Друзья (СИ)

Глава 11

Арсений так и не понял, что же случилось. Почему они с Аней вдруг так отдалились? Они и раньше бывало, ссорились, но в этот раз все было по-другому, как-то иначе. С того самого дня Аня больше не приходит, ссылаясь на страшную занятость по учебе. И это длится уже почти два месяца. Два долгих месяца, когда они и не общаются толком. Два месяца холодных, пустых и коротких телефонных разговоров, после которых у него ощущение, что он навязывается. Два месяца постоянных мыслей о милой рыжей девчонке, по которой он дико, просто до ужаса скучает.

За это время он понял одну простую вещь — он любит Аню. Вот так просто. Любит. Не как подругу или сестру, а как девушку. Прекрасную, добрую, нежную, талантливую и чертовски сексуальную девушку. И он не помнит, когда это случилось. Может, совсем недавно, когда как всегда ждал ее Может, даже еще в детстве, когда она была совсем малышкой, просто он не понимал этих чувств. А потом привык, научился жить с ними. На самом деле совсем не важно, когда он ее полюбил, важно, что она, кажется, совсем не хочет его любви. Он ей стал совсем не нужен. Случилось страшное — они вдруг стали чужими. И все эти годы их знакомства по какой-то нелепой причине вдруг перестали что-то значить для нее.

Один, два, три…

Он считает гудки в ожидании ответа.

Четыре, пять, шесть…

Она ведь часто забывает телефон, а потом долго ищет. Рассеянная, как персонаж детского стихотворения.

Десять, одиннадцать, двенадцать…

Все еще терпеливо ждет ответа. И наверное, лучше поехать к ней домой, но в последний раз ее там не оказалось — то практика, то свидание.

Семнадцать, восемнадцать…

И долгожданное звонкое «привет!» на секунду вышибает воздух из легких. Он так рад ее слышать. Так скучал по этому нежному голосу. По ней.

— Привет, Анюта! — он говорит быстро, словно боится, что она сейчас бросит трубку. На фоне играет веселая музыка и слышны голоса. «Опять гуляет с этим мажором» мрачно думает Арсений. — Как дела?

— Все хорошо. — Голос у нее спокойный и ровный. — А… как у тебя?

— Тоже… Вот позвонил, хотел узнать, как ты. А то у тебя в последнее время вечно нет времени, чтобы встретиться с лучшим другом.

В трубке на несколько долгих секунд повисает тишина, словно она решает, стоит ли вообще с ним разговаривать. А может, чувствует вину. Он надеется на последнее.

— Ты прав, совершенно нет времени. То сессия, то практика. Приходится много работать.

И снова эта тишина. Ощущение, что она разговаривает с каким-то малознакомым человеком. Когда дежурные фразы сказаны и наступает неловкость.

— Ну что ж, не буду мешать.

Нажимает отбой и хочет запустить телефоном в стену. Но просто с силой сжимает его в руке. Что происходит? Как ему ее вернуть?

Да еще и дома находиться тяжело. Квартира буквально наполнена воспоминаниями о ней. Куда бы он не посмотрел, каждая деталь, каждая мелочь напоминала о девушке, чей звонкий смех звенел тут совсем недавно. Он даже представил, как она сидит на этом самом диване, как всегда сложив стройные ножки по-турецки, или поджав их под себя, и читает книгу. Или вот она готовит ему ужин, что-то напевая себе поднос и слегка пританцовывая. Как будто кто-то записал видео с ней в главной роли и теперь беспрестанно прокручивал у него в голове.

Есть не хотелось. Сон не шел. Зато на работе удалось, наконец, перелопатить горы, отложенной на потом макулатуры, объемными стопками пыливщиеся в углу кабинета. Он за эти два месяца побил все рекорды личной эффективности и перевыполнил план по привлечению клиентов почти в два раза. Его хвалило руководство, а коллеги — такие же менеджеры, как и он, с улыбкой на лицах и завистью в глазах поздравляли и похлопывали по плечу. Некоторые спрашивали, как ему все удается. На что он только отшучивался или загадочно улыбался. Не говорить же, что все из-за того, что у него в личной жизни провал размером с Мариинскую впадину. Никому не интересно.

— Арсений, зайди ко мне. — Попросил после еженедельного собрания директор.

Молодой человек вошел в большой светлый кабинет, расположенный на десятом этаже бизнес-центра. Виталий Алексеевич стоял лицом к окну, но обернулся, как только дверь за ним закрылась.

— Арсений, ты же знаешь, что мы открываем филиал во втором по величине городе области?

Конечно, он знал. В офисе об этом не говорил только ленивый. Банк достаточно новый, а это открытие планировалось около года.

— А ты в последнее время очень хорошо себя показал.

Парень пока не понимал к чему он клонит, но согласно кивнул. На всякий случай.

— Нам нужны такие энергичные, молодые, целеустремленные. Так вот, я к чему. Поедешь туда, наладишь там все, а там и повышение получишь и прибавку к зарплате, и премию. Командировка сроком на полгода-год. Ну, что скажешь?

Виталий Алексеевич, мужчина среднего возраста с наметившимся брюшком и небольшой залысиной, с ожиданием смотрел на Арсения. А у него в голове сейчас творилась полнейшая неразбериха.

— Неожиданно. — Сказал осторожно. Отказаться от такого щедрого предложения может только дурак, но и спешить не хотелось.

— Согласен. Но и предложение заманчивое.

Виталию Алексеевичу искренне нравился Морозов. Толковый. Чем-то он напоминал ему его самого двадцатилетней давности. Наверное, уверенностью во взгляде.

— Давай так, ты подумай до конца недели. Хорошо все взвесь, а мне в пятницу утром дай ответ.

— Хорошо. До свиданья.

Покидая кабинет начальства, Арсений все больше склонялся к мысли, что поехать действительно стоит. Во-первых, продвижение по карьере. Во-вторых, и это, наверное, главное — он отвлечется. Может за это время все у него и наладится.

Ее ломало. Сильно. Как от длительной изнуряющей болезни. По сути, ее любовь к Арсению ничем иным, кроме как болезнью и не назовешь. А она так устала! Устала болеть им. Когда уже наступит долгожданное выздоровление?

Порой ей хотелось просто наплевать на свое решение и вернуть все, как было прежде. Ну и пусть она только друг, пусть. А потом она все же вспоминала, что ничего хорошего из этого не выйдет — ну не получается у нее дружить, слишком больно находиться рядом. И так же больно быть вдали. Днем ей везде мерещился Арсений, ночью он ей снился. А эти его звонки! Боже, да она из последних сил разговаривала с ним так холодно, а потом ночами ревела в подушку, хоть и обещала себе этого не делать. Как и многое другое. Например, не есть столько чипсов и сладостей, а потом ела. Ага, стыдилась и лопала за обе щеки. Или ложиться спать хотя бы в двенадцать, а голова касалась подушки не раньше трех ночи, и потом она, не выспавшаяся, снова себе обещала сегодня лечь пораньше. И снова не выполняла. Да сколько всего она себе обещала и не выполняла! Но это все такие мелочи по сравнению с обещанием разлюбить, или полюбить кого-то другого. Может у нее поэтому и не получается этого сделать, потому что она такая безответственная?

За эти пару месяцев у нее так и не проснулось к Роме никаких теплых чувств, кроме легкой симпатии. Ей, конечно, приятно с ним целоваться, приятно, когда он ее обнимает. Ей льстит, что такой парень, как он проводит все свободное время с ней и считает ее красивой. Ей интересно с ним общаться, но… она поступает с ним даже еще хуже, чем Арсений, потому что дает ему ложные надежды, прекрасно зная, что нравится ему. Рома прекрасный парень. Ей даже жаль, что она не может в него влюбиться. Да для кого-то он же просто принц из сказки — красивый, богатый, умный, а она у кого-то отбирает мечту.

И что ей делать?