прямо сейчас он еще успеет к назначенному времени.



«Интересно, что это за разговор такой? Что мне нужно ехать аж в Дейнор… - размышлял Джулиан, машинально сминая записку – Неужели Каин что-то задумал?»



Простившись с Элеей, Джулиан немедля направился в конюшни. Конюх подвел к нему оседланного жеребца и он, вскочив в седло, галопом помчался в порт, огибая главную улицу, где народа обычно всегда было больше, чем достаточно. И не то чтобы за его поступком скрывалось нечто тайное, не доступное для общего обозрения, просто он считал, что им вовсе не обязательно было знать о его отлучке, чтобы потом не возникло ненужных вопросов, да различных домыслов.



С изменениями, постигшими Анарию благодаря магии Алана, многим арийцам и в том числе самому Джулиану пришлось столкнуться с одной важной проблемой – каким образом добираться до убежищ в случае необходимости? И решение нашлось довольно быстро, а главное всем пришлось по душе. И теперь миновать море и добраться на противоположный берег можно было с помощью парома. Несколько раз в неделю после полудня небольшое судно, нагруженное различными припасами для содержащихся в убежищах гарнизонов, отплывало вниз по течению, делая остановку в порту Андриана, где груз разгружали и доставляли по месту назначения уже с помощью караванов.



Этим же способом намеривался воспользоваться и Джулиан.



Достигнув порта, он быстро переговорил с капитаном корабля о своем намеренье и уже через несколько минут стоял на просторной палубе корабля. А еще через несколько минут корабль отчалил.



Как только они оказались на достаточном расстоянии от берега, капитан велел вставить в уключины весла. И они вышли в открытое море; затем был поставлен парус, что тут же наполнился попутным ветром, и судно сперва неторопливо, а затем все быстрее и быстрее, двинулось вперед, оставляя за собой белокаменную столицу, сверкающую в лучах полуденного солнца.



Волны, вздымающиеся вокруг судна, высоко поднимали корабль. Он-то взлетал на увенчанный шапкой из белоснежной пены гребень, замирая на мгновение, то наклонялся и бросался вниз, взметая целую тучу брызг.



Вскоре и ущелье пробитое рекой осталось позади, а бескрайнее море сменилось более спокойным течением сбегающей вниз реки Ирии. Заслоненное упирающимися в синеву неба неровными зубцами отвесных скал солнце вновь заплясало, отражаясь от поверхности воды, слепя глаза и заставляя щуриться. Песчаные дюны исчезли за бортом корабля, сменившись дикими склонами поросшими мохом, зарослями ежевики и плюща. На болотистых берегах играли солнечные блики и росли белые кувшинки и прямые, как стрелы камыши. Вдали виднелись неровные пики гор, поросшие деревьями и теряющиеся в густом тумане.



Джулиан стоял на слегка раскачивающейся палубе и смотрел в морскую даль. Мерное покачивание корабля навевало безмятежность и покой, погружая в полудрему. А он, запрокинув голову, смотрел в небо умиротворенный его чистотой и глубиной, а затем он опустил глаза и стал смотреть на воду, казавшеюся зеленоватой, которую рассекало движущееся вперед судно. Тут и там мелькали белые гребешки вздымающихся волн. Соленый ветер трепал его волосы и заставлял обнаженные по локоть руки покрываться мурашками. И лишь пение носящихся над головой птиц, да мелькавшие среди замшелых стволов то тут, то там лесные жители скрашивали монотонное покачивание корабля, не давая заснуть совсем. Иногда до слуха Джулиана даже доносилось кваканье лягушек в неприметных на глаз заводях.



И лишь с наступлением ночи дикие леса сменились величием многолетних раскидистых деревьев Тилиана, его почти не проходимыми тропами, проложенными лесными обитателями и царившим под сенью зеленых крон полумраком.



А это означало, что с рассветом они достигнут конечной цели своего пути – Андриана.



И расчеты не подвели его. Едва забрезжили первые лучи восходящего солнца, золотя верхушки деревьев, судно быстро приближалось к широкому проходу меж двумя полосками леса и едва виднеющимися вдали белыми шапками гор, и уже через пару часов перед ними открылся вид на просторную расположенную полукругом котловину, вдали тонущую в голубой дымке. На гладкой поверхности воды играли золотистые лучи; над головой раскинулось бескрайнее небо, с набежавшими редкими облачками, сливавшимися с линией горизонта. А по обоим краям котловины были возведены огромные каменные статуи. Статуи короля Джулиана и его супруги Элеи, освободивших Арию от гнета Марона, вселивших надежду в сердца арийцев и подаривших мир и процветание королевству. А меж статуями в небольшой бухточке был возведен небольшой причал надежно укрытый среди отполированных временем камней.



Туда-то и направился их корабль, скользя по реке.



Песок и галька заскрипели под днищем, когда ритмичные удары волн вынесли корабль на берег. В тот же миг были спущены паруса и сброшены сходни.



Началась подготовка к разгрузке.



От возвышающихся и над своенравным морским простором, и над бескрайним старым лесом, статуй был проложен прямой, точно стрела, тракт, ведущий прямо к затерявшемуся среди бесчисленных деревьев Дейнору.



Едва ступив на берег Джулиан, не медля, вскочил в седло и продолжил свой путь среди раскинувшихся над головой бесчисленных зеленеющих крон. И спустя час быстрой езды, он, наконец, был на месте. Спешился король лишь перед самым входом в подземную крепость. Уже подходя к водному занавесу, Джулиан волей случая наткнулся на смятую записку. Написана она была от его руки, но это только на первый взгляд. Если присмотреться более детально, то можно было обнаружить существенные различия с подчерком самого Джулиана. В ней говорилось о тайной встрече точь-точь в слово, как и в его записке. Только подписана она была – «Джулиан».



Джулиан почувствовал, как что-то в его груди оборвалось. Он поспешно полез в карман, куда в спешке сунул записку от Каина. Его теперь мучили сомнения, что эта записка вообще могла быть написана его братом. И если это было действительно так, то целью этого неизвестного было заманить их обоих в ловушку. И она вот-вот захлопнется.



И тут откуда-то из глубины убежища раздался крик, многократно усиленный каменными стенами. Самые страшные опасения Джулиана стремительно оправдывались. Каин, где бы он ни был, прибыл в убежище раньше него и попал прямо в эту самую ловушку.



Джулиан засунул записки обратно в карман. Ведь времени изучать их сейчас уже не было. Не медля больше, он бросился на крик.



Огромный зал – центр убежища – был совершенно пуст. Вокруг царила странная, навевающая тревогу, тишина. Лишь свет, от магических светильников отражаясь, плясал на стенах и полу. Он замер в нерешительности: куда же теперь? И впервые попытался мысленно связаться с братом, но Каин ему не отвечал. А затем на него обрушился жуткий грохот, эхом прокатившийся по всему Дейнору.



А затем мощный взрыв расколол воздух на части. Огромная плита в полу приподнялась и, взлетев высоко вверх, рухнула на полированные плиты пола, рассыпавшись на сотни острых осколков. Джулиана, отступившего назад, осыпало каменной пылью, лишив зрения на пару минут. А затем…



Перед глазами возникла фигура с ног до головы окутанная сгустками теней завихряясь кружившими вокруг нее, словно живая мантия. Джулиан хотел выхватить меч из ножен, но ощутил непривычную пустоту на поясе. В спешке он совершенно позабыл об оружии, да ему и в голову не приходило, что здесь его может поджидать опасность. Кляня себя за такую беспечность, он принялся оглядывать зал в поисках хоть чего-то способного заменить ему оружие. Но ничего подходящего под рукой не было.



-Вот черт! – выругался Джулиан, осторожно отступая к выходу.



Фигура пошевелилась, и послушные ее воле тени отступили, открывая ей обзор. Пятившийся Джулиан едва не споткнулся в своем изумлении. На него смотрел Каин, облаченный в длинную бесформенную мантию, глазами, напоминающими бездонные черные дыры. С зажатого в руке кинжала тонкой струйкой капала кровь.



…Такое слабое ощущение… Ощущение чего-то знакомого…



Губы его растянулись в довольной усмешке. Уже в обычных, карих, глазах, багровыми огоньками вспыхивала безумная ненависть.



-Каин… - осторожно позвал Джулиан.



В ответ ему раздался безумный хохот.



А затем Джулиан почувствовал, как в сознание его кто-то вторгается, явно намереваясь захватить власть над ним, несмотря на все его попытки сопротивляться…



Мрак вокруг Каина завихрился и атаковал Джулиана. Тот мысленно отражая попытки проникновения в его сознание, едва успел уклониться от волны клубящегося мрака. Кольцо Света на его пальце запульсировало. Мрак столкнулся со светом и был отброшен вспышкой слепящего света, окружившей Джулиана. А когда она погасла, эльфийский король был вооружен мечом и щитом, целиком состоящими казалось из сплетений тонких лучей.



В тот же миг острая боль пронзила, казалось само его естество. Сознание Джулиана помутилось, но он стоически отражал все атаки извне. А Каин прямо-таки бесился от раздражения и негодования, продолжая усиливать свой мысленный напор…



Броня Джулиана треснула, но еще держалась. Оружие исчезло.



-Чувствуешь, как начинаешь подчиняться мне, верно? – произнес тот, кто был Каином, голосом, так и сочившимся магической силой – Это мой голос начинает порабощать тебя. Ты ведь должен понимать… Скоро ты уже не сможешь не подчиняться моим приказам, Джулиан. Скоро это станет смыслом твоей жизни. Служить мне…



Джулиан застыл в недоумении. Этот голос…! Словно отголосок из давно забытого прошлого… Реальность или же чувство дежа-вю…?



Полы мантии всколыхнулись. Он действовал молниеносно, вложив в этот удар все свое напряжение, скопившиеся за время ожидания. Прилагая немыслимые усилия к сопротивлению, Джулиан поднял руку, чтобы отвести его удар в сторону. Но в душе, он уже понимал, что опоздал…



-Сейчас ты будешь покорен. Ты станешь всего лишь моей марионеткой. Ты даже не сможешь пальцы сжать на моем запястье, чтобы остановить этот удар…



Безумный хохот обрушился на Джулиана, оглушая, словно усиленный в тысячи раз, рев водопада. А потом красная пелена затуманила его глаза. Король почувствовал, как его ладонь ударила Каина по выброшенной вперед для удара руке. И в тот же миг ледяная сталь коснулась его живота и вонзилась в него, легко вспоров плоть. Воздух тут же исчез из легких. Сознание заполнила бесконечная вспышка обжигающей почти ослепляющей боли. Джулиан сложился пополам. Он уже не мог думать, но еще на какое-то мгновение оставался в сознании.



-Кто ты…? – выдохнул Джулиан из последних сил.



-Ты и сам знаешь – было, ему ответом.



Когда мрак окружал Джулиана со всех сторон, Кольцо Света на его указательном пальце засветилось, пульсируя в такт с биением его сердца. Но обессиленный король уже упал на спину, не имея, ни малейшей возможности пошевелиться…



Алая кровь вытекала из его раны на полированные плиты пола, а Каин стоял над распростершимся у его ног Джулианом и заливался хохотом…



Глава 12.


Избавление.



Водоворот событий и ощущений не отпускал его. И погруженный в этот бессвязный поток воспоминаний он уже перестал понимать, кто же он такой и где находится. Кто же он: человек или эльф, простой смертный или же отпрыск королевской семьи, ученик или мудрец, защитник или защищающийся, воин или слабак? Какая из реальностей его: мир волшебства – Ария или же мир смертных – Ливо? Где та грань между его прошлым и настоящим? Он был слишком слаб, истощен, чтобы самому освободиться от этих оков из бесчисленных воспоминаний и беспросветной тьмы застилающей его память.



Все смешалось в этом безумном водовороте…



И, наконец, в этой тьме забрезжил свет. Слабый, едва пробивающийся, но столь манящий. И он потянулся к нему, потянулся так, как никогда, словно от этого зависела вся его жизнь, само существование в этом мире. И едва коснувшись этого света, он в тот же миг вернул себе понимание собственной сущности, своей жизни, своей роли в этом мире. Этот свет озарил его теплом, предал сил. И он стал сопротивляться – сперва слабо, потом все сильнее и сильнее. Он блуждал в лабиринте собственной памяти, нашептывая слова на древнем языке эльфов, и понимал, что магия этих слов помогает ему, придает сил, решимости, чтобы развеять, наконец, эту черноту застилающую его память. Поворот за поворотом, виток за витком, воспоминание за воспоминанием…



И хоть он все еще был слишком слаб, и мысли его очистились не полностью, но в голове уже достаточно прояснилось, той всеобъемляющей черноты больше не было, теперь он все вспомнил, все, что приключилось с ним до этого момента. Теперь он знал, кто он такой и что сделал, что пережил, что потерял и что обрел. Теперь он знал.… Он – Джулиан, сын Джошуа и Киары, потомок королевской семьи, наследник земель арийских от столицы эльфийского королевства – Анарии и до Звездных островов Моэра, третий наследник королевских трона и короны, предводитель свободного воинства Арии, витязь, владеющий заново откованным мечом своего отца – Эвандиэлем, а так же символом законности своей власти – Кольцом Света. Он муж Элеи, Зимней Розы, дочери Эдвина и Лии, старший брат Каина, и отец четверых детей – Эрика, Джины, Доминика и Эвивы.



И тут в его голове отчетливо прозвучал мягкий теплый голос, голос полный понимания и желания помочь. И он звал его:



«Иди сюда.… Иди на мой голос...»



Эльф вздрогнул от столь тесного соприкосновения с этим сознанием – одновременно таким близким и далеким, невероятно знакомым и столь же чуждым, и настолько величественным и могущественным, что он просто не мог вообразить, кому же оно могло бы принадлежать.



В конце концов, Джулиан не выдержал и спросил:



«Кто ты?»



«Тот, кто хочет тебе помочь» - было ему ответом.



И в то же мгновение, словно по волшебству остатки той черноты рассеялись и, освободившись от них Джулиан раздвинул границы своего сознания навстречу этому существу, словно призрачная вуаль, взметнувшись отлетела в сторону, уступив место ослепительному свету. И из света этого к нему вышел молочно-белый единорог с головой увенчанной витиеватым золотым рогом. И он снова заговорил:



«Много усилий я потратил, чтобы найти тебя, много сил, чтобы дотянуться до твоего сознания. Я помогал, защищал тебя, как мог, но ты так далеко от меня. И там, где я сейчас, я лишь в состоянии сдерживать обуревавшие тебя чувства, чтобы они не свели тебя с ума.»



«Спасибо тебе Великий Единорог. Ты поистине достоин своего имени.»



«Тебе не за что благодарить меня, Джулиан. Я лишь сделал то, что должен был. Но, увы, это все, что я могу для тебя сделать…»



И от глаз Джулиана не могла не скрыться та печаль, что сквозила в его голосе.



«Ты еще юн, ты учишься и набираешься жизненного опыта, - прибавил он – но настанет время, и ты сам станешь умудренным жизнью мудрецом, и тогда ты поймешь, что я вовсе не столь достоин тех восхищения и преклонения, что присуще всем арийцам по отношению ко мне. Я так же слаб и уязвим, как и любой из вас, и так же подвержен ошибкам, и даже ответственность, что лежит на моих плечах не освобождает меня от этого, просто последствия зачастую имеют куда более серьезный характер…»



Он вздохнул, и, помолчав с минуту, продолжил:



«Впрочем, это совершенно не то, о чем тебе сейчас стоит беспокоиться. Сейчас тебе следует отдохнуть, восстановить свои силы, как душевные, так и телесные. А теперь спи, Джулиан…»



А затем свет за его стеной стал медленно гаснуть, увлекая за собой и фигуру единорога. А Джулиан, уже находясь на тонкой грани между сном и явью вдруг подумал:



«Наверное, отец бы мог мною гордиться…»



Несколько часов спустя он все же неохотно очнулся из мягких уютных объятий сна и скорее по ощущениям, чем визуально, обнаружил, что лежит в постели, укрытый мягким одеялом. Он лежал на правом боку, одной рукой держась за живот. И был весь мокрый от пота, и чувствовал как время от времени что-то влажное и липкое, стекало по складкам живота. Слева, чуть выше пояса, он напоминал себе сейчас небрежно вскрытый конверт с разорванными ножом краями. Таковы были его первые ощущения, когда сознание вновь возвратилось к нему, далеко не милосердно кинув в реальность.



Джулиан осторожно открыл глаза готовясь увидеть все, что угодно. Но едва приоткрыв один глаз, он на мгновение ослеп от бархатного пламени свечей, освещающих небольшое помещение. И судя по этой реакции, без сознания он находился довольно долго. Едва зрение вновь вернулось к нему, он принялся осматриваться. В комнате, а это была именно она, никого не было. Только он лежащий на кровати в луже собственной крови. Сама же комната была бы вполне уютной, если бы не толстый слой скопившейся вокруг пыли. Даже сам воздух вокруг был насквозь пропитан затхлостью и удушающей пылью. С высокого потолка свисала хрустальная люстра, на стенах обтянутых шелком висели позолоченные подсвечники. Всюду свисали хлопья узорчатой невесомой паутины. Высокое окно было затянуто длинными бархатными шторами. В одном углу стоял таз и кувшин для умывания, в другом – письменный стол с чернильницей, перьями и пожелтевшими листами в окружении дивана и нескольких книжных шкафов. На полу лежал ковер. Кровать, на которой лежал Джулиан, была двуспальной с тяжелым пологом на четырех столбцах. Напротив кровати была дверь из темного дерева.



Но произошло что-то странное, и он никак не мог сообразить что именно…



Джулиан устало закрыл глаза и уронил голову на подушку. Он восстанавливал в памяти события предшествующие его малоприятному прихождению в себя в этой «чудесной» комнате. И вроде бы все было ясно и четко, но с другой стороны – что-то явно было не так, что-то было не понятно, и даже странно…



Каин предатель. А он, Джулиан, серьезно ранен. Сомнительно чтобы он смог бы забраться на кровать без посторонней помощи. К тому же эту комнату он видел впервые в своей жизни. Однако сначала пырнуть кинжалом, а потом помочь улечься в постель – что за бред? Разве что, будучи без сознания он был захвачен в плен и теперь решается его судьба.



Джулиан сжал отяжелевшие веки и даже скрипнул зубами. Кровь скапливалась внутри, а затем алыми сгустками вытекала, покидая свое законное убежище. Его сознание сейчас напоминало ему хрустальный бокал полный мутной воды. И все же он попытался заставить себя мыслить быстро, ясно и четко. И это было далеко не самое легкое дело. Тело боролось с его указаниями, требуя должного ухода и отдыха. Но Джулиан продолжал настаивать на своем, борясь с самим собой…



Он заставил себя опустить правую руку и опереться на нее, приподнявшись на подушках. Сделав еще одно усилие, он приподнялся еще немного. Огромных усилий ему стоило заставить себя перекинуть ватные ноги через край кровати и соскользнуть на пол. А затем резкая боль, пронзившая рану, распространилась по всему телу, наполнив собой каждую клеточку. Было невыносимо больно, но он не закричал и не застонал, он просто лежал, бессильно скорчившись на полу и ждал когда же эта вспышка угаснет.



И хотя ему пока еще не угрожали дальнейшими покушениями на жизнь, он знал, что это лишь временно. Когда настанет время, Каин вернется и тогда он уже не сможет просто отлеживаться. А еще он знал, что для сохранения жизни мало просто чувствовать себя во временной безопасности. Ему была необходима помощь, а он сам был не в состоянии себе помочь. Но где же взять эту помощь? Ведь Джулиан даже понятия не имел, где сейчас находится и как долго хватит его сил, чтобы не терять сознания. Впрочем, это ничуть не помешало ему составить примерный план действий…



Правой рукой он подтащил поближе к себе подушку и кое-как стащил с нее наволочку, и вывернул наизнанку. Джулиан попробовал сложить ее, но после нескольких неудачных попыток плюнул на это дело, скомкал, и сунул под окрасившуюся красным рубашку, прижав к ране. И хотя кровотечение это было не способно остановить, на душе сразу стало как-то легче. Посидев еще несколько минут в полной неподвижности, он кое-как собрался с силами. Ведь все эти действия потребовали от него огромных, просто неимоверных усилий. И держался он лишь благодаря собственной силе воли. Рана не давала ему даже возможности набрать грудь полную воздуха; глубокие вздохи тут же причиняли острую боль.



Не ускользнуло от его внимания и Кольцо Света, что по-прежнему было надето на его указательный палец. Оно продолжало тускло светиться, мигая, в такт биению его сердца. Видимо, это оно и спасло ему жизнь, поддерживая, совей магической силой, пока, по крайней мере. Когда Каин нанес ему удар, Кольцо помогло Джулиану выиграть мгновение, которого вполне хватило, чтобы выбросить руку вперед и отклонить удар, направленный в сердце. Может быть, это оно и перенесло его сюда? Впрочем, сейчас размышлять об этом вряд ли имело смысл. Где бы он сейчас не находился, ему просто необходимо было выбраться и вернуться в замок.



Опираясь дрожащей рукой о край кровати, Джулиан попробовал встать. Пустой номер! Слишком больно, да и голова кружится, рисуя перед глазами замысловатый узор из цветных линий. С трудом сохраняя остатки сознания, он вновь опустился на пол. А затем последовала очередная вспышка боли и наволочка, вновь пропиталась кровью. Джулиан почувствовал, что снова падает во мрак пустоты…



***



Едва сознание вернулось к нему, первой мыслью было: «Нужно немедленно вскочить на ноги и бежать отсюда, и даже сражаться если потребуется!» Однако голова раскалывалась от тупой, пульсирующей боли, а тело налилось свинцовой тяжестью. С трудом открыв отяжелевшие веки, Джулиан попробовал приподняться.… Но обнаружил, что не только не может сесть, но и пошевелить ни рукой, ни ногой. Повернув голову, он увидел, что руки и ноги его были перевиты мягкими, но прочными путами. Он попробовал вырваться, но толстые ремни держали крепко.



На мгновение им завладела слепая паника. И хоть он вполне ожидал нечто подобное, но это все же, оказалось неожиданностью. И причем совсем неприятной. И все же Джулиан заставил себя отбросить все панические мысли и взять себя в руки. Единственное, что он мог сделать в сложившейся ситуации – это суметь держать себя в руках, и не терять контроль над собой, не дать завладеть сознаем сомнениям, страхам, а так же сожалениям. Ведь пока он владеет собственными мыслями и чувствами, трезво оценивает ситуацию, он отнюдь не беспомощен. Ведь даже находясь в подобной ситуации у него, еще оставалось одно незаконченное дело – он должен изо всех сил сопротивляться тем, кто будет его допрашивать. И для этого ему нужно было полностью владеть собой. Иначе ему просто не выстоять.



И тут, посреди комнаты, засверкало алое пламя сопровождаемое треском и искрами. Из пламени этого вышел эльф, одетый в черную развивающуюся мантию колдуна.



-Добро пожаловать в мое скромное убежище, братец – поприветствовал его довольный происходящим Каин – В первый раз мне приходится принимать здесь столь знатных гостей. И хотя у меня немало сейчас и других дел, требующих моего непосредственного внимания и почти всех моих сил, но клянусь, с этого момента я, ни в коем случае, не стану более пренебрегать своими обязанностями, как гостеприимного хозяина – и в последних его словах прозвучала явная угроза, хотя и умело завуалированная.



-Право же, мог бы и не беспокоиться обо мне, - ядовито бросил в ответ Джулиан - особенно если у тебя имеются дела и поважнее. Все-таки жилище же ты не потрудился привести в порядок, должным образом подготовив к приему такого гостя, как я.



Каин пропустил его слова мимо ушей. Шелестящей походкой он вплотную подошел к Джулиану. И коснувшись его раны холодными, точно смерть, пальцами, усмехнувшись, поинтересовался:



-Ну, и как мы себя чувствуем король Джулиан? Наверное, болит?



-Бывало и получше - с кривой усмешкой ответил тот.



-Ну, ничего, недолго тебе еще осталось терпеть эти неудобства - ответил Каин, проводя пальцами по ране - Скоро все закончится, будь спокоен...



В комнату вошли трое в белых одеждах. Тот, что был посередине, маленький щуплый человечек с позвякивающей сумкой в руках сразу же направился к кровати, на которой лежал Джулиан. Двое других застыли чуть в отдалении. Целитель, а это был именно он, сел рядом с ним и принялся изучать состояние его раны, поцокивая языком. А затем, отвернувшись от него, он принялся раздавать приказы своим помощникам, а так же настоял на том, чтобы Каин покинул помещение. С помощью чар его подчиненные моментально превратили комнату из затхлой и запыленной в стерильное помещение. И тут же бросились выполнять новые поручения целителя. Один из них незамедлительно принялся наполнять таз водой и кипятить бинты, другой - толочь травы и коренья и готовить из них лечебную мазь.



Когда указания целителя были в точности выполнены, он принялся промывать рану. Джулиана тут же обожгло волной боли. Да так, что он даже зашипел, не сдержавшись. Врач достал из сумки сундучок с инструментами для операций. Разложив их на тумбочке, он принялся тщательно обрабатывать спиртом тонкий серебристый скальпель, а затем повернулся к Джулиану. Он собирался немного расширить и вычистить рану, а так же срезать рваные, не ровные края, чтобы тот не истек кровью до смерти. Тонкое лезвие скальпеля распороло кожу, точно кухонный нож разрезал масло. А затем боль для Джулиана стала раз в десять сильнее. Он взревел в голос, но стало только хуже. Сердце лихорадочно билось в груди. Ему хотелось вырваться, но оковы держали крепко. На глазах выступили слезы. А он все кричал и кричал. А затем все неожиданно прекратилось. Целитель чуть отвернулся, чтобы наложить тугую повязку на смазанный кашицей из толченых трав и кореньев шов. Боль перестала быть такой острой, после прикосновения прохладной мази, но все-таки еще здорово чувствовалась, причиняя неудобство.



Но теперь все было позади, и смерть от потери крови Джулиану более не грозила...



***



В следующий раз Каин пришел к Джулиану лишь неделю спустя, дождавшись пока тот полностью пошел на поправку, и за состояние его раны можно было бы не волноваться.



-Скажи же мне, Джулиан, ты помнишь, кто ты? - поинтересовался он после короткого приветствия оставшегося без ответа.



-Да - откликнулся прикованный Джулиан - и на твою беду даже слишком хорошо.



-Что ж, это хорошо, - отозвался тот - даже отлично. Видимо рассудок твой не помутился и провалами в памяти ты не страдаешь. Тогда поведай же мне, братишка, как ты думаешь, почему ты находишься здесь?



-Ну, это совсем просто. Судя по всему тебе мало быть просто королевским советником и моей правой рукой, и младший братец решил добраться до власти.



-Ну... - протянул он - отчасти это так. Конечно же, я предпочел бы просто попросить у тебя королевский трон, но ты, конечно же, не отдал бы мне его по доброй воле. И тогда я пошел по другому пути. И так уж вышло, что ты стал моим пленником. И вот я столкнулся с вопросом: что же мне с тобой делать? Убить тебя или же сотрудничать...? А что ты сам думаешь по этому поводу?



-Я никогда не скажу тебе ничего из того, что бы ты хотел узнать! - ядовито бросил Джулиан - И тем более никогда не буду служить тебе!



-Но я доставил тебя сюда вовсе не для того, чтобы извлекать из тебя какие-либо сведенья. Ведь ты все равно не сможешь сообщить мне ничего такого, что уже не было бы мне известно.



-Но зачем тогда? – стараясь, чтобы голос звучал безразлично, спросил Джулиан.



-Потому что ты обладаешь даром. Даром повелевать людьми. Даже будучи юным и без опытным ты умел повлиять на сердца своего народа. У тебя не просто талант, это потенциал. Ты свиреп, упорен, умен и честолюбив - все это слишком ценные качества, чтобы разбрасываться ими. Ты можешь добровольно принести мне клятву верности, склонить свою голову предо мной и служить мне как новому арийскому королю. Ты мог бы стать моим советником, генералом моей армии, моей правой рукой и даже помочь мне управлять королевством. Скоро под моим руководством в Арии установится новый порядок. Королевство шагнет в новую, доселе невиданную, эру и я очень хотел бы, чтобы ты стал частью этого порядка, так сказать его сердцем.



Необъятный ужас наполнил душу Джулиана, ведь то, что предлагал Каин, было даже хуже, чем он мог себе представить.



-Подумай об этом. Ведь находясь у меня на службе, ты сможешь стать частью этого нового мира, новых правил и устоев, нового порядка, что воцарится в Арии с моим приходом к власти. Оставшись со мной, тебя ждет жизнь намного лучше, чем была у тебя до этого.



-Я ни за что не буду служить тебе! - прорычал в ответ Джулиан.



-Что ж, посмотрим. Ведь ни одна из твоих замечательных черт характера не поможет тебе сейчас. У всего есть предел и вопрос лишь в том: когда ты достигнешь своего. А ты его обязательно достигнешь. Ведь даже для тебя это будет весьма болезненное испытание. Вероятнее всего тебе придется вынести невероятные муки. Тебе придется переделать себя, заставить свою гордость смериться, принять меня душой... Но в конечном итоге ты все равно мне подчинишься.



-Слишком многого захотел! - откликнулся Джулиан.



В комнату неслышно вошел слуга, одетый во все серое: плотные штаны, колет, лицо скрывала маска с прорезями для глаз. Он, молча, прошел мимо Каина, неся большую бронзовую жаровню полную чернеющих углей. На углях лежали два железных прута. Установив жаровню напротив Джулиана и повернувшись к нему спиной, он принялся разжигать огонь.



Сердце Джулиана подпрыгнуло в груди. Значит тот момент, которого он страшился, наконец, настал.



Каин, довольно улыбнувшись, отошел в сторону, и, устроившись поудобнее, откинувшись на спинку дивана, принялся сверлить Джулиана взглядом.



Несколько минут слуга в сером возился в углями; дым тонкой струйкой поднимался к потолку, искры весело вспыхнув, прекращались в языки потрескивающего пламени. Угли сверкали и переливались, точно россыпь драгоценных каменьев. Вскоре и от самих прутов тоже стало исходить слабое не яркое красноватое свечение.



А Джулиан все наблюдал за этим зрелищем не в силах оторваться…



-Ну что, братишка, могу я рассчитывать на твое добровольное сотрудничество или же это сделают пытки? – усмехнулся Каин.



Джулиан молчал. Он смотрел на спину, замершего на месте человека, с безразличием на лице, помешивающего одним из прутов багровые угли.



-Молчишь? Прекрасно. Как тебе будет угодно…



Слуга резким движением выхватил из жаровни раскаленный до бела прут. Мерцающие искры так и сыпались во все стороны. Конец железки ярко светился, но вскоре это свечение сменилось более тусклым, оранжевым светом. Слуга медленно направился к нему.



Джулиан напрягся и вновь попытался вырваться. Но оковы не поддались.



-Что ж, вот сейчас мы и проверим, из какого материала ты сделан. И так ли ты мужественен и храбр, каким всегда стремишься быть – ответил Каин – Прошу вас…



Ему не чего было зажать зубами, чтобы сдержать рвущиеся наружу пронзительные крики переполненные болью. Он кричал так громко и так сильно. Боль переполняла каждую клеточку его тела, каждый сантиметр его кожи. Он забился, но вырваться и прекратить эту пытку был не в силах. Прикосновение каленого железа несло за собой острую, ослепляющую боль. Слезы катились по его щекам. А комната плясала перед глазами в бешеном танце, попадая в такт с его криками, разрывающими эту безумную реальность. И кошмар этот как ему показалось, длился дольше, чем вечность. А затем всепоглощающая тьма окутала его со всех сторон, опустив на него свой черный непроницаемый плащ.



***



Едва он приходил в себя, как все начиналось сначала…



Сначала были слова, когда речи, наполненные страстью и непоколебимой верой в произносимое, а потом раскаленное железо вновь опускалось на заранее залеченную кожу. И это превратилось в их личную, маленькую, традицию, прелюдию перед едва ли выносимой болью. И каждый из них где-то глубоко в душе знал, что нарушить этот ритуал – совершить что-то не правильное, нарушить последовательность всего действа…



-Жизнь - это перемены, это изменения, но благодаря нашему дорогому Покровителю, наша страна, наше королевство пребывает в каком-то полусне, какой-то дремоте и никак не в состоянии стряхнуть с себя эти оковы, не может сдвинуться с места, не в состоянии, ни двигаться вперед, ни вернуться к самому началу. Благодаря Алану Ария оказалась совершенно не способна к переменам, не подготовлена к изменениям. Он подчинил вас всех и наживается за счет вас, не давая ничего взамен. И мало что меняется под его покровительством, кроме имен правителей и вождей, спокойно и беззаботно восседающих на своих тронах. Но в целом все остается точно таким же, как и было установлено Аланом из покон веков. Но он всего лишь трус, помешанный на старом образе жизни, на незыблемых традициях, старом образе мышления и непоколебимо готовый защищать свои, ни чего не стоящие идеалы до последней капли крови. И эти его устои - это та же тирания, мягкая, но тирания! Ведь он не дает ни вам, ни Арии развиваться, смотреть вперед, измениться, воскреснув из праха.



Но, в конечном счете, именно я окажусь победителем и буду совершенно прав, поступая так, как считаю нужным, одержав над ним победу! Ведь, что бы обо мне не думали, что бы ни говорили за спиной, или даже в лицо, но я искренне обеспокоен тем, во что превратилась сейчас Ария, и ничуть не сомневаюсь, что лишь с исчезновением старых законов мы действительно сможем расцвести и развиваться, как самостоятельное королевство!



На мгновение вспышка боли ослепила Джулиана, лишив способности говорить, но он все же, взяв себя в руки, презрительно прошипел ему в лицо:



-И в таком случае ты окажешься ни чем не лучше самого Алана, против политики которого ты выступаешь. И даже более того, ты окажешься даже хуже, чем тот, кого ты столь сильно презираешь! Ведь Алан, в отличие от тебя, душу вложил в защиту и становление Арии и громкими, да пустыми, словами не кидается.



Да, возможно, он не в состоянии заботиться о каждом из нас в отдельности, зато он в силах защитить королевство от возможных бед и сохранить установленное равновесие. Да, многим бы хотелось жить припеваючи и что бы все и все устраивало... Но не стоит забывать, что в любом королевстве возникают споры и разногласия о том, какова должна быть власть, недовольных всегда хватает, и, тем не менее, если бы не Алан, причин для недовольства было бы куда больше. Ведь только лишь благодаря его неустанной заботе мы до сих пор жили в мире и безопасности, благодаря ему наши земли защищены и охраняемы от врагов. Только благодаря его усилиям мы живем в спокойствии и благополучии, а народ защищен от бед и неприятностей.



А ты стремишься разрушить все это! Подорвать основы самой Арии! Ты готов рискнуть народом ради власти, ради того, что тебе самому кажется неправильным и несправедливым! И это говорит о том, что ты заботишься лишь о себе, о собственном благополучии! Что ты готов пожертвовать миром и покоем Арии, ее процветанием, ее народом. И это лишь означает, что нет в тебе ничего, нет ни благородства, ни мудрости, и нечем тебе заслужить любовь и доверие народа. А править ты будешь лишь с помощью грубой силы, предательств, заговоров и интриг, идя на поводу собственных слепоты и безумства. И правление твое приведет лишь к хаосу и анархии в отличие от того же Алана, что сумел заслужить любовь и веру своего народа и выстроил прочное и сильное духом королевство воздействуя на их сердца.



-Что ж, это мы еще посмотрим... - отозвался Каин - А пока вернемся к делам насущным. Ну что, готов ли ты поклясться мне?



-Обойдешься! - презрительно бросил Джулиан.



-В таком случае продолжения нам не избежать... - с притворной грустью вздохнул Каин, подавая знак слуге в сером.



И тот не медля, исполнил волю своего господина.



Джулиан практически тут же прикусил язык, стараясь не орать во всю силу своих легких; рот его мгновенно наполнился соленой с металлическим привкусом кровью. Она заливалась в горло, и он тут же закашлялся, но крови было слишком много, и он стал задыхаться. Кожа его горела адским пламенем; легкие нестерпимо жгло от нехватки живительного воздуха. И все же Джулиан из последних сил проклинал его и не оставлял попыток вырваться.



Но Каин, сидящий напротив него, лишь смеялся ему в лицо, наслаждаясь его мучениями. Джулиан испытал невероятный прилив ненависти и презрения к тому, кто приходился ему родным братом, а затем он уже не мог думать ни о чем - сил на это попросту не осталось - ведь на него обрушились беспамятство и сплошная чернота.



***



И так продолжалось три дня. Как только Джулиан терял сознание, целитель залечивал его раны, а затем пытки возобновлялись прерываясь лишь краткими перерывами на еду. Во время пыток он старался вести себя с достоинством и мужественностью; он проклинал Каина, дразнил и делал все, что было в его силах лишь бы задеть его своими высказываниями. Но это лишь привело к тому, что пытки сделались еще сильнее и продолжительнее.



Ситуация изменилась лишь на четвертый день...



Находясь на тонкой грани между явью и всеобъемляющей темнотой, Джулиан услышал, как в комнату вихрем ворвался какой-то слуга. Едва позволив себе пару секунд отдышаться, он, опережая гнев бесцеремонно прерванного Каина, задыхаясь, выпалил:



-Господин мой, у меня новости от генерала... Он передает, что сопротивление значительно ослабло и замок почти взят. А еще он настаивает на вашем немедленном появлении...



Каин жестом прервал слугу и скупо поблагодарив, велел немедленно возвращаться к своим делам.



А затем он с победоносной улыбкой повернулся к Джулиану.



-Ну, вот и все, конец сопротивлению арийского войска. Ваши силы оказались значительно меньше моих, а воины подавлены внезапным исчезновением короля... Сопротивляться мне изначально было большой ошибкой. Ну, ничего, все наладится, как только я появлюсь в Анарии и возьму ситуацию под свой контроль. Вначале я в открытую сражусь с «темной» армией, на стороне арийцев, возглавив войско вместо их ни на что не годного короля, струсившего и поджавши хвост сбежавшего. А затем с оставшимися «врагами» мы заключим перемирие. И этим жестом я сумею обеспечить себе временное доверие от большей части арийцев. Непокорных же будет ждать соответствующая расплата.



-Ну, добьешься ты их расположения... И что потом? - прохрипел Джулиан.



-А потом, мой дорогой братец, я взойду на трон, и буду править Арией, вместо тебя, воплощая в жизнь свой план.



-И что же это за план такой?



-План по изменению Миров! План по объединению трех народов! План о раскрытии секретов существования! План свержения Великого и установленных им законов бытия! - воскликнул Каин, заливаясь безумным смехом - А теперь, прошу меня извинить... Первая ступень осуществления плана ждет...



Он поднялся на ноги, и магическое пламя затрещало у его ног, отбрасывая причудливые тени. Но прежде чем уйти, он прибавил:



-И еще кое-что... Когда я приду к тебе в следующий раз, знай - я приду к тебе чтобы сообщить, когда именно свершится твоя судьба.



-Каин, ответь мне на один вопрос: - отозвался Джулиан - кем ты одержим?



И он, зловеще усмехнувшись, произнес:



-Самим дьяволом, если тебе от этого станет легче.



А затем он исчез, оставив Джулиана наедине со своими темными невеселыми мыслями. Нестерпимая боль по-прежнему жгла его тело, да так, что он лишь мог рассматривать потолок, стараясь не стонать. Он взмок от боли и постоянных попыток избавиться от нее; одежда его насквозь пропиталась едким солоноватым запахом пота. Исполосованное кровоточащими рубцами тело сотрясал озноб; а голова была словно в тумане, и горела точно в лихорадке. А боль становилась все острее и мучительнее, даже и не думая утихать.



Джулиан закрыл глаза и постарался дышать медленно и размеренно, чтобы хоть как-то успокоиться. Но мог думать лишь о словах Каина и о судьбе, что вскоре постигнет Арию, как начальную точку его плана. Мало что было способно вызвать в его душе такой страх, как пытка раскаленным железом, но то, что задумал Каин, всколыхнуло в его душе настоящий ужас. Ведь он не просто собирался править захваченным из под тяжка королевством, но и собирался держать на коротком поводке армию, что использовал для достижения собственных целей. Он намеревался с помощью этой же армии переделать Арию в соответствии с собственными представлениями. О том, чем же грозило свержение Великого, если конечно, это вообще было возможно, он старался вообще не думать. Ведь это грозило не просто разрушением наложенных им чар, а прямым столкновением трех совершенно не похожих миров. А чем это могло закончиться, он даже представить боялся.



«Ну и что же мне теперь со всем этим делать?» - терзаемый скверными предчувствиями и сомнениями вопрошал у самого себя Джулиан, пристальным взглядом сверля потолок. И в его сознании послышался спасительный голос, что всегда нес с собой подсказку, выход из ситуации, только принадлежал он, конечно же, Алану, а не потолку. Впрочем, через то, что пришлось пройти Джулиану в течение этих нескольких недель, он бы уже не удивился ни галлюцинациям, ни разговаривающим потолкам.



«Предупрежден - значит вооружен. Впрочем, сейчас у тебя есть лишь один выход - бежать отсюда, и как можно скорее. Бежать без оглядки... Пока ты все еще находишься в тайнике, созданном Каином, но это только пока. Будь уверен, что как только он вернется, то пытками тебе уже не отделаться - сурово ответил он - Я не знаю твоего точного местоположения, но знаю, что единственный шанс спастись для тебя - это с первой же возможностью вернуться в Ливо, к себе в Лондон. Ведь только там ты сможешь начать все сначала, начать новую жизнь.»



«Но как же, я могу все бросить и прятаться в Ливо, сейчас, когда Каин захватил Анарию и узурпировал власть?! Когда в его голове созрел подобный план, что грозит уничтожением всем трем Мирам?! Я должен бежать отсюда, но не для того, чтобы прятаться, а для того, чтобы сражаться с ним!»



«Джулиан, послушай меня. Ты еще сыграешь свою роль в истории Арии, но сейчас отойди в сторону и дай своим детям занять соответствующую главу в «Хрониках Арии»…»



«Ты говоришь мне отойти в сторону и уступить дорогу новому поколению, но даже если я и смогу это сделать... То я не только не знаю, как мне вернуться обратно, но и как вырваться из этого проклятого тайника...!»



«Это вовсе не проблема, здесь все предельно просто. Чтобы вернуться тебе нужно лишь произнести то заклинание, что уже однажды перенесло тебя в Арию и точно представить себе место, куда ты хочешь перенестись. А затем Кольцо Света само перенесет тебя. А насчет побега, поверь, шанс тебе еще представится. Или же я не я, и совершенно не знаю Каина.»



Между ними возникла пауза. Джулиан весь напрягся. Чувства и долг, внутренние инстинкты, что сейчас обрушились на него с огромной силой, боролись, не желая уступать друг другу.



«Мои чувства сейчас более чем противоречивы... - произнес он, наконец - Как король я должен уметь довериться тебе, прислушаться к твоему совету, но как отец я не могу позволить подвергнуть своих детей опасности!»



От Алана исходили волны понимания и сочувствия и, тем не менее, в своем решении он оставался непреклонен.



«Если я могу хоть как-то уменьшить твои тревоги, то скажу, лишь одно: твои дети сильнее, чем кажутся на первый взгляд. Они несут в себе кровь великих предков и они, истинные дети королевской династии. Ты дал им лучшее воспитание, и помыслы их будут не менее чисты, чем твои собственные в молодости. Звезды поведали мне, что сейчас наступило время им действовать, а тебе отойти в тень, уступив им дорогу. А звезды меня еще никогда не подводили.



Не забывай, ты еще сыграешь свою роль, прежде чем история эта закончится... Но только если послушаешься моего совета... Доверься мне и уступи дорогу своим детям, ибо настало их время. Однако уговаривать тебя я не могу... Ты должен принять это решение сам. И как можно скорее...»



«О Алан, если бы я мог так просто взять и решить...! Ведь я ни за что не прощу себе, если с моей семьей что-то случится... Не могу я и королевство и Миры бросить на произвол судьбы... Только лишь твои слова немного успокаивают, согревают мою душу...»



В мыслях Алана почувствовалась согревающая, предающая сил, добрая и всегда понимающая улыбка. А затем мысленная связь между ними прервалась.



***



Каин пришел, как и обещал, правда, возвращение его несколько затянулось.



-Ну что, Джулиан, время твоего пребывания в этом мире походит к своему логическому концу. Правда, могу тебя успокоить... Твоя казнь будет быстрой и никто не посмеет побеспокоить тебя в это, последнее, мгновение. И даже я... А теперь мне пора, моего присутствия еще ждет несколько неотложных дел.



Он, шагнув в свое пламя и прибавив напоследок, исчез.



-Готовься Джулиан, они придут за тобой завтра...



«Принимая решение - помни - мертвым ты Арии не поможешь...»



И как Каин сказал, так и случилось.



За ним был прислан отряд из пяти человек, закованных в доспехи. Отвязав Джулиана от кровати, начальник стражи велел ему идти за ним. Джулиан беспрекословно подчинился его воле. И четверо других стражников тут же обступили его со всех сторон, держа оружие наготове. Впрочем, для исполнения задуманного им плана нужно было вести себя так, будто бы он сдался в руки своих тюремщиков, полностью покорившись своей судьбе.



Стражники вывели Джулиана из комнаты служившей ему темницей на небольшую лестничную площадку. И он с удивлением обнаружил, что тайник Каина выглядит совершенно так же, как и любой двух этажный жилой дом коих было намеренно в Ливо. Стражники вступили на витиеватую лестницу и стали спускаться. Джулиан потащился за ними, еле переставляя ноги, потирая заросшие щетиной щеки и рассматривая убранство «дома». От задавания вопросов он воздержался, да и с ним самим никто не стремился заговорить. Впрочем, его это даже вполне устраивало, ведь он никогда не был сторонником праздных разговоров.



Когда они спустились, Джулиана завели в небольшую, но вполне чистую и теплую комнату, что оказалась уборной. Стражник велел ему раздеться; он подчинился. Старую одежду тут же вынесли. В комнате был большой бассейн до краев наполненный водой. От воды к белому потолку клубами поднимался пар. В углу лежали специально приготовленные для него мыло, мочалка, бритва и полотенце. Джулиан с огромным наслаждением тут же погрузился в горячую воду. Немного поплавав, он принялся тщательно соскребать с себя грязь и пот. И пока он приводил себя в порядок, стражник с бесстрастным лицом все время находился рядом, дабы пресечь всяческую попытку побега с его стороны. Когда с мытьем, бритьем и причесыванием было покончено, второй стражник принес чистую одежду. И Джулиан с не меньшим удовольствием переоделся во все новое. На спину он накинул плащ и завершил образ заткнутыми за пояс перчатками.



-Если вы готовы, - обратился к нему стражник - то прошу следовать за мной.



Он отвел бывшего короля в соседнюю комнату, где мастер кузнечных дел заковал его руки и ноги в кандалы; слишком прочные, чтобы пытаться их сломать голыми руками. Сопротивляться Джулиан даже не пытался: ведь его просто избили бы до потери сознания, но оковы бы все равно надели.



Закованный в кандалы Джулиан позволил стражникам отвести его к созданному, судя по всему Каином порталу и не сопротивляясь, шагнул внутрь, следом за умело скрывающим тревогу вызванную видимо магией капитаном стражи.



Едва они вышли из портала, как его обступил еще один отряд стражников. Несколько из них тут же взялись за свисавшие с оков цепи, и повели Джулиана вглубь дворца. Он покорно шел за ними, взирая на внешнее великолепие белокаменного замка невидящими глазами, даже с некоторым удивлением воспринимая свое неожиданное безразличие к этим бесчисленным залам, по которым он еще совсем недавно ходил с таким восхищением, затаенной в сердце радостью. Но у его равнодушия вполне имелись основания. Теперь он был здесь пленником, и в скором времени судьба его должна была решиться. Но, так или иначе, но сейчас он все равно не мог ничего предпринять…



Миновав длинный коридор, украшенный расшитыми гобеленами, стража свернула в огромную столовую, что использовалась лишь по большим празднествам. Во всю длину задрапированного шелками помещения были накрыты праздничные столы, уставленные самыми изысканными и разнообразными яствами. Играла тихая музыка, с потолка свисали сотни мерцающих свечей. За вереницей столов сидели гости: многие из них были Джулиану знакомы, многие из них казалось, совсем недавно приносили ему самому клятву верности. Сотни знатнейших особ со всего королевства собрались здесь: кто из лицемерия и опасения лишиться собственной головы, кто по собственной воле. И все они были в роскошных парадных костюмах. Гости тихо переговаривались, но никто пока не ел.



Стражники усадили Джулиана за огромный стол в самом центре зала. Они прикрепили концы его цепей в заранее вмурованные в пол металлические кольца и замерли, оставшись стоять за его спиной.



Джулиан украдкой осмотрелся по сторонам. Судя по всему, он был последним из гостей за этим столом. Однако место во главе стола все еще пустовало. Гости ждали появления Каина.



И он не заставил себя долго ждать.



Пять труб громко возвестили об его появлении, пропев ровно три раза, и он торжественной походкой вошел в зал.



Гости тут же встали, приветствуя нового сюзерена. Все, кроме Джулиана. И стражникам пришлось поднимать его за свисающие цепи и удерживать в стоячем положении. Каин слегка улыбнулся при виде этой картины и спокойно проследовал к своему почетному месту во главе стола. И Джулиан едва мог разглядеть во что он был одет: все скрывала тяжелая меховая мантия.



Но Каин не сел, продолжая стоять. Рядом с ним тут же появился виночерпий, и за столами стали наполнять кубки и бокалы. Когда вино было налито, он поднял свой кубок и торжественно провозгласил:



-Да прибудет мир в сердцах наших во веки веков! И да прибудет мир в королевстве нашем во веки веков!



Гости подняли кубки и бокалы, последовав его примеру. Все, кроме Джулиана…



-Да будет так, пока не упадут звезды! – откликнулись эхом присутствующие здесь.



-Подними кубок! – прошипели ему на ухо.



-Идите к черту! – бросил Джулиан в ответ.



Начальник стражи гневно воззрился на него сверху вниз. А Джулиану, перехватившему многозначительный взгляд Каина, в голову пришла другая, более эффектная, идея. Он быстро наклонился и поднял свой кубок и прежде чем стражники отреагировали, выплеснул вино на пол, тем самым отказываясь пить за процветание «новой» Арии.



Его почему-то никто не тронул за такую дерзость. Лишь Каин, усмехнувшись, лениво ответил:



-Что ж, давайте попробуем еще раз…



Джулиану вручили другой кубок до краев наполненный рубиновой жидкостью. Каин смотрел на него, не отрываясь. А тот вновь поднял свой кубок, кивнув ему. И хоть их с братом и разделяло сотни две народа, не меньше, но слышал он его вполне хорошо.



-За узурпатора, сидящего на том конце стола, и пусть правление его длится ровно столько дней, сколько длилась осада королевского замка! И да обрушится на него сотня бед и несчастий, и да взбунтуется его народ!



И опять его выходка сошла ему с рук. Только лишь все гости тут же выплеснули свое вино на пол, как он сам несколькими минутами ранее. А сам Джулиан тем временем осушил свой кубок почти до дна, прежде чем его выбили из рук.



Третья попытка тоже могла бы увенчаться для него успехом, если бы стражник не обрушил на него пару увесистых ударов кулака, вынудив его подчиниться.



Затем Каин опустился в свое кресло, гости последовали его примеру. Джулиана тоже отпустили, и он мешком упал в свое кресло.



Слуги стали обносить гостей яствами. И Джулиан тут же принялся за еду. Он был чудовищно голоден и ел с не меньшим аппетитом, чем остальные, а может даже и с куда большим, чем многие из присутствующих здесь. Обед длился не меньше пары часов, и все это время в зале не смолкала музыка. Никто не сказал ему ни слова за этот вечер, да и сам он все это время предпочитал молчать. И, тем не менее, присутствие его ощущалось остро: на него не только бросали косые взгляды, но и разговоры здесь велись куда тише и значительно меньше, чем в других местах.



А Джулиан тем временем в полной мере осознавал, что план его рушится с каждым мгновением. И целью этого ужина была вовсе не светская беседа в компании знатных особ. Для того чтобы стать полноправным монархом Каину требовалась лишь одна маленькая формальность.



И он своего вполне успешно добился…



Окончание ужина огласило пение труб. Каин, не утруждая себя пышными речами, просто поднялся из-за стола.



Гости тут же поднялись и в некотором отдалении двинулись вслед за Каином в тронный зал.



Джулиан с каким-то необъяснимым ужасом осознал, что случится дальше.



Невидимый хор пел, сопровождая медленный и торжественный проход Каина к трону. Малочисленная теперь королевская стража в сверкающих доспехах застыли по стойке «смирно», выстроившись перед возвышающимся мраморным троном двумя небольшими каре; еще два ряда воинов стояли по обе стороны от широко распахнутых двухстворчатых дверей. Многие из них держали копья, украшенные флажками.



Трубы и хор смолкли лишь в тот миг, когда Каин подошел к трону. Зашуршали одежды. Все присутствующие тут же склонились перед ним в низком поклоне. Опять же все, кроме Джулиана, конечно. Впрочем, его тут же заставили силой упасть на колени.



В этот же миг сбылся самый страшный из его кошмаров. Сегодня был день коронации Каина.



В зале воцарилось гробовое молчание. К Каину приблизился паж, с трепетом держа в руках бархатную подушечку, на которой лежала корона. Он преклонил перед ним колено и, склонив голову замер, протягивая корону будущему королю.



И в то же мгновение Джулиана рывком подняли с пола и поволокли к возвышению. Он с ужасом понял зачем. И мысль эта поразила его, словно молния, лишив его опоры под ногами. Бывший король стал сопротивляться стражникам изо всех сил, размахивая цепями. Но добился лишь того, что его сбили с ног и с удвоенной силой подтащили к самому подножию белокаменного трона.



Вновь зазвучала торжественная музыка, заглушая звуки, издаваемые все еще сопротивляющимся Джулианом. Стража вновь натянули цепи, придав его телу вертикальное положение. Кто-то вновь прошептал ему на ухо:



-Сейчас ты возьмешь корону и подашь ее будущему королю! Он сам наденет ее!



Протесты Джулиана заглушил эхом пронесшийся по залу голос герольда:



-Восславим же во веки веков имя нашего нового короля! – и он еще продолжал торжественно говорить что-то о «славе и деяниях» Каина, а так же об общем благе, что будет достигнуто с его помощью, и призывал к благоговению перед его силой и «добротой».



-…Возьмешь и подашь… - настойчиво вторил на ухо голос – Только без глупостей!



-Никогда! – воскликнул Джулиан, стараясь перекричать и музыку, и герольда – Никогда я не короную этого предателя и захватчика! Никогда не подчинюсь его воле!



А затем почувствовал весьма ощутимый удар по лицу. Рот тут же наполнился кровью. В ушах зазвенело.



-Я сказал без глупостей! – прошипел стражник – Возьми ее и подай королю! Живее!



Джулиан тоже попытался его ударить, но держали его крепко. А затем последовал еще удар. Стражник уже начинал терять последние остатки своего терпения.



Каин взирал на все его тщетные попытки с легкой усмешкой на губах. Усилия брата, его беспомощность доставляли ему невероятное удовольствие, а еще неплохо веселили.



Джулиан с ненавистью посмотрел в его жаждущие власти глаза, полное нетерпения лицо. А затем перевел взгляд на корону, блестевшую и переливавшуюся в свете факелов.



Его план трещал по швам и все же он не мог позволить себе сейчас бездействовать, покориться, сдаться ему без боя, и так просто растоптать его, Джулиана, гордость и честь.



-Хорошо… – произнес он севшим голосом, и как бы решившись, протянул дрожащие руки к короне.



А затем Джулиан, гневно сверкнув глазами, метнул ее прямо в голову Каина.



Но тот ловко, на лету, поймал корону правой рукой и довольно улыбнулся, глядя, как избивают распростершегося на полу Джулиана.



-Благодарю тебя, - промолвил Каин, водружая корону на голову – А теперь слушайте вы все: и те, что присутствуют сейчас в этом зале, и те, кто внемлет мне из тени! – обратился он к гостям – Сегодня я собственноручно короную себя и с огромной ответственностью принимаю в свои руки титул короля! Я надеваю эту корону и принимаю все арийское королевство под свое покровительство! Я честно победил в этой борьбе за трон, и отныне буду владеть им по праву крови!



-Лжец! – закричал Джулиан, но ему тут же зажали рот.



-Я короную себя и нарекаю Каином Первым, королем арийским!



-Да здравствует король Каин! – трижды воскликнули гости, едва тот замолк.



А затем Каин наклонился к Джулиану и прошептал тому на ухо:



-Благодари богов, судьбу, да кого угодно, за столь величайшее зрелище из каких-либо других, что довелось видеть глазам твоим! – а затем, повысив голос, выкрикнул – Эй стража! Увести его с глаз моих долой! И удостоверьтесь, что сегодняшняя церемония будет последним, что он увидит в своей жизни. И да забудется имя его, а память о нем исчезнет во веки веков!



Джулиан плюнул ему в лицо, но промахнулся, и тут же, был жестоко избит.



-Прощай Джулиан, сын Джошуа и Киары – ответил Каин, отворачиваясь.



А потом приказ его был исполнен незамедлительно.



Джулиан сопротивлялся им изо всех сил, пускал в ход и кулаки, и цепи, но стражники силой выволокли его из тронного зала. И никто из присутствующих даже не обернулся в его сторону, не произнес ни слова, не вступился за него. Все они вели себя так, словно его, Джулиана, и не существовало вовсе. Бывший король изрыгал проклятия, обещал вернуться и отомстить, но вырваться так и не смог.



Последнее, что он увидел, прежде чем массивные створки дверей захлопнулись перед ним, было то, как Каин с самодовольной усмешкой опустился на трон с лицом, обращенным к склонившимся перед ним в почтительном поклоне гостям.



***



Стражники привели его на задний двор замка. И Джулиан во всей красе увидел место, где должна была оборваться его жизнь…



На возведенном, на скорую руку деревянном помосте, восседал палач с мускулистыми руками и скрытым колпаком лицом, опираясь спиной об деревянное сооружение и точил широкое лезвие топора. При виде стражников тащивших за собой упирающегося Джулиана, он поднялся на ноги, оставив на время свое занятие.



Казнь бывшего короля должна была состояться с использованием гильотины.



Увидев перед собой это деревянное сооружение с тяжелым косым ножом, Джулиан вдруг ощутил невероятное спокойствие, даже невиданное безразличие, хотя любой другой на его месте бы уже забился от страха и сквозь рыдания молил бы о пощаде. Но только не он. Джулиан испытал при виде этого грозного орудия смертной казни надежду. Он видел перед собой не орудие смерти, а орудие избавления.



То, что Каин решил использовать именно данный вид казни означало, что, не смотря на всю его ненависть, на все его презрение, он все же считал его равным себе. Ведь только особ «голубой» крови предпочитали казнить подобным, даже «изящным», образом. Считалось, что гильотина является более гуманным способом смертной казни, чем повешенье или четвертование, а так же отсечение головы топором, так как подобные способы чаще всего вызывали длительную агонию. Гильотина же обеспечивала мгновенную, даже почти безболезненную смерть.



Палач, обменявшись буквально парой слов с начальником стражи, принялся поднимать косой нож с помощью веревки. Мускулы его напряглись, и нож был зафиксирован на высоте нескольких метров удерживаемый защелкой.



Стража втолкали Джулиана на эшафот и подтащили вплотную к гильотине, казавшейся вблизи огромной нависающей башней. Капитан стражи одним точно рассчитанным ударом сбил его с ног. И Джулиан упал точно на горизонтальную деревянную скамейку. А остальные стражники тут же закрепили его шею между двумя досками с выемкой точно по середине: нижняя из которых была неподвижной, а верхняя перемещалась строго вертикально.



Теперь Джулиану оставалось жить лишь считанные секунды…



«Ну, вот и все… - мысленно произнес он – Прощай, Алан…»



«Не прощай, а до встречи – поправил его Алан – И удачи тебе Джулиан, она еще тебе понадобиться…»



А затем контакт между ними прервался.



-Ваше последнее слово, – ответил стражник – если желаете, конечно…



Джулиан усмехнулся, а затем произнес:



-Это мир не твой,


Это время не твое,


Здесь все тускло


И нет чести, нет и славы.



А ты вспомни древний миф,


В приключенья погрузись,


И друзей себе найдешь,


На врага войной пойдешь,


Ну, а после будешь пировать,


Отдыхать и вспоминать.



А сейчас пусть в этот миф


И сквозь время и пространство


Позовут тебя герои


В новый мир – сквозь явь и сон!



И прежде чем обоюдоострое лезвие, со свистом рассекая воздух, опустилось бы на шею Джулиана, отделив голову от туловища, под крики стражников, он исчез…



Исчез, пожалуй, даже более эффектно, чем Каин когда-то появился посреди комнаты, ставшей для него тюрьмой, сумев сбежать с собственной казни, где должна была решиться его судьба…



Глава 13.


Авария.



Возвратившись в Лондон, Джулиану предстояло вновь начать свою жизнь с ноля. Ведь прежнего его, прежнего Джулиана-человека, уже давно не было, как и тех, с кем его когда-то что-либо связывало. К тому же даже если бы им и посчастливилось бы столкнуться где-нибудь лицом к лицу вряд ли кто-нибудь из его прежних друзей или знакомых сумели бы узнать во взрослом мужчине с вековой мудростью в глубине глаз сверкающих на гладком молодом лице несоизмеримым с прожитыми годами того меланхоличного юношу с изредка звучавшими в голосе по истине убийственным цинизмом, а так же неуемными высокомерием и дерзостью, в общем-то, не очень соответствующим его облику.



Именно такой была первая мысль Джулиана, стоило ему придти в себя на больничной койке застеленной белоснежными простынями. Совершенно излишняя, и тем не менее.… «Нужно начать все сначала. Вновь научиться жить по правилам обычных людей в обычном человеческом мире. Жить обычной жизнью, как и сотни других людей вокруг.» Тем более что благодаря помощи Алана у Джулиана имелось все предпосылки начать новую жизнь, причем далеко не безбедную, в городе, который он когда-то всем своим сердцем считал своей родиной.



Он медленно приподнялся на подушках и посмотрел в окно. За стеклом стоял прекрасный летний денек: яркое солнце, ясное небо, ласковый ветерок – большая редкость для города дождей и туманов. Но Джулиану было все равно; на душе у него было темно от сомнений и плохих предчувствий, тревога и страх, не покидая, терзали его.… Каин предал его и стремился убить.… Его родные, его народ, его страна.… Ария оказалась в новой, страшной, опасности, а он – Джулиан, король, эльф, обладающий немалой силой – ничем не может им помочь, предотвратить скрытую в его действиях угрозу, ну или хотя бы как-то предостеречь способных сопротивляться его тирании. Вместо борьбы он предпочел бегство. Бегство во спасение и надежду на возвращение. Но он был лишен источника магических сил. Он оказался заперт в Ливо. Он оказался бессилен и беспомощен перед лицом древней магии. И теперь он превратился в некое подобие человека. Даже хуже. Не эльф, но и не человек. Он был сломлен. И ему больше ничего не оставалось кроме как бездействовать, беспомощно сидеть, сложа руки, и гадать о дальнейшей судьбе постигшей Арию. Единственное, что он мог сейчас сделать – это навсегда сохранить в глубине своей души любовь к Арии и ко всем тем, кто остался там и попытаться жить здесь, в Ливо. Попытаться прожить все до единого долгие годы, отпущенные его роду, как смертный, как обычный человек.



Глубоко в его душе кипела злоба, ярость до краев наполнила чашу его души, ненависть к самому себе, к своему трусливому поступку сжимала его трепещущее сердце. Но другая его половина с сожалением и жалостью понимала всю безвыходность ситуации, всю вынужденность данного поступка. Десятки чувств подобно сильнейшему из штормов бушевали сейчас внутри него, и каждое из многочисленных чувств было по-своему правым и справедливым.… И только лишь он сам по-прежнему сомневался в верности и необходимости принятого им решения. И одни лишь слова Алана все еще заставляли теплиться надежду в его сердце…



«Не забывай, ты еще сыграешь свою роль в истории Арии, прежде чем история эта закончится.… Но только если послушаешься моего совета.… Доверься мне и уступи дорогу своим детям, ибо настало их время…» - всплыли в его памяти словно сами собой мягкие наполненные не меньшей болью и сожалением слова Алана.



И буря чувств стала утихать, позволяя, наконец, спокойствию завладеть сознанием эльфа.



«Твое время еще придет, а пока – всплыли и другие слова Алана – отойди в сторону и дай своим детям занять соответствующую главу в «Хрониках Арии»…»



Джулиан сжал на мгновение кулаки, все еще борясь с самим собой, со своими чувствами, а затем откинул одеяло и, поднявшись на ноги, медленно подошел к окну. И хотя вид на город детства, город юношества, из квадрата больничного окна не мог не угнетать, в глубине души, он чувствовал это, он все же был рад вернуться туда, откуда началось когда-то его путешествие в Арию.



Джулиан улыбнулся теплым солнечным лучам, слепившим глаза, и медленно снял с пальца Кольцо Света. Осторожно положив его на нагретый теплом солнца подоконник он вернулся в постель и отвернулся от окна позволив себе, наконец, немного отдохнуть…



Тем временем, ветерок, влетевший в широко распахнутое окно, подхватил мелкую золотистую пыль – то, во что превратилось Кольцо лишенное своей силы – и унес ее с собой…



Пять лет спустя...



Джулиан жил вполне обычной и спокойной жизнью, как и многие другие люди. Но он стал другим «человеком», внутренне понимая, что к прежнему возврата нет и притворяться Джулианом Локком, сыном покойной Жозель Локк, бессмысленно. Он устроился на работу; приобрел дом и машину. Но по-прежнему хранил свой скелет в платяном шкафу. И скелетом этим являлась его прежняя жизнь в Арии.



Время от времени он сидел и гадал, что же произошло с его королевством; о том, что произошло с его семьей. Много раз Джулиан размышлял о предательстве Каина и о причинах заставивших его взбунтоваться. Думал он и об Алане и о справедливости принятого им решения. И всегда приходил к одному и тому же.… Он неизменно упирался в тупик, загоняя себя своими же вопросами-ответами.



Шли дни…. Шли недели....



Об Арии Джулиан по-прежнему ничего не знал.



Шли месяцы…. Шли года….



Жизнь его продолжалась. Об Арии он постепенно стал забывать, убеждая себя, что это был всего лишь сон. Волшебный сон, приснившийся когда-то разочаровавшемуся от обыденности жизни юноше стремившемуся измениться и изменить все вокруг себя. На возможное возвращение он больше не надеялся и даже не ждал. Он смирился с размеренной и спокойной жизнью обычного работяги, скучая лишь о покинутой им семье, казавшейся теперь тонким лучиком света, проникающим из глубины сердца в закованное броней серости сознание. И тогда обостренное чувство вины, сожаления и тоски грызли его душу с удвоенной силой, не давая покоя в особенно холодные, промозглые вечера…



Так и прошло пять лет…



Этим вечером он возвращался по уже привычному пути. Рабочий день окончен, и Джулиан не спеша ехал на своем «форде» домой. Перед уставшими от бессонной ночи глазами извивалась полоса дороги, казавшаяся в темноту одним сплошным черным пятном. По обоим краям шоссе тянулись полосы деревьев. Из приемника доносилась легкая и ненавязчивая мелодия помогавшая Джулиану не заснуть.



Он ехал, подпевая, и совершенно не подозревал о затаившейся среди раскинувшихся деревьев опасности. Он был просто обычным человеком, возвращающимся домой…



Тем временем за одним из толстых стволов притаился юноша, а точнее будет сказать эльф. От посторонних глаз его скрывала темнота, ничуть не мешавшая его взору. Он напряженно застыл, словно туго натянутая тетива лука. В руке он мертвой хваткой сжимал пистолет. На лице его не отражалась ни единая эмоция. Он терпеливо ждал. Ждал момента выполнить порученное ему задание: убрать владельца черного «форда» и вернуться обратно в Арию с доказательством его смерти.



И вот из-за кустов появился «форд», тот самый. И эльф, наконец, дал о себе знать. Четким, молниеносным движением он нажал на курок, попав в цель…



В этот момент Джулиан, находившийся в машине, услышал в некотором отдалении два выстрела. Затем он почувствовал толчок, и машина вышла из-под управления. Похоже, что выстрелы пришлись точно по шинам. Джулиан несся вперед, разрезая темноту выхватывающими то дорогу, то деревья фарами и старался выровняться. Воздух наполнился жутким визгом, но он не обращал на это никакого внимания. Сердце бешено стучало в груди, а глаза заливал пот. И вот прямо перед ним словно из ни откуда возникло дерево.… Джулиан ударил по тормозам, но было слишком поздно.… Машину занесло, бросило в сторону, а потом небо и земля для него поменялись местами, окрасившись алой пеленой…



И хоть подушка безопасности сработала исправно, Джулиан получил немало повреждений. Голова его была разбита, а так же явно чувствовались несколько переломов.



Удерживаемый лишь ремнями безопасности Джулиан обессилено обвис, слыша лишь бешеный стук сердца и ощущая боль во всем теле. Глаза застилал кроваво-алый туман. Пот, смешиваясь с кровью, заполнял своим едким запахом его ноздри. Перед глазами все плыло. И тут, краем уха, он словно бы уловил чьи-то приближающиеся шаги. А затем послышался щелчок и дверь машины с лязгом открылась…



Над Джулианом стоял, заслоняя усыпанное звездами небо, человеческий силуэт. Он, изо всех сил напрягая глаза, сумел все же рассмотреть его лицо. Лицо пока еще совсем молодого эльфа… Ничего не выражающее лицо, обрамленное каштановыми кудрями. Только темные глаза, что, не отрываясь, смотрели на Джулиана, казались какими-то чересчур мрачными. Он молчал. И лицо его вовсе не кривилось в ликующей усмешке, как подумалось Джулиану. Не было в его облике и молчаливого торжества, ни радости. Ничего… Просто фарфоровая маска каменного безразличия.



Джулиан попытался протянуть к нему руку, но та лишь бессильно повисла. Губы тоже никак не желали двигаться. А на сознание вновь опускалась расплывчато-серая вуаль. А еще было чертовски больно. Но, даже находясь на тонкой грани между краем сознания и ускользающей темнотой, Джулиан сумел навсегда запомнить это лицо.



Юный эльф долго смотрел в лицо теряющего последние крохи сознания этого эльфа перед ним. Внутри него боролась целая буря различных чувств: от сострадания к Джулиану, вплоть до ненависти к самому себе. И, наконец, выпустив пистолет из обмякших рук, он принялся вытаскивать его из разбитой машины.



Едва ему удалось высвободить Джулиана из путаницы ремней и немного оттащить от машины, как тишину ночного воздуха вспорол еще один выстрел. Эльф мгновенно прикрыл собой израненного водителя и принялся напряженно вглядываться в темноту.



Медленно к ним приближался силуэт, казавшийся черной прорехой в тени раскинувшихся деревьев. Остановившись чуть поодаль от места аварии, он щелкнул пальцами и искра, сорвавшаяся с их кончиков, блеснув, угодила в вытекающий на землю темной лужицей бензин. Машина взорвалась ослепительной вспышкой света.



Эльфа оглушило взрывной волной, но он по-прежнему, защищая Джулиана собой, посмотрел прямо в лицо освещенное языками пламени. Это был его ровесник. И он был точной копией своего отца.… Те же черты лица, те же повадки.… Его надменное лицо озарилось на мгновение усмешкой, а затем скрылось в тени капюшона.



Он, стоя напротив них, вновь поднял пистолет. Палец лег на курок…



-Стой! Не стреляй! – закричал ему юноша – Неужели ты не узнал его?! Это ведь…



Его заставила умолкнуть резкая, почти ослепительная вспышка боли в правом плече. Юный эльф стиснул зубы, чтобы удержать рвущийся наружу крик. Но времени, чтобы обращать внимание на рану у него не было. Ведь он прекрасно осознавал, что этот эльф, Корин, не задумываясь, закончит начатое до конца, а если и он сам расслабиться, покорившись охватившей его боли, то непременно отправится на тот свет вслед за ним. Бездействовать никак было нельзя. Ведь Джулиан сам о себе позаботиться никак не мог. Единственный кто сейчас мог что-либо сделать, как-то помешать исполнению смертного приговора это был он сам. Медлить тоже было нельзя. Сейчас или никогда. Наклон чаши весов зависел только от него. И он решился...



Эльф кинулся на убийцу в плаще и попытался выбить пистолет из его рук, ну или каким-нибудь образом уложить того на лопатки. Но убийца оказался подготовлен к подобному повороту. Он с не человеческой силой перехватил его и отшвырнул в сторону, словно тряпичную куклу. И оказался прямо перед беспомощным Джулианом едва способным удерживать вместе части расползающегося сознания.



Джулиан заглянул в сверкающие глаза стоявшего перед ним эльфа и в этот самый момент он осознал, что спасения больше нет. Он умрет. Его жизнь вот так просто оборвется у ног этого едва оперившегося юнца. И он, Джулиан, даже не в силах что-либо сделать, чтобы ему помешать. Медленно растянув губы, он заставил себя усмехнуться. Черт возьми! Не так он представлял себе свою собственную смерть. В душе его слабо трепыхнулось чувство неправильности происходящего, несправедливости... Ведь он всегда представлял свою смерть настигнувшей его на поле боя в блеске силы и славы; она подошла бы к нему и, взяв за руку, сказала бы: «Твое время пришло, Джулиан. Настала пора отдохнуть.» И они бы как равные шагнули бы с его проводником в черном в чертоги усопших душ, передав заботы и тревоги следующему поколению.



Однако судьба штука непредсказуемая... И что бы ты ни делал, в конечном итоге, все равно все окажется не так, как ты желал.



Улыбка увяла. Джулиан, наконец, смерился со своей участью, предпочитая просто сдаться в руки судьбы. Глаза его медленно закрылись. Он добровольно отдал свою жизнь на милость убийцы.



Эльф в темном плаще в третий раз приготовился выстрелить. Но времени действовать у него осталось слишком мало... Считанные секунды, чтобы принять решение... Либо выстрелить и быть обнаруженным этими короткоухими, либо бросить все и сбежать, чтобы потом иметь возможность довести начатое до конца в более располагающей к этому обстановке.



Стремительно приближающаяся машина вот-вот повернет...



И эльф решился. Прежде чем фары осветили бы их импровизированное поле боя, эльф-убийца поспешил сбежать.



А несколькими минутами позже Джулиан имел возможность ощутить на веках свет и ворвавшийся в сознание шум мотора едва ли не оглушивший его.



«Неужели я уже умер? Как странно... Ни боли... Ни крика... Совсем ничего...»



Он ощутил растущее в нем любопытство. Но боялся открыть глаза. Боялся, что если откроет их, то вновь увидит, лишь темную пустую дорогу, да стоявшего перед ним убийцу, а шум мотора окажется лишь его собственной иллюзией, и растворится в шуме ветра и биении его сердца. Но этот шум, он не удалялся, но и не приближался. Он лишь явственно слышался где-то в непосредственной близости от него. Однако Джулиан по-прежнему не открывал глаз. Он просто вслушивался в жужжащий звук. И думал, что лучше не рисковать и беречь то, что у него осталось... А силы его таили с каждым мгновением все больше и больше...



Что-то с громким лязгом хлопнуло. А затем до него донесся встревоженный, даже слегка испуганный голос:



-Эй! Что случилось? Вам плохо? Что с вами произошло? Эй! Скажите что-нибудь...



Джулиан услышал торопливо приближающиеся к нему шаги.



Значит это все же не галлюцинация вызванная шоком и потерей крови... Неужели это правда? Неужели все это ему не мерещится? Он все еще жив и помощь здесь...! Джулиан поспешно открыл глаза и колоссальным усилием воли заставил себя хоть немного выпрямиться.



Перед ним действительно склонился человек... Его освещенное пламенем охватившим машину лицо плясало перед ним, то выныривая из темноты, то снова растворяясь в ней...



-Авария... - слабым голосом прохрипел Джулиан, указывая в сторону своего форда.



Подробностей не требовалось. Человек, оказавшийся здесь совершенно случайно, не медля, бросился в машину вызывать помощь.



А Джулиан, наконец, провалился в спасительную темноту...

ТЕЛЕГРАМ

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник

Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)

Поиск книг

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

О психологии, саморазвитии и личностном росте

Саморазвитие

Детективы и триллеры, все новинки

Детективы

Фантастика и фэнтези, все новинки

Фантастика

Отборные классические книги

Классика
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник
БИБЛИОТЕКИ

Библиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории

Любовные романы

Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров

Фантастика

Самые популярные книги в формате фб2

Топ фб2 книги