Друзья с привилегиями

Пролог

Фрея

Ненавижу субботние утра. Может быть, из-за еженедельных встреч с научным руководителем, может быть, из-за ненужных мне на шестом году обучения пар по ненавистным за долгое время предметам, а, может быть, из-за того, что я снова не успеваю забежать в кофейню за своим любимым малиновым рафом с корицей, который моментально окрашивает своим присутствием любое поганое утро, даря мне блаженные полчаса, что я вкушаю этот божественный напиток, пока бегу на занятия.

Конечно, в моих серых буднях выпускницы университета всё же есть светлое пятно, и это любительский кружок, открытый мной же, как внеклассная занятость, которая будет учитываться при выставлении итоговых оценок. Но я делаю это не лишь для того, чтобы получить дополнительный балл, мне нравится руководить, искать людей на различные роли, быть продюсером сценок, поставленных на крохотной сцене актового зала в нашем вузе.

Отец говорит, что у меня талант и что мне стоит поступать на режиссуру, потому что «глаза у меня горят, когда я этим занимаюсь», но я, если честно, даже не задумывалась об этом, я настолько устала от всех происходящих на данный момент в моей жизни событий, что совершенно не могу заставить свой мозг функционировать, придумывая дальнейший план действий касаемо моего недалекого будущего.

В этом есть вина моего научника, который присылает правки в самый последний момент, а ещё – моего соседа по парте, который достает меня своими идиотскими шутками, каждый раз разжигая в моей груди адское пламя необузданной ярости.

Однако стоит заметить, что пламя, разжигаемое в сердце этим несносным подонком, не всегда отдает оттенками моего праведного гнева, но иногда в нем вспыхивают угольки моего неутолимого желания оказаться в одной постели с этим невыносимым, невозможным, самовлюбленным, но до жути сексуальным грёбанным немецким Аполлоном.

Отбрасываю последние слишком, слишком горячие картинки, сгенерированные моим ненасытным и похотливым сознанием, и влетаю в аудиторию в последний момент, прямо перед тем, как в нее вальяжно входит профессор, устало укладывая портфель на учительский стол. С шумом приземляюсь рядом со своим напарником, бросая сумку на пол, тяжело вздыхаю, утыкаюсь обоими кулаками в щеки и тут же слышу низкий, едва слышный, мужской голос.

– Опять опаздываешь, Миллз?

– Я не опоздала, Раск, – краем глаза замечаю, что он повернулся ко мне, снова вцепившись в меня своим пристальным взглядом. – Если тебе хочется отчитать кого-то, то выбери себе жертву послабее, – максимально равнодушно произношу, всё так же продолжая следить за движениями преподавателя.

– Я не хочу искать себе другую жертву, Миллз. – Поворачиваю голову, столкнувшись с ним взглядом. – Мне так нравится выводить тебя из себя. – Вижу едкую ухмылку, закатываю глаза и снова отворачиваюсь.

– Ты думаешь, что выводишь меня из себя? Серьёзно?

Ещё как выводишь. Постоянно думаю о тебе, когда хожу в душ. Например, как сегодня.

– Ты слишком много о себе возомнил. Никогда не думал об этом? – открываю ноутбук, уткнувшись в него взглядом, и делаю вид, что мне неинтересна эта беседа.

– Нет, не думал.

Мягко усмехаюсь, продолжая рассматривать символы на экране, и опускаю одну руку на стол.

– Но обещаю обязательно подумать над этим на досуге.

Вильям ставит локоть, едва касаясь моей руки своей, и наклоняется ко мне так, что я чувствую запах его парфюма.

Как пахнет Вильям Раск Паульсен? Он пахнет сексом, мать твою.

Слегка поворачиваю голову в его сторону, глубоко выдохнув, а он, похоже, даже этого не заметил. Я уже говорила, что я совершенно не интересна ему, как девушка? Значит, могу сказать прямо сейчас. Да, за долгие полтора года нашего учебного сотрудничества Раск не сделал ни одного намека на то, что был бы не против посетить арендованную мной квартиру для помощи в переустановке операционной системы на моём компьютере. А если бы я в действительности пригласила его к себе под таким предлогом, то мы с бóльшей вероятностью не спали бы всю ночь, потому что искали бы в интернете, как не сбить все настройки в Windows, найти слитый в сеть ключ лицензии или, если уж мы решили бы на первом же свидании уйти в жёсткий БДСМ, то снесли бы Windows к чертям, установив на моем ноутбуке великолепнейший Linux. И это была бы незабываемая ночь, однако.

Простите за мой профессиональный юмор, но такова моя реальность, на данном этапе моей жизни. Вильям не проявляет никакой заинтересованности в том, есть ли на мне сейчас бельё, и если есть, то какого оно цвета, а я бы с радостью не только рассказала ему, что оно красное с кружевами, но ещё бы охотно показала, затащив куда-нибудь за угол рядом с университетской курилкой.

Знаю, знаю, это всё звучит очень пошло, но я уже девочка не маленькая. Мне не нужна романтика, цветы, ухаживания, клятвы о вечной любви. Мне нужен ровно один час из жизни Вильяма Раска Паульсена, который он потратит на то, чтобы доставить мне поистине божественное удовольствие, при этом не бездумно меля языком, а правильно двигая им по различным частям моего совершенно обнаженного тела.

Я снова выпала из реальности, представляя, как Вильям будет умело водить языком по моему… по моим… по моей… Боже мой…

– Тут знак поменяй, – Вильям тычет в ноутбук пальцем, и я нахожу глазами его руки.

Широкие ладони с выпуклыми венами. Длинные пальцы, которые могли бы, например, кое-куда проникнуть, а потом…

– Фрея?

– Да? – снова смотрю в его голубые глаза, которые изучают символы на экране, а не меня.

– Говорю, у тебя тут ошибка, надо поменять знак на противоположный, – Раск наконец отрывает взгляд от цифрового дисплея, устремив его в мои глаза. – Ты какая-то рассеянная сегодня. Не выспалась?

– Да, всю ночь думала о том, как я хочу, чтобы ты привязал меня к кровати, исследуя губами каждый сантиметр моего тела.

Могла бы я ответить и так, но я слишком горда, а, может быть, труслива или вообще глупа, потому что отвечаю очередной колкостью на его родительские замечания в мою сторону.

– Может быть, и не выспалась. Тебе-то какое дело?

– Воу-воу, полегче, – Вильям усмехается и опускает руку на стол, игриво улыбнувшись. – Я ведь ничего такого не сказал, а ты сразу коготочки выпустила, – он закусывает губу, а я не упускаю возможности проследить за этим действием, спустив внимательный взгляд ниже. Закатываю глаза, снова отвернувшись от Раска. – И почему же ты не выспалась? Неужели была настолько бурная ночь? – Вильям достаёт компьютер из своей сумки, окончательно потеряв ко мне интерес.

– Да, очень бурная, – он разворачивается, заинтересованно приподняв бровь. – Всю ночь писала сценарий, – мягко улыбаюсь и слегка склоняю голову набок. – А как ты провёл эту ночь?

Спрашиваю, потому что хочу услышать что-то наподобие: «Думал о тебе и трогал себя за разные части своего тела».

– Я спал, представляешь? – саркастически бросает, вновь заставляя меня злостно закатить глаза. – Как и все нормальные люди. Ночью они спят, отдыхают, набираются сил, чтобы с утра пойти на работу или на учебу и не опаздывать, как кое-кто тут делает практически каждый день.

Поворачиваюсь к Раску, с претензией вцепившись в него взглядом, а он непринужденно печатает что-то, искусственно делая вид, что не замечает меня. Продолжаю пялиться на него и вижу, что он, не сдержавшись, раздвигает губы в широкой улыбке.

– Прекрати, – Вильям не смотрит на меня: слегка опустив глаза, он утыкается ими в белую клавиатуру ноутбука.

– Что прекратить? – едва слышно говорю, ласково улыбаюсь и продолжаю беспринципно рассматривать точеный немецкий профиль.

– Так смотреть на меня.

Раск поворачивает голову. Наши взгляды встречаются, и я нервозно сглатываю.

– А то что? Накажешь меня?

Вижу в голубых глазах горящее пламя предвкушения, но наши эротические гляделки прерывает язвительный тон ледяного голоса профессора.

– Паульсен, Миллз, а мы вам случайно не мешаем? Может быть, нам всем выйти? – Да, было бы неплохо. – Мне неимоверно обидно, что вы заинтересованы сейчас только лишь друг другом вместо того, чтобы обратить все свое внимание на меня.

Если у вас вдруг есть мечта о том, что вы, например, хотите, чтобы все ваши одногруппники одновременно уставились на вас, отвлекаясь от своих невероятно неважных дел, для исполнения этой мечты вам достаточно спровоцировать преподавателя на едкое замечание в вашу сторону.

Выпрямляюсь, медленно поворачиваю голову прямо перед собой, обращая ноль внимания на перешептывания с соседних парт, и кидаю равнодушный взгляд на мистера Андерссона, оперевшись предплечьями на стол.

– Прошу прощения, мистер Андерссон, этого больше не повторится, – мой голос отдает прохладой, а когда я говорю, что этого больше не повторится, я действительно имею это в виду.

Андерссон быстро теряет к нам интерес, возвращаясь к вещанию темы лекции, а вся группа – к вкушению бесполезной информации. Утыкаюсь кулаком в щеку, полностью заигнорировав Вильяма, о котором я даже успеваю забыть на секунду, но ровно на секунду, ведь уже чувствую, как он наклоняется ко мне, да настолько близко, что я вновь слышу пьянящий мой и так уже больной рассудок аромат мужских духов.

– Если бы я не был с тобой так близко знаком, я бы подумал, что ты со мной флиртуешь, Миллз, – хриплый шёпот пробирается в мои уши, и я делаю один глубокий вздох.

– А что, если я и правда с тобой флиртую? – не поворачиваю голову, продолжая прожигать профессора пустым взглядом.

– А ты флиртуешь?

– Может быть. А, может быть, нет. Тебе разве не без разницы?

– Нет, – Раск придвигается ближе, притягивая за собой ноутбук, и он скользит по поверхности гладкого стола, издавая еле слышные скрипучие звуки. – Мне было бы очень приятно, если бы ты и правда со мной флиртовала.

– Да? Серьёзно? – говорю с искусственной взволнованностью в голосе, но Вильям, похоже, ввиду безграничной любви к собственной персоне, вовсе не замечает, что я над ним издеваюсь.

– Да, – на выдохе произносит Раск.

Прикрываю рот тыльной стороной ладони, чтобы он не видел ядовитой ухмылки, что сейчас появилась на моем лице, и едва слышно выдаю:

– Ну, тогда… в таком случае…

Наконец разворачиваюсь к нему, чуть не столкнувшись с ним губами, и мягко выдыхаю. Вильям изгибает бровь в ожидании. Через мгновение мы слышим пронзительный звонок с пары, и я, коротко проскользнув взглядом по его лицу, медленно закусываю нижнюю губу и приподнимаюсь на ноги, довольно улыбаясь.

Вильям хмурится, кидает на меня непонятливый взгляд и хаотично закрывает ноутбук, даже не сохранив документ, не отпускает меня глазами, пока я лениво складываю вещи в сумку. Когда я уже хочу покинуть аудиторию и утыкаюсь взглядом в экран мобильного телефона, Раск подхватывает меня за локоть, разворачивая к себе лицом.

– В таком случае что? – вижу на его лице застывшее выражение огненного азарта и тут же победно усмехаюсь.

– В таком случае я должна признаться тебе в том, что…

Делаю шаг к Вильяму. Когда я оказываюсь в зоне его личного пространства, он склоняет голову набок, окинув меня заинтересованным взглядом. Поднимаюсь на носочки, дотянувшись губами до его уха, и продолжаю:

– Нет. Я не флиртовала с тобой. Мне просто было скучно, – едва слышно произношу, понизив голос, а моя нижняя губа скользит по мочке его уха.

Слышу тяжелый вздох Раска и, удовлетворенно ухмыльнувшись, коротко и дерзко целую его в щёку.

– Об этом я и говорил, когда сказал, что хорошо тебя знаю, – слегка разочарованно кидает Вильям, когда я уже дохожу до входной двери в аудиторию.

Поворачиваюсь к нему, взглянув на него беззлобно, даже немного нежно.

– И что же ты думаешь по поводу моего скверного характера? – дотрагиваюсь ладонью до ручки двери, облокотившись на неё спиной.

– Думаю, что он просто очаровательный.

Хитро улыбаюсь, опуская ручку вниз, и выплываю из лекционной аудитории номер сто четыре.

– Нет, нет, нет! Стоп! – влетаю на сцену, перепрыгнув через две ступеньки. – Эмили, тебе нужно быть более раскрепощенной, понимаешь? – бросаю взгляд на симпатичную белокурую первокурсницу, которая стоит, сжавшись, и рассматривает меня своими огромными зелёными глазищами. – Понимаешь, родная?

Дотрагиваюсь до её плеча, чтобы казаться более мягкой, ибо когда я работаю, я молниеносно превращаюсь в дикого зверя, которого не волнует ничего, кроме хорошо поставленной сцены и максимально приближенных к реальности диалогов героев.

– Что ты имеешь в виду?

– Что я имею в виду…

Разворачиваюсь, кинув взгляд на не менее растерянного Скотта, задумчиво нахмуриваюсь и вновь нахожу глазами Эмили.

– Ты любишь его, понимаешь? Представь. Вы ходите с ним на дебильные свидания, он дарит тебе цветы, говорит, какая ты красивая, а когда вы приходите вместе домой, он, не сдержавшись, в порыве страсти срывает с тебя платье и целует в шею, спускаясь ниже, а ты медленно расстёгиваешь его рубашку, оголяя напряжённые, мускулистые мышцы груди…

– Фрея?

– Да?

Выплываю из своих очередных эротических фантазий, где я в красках представляю себе ту самую картину, что описывала буквально секунду назад и где в главных ролях всегда абсолютно случайно оказываемся мы с Вильямом.

– Ты увлеклась, по-моему.

Скотт неловко поправляет очки, съехавшие на нос, а я, вскинув брови, пару раз моргаю и прищуренно рассматриваю его лицо.

– Да, пожалуй…

– А вот нам очень интересно, что же там будет дальше, – произносит Эрик, выпятив указательный палец вверх.

Выгибаю бровь, с презрением рассматривая самодовольство на его лице, а рядом с ним вижу Раска, вальяжно развалившегося на кресле для зрителей и широко расставившего ноги в разные стороны. Он двусмысленно улыбается, поглядывая на Эрика, и наконец переводит взгляд на меня. Пронзаю парочку придурков, которые только мешают моему рабочему процессу, гневными взглядами, в мыслях ругая их на всех языках, которые успела выучить за свои двадцать четыре года, и равнодушно отворачиваюсь обратно к своим актёрам.

– Ты поняла?

– Не совсем, – на лице Эмили появляется игривая улыбка. – А ты можешь продемонстрировать?

Дергаю скулами, сжав челюсть, ведь по какой-то неведомой причине чувствую себя неловко из-за такой просьбы. Хотя нет. Причина довольно ясна. Когда я в последний раз отыгрывала такого рода сценки в школе актёрского мастерства, я была ещё подростком.

И с тех самых пор я особо и не практиковалась: не было времени, а, может, и желания. Да, я уже давно не пробовала себя в разных амплуа, разве что вот уже почти год активно играю роль девушки, которой совершенно по барабану, с кем сейчас Вильям состоит в отношениях и какой кофе он любит пить по утрам.

Кстати, у Вильяма никого нет, а кофе он любит крепкий двойной эспрессо без сахара.

– Ну… хорошо.

Стараюсь не подавать виду, что я дико переживаю, поэтому опускаю голову вниз и медленно разворачиваюсь к Скотту. Он сдержанно улыбается, и мне на секунду становится легче.

– Карла, твой отец запрещает нам видеться… – Скотт берет меня за руку, а я начинаю представлять, что прямо сейчас играю сценку не со Скоттом, а с Вильямом. – Но я бы так хотел быть с тобой… Всегда, любовь моя.

– Дорогой, я тоже, милый, я тоже…

Обвиваю шею «Вильяма» руками, шагнув к нему навстречу, и тут же вдыхаю аромат духов с нотками мускатного ореха, яркого цитруса и свежей мяты. Прикрываю глаза, приближаюсь к «Вильяму» и осторожно выдыхаю через рот. Чувствую теплые ладони у себя на талии, которые медленно начинают подниматься по моей спине вверх, и прогибаюсь в пояснице, вжавшись в него всем телом.

– Моя любимая девочка…

Забываюсь окончательно, прикрываю глаза и целую Скотта, который в данный момент в моих мыслях оказался Вильямом. Начинаю очень неторопливо углублять поцелуй, зарываюсь пальцами в черные как смоль волосы, слегка оттягивая их назад, и Скотт едва слышно звучно выдыхает. Обхватив меня руками, он крепко прижимает меня к себе, а моя ладонь начинает спускаться по его торсу, скользя по выделенным мускулам груди и пресса, и наконец добирается до…

– О-о, я поняла, хорошо, спасибо.

Слышу голос Эмили и тут же отрываюсь от Скотта: выпрямляю руки, уперевшись ладонями в его плечи.

– Эм… да, как-то так.

Сжимаю пальцы в кулаки, растерянно улыбаясь, и смотрю в карие глаза Скотта, которые отдают легким возбуждением.

Как я поняла, что он возбудился? Очень просто. Я всё ещё упираюсь животом в нижнюю часть его тела и прекрасно понимаю, что ему понравилось моё представление.

Быстро отстраняюсь от Скотта, почти отпрыгнув от него, и освобождаю место для объятий Эмили. Скотт, не отрываясь взглядом от потерянной меня, вдруг произносит:

– А может… а может быть, ещё раз покажешь? Мне кажется, я не всё усвоил.

– Да, обязательно, покажу, – сильно закусываю губу, прижав руки к груди, и широко улыбаюсь. – Только в следующий раз, хорошо? А сейчас давайте заново. И закончим на этом.

– Но…

– Никаких «но», – резко отрезаю и молниеносно разворачиваюсь.

Мой взгляд невольно падает на довольно улыбающуюся Альму.

Чёрт меня подери, опять будет издеваться, как обычно.

Закатываю глаза, спускаясь по ступенькам в зрительный зал, и, направив указательный палец на подругу, в сознании которой уже, я уверена, назрела миллион и одна шутка про мою глупую влюбленность в Вильяма Раска Паульсена, коварно улыбаюсь и шепчу:

– Ни слова. Молчи.

Лицо Альмы озаряет обворожительная улыбка, и я, злостно прищурившись, плюхаюсь на кресло на один ряд ближе к сцене от Вильяма и Эрика. Скрещиваю руки на груди, уперев ногу в сиденье перед собой, и закидываю голову назад, облокотив ее на подголовник. Слышу какое-то шуршание сзади, едва слышные шаги и, повернув голову влево, вижу, как из зала уходит Эрик.

Неужели наши голубки поссорились?

– М-да, Миллз, у тебя всегда так репетиции проходят?

Разворачиваюсь к Раску и вижу, как он склоняется вперед, уже изучая глазами мое возмущенное лицо.

– Нет, не всегда, мистер интервьюер. А ты что здесь вообще забыл? Ты ведь не интересуешься актерским мастерством.

– Пришёл посмотреть на тебя в деле, – Вильям игриво улыбается, вынуждая меня легонько усмехнуться.

– Ну, и как тебе?

– Превосходно, – едва слышно произносит Вильям, немного приблизившись ко мне. – Только мне не понятно одно.

– Что же?

– Ты говоришь, что не всегда так проходят репетиции, значит, обычно они проходят довольно спокойно. Следовательно, сейчас ты находишься в более возбужденном состоянии. Я прав? – игривая улыбка превращается в надменно-похотливую, и я подозрительно прищуриваюсь.

– К чему ты клонишь?

– Когда у тебя в последний раз был секс?

– А ты хочешь узнать, потому что у самого его ещё ни разу не было?

Раск довольно улыбается, прикусив губу, а я горделиво задираю подбородок.

– У меня к тебе предложение.

Вильям встаёт на ноги и, обогнув моё кресло, жестом показывает, чтобы я пересела на соседнее. Освобождаю для него место, и он присаживается рядом, снова наклонившись ко мне вплотную.

– Давай переспим?

– Чего?!

Свожу брови к центру, отвожу взгляд в сторону, а потом вновь встречаюсь глазами с Вильямом.

Мне не послышалось?!

– Давай станем друзьями с привилегиями, – Вильям закусывает губу, вызывающе улыбнувшись, и слегка опускает голову, найдя глазами зону моего декольте.

– Это ещё что такое?

– Смотрела фильм «Секс по дружбе»? – киваю, вспоминая этот киношедевр десятилетней давности с Милой Кунис в главной роли. – Давай так же, только без влюблённости в конце и без мелодраматических разборок.

– И что? Подпишем контракт?

Лениво спрашиваю, ведь пытаюсь выглядеть не очень заинтересованной, хотя внутри дико ликую, что Раск сам пришёл к такому гениальному решению.

– Контракты подписывают только в БДСМ-отношениях, детка. – Пожимаю плечами, и Вильям, вопросительно вскинув брови, молниеносно добавляет: – Что? Ты бы хотела состоять в таких отношениях?

– Может быть, – игриво улыбаюсь, ловя нотки возбуждённого азарта во взгляде голубых глаз, которые на данный момент досконально изучают каждый сантиметр моего лица. – А, может быть, и нет, – отворачиваюсь, продолжая так же лукаво улыбаться, и складываю руки на груди.

– Я уже представил тебя в наручниках. – Поворачиваю голову, и наши взгляды встречаются вновь. – И с кляпом во рту. Очень заводит, – Вильям нагло рассматривает меня и внезапно похотливо улыбается. – Наконец-то хоть немного помолчишь.

Выгибаю бровь, подарив ему в ответ озорную улыбку.

– Родной, если бы мы и состояли в БДСМ-отношениях, я бы точно была доминанткой.

Улыбка Раска смягчается, превратившись в нежную и даже заботливую, а я вдруг теряюсь от проявления его ласковости.

Таким я его ещё не видела. Как интересно…

– Так ты согласна?

– На что? Быть доминанткой? Согласна, – издевательски произношу, и Вильям поджимает губы.

– Нет. Моё предложение. Согласна?

– Ну… допустим. И как ты себе это представляешь? Ты уже так делал?

– Ну… – Вильям отводит задумчивый взгляд вверх, слегка откинув голову назад. – Было такое разок, да.

– Ты, что, занимаешься эскортом?

– Ни в коем случае, но ради тебя я на многое готов.

Неужели такие фразы говорят просто друзьям? Я вот считаю, что ни черта не говорят такие фразы просто друзьям. Дышите, если согласны со мной.

– И сколько же ты стоишь? – кокетливо улыбаюсь.

Раск приближается ко мне, наклонившись вперёд, но останавливается буквально за мгновение до касания.

– Обед в Макдональдсе за твой счёт меня вполне устроит.

Закусываю губу, но не сдерживаюсь и заливаюсь смехом, тут же прикрыв рот ладонью. Вильям удовлетворенно улыбается и откидывается обратно на спинку кресла.

– Я поняла, хорошо, довольно дёшево, но это твой выбор, – выпрямляюсь, опустив руки на свои колени. – Когда начнём?

– А тебе уже не терпится? – Раск закидывает руку на спинку моего сиденья, а я дарю ему злобный взгляд.

– Ты сам предложил, а теперь пытаешься не выглядеть отчаянным и набить себе цену, или что? – безучастно произношу, кинув безразличный взгляд на экран своего мобильного телефона, а затем медленно поднимаю глаза на Вильяма.

– Завтра, в восемь. Я за тобой заеду.

– Прекрасно, договорились.

Поспешно встаю на ноги и направляюсь к сцене. Благодарю своих актёров за прекрасную игру, которую я благополучно пропустила из-за болтовни с Раском, и остаюсь совершенно одна в большом зале. Убираю декорации, приводя пространство к адекватному виду, в котором оно и было изначально.

Захожу в гримерную и вешаю костюм Эмили на вешалку, проскользнув ладонью по платью, и невольно улыбаюсь. Слышу шорох. Кидаю опасливый взгляд в щель, сквозь которую просачивается тонкая линия света, и вижу широкую мужскую фигуру.

– Кто здесь?

В ответ – молчание, и я уже мысленно прощаюсь со всеми своими родственниками, ожидая своей неизбежной кончины.

Фигура медленно приближается, но я не замечаю в руках мужчины ни ножа, ни пистолета, ни какого-либо другого предмета для издевательств над моим телом. Его ладони просунуты в карманы брюк, а походка самоуверенная и слишком знакомая… Боже, Раск, ты, что ли?

Вильям подходит ко мне вплотную, и свет от настольной тусклой лампы падает на его лицо, открывая мне великую тайну человечества, которую я минуту назад пыталась разгадать.

– Ты меня напугал, – понимаю, что крепко сжимаю металлические плечики для одежды, и, немного успокоившись, разворачиваюсь к Вильяму спиной, вешая плечики на стойку. – Что-то случилось?

– Прости, я не хотел, – Вильям делает шаг ко мне, и я замираю. – Случилось вообще-то.

Не успеваю развернуться, и он резко хватает меня за талию, притянув к себе. Решительно шагает дальше, а я влепляюсь спиной в напольную вешалку. Она скользит по полу и упирается в стену, издавая звенящие звуки.

Но мне почему-то вовсе всё равно.

– Я бы хотел изменить время нашей первой встречи, мисс Миллз. – Тяжко вздыхаю, закусив губу.

– На когда?

– На прямо сейчас.

Ещё мгновение, и я уже чувствую хаотичные горячие поцелуи Вильяма на своих губах и моментально отвечаю ему. Закидываю руки на его шею, притянув его ближе, и слышу, как падают костюмы с вешалки из-за наших неразборчивых телодвижений. Вильям целует меня в шею, грубо прикусив кожу. С моих губ вырывается мягкий отчаянный стон.

– Тише, – хрипло шепчет Раск, из-за чего я только больше возбуждаюсь.

А он это специально, да?

– Давай… давай хотя бы доедем до моей квартиры?

Вильям выпрямляется, отстранившись от меня, и просовывает ладони под мою кофту, приподнимая её наверх.

– Нет. Здесь, – Раск стягивает с меня одежду, а я совершенно этому не сопротивляюсь. – И ещё кое-что, Миллз.

– Да?

– Если бы мы и правда состояли в БДСМ-отношениях, доминантом без сомнений был бы я.

Глава 1. Ошибка первая. Легкомысленность

Фрея

– Уже лучше?

Стою, скрестив руки на груди, и испепеляю внимательным взглядом Эмили, которая, к моему великому сожалению, задаёт неудобный для меня вопрос. Слегка прищуриваюсь, тяжело выдыхаю и опускаю голову вниз, а когда поднимаю её обратно, вижу, что этот ангелочек находится уже в секунде от того, чтобы разреветься прямо на главной сцене нашего университета.

– Лучше, да, но…

– Всегда есть это «но», – её голос дрожит, и я поджимаю губы и начинаю медленно подниматься по ступенькам вверх.

– Да не переживай ты так.

Подхожу к Эмили вплотную, опустив ладонь на её хрупкое плечо, и она едва заметно вздрагивает. Как ей вообще сообщать хоть какие-то плохие новости?

– Может быть, ты сделала ошибку, когда взяла меня на эту роль?

– Нет, я не делаю ошибок, – сдержанно улыбаюсь, и губы Эмили расплываются в благодарной улыбке. – Послушай, тебе нужно встряхнуться. Расслабься, – легонько трясу её за плечи, покачивая из стороны в сторону. – Эй, кто-нибудь, включите музыку, – кричу за сцену, в гримёрную.

Через секунду слышу неразборчивое бормотанье. Ребята включают какую-то молодёжную попсу, и я, коротко закатив глаза, вновь встречаюсь с Эмили взглядом.

– Давай потанцуем?

Стремительно кладу левую ладонь на её талию, притянув Эмили к себе, а правой хватаю хрупкую ручку и сразу сжимаю пальцы. Леди стеснительность легко смеётся, опустив голову вниз, но активно отвечает на мои попытки хоть немного растормошить её.

– А теперь давай так.

Немного отодвигаюсь от неё, шагнув назад, и делаю восьмёрку бёдрами, прикусив губу. Киваю Эмили, чтобы она повторяла за мной, а она отрицательно мотает головой, вынуждая меня подлететь к ней настолько быстро, что она не успевает ничего сообразить.

– Что ж ты такая нерасторопная? – едва слышно произношу, игриво улыбнувшись, и беру Эмили за руку, чётко поднимая её вверх над светловолосой макушкой.

– Эй!

– Крутись давай, как в сальсе. Помнишь движения? – Неуверенно покачивает головой, и я подталкиваю её для того, чтобы она сделала разворот.

– Я не… Фрея, я не могу.

Эмили вырывает ладонь из цепкой хватки моих пальцев. Убираю руки, рассматривая её вопросительным взглядом, и тяжело, часто дышу, как будто только что вернулась с изнурительной пробежки.

– Эмили. В чём дело? – жёстко, даже с претензией в голосе, произношу и машу ребятам, чтобы они сделали музыку потише.

– Я просто… – Вижу, что зелёные глаза бегают из стороны в сторону, и вдруг понимаю, что Эмили косится на зрительный зал. – Там Вильям.

– Какой Вильям? – нахмуриваюсь, на мгновение совершенно выпав из реальности.

– Ну, в смысле какой? – Эмили немного наклоняется ко мне и практически шепчет: – Вильям Раск Паульсен.

Поворачиваю голову, в тот же миг встретившись взглядом с этим самым Вильямом Раском Паульсеном. Он коротко улыбается, а выражение моего лица остаётся таким же сосредоточенным.

– Господи, а он когда пришёл?

– Уже минут двадцать сидит. Фрея, я просто не могу… – Прищуриваюсь, но уже примерно догадываюсь, в чём тут, собственно, дело. – Он же такой классный. Ты ведь тоже так думаешь? Я видела, вы общаетесь. Скажи, какой он вообще в жизни?

Склоняю голову набок, подозрительно вглядевшись в глаза Эмили, а в подсознании всплывает вчерашний вечер, который теперь надолго застрянет в моей голове, как одно из самых незабываемых в моей актёрской деятельности продолжений неожиданно затянувшейся репетиции.

Воспоминания Фреи

Вильям с шумом опустил меня на шаткий гримёрный стол, резко притянув к себе за бёдра. Стол зашатался, недовольно проскрипев, и у меня возникло ощущение, что он вот-вот развалится под тяжестью моего тела.

Да ладно, неужели я такая толстая?

– Если ты разобьёшь зеркало, я самолично задушу тебя своими же руками, – гневно прошептала я Вильяму на ухо, стягивая с него футболку. Он, приподняв руки, резко скинул её наверху сам и тут же припал губами к моей шее.

– Боже, я просто в восторге от твоей нежности, – иронично бросил Раск, а я ощутила его горячее дыхание на своей коже, моментально с наслаждением закатив глаза. – Где же твоя врождённая женственность?

Ладони Вильяма заскользили по моей обнажённой спине, притягивая меня к нему ближе, и я прогнулась в пояснице, выставив оголённую грудь вперёд.

– Достаточно женственно? – едва слышно спросила я и заметила, что взгляд голубых глаз упал ниже, остановившись на двух упругих доказательствах моей женственности.

– Недостаточно, мне нужны ещё аргументы.

Вильям уложил меня на стол, вжавшись в меня всем телом, просунул пальцы в пряди моих волос и оттянул их назад. Я ударилась затылком о деревянную поверхность, сразу же ощутив острую боль, и сильно закусила губу, попытавшись приглушить неожиданный всплеск боли, который по какой-то причине принёс мне блаженное удовольствие.

Раск обвёл пальцем ареолу, нарочно игнорируя взбухший от возбуждения сосок, и я сделала недовольный хриплый вздох, прикрыв глаза. Его ладонь поплыла выше по моему телу и остановилась на шее. Пальцы упёрлись в нижнюю челюсть и сжались на горле, заставляя меня выдохнуть рвано, с едва слышным отрывистым звуком.

– Готова показать мне остальные доказательства своей женственности?

– Фрея?

Голос Эмили вырывает меня из горячих воспоминаний, и я, тряхнув головой, вновь нахожу глазами её милое личико.

– Да, да… О чём мы говорили?

– О Вильяме, – Эмили снова коротко смотрит в сторону, слегка улыбнувшись, и почти сразу опускает взгляд в пол.

– Нет, не считаю, что он классный. Это разве имеет какое-то отношение к работе? – скрещиваю руки на груди.

– Ну, понимаешь… – Эмили нервозно заправляет прядку светлых волос за ухо, а я растягиваю губы в нежной улыбке. – Я не могу сосредоточиться, когда он здесь. Постоянно думаю о том, как выгляжу.

– Есть практика, которая может помочь в таких ситуациях. Чтобы перестать переживать по этому поводу, представь всех присутствующих голыми.

– Это… – Эмили поднимает на меня взгляд, полный откровенного недоумения, а её щёки покрываются едва заметным румянцем. – Это ещё хуже, Фрея. – Прищуриваюсь, вопросительно разглядывая эту загадочную девицу, и она добавляет: – Голый Вильям ещё только больше сбивает меня с толку.

Не выдерживаю и широко улыбаюсь, изо всех сил пытаясь сдержать в себе отчаянно вырывающиеся с моих уст смешки. Опускаю голову вниз, закусив губу, а через секунду вновь наслаждаюсь смущённым выражением лица Эмили.

– Я поняла, да, весьма неудачный совет.

Мне кажется, что тон моего голоса оказывается слишком ироничным, но я всё же надеюсь, что это не так. Я и правда хочу помочь Эмили расслабиться, чтобы она наконец отыграла эту сцену блестяще, потому что ни капли не сомневаюсь в том, что она может это сделать.

– Тогда… – бросаю короткий взгляд на Вильяма и вижу, что он смотрит в экран мобильного телефона, печатая сообщение. – Тогда я расскажу тебе секрет о Раске, о котором попрошу не распространяться. Только лишь для того, чтобы ты перестала париться. Идёт? – Эмили кивает, и в её глазах загораются огоньки сладкой надежды. – В общем, он… я слышала, у него совсем не стоит. Ну, вообще. Понимаешь?

Вижу во взгляде Эмили искреннее недоверие, но продолжаю настойчиво вглядываться в её глаза, и она вскоре сдаётся.

– Правда? – разочарованный тон, и я уже ухмыляюсь в мыслях.

– Правда, правда. Тебе легче?

– Намного, – Эмили расправляет плечи. Выгибаю бровь, самодовольно ухмыльнувшись.

– Превосходно. Теперь мы можем продолжить? – спускаюсь по лестнице в зрительный зал, упорно избегая глазами сидящего неподалёку Вильяма, и равнодушно бросаю: – Давайте с начала.

Поднимаю голову и сразу же попадаю в плен голубых глаз, которые в тот же миг утягивают меня в поток в очередной раз нахлынувших на меня слишком жарких воспоминаний.

Воспоминания Фреи

– А ты покажешь мне доказательство своей мужественности?

Вильям довольно улыбнулся, проехав коленом по столу, и упёрся во внутреннюю часть моего бедра. Он двинул колено дальше, и я, по инерции, раздвинула ноги шире.

– Ну, если ты так просишь…

Вильям вжался в меня всем телом, оставляя издевательские, короткие, небрежные поцелуи на моём лице, и, оттянув волосы ещё сильнее, нагнулся и поцеловал меня куда-то за ухо. Он отстранился, опустил одну руку вниз и достал из кармана презерватив. Пальцы левой руки Вильяма всё так же крепко сжимали мои локоны, и он, приблизив пакетик ко рту, захватил край зубами, отрывисто оттянув его в сторону.

Оторванный краешек упал куда-то на пол, а я уже мало что соображала, пребывая в состоянии великого негодования из-за того, что до сих пор не чувствовала его член внутри себя. Вильям, будто считав мои мысли, тут же сделал решительное, но неглубокое проникновение, сорвав с моих губ глухой стон.

– Тише, Миллз.

Зеркало, стоящее буквально в десяти сантиметрах от нас, начало стучаться об стену, звеня, из-за грубых и хаотичных движений Вильяма. Из-за грубых и хаотичных движений Вильяма во мне.

– Виль… глубже, – я приподняла бёдра и в тот же момент отчаянно выдохнула, на секунду почувствовав власть над ситуацией.

– Уверена?

Вильям продолжал совершать размеренные, неторопливые толчки, возбуждая раздражая меня этими действиями только сильнее.

– Уверена. Зачем ты тянешь время? Боишься признаться, что это всё, на что ты способен?

Я едко ухмыльнулась, а через мгновение почувствовала грубое, даже немного агрессивное и невероятно глубокое проникновение. Раск вошёл в меня настолько глубоко, что я физически ощутила его где-то в горле и тут же закинула голову назад. Сильно закусила губу, изо всех сил сдерживая в себе вырывающиеся из моей груди сдавленные хриплые стоны.

Вильям начал наращивать темп, окончательно сводя меня с ума своими феноменальными способностями. В какой-то момент я всё же не выдержала и громко выкрикнула: «Боже! Да!», видимо, взывая к всевышним силам, чтобы покаяться во всех грехах, но Вильям молниеносно накрыл мои губы своими, прерывая мою великую исповедь.

– Я же сказал «тише», – Раск с угрозой проговорил каждое слово. – Не заставляй меня прибегнуть к наказанию.

Язык Вильяма по-свойски проскользнул по моим губам, и Раск оставил на них горячий влажный поцелуй. Я раскрыла глаза, до сих пор ощущая Вильяма глубоко в себе, и, тяжело выдохнув, выдавила:

– Я никогда и ничего не делаю просто так. – Он продолжал повторяющиеся, непрекращающиеся движения, которые в скором времени могли бы стать причиной поломки производственного инвентаря университета, и я коротко закатила глаза, но через секунду вновь впилась в него холодным взглядом. – А теперь, мистер великий детектив, сделайте пару выводов, опираясь на свою интуицию.

– Хочешь, чтобы я тебя наказал?

– Бинго, Раск. Поздравляю с выигрышем, – мои губы расплылись в надменной улыбке, и Вильям выгнул бровь.

– И каков же мой приз?

– Я.

– Тоже сейчас вспомнила наш прекрасный вечер?

Заговорщический шёпот вытягивает меня из пучины страстных размышлений, и я вдруг понимаю, что всё это время стояла прямо перед Вильямом, оперевшись коленом в сиденье, а ягодицами – в спинку сзади стоящего кресла. Перевожу потерянный взгляд на лицо немецкого искусителя, и он, игриво улыбнувшись, лениво закидывает руку на подлокотник соседнего сиденья.

– Я? Что? Нет, – складываю руки на груди, повернув голову в сторону, и вижу заходящую в зал Альму. – Что ты тут опять делаешь? Ты мне здесь совсем не нужен.

– Если бы я был твоим парнем, мне было бы безумно больно слышать такие слова, – Вильям ехидно улыбается, а я дарю ему в ответ расслабленную улыбку.

– Но ты не мой парень.

Чувствую ли я облегчение, когда произношу такие слова вслух? Или же… чувствую разочарование?

– Но я не твой парень, – неторопливо проговаривает Вильям, будто пробуя фразу на вкус, и коротко, изучающе прищуривается. – Но всё же, можно поинтересоваться, почему я тебе не нужен?

– Смущаешь моих актёров.

– Правда? Я что-то не заметил.

– Да Эмили просто не может…

Мгновенно замолкаю, прикусив язык, ведь вмиг осознаю, что сболтнула лишнего, потому что сразу вижу на лице Раска застывшее выражение нескрываемого ликования с нотками грязной похоти.

– Что Эмили?

Голубые глаза плывут за меня, на сцену, и Вильям приподнимает бровь, двусмысленно ухмыльнувшись.

– Ничего. Давай, если у тебя ко мне больше ничего, кроме пустой болтовни, то я вынуждена попросить тебя удалиться.

– Фрея? Ты можешь подойти?

Слышу чей-то голос, даже не пытаясь понять, кто именно меня зовёт, потому что в данный момент просто хочу закончить разговор, который уже начала.

– Ты видишь? Я занята, – устало произношу, развернувшись вполоборота, а Вильям резко встаёт и, подавшись корпусом вперёд, хватает меня за руку. – Ну, чего ещё?

– Я не просто так пришёл.

Интересно, он нарочно понижает голос, делая его слегка охрипшим и из-за этого ужасно сексуальным, или это мне уже всё только кажется?

– Хотел пригласить тебя сегодня к себе.

– Друзья с привилегиями занимаются сексом каждый день? Это правило такое?

Раск усмехается, слегка сузив глаза, а я внезапно как-то слишком продолжительно вздыхаю.

– Нет, никаких правил. Я всего лишь хочу, чтобы ты увидела, где я живу.

– То есть по-дружески приглашаешь в гости?

– Да, по-дружески. – На моём лице возникает лёгкая улыбка. – А потом мы по-дружески переспим.

Глава 2. Ошибка вторая. Необдуманные поступки

Фрея

Открываю пассажирское зеркало, коротко глянув на своё отражение, и поправляю размазанную помаду на нижней губе. Равнодушно откидываю зеркало обратно, обернувшись на шуршание слева от меня. Вильям садится на водительское место, заглянув в экран мобильного телефона, а я внезапно коротко улыбаюсь.

– Твоя машина?

Поворот головы, и я встречаюсь с голубыми глазами взглядом.

– Да. А что? – Вильям хитро улыбается, отложив телефон в подставку для стаканов, и пристёгивает ремень безопасности. – Ты спишь только с теми парнями, у которых есть своя машина?

– Да, именно так, – отворачиваюсь от Раска, а мои губы застывают, образуя нежную улыбку. Боже, чувствую себя так, как будто мы и впрямь встречаемся. Прекрати, Миллз. – Почему Мерседес?

Пытаюсь выехать на нейтральный разговор, чтобы не думать о всяких глупых вещах, например, таких, как мои чувства.

– Я просто[1] патриот.

Вильям ведёт мягко, уверенно, и я вовсе не замечаю, как быстро мы оказываемся около его дома.

– Ты не говорил, что живёшь в частном доме, – выхожу из машины, которая уже внезапно перестала меня интересовать, и рассматриваю огромный светлый особняк с большим зелёным участком на территории. – Твоя фамилия случайно не Каллен¹?

– Во-первых, ты не спрашивала, где я живу, поэтому я и не рассказывал, – Вильям проходит вперёд, полностью игнорируя мои восхищённые взгляды. – А, во-вторых… – Плетусь за ним, вглядываясь в большие панорамные окна, и вовсе не замечаю, как он резко останавливается на пороге и разворачивается ко мне лицом. – Ты снова издеваешься?

Наконец нахожу лицо Раска глазами и, склонив голову набок, делаю шаг к нему и снисходительно улыбаюсь.

– Допустим.

– Мне нравится. Только потом не жалуйся на наличие синяков на твоей заднице, – равнодушно кидает, заходя в дом.

Я презрительно щурюсь и, резко открыв дверь, оказываюсь внутри.

– А ты не слишком много на себя берёшь?

Скидываю туфли, небрежно бросив их у входа, и прохожу в гостиную, рассматривая интерьер, пока Вильям уходит на кухню, совмещённую с главным залом.

– Никогда не беру на себя ответственность, с которой не смогу справиться, – Вильям достаёт бутылку красного сухого вина, а я вопросительно приподнимаю брови, уперевшись спиной в диван. – Что?

– Зачем мы приехали?

– Ты разве не знаешь?

– Зачем… зачем это всё? – киваю в сторону бутылки в руках Вильяма, и он прослеживает взглядом за моим жестом. – Мы же не на свидании. Давай просто займёмся сексом, и я поеду. У меня ещё куча дел сегодня.

– Ты какая-то слишком напряжённая, – Вильям ставит вино на стол и, сделав два шага в мою сторону, останавливается на расстоянии двух метров. – Почему ты так говоришь?

– Как?

– Будто мы не можем просто вместе выпить вина, как будто это так много значит.

Для меня значит, Раск.

– Да потому что… – замолкаю, поймав на себе изучающий взгляд Вильяма, и тут же мысленно ударяю себя по лицу. Миллз, соберись! – Неважно. Тебе должно быть неважно, мне должно быть неважно, да, это ничего не значит, просто я не хочу вино, я хочу…

– Меня?

Раск делает ещё шаг по направлению ко мне, а я коротко выдыхаю. Он самодовольно улыбается, в очередной раз заставляя меня разозлиться.

– Не думай, что ты какой-то особенный, ладно? – Вильям подходит ещё ближе, а я скрещиваю руки на груди. – На твоём месте мог оказаться кто угодно. Но повезло именно тебе, – снисходительно улыбаюсь, а Вильям оказывается совсем рядом со мной, перед этим пытливо изучив меня взглядом.

– И всё же, мне, – едва слышно произносит Раск, вынуждая меня рвано выдохнуть, отчего моя грудь поднимается вверх, а Вильям, естественно, не упускает возможности заметить моё взволнованное состояние. – Уверена, что я не особенный?

Едкая улыбка, и я уже накидываю руки на его шею, притягивая этого невыносимого придурка ближе, и прикасаюсь губами к его губам. Его ладони ложатся на мою талию, прижимая меня к спинке дивана.

– Сейчас, подожди.

Вильям отстраняется, а я ложусь на поверхность гостиной мебели, свесив одну ногу вниз, и непонимающе разглядываю своего друга. Друга.

– Что такое?

– Я кое-что принесу. Не двигайся.

Вижу в голубых глазах какой-то даже детский азарт, моментально открыв для себя ещё одну сторону многогранной личности Раска. Ещё одну очаровательную сторону его личности.

Вильям убегает наверх, а я упираюсь локтем в кожаный диван, лениво окинув взглядом гостиную. И почему только он никогда не рассказывал о том, что его семья довольно состоятельная? Вы бы знали, сколько стоит недвижимость в Швеции. Если увидите когда-нибудь где-нибудь цену на такой «скромный» домик, то останетесь без глаз, я в этом вас уверяю.

Летаю в размышлениях, поэтому не замечаю, когда возвращается мой затейник. Поворачиваю голову в сторону шагов, вижу в его руках чёрную повязку, а на лице – уже ставшее для меня привычным выражение похотливого самодовольства.

– Ну, и что это такое? – равнодушно произношу, скрывая, что уже догадываюсь, для чего нужна эта интересная штукенция.

– Свяжем тебя, – Вильям огибает диван, подходя ко мне ближе, и присаживается. – Готова окунуться в прекрасный и увлекательный мир БДСМа?

Не могу сказать, что я прямо знаток этой духовной культуры, но кое-что я всё же в ней понимаю. Откидываюсь назад, кинув на Вильяма безучастный взгляд, старательно делая вид, что совершенно не заинтересована его словами. Он выжидающе выгибает бровь, сжимая повязку в руках, но сидит неподвижно.

– Это на глаза? – спрашиваю, и Вильям, коротко улыбнувшись, кивает. – А чем ты меня свяжешь?

– Этим.

Вильям бросает повязку на диван и встаёт на ноги, дотронувшись пальцами до пряжки своего ремня. Язычок скользит по коже, выныривая наружу, а я делаю глубокий вздох, внимательно прослеживая глазами за тем, как уверенно Раск вырывает ремень из шлевок брюк. Вильям опускает руку вдоль тела, крепко сжимая предмет своего гардероба, который он собирается использовать вовсе не по назначению, и смотрит на меня сверху вниз.

Нет, этот взгляд наполнен холодной властностью не из-за того, что я практически лежу на диване, а он стоит рядом, физически находясь выше меня в данный момент. Чувствую, что, если бы даже он был привязан к кровати, а я сидела бы на нём сверху, изучая взглядом каждый сантиметр его тела, потому что так захотела я, он бы смотрел на меня точно так же – властно, неприступно и так, словно я принадлежу ему даже без спроса.

Его губы образуют лёгкую улыбку, и Вильям, кажется, замечает моё смятение. Крайне редко нахожусь в таком состоянии, и Раску это, похоже, нравится. Он сгибает ремень пополам, опустив голову вниз, и лениво вытягивает концы вместе. Я замираю в одном положении и внезапно осознаю, что меня безумно заводит то, что он прямо сейчас вытворяет, но я по какой-то причине до сих пор пытаюсь это скрыть.

– Только пойдём наверх, в спальню, – понизив голос, произносит Вильям и, не поднимая на меня взгляд, продолжает обводить пальцами кожу ремня. – Смогу привязать тебя к ножкам кровати, так удобней, – непринуждённо, как будто объясняет новую тему на уроке математики, добавляет и неторопливо находит меня глазами.

– Хорошо, – резко выдыхаю, изучающе прищурившись.

Сама удивляюсь тому, что даже не выдавила из себя очередную глупую, провокационную шутку, но, если честно, мой мозг отключился окончательно ровно в тот момент, когда я встретилась с Раском взглядом. Что это за магические уловки?

Мы поднимаемся наверх, и Вильям ведёт себя подозрительно тихо, не проронив ни слова, ни одной едкой шутки на тему того, что я неистово желаю его в эту секунду или что он самый прекрасный мужчина на планете. Мне становится неловко, и я бросаю короткий, слегка небрежный, взгляд на его лицо. Оно сосредоточено, серьёзно, и у меня возникает ощущение, что он думает о чём-то, что его действительно волнует.

Хотела бы я узнать, о чём именно он размышляет? Какие события вызывают у него стресс, негодование, злость, а, может быть, даже тоску? Почему он предложил мне столь нестандартные отношения, часто ли он так развлекается? Были ли у него серьёзные отношения, какой он, когда… когда влюбится?

Что чувствует, как ведёт себя, дарит ли цветы или подарки? Как справляется с болью, разочарованием и предательством? Любит смотреть по вечерам дурацкие шоу по телевизору или предпочитает фильмы с глубоким философским смыслом? Любит пить кофе по утрам или зелёный чай с мятой? Я бы могла продолжить этот список до бесконечности, но я уже, похоже, знаю ответ на вопрос из начала этого самого списка.

И он мне совершенно не нравится.

– Скажешь, если тебе будет больно, – Вильям стягивает мои запястья вместе, поднимая руки вверх, и я вытягиваюсь на широкой кровати, выпрямляя спину. – Стоп-слова потребуются?

– Не думаю, – иронично отвечаю, отгоняя последние мысли о Вильяме, не связанные с сексом. – Сомневаюсь, что мне будет больно, но ладно, обещаю не молчать.

– Сомневаешься в моих способностях?

Вильям внезапно оживает, возвращая своей физиономии выражение ликующего самодовольства, и моё подсознание наконец избавляется от назойливых размышлений о семейных вечерах в доме Паульсенов.

– Да.

– С чего бы вдруг?

– А с чего бы вдруг мне не сомневаться?

– А с чего бы вдруг сомневаться?

Вильям опускает предплечья по бокам от моего тела, придвинувшись ко мне вплотную, и я чувствую теплоту его тела даже сквозь плотную ткань футболки. Одежда тебе сейчас вовсе ни к чему. Зачем она вообще тебе нужна?

– Почему ты так много болтаешь? – слегка ёрзаю под ним и отвожу взгляд в сторону. – Используй язык для других целей.

Вильям одобряюще, но игриво улыбается, а мне почему-то льстит то, что ему понравился мой пошлый каламбур.

– Ну, хорошо, как скажешь.

Слышу его хриплый шёпот и прикрываю глаза. Вильям опускается корпусом ещё ниже, и через секунду я чувствую его губы на своих, агрессивно начиная отвечать на его привычно горячие поцелуи.

Руки Раска скользят вверх, задирая кофту. Вильям перемещает ладони на напряжённые плечи моих вытянутых рук, привязанных к ножке кровати. Слегка надавив, скользит пальцами по предплечьям к туго стянутым кожаным ремнём запястьям и, дойдя до них, тянет руки ещё выше, так сильно, что мне приходится выгнуться, поддаваясь и отдавая власть в этот момент своему другу.

Другу с привилегией привязать меня к кровати и сделать мне очень хорошо.

– Слушай, а у тебя какие-то комплексы, да? – всё же не выдерживаю и едко подкалываю Раска, отчаянно надеясь на то, что это его разозлит, и он наконец меня накажет. – Тебе хочется держать всё под контролем? – Вильям сжимает пальцы на моих запястьях, отстранившись от меня, и начинает внимательно меня разглядывать, а я продолжаю бесстыдно его провоцировать. – Мамочка не уделяла тебе достаточно внимания, а папочка не приходил на твои утренники?

– Ну, да, вообще-то, – Вильям внезапно мрачнеет, а я, до этого прекрасного момента восхищённая своими, как мне казалось, блестящими способностями выводить кого угодно на эмоции, моментально осознаю, что совершила ошибку, заведя разговор о семье Раска. – Я… отец умер, когда мне было двенадцать. Я даже не успел узнать его как следует. А мама… у нас всё сложно, – Вильям нахмуривается, а я начинаю ненавидеть себя за то, что у меня такой длинный язык.

Кто бы знал, что когда-нибудь я не буду рада этому факту?

– Виль… прости, я не знала, – понимаю, что я до сих пор привязана к кровати, и начинаю немного елозить. Вильям ничего не отвечает, коротко тяжело выдохнув, и прикасается пальцами к ремню. – Ты что… ты что делаешь?

Раск одним движением освобождает мои запястья от тугих ременных оков и, даже не взглянув на меня, присаживается рядом, облокотившись на спинку кровати. Я неловко выпрямляюсь и бросаю на Раска осторожный взгляд. Вильям сгибает одну ногу в колене и опускает на неё руку, а пальцами второй упирается в переносицу, прикрыв глаза. Сижу, не двигаясь, ведь совершенно не понимаю, как я должна действовать в данной ситуации.

Обнять его? Уйти? Или… помочь ему отвлечься?

– Виль. – Голубые глаза встречаются с моими, и я тут же отвожу взгляд вниз. – Я, наверное, пойду, – дёргаюсь, намереваясь покинуть спальню позора и разочарований, а ещё несбывшегося жёсткого БДСМ-секса.

– Я бы не хотел быть сейчас один.

Замираю на полпути, когда оказываюсь уже у края постели, и медленно разворачиваюсь к Вильяму лицом.

– Так позови друзей или сходи куда-нибудь.

– Не хочу. У меня уже есть друг, – Вильям выгибает бровь, слабо улыбнувшись. – А точнее подруга. – Мои губы поджимаются и образуют нежную улыбку. – Ты ведь не откажешь мне в поддержке?

– Я не знаю, как тебя поддержать, – присаживаюсь обратно рядом с Раском, оперевшись на спинку кровати так же, как он, и поворачиваю голову влево. – Хотя, нет, стой, знаю, но ты меня уже развязал.

Вильям опускает голову вниз, широко улыбнувшись, а мне в тот же миг становится тепло от того, что я смогла заставить его улыбнуться.

Потому что он мой друг, и мне больно видеть его расстроенным.

Да, только по этой причине.

– Можешь просто выслушать. Для этого и нужны друзья, – Вильям находит меня глазами, задержав взгляд в моих глазах, и я невольно глубоко вздыхаю.

– Хорошо. О чём ты хочешь поговорить? Об отце?

– Да.

– Каким он был? – сгибаю ноги в коленях, прижав их к груди.

Вильям откидывает голову на жёсткий каркас кровати и отводит взгляд вверх, задумавшись.

– Он был… весёлым.

– Да ладно? – слегка усмехаюсь, почему-то не веря в то, что Раск старший был весельчаком. – Правда, что ли?

– Не веришь? – Вильям игриво улыбается и немного придвигается ко мне. – А ты думаешь, откуда у меня такое прекрасное чувство юмора?

– Какое такое чувство юмора? – саркастически произношу, а через секунду чувствую, как его руки касаются моей талии, взбираясь выше, и заливаюсь смехом, упав на спину. Вильям нависает надо мной, снова вцепившись в меня своим долгим, изучающим взглядом. – Думаю, мне всё-таки пора.

– Да почему? Испугалась?

– Чего? Нет, – бегаю глазами по спальне Вильяма, лишь бы не встречаться с ним взглядом. – Просто… если бы ты был моим парнем, я бы тебя обняла и приласкала, чтобы ты не грустил. А так… – всё же нахожу голубые глаза своими, вмиг попав в их пленительный захват, – я не знаю, как тебе помочь.

– Можешь обнять и приласкать меня как друга.

Вильям сжимает челюсть, проскользнув взглядом ниже по моему лицу, и приподнимается, усевшись на поверхности кровати. Он разводит руки в разные стороны, вскинув брови, и немного издевательски улыбается, но взгляд его остаётся нежным. Закусываю губу, неуверенно приблизившись к Раску, и протягиваю к нему руки, а он внезапно обхватывает меня, притянув к себе, и крепко обнимает.

Рефлекторно опускаю ладони на широкую спину, уткнувшись носом в мускулистую грудь, и вдруг понимаю, что рада, что мы не стали заниматься тем, чем обычно с ним занимаемся. Может быть, это даже к лучшему?

– Задушишь, – хриплю, слегка похлопывая его по спине, и Вильям ослабляет хватку, но не отпускает до конца. – Что значит приласкать как друга?

– Значит без обязательств и чувств дурацких, – Раск пренебрежительно фыркает, покачав головой. – Поддерживаем друг друга, но не влюбляемся. Красота, да? – Вильям наконец отстраняется, придержав меня за плечи, и заглядывает в мои глаза. – Ты ведь в меня не влюбилась ещё?

– «Ещё»? – иронично передразниваю его, вырвавшись из цепких мужских лап, и с гордостью задираю подбородок. – Это ты там смотри не влюбись в меня, я просто прелесть.

– Постараюсь, – Вильям многозначительно улыбается, а его взгляд наполняется нежной ласковостью. Он быстро отводит глаза в сторону, прервав зрительный контакт. – Будем ложиться?

– В смысле?

– Уже час ночи. Мне на пробежку с утра, – Вильям стягивает футболку, небрежно бросив её на стул рядом с кроватью, а я внимательно изучаю глазами его пресс, склонив голову набок. – Придётся немного потерпеть. Это… – Вильям в воздухе обводит своё тело руками, игриво улыбнувшись, – ты сможешь получить не раньше, чем через два дня.

– Два дня? – скептически переспрашиваю, закатив глаза, и откидываюсь на спинку кровати, скрестив руки на груди. – Может, мне поискать другого друга, более свободного?

– Поищи, – Раск приподнимает одеяло, нырнув под него, а я так и остаюсь сидеть неподвижно на другой половинке постели. – Только лучше меня ты не найдёшь.

– Боже, можно подумать, ты один такой прекрасный.

– Значит, я всё же прекрасный?

Замахиваюсь, намереваясь отвесить Раску за его надоедливое самодовольство, а он накрывается одеялом, хрипло засмеявшись, и выставляет руки так, что я не могу к нему приблизиться.

– Принимай последствия своего невыносимого поведения, Вильям Раск Паульсен, – пытаюсь достать его из одеяла, но он упорно скрывается от меня в пуховом государстве. – Будь мужчиной.

Вильям тут же выныривает, вытащив одну голову наружу, а я самодовольно улыбаюсь, понимая, что попала в самое яблочко.

– Я мужчина. – Господи, неужели мужчин и правда так легко развести? – Принимаю. Бей, – Вильям откидывает одеяло вниз, оголяя грудь и пресс, и прикрывает глаза, прикусив губу. – Только не по лицу. Оно мне ещё понадобится, красивым и целым, – едко ухмыляется, не открывая глаза, а я опускаю взгляд на накачанное мужское тело.

Разворачиваюсь, оперевшись коленями в поверхность кровати, и мягко ударяю Вильяма в грудь, оставив на ней руку. Он слегка морщится, но продолжает держать глаза плотно закрытыми, будто ожидает более жестокого нападения. Раск начинает дышать глубже, когда я не убираю руку с его груди, а наоборот раскрываю ладонь, постепенно скользя ею по его телу, спускаясь всё ниже и ниже.

Вильям открывает глаза, кинув на меня затуманенный и даже слегка осуждающий взгляд, но не останавливает мои исследования, направленные на поиски сокровищ. Моя ладонь добирается до нижней части подтянутого живота, планируя продолжать поиски дальше, но Раск дёргается, словно вспомнил, что не выключил утюг, при этом находясь от дома уже в нескольких десятках километров.

– Спать.

Ладонь Вильяма перехватывает мою, когда я уже касаюсь мягкой ткани его боксеров. Коротко разочарованно вздыхаю и резко отрываю руку от непреодолимо манящего меня тела.

– Мне идти вниз? – Вильям не успевает развернуться ко мне спиной и останавливается, услышав мой вопрос.

– Зачем? Ложись здесь.

– Мы же не встречаемся.

– Да чего ты заладила: не встречаемся, не встречаемся? – устало проговаривает Вильям, повернувшись набок, ко мне лицом, и просовывает руку под подушку. – Это всё условности. Это не так важно. Главное, мы с тобой оба понимаем, чего ждём от этих отношений. А мы с тобой на одной волне, насколько я понял, – Вильям хитро улыбается, и я, прищурившись, всё-таки укладываюсь рядом с ним на спину, поверх одеяла. – Не хочешь забраться внутрь?

– Нет. Мне и так хорошо.

Неправда. Мне холодно. И некомфортно. И вообще.

Для меня это не просто условности.

– Ты мне врёшь, – тихо произносит Вильям, и я вдруг понимаю, что он дотронулся до моего голого плеча горячей сухой ладонью. – Зачем? – Раск вытаскивает одеяло из-под моего тела, тут же набросив его сверху, и, придвинувшись ко мне вплотную, перекидывает через меня руку.

– Я не знаю, – так же тихо отвечаю, повернув голову в его сторону, не в силах оторваться от него взглядом, а когда он наконец находит меня глазами, я коротко выдыхаю и еле дыша добавляю: – Виль, для меня это всё не просто условности. Я… – кидаю броский взгляд на его губы, а через секунду слышу низкий бас.

– Я всё понял. Не продолжай.

Вильям зарывается пальцами в мои волосы, притянув моё лицо к своему, и нежно целует меня в губы, моментально углубив поцелуй, делая его страстным и даже немного агрессивным. Начинаю задыхаться, проникая языком в его рот. Вильям наваливается на меня всем телом, придавливая к кровати.

– А что… а что ты понял? – кое-как отрываюсь от него, взглянув в голубые глаза с некой опаской.

– Понял, что ты меня так хочешь, что не можешь уже терпеть. Разве я неправ? – самодовольная ухмылка, и я уже жалею о том, что решила ему довериться.

– Неправ, – отталкиваю Вильяма руками, отвернувшись к стене. Он шумно плюхается рядом, перед этим окатив меня непонятливым взглядом.

– Всё нормально?

– Прекрасно. Просто хочу спать, – натягиваю одеяло на себя, оставляя только голову неприкрытой, и чувствую неловкое напряжение, повисшее из-за моего неоднозначного поведения. – Правда, – поворачиваюсь наполовину, кинув на Раска спокойный взгляд, чтобы он не думал ничего лишнего. Он недоверчиво вскидывает брови, но через мгновение заметно расслабляется.

– Понял. Два дня, – Вильям легко улыбается, вынуждая меня подарить ему ответную улыбку. – Спокойной ночи, Миллз.

– Спокойной ночи, Раск, – отворачиваюсь от Вильяма, вперив пустой взгляд в стену, и неожиданно для себя самой выдаю: – Виль?

– Да?

– Я ненавижу спать одна.

– Я тоже.

– А ты можешь… – замолкаю на секунду, прикусив язык, – а вообще, неважно. Сладких снов, – укладываюсь поудобнее и прикрываю глаза, но не успеваю уснуть, как вновь слышу хриплый голос Раска.

– Ты опять врёшь? Знаю ведь, что важно. – Чувствую, как кровать прогибается под Вильямом из-за того, что он ко мне приблизился. – Мы вроде друзья. Не доверяешь мне?

– Доверяю.

– Тогда говори.

– Ты можешь обнять меня?

Вильям молчит, и я начинаю ругать себя в мыслях за то, что позволила себе сказать такую глупость. Границы наших взаимоотношений уже давным-давно стёрлись, и я только что это поняла. Я не понимаю, кто он для меня, друг, парень или сосед по парте, но знаю, кем бы я хотела, чтобы он был.

Я бы хотела, чтобы он был тем, кто будет держать меня в крепких, тёплых объятиях в моменты, когда мне будет холодно, грустно и одиноко.

Я бы хотела, чтобы он просто был рядом.

По ощущениям проходит целая вечность, хотя, в реальности, наверное, минут пять, пока я размышляю о самых идиотских поступках, которые только совершала в своей жизни, и мысленно прощаюсь с великолепной возможностью иметь шикарный секс без уничтожающих тебя изнутри чувств и привязанностей, как вдруг чувствую, что моё одеяло приподнимается, и Вильям опускает руку на моё тело, заключая меня в объятия.

– Конечно, могу, Миллз, – Вильям прижимается ко мне сильнее, зарывшись носом в мои волосы. – Ещё пожелания будут?

– Одно.

– Слушаю.

– У меня есть имя, представляешь? – бросаю короткий взгляд на его широкую ладонь, едва касающуюся моей подушки. – Может, наконец начнёшь называть меня по имени?

– А как тебя зовут? Я забыл, – начинаю ёрзать, отталкиваясь от немецкого придурка, и снова слышу грудной смех, моментально оттаяв. – Ладно. Я пошутил. Я знаю, как тебя зовут.

– Это радует. Ну, так что? Ты уже готов к такому шагу в наших отношениях?

– Думаю, да.

– Замечательно. Спокойной ночи, Вильям, – нарочито выделяю интонацией последнее слово, как бы намекая на то, что хочу услышать ответ в идентичной форме.

– Спокойной ночи, – Вильям сжимает меня в объятиях крепче, немного поелозив, и замолкает.

– Ты всё-таки не знаешь, как меня зовут?

– Знаю. Просто решил поиздеваться.

– А, может быть, теперь ты мне врёшь?

Разворачиваюсь к Раску лицом, до сих пор крепко в его руках зажатая, и Вильям тут же встречается со мной взглядом.

– Спокойной ночи, Фрея Миллз.

Нежно улыбаюсь и отворачиваюсь обратно.

– Сладких снов, Вильям Раск Паульсен.

Глава 3. Ошибка третья. Отрицание

Фрея

– Приятного аппетита, – присаживаюсь рядом с Альмой за небольшой стол в университетской столовой.

– Спасибо.

Краем глаза замечаю, что Альма перевела на меня взгляд, но я не смотрю на неё, отвлеченная внезапным уведомлением в мессенджере.

Вильям: Ну как ты? Сегодня не опоздала, потому что выспалась в моих объятиях?

Едва заметно (надеюсь) улыбаюсь, вытянув руки вперёд, и облокачиваюсь на поверхность стола. Наивно полагаю, что Альма будет приличной подружкой и не станет читать мои личные переписки, поэтому смело начинаю печатать ответ.

Я: Я прекрасно, благодарю. Извини, у тебя не спрошу, меня это не особо интересует. Не опоздала, папуля, спасибо за заботу. Насчёт объятий – я уже ничего не помню. Мы разве обнимались?

– Ты не будешь обедать?

Откладываю телефон, положив его на стол экраном вниз, и поворачиваю голову в сторону Альмы, услышав её вопрос.

– Я уже пообедала. Ходили с ребятами с кружка. Только вот я забыла кофе взять, – досадно вздыхаю, вперив пустой взгляд в стену, а Альма подозрительно начинает меня разглядывать. – Что?

– Ты какая-то другая, – светловолосый детектив откладывает вилку, продолжая испепелять меня глазами, и немного прищуривается. – У тебя, что, был секс?

– Чего? – слишком неестественно выдаю, тут же раскрыв все свои тайны. – Нет, – манерно заправляю прядку за ухо, вскинув брови.

– Ты врёшь, – Альма хитро улыбается, и я дарю ей ответную нежную улыбку. – С кем?

– Неважно.

Снова слышу звук уведомления и, приподняв телефон, заглядываю в экран.

Вильям: У-у-у, какая дерзкая. Теперь мысль о тебе с кляпом во рту заводит меня ещё больше.

Вильям: И ещё кое-что.

Вильям: Называй меня «папочка».

– Боже, неужели с Раском?

Слышу голос Альмы, моментально выпав из эротических фантазий, где я всё же позволяю Вильяму наказать меня за мой длинный язык, и вижу, как моя подруга вытягивает шею, уже целую вечность изучая глазами экран моего мобильника.

– А тебе нормально читать чужие переписки? – Альма закатывает глаза, откинувшись на спинку стула, и складывает руки на груди. Смотрит на меня так, как будто ждёт великолепной истории о том, как я начала спать с нашим одногруппником. – Ну, хорошо, да, мы спим.

– То есть, вы встречаетесь? – Альма мягко улыбается, захватив пальцами вилку, и кидает в рот пару листьев салата. – Как это мило. Вы прекрасная пара.

– Нет, мы не встречаемся, – лениво приподнимаю один уголок губ.

– Но у вас был секс?

– Был.

– Значит, вы встречаетесь?

– Ну, нет же, Аль.

– Это был случайный секс?

– Нет.

– Значит, у вас отношения?

– Нет.

– Я запуталась, – Альма трясёт головой, приложив пальцы к вискам. – Вы спите, но не встречаетесь. Как это работает?

– Ну… а к примеру, вчера мы проговорили почти целую ночь у него дома, обсуждая разные темы, – задумчиво отвожу взгляд вверх, слегка улыбнувшись.

– Значит, это было свидание? А ты говоришь, что вы не встречаетесь.

– Так мы и не встречаемся, – ловлю нотки искреннего недоумения в зелёных глазах и, снисходительно ухмыльнувшись, коротко выдыхаю. – Мы спим, но мы друзья.

– А разве друзья, которых связывают ещё и интимные отношения, не состоят в самых настоящих отношениях? Это ведь буквально определение любовных уз. – Пожимаю плечами, и Альма продолжает: – Вчера у вас была платоническая встреча, потому что ты сказала, что секса у вас не было. Ведь не было?

– А фингеринг считается сексом? – упираюсь щекой в кулак и хитро ухмыляюсь. – Если считается, то был. И было, кстати, прекрасно.

– Ой, Фрея, чувствую, закончится это слезами и рыданиями в подушку, – Альма отодвигает свой недоеденный обед в сторону, видимо, окончательно потеряв аппетит из-за наших разговоров про мою интимную жизнь. – А успокаивать кто будет? Конечно же, Альма.

– Может, и закончится слезами. Только его слезами, не моими, – самодовольно произношу, вселяя в свои слова надежду на то, что всё действительно закончится именно так.

– Мне это всё не нравится. Это какие-то нездоровые отношения, – голос Альмы пропитывается волнением, а я коротко закатываю глаза, влепившись ладонями в подбородок. – Ты-то ещё понятно, почему хочешь избежать привязанностей. А он?

– Я не знаю, Аль. Мы это как-то не особо обсуждали.

– Вдруг для него это всё игра? Я за тебя переживаю. Не хочу, чтобы тебе было больно потом.

– А для меня как будто не игра? – скрещиваю руки, оставив их на столе, и устало смотрю на Альму. – Всё нормально.

– Уверена? Ты ведь не умеешь отделять секс от чувств.

– Придётся научиться.

– Ну-ну, посмотрим, как у тебя это получится, – саркастически отвечает Альма, переведя взгляд на подходящих к нам парней. – Поговорим ещё об этом. Только наедине.

– О чём поговорите? У вас секреты от нас?

Эрик садится напротив Альмы, и она кидает на него ненавистный взгляд. Коротко смотрю на Раска, медленно приближающегося к нашему столику, и замечаю в его руках картонную кружку.

– Да, представь себе, секреты, – Альма продолжает язвить, скрестив руки на груди.

Вильям ставит стаканчик на стол, придвинув его ко мне. Непонимающе вскидываю брови. Раск присаживается рядом с Эриком, вцепившись в меня взглядом.

– Это что такое? – не трогаю кружку, опасаясь чего-то. Вильям снова слегка толкает её в мою сторону и мягко кивает.

– Принёс тебе малиновый раф, – Раск облокачивается на предплечья, подавшись корпусом вперёд, и покровительственно улыбается. – Это разве не твой любимый?

– Мой, но…

– Вот и славно.

Вильям прерывает мой негодующий монолог, а я кидаю броский взгляд на стаканчик. И почему я чувствую себя сейчас так странно?

– И всё-таки, – Эрик едко улыбается, придвинувшись к сидящей напротив него Альме. – Мне было бы очень интересно узнать кое-что. Можно спросить?

– Рискни здоровьем.

Дотрагиваюсь до крышки стаканчика, отсоединяя её от основной части. Подношу кофе к лицу, в нос сразу же ударяет сладкий запах спелой малины и едва заметной нотки ванили. Прикрываю глаза, вдохнув любимый аромат грудью, а когда возвращаюсь к реальности, замечаю, что Вильям, оказывается, всё это время меня пристально разглядывал. Он оценивающе приподнимает бровь, мягко улыбнувшись, а я поджимаю губы, опустив взгляд в кружку.

– Вы же подружки с Фреей, да? – Альма лениво кивает, а я отпиваю бодрящий напиток и кидаю подозрительный взгляд на Эрика, когда слышу своё имя, вылетевшее с его уст. – Значит, устраивали ночёвки?

– К чему ты клонишь?

– Ну, может, вы там делали друг другу массаж? – Конкретно начинаю пялиться на обнаглевшего в край Эрика, который довольно улыбается, буквально въедаясь глазами в лицо Альмы. – И, может быть, даже топлес? Или даже эротический? С попытками поиска особо чувствительных точек?

– Эрик, у тебя с головой всё в порядке? – на лице Альмы появляется нежная улыбка, а Эрик, похоже, рассчитывал на отведённый от смущения взгляд в сторону.

Прости, родной, но мы уже давно не первокурсницы. И поэтому можем провоцировать тебя ровно так же, как и ты нас.

– Нет, такого у нас не было. Пока что, – включаюсь в разговор, поставив свой сокровенный раф на стол перед собой. – Но я бы с радостью это исправила. Альма, ты как? – перевожу наглый взгляд на лицо Альмы, а она моментально понимает, что я делаю, и едва заметно подмигивает мне.

– Да, я согласна.

Мы смотрим друг другу в глаза, и я делаю один глубокий вздох, проскользнув взглядом на её губы. Сильно закусываю губу, изображая возбуждение, а мальчики, похоже, теряют дар речи от моей отменной игры. Нет, я всё-таки прирождённая актриса.

– Что думаешь насчёт сегодня? Приедешь? – непринуждённо пью кофе, полностью игнорируя присутствие парней за нашим столом, и это даётся мне невероятно сложно.

Они замолкли и даже перестали двигаться от сексуального напряжения, витающего в воздухе на данный момент, а меня буквально распирает от желания злорадно рассмеяться, но я всё-таки сдерживаюсь из последних сил.

– Думаю, что звучит очень даже неплохо, – Альма обворожительно улыбается (как она умеет), окончательно добивая этим самодовольных извращенцев. – Хочешь, пришлю тебе фото своего нижнего белья, выберешь сама, какое тебе больше понравится? На мне.

– Не думаю, что оно тебе вообще понадобится, ведь к концу вечера ты всё равно будешь без него, – беспечно произношу, вновь прикоснувшись ладонью к горячей кружке с кофе, и провожу пальцем по шву, склонив голову набок.

Лениво поднимаю голову, взглянув на Эрика, слабо улыбаюсь, а его затуманенный взгляд заставляет мои губы расплыться в язвительной ухмылке. Не выдерживаю и всё же мягко усмехаюсь, прикрыв рот ладонью. Эрик раздражённо закатывает глаза, откинувшись на спинку стула.

– Ну, да, это было мини-представление. Тебе, что, не понравилось? – выпячиваю нижнюю губу, изображая напускную грусть, и нахожу глазами лицо Раска.

Удивляюсь, что не вижу на нём выражение похотливой удовлетворённости, а наоборот – замечаю нотки глубокого восхищения и даже гордости. Зависаю на минуту, не ожидая такой реакции от Вильяма, пока он продолжает смотреть мне прямо в глаза.

– Мне нравилось в начале, а теперь… Эх, – Эрик разворачивается, взглянув на компанию студентов, и машет кому-то из них. – Мне пора. Альма, ты идёшь?

– Да, – Альма встаёт из-за стола, опустив ладонь на моё плечо. – Позвони, как доберёшься, – она целует меня в макушку, а я согласно киваю.

Остаёмся с Раском наедине, и я, неторопливо обведя глазами столовую, наконец встречаюсь с ним взглядом.

– Всегда отчитываешься перед подругой, когда доходишь до дома? – Раск мягко улыбается, вынуждая меня улыбнуться ему в ответ.

– Только если еду домой в Англию.

– Уезжаешь? – слышу в голосе Вильяма отчётливые волнительные нотки, ну, или хочу слышать.

– Да. На неделю, – беру в руки стаканчик с кофе, моментально вспоминая, откуда он у меня появился. – И всё-таки, зачем ты купил мне кофе?

– А друзья разве так не делают?

Снова «наслаждаюсь» едкой ухмылкой на лице Вильяма.

– Делают, наверное, – неуверенно произношу и сжимаю пальцы на кружке, а Вильям тут же считывает мои эмоции.

– Снова загоняешься, что это поступок парня, а не друга?

– Как ты узнал?

– Я же говорил, что слишком хорошо тебя знаю, Мил… – Вильям замолкает, прищурившись. – Фрея, – снова ласковая улыбка, и я начинаю в мыслях счёт по количеству нежностей от Раска. Не запутывай мою жизнь ещё больше, пожалуйста. – Значит, ты покидаешь меня на неделю. Ты вообще планировала мне об этом сообщить?

– Планировала, как раз собиралась. – Друзья, занимающиеся сексом, как раз являются парнем и девушкой. Боже, Альма, уйди из моих мыслей. – Как раз хотела напомнить тебе, чтобы ты… – прерываюсь, прикусив губу. Вильям вопросительно вскидывает брови.

– Проводил тебя?

– Нет. Чтобы ты не дружил тут с кем-то, пока меня нет, – невольно улыбаюсь и слегка поджимаю губы, удивляясь самой себе, что говорю, как двенадцатилетка, стесняющая сказать слово «секс». – А если всё же будешь…

– Ты сразу же приедешь и вырвешь ей волосы? – издевательски произносит Раск, нарываясь на очередную едкую колкость в свою сторону.

– А ты думаешь, я ревную?

– А ты разве не ревнуешь? – игривый тон Вильяма сопровождается выгнутой бровью и самодовольной ухмылкой.

Хоть что-то в этом мире остаётся неизменным.

– Прости, мой хороший, за то, что разобью твоё сердце сейчас, но я не ревную. – Вильям оценивающе прищуривается, видимо, не веря моим словам, но оснований у него нет, поэтому он быстро прекращает свои детективные попытки выведать правду. – Дело тут в том, что я не хочу дружить со всеми, с кем ты успеешь подружиться, пока меня не будет.

– Да у меня вообще друзей нет, кроме тебя. И ты меня вполне устраиваешь. Так что, я подожду, пока ты вернёшься, можешь не переживать.

– Спасибо, друг, – нарочно выделяю обращение к Вильяму, и он легко улыбается.

– Да, не переживай и не ревнуй, пожалуйста. У меня, конечно, есть на примете пару девушек, с которыми я бы очень сильно хотел подружиться, сблизиться, ну и узнать их с разных сторон, так сказать… – Вильям отводит мечтательный взгляд вверх, а я пренебрежительно усмехаюсь. – Но это на крайний случай.

– Типа запасной вариант? – мои губы искривляются в презрительной ухмылке, а глаза с осуждением рассматривают немецкого ловеласа.

– Типа да. Всегда должен быть план Б, верно? – самодовольно улыбается, заставляя меня закатить глаза.

– Именно поэтому я ни за что в жизни не стала бы с тобой встречаться.

– А если бы мы все же встречались, я бы называл тебя solsken.

– Что это значит?

– Солнце по-шведски.

Улыбка на моем лице появляется сама по себе, и я тут же глубоко вздыхаю в попытке отогнать всплывающую в голове картинку о том, какой могла бы быть моя жизнь, если бы Вильям Раск Паульсен всё-таки стал бы моим.

– Solsken, уже вернулась? – Вильям подошёл бы ко мне, неторопливо опустил бы ладони на мою талию. – Я приготовил ужин и выбрал нам фильм на вечер. Сильно устала?

Он помог бы мне снять пальто, а я сразу же обхватила бы руками его крепкое тело, прижимаясь к нему вплотную.

– Давай сначала поужинаем, а потом…

Я бы прервала Вильяма своими провокациями: закусив губу, запустила бы руки под его футболку, поднимая её вверх, а мои ладони проскользнули бы по горячей коже его спины.

– Хотя… я тоже хочу тебя прямо сейчас. Ты сегодня особенно красива. Дело в моей необъятной любви к тебе?

Вильям просунул бы пальцы в мои волосы и оттянул их, а я закинула бы голову назад и взглянула на него снизу вверх.

– Да замолчи ты и раздевайся…

– Фрея?

Пару раз моргаю, вернувшись в реальность, и нахожу глазами растерянное лицо Вильяма. Боже, я, что, и правда в него влюбилась? Ну, нет, только не это…

– Да-да, солнце по-шведски, окей, но я не твоя девушка, ведь так? – начинаю тараторить, окончательно вгоняя Раска в состояние тотального недоумения. – Зачем ты вообще завёл эту тему? Мне это неинтересно. Я сказала всё, что хотела. А теперь я, пожалуй, пойду, – стремительно вскакиваю на ноги, чуть не уронив подаренный Раском кофе, который в данный момент стал для меня ещё одним триггером. Ну почему ты такой заботливый?!

– Фрея, подожди.

Успеваю сделать резкий шаг в сторону, но Вильям встаёт за мной и хватает меня за руку. Вопросительно смотрю на него, и его пальцы на моем запястье сжимаются сильнее.

– Что? Я тороплюсь.

– Я не буду многословен, – Раск не отпускает мою руку, а я её не вырываю. – Я буду скучать. – Удивлённо поднимаю брови, а счётчик Расковских нежностей увеличивается на один. Вильям нахмуривается, видимо, в очередной раз уловив моё смятение, и тут же добавляет: – По сексу. Буду скучать по сексу с тобой.

Вздыхаю, закусив губу. Опускаю взгляд вниз и наконец выдёргиваю руку.

– Хорошо, да, я тоже. По сексу, конечно.

Мне уже становится всё равно, если Вильям заметит иронию в моём голосе. Поднимаю голову, встретившись с ним взглядом, и мы некоторое время стоим молча, как будто изучая друг друга, пытаясь понять, кто из нас в результате проиграет в этой игре. А, возможно, проиграем мы оба.

Делаю резкое движение и разворачиваюсь, направляясь к выходу из столовой. Хочу обернуться, чтобы взглянуть на Раска ещё раз, но не решаюсь. Из-за своей глупости, гордости, самолюбия, или ещё чего. Пока что я не хочу решать эти проблемы, хочу оказаться в тёплых объятиях папы, который сможет успокоить и поддержать меня так, как умеет только он.

Выхожу на улицу. И пока вызываю такси в аэропорт, внезапно вижу уведомление о входящем сообщении.

Вильям: Я тут подумал.

Я: И как ощущения? Говорят, это полезно. Думать, в смысле.

Вильям: Ты всё-таки очень хочешь, чтобы я тебя отшлепал, да?

Я: Хочу. Но сейчас не об этом. Так о чём ты там думаешь?

Сажусь в машину, не отрываясь взглядом от переписки с моим другом, и вижу, что он начинает печатать ответ.

Вильям: Я подумал, что хочу сказать тебе кое-что перед тем, как ты уедешь.

Я: Ты разве не всё сказал?

Вильям: Не всё.

Начинаю нервничать, ибо понимаю, что Вильям тянет время, но не понимаю, почему, и это, собственно, и выводит меня из себя.

Неизвестность хуже определённости.

Я: Хочешь, чтобы я из тебя ответ вытаскивала наводящими вопросами?

Вильям: Не язви. Я и так волнуюсь. Настолько, что не смог сказать тебе это вживую, и поэтому пишу сообщение, как пятнадцатилетний мальчик.

Я: Подожди… Я, кажется, догадываюсь.

Вильям: Правда?

Я: Правда. Какое из?

Вильям: Что?

Я: Какое из ЗППП у тебя?

Вильям: Фрея.

Вильям: Я же попросил без шуток.

Не замечаю ничего вокруг, когда представляю, как Вильям говорит это своим низким голосом, с нотками явной угрозы, а в руках сжимает кожаный ремень, который вчера туго стягивал мои запястья вместе…

Я: Прости. Больше не буду.

Вильям: Умница.

Чувствую, что мне придётся посетить душ и вспомнить этот разговор сразу после того, как я ступлю на порог своего английского коттеджа.

Посетить душ и вспомнить горячий разговор с немецким искусителем. Под отцовской крышей. Боже, Фрея, в тебе ни капли святости.

Пялюсь на экран, сильно закусывая губу, сдерживаю порывы в очередной раз пошутить про комплексы Вильяма или его стремление всё контролировать, и вижу появившееся внизу диалога перышко.

Вильям набирает сообщение…

Успеваю сделать пару отчаянных, долгих выдохов, прежде чем читаю набранный Раском текст.

Вильям: Я подумал и решил, что будет правильно, если я не буду скрывать свои чувства по отношению к тебе. Мне хорошо с тобой, Фрея, и этот формат отношений меня полностью устраивает. Надеюсь, тебя тоже.

Да, я не твой парень, и я понимаю, что столь нестандартные отношения могут порой вгонять тебя в ступор. Но я бы хотел, чтобы ты чувствовала себя комфортно. Иначе в этом всём нет никакого смысла.

Я бы хотел, чтобы ты тоже была искренна со мной, точно так же, как я сейчас с тобой. Не скрывай от меня свои переживания, я помогу тебе чем смогу. К сожалению (или к счастью), я могу видеть твои эмоции. Не думай, что меня могут отпугнуть твои сомнения или мысли обо мне в роли твоего парня, я сталкивался с этим, в этом нет ничего плохого. Это нормально, Фрея. Мы занимаемся сексом, ты не можешь не думать обо мне в таком плане. Просто не обманывай меня, я ведь и так всё увижу. Но скорее даже почувствую.

Вильям: И ещё кое-что. Я всё-таки буду скучать не только по нашему прекрасному сексу, но и по тебе. До сих пор жалею, что не обнял тебя на прощание. Хорошей поездки.

Чувствую, как моё сердце начинает биться чаще, стóит мне прочитать поэму, которую настрочил мне Раск в мессенджере. Отрывисто дышу, пытаюсь перевести дыхание, тут же осознавая, какой идиоткой я выглядела в глазах Вильяма.

Стоп. А почему меня это волнует?

Чёрт меня подери.

Я и правда влюбилась в Вильяма Раска Паульсена. Твою же мать!

Я: Спасибо за этот опус. Я ведь в самом деле не была полностью честна с вами, мистер Паульсен. Но я всё же постараюсь это исправить.

Вильям: Каким образом?

Я: Например, скажу тебе, что тоже буду по тебе скучать.

Я вылетаю на неделю в Англию, оставляя только начинающие зарождаться доверительные отношения с Вильямом позади: тут, в Швеции, и совершенно не думаю о последствиях.

Но что может произойти всего за одну неделю? Либо ничего значительного, либо настолько шокирующие меня саму события, от которых я буду отходить ещё несколько лет спустя.

Включаю авиарежим на телефоне, надеясь на то, что следующая неделя моей жизни не будет пестрить громкими заголовками моей личной жёлтой прессы, повествуя об очередном неудавшемся романе Фреи Миллз.

Глава 4. Ошибка четвёртая. Недопонимание

Фрея

– Виль… ещё… – едва слышно проговариваю остатки фраз, которые срываются с моих губ, и чувствую глубокое проникновение его пальцев, тут же откинув голову назад. – Боже…

– Будь тише, – голос Раска звенит в моей голове, и я с наслаждением прикрываю глаза. – Мы же всё-таки дома у твоего отца, – ехидно произносит Вильям, скользнув ладонью выше, и дотрагивается до клитора, сделав пару неторопливых, заставляющих изнывать от желания получить большего, движений.

– Заставь меня быть тише, – облокачиваюсь грудью на холодный кафель душевой кабины, выгнув спину, а вторая рука Вильяма ложится на моё бедро, отодвигая ногу в сторону.

– Какая же ты всё-таки плохая девочка…

Сдерживаю в себе порыв взвизгнуть от стремительно настигающего меня оргазма, как вдруг Вильям останавливается, переместив пальцы внутрь, и входит пару раз, небрежно, так, как будто делает мне одолжение. Презрительно усмехнувшись, отталкиваюсь от стены и разворачиваюсь к нему лицом.

– Тебе нравится быть со мной?

– Да.

– И я тебе нравлюсь?

– Нравишься, – Вильям коротко улыбается, шагнув к стене, и прижимает мою спину к плитке ванной комнаты.

– Не можешь без меня жить?

– Не могу, – шепотом произносит Вильям.

Он опускает одну ладонь на мою шею и наклоняет голову, приближаясь ко мне так, что я чувствую его горячее дыхание на своих губах. Его вторая ладонь ложится на мою талию и неторопливо спускается ниже, изучая оголённые изгибы моего тела, и я делаю глубокий вздох, прикоснувшись к губам Вильяма своими.

– Но я тебе тоже нравлюсь.

– С чего ты взял? – отталкиваю его руками, вставая под струи горячей воды, и делаю вид, что ничего не происходит.

– Потому что ты обо мне думаешь.

Поворачиваюсь к Вильяму лицом, не успеваю проронить ни слова, и он грубо прижимает меня к стене, резко вставив в меня два пальца. От неожиданности с моих губ все же вырывается один протяжной, но невероятно тихий, стон, и Вильям, довольно ухмыльнувшись, проникает ещё глубже, вынуждая меня сильно закусить губу и податься всем телом ему навстречу.

Знаю, что Раску нравится, когда я на выдохе произношу его имя или громко стону, пока он, пытаясь найти опору, шумно опускает ладонь на изголовье кровати. А нравится ему это, потому что он глубоко не уверен в себе, а комплексов у него – вагон и маленькая тележка, поэтому я не особо скрываю тот факт, что мне действительно хорошо с ним, чтобы в будущем мне было ещё лучше.

– Ты думаешь обо мне, – голос Вильяма становится более громким и уверенным. – Ты в меня влюбилась. А мы ведь договаривались, Миллз.

– Говори тише, папа может услышать, – в отличие от голоса Вильяма мой звучит максимально тихо, смахивая на шёпот, но даже эту реплику прерывает подаренный мне Вильямом нежный поцелуй в губы.

– Ох, моя солнечная Фрея, – Вильям проводит ладонью по моей щеке, взглянув мне в глаза, и ласково улыбается. – Как же он может услышать? Я ведь в твоей голове.

Открываю глаза, тут же встретившись взглядом с немного смятой шторкой душа. Выключаю воду, равнодушно отпрянув от успевшей нагреться плитки, и шагаю вперёд, выбираясь из ванны. Зеркало успевает запотеть, пока я тут принимала душ, видимо из-за того, что я была здесь слишком долго. Не успеваю завернуть полотенце на груди, как слышу голос папы за дверью.

– Детка, всё в порядке?

– Да-да, пап, уже выхожу, – молниеносно закатываю глаза, на ходу придумывая оправдания своему слишком длительному посещению душа, и, быстро накинув одежду, выхожу из ванной, оказываясь в коридоре.

В Англии сейчас прохладно. Не то, что в Швеции. Казалось бы, начало мая, но иногда температура воздуха доходит до такой, что я теряю всякий смысл существовать дальше на этой слишком жаркой для меня планете.

Однако Англия не перестаёт меня приятно удивлять. Сначала своей комфортной для северного человека погодой, а потом ещё и любимыми блинчиками с кленовым сиропом, которые папа сделал, оказывается, специально для меня, потому что я соизволила посетить наше уютное семейное гнёздышко впервые за несколько месяцев.

– Боже, папа, не стоило так напрягаться, – опускаю предплечья на стол, пока папа в смешных перчатках-прихватках ставит передо мной тарелку с моим любимым завтраком. – Ты теперь домохозяйка? – игриво улыбаюсь, а папа отвечает мне нежной улыбкой.

Чувствую, как кожу ног начинают царапать острые коготки и опускаю голову вниз. Вижу рыжую мордочку и просящий взгляд, и мои губы в ту же секунду расплываются в умилительной улыбке.

– Только не давай ей ничего со стола. Потом от тебя не отстанет, – папа кидает взгляд на нашу собаку, которой уже года четыре, два из которых я благополучно пропустила из-за своей учёбы в Швеции. – Не совсем домохозяйка. Просто решил их опробовать, – папа оценивающе рассматривает перчатки на своих руках, внезапно грустно улыбнувшись. – Они остались от твоей мамы. Не смог их выбросить, – он задерживает взгляд на перчатках, слегка сжав пальцы, а я опускаю глаза вниз, прикусив губу, и чувствую, что больше не голодна. – Ну, ладно, – немного бодрее говорит папа, кинув перчатки на широкий мраморный стол, и разворачивается ко мне. – Эй, почему тарелка всё ещё полная?

– Я что-то уже не хочу. Кусок в горло не лезет, – отодвигаю от себя посуду, придвинув её ближе к папе. – Ты хоть поешь, раз я такая непостоянная дама, – встречаюсь с ним взглядом и моментально утопаю в родительской заботе. Как же мне этого не хватало.

– Нет уж, солнце, я тебя не выпущу, пока ты всё не съешь, – папа облокачивается на кухонный гарнитур, скрестив руки на груди, и лукаво улыбается.

– Да, я бы тоже мог называть тебя «солнце», если бы ты была моей девушкой. Но ты сама же этого не хочешь, – вновь слышу голос Вильяма в своей голове, в тот же миг тряхнув ей, и нахмуриваюсь, упираясь кулаком в щёку.

Могу представить, что вид у меня больно недовольный, и папа моментально понимает, что что-то здесь нечисто, поэтому медленно подходит к столу, присаживаясь напротив.

– Родная, в чём дело?

– Да я просто… – замолкаю, приподняв голову, и нахожу глазами лицо отца.

А как я должна сказать ему о том, что я постоянно думаю о парне, отношения с которым у меня начались с незначительного секса, а закончились, кажется, тем, что я, как идиотка, в него бесповоротно влюбилась?

– И как его зовут? – папа улыбается, а я из-за волнения закусываю губу.

– Кого?

– Того самого, из-за которого ты отказываешься от моих фирменных блинчиков, – папа строит обиженную гримасу, и на моем лице возникает виноватая улыбка.

– Ладно… Вильям.

– Вильям… – папа скептически покачивает головой, отведя взгляд в сторону. – И что же сделал этот твой Вильям, что ты…

– Он не мой, – резко прерываю папу и в тот же момент осознаю, что мне, оказывается, стало грустно, когда я поняла этот факт.

– Ах, так вот, в чём дело, – папа мягко улыбается, сложив руки на столе, а я опускаю взгляд вниз. – А, может, ну его? – тут же поднимаю голову, встретившись глазами с папой. – Что ты так смотришь?

– В смысле «ну его»? – слегка усмехаюсь, тепло улыбнувшись.

– В прямом. Раз он не понимает, насколько ты у меня прекрасная девочка, то, может, он просто полный идиот? А зачем тебе какой-то там идиот? – папа издевательски улыбается. – Тебе нужен умный парень. Глупых и так навалом.

– Он не глупый, просто… странный немного.

Боже, куда катится мир? Обсуждаю с папой парня, с которым сплю по выходным, а иногда ещё и по понедельникам, когда нам отменяют пары.

– Пока он будет избавляться от своих странностей, ты себе ещё десять парней найдёшь, – папа придвигает в мою сторону тарелку с блинчиками, слегка наклонившись корпусом к столу. – Как бы больно мне ни было это признавать, но да, найдёшь. – Поджимаю губы, растянув их в слабой улыбке, и беру вилку в руки. – Неужели это произошло? – едко произносит папа и прищуривается, привставая из-за стола. – Неужели всё же попробуешь блины отца, которые он готовил все утро?

– Пап, я люблю тебя, – вилка у меня в руках звенит, коснувшись тарелки, и я прожигаю спину папы внимательным взглядом, а через мгновение уже вижу нежную улыбку на его лице.

– И я тебя люблю, солнышко.

Лежу на животе, растянувшись на кровати в своей старой комнате, и читаю книгу по актёрскому мастерству. Да, конечно, ведь мне совсем не нужно вносить правки в свой ещё не дописанный диплом, который я должна сдать уже через десять дней, да, ведь у меня ещё полно времени, и я спокойно могу посвятить его прочтению какой-нибудь увлекательной истории про становление какого-нибудь великого актёра.

– Можно? – слышу голос папы и стук в дверь.

– Можно, – переворачиваюсь набок, отложив книгу в сторону, и заглядываю в экран мобильного телефона.

А почему Вильям мне не пишет? Боже, я прямо как пятнадцатилетка: жду сообщения от того самого. Включите мне мозги, кто-нибудь…

– Пойдём погуляем? С Дейзи, – папа проходит в глубь комнаты и присаживается на край кровати.

– Ну, я вообще планировала полежать, почитать книжку…

На самом деле я не хочу гулять. Я хочу, чтобы Вильям скинул мне интересную картинку. А лучше фото. Себя. Без одежды.

– Сколько тебе лет? Лежать и читать книжки она хочет, – саркастически бросает папа, взяв в руки книгу. – Всё-таки до сих пор ведёшь тот кружок?

– Веду, – я сразу же чувствую прилив сил и, приподнявшись, сажусь на кровать в позу лотоса. – Вообще, это класс. Иногда я хожу в универ только для того, чтобы поставить очередную сценку. Или сбегаю с последних пар, чтобы успеть на репетицию… – мечтательно отвожу взгляд вверх, прикусив губу.

– Прогуливаешь? – папа недовольно нахмуривается.

– Упс. Проболталась, – встречаюсь с ним взглядом, и он широко улыбается.

– А напомни, в каком классе ты учишься? – папа облокачивается рукой на кровать, и она прогибается под тяжестью его тела.

– В последнем, скоро выпускной уже.

– О, значит, скоро поступление? Экзамены сдавать?

– Не дай Бог, – я презрительно морщусь, и через секунду слышу разливающийся по комнате басовитый смех.

Нежно улыбаюсь, разглядывая родное отцовское лицо. Замечаю в уголках глаз морщинки, образующиеся при широкой улыбке, и мне невольно становится тоскливо.

Вспоминаю маму, и на душе начинают скрести кошки. Она могла бы прожить ещё несколько десятков лет, но судьба – несправедливая штука, по какой-то причине решающая отнять у нас самых близких именно тогда, когда мы к этому больше всего не готовы. Опускаю глаза вниз, уткнув их в узор на постельном белье, и сминаю пальцами мягкую ткань.

– Пап, я по ней скучаю, – стараюсь не заплакать, сильно поджимая губы, и папа прикасается к моему плечу ладонью.

– Я тоже, детка, я тоже.

Подползаю к нему ближе, обвиваю его шею руками и утыкаюсь в мужскую шею носом, вобрав в грудь до боли знакомый запах. Папа обнимает меня крепко, опустив ладони на спину, и мне вмиг становится легче.

– Собирайся. Пойдем прогуляемся.

– Ой, посмотри, какой пёсик там бежит, – папа толкает меня под локоть, и я вытягиваю руку из-за стремления Дейзи познакомиться с другой собакой.

– Добрый вечер, – хозяин собаки подходит ближе, и я бросаю недолгий взгляд на его лицо. Симпатичный.

– Добрый, – папа просовывает руки в карманы, взглянув на играющих вместе собак. – У вас мальчик или девочка?

– Мальчик, – загадочно говорит парень, а я начинаю чувствовать его взгляд на себе.

– А у нас вот девочка.

Стою, внезапно почувствовав себя полной идиоткой, потому что мне на мгновение кажется, что речь тут вовсе не о собаках.

– Кажется, моему псу нравится ваша милая собачка, – парень смотрит на собак, а затем медленно находит глазами моё лицо, коротко двусмысленно улыбнувшись.

– Нашей милой собачке тоже нравится ваш пёсик, – игриво произносит папа и берёт меня под локоть. – Знаете, тут неподалёку есть одна хорошая игровая площадка для собак. Моя дочь с удовольствием проводит вас туда.

– Папа… – неловко улыбаюсь, закусив губу, но продолжаю чувствовать пристальный взгляд незнакомца на себе.

– Ты ведь приехала, чтобы погулять с собакой? Соскучилась по ней? – Понимаю, что спорить с папой сейчас бесполезно, поэтому устало согласно киваю. – Вот иди погуляй, – папа наклоняется к моему уху, шепотом добавив: – Развеешься и забудешь о своём Вильяме хоть на пару часов.

Коротко закатываю глаза и тяжело вздыхаю, а в следующее мгновение папа уже скрывается за поворотом, оставляя меня с незнакомым парнем наедине.

– Ты прости за отца, он иногда бывает слишком… – подбираю слова в голове, на секунду задумавшись, – активным, – улыбаюсь, наблюдая за тем, как незнакомец раздвигает губы в мягкой улыбке.

– Я и не против. – Раньше я почему-то не замечала, какой у него низкий и поэтому приятный тембр голоса. – Ну, что, значит, проводишь меня до площадки?

– Честно говоря, мне неловко в этом признаваться, но… – отвожу взгляд вниз, прикусив губу.

Честно говоря, мне не хочется гулять с тобой. Я постоянно думаю о том, почему Вильям не написал мне ни слова с тех самых пор, как я получила от него самое длинное сообщение в истории.

Три дня игнора – что я сделала не так?

– Я понятия не имею, где находится эта площадка. Я даже не уверена, что она существует.

– Понятно, – парень легко усмехается и широко улыбается, и я с блаженством рассматриваю красивую голливудскую улыбку. – Может, тогда просто пройдёмся? Я только вышел, Бруно любит долго гулять, – парень с воздыханием смотрит на своего пса, повалившего в данный момент Дейзи на мягкую траву.

Боже, какой же он милый. Но я не люблю милых парней.

Я люблю тех, кто может связать меня и заставить скулить от томительного, мучительного ожидания.

– Ну, я…

Хочу максимально аккуратно отшить его, и кажется, он это чувствует, но через секунду слышу звук уведомления и тут же утыкаюсь взглядом в экран мобильника. Вильям. Пробегаюсь взглядом по тексту и, дойдя до конца, нахмуриваюсь, вмиг помрачнев. Он молчал три дня, а теперь пишет это? Я понимаю, я не его девушка, но должно же быть хоть какое-то уважение ко мне как к человеку?

– А знаешь, я не против, – со злостью блокирую экран, вновь найдя глазами лицо парня. – Надеюсь, ты не маньяк, – мы продвигаемся дальше по аллее, и собаки бегут за нами.

– Я не маньяк.

– Это радует, – снова смотрю на его лицо, только уже сбоку, и вижу, как его губы расплываются в широкой улыбке.

– Чтобы ты так сильно не переживала, могу сказать тебе своё имя, – мы останавливаемся у конца аллеи, и парень разворачивается ко мне лицом. – Хочешь?

– А у меня есть выбор? – мягко улыбаюсь.

– Выбор есть всегда.

Мне почему-то западают в душу слова незнакомца, и он, как-то небрежно кинув в меня короткой улыбкой, подзывает Бруно.

– Ну, так что: выбираешь познакомиться с маньяком поближе или нет?

– Выбираю… – делаю вид, что задумалась, и в выражении лица парня мелькает едва заметная нотка паники. – Выбираю узнать маньяка немного получше.

– Даниэль, – мой маньяк протягивает руку, и я пожимаю её с некой опаской. – Скажешь, как зовут тебя?

– Таинственная незнакомка?

Кажется, я флиртую впервые за миллион лет, поэтому получается очень плохо. Однако Даниэль оказывается истинным английским джентельменом и лишь слабо улыбается, услышав мой ответ.

– Как пожелаешь. Могу я рассчитывать на то, что ты дашь мне свой номер телефона?

– Можешь рассчитывать на то, что дам почту. – Даниэль нахмуривается, а я достаю ручку из сумки. Какая же я всё-таки предусмотрительная. – Давай руку, – приготавливаюсь писать, и Даниэль вытягивает ладонь, раскрыв её.

– Вот же способы доисторические. – Поднимаю на него прищуренный взгляд, услышав его едкие комментарии по поводу моих действий. – Обиделась? – Даниэль приподнимает брови, а в его зелёных глазах я практически читаю охватывающее его волнение.

– Да, – манерно отдёргиваю руку от его ладони и убираю ручку обратно в сумку. – Тебе придётся извиниться.

– Извини, – Даниэль говорит очень искренне, буквально заглядывая мне в глаза, а я вмиг чувствую вину за то, что издеваюсь над таким хорошим и приличным парнем.

– Нет, ты должен извиниться по-другому, – лукаво улыбаюсь.

– Как?

– Выпей со мной чашечку кофе.

Возвращаюсь домой слегка за полночь, тихонько прикрыв дверь. Дейзи вскакивает, подбегая ко мне, и начинает настойчиво требовать моего внимания.

– Тише, малышка, тише. Папу разбудишь, – кидаю куртку в прохожей.

Прохожу глубже в гостиную, а Дейзи, подпрыгивая, плетётся за мной, не отставая, как будто мы не виделись год, и она уже успела очень сильно соскучиться по мне. Слышу шаги, и через секунду папа спускается на первый этаж, тут же оценив меня заинтересованным взглядом.

– Где была?

Тон голоса папы может спокойно посоревноваться по игривости с тоном Вильяма.

Точно. Вильям. Я совсем о нём забыла. Может быть, это к лучшему?

– Гуляла.

Наверное, по моему короткому ответу можно понять, что я не особо настроена на разговор. Папа вмиг это чувствует, поэтому как-то немного снисходительно кивает и разворачивается ко мне спиной.

– Ладно, спокойной ночи, солнце.

Снова обращение, способное разорвать моё сердце на куски.

– Спокойной ночи, пап.

Папа уходит наверх, скрывшись в своей спальне, а я плюхаюсь на кожаный диван в гостиной, чувствуя себя достаточно бодрой для того, чтобы в очередной раз загрузить свою светлую голову мыслями о Вильяме. Открываю нашу переписку, мой взгляд вновь притягивается к сообщениям, которые заставили меня провести этот вечер с незнакомцем по имени Даниэль.

Вильям: Привет. Ты там скоро? Я соскучился. По сексу.

Вильям: Малыш, мне нужна доза твоего внимания. Ну, или хотя бы ты без одежды, а дальше я сам разберусь.

Вильям: Миллз, так нельзя. Ты видела свою фотографию здесь? Слишком сексуально.

Вильям: Почему не отвечаешь, кстати? Уже нашла себе другого «друга»?

Вильям: Я всё понял. Ты меня просто использовала, да? Это потому что я такой прекрасный?

Вижу ещё два новых сообщения, отправленных час назад, которые я благополучно не увидела, когда была с Даниэлем, и они моментально заставляют меня закипеть от накопившейся в моей груди злости.

Да что он себе позволяет? Почему он такой… странный? Может, я была чертовски права, когда назвала его странным в разговоре с папой? Почему он так ведёт себя? Сначала пишет мне, что хочет, чтобы я чувствовала себя комфортно, а теперь вынуждает меня чувствовать вину за то, что я ему не ответила?

У меня возникает тревожное предчувствие, и я, немного успокоившись, собираюсь с мыслями и печатаю ответ Вильяму.

Я: Ты пьяный, что ли?

Пялюсь на диалог, не отводя взгляда даже на пристающую ко мне Дейзи, и замечаю, что Вильям был в сети как раз примерно в то время, когда высказал мне свои возмущения через сообщения в мессенджере. Жду пять минут, жду десять, а Вильям всё так же не появляется в сети, раздражая меня только больше.

– Чёрт, если он и правда пьяный, то он мне точно сейчас не ответит, – проносится в моих мыслях, и я небрежно закатываю глаза. – Схожу пока в душ, – с камнем на душе поднимаюсь на второй этаж, завернув налево, и захожу в ванную комнату.

Не успеваю раздеться до конца, как слышу звук уведомления, моментально разблокировав экран мобильного телефона.

Вильям: Да, я выпил. Прости за это. Не воспринимай всерьёз.

Я: Даже то, что у меня фотка здесь сексуальная?

Почему-то чувствую внезапную грусть и закусываю губу в ожидании ответа.

Вильям: Да. Даже это.

Окончательно расстраиваюсь, ведь понимаю, что ждала от него другой реакции.

Реакции не друга, а парня. Парня, который скажет: «Нет, солнышко, конечно, я считаю, что твоё фото красивое. И ты красивая. И вообще, самая лучшая у меня. Когда ты уже приедешь? Я соскучился по тебе и по твоим рукам на моей шее».

Я: Я поняла. Уже забыла обо всем. Это все, о чем ты хотел поговорить?

Вильям: Ты обиделась, что ли?

А почему мне сегодня все парни этот вопрос задают?

Я: Нет.

Вильям: Кажется, я просил тебя быть искренней.

Снова закатываю глаза, на этот раз из-за того, что Вильям в очередной раз ведёт себя как родитель, но я изучала психологию и знаю, что, если один из партнёров ведёт себя как родитель, это значит только то, что второй ведёт себя как ребёнок. Я в этой цепочке – второй партнёр, и я думаю, что вы и сами в силах прийти здесь к логическому умозаключению.

Принимаю решение (как любой взрослый человек) признаться Вильяму в том, что меня тревожит.

Я: Ты прав. Я снова тебе соврала, извини, но мне так проще. Я так привыкла. Однако я обещала, поэтому я всё же постараюсь сдержать своё слово. Я бы хотела рассказать тебе многое, но не хочу делать этого в переписке. Надеюсь на понимание.

Перечитываю своё сообщение, не решаясь отправить его Вильяму, потому что что-то внутри меня этому противится. С чего бы вдруг я должна так с ним откровенничать? Да, мы друзья, но мы вроде бы не так уж и близки. Хотя, это звучит абсурдно, учитывая тот факт, что он видел меня в таких позах, в которых не видел меня даже мой бывший молодой человек.

Всё же отправляю сообщение, присев на стиральную машину в ванной комнате, а мой поход в душ, похоже, откладывается на неопределённое количество времени. С волнительным предвкушением рассматриваю наш диалог и надпись «Вильям набирает сообщение…» и совершенно не понимаю, чего ожидать в ответ. Но почему-то уже чувствую, что могу доверять ему полностью, могу сказать ему всё, что думаю, а он меня выслушает и поймёт.

Может, я просто и правда чертовски наивна, прямо как ребёнок?

Вильям: Фрея, я же говорил, что я всё понимаю. Не надо со мной так общаться, как будто мы на бизнес-встрече. Я же видел тебя голой, надеюсь, ты об этом не забыла?

Я: Забыла. А между нами разве что-то было?

Вильям: Было настолько скучно, что ты уже ничего не помнишь?

Мягко усмехаюсь, рассматривая символы на экране, а мои губы расплываются в блаженной улыбке.

Я: Нет. Я снова соврала. Я всё помню. И было… хорошо.

Вильям: Просто хорошо?

Я: Очень хорошо.

Вильям: Ну, это я и так знал. Просто хотел, чтобы ты это признала.

Вильям: Фрея.

Вильям: Мы обязательно поговорим, когда ты вернёшься. И не только поговорим.

Я: А что ещё мы будем делать?

Вильям: Я возьму тебя на тест-драйв моей новой машины.

Я: А потом?

Вильям: А потом я возьму тебя в машине.

Глава 5. Ошибка пятая. Обман

Вильям

– Виль, ну, чего ты такой унылый? Выпей что-нибудь.

Эрик оказывается слишком настойчивым, и я утыкаюсь кулаком в щёку, поставив локоть на барную стойку.

– Детка, налей ему олд фэшен, – Эрик закусывает губу, проскользнув взглядом на губы девушки-бармена, а я устало приподнимаю брови.

– Нет настроения, – сухо отвечаю, скрестив руки, и отворачиваюсь от друга, устремив взгляд в глубь зала. Зачем я написал ей, что буду скучать? Идиот.

– Да в чём дело-то? – Эрик всё настаивает на разговоре, и я поворачиваю голову в его сторону, пока он игриво улыбается барменше, забирая у неё из рук алкогольный коктейль. – Давай развеселим тебя?

– Каким образом? – слабо улыбаюсь, и Эрик выгибает бровь, покосившись на девушку за барной стойкой. – Что? – произношу шёпотом, ибо она стоит буквально в паре десятков сантиметров и, повернувшись к нам спиной, лениво протирает стол.

– Точнее, она тебя развеселит, – Эрик наклоняется ко мне, также перейдя на шёпот, и кидает броский взгляд на барменшу.

Через мгновение он выпрямляется, опустив глаза ниже, и, окинув её вид сзади оценивающим взглядом, одобряюще кивает. Раздражённо закатываю глаза, приставив пальцы к переносице, и глубоко вздыхаю. Эрик произносит что-то несвязное и пытается встать на ноги, но не рассчитывает степень своего алкогольного опьянения, именно поэтому чуть не падает на барную стойку, при этом крепко держа в руках стакан виски.

– Тебе пить вообще нельзя, – звучу как папаша, переживающий за своё чадо, и подхватываю Эрика за локоть.

Барменша, услышав непонятные звуки, то ли похожие на разгорающуюся драку, то ли похожие на жалобные стоны о помощи, лихо разворачивается, вытягиваясь на столе, и точно так же, как и я, пытается спасти Эрика заслужить в этот прекрасный вечер звание самого неумелого пьяницы в истории.

Женская рука проскальзывает по телу Эрика, и он выдаёт что-то вроде: «Ещё пониже, малыш», заставляя меня в очередной раз небрежно закатить глаза из-за моей ненависти к пьяному Эрику.

Касаюсь его спины, не обращая внимания на то, что симпатичная брюнетка до сих пор лежит на барной стойке в позе, которую можно найти на страницах всем известного литературного шедевра, повествующего о различных методах доставления удовольствия любимому.

Да, я делаю вид, что я в ней не заинтересован, потому что обещал своей подруге не дружить с другими девочками, пока она в отъезде, но я всё же замечаю, ну, так, краем глаза, что майка на женском теле сползла немного вниз, а упругая двоечка барменши распласталась на лакированной поверхности барной стойки, поднявшись к её тонкой и изящной шее.

А почему я чувствую себя так, как будто я и правда нахожусь в отношениях с Фреей, но при этом мы ведь вроде бы изначально договорились о том, что ни в какие отношения мы вступать не намерены? Что это за сатанинские фокусы?

Да, я и правда чувствую себя так, как будто она моя девушка: я пишу ей о том, что буду скучать, желаю хорошей поездки, предлагаю свою поддержку и помощь, обещаю, что не буду смотреть на других девушек, пока её нет рядом, жду, что она будет писать мне что-то милое и поэтичное…

А самое удивительное в этой истории, – это то, что я совершенно не испытываю никаких романтических чувств по отношению к ней. Возможно, она уже нашла себе парня за те три дня, что мы не общались, и единственное, что я сказал бы ей в этой ситуации, – это: «Надеюсь, хотя бы он тебя отшлёпает, раз мне такая возможность не предоставилась».

Моя рука плывёт по телу Эрика, и я уже начинаю задумываться о том, что договориться с Миллз надо было не только по поводу того, что я не буду спать с другими девушками, но и по поводу того, что я всё же постараюсь не лапать и парней тоже каким-нибудь пятничным вечером в каком-нибудь местном шведском клубе.

Внезапно ощущаю нежную маленькую ручку, непроизвольно накрыв её своей ладонью, и поднимаю взгляд на барменшу, которая в тот же момент застывает, а на её щеках возникает едва заметный румянец.

Продолжаю рассматривать очаровательное смущение на её лице и глубоко вздыхаю, ведь понимаю, что не смогу любоваться ей в такой же позе, только вовсе без одежды, позже этим вечером. А девушка наконец оживает, неторопливо приподняв глаза к моим. Чёрт её подери, красивая.

– Простите, – барменша резко встаёт на ноги, и её грудь приподнимается вверх.

Она равнодушно поправляет майку, как будто буквально секунду назад не смущалась от моего пристального взгляда и случайного прикосновения наших рук на теле моего пьяного вдребезги друга, который очень удобно устроился у меня в руках, и, кажется, уже даже начинает похрапывать.

Усаживаю Эрика обратно за барную стойку, понимая, что теперь должен нести за него ответственность (ведь кто-то из нас должен быть взрослым человеком), и Эрик, сложив руки на столе, плюхается на них головой.

– За что вы извиняетесь? – скрещиваю руки, облокотившись на поверхность барной стойки предплечьями.

– Правила этикета, – девушка возвращает на своё лицо сдержанную, официальную улыбку. – Ваш друг забрал ваш олд фэшен, который просил налить вам. Повторить для вас?

– Повтори. – Барменша разворачивается, начиная готовить алкогольный напиток, и я внезапно выдаю: – Как вас зовут?

Девушка поворачивается ко мне лицом, коротко лукаво улыбнувшись, и отворачивается обратно.

– Понятно, – беру стакан со спиртным, разочарованно разглядывая его содержимое. – Мне всё понятно.

– И что же вам понятно? – она облокачивается на барную стойку, приблизившись ко мне.

– Видимо, вам больше по душе мой друг. Вам нравятся беспомощные алкоголики? – киваю в сторону сопящего Эрика, и девушка громко и звонко смеётся.

– Ага.

Перевожу на барменшу взгляд, медленно найдя её глаза своими, и вижу, как она, закусив нижнюю губу, растягивает губы в игривой улыбке.

– Мне внезапно захотелось выпить ещё. Вы случайно не умеете делать напитки? – едва слышно произношу, подавшись к ней корпусом, и она делает рваный вздох грудью.

– Умею. Я бармен.

– Ах, вот, в чём дело, – слабо улыбаюсь. – Я этого не заметил.

– Как можно этого не заметить? – девушка мягко усмехается.

– Отвлёкся на вашу красоту, – мои губы раздвигаются в широкой улыбке, потому что я сам понимаю, что это самый очевидный и идиотский подкат, который только можно придумать.

Барменша отрицательно покачивает головой из стороны в сторону, как будто говоря: «Боже, ну и придурок», но при этом нежно улыбается, поэтому, её мысли скорее забиты чем-то наподобие: «Боже, ну и придурок. Но чертовски сексуальный придурок».

Она вновь разворачивается ко мне спиной, и буквально минут через пять передо мной уже стоит Текила Санрайз. Скептически поднимаю брови, рассматривая алкогольный коктейль, который своим внешним видом совершенно не походит на напиток сильного и крепкого мужчины (ну, или хотя бы мужественного двадцатичетырёхлетнего паренька), а моя загадочная изготовительница спиртных шедевров довольно улыбается: так, как будто выиграла в лотерее миллион шведских крон.

– Так я оцениваю ваш подкат. – Усмехаюсь, постучав пару раз по изящному фужеру.

– Вы слишком критичны, – опускаю вторую руку на барную стойку, приблизив её к женской ладони. – Вам никогда этого не говорили?

Барменша пожимает плечами, слабо улыбнувшись, а я нахмуриваюсь, чувствуя себя так, будто растерял свои последние способности доводить девушек до состояния опьянения рядом со мной, при этом не используя ни одного известного алкогольного напитка для достижения своей цели.

Неужели дело в том, что я… Нет. Я ведь думаю о ней только в сексуальном плане и сам же написал об этом в сообщении. Чёрт возьми, сообщение… Я даже не помню, как так получилось, что я настрочил этот, как выразилась сама Миллз, опус, я как будто попал в небытие, но, по правде говоря, просто писал то, о чём правда думаю. Опус…

А она поиздевалась надо мной, да? Господи, я чувствую себя идиотом. Изо всех сил стараюсь делать вид, что я невероятно бесстрастный, холодный и властный мужчина, когда на самом деле стóит какой-то девчонке войти в мою жизнь, и я уже прошу её быть со мной честной, не бояться выражать свои эмоции и чувства, предлагаю ей свою помощь и поддержку… Когда я стал таким размазнёй?

Я улетаю в размышления и вовсе не замечаю, как уже попиваю текилу, запивая её крепким французским бурбоном, и мир окрашивается совершенно новыми красками. Я больше не чувствую сомнений и не переживаю по поводу ситуации с Миллз, я просто наслаждаюсь жизнью, потому что она чертовски прекрасна.

Именно так звучат фразы заядлых алкоголиков, когда они всё же добираются до запасов рома в своём подвале. Запомните эти слова.

Пьянею слишком быстро, видимо, перебрав с мятным мохито, и становлюсь похож на своего лучшего друга, с которым меня, кажется, свела сама судьба.

– Эй, ты в порядке? – чувствую, как женская рука касается моих волос, зарываясь в них пальцами, и поднимаю взгляд наверх. Картинка перед глазами плывёт, и я прищуриваюсь, стараясь сфокусироваться на её лице. – Виль… И что же мне теперь с тобой делать?

Фрея мягко улыбается, склонив голову набок, и я делаю резкий рывок вперёд, грубо покрыв её губы своими, и сразу же агрессивно углубляю поцелуй. Она теряется, но через мгновение отталкивает меня, и я чуть не встречаюсь лицом с полом, устланным керамическим гранитом.

– Я, конечно, всё понимаю, ты пьян, и по всей видимости, тебе грустно, но у меня всё же есть капелька самоуважения, – внезапно вижу перед собой лицо барменши вместо аккуратного личика Миллз и тут же тяжко вздыхаю, уткнув голову в ладони.

– Твою мать. Прости, – прикасаюсь к пульсирующим вискам пальцами, прикрыв глаза.

– У тебя есть кто-то, кто может тебя забрать?

– Да, спасибо, – поворачиваюсь на стуле, не желая больше встречаться взглядом с барменшей, и открываю контакты в телефоне.

Я: Привет, тут такое дело. Можешь приехать? Мы с Эриком немного перебрали.

Альма: Раск, у вас всё как обычно – через одно место. Скидывай адрес.

Скидываю Альме своё местоположение, не в силах даже написать адрес словами, и моё внимание привлекает новая фотография Фреи в мессенджере.

Видимо, она слишком хочет на отдых, потому что поставила фото себя с отпуска в белом бикини с накинутой сверху лёгкой хлопковой рубашкой. Зависаю, разглядывая изгибы её прекрасного тела, внезапно почувствовав гордость, что мне всё же удалось уговорить её согласиться на мои условия, и теперь каждые выходные я прислушиваюсь к тому, как громко она стонет, на выдохе выкрикивая моё имя, вытягиваясь на моей кинг-сайз кровати от неимоверно долгожданного, сладкого, настигающего её каждый грёбанный раз, оргазма.

А иногда и не только в выходные.

Я (черновик): Привет. Как ты? Я соскучился. Красивое фото.

Нахмуриваюсь, перечитывая сообщение раз за разом, и понимаю, что звучу как грёбанный бойфренд. Как её бойфренд.

Сюси-пуси, моя хорошая, какое у тебя здесь красивое фото, я по тебе скучаю, милая, как там твоя жизнь без меня? Как твоя собачка? Не купила ей новый костюмчик? Я так хочу его увидеть. Скинь фотографию!

Презрительно фыркаю и трясу головой, прогоняя раздражающие и выводящие меня из себя мысли. Стираю старый текст и набираю новый.

Я: Привет. Ты там скоро? Я соскучился. По сексу.

Вспоминаю, что случайно поцеловал барменшу, думая, что это Фрея, и тут же отправляю ещё одно сообщение.

Я: Малыш, мне нужна доза твоего внимания. Ну, или хотя бы ты без одежды, а дальше я сам разберусь.

Перечитываю текст и не узнаю сам себя в этих строках. А что со мной происходит? Сначала я напился из-за неё, пытался криво подкатить к симпатичной барменше, ни на секунду не отпуская Миллз из мыслей, а теперь превратился в чёртового дилетанта, который считает, что грязные, пошлые намеки покорят сердце девушки в ту же секунду, как она их услышит.

Я ведь совсем не такой. И почему я пытаюсь показать себя каким-то мудаком?

Я: Миллз, так нельзя. Ты видела свою фотографию здесь? Слишком сексуально.

Отправляю ещё одно бездумное сообщение, неловко вставая на ноги, и пытаюсь поднять уснувшего Эрика вместе с Альмой. Мой телефон в беззвучном режиме скользит в карман, затерявшись в ткани брюк. Мы садимся в такси, случайно ударив Эрика головой об открытую заднюю дверь автомобиля, и он недовольно хрипит, плюхнувшись на сиденье.

– Раск, сегодня какой-то праздник шведский, о котором я не знаю, или что? – Альма садится последней, хлопнув дверью, и я морщусь от головной боли, моментально пронзившей мою светлую голову. Ладно, сейчас не совсем светлую. – Или снова чемпионат мира по футболу?

– Нет, ничего такого, – встречаюсь с ней взглядом, а она прищуривается, испепеляя меня изумрудом своих глаз. – Ладно. Дело всё в том… – чувствую вибрацию телефона в кармане и тут же достаю его, думая, что мне ответила Фрея.

Locamobile: Alert! Din saldo är låg. Få upp till 20kr extra när du fyller online. Besök locamobile.se.

– Дело в том, что я… – пробегаюсь по тексту сообщения от оператора связи, предупреждающего меня о том, что у меня низкий баланс, и недовольно закатываю глаза. Молчит. Нашла там себе кого-то, кому ей есть время отвечать? – Я…

– Вильям, что с тобой происходит? – голос Альмы впивается в моё подсознание, и я мысленно отвечаю ей: «Да я сам, чёрт возьми, не понимаю, что со мной происходит».

– Я выпил, – блокирую экран, перед этим отправив два новых небрежных сообщения Фрее, о которых я обязательно пожалею, когда алкоголь окончательно выветрится из моего организма. – Мне было весело. Нам было весело. Мы молодые, горячие парни, – поднимаю руку Эрика в воздух, и он бормочет что-то, уткнувшись щекой в холодное стекло окна на заднем сидении такси.

– Я вижу, – Альма скептически оглядывает Эрика, но я замечаю в её взгляде нотки нежной заботы. Или я просто слишком пьян, и мне это уже всё кажется? – Он-то понятно, для него это уже целая традиция. А что на тебя нашло?

– Альма, я…

– Дело во Фрее? – она мягко улыбается, а я опускаю глаза вниз, отвернувшись от неё.

– Я хочу всё контролировать, – слова из моего рта начинают литься сами по себе, и я вновь поворачиваюсь к Альме лицом, взглянув ей в глаза. – А рядом с ней я всегда теряю голову, – вижу, как губы подруги расплываются в нежной улыбке, и тут же добавляю: – Особенно, когда она встаёт ко мне спиной, наклонившись вперёд, и я медленно…

– Так-так, всё, достаточно, – Альма в тот же момент морщится, тряхнув головой, а я тяжело вздыхаю.

Да, особенно в эти моменты.

– Я сделал кое-что, о чём теперь жалею, – вспоминаю свои слова, вновь и вновь, и то, как ловко и довольно равнодушно Фрея ответила на мои откровения, и снова чувствую себя идиотом, вмиг разозлившись. – Я не должен был.

– Не должен был? А кому ты должен? – Альма вглядывается в мои глаза, а я нахмуриваюсь, задумавшись над её словами. – Виль, вы никому ничего не должны. Я не поддерживаю такой формат отношений, но вы взрослые люди, и я думаю, что разберётесь во всем сами. Только похоже на то, что вы с этим всё-таки справиться не можете.

Машина заворачивает за угол, паркуясь во дворе у дома Эрика, и Альма переводит растерянный взгляд на нашего спящего друга, отчаянно влюблённого в виски с колой, но также совершенно не умеющего пить.

– Я провожу его до двери. Доедешь до дома один?

Киваю ей, помогая вытолкать Эрика из автомобиля.

– Альма… – Она разворачивается, кинув на меня броский взгляд. – Спасибо. За всё, – мягко улыбаюсь, и Альма делает один глубокий вздох.

– Виль, вы оба хотите избежать того, что уже случилось.

– Что случилось?

– Привязанность. Обязательства. Договоры, – Альма подхватывает Эрика, а он закидывает руку на её плечо и небрежно целует её в щёку, пробормотав какую-то сумбурную фразу. – Да прекрати ты. От тебя несёт за километр, – Альма отталкивает Эрика от себя, уткнув ладонь в его щеку, а он довольно улыбается. – Виль, чувства.

– Какие чувства? – презрительно усмехаюсь, а Альма снисходительно улыбается, наклонив голову набок.

– Сеанс психотерапии подошёл к концу. Я должна донести второго клиента до дома, у него более тяжёлая травма, чем у вас. – Мои губы расплываются в широкой улыбке, и я откидываюсь на спинку заднего сиденья автомобиля. – Вот и подумай, что за чувства, а когда придёшь в себя, мы поговорим.

Альма быстро удаляется, не оставив мне возможности ответить ей что-то типа: «Боже, детка, ты с ума сошла? Какие чувства? Мы вообще-то с ней договаривались, что это просто секс». Просто секс, который влечёт за собой привязанность, желание заботиться, быть рядом и успокаивающе погладить по голове, когда у неё заболеет собачка.

Альма права. Мне стóит подумать о том, что конкретно я испытываю к Фрее Миллз, с которой меня связывает самый лучший секс в моей жизни. Но я займусь этим позже, когда буду хоть немного в адеквате.

Благополучно доезжаю до дома, внезапно обнаружив, что телефон у меня сел, и, оказавшись в гостиной, ставлю его на зарядку. Иду на кухню, наливаю себе стакан воды и выпиваю таблетку от головной боли, которая в данный момент буквально уничтожает меня изнутри. С шумом опускаюсь на диван, закинув ноги на подставку, беру телефон в руки и вижу сообщение от Фреи, присланное двадцать минут назад.

Фрея: Ты пьяный, что ли?

– А ты за мной следила, что ли? – выгибаю бровь, удивившись тому, что Миллз в очередной раз расколола меня и узнала все мои тайны.

Я: Да, я выпил. Прости за это. Не воспринимай всерьёз.

Фрея: Даже то, что у меня фотка здесь сексуальная?

Я же говорил, что для неё это всё шутка, игра. Чувствую, что она перетягивает власть на себя, оказавшись в доминантном положении, а мне это совсем не нравится. Отвечаю ей сухо, мол, да, это тоже всерьёз не воспринимай, хотя, по-моему, очевидно, что фото чертовски эротичное, просто даже потому, что на нём есть она.

Мы говорим ещё какое-то время, вернувшись к привычному для меня стилю общения с Миллз – немного разврата рядом с дружеской заботой – и я расслабляюсь окончательно, внезапно почувствовав, что я правда скучаю по ней.

Скучаю по ней, как по человеку: по её смешным шуткам, по её грозному тону, направленному на постоянно косячащих актёров-дилетантов, по нашим общим подколам и её громкому заливистому смеху.

Скучаю по ней, как по человеку, но скучаю ли, как по девушке?

Кажется, поспать мне сегодня всё равно не удастся, поэтому я развожу Фрею на очередные откровенные разговоры.

Я: Сыграем в игру?

Фрея: Она включает в себя скидывание друг другу откровенных фотографий различных частей тела?

Я: Если хочешь, можем и в такую сыграть.

Игриво улыбаюсь, согнув ногу в колене, и раздвигаю ноги шире, готовясь к положительному ответу Фреи.

Фрея: Нет. Не хочу. Слишком утомилась.

Я: Чем занималась?

Фрея: Гуляла. С собакой.

Свожу брови к центру, почувствовав, что она что-то скрывает, но не успеваю ничего сделать и уже вижу следующее сообщение.

Фрея: Так что за игра?

Я: Я спрашиваю у тебя один вопрос, а ты обещаешь ответить честно.

Фрея: Ну… хорошо.

Я: Почему ты приняла моё предложение?

Некоторое время наблюдаю за тем, как моё сообщение висит прочитанным, а статус Фреи в мессенджере сменяется на «Была в сети только что». Нагрузил девчонку.

Фрея: Эта тема тоже входит в тот список, который я бы не хотела обсуждать в переписке.

Я: Всё настолько плохо? Да брось. Мне интересно.

Фрея: Ладно, тогда без подробностей.

Я: Я весь во внимании.

Фрея: Я не хочу привязываться, потому что прошлые отношения были слишком болезненными для меня.

Я: Почему расстались?

Фрея: Несколько причин. Может быть, из-за того, что он мне изменял, может быть, из-за того, что не уделял мне внимания, а, возможно, из-за того, что я была всегда во всём виновата. Даже в том, что он трахался с другими девушками прямо у меня за спиной.

Фрея: Да, это определённо моя вина.

Я: Я надеюсь, это сарказм.

Дёргаю уголком рта, внезапно почувствовав отвращение к бывшему Миллз. Зачем такие имбецилы вообще появляются в жизни таких прекрасных девушек?

Фрея: Да, сарказм, конечно. Только вот я до сих пор боюсь привязаться к кому-то.

Я: И сколько же времени ты уже позволяешь страхам определять твою жизнь?

Фрея::). Три года почти.

Я: Значит, я всё же твой спаситель.

Фрея: С чего ты взял?

Я: Ко мне ты не побоялась привязаться.

Фрея: Я просто… а знаешь, нет, я всё-таки не могу. И поздно уже. Я завтра договорилась встретиться кое с кем, нужно выспаться. Спокойной ночи, Виль.

Я: Миллз, ты самая настоящая королева драмы.

Широко улыбаюсь, закусив губу, и вижу, что Фрея начинает набирать сообщение.

Фрея: От тебя понахваталась. Ты хотя бы своё письмо вспомни, которое ты мне настрочил тут. Я успела даже прослезиться.

Я: Мне больно, когда ты издеваешься. Ты буквально раскалываешь моё сердце на миллионы и миллионы частичек, которые я уже никогда не смогу склеить обратно…

Я: Мама была права насчёт тебя: ты – монстр…

Фрея присылает мне стикер с грустной собакой, и мои губы невольно разъезжаются в стороны, образуя удовлетворённую, нежную улыбку.

Я: Спокойной ночи, Фрея Миллз.

Глава 6. Ошибка шестая. Страх

Фрея

– Эмили! Ну нет, дорогая, нет.

Поднимаюсь на сцену, пока Эмили разочарованно разводит руками в стороны.

– Боже, я не знаю… я не знаю, что со мной, – она закрывает лицо руками, проехав ладонями по щекам, и прячет его в предплечья.

– Просто представь, что ты его любишь, – скрещиваю руки на груди, коротко глянув на Скотта. Он пожимает плечами, слабо улыбнувшись. – Можешь?

– Я не…

– Я тебе помогу. Представь, что…

Вспоминаю свою переписку с Раском, когда я была ещё в Англии, вспоминаю наш неудавшийся БДСМ-экспириенс, который в результате привёл к полночным разговорам, вспоминаю его заботливый взгляд рядом с грубыми прикосновениями, когда мы всё же выбираем не разговоры, а кое-что поинтереснее, и выдаю:

– Вспомни свой первый сексуальный опыт. Чувства, эмоции, что ты испытывала? – опускаю взгляд вниз, устремив его в экран мобильного телефона.

Вильям: Где ты? Надо поговорить.

Я: У меня репетиция. Не могу сейчас.

– Фрея, я не знаю, что тебе ответить. – Поднимаю глаза на Эмили, слегка нахмурившись. – Я просто…

– Не помнишь? Понимаю, – едко ухмыляюсь. – Но всё же попробуй вспомнить. Что там? Его руки на твоём теле, нежные поцелуи, мягкие вздохи, он тихо спрашивает, уверена ли ты в том, что хочешь этого…

– Нет, я не…

– Не знаю, как было у тебя, но я, если честно, хотела бы, чтобы мой первый секс был именно таким.

– Каким?

Слышу хриплый мужской голос и, повернув голову в сторону зрительского зала, вижу надменную физиономию Раска.

– А ты здесь что забыл? – спускаюсь по лестнице, медленно приближаясь к Вильяму. – Я же сказала: у меня репетиция.

– А я сказал, что нам нужно поговорить, – Вильям присаживается на подлокотник кресла, сложив руки на груди.

– Ну, мало ли, что ты сказал, – двусмысленно улыбаюсь и поворачиваюсь к ребятам лицом. – Перерыв пять минут.

Они некоторое время мешкают, разглядывая холодное равнодушие на моем лице, а когда я в немом вопросе развожу руки в стороны, Эмили дёргается, уткнувшись взглядом в сценарий, и начинает проговаривать его себе под нос.

– Мистер Паульсен, я вас слушаю, у вас четыре минуты пятьдесят пять секунд, – разворачиваюсь обратно, встретившись взглядом с Вильямом.

– Это такая честь, мисс Миллз, – Вильям поднимается и оказывается в паре сантиметров от меня.

Чёрт, я и забыла, как вкусно он пахнет.

Коротко улыбаюсь, немного закинув голову назад, чтобы продолжать смотреть ему в глаза.

– У Эрика сегодня день рождения. Он хочет устроить вечеринку.

– А я-то тут причём? Я разрешаю, ругаться не буду, много не пейте, чтобы в одиннадцать дома были, – издевательски улыбаюсь, и Вильям мягко вздыхает.

– Эрик ждёт нас с тобой на вечеринке тоже, – Раск расслабленно улыбается, начиная разглядывать недоумение на моем лице.

– «Нас с тобой»? – повторяю фразу, которая вгоняет меня в ступор. – Почему нас? Нас… – отвожу взгляд в сторону, закусив губу, – нас вместе?

– Да, нас вместе. И ещё вместе с десятком других студентов.

– Ты его личный секретарь?

– В смысле?

– В смысле ты зовёшь и всех остальных так же, как меня? – вижу, что выражение лица Вильяма начинает отдавать нотками негодования.

– Нет, не зову. Что за допрос? – Вильям присаживается обратно, расставив ноги шире, и внимательно вглядывается в мои глаза, а я едва заметно разочарованно вздыхаю.

– Это не допрос. Просто… – замолкаю, прикусив внутреннюю часть щеки, – просто «нас с тобой» не существует. Есть ты и я. Отдельно.

– Ах, вот, в чём дело, – его губы расплываются в нежной улыбке, которая моментально напоминает мне о папиной заботе. – Ну, Эрик в курсе, что мы друзья. – Его нежная улыбка тут же превращается в игривую. – Поэтому, он и попросил меня сообщить тебе об этом грандиозном событии. Он там зашивается.

– В курсе, что мы друзья? А он прямо про всё в курсе? – внезапно чувствую некую незащищенность, как будто не хочу, чтобы Эрик знал, как иногда проводит свои вечера его лучший друг. А точнее, с кем.

– Конечно.

– Зачем ты ему рассказал?

– Можно подумать, Альма не в курсе? – Вильям нахально улыбается, а я закатываю глаза. – Нет?

– Ну… в курсе, – усмехаюсь, приняв своё сокрушительное поражение, и замечаю в этот же момент на лице Раска мягкую победную ухмылку. – Ладно. И почему этого нельзя было сказать в переписке? Настолько секретная информация?

– Нет. Хотел предложить подвезти тебя.

– На новой машине? – игриво улыбаюсь.

– На новой машине, – ещё более игриво улыбается он.

Стою с бокалом в руках, изучая взглядом группку пьяных в хлам студентов. Замечаю в центре гостиной засыпанного поздравлениями Эрика. Он поднимает руки в воздух, как будто говорит этим жестом: «Да ладно вам, любимые мои друзья, хватит, я не заслуживаю такого количества внимания», но при этом он надменно улыбается, что, скорее всего, означает: «Да ладно вам, любимые мои друзья, хватит, я не заслуживаю такого количества внимания, но вы все же не останавливайтесь».

– Я предлагаю тост, – Вильям запрыгивает на стол, подняв свой бокал в воздух, и чуть не падает на пол из-за своих хаотичных движений. Боже, пьяный Раск – это верх очарования. – Давайте выпьем за моего друга, – он опускает голову вниз, взглянув на Эрика, и тот гордо улыбается. – За моего братана. – Нахмуриваюсь, мягко усмехнувшись, и продолжаю прожигать Вильяма взглядом. – Ты заслуживаешь всего самого-самого… (цензура не позволяет мне использовать такие выражения, поэтому я заменю на синонимы – прекрасного и светлого). – Ты – лучший друг во вселенной.

Нежно улыбаюсь, склонив голову набок. Ко мне подходит Альма и облокачивается на стену рядом со мной.

– Я люблю тебя, брат, – Вильям шумно слезает со стола, набросившись на Эрика, и обнимает его, обхватив руками.

– Неужели это случилось? – коварно произношу, рассматривая сладкую парочку.

– Что?

– Неужели они всё же признались друг другу в любви? – перевожу взгляд на Альму, которая как-то слишком нежно смотрит на обнимающихся парней, и, почувствовав мой взгляд на себе, резко дёргается, взглянув на меня. – Что?

– Что?

– Что-то с тобой не так, – прищуриваюсь. – У тебя, что, был секс? – передразниваю её, но на самом деле не думаю, что у Альмы был секс.

И как это только можно узнать по внешнему виду человека?

– Ну… да, вообще-то.

Молниеносно нахожу её глазами, не веря в свои сверхъестественные силы.

А, может, я и правда экстрасенс?

– С кем?

Кажется, я ещё никогда не была в чём-то настолько заинтересована. Я буквально забыла обо всём, что происходило в этой комнате за последние полчаса.

– С Эриком, – тихо проговаривает Альма, наклонившись ко мне корпусом. – Только не говори никому.

– Почему?

– Мы только начали встречаться, не хочу ничего испортить.

Смотрю на Альму, не узнавая в этой робкой, застенчивой девушке свою подругу, которая как-то танцевала под Карди Би в ночном клубе, залезая на стол и крича: «Всем текилу за мой счёт!», а потом лежала с головной болью, убитая похмельем и отрицательным балансом на кредитной карте из-за своей неимоверной доброты, вызванной слишком большим количеством алкоголя, влитого в это прекрасное и молодое тело.

– И сколько вы уже встречаетесь?

– Две недели.

– Две недели?! – почти кричу, и Альма тут же шипит на меня. – Две недели, Альма? И ты не рассказала?

– Это произошло, когда ты была в Англии, – Альма устремляет взгляд в глубь зала, и я прослеживаю за ним до виновника этого развратного торжества. – Они напились, и Раск попросил приехать. А я пошла провожать Эрика и…

– И проводила, – двусмысленно улыбаюсь, и Альма находит меня глазами, – проводила до его спальни.

– Боже… – Альма закрывает ладонями лицо. – Ну, да, наши отношения начались с незапланированного секса. Ты станешь издеваться? – она устало смотрит на меня, а я удивлённо поднимаю брови.

– Альма, я всего лишь дружу с парнем, с которым занимаюсь сексом, потому что до сих пор не могу доверять мужчинам из-за Патрика, – шумно выдыхаю. – Ты правда думаешь, что я буду издеваться?

– Прости, – Альма поворачивается ко мне всем телом, оперевшись плечом в стену. – Просто я так волнуюсь…

– Почему? – нежно улыбаюсь, впервые заметив несвойственное Альме растерянное смущение.

– Он слишком сильно мне нравится.

Мои губы начинают разъезжаться в стороны, но я не успеваю ничего сказать, а тем более сделать, и слышу хаотичные шаги, а через секунду на меня наваливается Вильям, уперев ладонь в стену прямо рядом с моим лицом.

– Как дела?

– Пока не родила.

Чувствую, что Раск перебрал с виски, смешанным с чем-то ещё (мне уже не разобрать), ибо он стоит ко мне настолько близко, что я буквально разделяю с ним воздух, которым дышу, и этот самый воздух моментально пропитывается дорогим крепким алкоголем в тот момент, когда Вильям оказывается рядом.

– Это хорошо, – говорит Вильям, выпив залпом остатки своего напитка, из-за которого ему сейчас очень хорошо, а завтра будет очень плохо. – Я хочу показать тебе кое-что.

– Я пойду, мне там надо, – Альма, хитро улыбнувшись, оставляет меня с моим пьяным другом наедине, и я лениво нахожу его глазами.

– Ну, и что ты хочешь показать мне?

– Себя без одежды.

Вижу, что взгляд Вильяма не может сфокусироваться в одной точке, а сам он еле стоит на ногах из-за слишком весёлого празднования дня рождения его лучшего друга, и я тут же понимаю, что максимум, что он мне сможет показать, – это то, как он стягивает с себя футболку, а потом падает на кровать, моментально засыпая.

– Да видела я тебя уже без одежды, ничего нового ты мне не покажешь, – подхватываю Вильяма, а его рука скользит на мою талию, резко прижимая меня к нему. – Идём в гостевую, тебе нужно прилечь.

– А тебе нужно прилечь со мной, – Вильям не оставляет попыток кривых подкатов, и я устало киваю, соглашаясь со всем, что слышу от него в данный момент. – Я переверну твой мир верх дном, детка.

Мы заходим в гостевую комнату, и я прикрываю дверь изнутри. Вильям подходит ко мне сзади, прижав к стене.

– Не сомневаюсь, – еле слышно произношу и разворачиваюсь в объятиях Раска, взглянув ему в глаза, и замираю под пристальным взглядом пары голубых глаз. – Виль…

– Тише…

Вильям наклоняется ко мне, проскользнув губами по моей щеке, и спускается к шее, оставляя на ней горячие влажные поцелуи.

– Виль, я не… – рефлекторно закидываю голову набок, прикрыв глаза, и начинаю судорожно хватать воздух грудью. – Подожди…

– Я не хочу ждать, – руки Раска, коснувшись моей талии, скользят ниже, и я, не выдержав, с силой отталкиваю Вильяма от себя. Он делает два шага назад, пошатнувшись, и удивлённо рассматривает моё лицо. – В чём дело?

– «В чём дело»? Ты это серьёзно сейчас?!

Выпаливаю и только через секунду понимаю, что общаюсь сейчас не с обычным Раском, а с пьяным Раском, который не особо осознаёт, что вообще вытворяет. Делаю глубокий вздох, приняв реальность такой, какая она есть, и чуть мягче добавляю:

– Виль, давай я помогу тебе прилечь. Ты слишком пьян.

– Пьян тобой.

Невольно усмехаюсь, опустив глаза вниз, но всё-таки успеваю заметить, как губы Вильяма расплываются в мягкой улыбке.

– Я не буду заниматься с тобой сексом сейчас, – встречаюсь с ним взглядом, и он делает шаг ко мне навстречу.

– Уверена?

– Уверена, – слабо улыбаюсь, найдя нотки разочарованности в его взгляде. – От тебя несёт за километр, – беру Вильяма за руку и веду к двуспальной кровати. – Ты сейчас вообще неадекватный. А я хочу, чтобы ты запомнил секс со мной, ведь со мной всегда прекрасно, – не успеваю развернуться с едкой ухмылкой на лице, и Вильям наваливается на меня, уронив на поверхность мягкой постели. – Ты что творишь?

– Может быть, ты всё-таки передумаешь… – его руки скользят по моей спине вниз, и я по инерции выгибаюсь. – Передумала? – Вильям запускает ладонь под мою кофту.

– Нет, – резко отодвигаюсь от него, присев на кровати. – Зачем ты давишь на меня?

– Я не… Прости.

Вильям с шумом сваливается на спину, закрыв лицо ладонями, а я глубоко и отчаянно вздыхаю.

– Ладно… Всё нормально, – присаживаюсь рядом, закинув одну ногу на другую, и поворачиваю голову в его сторону. – Тебе правда нужно выспаться. Голова сильно болит?

– Сильно, – Вильям переворачивается на бок ко мне лицом, подложив руку под подушку, и закрывает глаза.

– Пойду спрошу у кого-нибудь таблетку, может, найду, – уже хочу спрыгнуть с кровати, но в этот же момент слышу тихий голос Вильяма.

– Фрея, останься со мной.

Разворачиваюсь, взглянув на Раска красноречивым взглядом, а он всё так же держит глаза плотно закрытыми и мягко, размеренно выдыхает.

– Что ты сказал?

– Я сказал: останься со мной.

Вильям медленно открывает глаза, устремив уставший взгляд на меня.

– Ну, ладно…

Ложусь напротив Раска, так же подогнув руку под голову, как он, и начинаю рассматривать уже появляющиеся на его лице небольшие, еле заметные, морщинки. В уголках глаз – видимо, из-за того, что он слишком часто улыбается, на лбу – видимо, из-за того, что слишком много загоняется и хмурится, когда не получается выполнить работу или возникают какие-то другие трудности.

Спускаю взгляд к его губам, которые еле-еле подрагивают из-за глубокого дыхания, и внезапно понимаю, что хочу поцеловать его. Но поцеловать не так, как обычно мы целуемся, тут же переходя к более развратным действиям, а так, как обычно происходит на дурацких романтических свиданиях.

Он провожает тебя до дома, а ты стоишь, опустив взгляд в пол, и ждёшь, что он всё же тебя поцелует, и он…

Целует тебя. Целует нежно, едва дотронувшись пальцами до подбородка, робко приподнимая его, смотрит тебе прямо в глаза, слабо улыбаясь, ловя твоё смущенное настроение, и тут же разбивает его о скалы своей твёрдой уверенности в ваших отношениях, и ты больше не чувствуешь сомнений, начиная доверять ему без остатка.

Дотрагиваюсь до шелковистых светлых прядей, упавших на лоб Вильяма, и мягко отодвигаю их в сторону, касаясь подушечками пальцев разгорячённой кожи. Повторяю ещё пару таких движений, невольно нежно улыбнувшись. Вильям резко хватает мою руку, пережав запястье, и опускает её на свою грудь. Его дыхание учащается, он начинает выдыхать интенсивно, часто. Я приподнимаюсь и перелезаю через массивное тело, оперевшись на колени, и ложусь сзади, уткнувшись носом в шею Раска. Моя рука остаётся на его груди, и я прикрываю глаза, внезапно осознав, что это именно то, чего я на данный момент так сильно хочу.

Просыпаюсь одна, не обнаружив Вильяма рядом. Тянусь к телефону и смотрю время. 5:31. Боже…

Покидаю пределы этой уютной гостевой, направляясь на поиски своего похмельного друга. Случайно прохожу мимо входной двери и замечаю силуэт мужчины. Приоткрываю дверь, выглянув наружу, и вижу, что Вильям, согнув одну ногу в колене, сидит на ступеньках на крыльце особняка Эрика, устремив взгляд куда-то вдаль, и, видимо, о чём-то размышляет, но тут же разворачивается, услышав мои шорохи.

– Доброе утро.

Выгнутая бровь, двусмысленная улыбка, старый добрый Раск успешно вошёл в чат, поприветствуем.

– Не больно доброе, – закрываю за собой дверь, присаживаюсь рядом и сгибаю обе ноги, приблизив колени к лицу и обхватив икры руками. – Пять утра. Ты зачем встал?

– Так получилось, – Вильям откидывается назад, уперевшись ладонями в пол. – А ты? – Встречаюсь с ним взглядом. – Не спится без меня? – самодовольно ухмыляется, а я закатываю глаза.

– Можно кое-что спросить?

– Валяй.

– Ты спрашивал, почему я хочу таких отношений. Почему ты их хочешь?

– Хм, – Вильям выпрямляется, опустив руки вниз, и расставляет ноги шире. – Я просто люблю секс.

– Я тоже его люблю. – Вильям находит меня глазами, довольно улыбается, мягко усмехнувшись. – Но я не хочу встречаться с кем-то из-за своего «замечательного» бывшего. А ты? Тоже из-за бывшего? – нагло улыбаюсь, и Вильям дарит мне вымученную улыбку, глубоко выдохнув.

– Ты меня совсем не щадишь, – шепчет Вильям, наклонившись ко мне корпусом. – А что, кстати, насчёт твоего бывшего? Как тебя угораздило связаться с таким придурком?

Понимаю, что Вильям, кажется, не хочет раскрывать все свои тайны по поводу того, почему же он всё-таки решил предложить мне такие условия договора, поэтому я стараюсь не давить на него и отхожу от темы, утягивая его в пучину очередных моих загонов и страданий.

– Я ездила в Англию не просто так, – прижимаю ноги ближе к своему телу, вперив взгляд в дощатую лестницу. – Была очередная годовщина смерти моей мамы, – чувствую, как в горле встаёт тяжкий ком, и невольно сглатываю. – Примерно после её смерти я и начала встречаться с Патриком.

– Боже, его зовут Патрик? – Молниеносно нахожу Раска глазами, рассматривая его лицо вопросительным взглядом. – Теперь всё ясно. Имя говорит само за себя. – Не выдерживаю и мягко усмехаюсь, приложив ладонь ко лбу, а Вильям нежно улыбается. – И зачем ты начала с ним встречаться?

– Я изначально видела, какой он мудак. Я не слепая, – опускаю руки между ног, дотронувшись пальцами до ступенек. – Наверное, я хотела… – замолкаю, прикусив губу, – хотела не чувствовать боль от потери.

Не смотрю на Вильяма, потому что чувствую, что если всё же подниму голову, то точно увижу его сочувствующий взгляд, который тут же заставит меня расплакаться.

Потому что это сочувствующий взгляд моего друга. А не парня.

– Пыталась убежать? – Вильям придвигается ко мне, пересев чуть ближе.

– Да. Я страдала в отношениях, чтобы не страдать в жизни.

Всё-таки поднимаю на него глаза и встречаюсь с ним взглядом. Вильям, коротко шумно выдохнув, обхватывает меня одной рукой, прижав к себе вплотную.

– Я тебя прекрасно понимаю, Миллз. – Обнимаю его, обвив крепкое мужское тело двумя руками, и утыкаюсь щекой в мускулистую грудь. – Наверное, я тоже не хочу привязываться из-за отца, – Вильям гладит меня по голове, зарываясь пальцами в волосы. – Я был к этому не готов. К тому, чтобы попрощаться с ним навсегда.

– Значит, я всё-таки была права насчёт твоего стремления всё контролировать? – отстраняюсь, взглянув на него снизу вверх, но продолжаю обнимать его.

– Права. Как обычно, – тихо говорит Вильям, а я победно улыбаюсь.

Вильям, кажется, сам того не осознавая, рефлекторно заправляет мне прядку волос за ухо, но мгновенно выправляет её обратно, и отводит взгляд в сторону.

– Поэтому, я говорил тебе: без влюблённостей, – Раск отодвигается от меня, опустив руки на свои ноги, и облокачивается на предплечья. – Когда ты влюбляешься, перестаёшь контролировать всё на свете, – он как-то слишком долго вглядывается в мои глаза, и я закусываю губу от пронзающего меня насквозь взгляда.

– А мне казалось, ты всё же можешь взять власть в свои руки, – двусмысленно улыбаюсь, вызывая на лице Вильяма мягкую улыбку. – Например, даже сейчас.

– А что сейчас?

– Можешь принять решение поцеловать меня, ну, или не принимать его.

Надеюсь на то, что Вильям всё-таки ещё пьян и не запомнит наш откровенный разговор в пять утра, поэтому, испытываю удачу и пытаюсь развести его на что-то бóльшее, чем простые дружеские объятия.

– Могу, – едва слышно произносит Вильям, тут же наклонив голову вбок, и приближается ко мне лицом.

Я чуть подаюсь корпусом ему навстречу, прикрыв глаза, и через мгновение чувствую, как горячие губы касаются моей щеки, оставляя на ней влажный поцелуй. Открываю глаза, с недоумением начиная рассматривать Вильяма, а он издевательски улыбается и опускает взгляд на мои губы.

– Вот это поступок настоящего мужчины, – отворачиваюсь от Раска, уперев кулак в щёку, и слышу мягкий грудной смех.

– Так я же и есть настоящий мужчина.

– Не сомневаюсь, – слишком раздражённо произношу, тут же повернув голову в сторону Вильяма, и широко улыбаюсь, чтобы он подумал, что это тоже шутка. Но это не шутка. – Конечно, прикольно здесь с тобой сидеть в пять утра болтать, но я, пожалуй, пойду. Надо выспаться, – уже хочу встать, но Вильям берёт меня за руку, усаживая обратно.

– Подожди.

– Что? – непонимающе смотрю на Вильяма, а он внезапно нахмуривается. – Да что такое?

– У тебя тут что-то… не пойму, – Вильям приближается ко мне, внимательно разглядывая моё лицо, и дотрагивается ладонью до моей шеи, убирая волосы назад. – Не понимаю…

Не успеваю даже вздрогнуть от его прикосновений, и Раск резко притягивает меня к себе, запустив пальцы в мои волосы, а через секунду я чувствую его губы на своих. Впервые он целует меня нежно, вкладывая в поцелуй заботу и готовность помочь, поддержать меня в любую минуту. Или мне это всё только кажется?

– Виль, я… – на секунду отстраняюсь, переведя дыхание, и Вильям вновь накрывает своими губами мои. – Мне кажется, ты мне…

– Оу, простите, – слышу сзади мужской голос, моментально отпрянув от Вильяма, по какой-то причине почувствовав себя неловко, и Вильям лениво переводит взгляд на не вовремя вышедшего на крыльцо парня. – Виль, можно тебя на пару слов?

– Само собой, – Вильям поднимается на ноги, отряхнувшись, и подаёт мне руку, но я делаю вид, что не заметила этого, и встаю сама. – В чём дело, Мэтт?

– Дело деликатное, – Мэтт косится на меня, и я перевожу взгляд на Вильяма, а потом вновь нахожу глазами Мэтта. – Кстати, я не знал, что у тебя есть девушка, – он мягко улыбается, а я глубоко вздыхаю, опустив глаза в пол.

– Мы только друзья, – Вильям сдержанно улыбается. – Так что за деликатное дело?

– Я пойду, – пытаюсь сбежать с этого крыльца разочарования, а ещё чертовски необдуманных решений, принятых буквально за секунду – признаться своему другу в своих идиотских чувствах.

– Миллз, чем ты думаешь? – ругаю себя в мыслях, как обычно, и, оказавшись внутри коттеджа, всё же остаюсь около двери, оставив её слегка приоткрытой.

Ну, такая вот я, любопытная, что с меня взять.

– Виль, моя сестра…

– Твоя сестра Эмили, я помню, – Вильям скрещивает руки на груди. – Что с ней?

– Да дай закончить, – не вижу лица Мэтта, но почему-то мне кажется, что он сейчас едко ухмыльнулся. – Понимаешь, она влюблена в тебя по уши, но сама в этом никогда тебе не признается.

– А ты-то откуда об этом знаешь? Если она не может в этом признаться, – издевательски произносит Вильям, но я чувствую, что ему явно нравится то, что он слышит из уст Мэтта. А мне не нравится, что ему это нравится.

– Она постоянно о тебе говорит. – Вильям небрежно усмехается, но его губы застывают в горделивой улыбке. – Вильям то, Вильям это… Мне кажется, что она ходит в университет только ради того, чтобы рассказать на семейном ужине очередную историю про то, какую рубашку ты надел сегодня.

– Мне неимоверно приятно, что хоть кто-то замечает мои попытки стильно одеваться, – Вильям хитро улыбается. – Но к чему ты клонишь? Не просто так же ты тут разглагольствуешь уже пять минут.

– Да, не просто так, – Мэтт делает паузу, повернув голову в сторону. – Что ты думаешь о том, чтобы пригласить её на свидание?

Вильям некоторое время молчит, испепеляя лицо Мэтта внимательным, сосредоточенным взглядом, и спустя несколько секунд, по моим ощущениям тянущихся словно целую вечность, произносит:

– А твоя сестра не будет злиться на тебя за то, что ты вмешиваешься в её личную жизнь?

– Не будет. Тем более, я не заставляю тебя ничего делать. Я лишь избавляю её от участи услышать то, что она тебе неинтересна, из твоих уст. Лучше пусть услышит из моих.

Начинаю заметно расслабляться, ведь по какой-то причине думаю, что Вильяму моя актриска-первокурсница и правда неинтересна, и, развернувшись, делаю шаг от двери в глубь дома. Делаю лишь шаг, ведь вновь слышу бархатистый голос Вильяма, а слова, которые вылетают с его губ, заставляют меня тут же застыть на месте.

– Если бы она спросила у меня напрямую, то не услышала бы такого ответа. Да, я не против сходить с ней на свидание.

Глава 7. Ошибка седьмая. Манипуляции

Вильям

– Господи, я больше никогда в жизни не буду пить, – присаживаюсь за стол к Миллз в университетской столовой, шумно опустившись на стул.

Поднимаю глаза к её лицу, взглянув на неё через плотные солнцезащитные очки, а она утыкается взглядом в экран своего ноутбука и как будто вовсе меня не слышит. Замечаю в ушах Фреи беспроводные наушники, и она прикладывает ладонь ко рту, глубоко и рвано выдохнув. Закусывает губу, слегка нахмурившись, и если бы мы сейчас не были в комнате с сотней других людей, а были бы, например, в её спальне, я бы подумал, что она смотрит порно.

Зрачки расширены, дыхание неровное, частое, она выпрямляет руки, опустив их вниз под стол, немного выпрямляется, а я приподнимаю бровь, внезапно почувствовав острое желание оказаться с ней в горизонтальном положении.

– Фрея?

Пытаюсь вытащить Фрею из пучины развратных видео, которые она смотрит прямо сейчас, и наконец наслаждаюсь её растерянным взглядом, направленным прямо в мои глаза. Ой, точнее, очки.

– А, ты здесь? Я тебя не заметила, прости, – Фрея снимает один наушник, кладёт его на стол и слабо улыбается. – Для чего этот пафос?

– Какой?

– А ты в курсе, что ты в очках, или тебе совсем голову отшибло вчера?

Фрея неодобрительно прищуривается и опирается предплечьями на стол, наклоняясь вперёд.

– Я же говорю, никогда не буду больше пить, – снимаю очки и кидаю их на поверхность стола.

– М-да, выглядишь паршиво, – равнодушно бросает Миллз и вновь находит глазами экран ноутбука, игриво улыбнувшись, а я начинаю думать, что моя догадка про порно становится уже не такой уж и дикой.

– Я и чувствую себя паршиво. – Вместо сочувствия получаю взгляд, полный жалкого разочарования, от которого мне становится не по себе. Разочарования… во мне? А что я сделал? – Ты что там делаешь?

– Смотрю выступление Вильяма Уолкера, – Фрея разворачивает ноутбук экраном ко мне, не отпуская его взглядом, и я коротко смотрю на её искрящиеся глаза. Она никогда не смотрела так на меня. – Боже, я обожаю мужчин, которые поют, отдаются творчеству. У них такая энергетика всегда… – она испепеляет восхищённым взглядом другого Вильяма, и я невольно дёргаю уголком рта, – они излучают мощную сексуальную энергию, – Фрея встречается со мной глазами, и я равнодушно выгибаю бровь. – Не согласен?

– Не знаю, лично я ничего такого в нём не вижу. – Фрея улыбается, развернув ноутбук обратно, и мягко вздыхает. Снова. – Я, конечно, понимаю, что имя у него говорящее, ведь все Вильямы от природы прекрасны, но всё же… – хитро улыбаюсь, и зелёные глаза медленно поднимаются к моему лицу, на котором прямо сейчас – я надеюсь – пестрит выражение хамского самодовольства. – Есть исключения.

– Ты, например? – Фрея широко улыбается, заставляя меня злостно закатить глаза.

– Чем я заслужил такой безжалостный буллинг? – Выражение лица Фреи тут же меняется: она моментально мрачнеет. Склоняю голову набок, внимательно вглядевшись в её глаза. – В чём дело?

– Ты вообще ничего не помнишь? – Фрея закрывает крышку ноутбука и отодвигает его в сторону.

– Что-то помню, что-то нет.

– Удобно, – её губы расплываются в лёгкой улыбке. – Помнишь только то, что тебе выгодно?

– А что мне выгодно? – шёпотом произношу, скользнув взглядом на пухлые губы, которые в тот же миг едва заметно раскрываются.

– Например, то, что ты поцеловал меня, – равнодушно говорит Фрея, и я возвращаюсь глазами к её глазам. – Выгодно?

– Я тебя поцеловал?

– Ты меня поцеловал. Мы сидели на крыльце в пять утра, и ты меня поцеловал.

– Миллз, я этого не помню, прости за это недоразумение, – опускаю голову вниз, вперив пустой взгляд в экран мобильного телефона.

– Не за что извиняться. Подай телефон, пожалуйста, – Фрея шумно выдыхает, и я кидаю на неё осторожный взгляд.

Глаза отведены в сторону, губы поджаты, пальцы нервозно барабанят по поверхности стола. Волнуется, но почему?

– И ещё кое-что. Ты, похоже, забыл не только это, – она продолжает смотреть в глубь столовой, а я выпрямляюсь, внимательно начиная её разглядывать.

Никогда не перестану пытаться разгадать эту английскую головоломку.

– Что ещё?

Нежно улыбаюсь, отсоединяя её телефон от зарядного устройства, и его экран загорается. Случайно вижу уведомление на заблокированном экране и на автомате пробегаюсь глазами по тексту.

Даниэль: Привет, красотка. Чем занимаешься? Я тут понял, что никогда, ещё ни разу, не был в Швеции. Кто бы мог устроить мне экскурсию?

– Что за Даниэль?

Отдаю ей телефон, мгновенно, в тот же миг, встретившись взглядом с испепеляющим огнём изумрудных глаз. Прожгла мою душу насквозь.

– А я ведь думала, что в тебе осталась хоть капелька приличия, – едко произносит Фрея, придвигая компьютер к себе, и кладёт на него телефон экраном вниз. – Даниэль – мой друг, я познакомилась с ним в Англии, – отводит бесстрастный взгляд в сторону, взмахнув кофейными прядями. – А ты, Раск, вновь забыл о том, что я просила тебя называть меня по имени, – Фрея встаёт на ноги и, опустив глаза в экран мобильника, игриво улыбается. – Или про это ты тоже забыл, потому что тебе это неважно?

Раскрываю рот, намереваясь возразить ни с того ни с сего рассердившейся Миллз, но успеваю лишь полюбоваться тем, как медленно и лениво она находит меня глазами и коротко разочарованно усмехается.

– Я не…

Замолкаю, не справившись с хладнокровным взглядом Фреи, проникающим прямо под кожу, и продолжаю, как околдованный, нагло её рассматривать.

– «Ты не». Понятно. Спасибо за такое подробное разъяснение, – легко, но с издёвкой улыбается, а от обжигающего сарказма в её голосе мне в ту же секунду становится не по себе.

– Фрея, да что ты…

Хочу взять Фрею за руку и протягиваю к ней ладонь, но она резко шагает вперёд, не давая мне сделать то, что я планировал. Чуть не врезается в Эрика с Альмой, подходящих к нашему столику, и быстрым шагом идёт по направлению к выходу из столовой.

– Фрея… – Альма делает попытку последовать за подругой, но Эрик останавливает её, потянув за собой.

Вальяжно закидываю руку на спинку соседнего стула, пока Эрик и Альма занимают места напротив.

– Что ты опять сделал, Раск?

Глубоко вздыхаю, закатив глаза, когда меня снова начинает отчитывать Альма.

– Я не понимаю, почему она злится. Я её всего лишь поцеловал, – безучастно произношу, вглядываясь в глаза Альмы, которые начинают искрить неподдельным недовольством. – И сказал, что не помню этого.

– И ты ещё говоришь, что не понимаешь, почему она злится? – Альма повышает голос, и Эрик берёт её за руку.

Боже, как это мило. Может быть, ты ей ещё дверь придержишь и пиджак свой отдашь?

– Ты правда не помнишь, что целовал её?

Нахожу глазами своего потерянного друга, которого уже не спасти из когтистых лап дурацкой влюблённости.

Эх, Эрик Ханссон, я буду помнить тебя бравым солдатом, ушедшим слишком, слишком рано.

– Как можно об этом забыть?

– Да всё я помню, – рвано выдыхаю, дёрнув бровью. – Помню, как она рассказывала мне про свою маму. Помню, как она сказала, что я могу её поцеловать. Помню, как поцеловал её в щеку, а она сделала вид, что не обиделась. И помню, как поцеловал её в губы. Но ей лучше этого не знать.

– Да почему? – Альма приподнимает брови, поглаживая ладонь Эрика, и я на мгновение задерживаю взгляд на этом простом проявлении симпатии.

– Потому что когда я пьяный, я немного не думаю о том, что делаю, – наклоняю голову набок, опустив глаза вниз.

– А как ты её поцеловал?

– Долго, нежно и с любовью, – издевательски улыбаюсь, и Альма снова испепеляет меня гневным взглядом, заставляя меня тут же добавить: – Ну, я дотронулся ладонью до её шеи, запустил пальцы в волосы, резко притянул её к себе и…

– Господи… – Альма закрывает лицо руками, разочарованно выдохнув, а я невольно нахмуриваюсь.

– Что? Всё настолько плохо? Думаешь, она злится, потому что ей не понравилось?

– Это самый восхитительный способ поцеловать девушку, который только можно придумать, – устало проговаривает Альма, а Эрик в тот же момент поворачивает голову, внимательно вглядевшись в её лицо. – Теперь я её понимаю.

– Так будет лучше.

Постукиваю пальцами по поверхности стола, проследив взглядом за этими бессознательными действиями, перед этим вновь сполна окунувшись в разочарование и осуждение, окутавшие выражение лица Альмы за последние пять минут.

– Да кому? Тебе хорошо сейчас? – Поднимаю неуверенный взгляд на Альму и отрицательно мотаю головой. – А ей? – Закатываю глаза, продолжая мотать головой, и Альма звучно вздыхает. – Боже, какие же вы…

Она не успевает закончить, и Эрик протягивает руку к её шее, запускает пальцы в волосы и резко притягивает к себе, тут же впившись в её губы. Выгибаю бровь, слегка наклонив голову, и начинаю тщательно разглядывать плотские утехи моих друзей, которые довольно внезапно стали парой.

Эрик улыбается, продолжая целовать Альму требовательно и даже немного агрессивно, а она, кажется, уже успевает забыть о том, что в очередной раз читала мне очередную лекцию о том, какой я на самом деле придурок.

Альма, я и без тебя это прекрасно знаю. Но никто из нас не идеален, верно?

– Ну, ладно, хватит, – Эрн неловко отстраняется от Эрика, а он закусывает губу и опускает наглый взгляд на губы, которые вдоль и поперёк только что изучал своими. – Зачем ты вообще? – неуверенно добавляет, мягко выдохнув.

Вижу, что Альма хочет показаться правильной и слегка равнодушной к тому, что вытворяет сейчас Эрик, но… у неё это плохо получается. Очень плохо.

Или это я такой хороший знаток человеческих эмоций? Так почему же я всё никак не могу разобраться в своих?

– Ты ведь сказала, что это восхитительный способ поцеловать девушку. Решил проверить, работает на тебе или нет, – Эрик хитро ухмыляется, а я невольно слабо усмехаюсь, внезапно нежно улыбнувшись.

– Рад за вас, ребят.

Привлекаю их внимание своей милой фразой, и губы Альмы расплываются в мягкой улыбке. Она окидывает меня с ног до головы сочувствующим взглядом, наполненным родительской заботой.

Как же сильно мне этого не хватало.

– Виль, ты обязательно… – Альма не договаривает, отвлёкшись на уведомление в мессенджере, и опускает взгляд на экран телефона. – Это Фрея. Пишет, чтобы я срочно пришла в концертный зал. И ещё пишет… – Альма слегка прищуривается, – пишет, что прямо сейчас упадёт в обморок.

Нахмуриваюсь, ведь не понимаю, что имеет в виду Фрея, но обычно всё, что она говорит или делает, можно спокойно делить на два: стóит учитывать реальные события, происходящие в жизни, и её врожденный драматизм.

Приходим в актовый зал, хоть я и знаю, что меня не звали, но мне стало слишком интересно: что же заставило коленки непробиваемой Миллз стать настолько ватными, что она была готова упасть в обморок прямо на главной сцене нашего университета.

– Альма… Аль… – Фрея налетает на Альму, берёт её ладони в свои и, кажется, вовсе не замечает, что Альма пришла не одна. – Боже, Альма… – Фрея оглядывается, посматривая на сцену, и я прослеживаю глазами за её взглядом.

Вижу на сцене мужчину с гитарой, который беседует с парочкой студентов. Вижу его выделяющиеся скулы, вижу удлинённый подбородок, вижу крепкие, сильные руки, вижу рельефные бицепсы, обтянутые чёрной тканью футболки. Он что-то оживлённо рассказывает и широко улыбается, опуская голову вниз. Прищуриваюсь, продолжая испепелять его взглядом, и наконец слышу голос Альмы, который возвращает меня в эту паршивую реальность.

– Да в чём дело-то?

– Это… это он, Альма, – Фрея вбирает воздух в грудь и резко выдыхает. – Альма, он здесь. Вильям Уолкер приехал на пробы на роль в моем спектакле.

– Чего?! – Альма хватает Фрею за плечи, отодвигая её в сторону, и нагло начинает рассматривать Уолкера. И что они только все в нём нашли?

– Я сама в шоке. Он сказал, что с ним связалась заведующая кафедрой театрального искусства, когда узнала, что он приехал в Швецию на пару недель, – Фрея тараторит, и я наконец нахожу её глазами. Никогда ещё не видел её такой живой. – Вообще, у него гастрольный тур, но концерт отменили из-за технических неполадок с оборудованием. И они нашли ему развлечение. Будет целый репортаж. Альма, я просто… – Фрея снова отчаянно вздыхает, медленно переведя на меня взгляд. – А ты когда пришел? – Открываю рот в попытке выпалить что-то типа: «Стою тут уже десять минут и наблюдаю за тем, как ты теряешь самоуважение при виде какого-то несчастного гитариста». – А, и неважно, – Фрея не даёт мне ответить и снова находит глазами лицо подруги. – Я не знаю, как такое…

– Фрея.

Низкий глубокий хриплый бас вливается в мои уши, и я замечаю, что мой тезка касается ладонью хрупкого плеча Фреи, незаметно подплыв к ней сзади.

Ладно, я тоже готов признать, что голос у него отменный.

– Я хочу пойти поужинать. Не составишь мне компанию?

– Я… мне… я не… эм…

Фрея шумно вздыхает, нервно улыбается, а я нахмуриваюсь, кидая небрежный взгляд на ту Миллз, которая всегда имеет в арсенале колкую остроту (а порой и не одну), но теперь и два слова связать не может рядом с этим чёртовым Аполлоном. И почему меня это так сильно бесит?

– Она согласна, – Альма нежно улыбается, немного тряхнув Фрею за плечи.

– Как вас зовут? Я бы хотел познакомиться с друзьями Фреи поближе.

– Альма, – Альма протягивает ладонь для рукопожатия. – А это Вильям, – она дотрагивается до моего предплечья, и я наконец встречаюсь взглядом с карими глазами Уолкера.

– Прекрасное у вас имя, – Уолкер пожимает мне руку и дарит мне издевательскую улыбку.

– И у вас.

На мгновение чувствую некую симпатию к этому загадочному персонажу, но я не готов так просто ему довериться.

Ну, или так просто доверить ему Фрею.

– Фрея, буду ждать тебя у входа.

Уолкер снова проводит ладонью по плечу Фреи, и она снова теряет самообладание: мягко выдыхает через рот и даже не пытается скрыть тот факт, что буквально расплывается в лужу от одного его прикосновения.

– Х… хорошо, – Фрея заправляет прядку волос за ухо, смущённо улыбнувшись, а мне в какой-то момент начинает казаться, что она безжалостно лукавит.

Играет перед Уолкером роль робкой и застенчивой девушки, которая от него просто без ума. Возможно, вы подумаете, что я совсем чокнулся, раз вижу во всём подвох, но я… я видел её настоящей. Я видел, что она действительно любит быть жёсткой стервой, уничтожающей любого, кто встанет у неё на пути.

Я видел, как искренне она любит выводить меня из себя, шепча всякие колкости мне на ухо, пока я стягиваю с неё брюки, а в следующее мгновение уже… Я видел, как искренне она любит кидать равнодушные взгляды на своих актёров, как любит по полночи писать сценарии и как любит жить моментом, совершенно не думая о том, что подумают о ней другие.

Но я, чёрт возьми, никогда не видел её такой вдохновлённой, окрылённой и… просто влюблённой.

Уолкер уходит, а за ним Альма, желающая Фрее провести этот вечер прекрасно, и я неловко присаживаюсь на подлокотник кресла. Складываю руки на груди и устремляю внимательный взгляд на лицо Фреи. Она садится напротив, через проход. Печатает что-то в телефоне, опустив глаза вниз, и закусывает губу, игриво улыбнувшись.

– Не думаешь, что это слегка небезопасно? – привлекаю внимание Фреи очередным провокационным вопросом, и она поднимает голову, взглянув на меня.

– Что?

– Идти на свидание с первым встречным.

– А ты против? – Фрея выгибает бровь и пронзает меня пристальным взглядом, не моргая.

– Нет. Просто… переживаю за тебя, – произношу как можно более непринуждённо. – Мы же друзья.

– Да, точно, друзья, – иронично говорит Фрея и, опустив руки вниз, блокирует экран телефона. – Можешь не переживать. Думаю, Вильям всё же не маньяк какой-нибудь, а приличный мужчина, – она снова утыкается взглядом в мобильник.

– Ладно, его имя всё-таки внушает доверие, – нежно улыбаюсь, когда глаза Фреи вновь встречаются с моими. Она мягко усмехается, опустив голову вниз, а я внезапно добавляю: – Фрея, я хотел сказать… – закусываю внутреннюю часть щеки, неожиданно почувствовав неуверенность в себе и в своих решениях, и понимаю, что у меня просто больше нет права на ошибку, поэтому, собираю волю в кулак и произношу: – Желаю тебе хорошо провести этот вечер.

– Спасибо, – Фрея глубоко вздыхает, сглотнув, и отводит взгляд в сторону. – Желаю тебе того же, – чуть тише добавляет, но я всё равно слышу.

– В смысле? – слабо улыбаюсь, кинув на неё недоумевающий взгляд, и она тут же возвращается к моим глазам своими.

– Ну, как это? У тебя же свидание с Эмили. Я в курсе, – Фрея вскидывает брови, приподняв один уголок губ, а я свожу брови к центру. – Что? Не сегодня?

– А когда я об этом с ней договорился? – мои губы расплываются в надменной улыбке, и Фрея коротко закатывает глаза.

– Да сегодня же. Тогда же, когда мы с тобой… – она замолкает, и улыбка с моих уст в тот же миг угасает.

– Понятно, – снова издевательски улыбаюсь, пытаясь разрядить обстановку. – Я же говорю: ни черта не помню. Но раз обещал, придётся выполнить обещание.

– Да, придётся, – Фрея встаёт на ноги, и я повторяю это действие за ней. – Нам обоим пора на свидания.

Она смотрит в мои глаза, а я смотрю в её, и кажется, что мир перестаёт существовать в моменты, когда она находится так близко.

Ну, или ещё ближе, например, когда царапает кожу моей спины длинными ногтями, выгибаясь мне навстречу, и мягко, еле дыша, проговаривает моё имя, едва касаясь губами моего уха.

– На разные свидания. К другим людям, – поспешно добавляет Фрея, и я сжимаю челюсть.

– Да, – резко отрезаю, и Фрея так же резко отворачивается от меня, шагая в сторону. – Фрея, а мы с тобой не… – Фрея разворачивается и кидает на меня вопросительный взгляд. – Между нами ничего не было вчера?

– Нет. Но ты попросил меня с тобой остаться. Этого ты тоже не помнишь?

– Не помню. – Фрея пожимает плечами, легко усмехнувшись. – Но знаешь… – делаю шаг к ней. – Я когда пьяный, делаю обычно вещи, на которые у меня не хватит смелости в трезвом виде, – делаю ещё шаг.

– И что это значит? – едва слышно спрашивает Фрея, и её грудь приподнимается от тяжёлого судорожного вздоха.

– Это значит, что я не должен был просить у тебя прощения за то, что поцеловал тебя, – подхожу к ней вплотную, и она закидывает голову назад, закусив губу. – Я об этом не жалею. А сейчас… – откидываю кофейные локоны назад, оголяя её шею, и Фрея рвано вбирает воздух в грудь, – я желаю вам удачного свидания, мисс Миллз, – произношу шёпотом, нагнувшись к ней, и прикасаюсь губами к её щеке, оставив на ней легкий поцелуй.

Глава 8. Ошибка восьмая. Выбор не в пользу себя

Вильям

Захожу домой, бросая ключи на тумбу в прихожей. Коттедж как обычно пустует, и я, лениво скинув с плеч пиджак, прохожу в глубь дома, направляясь на кухню. Беру гранёный стакан из фарфорового столового сервиза, подаренного нам с мамой два года назад нашими швейцарскими партнёрами, и наливаю себе стакан воды, попутно открывая мессенджер.

Мама: Мой дорогой. Мне очень жаль, но я снова сегодня не смогу с тобой поужинать. Нужно остаться в офисе. Но ты ведь всё понимаешь, верно? Уверена, у тебя есть компания на этот вечер. Целую.

Дочитав текст сообщения, глубоко вздыхаю, а когда мой стакан становится пустым, достаю из нижних ящиков бутылку шотландского виски.

Я: Да, мама, я всё понимаю, само собой. Даже не переживай по этому поводу. Тем более, это всё условности. Отложим на следующую пятницу.

Делаю глоток крепкого спиртного, тут же ощутив на языке горький терпкий привкус, и, сжав челюсть, листаю переписку с мамой выше.

Неделю назад

Я: Неужели Мэттсон согласился на твои условия? Это невероятное везение! Я согласен, ужин подождёт.

Две недели назад

Я: Мама, я подъехал к Стиму. Столик забронировал. Ты далеко?

Мама: Ой, Виль, прости, совсем вылетело из головы. Я же заключаю контракт сегодня с поставщиками. Пришлось в срочном порядке вылететь в Венесуэлу. Но я обязательно привезу тебе сувенир;). Жду сообщения, чего ты хочешь. Всё, мы вылетаем, целую тебя. Дом в твоём распоряжении на три дня.

Я: Ок. Понял.

Выпиваю остатки алкоголя залпом, не закусывая, небрежно пробегаюсь глазами по сообщениям с матерью, которые больше похожи на деловую переписку, и делаю вид, что меня это вовсе не задевает. Наливаю ещё стопку, опустошаю стакан, и боль внутри грудной клетки начинает понемногу утихать.

Похоже, мой лучший друг на этот паршивый вечер – это бутылка шотландского виски. А это случайно не является ещё одной фразой алкоголика? Не хочу им стать в двадцать четыре года, поэтому быстро захожу в социальную сеть и нахожу профиль Эмили.

Красиво. Длинные светлые пряди. Короткая юбка в складку и белоснежный топ, еле прикрывающие свежее, молодое женское тело. Ставлю лайк, почти сразу перехожу в личные сообщения и пишу очередной в своей жизни дранк-месседж.

Я: Девушка, можно с вами познакомиться?

Откидываю телефон на стол и обхватываю пальцами горлышко бутылки, а в моей голове на секунду проскальзывает светлая мысль о том, чтобы пить прямо так, не наливая в стакан, как делают самые настоящие заядлые алкоголики. Мои отчаянные попытки самоуничижения прерывает уведомление телефона, и я, поставив бутылку обратно на стол, беру телефон в руки.

Эмили: Можно:)

– Что, так просто? – усмехаюсь в мыслях, прикинув, что Миллз в этой ситуации ответила бы что-то наподобие: «М-да, подкат у вас на троечку с минусом. Хотя, я даже подкатом не могу это назвать. Но за старания могу вас похвалить. За старания напечатать пять слов и не умереть».

Я: Я – Вильям, и этим прекрасным вечером скучаю совершенно один в своём огромном особняке. Что вы думаете о том, чтобы провести этот вечер со мной?

Эмили: А я – Эмили, и я совсем не против скрасить ваш вечер:)

– Интересно, а она в конце каждого своего сообщения будет ставить идиотский смайлик? – пренебрежительно закатываю глаза и, вцепившись взглядом в экран мобильного телефона, всё же отпиваю виски прямо из горла.

Я (черновик): Заеду через 20 минут. Будь готова.

Отрываюсь взглядом от напечатанного, но не отправленного сообщения и нахмуриваюсь. Я же пью. Мне же нельзя за руль. Чёрт меня подери…

Я: Подъезжай к Лузетт, как сможешь. Я бы за тобой заехал, но я немного бухаю.

Эмили: Хорошо) Отмечаешь что-то?

Склоняю голову набок, нахмурившись, и испепеляю непонимающим взглядом экран своего мобильного телефона. Похоже, что я настолько переобщался с Фреей за последнее время, что перестал видеть и замечать других девушек в принципе. Я думал, что они все такие же дерзкие, саркастичные, умные, сексуальные, как она, а оказалось, что есть ещё и «хорошие девочки», которые из кожи вон лезут, чтобы тебе понравиться. Только вот жаль, что это самая главная ошибка в построении коварного плана по покорению мужского сердца.

Представляю выражение лица Миллз, если бы я написал ей такое сообщение, и мысленно перемещаюсь в возможный разговор, который у нас мог бы состояться.

Я: Подъедешь к Лузетт? Я бы за тобой заехал, но я немного бухаю.

Фрея: Вот же повод для гордости. Я сейчас так сильно закатила глаза, что на мгновение мне показалось, что я теряю сознание.

Я: Всегда теряешь сознание, когда разговариваешь со мной?

Фрея: Раск, не льсти себе. Сейчас ты обычный старый 24-летний мужичок, отхлёбывающий дорогой коньяк в пустом особняке. Что, даже горничных домой отправил? А золотые сервизы все от пыли протёр? И бриллианты в ручках дверей?

Я: Не коньяк, а виски, женщина. Не путай, пожалуйста.

Я: И ещё кое-что.

Я: Я бы очень хотел посмотреть на тебя в форме горничной.

Фрея: Благо фантазия у тебя богатая. Взять хотя бы твой диплом. Столько поэзии.

Фрея: Так что, вся ночь у тебя впереди. Представляй, разрешаю. Можешь даже после этого принять контрастный душ и хорошенько снять стресс.

Я: Видео процесса прислать потом?

Усмехаюсь, почувствовав теплоту даже тогда, когда тупо представляю себе разговор с Фреей, и тут же открываю глаза, встряхнувшись. Прикладываю пальцы к переносице, вновь прикрыв глаза, и начинаю ругать себя за то, что снова и снова заполняю голову глупыми размышлениями о девушке, с которой дружу и которую грубо имею каждые грёбанные выходные.

А ей это чертовски нравится.

– Ну, и ты представляешь, я захожу в кабинет, а Андерссон начинает меня отчитывать, и я…

Эмили лопочет что-то про учёбу, которая волнует её, по всей видимости, невероятно сильно, и я устало опираюсь согнутыми в локтях руками на поверхность нашего маленького столика в полутёмном зале ресторана.

– Я тебе нравлюсь? – грубо прерываю Эмили, глядя ей прямо в глаза.

– Ну… да, – едва слышно отвечает, отведя взгляд в сторону, а её нежные щечки покрываются румянцем.

– Поехали ко мне?

Эмили молниеносно находит меня глазами, прожигая моё лицо вопросительным взглядом. Выгибаю бровь, ведь в какой-то момент мне начинает казаться, что я предложил что-то совсем неприличное.

Я ведь ничего такого не сказал, разве нет?

– Я хотела прогуляться, – Эмили заправляет прядку светлых локонов за ухо и опускает голову вниз. – Здесь есть рядом набережная. Романтично, – её губы расплываются в смущённой улыбке, и я невольно поднимаю уголок губ, нежно улыбнувшись.

– Хорошо. Давай прогуляемся.

Мы выходим из ресторана, направляясь в сторону набережной, о которой говорила Эмили. Просовываю ладони в карманы брюк, направив взгляд вдаль, а Эмили продолжает без умолку болтать, интенсивно взмахивая руками в воздухе. Коротко смотрю на неё, для приличия, хоть и вовсе не слушаю, что она говорит. Моё слегка опьянённое сознание возвращает меня в тот самый день, когда я тоже был на свидании, но совершенно с другой девушкой.

И это было, чёрт возьми, самое лучшее свидание в моей жизни.

Воспоминания Вильяма

– Дозвонился? – Фрея опустила взгляд в экран мобильного телефона, пока я прикладывал свой к уху.

– Недоступен, – я прекратил попытки достучаться до Эрика и отложил телефон на стол, взглянув на Фрею. – А ты смогла связаться с Альмой?

Я не мог оторвать от неё глазами: рассматривал её сосредоточенный взгляд, слегка сведённые к центру брови, спадающие на лицо тёмные пряди, небрежно выправленные из основной причёски, едва раскрытые губы… Внезапно мои губы образовали нежную улыбку, пока я продолжал пялиться на Фрею, а она продолжала испепелять глазами экран своего мобильника.

– Нет, – она мягко вздохнула. – Похоже, нас подставили, – наши взгляды наконец встретились, и её губы тут же расплылись в растерянной улыбке. – Наверное, уже нет смысла ждать их. Будем собираться?

– Зачем? – я улыбнулся шире. – Мы ведь уже пришли.

– Но… – Фрея закусила губу и опустила глаза вниз. – Это будет, получается, свид…

– Миллз, не запаривайся так, – я прервал её и отвёл равнодушный взгляд в меню, к которому мы так и не притронулись с тех пор, как пришли в это чудесное заведение. – Получилось так, что наши друзья нас кинули. Но раз уж мы уже вышли из дома…

– Что было невероятно сложным решением… – Фрея издевательски улыбнулась, а я подарил ей ответную улыбку. – Да, а я ведь даже новое платье надела. Альма сказала, чтобы я хорошенько пересмотрела свой стиль в одежде, но я что-то сомневаюсь…

– Ты невероятно красива сегодня, – признался я, но мои скулы по какой-то причине нервозно дёрнулись. Разомкнув губы, Фрея судорожно вздохнула.

– Я…

– Добрый вечер. Выбрали что-нибудь?

Фрею прервал незаметно подплывший к нашему столику официант. Я поднял глаза к его лицу, с трудом оторвавшись от впервые окутавшего лицо Миллз глубокого ошеломления, и проговорил:

– Воды? – я кинул на Фрею вопросительный взгляд.

– Вина. Красного, – она наблюдала за тем, как официант делает запись, а затем добавила: – Насчёт основного меню мы с другом ещё не определились. Подойдёте через пару минут? – Официант кивнул, поспешно удалившись, а я вскинул брови, игриво улыбнувшись. – Что?

Фрея мягко улыбнулась, взяв в руки меню, и начала его внимательно рассматривать.

– «Мы с другом»? – я встретился с Миллз взглядом, тут же покинув эту планету раз и навсегда. – Значит, я твой друг?

– А кто ты – папа Римский?

В очередной раз сполна насладившись едким английским сарказмом, я одобрительно, широко улыбнулся. Фрея склонила голову набок, продолжая держать меню в руках.

– Получается, это не свидание? Раз я друг? —

Я опустил глаза в своё меню, растянув губы в двусмысленной улыбке, но всё же почувствовал пронзительный взгляд зелёных глаз на себе.

– Получается, так.

– Значит, счёт пополам? – мои губы образовали наглую улыбку. Фрея мягко усмехнулась, а затем рвано выдохнула.

– А, может, всё-таки свидание? – едва слышно спросила Миллз, наклонившись вперёд, и мой взгляд упал на её нескромное декольте. Чертовка. – Знаешь, я ведь ради тебя это платье выбирала. Бегала по магазинам, мучалась… Тебе нравится?

Медовый женский голос залился в мои уши, отключив мой мозг окончательно, и я, нервозно отодвинув воротник своей белой рубашки от шеи, наконец встретился взглядом с Миллз.

– Ты меня с ума сведёшь когда-нибудь, – недовольно проговорил я, и Фрея закусила нижнюю губу, самодовольно ухмыльнувшись. – Ладно, я угощаю.

– Виль?

Возвращаюсь по тонкому голоску Эмили в суровую реальность, но успеваю нехило возбудиться за короткие пять минут, что я вспоминал о незапланированном, но из-за этого чертовски прекрасном, свидании с Фреей. Растерянно нахожу глазами Эмили, слегка нахмуриваюсь, и она берёт меня за руку.

– Всё нормально?

Мой взгляд плывёт за неё, через дорогу, и я замечаю, как новый Бентли Континенталь припарковывается у дверей ресторана, который мы с Эмили покинули буквально десять минут назад. Вижу, как мужчина лет пятидесяти, в дорогом, шикарном костюме, выходит из автомобиля и огибает его, подплыв к пассажирскому сидению с другой стороны. Открывает дверь перед своей дамой, и она так же элегантно выходит из машины, выставив одну ногу на проезжую часть, и подаёт ему руку.

Наверное, у вас появился вопрос. Почему я уже почти целую вечность внимательно наблюдаю за тем, как какой-то мажор приехал со своей дамой сердца в дорогущий и пафосный ресторан? Потому что это не просто какой-то богатый мужик и его очередная пассия. Да, мужика я и правда не знаю, зато знаю его спутницу. Я называю эту женщину своей мамой.

Как интересно получается. Значит, так теперь выглядят бизнес-встречи с бизнес-партнерами? Так выглядят загруженные работой вечера в офисе? Так выглядит невозможность приехать домой к своему сыну и поужинать с ним, учитывая то, что ты откладывала это важнейшее событие уже несколько недель подряд?

В моей груди вскипает разрастающаяся с каждой секундой всё сильнее и сильнее ярость вместе с растерянным непониманием. А, может, у неё есть причины так поступать? Может, дело во мне? Я сделал что-то не так, и теперь она просто не хочет проводить больше времени со мной и предпочитает отдать свободные часы своего драгоценного времени очередному ухажёру.

С тех пор, как умер отец, мама довольно часто наслаждалась различными кратковременными романами, хотя, конечно, я помню, бывали и исключения. Был у неё как-то один мужчина, с которым я даже поладил. Мне было тогда шестнадцать, они встречались долгое время, года три, а то и больше, он был заботлив, умён, а самое главное, внимателен ко мне.

Мы вместе ездили кататься на яхте, и он учил меня ей управлять. Я имел наставника, ролевую модель и наконец взрослого мужчину, на которого мог положиться. В отличие от моего отца.

Но они расстались. Мама стала инициатором их разрыва, помню, я даже на неё тогда сильно обиделся. Мне казалось, что она должна учитывать моё мнение при любых изменениях в её личной жизни. Думать так, конечно же, было ошибкой, но меня это не остановило. Я собрал вещи и на время переехал жить к своему другу из старшей школы.

Само собой, мы потом помирились, я вернулся домой, поступил в университет, но с тех пор у меня было ощущение, что мама больше… не знаю… не любит меня. Да, глупо утверждать такое, я знаю, что родители любят своих детей несмотря ни на что, но я всё же до сих пор считаю свой поступок совершенно идиотским. И вовсе не удивлюсь, если мама разделяет мои чувства по этому поводу.

Кажется, это самое нелепое свидание в моей жизни, потому что я уделил Эмили всего несколько минут за этот чертовски долго тянущийся вечер. Например, даже сейчас: я просто завис, рассматривая то, как мама заходит в ресторан, держа под локоть очередного мужчину в своей жизни. Глубоко, шумно выдыхаю, а Эмили отчаянно пытается понять, что тут, собственно, происходит.

– Виль, в чём дело?

– Ни в чём, – резко отрезаю, наконец встретившись взглядом со своей спутницей, и сдержанно улыбаюсь. – Давай пройдём дальше? – указываю рукой в сторону длинной центральной аллеи.

– Давай, – Эмили мягко улыбается, а я делаю шаг, вновь опустив ладони в карманы брюк, и медленно иду вперёд. – Ты грустный.

– Я не грустный, – поворачиваюсь к Эмили, взглянув ей в глаза. – Просто… задумался кое о чём.

– О чём? – Эмили останавливается, и тусклый свет фонаря падает на её лицо, выделяя его красивые, изящные очертания.

– О том, почему люди иногда врут. Существует ли вообще ложь во благо? Или это всё выдумки патологических лжецов?

– А во что веришь ты?

– Я верю в то, что если человек тебе действительно дорог, ты скажешь ему, пусть даже горькую, но правду, – вижу в глазах Эмили одобрение и тут же добавляю: – Но если он тебе ещё дороже, то ты сделаешь всё, чтобы ему в конечном итоге было хорошо. Даже если для этого тебе придётся его обмануть, – вспоминаю об утреннем разговоре с Фреей и нервно закусываю губу.

– А знаешь, во что верю я?

– Во что? – поднимаю брови, искренне удивившись, ибо думал, что к моему отменному монологу больше нечего добавить.

– Я верю в то, что это поможет тебе отвлечься от тяжёлых мыслей, – заговорщически шепчет Эмили и приподнимается на носочки.

Через секунду я чувствую нежное прикосновение её губ на своих. Её ладони мягко ложатся на мою шею, а мои ладони находят изящную талию, и я моментально притягиваю Эмили ближе. Пытаюсь углубить поцелуй, опускаю руки ниже, но Эмили в этот же миг отстраняется, робко улыбнувшись, и заправляет прядку белокурых волос за ухо.

– Помогло?

– Не особо. Мне бы помогло кое-что другое, но ты, похоже, этого вовсе не хочешь, – проносится в моей голове, но я озвучиваю лишь: – Однозначно.

Воспоминания Вильяма

– Давай закажем устрицы? – Я снова переместился в волшебный вечер, услышав голос Фреи в своей голове. – Я никогда их не пробовала.

– Решила использовать возможность попробовать что-то новое за мой счёт? Чтобы было не так обидно? – едко произнёс я и тут же встретился с пламенным взглядом изумрудных глаз.

– С тобой я вечно пробую что-то новое, – пробубнила Миллз, заставляя мои губы расплываться в двусмысленной, самодовольной улыбке. – Значит, всё-таки, устрицы, – Фрея закрыла меню и отложила его на край стола, в то время, как официант вновь делал запись в своём блокноте. – Или ты на диете? – с издёвкой добавила она, слегка прищурившись.

– А мне разве нужно садиться на диету? – я кивнул официанту, и он отошёл, направившись в сторону кухни. – По-моему, я и так в прекрасной форме, – я дерзко выгнул бровь.

– Ну, в хорошей, – Фрея поправила меня, и я невольно нахмурился, а через секунду увидел, что её губы расплылись в злорадной ухмылке.

Она снова меня провела. Да сколько можно-то?

– Ты когда перестанешь издеваться? – с напускной грустью выдавил я, поднял бокал вина в воздух, поставив локоть на поверхность стола, и наклонил его в её сторону.

– Никогда, – Фрея поднесла свой бокал к моему, и их соприкосновение создало звенящий звук, до сих пор вибрирующий в моём подсознании, как напоминание о лучшем вечере в моей жизни.

Я провожаю Эмили до дома, на автомате поцеловав её в щеку, и вместо того, чтобы пойти к себе, решаю прогуляться ещё. Забредаю в нелюдимый парк и пытаюсь сосредоточить мысли на том, что действительно греет мне душу. Не думать о матери, которая не хочет проводить со мной время, а, например, вновь вернуться в воспоминания о дружеской встрече четырех человек, двое из которых совершенно наглым образом оставили двух других, которые всё никак не могут понять, кем конкретно приходятся друг другу.

Воспоминания Вильяма

Я открыл бумажник и заглянул внутрь. У меня завалялось пару купюр наличными, поэтому я достал три номиналом в тысячу крон, но Фрея прервала мои попытки оплатить счёт и тут же засуетилась.

– Виль, я всё же пошутила, давай пополам, – она развернулась, сняла свою висящую на стуле сумку и начала в ней копошиться.

Воспользовавшись моментом, я молча засунул банкноты в книжку, моментально закрыв её, и кивнул официанту. Мисс «Я разведу тебя на бесплатный ужин, а потом сделаю вид, что приличная» не успела даже ахнуть и уже наблюдала за тем, как фигура официанта скрывается за проходом в комнату «только для персонала». Фрея медленно перевела на меня взгляд, полный недоумения и даже злости, и я, пожав плечами, взял фужер в руки.

– Ну, и что ты так смотришь? – устало спросил я, выпив залпом остатки лёгкого алкоголя в моём бокале (я всё-таки привык к неразбавленному виски). Скрестил руки, опустив их на столик.

– Теперь потребуешь, чтобы я отдавала тебе долг натурой? – Фрея склонила голову набок и мягко ухмыльнулась.

– Ну… нет, вообще-то. Считай это моим тебе подарком. Как другу, – я подарил ей слабую улыбку, разглядывая сверкающие от азарта зелёные глаза.

– Жаль.

– Что жаль?

– Жаль, что не потребуешь отдать натурой. Я ведь и не против, – шёпотом произнесла Фрея, заставив басовитый, отчаянный и неконтролируемый смешок вырваться из моей груди, заполняя всё пространство вокруг нас.

– Я приличный, к сожалению, – я опустил голову вниз, разведя руками, и глубоко вздохнул.

Через секунду нашёл её глазами, игриво и расслабленно улыбнувшись, и Фрея сделала мягкий вздох сквозь раскрытые губы.

– Ты сегодня тоже очень красивый, – затуманенный взгляд Фреи поплыл ниже по моему лицу, а моё дыхание стало частым.

Чёрт, а почему я решил стать приличным именно сегодня?

– Прекрати, ты меня смущаешь, – издевательски произнёс я, пока мы вставали из-за стола, направляясь к выходу.

– Я всё-таки надеюсь, что ты захочешь взять меня в качестве компенсации за потраченные впустую деньги, – едва слышно проговорила Фрея, когда мы оказались уже на улице, и я развернулся к ней лицом.

– Почему впустую?

Я вопросительно приподнял брови, а Фрея шагнула мне навстречу. А это единственное, что я запомнил из её слов, да?

– Устрицы мне всё же не понравились…

Я успел лишь мягко усмехнуться, а через мгновение уже почувствовал смелое прикосновение губ Фреи на своих. Я моментально ответил ей и, шагнув вперёд, прижал её спину к холодному кафелю. Она бросила сумку на пол, хаотично закинув руки на мою шею, а мои ладони начали поднимать подол и так слишком короткого чёрного шёлкового платья, скользя по упругим бёдрам.

Фрея упёрлась ладонями в мою грудь, отодвигая меня от себя, и я, судорожно выдыхая, разглядывал каждый сантиметр её лица, не в силах разгадать эту таинственную английскую загадку.

– Ты же сказал, ты приличный.

– Рядом с тобой я могу быть кем угодно, – с моих губ снова вылетела глупая поэтичная фраза, и Фрея закатила глаза. А я, застыв, смотрел на неё, выжидающе выгибая бровь. – Ну, так что? Я приличный сегодня или нет?

– Да Господи… – на выдохе произнесла Фрея, тут же притягивая меня к себе, и агрессивно поцеловала меня в губы.

Я победно улыбнулся сквозь горячий поцелуй и снова грубо прижал спину Фреи к стене. Услышал один мягкий стон, и Миллз зарылась пальцами в мои волосы, слегка оттянув их назад.

– Поехали к тебе, – Фрея отстранилась, кинула замутнённый взгляд на мои губы, и тяжело вздохнула, приоткрыв рот.

– Да ты что, я не могу так сразу, – саркастично бросил я и спрятал лицо в ладони. Через мгновение почувствовал, как меня начала избивать женщина, которая буквально секунду назад уговаривала взять её прямо здесь и прямо сейчас. И что у них только в голове?

– Прекрати, мне больно.

Я согнул руки в локтях, отчаянно пытаясь отбиться от жестокого нападения, но всё же не смог сдержаться и рассмеялся, продолжая свои неловкие попытки закрыться от жестоких ударов. Когда мне всё-таки уже надоело, я резко перехватил её запястья и прижал их к стене, подняв руки Фреи над её головой.

– Я же сказал: прекрати, – едва слышно выговорил я, вытягивая её руки выше, и Миллз невольно выпрямилась, вставая на носочки.

– Я не буду тебя слушаться, – тихо ответила Фрея и мягко выдохнула, а я сжал челюсть.

– Люблю, когда ты не слушаешься.

– Почему?

– Потому что в таком случае у меня есть повод тебя наказать.

Не замечаю, как оказываюсь около дома, но прежде, чем зайти, медлю, по какой-то причине не желая оказаться внутри. Облокачиваюсь на стену, скрестив ноги, и по инерции открываю социальную сеть, начиная листать ленту. Натыкаюсь на пост Фреи и общую фотографию с ней и Уолкером.

Точно. Она же на свидании с идеальным Вильямом.

@Freya_Mills: Вы только посмотрите, какого красавчика я встретила на улицах Стокгольма. Ладно, я соврала. Это не я его встретила, а мне его подкинула сама судьба. @WilliamWalkerOfficial, спасибо за прекрасный вечер! До сих пор трясусь.:))

Пренебрежительно фыркаю, дочитав подпись к посту Фреи до конца. А вот я, к примеру, до сих пор не верю, что Миллз, которую я знаю, может «трястись» от появления в её жизни какого-то там Вильяма. Один ведь уже есть.

@WilliamWalkerОfficial: Фрея, благодарю за возможность этим вечером сполна насладиться твоей компанией. Это было невероятно. Твоя харизма прекрасно сочетается с неземной красотой, которой тебя наделила природа. Поэтому, на этой фотографии скорее красотка – это ты, а я так, случайно мимо проходил.:)

@Freya_Mills: Девочки, он ещё и скромный…

Закатываю глаза и принимаю решение перестать читать переписку Уолкера и Фреи под её постом, наполненную откровенным флиртом, поэтому блокирую экран и засовываю телефон в карман брюк. Тихо захожу домой, заглядывая внутрь, и замечаю, что туфли матери уже стоят в прохожей. Медленно прохожу дальше, в гостиную, и вижу её, растянувшуюся на диване.

Единственный источник света в комнате – переключающиеся кадры на включённом телевизоре. Видимо, она ждала меня, а, может быть, ей просто стало лень подниматься наверх: только сейчас я замечаю пустую бутылку белого вина прямо рядом с диваном.

Беру пульт и выключаю телевизор. Захватываю плед с кожаного кресла и, подойдя ближе к матери, накидываю его на неё, слегка компонуя края. Она начинает ёрзать и переворачивается на другой бок. Глубоко вздыхаю, поднимаю бутылку с пола и иду на кухню.

И когда всё стало так… сложно? Или было сложно всегда?

Поднимаюсь наверх, заворачиваю налево и оказываюсь в своей спальне. Кидаю взгляд на широкую кровать, моментально вспоминая о том, что буквально три недели назад прямо на этой же кровати я прислушивался к громким женским стонам и наслаждался скользящими по моей спине острыми ногтями, впивающимися в обнажённую кожу.

А теперь, по всей видимости, этим всем наслаждается тоже Вильям, но вовсе не Раск, а чёртов Уолкер.

Интересно, каково вообще быть таким идеальным? А то я ведь совсем не в курсе.

Скидываю с себя пиджак, за ним рубашку и с шумом падаю на кровать, уперевшись ступнёй в её основание, и закрываю лицо ладонями.

Боже, а как перестать думать об этой несносной Миллз? Уверен: она настолько увлеклась своим новым ухажёром, что и вовсе забыла о том, что между нами что-то когда-то было. Точнее, наверное, так она все и помнит – было что-то когда-то с кем-то. Уже представляю интервью, которое будут брать у Фреи после объявления об их с Уолкером свадьбе.

– Мисс Миллз, расскажите, как вы познакомились со всем нам известным Вильямом Уолкером, который теперь стал вашим женихом?

– Вы знаете, это забавная история, – Фрея усмехнётся и отведёт взгляд в пол. – Я тогда состояла в непонятных отношениях со своим одногруппником, который в принципе и подтолкнул меня пойти и развеяться. А Вильям по счастливой случайности оказался тогда в Швеции, в гастрольном туре, и приехал на экскурсию в наш университет.

– Ой, как интересно! А что вы имеете в виду под «непонятные отношения»?

– Мы были друзьями с привилегиями.

– Прямо как в фильме «Секс по дружбе»?

– Прямо так.

– Фрея, вы достойны бóльшего. Вы сделали правильный выбор, – интервьюер улыбнётся, и Фрея подарит ему ответную улыбку. – И как же зовут идиота, который отказался брать на себя ответственность за свои чувства и побоялся обязанностей и привязанностей?

– Вильям Раск Паульсен.

– Дамы и господа! Внимание! Сенсация! Вильям Раск Паульсен – идиот!

Жмурюсь, прогоняя раздражающие меня мысли, которые я сам же и сгенерировал у себя в голове, и отсаживаюсь на середину кровати, влепившись в спинку. Открываю мессенджер, на эмоциях печатаю сообщение и откидываю телефон в сторону.

Я: Привет. Знаю, уже поздно, но… Но мы можем поговорить?

Почти сразу слышу звук уведомления и, перевернув телефон экраном вверх, вижу ответ.

Фрея: Раск, ты как обычно. Звание королевы драмы твоё по праву.

Фрея: А если серьёзно… Можешь даже не спрашивать. Я всегда рядом, ты же знаешь.

Фрея: Что случилось?

Я: Это входит в список тем, которые я не хотел бы обсуждать в переписке.

Фрея: 1:1. И что ты предлагаешь?

Я: Заеду за тобой через 20 минут. Будь готова.

Фрея: А ты не обнаглел? Может, я уже спать собираюсь? И лежу в кровати, например, в лёгком кружевном пеньюаре… Ну, или совсем без него…

Я: Нет времени на флирт. Одевайся, буду через 20 минут.

Фрея: Зануда.

Мягко усмехаюсь и только через некоторое время осознаю, что глупо улыбаюсь, пялясь на наш диалог с Фреей, но при этом отчаянно строю из себя хладнокровного и бесстрастного мужчину, который будто бы вовсе не стал ярко представлять лежащую в своей кровати Миллз в пеньюаре. А, возможно, и совсем без него…

Кажется, теперь я понимаю, какие чувства имела в виду Альма, когда я просил её забрать нас с Эриком из клуба.

Такие вот чувства. Чувства, заставляющие испытывать всё и ничего в одну секунду. Чувства, способные загнать тебя в угол, но в то же время способные помочь тебе подняться на ноги даже в самый тяжёлый период твоей жизни.

И чувства, которые ты вообще не в силах контролировать или хоть как-то изменить, как бы ты этого ни хотел.

Глава 9. Ошибка девятая. Откат назад

Вильям

Стою, скрестив руки, облокачиваясь на стену в коридоре около входной двери в квартиру Миллз. Я позвонил в звонок минут пять назад и услышал что-то неразборчивое за дверью, и с тех пор мне так никто и не открыл. Начинаю уже красочно представлять в мыслях, что именно могло произойти с Миллз за эти мучительно долго тянущиеся пять минут, что я провёл в ожидании чуда, но мои тяжёлые думы прерывает долгожданный скрип двери.

Наконец, я имею возможность взглянуть в глаза той, что действительно умеет заставить мужчину ждать. Окидываю только что открывшую дверь Фрею броским взглядом, заметив, что на ней короткая чёрная майка и такие же траурно-чёрные шорты, еле-еле прикрывающие самые сокровенные места на её теле.

Увидь я раньше девушку в таком виде, я бы поблагодарил её за столь интересный комплект одежды, который может дать моей фантазии волю, но сейчас я лишь недоумевающе хмурюсь, вернувшись взглядом к лицу Миллз.

– Ты почему ещё не одета? Я же сказал: будь готова, – упираюсь плечом в дверной косяк.

– Я никуда не пойду.

Фрея разворачивается на звук уведомления в телефоне, и я не упускаю возможности опустить глаза на её шорты, только уже с другого ракурса.

Даже не знаю, с какой стороны интереснее.

– И куда ты всё равно хочешь…

Она замолкает, повернувшись обратно с телефоном в руках, а я стою, наклонив голову набок, и нахально разглядываю её, медленно поднимая взгляд наверх. Фрея слабо улыбается, прищурившись.

– Ну, я хотел… не знаю, прогуляться, – отталкиваюсь от стены, выпрямившись, и засовываю руки в карманы брюк. – Так и быть. Я подожду, пока ты оденешься, – делаю шаг внутрь, а Фрея поднимает брови, взглянув на меня как на идиота.

Дай мне хоть секунду передохнуть, дорогуша.

– Раск, ты не охренел?

– Нет. А что? – нагло улыбаюсь, делаю ещё шаг, и Фрея отступает назад.

– Тебя дверь не учили закрывать? – она обходит меня, подойдя к двери, и проворачивает в ней ключ дважды. – Или ты родился в лифте?

– Обожаю твой юмор.

Фрея разворачивается, но больше не смотрит на меня как на идиота. Это радует.

– Это не юмор, Вильям, – она облокачивается на стену, заведя руки за спину. – Это жестокая реальность, – её губы расплываются в лёгкой улыбке.

– Ну, так что? Ты приглашаешь меня на чай? – оглядываюсь по сторонам и наконец игриво улыбаюсь, найдя лицо Миллз глазами.

– Возможно. Если будешь хорошо себя вести.

– А если буду плохо себя вести?

– Сделаю тебе растворимый кофе.

– Ты слишком жестока.

Фрея мягко усмехается, оттолкнувшись от стены, и проходит на кухню, а я следую за ней.

– Я жду увлекательного рассказа о том, почему ты решил прийти в гости в два часа ночи, – Фрея подходит к кухонным шкафчикам, раскрывает дверцы и начинает внимательно разглядывать содержимое внутри. – Чего тебе налить? – она разворачивается, игриво сверкнув глазами. – Чай? Кофе? Виски?

Вижу внушительную коллекцию английских (и шведских) чаёв, тут же придумав очередную шутку про национальность Фреи, но меня прерывает пронзающий осуждением взгляд, направленный прямо в мои бесстыжие глаза.

Что я опять сделал-то?

– Нет. Мне хватило, – наблюдаю за тем, как скептически Фрея приподнимает брови, и добавляю: – Я… – замолкаю, боясь произнести чего лишнего, чтобы Фрея меня случайно не убила. – Мне сложно говорить об этом, – опираюсь предплечьями в большой обеденный стол, наклонившись вперёд, и опускаю взгляд вниз.

– И зачем ты тогда пришёл, раз не можешь поговорить со мной? – тихо произносит Фрея и ставит передо мной кружку чая, а я поднимаю глаза к её лицу.

– Когда ты рядом, мне спокойнее.

Фрея садится напротив и слабо улыбается: так, как будто боится показать, что ей приятны мои слова, и я продолжаю:

– Мне нужна дружеская поддержка.

– Дружеская. Точно, – Фрея устало утыкается кулаками в щёки. – А Эмили не может тебя поддержать?

Чувствую витающее в воздухе пренебрежение даже сквозь расстояние между нами.

– Не может. Она меня поцеловала, – закрываю рот прежде, чем произношу лишнее. – Точнее, она подумала, что мне это поможет, – обхватываю пальцами керамическую кружку, устремив в неё взгляд, и шумно вздыхаю.

– Помогло?

Поднимаю голову, взглянув на Фрею. Она склоняет голову набок, разглядывая меня заботливо, нежно.

– Нет, – улыбаюсь, приподняв уголок губ вверх. – А как прошёл твой вечер?

– Ну… – Фрея отводит взгляд в сторону, задумавшись. – Хорошо. Прекрасно. – Недоверчиво прищуриваюсь.

– Как-то неуверенно, – наклоняюсь вперёд, едко ухмыльнувшись, и Фрея закатывает глаза.

– Ты пришёл поговорить о моём свидании с Уолкером или о своих проблемах? Потому что я могу рассказать тебе, какой он на самом деле замечательный. Если ты хочешь, конечно, – Фрея опускает руки на стол, скрестив их, а её губы расплываются в победной улыбке.

– Расскажи. Правда такой замечательный? – равнодушно произношу, хотя внутри меня уже разгорается огонь ненавистной ярости.

– Правда. Он галантный, скромный, вежливый, не издевается, не шутит дебильные шутки, как это тут делают некоторые…

– И скучный, – пополняю её список, и Фрея пронзает меня прищуренным взглядом.

– Хороший. Не скучный.

Вижу в её глазах сомнение и не могу этим не воспользоваться.

– Я что-то раньше не замечал, чтобы тебе нравились хорошие.

Игриво улыбаюсь и окончательно забываю об истинной причине, почему я вообще пришел сегодня к Миллз, а она натягивает на своё симпатичное личико выражение боевой готовности.

То, что я так сильно в ней люблю.

– А я поумнела.

– А, правда, что ли?

– Правда. И вообще, – Фрея откидывается на спинку стула, согнув ноги в коленях, – он пригласил меня на выставку современного искусства.

– Как интересно, – саркастично бросаю, получив за это испепеляющий взгляд. – И что, правда хочешь на выставку? В музей?

– Хочу.

– А если попробовать не врать?

– Раск, ты совсем уже, что ли… уже совсем, – Фрея ёрзает, а я заинтересованно приподнимаю бровь.

– Что я совсем? Совсем, окончательно прав?

– Так сильно хочется услышать, что ты прав?

– Да.

– Ну, ладно, ты прав. – Победно улыбаюсь, и Фрея добавляет: – Я не хочу в музей.

– Я так и знал. И чего ты хочешь?

– Я хочу, чтобы он взял меня сзади.

Некоторое время смотрю Фрее в глаза, переваривая информацию, а моё подсознание начинает вырисовывать то, что только что сказала моя подруга, умеющая моментально вводить меня в состояние возбуждения. Глубоко выдыхаю, продолжаю пялиться и молчать.

Фрея растерянно пробегается глазами по кухне, и они наконец останавливаются на моём лице, ярко отражающем настроение загруженного эротическими картинками сознания.

– Виль, если ты не собираешься рассказывать мне ничего, то я бы хотела пойти…

– Я могу взять тебя сзади, – едва слышно произношу, и Фрея тут же замолкает, нервозно сглотнув, а её дыхание становится частым.

– Я знаю, – её голос оказывается тихим, дрожащим, и я рвано выдыхаю. – Мне… мне нужно выспаться. Завтра генеральная репетиция.

– Прости. Я вообще не должен был приходить, – отодвигаю кружку от себя и поспешно поднимаюсь на ноги, но Фрея хватает меня за руку.

– Но ты уже здесь. – Вглядываюсь в изумрудные глаза Фреи, и её пальцы переплетаются с моими. – Не строй из себя отчаянно благородного героя. Тебе это ни к чему сейчас.

– Я не строю вообще-то. Я и есть благородный герой, – самодовольно улыбаюсь, опустившись обратно на стул, и продолжаю прожигать Фрею беззастенчивым взглядом.

– Ты шутишь, потому что тебе больно. – Улыбка моментально слетает с моих губ, а слова Фреи вынуждают глубоко вздохнуть. – Давай так: либо ты рассказываешь, в чём дело, либо мы идём спать, потому что я уже не могу, – она отпускает мою руку и облокачивается на стол предплечьями, а её взгляд наполняется искренней усталостью.

– Выбираю второй вариант, а позу можешь выбрать сама. Я уступаю, – в очередной раз шучу, заставляя Фрею злостно закатить глаза.

– Вильям, ты меня не слушаешь совсем? Я и правда очень уста…

– Моя мама не хочет со мной общаться, – выпаливаю, протараторив на одном дыхании, и опускаю взгляд вниз, вперив его в кружку с чаем, к которому я так и не притронулся.

– Ты уверен?

– Даже не знаю, – сжимаю пальцы в кулак, дёрнув бровью. – Мы уже месяц не можем вместе пообедать, потому что у неё постоянно есть дела поважнее. Дела, либо очередные мужчины в её жизни, с которыми ей, по всей видимости, интереснее, чем со мной.

– Такова наша судьба. – Нахожу Фрею глазами, растерянно её разглядывая, и она сгибает ноги в коленях, подняв ступни на стул. – Наши родители иногда сами ведут себя как дети. А нам потом страдать, – Фрея мягко улыбается, вынуждая меня коротко улыбнуться ей в ответ.

– И что ты предлагаешь? Страдать вечность? – улыбаюсь немного шире, уткнув кулак в щёку.

– Нет. Она ведь может даже не знать, что для тебя это так важно. Ты ей говорил, что для тебя это важно?

– Не говорил.

Снова тяжело вздыхаю, ведь мне кажется, что я впервые говорю настолько открыто о том, что волнует меня уже больше десяти лет, и мне на долю секунды становится легче.

– Люди не могут читать твои мысли и догадываться о том, чего ты хочешь, – Фрея обхватывает руками свои ноги, прижимая их к груди. – И, к сожалению или к счастью, твоя мама – тоже человек.

– Иногда я об этом забываю, – вглядываюсь в лицо Миллз, а мои губы расплываются в нежной улыбке.

– Ага. Они поступают бездумно, а мы потом идём к психологу и жалуемся, какие у нас родители плохие. Какие бы они хорошие ни были на самом деле.

– Вот я и пришёл к психологу. Жаловаться, – выгибаю бровь и опускаю взгляд на пухлые женские губы своего любимого психолога.

– И где мои пять тысяч крон за приём? – шепчет Фрея, приблизившись ко мне корпусом.

– Помнишь наше с тобой свидание?

– Какое? Не помню, – с искусственной непринуждённостью произносит Миллз, и я легко усмехаюсь.

– Ну, то самое лучшее свидание в твоей жизни.

В моей.

– Допустим, помню. И что?

– Я тогда тебе подарок сделал в виде бутылки дорогущего красного вина и устриц, которые ты даже не доела. – Фрея прищуривается, и я продолжаю: – Считай, что это было моё вложение в будущее. Теперь мы квиты.

– Жмот.

Опускаю голову вниз, невольно усмехнувшись.

– Можно вопрос? – Фрея кивает, и я добавляю: – Какие у тебя отношения с отцом?

– Я знаю, что он меня любит. И хоть он иногда тоже делает ошибки, но я его всё равно люблю.

– А я вот не уверен в том, что мама меня любит. Мы отдалились, когда умер отец. Вроде общее горе должно сближать, а у нас получилось наоборот, – грустно улыбаюсь, поймав заботливый взгляд зелёных глаз на себе.

– Ты думаешь или чувствуешь?

– Что?

– Думаешь, что мама тебя не любит, потому что тобой двигает обида, или именно чувствуешь, что ей всё равно?

Нахмуриваюсь, выискивая ответ в своей голове на слишком тяжёлый вопрос Фреи, и, наконец, отвечаю:

– Думаю.

– Тогда поговори с ней, – Фрея выпрямляется, опустив руки вниз. – Может, она тоже, как и ты, думает, что тебе не до неё. Не хочет навязываться. Ты уже взрослый, самостоятельный. И только ты решаешь, как относиться к ситуации, – она встаёт на ноги, облокотившись на стол руками. – Есть два варианта: либо она тебя выслушает, поймёт и попытается исправиться, либо нет. Но тут уже вопрос к тебе, хочешь ли ты продолжать бороться за отношения, в которых на тебя откровенно забивают, – Фрея поворачивает голову, отведя взгляд в сторону, и звучно вздыхает. – Сеанс психотерапии окончен. Психолог утомился.

– Утомился моими проблемами? – издевательски улыбаюсь, и Фрея находит меня глазами.

– И не только.

– А психолог-то, получается, дилетант. Или совсем неопытный.

– Да какой пожелаешь. Можно я уже спать пойду?

Фрея отталкивается от стола, выпрямляясь, и я встаю за ней. Шумно выдыхаю. Миллз, коротко закатив глаза, разворачивается и делает один шаг к выходу из кухни.

– Фрея, – она поворачивается, услышав своё имя, и я добавляю: – Спасибо, – делаю шаг к ней, продолжая рассматривать её как будто в первый раз. – Мне нужно ещё кое-что.

– Что?

Фрея поднимает брови, а я подхожу к ней вплотную, уже ощущая теплоту её практически обнажённого тела.

– Это.

Дотрагиваюсь до её плеч, скользнув ладонями вниз, и притягиваю Фрею к себе, опустив подбородок на её макушку. Чувствую женские руки на своей спине, медленно поднимающиеся вверх. Ладони Миллз перемещаются на трапециевидную мышцу, и я делаю глубокий вздох, прикрыв глаза.

– Это тебе помогает, а поцелуи любимой девушки не помогают?

Фрея утыкается щекой в мою грудь и, слегка поелозив, прижимается ко мне сильнее. Легко, но самодовольно улыбаюсь, запустив пальцы в её волосы.

– Не ревнуй, пожалуйста. Я, конечно, понимаю, это сложно, но…

– Да это очередная шутка, Раск, – издевательски усмехнувшись, Фрея отталкивает меня руками.

– Пусть будет так, – самоуверенно произношу, шагаю вперёд, минуя ошеломлённую Миллз, и направляюсь в гостиную. – Где ты меня разместишь? Или снова воспользуешься возможностью уснуть в моих объятиях?

– Раск, ты… – Фрея начинает шипеть у меня за спиной, и я резко разворачиваюсь, чуть не влепившись в неё. – Ты…

– Что я? – заглядываю ей в глаза, и она на секунду замирает.

– Такой наглый… – Фрея шумно выдыхает, а я сжимаю челюсть. – Такой несносный… – ещё один её рваный выдох, и моё дыхание становится частым. – И такой невыносимый…

Раздражённо дёргаю уголком рта, злостно прищурившись, и продолжаю смотреть Фрее в глаза, а через секунду обхватываю её лицо руками, резко притянув её к себе, и впиваюсь в её губы. Она издаёт звук, похожий на жалобный стон, который действует на меня как спусковой крючок, провоцирующий последний, контрольный рывок.

С шумом прижимаю спину Фреи к дверному косяку, перемещаю ладони на её талию и тут же спускаю их ниже. Она обвивает мою шею руками, и я подхватываю её за бедра, грубо впечатав в стену ещё раз.

– Виль… Моя комната слева, – отрывисто произносит Фрея, проскользнув ладонями по моей шее.

– Понял.

Падаю на кровать в спальне Миллз, а она садится сверху и опускает предплечья рядом с моей головой, сразу же примкнув губами к моим губам. Притягиваю её ближе, исследуя ладонями напряжённые упругие бедра. Моя рука скользит под самые короткие в мире шорты, оттягивая их в сторону, и Фрея выгибается, вжавшись в меня всем телом.

– Возьми ме…

Едва слышно начинает Фрея, но её прерывает доносящийся из прихожей женский голос, больше похожий на истошный крик.

– Фрея! Миллз! Мисс Миллз! Мисс Фрея Миллз! Ух ты, звучит-то как… А ведь звучит…

Фрея сильно жмурится, глубоко и шумно выдыхает, раздражённо закатывает глаза и слезает с меня, перевалившись на поверхность кровати. Закусываю губу, слабо улыбнувшись, и делаю вид, что готов подождать, пока она разберётся со своими пьяными подружками, но, если честно, я ещё с вечера на пределе. Разочарованно откидываюсь на спинку кровати, расставляю широко ноги. Фрея выходит в коридор, тихонько прикрыв дверь. Слышу заливистый женский смех вперемешку с осуждающим тоном Миллз и закрываю лицо ладонями.

И только сейчас понимаю, насколько сильно я на самом деле устал.

Устал сегодня, за последнюю неделю или вообще по жизни?

Чувствую свинцовую тяжесть в мышцах, поэтому стягиваю с себя футболку, переворачиваюсь набок, подкладываю руку под подушку и прикрываю глаза. Не знаю, сколько времени проходит, пока я пребываю в состоянии полусна, но я всё же слышу, сквозь пелену, как Фрея возвращается в комнату, тихо прошептав моё имя. Помню, как она обнимает меня, пристроившись сзади, и я наконец крепко и спокойно засыпаю.

Просыпаюсь из-за слышимых звуков двух женских голосов, переплетающихся вместе. Лениво смотрю в экран мобильного телефона и вижу пропущенные от мамы. Приподнимаюсь, тут же набираю её и прижимаю телефон плечом к уху, а на ходу беру футболку в руки.

– Виль, где ты? Ты не ночевал дома?

– Нет, – отвечаю сухо, хоть и хочу сказать маме многое. – Что-то случилось?

– У нас бранч с директорами филиала. Ты не забыл? – Проговариваю в голове всевозможные ругательства на немецком и беру телефон в руку, пока иду по направлению к выходу из спальни Миллз. – В двенадцать. Не опаздывай, пожалуйста.

– Да-да, помню: директора, филиал, двенадцать. И тебе доброе утро, мам, – с сарказмом в голосе произношу, почему-то моментально почувствовав за это вину. Облокачиваюсь на стену в коридоре, глубоко выдохнув, и прикрываю глаза.

– Доброе утро, дорогой. Прости, я просто… забегалась, – открываю глаза, устремив взгляд в шкаф в прихожей квартиры Миллз, и резко выпрямлюсь, оттолкнувшись от стены.

А мне не послышалось сейчас? Моя мама знает слово «прости»? А, может, Миллз была права? И мне правда стóит с ней поговорить? Пока я витаю в размышлениях, мама говорит что-то ещё, но я уже не слушаю и, на автомате попрощавшись с ней, сбрасываю звонок, продолжая так же задумчиво изучать глазами несчастный шкаф.

– Доброе утро, – слышу голос Фреи из кухни и поворачиваю голову в сторону звука.

– Доброе.

Мой взгляд плывёт от лица Фреи к лицу незнакомой мне девушки, которая, по всей видимости, и пришла совершенно внезапно сегодня ночью, а точнее, ближе к утру, и удивлялась тому, как замечательно фамилия Фреи подходит её имени.

– Здравствуйте, Вильям, – ехидно произносит соседка Фреи, а её глаза опускаются ниже по моему телу, и я только сейчас осознаю, что забыл надеть футболку, отвлечённый на разговор с мамой.

– Простите, я сейчас оденусь, – дёргаюсь под пристальным взглядом проницательных карих глаз, но не успеваю сделать ничего, как вновь слышу голос девушки.

– Прошу вас, не стóит. Только не это, – она приставляет ладонь к груди, изображая разбитое сердце. Фрея кидает на неё осуждающий взгляд. – Ну, чего? Я просто хочу получше разглядеть твоего парня. Трогать не буду, обещаю, – игриво добавляет девушка, заставляя Фрею злостно закатить глаза.

– Да не мой он парень, Лили, я же сказала, – Фрея переводит на меня сочувствующий взгляд и коротко улыбается. – Виль, не стой в проходе, присаживайся, – она указывает на место напротив Лили, и я сажусь за стол, так и не надев на себя футболку. – Повторю свой вчерашний вопрос: чай, кофе, а, может быть, Ирландский кофе?

– Это тот, который с виски? – выгибаю бровь, мягко усмехнувшись, и Фрея кивает, закусив губу. – Нет, я же сказал, не буду больше никогда пить, – морщусь, ведь вспоминаю, к чему обычно приводит моё пьяное состояние (если что, ни к чему хорошему), и переключаю фокус внимания на Лили. – А вы, значит, живёте тут вместе?

– Да, мы соседки, – губы Лили образуют лёгкую улыбку. – Кстати, насчёт «никогда больше не пить». Я вот тоже всё время так говорю, говорю, но никогда почему-то не выполняю свои обещания.

– Потому что надо помнить о них, когда в очередной раз идёшь в клуб тусоваться, а не вспоминать о них уже наутро, – едко произносит Фрея и ставит перед Лили стакан воды, протягивая ей таблетку от головной боли.

– А пива у нас нет случайно? Холодненького.

Фрея закатывает глаза, я довольно улыбаюсь, а Лили, похоже, и хотела добиться такого эффекта.

– Это я так, для справки, вдруг Вильям захочет. – Фрея вскидывает бровь, скрестив руки на груди, и облокачивается на кухонный гарнитур. – Вообще, Фрея жуткая зануда, – Лили находит меня глазами, а мои губы расплываются в широкой улыбке.

– В смысле? – Миллз растерянно улыбается. – Я не…

– Да-да. Даже вот вчера, – Лили выпивает таблетку, закинув голову назад. – Я собралась в клуб. Потусоваться. Алкоголь, мальчики, танцы всю ночь напролёт. Ну, вы понимаете, да? – Киваю, закусив губу, и Лили продолжает: – А Фрея, видите ли, захотела поспать, – Лили разводит руками, и я, не сдержавшись, мягко усмехаюсь. – Но теперь я понимаю, почему она отказалась идти. Были планы поинтереснее, – взгляд Лили пропитывается игривостью, переместившись к лицу Фреи.

– Да, были планы выспаться, – саркастично бросает Фрея. – А это… было незапланированное мероприятие, – мы встречаемся глазами, и я нежно улыбаюсь.

– Слишком сексуальное незапланированное мероприятие.

Свожу брови к центру, разомкнув губы, и делаю один вздох. Губы Лили образуют кокетливую улыбку.

– Ты смущаешься? – Фрея делает шаг вперёд, внимательно разглядывая моё лицо, и я растерянно нахожу её глазами. – Боже, Лили, что ты с ним сделала?

– Я? Ничего. Он таким и был. Чудесным, – Лили не перестаёт подкатывать ко мне, и я отвожу взгляд вниз, бегая глазами по кухонной мебели.

– Она права вообще-то, – тихо произношу, продолжая рассматривать узоры на столе, и невольно начинаю обводить их пальцами. – Я такой. Скромный, прилежный, хороший мальчик, – наконец поднимаю взгляд к лицу Миллз, которое сейчас выражает слишком широкий спектр самых различных эмоций. – У меня и девушки-то никогда не было, – пытаюсь вложить в свой взгляд как можно больше жалостливости, но мои губы так и норовят расплыться в едкой, самодовольной ухмылке. – А женскую грудь я видел только один раз в сериале на StreamOnline[2], остальные разы глаза закрывал, слишком стыдно было, – всё же издевательски улыбаюсь, не сдержавшись, и Фрея ударяет меня по плечу. Хватаюсь за больное место, прижав руку к груди, и досадно вздыхаю. – Я открыл перед тобой душу. Почему ты поступаешь так со мной?

– Тебе надо было на пробы в мой драмкружок записываться, Раск, – Фрея возвращается на своё законное место, вновь облокотившись спиной на кухонный гарнитур.

– У тебя в команде уже есть один Вильям, – монотонно произношу, испепеляя Фрею холодным, пристальным взглядом. – Мне нужно на встречу. Я пойду, – резко встаю, отодвинув стул назад, и Лили приподнимается за мной. – Приятно было с вами познакомиться, – целую тыльную сторону ладони Лили, а она мягко улыбается.

– Взаимно. Вильям, не оставите свой номер телефона? Вдруг, я снова напьюсь, а позвонить будет некому. Все номера бывших я уже удалила сгоряча, к сожалению.

Довольно улыбаюсь, приятно удивившись, ведь столько женского внимания я не получал уже очень давно. Столько и сразу.

– Ну, я…

– Ли, ты прекратишь или нет? Хватит, – Фрея касается моего плеча и толкает меня к выходу. – Твои шутки уже выходят из-под контроля.

– Моя дорогая, какие же тут шутки, тут жизнь на кону. Моя личная жизнь. Вильям, заходите к нам ещё!

Фрея выталкивает меня в коридор и захлопывает за собой дверь. Глубоко рвано выдыхает, нервозно сложив руки на груди.

– Прости за неё. Она иногда… слишком активна. Особенно с похмелья. Но в обычном состоянии она замечательная. Правда, – Фрея встречается со мной взглядом.

– Она просто прелесть, – мягко улыбаюсь и опускаю руки вниз, шагнув Фрее навстречу. – Ты опять слишком много думаешь, Миллз, – дотрагиваюсь до выпавшей вперёд прядки длинных шелковистых кофейных локонов и заправляю её Фрее за ухо. – Иногда нужно не думать, а чувствовать, – едва слышно добавляю, продолжая смотреть ей в глаза.

– Я чувствую, что хочу пожелать тебе удачи на твоей бизнес-встрече.

– Пожелай.

– Удачи. – Мои губы образуют благодарную улыбку, а пальцы поглаживают кошачье ушко. – И ещё кое-что, – Фрея поднимается на носочки, приближается ко мне и оставляет нежный поцелуй на моей щеке. – Твой первый поцелуй, поздравляю, – шёпотом произносит Фрея, и я чувствую её горячее дыхание на своей коже. Мягко усмехаюсь, и она так же тихо добавляет: – Виль, я хотела сказать… – она отстраняется, взглянув мне в глаза, и я невольно хмурюсь, дёрнув скулами.

– Мне пора, – перебиваю её, почувствовав слишком много теплоты в одну секунду, и одним движением натягиваю на себя футболку. – А тебе удачи на репетиции. Зайду, может быть, – равнодушно бросаю и утыкаюсь взглядом в экран мобильного телефона.

– Да, спасибо, – резко отрезает Фрея, и я поджимаю губы. – Обязательно приходи. Придёшь посмотреть на свою любимую актрису?

Чувствую пренебрежение в её голосе, от которого мне в то же мгновение становится холодно. Было слишком тепло – теперь слишком холодно, разве не этого ты хотел, Раск?

– Да-да, – небрежно кидаю и вижу уведомление о пришедшем сообщении от той самой, которую мы с Фреей обсуждали буквально одно мгновение назад. – До встречи, Миллз, – одариваю недовольную Миллз официальной улыбкой, и она закрывает за мной дверь, громко ей хлопнув.

Глубоко вздыхаю и тут же опускаю взгляд в экран мобильного телефона, потому что вновь слышу звук уведомления.

Эмили: Виль, привет. Я всю ночь не могла уснуть, думала о тебе и о нашем свидании. Ты мне очень нравишься, поэтому, я хочу показать тебе серьёзность своих намерений.

Застываю на одном месте, разглядывая откровенное фото Эмили, которое она прислала мне как доказательство своих серьёзных намерений.

Впервые ощущаю себя так, как будто я действительно кому-то нужен. Нужен такой, какой есть. Без подтекстов, скрытых смыслов, когда тебе не нужно придумывать оправдания или искать доказательства наличия чувств. Когда они лежат тут, на поверхности: видные, ощутимые и такие желанные.

Только вот единственное, что меня теперь интересует: что на самом деле лучше – быть любимым или любить?

Говорят, что сложно найти человека, который будет отвечать тебе взаимностью – то бишь найти пересечение множеств «быть любимым» и «любить». Но что, если самая трудная задача – это не найти этого человека, а удержать его? Убедить в том, что ты – лучшее, что может с ним произойти?

А самое страшное в этой цепочке – это то, что может оказаться так, что ты в самом деле не тот, кто ему нужен, и он поймёт это раньше тебя. И всё по новой – разбитое сердце, неготовность начать новую страницу жизни, страх перед будущим. Сколько можно совершать одну и ту же ошибку? В этот раз я не намерен наступать на одни и те же грабли, вновь и вновь царапая голую кожу ступней о железные вилы непростительных промахов.

Я: Это слишком красиво. Незаконно красиво. И теперь я просто обязан пригласить тебя на ужин.

Глава 10. Ошибка десятая. Игры

Вильям

Мои пальцы обхватывают язычок молнии на её платье, и я медленно тяну его вниз. В гримёрной тихо, я слышу лишь тяжёлые вздохи и то, как отчаянно она пытается восстановить дыхание.

Хорошая девочка.

– Ты будешь меня слушаться, – едва слышно произношу, проводя тыльной стороной ладони по её обнажённой пояснице, и она выгибается, вытягивая руки вверх.

– Нет, – женский голос дрожит, отдавая лёгкой паникой, и я опускаю руку на её бедро, коснувшись большим пальцем внутренней стороны.

– Ты сама хочешь подчиниться, – моя ладонь поднимается вверх, задирая подол тяжёлого платья, и я слышу один сдавленный стон.

– Нет, – на выдохе произносит, продолжая играть со мной в игры.

Но я больше не играю.

– Ты мне врёшь, – шепчу ей на ухо, наклонившись, и прижимаюсь к ней сзади. – Знаешь, что я делаю с теми, кто мне врёт?

Её грудь касается шаткого стола, который в тот же миг издаёт скрипучий звук, и я, сжав запястья, вытягиваю её руки ещё выше над её головой.

– Знаю. Накажи меня за это.

Полчаса назад

– Хочется поблагодарить всех, кто присутствует на данный момент на этой сцене, – Скотт жестом показывает на выстроившуюся в ровный ряд команду Фреи. – Но, конечно же, отдельное спасибо заслуживает человек, благодаря которому наше сегодняшнее выступление оказалось настолько ошеломляющим. Само собой, это я и… – по залу пробегает короткая дорожка смешков, – мисс Фрея Миллз, – Скотт разворачивается, взглянув на Фрею, стоящую у самого края сцены. – Если бы не её настойчивость и стойкость характера, мы бы не добились такого успеха. Передаю слово режиссёру лучшего бестселлера.

– Скотт, ты преувеличиваешь, – Фрея забирает из рук Скотта микрофон и сдержанно улыбается. – Только настойчивость. – Мои губы образуют лёгкую улыбку, ведь я впервые вижу, как Миллз смущается. Очаровательно. – А если серьёзно, – Фрея поворачивается, взглянув на своих актёров, – это мне стóит поблагодарить всех вас за ваше упорство, работу и, наконец, за терпение, ведь вытерпеть мой скверный характер очень непросто, – она надменно улыбается, вызвав виноватые улыбки на лицах наивных студентов. Не верьте ей, это всё уловки. Характер у неё бомба, и она об этом тоже знает. – И спасибо всем, кто пришёл посмотреть на сие творение в действии.

Фрея разворачивается, заведя руку за спину, и кидает небрежный взгляд в зал. Её глаза плавно плывут по заинтересованным лицам зрителей, пока не находят меня. Не двигаюсь, испепеляя её пристальным взглядом, не моргаю, и Фрея делает один судорожный вздох, разомкнув губы.

– Да, да, спасибо всем, – она дёргается, поправив волосы, а я улыбаюсь одним уголком губ. – И… и ещё особую благодарность я лично хочу выказать Вильяму… – Фрея вновь поворачивается к своей команде, на мгновение замолкнув. – Вильяму Уолкеру. – Уолкер мягко улыбается, прожигая Фрею заботливым взглядом. – Мистер Уолкер, вы невероятно талантливы, и… и просто невероятны. – Уолкер опускает голову вниз, смущённо улыбнувшись. – И я бы хотела… – Фрея прерывается, закусив губу, и привлекает внимательные и голодные взгляды всех присутствующих своим неоднозначным поведением. – Хотела бы дать вам слово.

На мгновение в моей голове возникает мысль о том, что Миллз, видимо, хотела бы дать Уолкеру не только слово, но я рад, что услышал именно эту часть её желаний.

– Само собой, мисс Миллз, спасибо, – Уолкер берёт из рук Фреи микрофон, случайно накрыв своей ладонью её. – То, что говорит про меня Фрея, – это правда лишь наполовину. Я действительно невероятно талантлив, но… – Уолкер нежно улыбается, кинув взгляд в зал, по которому вновь проскальзывает дорожка из коротких смешков. – Но… – он находит глазами Фрею, – что касается второй части… Это скорее относится к вам, мисс Миллз, – обворожительный засранец понижает свой и так безупречный голос, перейдя на мягкий бас, который заставляет пробежаться неловкой дрожи даже по моим грубым коленкам.

Грёбанный австриец с голосом греческого бога вокала. Теперь буду называть его Вокалитус.

– Я… боже, – Фрея прикрывает лицо ладонями, и через мгновение зрительный зал наполняется бурными аплодисментами, сливающимися с чьими-то возгласами. Раздражённо закатываю глаза, скрестив руки на груди. – Теперь вы понимаете, о чём я? – Фрея пожимает плечами, растерянно улыбнувшись, а Вокалитус мягко усмехается. – Вильям, спасибо вам за всё. За участие и за… в общем, за всё, – её руки нерешительно обвивают божественную шею, и Фрея примыкает к Вокалитусу всем телом.

– Это вам спасибо.

Ладони Уолкера остаются на лопатках Фреи, не спускаясь ниже, и у меня возникает ощущение, что он раньше никогда не обнимался с женщиной, с которой хотел бы заняться сексом.

У вас там, что, в совете богов совсем нет хорошеньких?

– Прекрасная они пара, правда?

Вылетаю из размышлений на женский голос и поворачиваю голову в сторону звука. Вижу нашу с Фреей одногруппницу, которая устроилась рядом со мной, и наблюдает с особой трепетностью за тем, что происходит сейчас на сцене.

– Да, замечательная, – небрежно бросаю, быстро вернувшись глазами к сладкой парочке.

– Ещё раз всем спасибо за то, что нашли время посетить это мероприятие, – Фрея берёт за руку Вокалитуса и Скотта, а они по цепочке цепляются за других и кланяются одновременно.

В зале ещё раз звучат аплодисменты. Люди потихоньку начинают расходиться, но некоторые подходят к Фрее, пожимая ей руку и нашёптывая разные приятные слова. По крайней мере, я думаю, что приятные, я ведь не слышу: я стою далеко, наблюдаю за ней почти через весь зал и вижу только её довольную мордочку и улыбающегося голливудской улыбкой Вокалитуса рядом.

– Спасибо, спасибо вам огромное, – Фрея жмёт руку своему очередному фанату, а я подхожу ближе. – Но я бы хотела поговорить с мистером Уолкером наедине. Вы же не против? – она очень мягко намекает людям, чтобы они оставили её в покое, и они отходят в сторону, а я наоборот делаю широкий шаг ей навстречу. – Вам нужно отдельно повторить, мистер Паульсен?

– Повтори, – удовлетворённо ухмыляюсь, заметив боковым зрением, что карие глаза Вокалитуса пристально меня изучают.

– Мистер Паульсен, свалите, пожалуйста. – Не выдерживаю, и мои губы растягиваются в довольной улыбке, заставляя Фрею в ту же секунду раздражённо закатить глаза, но при этом нежно улыбнуться. – У меня важный разговор с мистером Уолкером.

– А у меня – с тобой, – шагаю ещё вперёд, оттесняя Уолкера куда-то в сторону, и тут же слышу недовольный хрип. – Поэтому, я предлагаю свалить вам, мистер Уолкер, – лениво поворачиваю голову, кинув небрежный взгляд на Вокалитуса, а он лишь вскидывает брови. – Прошу вас по-хорошему.

– Это угроза?

– А вы как думаете?

– Так, хватит, – нашу с Вокалитусом борьбу прерывает Фрея, внезапно ворвавшаяся в диалог. – Виль, не начинай.

– Это ты сейчас к кому обращаешься? – нагло улыбаюсь, просунув ладони в карманы брюк.

– Фрея, я могу подождать тебя у выхода. Очевидно, что мистеру Раску нужна хоть какая-то победа, поэтому, он так отчаянно сейчас со мной борется.

Уолкер, оказавшийся богом не только вокала, но ещё и психологии, одним уверенным движением наклоняется к Фрее. Его губы касаются её щеки, заставляя меня рвано выдохнуть.

– Я готов отступить. Мне не нужно самоутверждаться за счёт других.

– А ты типа всё обо мне знаешь, да, Уолкер? – чувствую себя пацаном с района, участвующим в очередной разборке. – Ты ни черта обо мне не знаешь.

– Обычно я делаю выводы по поведению людей. Твоё поведение очень красноречиво. Ведёшь себя как ребёнок.

Мы с Вокалитусом испепеляем друг друга глазами, отчаянно сцепившись взглядами. Фрея мягко дотрагивается до предплечья Уолкера, слегка его сжав.

– Виль… подожди меня у выхода.

Виль.

Говорит это так же мягко и тихо, как две недели назад, когда ещё обращалась ко мне, уснувшем в её спальне.

– Ты забыл упомянуть, что делаешь поспешные выводы. Это довольно глупо. Но я, знаешь ли, не удивлён вовсе. Гитаристы обычно не отличаются блестящим умом. – Уолкер делает рывок в мою сторону, и я машинально откидываюсь назад, окинув его надменным взглядом.

– Раск, ты перегибаешь. Что с тобой сегодня?

Детка, я и сам не знаю.

– Фрея, не переживай. Похоже, мистер Паульсен впервые осознал, чего на самом деле лишился, – Уолкер долго вглядывается в мои глаза, и я не замечаю в его взгляде ни капли гнева, а лишь мягкое сочувствие. – А точнее, кого.

Опускаю голову вниз, тяжело вздыхаю и скептически приподнимаю брови, как будто не понимаю, о чём говорит этот идеальный мужчина.

Он талантлив, красив, как бог, поёт, играет на гитаре, выше меня на два сантиметра, а теперь я узнаю, что он ещё и умён, и, похоже, помимо уроков вокала параллельно брал уроки по психологии, изучая линию поведения всяких немецких ловеласов.

И во что я только ввязываюсь? Он чёртов идеал. И даже я это вижу.

Фрея ничего не отвечает, коротко глянув на меня. Уолкер берёт гитару со стула и медленным шагом спускается со сцены, направляясь к выходу.

– Я тебя внимательно слушаю, – недовольно произносит Фрея и скрещивает руки на груди.

– Уже переспала с ним за эти мучительные две недели, что мы с тобой не виделись?

– А ты уже переспал с Эмили за эти мучительные две недели, что мы с тобой не виделись?

– Нет. А что, ты ревнуешь? – самодовольно ухмыляюсь.

– А ты? – Фрея нежно улыбается.

– Тебе правда нравится этот клоун? – упорно игнорирую её вопрос, переключив фокус внимания на Уолкера.

– Хм, – Фрея прищуривается, мягко усмехнувшись. – Похоже, «этот клоун» всё же был прав насчёт тебя.

– Правда так думаешь?

– А что, он разве неправ?

– Неправ.

– Ну, хорошо, – Фрея натягивает улыбку, опустив голову вниз. – Это всё, что ты хотел сказать?

– Знаешь, мне кажется, что ты кидаешься на первого встречного.

– Прости?

– Такое ощущение, что ты настолько отчаялась, что решила дать ему только потому, что тебе нравится его творчество.

– Раск, ты нарываешься, – с лёгкой угрозой в голосе проговаривает Фрея, а огонь в моей груди разгорается только сильнее.

– Разве я неправ, детка? – делаю шаг к ней, сократив дистанцию между нами до опасного расстояния. – Я был последним мужчиной, который посетил твою спальню за эти две недели. И теперь ты хочешь заполнить пустоту, образовавшуюся в твоём сердце, после прекращения нашего с тобой привилегированного взаимодействия. И не только в сердце, – едко улыбаюсь, скользнув взглядом на её грудь, и она тут же приподнимается из-за резкого вздоха.

– А теперь послушай меня, Раск. – Боже, обожаю этот тон. Я даже завёлся. Слушаю. Внимательно. – Я всё-таки считаю, что Вильям был прав, и тогда ты хотел прогнать его, чтобы почувствовать себя лучше. Теперь же ты хочешь, чтобы я страдала без тебя, мучалась, в то время как ты будешь развлекаться там со своей первокурсницей, – слышу в голосе Фреи нотки пренебрежения, и мои губы расплываются в мягкой улыбке. – Но позволь мне тебя разочаровать. Мир. Не. Крутится. Вокруг. Тебя. Самовлюблённый ты придурок, – Фрея выделяет каждое слово интонацией. – Понял?

– Понял, – склоняю голову набок, и мои глаза медленно возвращаются к её. – Понял, чего я безумно хочу прямо сейчас.

– Наконец оставить меня в покое? – Фрея высокомерно улыбается, но дыхание её все равно сбивается, что, конечно же, не ускользает от моего внимания.

– Понял, что безумно хочу, чтобы ты прямо сейчас взяла мой член в рот, – почти шёпотом произношу, наслаждаясь тем, как Фрея моментально теряет самообладание: шумно выдыхает, приоткрыв губы, и нервозно сглатывает. – Не переживай, я тебе помогу. Не буду слишком грубым, – добавляю ещё тише.

– Раск, да что ты… что ты себе… – Фрея запинается и закусывает нижнюю губу. – Мало ли чего ты хочешь вообще, – её уверенность распыляется вместе с надменностью, которая буквально секунду назад наполняла тон её голоса до краёв. – Мне… меня ждут.

– Ты ведь сама этого хочешь, – дотрагиваюсь до её плеч, и она вздрагивает. – А Уолкер тебя не заводит.

– С чего ты взял? Ты не можешь этого знать.

– Точно так же, как вы с Уолкером не можете знать, чего на самом деле хочу я, – сжимаю пальцы на плечах Фреи, и она делает ещё один глубокий вздох. – Играете тут в психологов. Фрея, я ведь не дурак. И не самоутверждаюсь за счёт других. Ты же знаешь.

На мгновение чувствую, что Фрея всё же со мной согласна, потому что взгляд зелёных глаз выдаёт все её тайны, но она быстро отводит его в сторону.

– Допустим, – Фрея делает шаг назад, выпутавшись из моих рук. – И чего ты хочешь? Конечно же, помимо того, чтобы я взяла твой член в рот, – непринуждённо добавляет, будто бы буквально минуту назад не растерялась от построения мною такого предложения. Вот это я понимаю: выдержка.

– О, это далеко не единственное, чего я на самом деле хочу, – опускаю руки в карманы брюк и выпрямляюсь, растянув губы в лёгкой улыбке. – Хочу наконец наказать тебя за твой острый язык.

– Всё-таки не избавился ещё от своих комплексов, да? – издевательски произносит Фрея и склоняет голову набок.

– У меня их никогда не было, – резко отрезаю. – Что ж, кажется, мы оба нашли возможных партнёров для романтических отношений, что означает окончание нашего взаимовыгодного сотрудничества. Поэтому, у меня к тебе финальное предложение.

– Какое?

– Прощальный секс. – Фрея небрежно усмехается, широко улыбнувшись. – Что? – удивлённо вскидываю брови, ведь вовсе не ожидал такой реакции.

– Звучит так, как будто мы расстаёмся, – Фрея мягко улыбается. – «Я хочу запомнить всё самое лучшее, что между нами было. Подари мне прощальный секс. Я буду помнить его целую вечность…», – Фрея театрально закидывает голову назад, прикрыв глаза, и приставляет ладонь ко лбу, а я тяжело вздыхаю.

– Прощальный секс со мной ты точно запомнишь надолго.

Встречаюсь взглядом с дерзкой Миллз, первым составленным предложением которой, по всей видимости, было: «Я люблю стебаться».

– Снова напыщенная самоуверенность?

– Лишь констатация факта. – Фрея улыбается так, как будто не верит мне, и я тут же добавляю: – Я собираюсь показать тебе, что значит прощальный секс по методике Вильяма Раска Паульсена.

– Как всё серьёзно. И когда ты собираешься это сделать?

– Прямо сейчас.

Глава 11. Ошибка одиннадцатая. Непринятие чувств

Фрея

– Прямо сейчас.

Скептически поднимаю брови и начинаю рассматривать Вильяма так, как будто он сказал какую-то глупость. Пусть понервничает.

– Я не могу сейчас. Меня ждёт Вильям, – делаю попытку обойти его, но он шагает в сторону, преграждая мне путь. – Что? Не пустишь меня?

– Только не ври мне, что не хочешь меня, – Раск смотрит на меня сверху вниз, и я закидываю голову назад.

– Я тебя не хочу, – тихо произношу и продолжительно вздыхаю, заметив, как его дыхание сбивается в эту же секунду.

– Врёшь? – так же тихо спрашивает Вильям, не двигаясь.

– Да…

Он резко опускает ладони на мою шею, притянув меня к себе, и касается моих губ своими, тут же раздвинув их языком. Начинаю задыхаться, вновь столкнувшись с пылом Раска, и судорожно хватаю воздух грудью. Его руки скользят по моей спине, а тело предательски реагирует на каждое его грёбанное прикосновение.

Почти уверена, что мысли Вильяма забиты сейчас чем-то вроде: «Я так и думал, что ты меня хочешь», ну, или что-то в этом роде. Начинаю чувствовать неимоверную злость, в то же самое время и дикое желание подчиниться ему прямо сейчас, но я ведь сильная и независимая женщина, меня просто так не взять. Пусть думает, что я не против того, что он предложил, а не хочу этого, мечтая об этом бессонными ночами.

– Прекрати, – отталкиваю его от себя, коснувшись ладонями его груди. Пренебрежительно закатываю глаза, делая вид, что мне всё равно. Отворачиваюсь и делаю шаг в сторону.

– Подожди, – Вильям пытается взять меня за руку, и я замираю на месте. – Нужно сказать тебе кое-что важное.

Встречаюсь с ним взглядом, тяжело выдыхаю, пристально рассматривая голубые глаза, пылающие от возбуждения и заинтересованности. Похоже, он замечает моё взволнованное состояние, поэтому нарочно тянет время, выжидая паузу, подогревая мой интерес ещё сильнее.

– Я ещё не наказал тебя за то, что ты мне врёшь.

С моих губ срывается отчаянный вздох. Снова не справляюсь с Раском, в очередной раз потешая его самолюбие. Он небрежно ухмыляется, довольный моей реакцией на свои провокационные речи. Не справляюсь с ним действительно или просто хочу не справляться?

– И кажется, ты вовсе не против… – Вильям успевает лишь самодовольно улыбнуться, прежде чем я притягиваю его к себе, неаккуратно обвив его шею руками.

– Да замолчи ты…

Целую его и шагаю назад, за кулисы. Вильям прижимает меня к себе, резко опустив ладони на мою поясницу. Как же мне этого не хватало.

– Согласна поиграть? – Раск проводит руками по моей талии, спускаясь вниз.

Я присаживаюсь на край стола. На край того самого стола, на котором у нас с Вильямом был первый секс.

Как символично. Первый и последний секс на этом столе.

– Что я должна делать?

Губы Раска расплываются в победной улыбке, а мне хочется в то же мгновение с ненавистью закатить глаза, но я лишь покорно смотрю на него и невинно улыбаюсь.

Сила в умении проявить слабость, дорогие мои.

– Слушаться меня.

Вильям заправляет прядку волос мне за ухо, и это могло бы быть довольно милым жестом, но не сейчас. Сейчас его взгляд холодный, но в то же время пылающий от желания услышать от меня что-то типа: «Да, мой господин, я буду вас слушаться».