Дух человечества. От расцвета до заката

Собаки

Ещё в каменном веке, примерно 8 тысяч лет назад, приручил и одомашнил человек волка, и постепенно, с веками благотворного для обоих сотрудничества, превратился волк в собаку. Человек и собака вместе успешно охотились на диких зверей, вместе добывали себе еду, вместе спали, и собака охраняла сон человека. Люди того далекого времени были сильные, свирепые и своей яростью не уступали волко-собаке. Десятки людей племени, вооруженные каменными топорами, копьями и пращами вместе с собаками уже представляли грозную силу и могли нападать на крупных и опасных зверей, а также обороняться от свирепых хищников. И поныне люди охотятся с собаками, где они незаменимые помощники.

С появлением домашнего скота и земледелия собаки стали охранять стада и посевы от набегов диких зверей, защищая имущество человека. За это их крепко не любят тигры, львы, леопарды и волки, они при случае жестоко расправляются с собаками.

Издревле собак использовали и на войне. В Малой Азии у хеттов и в Ассирии были специально выращены сильные догообразные собаки, которые одетые в железный панцирь с шипами, участвовали в сражениях. У Александра Македонского и Ганнибала имелись воинские подразделения собак. Парфяне использовали страшных псов-убийц. Каждый такой пес мог справиться с вооруженным пехотинцем или всадником, несколько – с боевым слоном. В Индии собаки шли в бой с горящими факелами, укрепленными на спине. В XII–XIII веках английские короли широко использовали собак в борьбе с шотландцами; граф Эссекс, отправляясь на борьбу с ирландцами, взял собачье «войско» из 800 собак. Собаки помогали испанцам покорять коренных жителей Америки, а затем помогали плантаторам отыскивать беглых негров-рабов.

Во время второй мировой войны русские использовали собак против немецких танков. Их голодными приучали бросаться под танк, куда ложили еду, а затем на фронте прикрепляли к телу взрывчатку и торчащий стержень взрывателя на спине. Голодная собака бросалась под наступающий немецкий танк, полагая, что там припасли кусок мяса, и, взрывая танк, сама разлеталась в клочья. Из донесения командующего 30-й армии генерал-лейтенант Лелюшенко от 14 марта 1942 года узнаем, что: «В период разгрома немцев под Москвой пущенные в атаку танки противника были обращены в бегство собаками истребительного отряда. Противник боится противотанковых собак и специально за ними охотится».

Человек, сотрудничая с собакой, обеспечил ей жизнь собачью, посадив на железную цепь, шил из кожи собак теплые унты, шапки и спальные мешки, потрошил её в научных исследованиях, а в голодное время съедал без остатка, и таким образом собака спасала жизнь человека.

Сейчас собак используют для охраны имущества и заключенных, для поисков преступников, полезных ископаемых, самолетов, потерпевших аварию, людей, погребенных снежной лавиной; для обнаружения наркотиков, взрывчатых веществ и утечки в газопроводах; для спасения людей во время пожаров и тонущих в воде. Но основную роль помощника человека в борьбе за выживание они утратили. Собаки летали в космос на спутниках прежде человека. Многие содержат собак из любви к животным, для утешения и забавы, а на улицах городов бегают за самкой стаи бездомных кобелей и бессовестно сношаются где попало, попирая воспитательную мораль человека.

Лошади

Более десяти тысяч лет назад человек приручил дикую лошадь, и на протяжении всего этого времени она служила ему и кормилицей, и транспортом, и помощником в сражении с врагами. Человек соединил свою хищную природу и свой разум с силой и скоростью этого могучего животного, что немало способствовало его процветанию и размножению.

В Азии и Европе кочевые племена разводили огромные табуны лошадей. Все богатство вождя и племени было в лошадях. Богатые скотоводы кочевых народов владели стадами, в которых насчитывалось до 10 тысяч лошадей. Они их доили и пили кумыс, ели в вареном, жареном и сыром виде; из шкур делали одежду, обувь и жилища – юрты, хвосты привязывали к копьям и пикам для украшения, а сухой лошадиный помет жгли в кострах для согревания.

Человек оседлал лошадь, то есть надел на неё седло, чтобы удобнее было ездить, к седлу привязал стремена, чтобы упираться ногами, а на морду надел узду и засунул ей в рот железное удило, чтобы управлять, раздирая губы. Так и ездил на лошади тысячи лет, нахлестывая ее кнутом и всаживая в бока острые шпоры, чтобы быстрей бежала. И стал человек на лошади как единое целое, как один зверь, который с гиканьем несется по полю, потрясая копьем и метая стрелы. Очень впечатляет!

Когда конквистадоры в XVI веке появились в Америке, то индейцы были в ужасе от такого соединенного вида человеко-зверя, поскольку лошадей они никогда не видели. Но быстро поняли преимущество и стали воровать лошадей у бледнолицых, разводить их, а одичавшие лошади превратились в мустангов и стали носиться табунами по бескрайним прериям Америки.

Совершенствуя дальше свои взаимоотношения с лошадью, человек надел ей на шею хомут и оглоблями прикрепил к хомуту тележку с колесами, а зимой – сани и стала лошадь возить кареты с людьми, телегу и сани с поклажей, и стал человек все силы на земле измерять в лошадиных силах. Так, если автомобиль мощностью в 100 лошадиных сил, то это, стало быть, приравнивается к 100 лошадям, что, конечно, очень глупо, но зато почетно для лошади.

Незаменимой лошадь стала для войн и сражений между людьми. В Азии для этого выращивали сухих, высоких и стройных лошадей, славящихся своей скоростью бега, а в Европе рыцари вывели себе породы мощных лошадей, одели их, как и себя, в железную броню и превратились в живой, сокрушительный танк. И начались сражения сотен тысяч людей и лошадей, от топота которых содрогалось земля. Таким образом, человек вовлек лошадь в собственные войны, они возили и орудия, снаряжение и питание для солдат и вообще стали незаменимыми в делах человечества, вплоть до сексуальных домогательств мужчин.

Тысячи лет лошади тянули деревянную соху и железный плуг, вспахивая землю для прокормления людей, а в последнее время участвовали также и в техническом оснащении человечества. Первые железные дороги в Англии, Германии, Франции были конными. Вагон на рельсах вначале тянул не паровоз, а лошади. Даже «царская» железная дорога между Петербургом и Царским Селом, открытая в 1836 году, в течение полутора лет использовала лошадей, а паровики, то есть паровозы цеплялись только по праздникам. Внутри городов трамвай долго ещё таскали лошади, так называемая знаменитая «конка». Использовали лошадей и под землей, в шахтах, где они возили вагонетки с рудой и углем, а также как двигатель для подъема воды из глубоких колодцев.

Человек любил лошадь, он её кормил овсом, чистил, мыл, украшал гриву лентами, подбивал ей копыта железными подковами, чтобы не стерла ноги; лечил, когда заболеет, и заботливо накрывал попоной, чтобы не простыла, когда вспотеет. Человек обращался с лошадью как с лучшим другом и помощником, ну, а когда она заупрямится, лупил её кнутом, палкой или оглоблей, те есть, воспитывал, чтобы знала кто все-таки хозяин. Так веками, душа в душу сосуществовали люди и лошади, пока не появились бездушные машины и вонючие трактора. В 1913 году на планете было около 100 млн. лошадей, сейчас их используют, в основном, для спорта.

Верблюды

Издревле человек приручил, одомашнил и использует верблюдов. В Египте найдена небольшая скульптура вьюченного верблюда, которой более 5 тысяч лет. И сегодня в мире живет около 15 млн. «кораблей пустыни». Верблюды неприхотливы и довольствуются растительностью, которая несъедобна для других животных: они охотно жуют побеги, утыканные шипами, которые, если на них наступить, свободно проткнут подошву сапога. В верблюжьем желудке не перевариваются разве только гвозди. «Корабль пустыни» может прожить без воды 45 дней. Стопы их ног защищены мозолистыми подушками, они предохраняют ноги от ожогов на раскаленной солнцем почве и от травм об острые камни. Благодаря всем этим качествам верблюды были веками незаменимы людям, живших в жарких, пустынных местах Азии и Северной Африки.

Человек оседлал верблюдов и до сих пор ездит на них, использует для перевозки грузов, так как верблюд может нести половину собственного веса, а самые сильные – столько же, сколько весят сами – 700 кг. Их доили и ели, а шерсть и кожа шла на различные изделия. Таким образом, для некоторых народов Азии и Африки верблюды тысячи лет были кормильцами и благодетелями, без которых эти народы навряд ли смогли бы выжить.

Использовали верблюдов и в сражениях. За войском персидского царя Кира следовал караван верблюдов, груженных водой и хлебом. Перед сражением с войсками лидийского царя Креза Кир приказал освободить верблюдов, посадить на них всадников с оружием и пустить впереди пешего войска, зная, что у лидийцев сильная конница, а лошади боятся верблюдов и не выносят их запаха. Так и вышло. Лишь только верблюды с фырканьем приблизились к лидийской коннице, лошади, завидя их и, почуяв невыносимый запах, повернули назад, не подчиняясь всадникам, и смешали ряды лидийского войска, чем немало способствовали победе Кира.

Пишут, что Александр Македонский, встретив индийское войско на слонах, приказал привязать к хвостам верблюдов пучки соломы, поджечь их и пустить на слонов. Верблюды с пылающими хвостами с ревом бросились бежать в сторону слонов. А слоны, завидя такое горящее страшилище, бросились назад, смяли индийское войско, обеспечив Александру победу в сражении.

Во время второй мировой войны 350 верблюдов мобилизовали в Красную Армию в период боев под Сталинградом. Они тягали пушки и различный фронтовой груз. Большинство из них погибли, обеспечивая победу, а верблюд Яшка дошел до Берлина.

Так тысячи лет служили и продолжают служить человеку верблюды, во всех его домашних, хищных и коварных делах.

Слоны

В Индии ещё шесть тысяч лет назад слонов отлавливали, обучали, ломая их волю, и заставляли работать на людей. Они до сих пор широко используются в странах Индокитая. Слон экономичнее трактора, в особенности на лесоповале, там, где деревья вырубают не все подряд, а выборочно. Они выносят бревна, толкают их лбом, тащат волоком сквозь джунгли до ближайшей дороги. Бирманский журнал «Форвард» назвал слона «универсальной машиной, заменяющей тягач и бульдозер, автопогрузчик и укладчик».

Слоны издревле использовались на войне как живые танки. Первыми начали использовать слонов в боевых целях в Индии, затем финикийцы в Северной Африке. Участвовали они в карфагенской армии Ганнибала. У Александра Македонского «служили» 200 слонов, доставшихся в битвах с индусами. Чтобы слоны не боялись людей и огня, им перед боем давали пиво или вино. Иногда против слонов использовали свиней, визга которых они боятся. Свиней в это время кололи или жгли, чтобы они громче верещали. В последний раз слонов «призывали» в армию в Бирме во время второй мировой войны для перевозки военных грузов.

Человек одомашнил для еды и других своих нужд много животных: дикого тура, что превратились в коров и быков, овец, коз и свиней, кур и гусей, буйволов в Африке и Азии, оленей на Севере, лам в Южной Америке, яков в Тибете.

Дикую кошку человек одомашнил и использовал для борьбы с мышами и крысами, которые воровали у него еду. В 1943 году, когда в блокаде Ленинграда появилась брешь, в город срочно направили не только оружие и продовольствие, но и четыре вагона голодных, тощих кошек, чтобы ловить мышей на складах.

Заставляли работать и обезьян. Их привязывали веревкой и посылали на деревья собирать кокосовые орехи. Кормили соленой пищей и тогда обезьяны быстро находили воду для людей, роя землю там, где есть вода. Использовали для сбора чая в труднодоступных горных местах, для пастьбы коз и даже в качестве нянек детей.

Тысячи лет покорно служили животные человеку. Они охотились для него, добывая еду, защищали, пахали землю, возили всадников и грузы, а также участвовали в жестоких сражениях людей. Люди их доили, ели, а из шкур, рогов, жил и шерсти делали себе различные вещи. Животные сыграли значительную роль в становлении и развитии человечества на Земле.

Приручая диких животных, человек, прежде всего, ломал их волю, жестоко бил, морил голодом, а после кормил, всеми способами показывал, что он хозяин их жизни и судьбы. Животные сопротивлялись, но что значит их сопротивление перед хитростью, настойчивостью и волей человека. В конце концов, животные подчинялись человеку и становились его рабами, человек для них стал хозяином и богом.

Приведем извлечение из рассказа замечательного писателя Н. С. Лескова «Очарованный странник», как объезжают лошадей.

– Я конэсер.

Что-о-о тако-о-е?

Я конэсер-с, конэсер-с, или, как простанароднее выразить, я в лошадях знаток и при ремонтерах состоял для их руководствования.

Вот как!

Да-с, не одну тысячу коней отобрал и отъездил. Таких зверей отучал, каковые, например, бывают, что встает на дыбы да со всего духу навзничь бросается и сейчас седоку седельною лукою может грудь проломить, а со мной этого ни одна не могла.

Как же вы таких усмиряли?

Я… я очень просто, потому что я к этому от природы своей особенное дарование получил. Я, как вскочу, сейчас, бывало, не дам лошади опомниться, левою рукою её со всей силы за ухо да в сторону, а правою кулаком между ушей по башке, да зубами страшно на неё заскриплю, так у неё, у иной, даже инда мозг изо лба в ноздрях вместе с кровью покажется, – она и усмиреет.

Ну, а потом? Потом сойдешь, оглядишь, дашь ей в глаза себе налюбоваться, чтобы в памяти у неё хорошее воображение осталось, да потом сядешь опять и поедешь.

И лошадь после этого смирно идет?

Смирно пойдет, потому лошадь умна, она чувствует, какой человек с ней обращается и каких он насчет её мыслей. Меня, например, лошадь в этом рассуждении всякая любила и чувствовала. В Москве, в манеже, один конь был, совсем у всех наездников от рук отбился и изучил, профан, такую манеру, чтобы за колени седока есть. Просто, как черт, схватит зубищами, так всю коленную чашку и выщелушит. От него много людей погибло. Тогда в Москву англичанин Рарей приезжал, – «бешеный усмиритель» он назывался, – так она, эта подлая лошадь, даже и его чуть не съела, а в позор она его все-таки привела; но он тем от неё только и уцелел, что, говорят, стальной наколенник имел, так что она его хотя и ела за ногу, но не могла прокусить и сбросила; а то бы ему смерть; а я её направил как должно.

Расскажите, пожалуйста, как же вы это сделали?

С божиею помощию-с, потому что, повторяю вам, я к этому дар имею. Мистер Рарей этот, что называется «бешеный укротитель», и прочие, которые за этого коня брались, все искусство противу его злобности в поводах держали, чтобы не допустить ему ни на ту, ни на другую сторону башкой мотнуть; а я совсем противное тому средство изобрел; я, как только англичанин Рарей от этой лошади отказался, говорю: «Ничего, – говорю, – это самое пустое, потому что этот конь ничего больше, как бесом одержим. Англичанин этого не может постичь, а я постигну и помогу». Начальство согласилось. Тогда я говорю: «Выведите его за Дрогомиловскую заставу!» Вывели. Хорошо-с; свели мы его в поводьях в лощину к Филям, где летом господа на дачах живут. Я вижу: тут место просторное и удобное, и давай действовать.

Сел на него, на этого людоеда, без рубахи, босой, в одних шароварах, да в картузе. В руках же у меня не было никакого особого инструмента, как опричь в одной – крепкая татарская нагайка со свинцовым головком, а в другой – простой муравный горшок с жидким тестом. Ну-с, уселся я, а четверо человек тому коню морду поводьями в разные стороны тащат, чтобы он на которого-нибудь из них зубом не кинулся.

А он, бес, видя, что на него ополчаемся, и ржет, и визжит, и потеет, и весь от злости трусится, сожрать меня хочет. Я это вижу и велю конюхам: «Тащите, – говорю, – скорее с него, мерзавца, узду долой». Те ушам не верят, что я им такое даю приказание, и глаза выпучили. Я говорю: «Что же вы стоите! Или не слышите? «Снимай!» Они было ещё слово; но тут уже и я совсем рассвирепел, да как заскриплю зубами – они сейчас в одно мгновение узду сдернули. Да сами кто куда видит бросились бежать, а я ему в ту же минуту сейчас первое, чего он не ожидал, трах горшок об лоб: горшок разбил, а тесто ему и потекло и в глаза, и в ноздри. Он испужался, думает: «Что это такое?» а я скорее схватил с головы картуз в левую руку и прямо им коню ещё больше на глаза теста натираю, а нагайкой его по боку щелк… Он вперед, а я его картузам по глазам тру, чтобы ему совсем зрение в глазах замутить, а нагайкой ещё по другому боку…

Да и пошел, да и пошел его парить. Не даю ему ни продохнуть, ни проглянуть. Все ему своим картузом по морде тесто размазываю, слеплю, зубным скрежетом в трепет привожу, пугаю, а по бокам с обеих сторон нагайкой деру, чтобы понимал, что это не шутка… Он это понял и не стал на одном месте упорствовать, а ударился меня носить. Носил он меня, сердечный, носил, а я его порол да порол, так что чем усерднее он носится, тем и я для него еще ревностнее плетью стараюсь, и наконец оба мы от этой работы стали уставать: у меня плечо ломит и рука не поднимается, да и он, смотрю, уже перестал коситься и язык изо рта вон посунул. Ну, тут я вижу, что он пардону просит, поскорее с него сошел, протер ему глаза, взял за вихор и говорю: «Стой, собачье мясо, песья снедь!» – да как дерну его книзу – он на колени передо мною и пал, и с той поры такой скромник сделался, что лучше требовать не надо: и садиться давался, и ездил, но только скоро издох.

Издох, однако?

Издох-с; гордая очень тварь был, поведением смирился, но характера своего, видно, не мог преодолеть».

Так же и быков, буйволов приучают тянуть плуг и возить тяжести. Так же и диких слонов приучают к работе, связывая и моря голодом, пока не сломится. Быку пробивают носовой хрящ и вставляют туда железное кольцо, к которому привязывают веревку и он покорно идет, когда его больно тянут за нос. Верблюду для этих целей пробивают щеку, а слоном управляют по ушам – самому больному месту, поскольку вместо носа у него хобот. Так слабый, но хитроумный человек голодом и побоями покоряет сильных животных, ломает их волю и заставляет работать на себя до последнего издыхания.

То же самое и другие домашние животные на убой и издыхающие в тяжелой работе. Они лишены человеком испытаний и радостей вольной жизни, и тем самым – своего духовного предназначения. Как писал Сергей Есенин о корове:

Дряхлая, выпали зубы,

Свиток годов на рогах.

Бил её выгонщик грубый

На перегонных полях

Сердце неласково к шуму,

Мыши скребут в уголке.

Думает грустную думу

О белоногом телке.

Не дали матери сына,

Первая радость не впрок.

И на колу под осиной

Шкуру трепал ветерок.

Скоро на гречневом свее,

С той же сыновьей судьбой,

Свяжут ей петлю на шее

И поведут на убой.

Жалобно, грустно и тоще

В землю вопьются рога…

Снится ей белая роща

И травяные луга.

Человек, как истинный царь природы, все живое рассматривает лишь с точки зрения своих потребностей и заботится о животных для своего существования и удовольствия. Любить – тоже потребность человека, которую он иногда удовлетворяет через любовь к своим домашним животным. Наверно, правильно утверждают некоторые мыслители, что человек, свершив огромный скачек в своем развитии, затормозил развитие в животном мире.

Кроме зверей, птиц, рыб и земноводных, кроме вездесущих насекомых природу наполняет несметное число мельчайших живых существ. Они кишат повсюду – в воздухе, в земле и воде; в лесах, горах и пустынях, в городах и домах, а также в телах всех живых и мертвых организмов, в том числе и в людях. Их плодотворная и нужная работа в природе не видна и люди тысячи лет не догадывались об их существовании. Имя им – бактерии. Один грамм почвы в среднем содержит 40 миллионов бактерий, их биомасса превышает суммарную биомассу всех животных и растений.

Они обитают в струях гейзеров с температурой 105 градусов, в океане, на глубине 11 километров, в атмосфере, на высоте 40 километров, в недрах земной коры, на глубине несколько километров и обнаружены в вечной мерзлоте Арктики, где они пробыли 2–3 миллиона лет. Они выдерживают глубокий вакуум, космический холод и смертельную для человека радиацию. Размножаются бактерии простым делением надвое, и за несколько часов их может быть миллиарды. Одни из них – паразиты, другие – хищники, третьи производят органические вещества, а иные питаются соединениями железа и серы.

Они переносят биты генетического материала, передают наследственные черты, создают мутации, производят глобальный генетический обмен в мире живого и тем самым предопределяют эволюцию жизни на Земле. С бактерий началась жизнь на планете и с их непосредственным участием она протекает. Миллиарды миллиардов бактерий, живущих в земле и океанах, а также внутри всех растений, животных и людей, непрерывно регулируют жизнь на земле.

Другие сущности ещё меньше, они настолько малы, что не видны даже в световой микроскоп, а только в электронный. Имя им – вирусы. Они витают на границе живого и неживого и тоже заполняют собой всю природу.

В среде бактерий и вирусов, с их непосредственным участием жили, множились и гибли народы, совершенно не подозревая об этом огромном царстве обитателей земли. Но это неведомое царство время от времени потрясало род людской страшными болезнями, эпидемиями и пандемиями, выкашивая целые страны, наполняя города и села человеческими трупами, сея смерть по всей земле. И тогда в ужасе метались люди, тысячами умирали в муках и страданиях, в страхе разбегались кто куда, бессильные противостоять грозному шествию неведомой смерти. Они, заламывая руки, молили небо избавить их от кары, или в отчаянии проклинали богов, которым прежде смиренно поклонялись. Эпидемии влияли на ход войн, потрясали царства и великие империи. История человечества и история эпидемий неразрывны.

Чума

Эта страшная болезнь известна с древнейших времен, она не раз выкашивала народы в странах Азии, Европы и Африки своей неведомой, беспощадной и неодолимой силой. Первые сведения о чуме в 1200 году до новой эры упоминаются в Ветхом Завете (1-я Царств, 5; 6–12).

В 480 году до н. э. «чума Фукидида» разразилась в Средиземноморье. Античный историк Фукидид (460–396 г. до н. э.) писал: «Впервые, как передают, болезнь началась в Эфиопии, что под Египтом. Оттуда она распространилась на Египет, Ливию и на большую часть владений персидского царя. Совершенно внезапно болезнь вспыхнула также и в Афинах… Люди умирали одинаково как при отсутствии ухода, так и в том случае, когда их хорошо лечили. Против этой болезни не помогали никакие средства: то, что одним приносило пользу, другим вредило. Недуг поражал всех, как сильных, так и слабых, без различия в образе жизни. Умирающие лежали друг на друге, где их заставала гибель, или валялись на улицах и у колодцев, полумертвые от жажды. Сами святилища вместе с храмовыми участками, где беженцы искали приют, были полны трупов, так как люди умирали и там».

Эпидемия «чумы Галена» в Римской империи во время правления Марка Аврелия (161–180 гг.) свирепствовала два десятилетия, она привела к обнищанию и опустошению многих областей римского государства. Умерло около пяти миллионов человек, сам Марк Аврелий скончался от чумы в марте 180 года.

Страшная пандемия (мировая эпидемия), начавшаяся в Египте в 542 году охватила Византийскую империю во время правления императора Юстиниана («юстинианова чума») и далее распространилась в страны Северной Африки, всей Европы, Центральной и Южной Азии. Она длилась тридцать лет и выкосила половину населения Византийской империи, а по всем охватившим странам – около 40 миллионов человек.

Чума то затухала, то вспыхивала эпидемиями в тех или иных местах, а в 1346–1354 годах вошла в историю под названием «Великая чёрная смерть». Эта пандемия началась в Китае, затем пришла в Индию, выкосив около 30 млн. человек, достигла Персии, Византии и Европы, погубила около четверти тогдашнего населения Европы, примерно 25 миллионов человек. В Лондоне умерло 100 тысяч, во Флоренции – 60 тысяч, в Марселе – почти все жители.

Как пишет Лион Фейхтвангер в своем романе «Безобразная герцогиня»: «Чума пришла с Востока. Сначала она свирепствовала на морском побережье, затем проникла вглубь страны. Она убивала тысячи людей в несколько дней, а иногда – в несколько часов. В Неаполе, в Монпелье погибли две трети жителей. В Марселе умер епископ со всем капитулом, а также все монахи-доминиканцы и минориты. Целые местности совершенно обезлюдели… Папа заперся в самых дальних покоях, никого не допускал к себе, поддерживал целый день большой огонь и сжигал на нем очищающие воздух травы и коренья… В Праге, в подземной сокровищнице, среди золота, редкостей, реликвий сидел Карл, король Германский, он наложил на себя пост и молился целыми днями».

Рассказом об эпидемии чумы начинает свою книгу «Декамерон» итальянский писатель Джованни Боккаччо: «В начале болезни у мужчин и женщин показывались под мышками какие-то опухоли, разраставшиеся до величины яблока или яйца; народ называл их бубонами. В короткое время эта смертоносная опухоль распространялась на другие части тела, а затем признак указанного недуга изменялся в чёрные и багровые пятна, появлявшиеся на всех частях тела. Казалось, против этой болезни не помогали и не приносили пользу ни советы врачей, ни сила лекарства… не помогали против неё ни мудрость, ни предусмотрительность человека. Почти все умирали на третий день после появления указанных признаков. На переполненных кладбищах при церквях рыли преогромные ямы и туда опускали целыми сотнями трупы, клали их в ряд, словно тюки с товаром в корабельном трюме, потом посыпали землей, потом клали ещё один ряд – и так до тех пор, пока яма не наполнялась доверху».

Свирепствовала чума и на Руси, переходя из одних мест в другие, и везде оставляя горы трупов. Карамзин Н. М. в книге «Предания веков» пишет: «Ещё в 1346 году был мор в странах Каспийских, Черноморских, в Армении, в земле Абазинской, Ясской и Черкесской, в Орде при устье Дона, в Бездеже, в Астрахани и в Сарае. Пишут, что сия жестокая язва, известная в летописях под именем Черной смерти, началась в Китае, истребила там около тринадцати миллионов людей, и достигла Греции, Сирии, Египта. Генуэзские корабли привезли оную в Италию, где, равно как и во Франции, в Англии, в Германии, целые города опустели. В Лондоне на одном кладбище было схоронено 50 000 человек. В Париже отчаянный народ требовал казни всех жидов, думая, что они сыплют яд в колодези. В 1349 году началась зараза и в Скандинавии; оттуда, или из немецкой земли, перешла она во Псков и Новгород: в первом открылась весною 1352 года и свирепствовала до зимы с такою силою, что едва осталась треть жителей. Болезнь обнаруживалась железами в мягких впадинах тела: человек харкал кровию, и на другой или на третий день издыхал. Нельзя, говорят летописцы, вообразить зрелища столь ужасного: юноши и старцы, супруги, дети, лежали в гробах друг подле друга; в один день исчезали семейства многочисленные. Каждый иерей по утру находил в своей церкви 30 усопших и более; отпевали всех вместе, на кладбищах уже не было места для новых могил: погребали за городом, в лесах.

Сперва люди корыстолюбивые охотно служили умирающим, в надежде пользоваться их наследством; когда же увидели, что язва сообщается прикосновением, и что в самом имуществе зараженных таится жало смерти, тогда и богачи напрасно искали помощи: сын убегал от отца, брат – от брата. Напротив того некоторые изъявляли великодушие: не только своих, но и чужих мертвецов носили в церковь; служили панихиды и с усердием молились среди гробов. Другие спешили оставить мир и заключались в монастырях, или отказывали церквям свои богатства, села, рыбные ловли; питали, одевали нищих и благодеяниями готовились к вечной жизни. Одним словом, думали, что всем умереть должно.

Скоро язва посетила и Новгород, где от 15 августа до Пасхи умерло множество людей. То же было и в других областях российских: в Киеве, Чернигове, Смоленске, Суздале. В Глухове и Белозерске не осталось ни одного жителя. Таким образом, от Пекина до берегов Евфрата и Ладоги недра земные наполнились миллионами трупов, и государства опустели».

Чума продолжала выкашивать народы, и люди были бессильны ей противостоять. Они применяли кожу змеи, сердце лягушки, прикладывали пиявки, прижигали каленым железом бубоны, разжигали на улицах костры, вдыхали пары селитры и пороха, но ничего не помогало. Врачи надевали на себя кожаный костюм с головой птицы «дабы оборониться от незримых стрел демонов чумы», глаза закрывали очками, уши и нос затыкали губкой, а рот набивали сырым чесноком, и народ их в таком одеянии боялся больше чумы.

С XV века начали применять карантины как защитные барьеры между поселениями на пути этой страшной болезни. Зачастую карантин накладывали на дома, где обнаружена чума, заколачивая наглухо все окна и двери, обрекая жильцов на смерть, а на стене писали: «Да смилуется над вами Бог».

Чума свирепствовала в Европе в XVII веке. Пастор из Вестфалии Филипп Николаи во время эпидемии чумы похоронил 1300 своих прихожан. В этом «царстве смерти» он написал прекрасный хорал: «Проснись и воспрянь, ибо ночь летит…». В 1710–1711 годах черная смерть косила народы на севере Европы. В Таллинне умерло 90 % населения, в Риге 60 тысяч, в Стокгольме – 20 тысяч человек. В 1754 году в Москве от чумы умерло свыше 100 тысяч человек. Дважды, – в 1803 и 1815 годах бушевала чума в Константинополе, каждый раз унося около 150 тысяч жителей, не раз вспыхивала эпидемия чумы в Египте.

И вновь и вновь взошли на Солнце пятна,

И омрачнились трезвые умы,

И пал престол, и были неотвратны

Голодный мор и ужасы чумы.

А. Чижевский

В 1892 году чума началась в Китае, проникла в Индию, умертвив там шесть миллионов человек, и к 1910 году, кочуя на судовых крысах, охватила портовые города Азии, Европы и Америки. Но благодаря международным соглашениям о проверке судов, уничтожении крыс в трюмах и портах, чума не проникла вглубь континентов и, выкосив «всего лишь» двадцать миллионов человек, через несколько лет пошла на спад.

В 1894 году во время чумы в Гонконге Йерсен и Китазато обнаружили возбудителя чумы – чумную палочку. Этот микроб обитал на крысах и крысы, а точнее, их блохи являлись переносчиком заразы на людей, а уж потом люди заражались друг от друга.

Американский исследователь Эрнст Уолкер свидетельствовал, что «болезни, занесенные крысами, унесли за последнюю тысячу лет больше человеческих жизней, чем все войны и революции. Крыс ловили, травили, использовали против них кошек и собак. На острове Ява за пять крысиных хвостов выдавали удостоверение личности, а за 25 хвостов женили. В Латинской Америке за несколько крысиных хвостов детей пускали в кино. Но уничтожить крыс не так-то просто, они обладают высокой жизнеспособностью и едят все: могут питаться травой, грызут доски, съедают электроизоляцию и даже прогрызают металл.

Со временем человечество нашло способы борьбы с этой страшной болезнью, но даже в первой половине XX века от чумы умерло во всем мире 13 миллионов человек.

Оспа

Другая страшная зараза, вызываемая вирусом, – оспа известна ещё две тысячи лет до новой эры в Китае, Индии и Персии. Постепенно она распространилась на Аравию, Египет и Европу. Во времена вторжения арабов и в период крестовых походов эпидемии оспы были поистине ужасные, она выкашивала народы дополнительно к их ожесточенным войнам. Известно, что эта болезнь привела к гибели все войско Фридриха Барбароссы.

В 1517 году испанцы завезли оспу в Южную Америку, и она там начала косить людей, а в 1520 году свирепствовала в Мексике, где умерло от нее почти половина населения. Оспа перекочевала в Северную Америку, Австралию и Океанию и в XVI–XVII веках стала ужасной болезнью, поражающей почти все население земного шара, и убивающей или обезобразывающей четверть населения планеты. В XVII–XVIII веках оспой ежегодно болело 12–15 миллионов человек, из них около 1,5 миллиона умирало. Люди покрывались вонючими гнойниками и умирали в муках, заражая хоронивших их. Кроме того, оспа давала различные осложнения, и 2/3 слепых ослепли именно от этой болезни, а те, которые выздоровели, были безобразны лицом, сплошь покрытым шрамами и оспинами. Переболевших оспой было настолько много, что женщины без оспин на лице считались красавицами.

С 1798 года человечество начало применять иммунизацию путем заражения людей коровьей оспой, после чего у человека вырабатывался стойкий иммунитет к этой болезни. Оспа стала встречаться реже, но продолжала свирепствовать в иных местах. Даже в 1967 году во всем мире переболело оспой боле 10 миллионов человек. Сейчас никто не болеет этой болезнью, а возбудитель оспы – вирус продолжает жить лишь в лабораториях США и России.

Тиф.

Эта болезнь, как чума и оспа, тысячи лет сопровождала род людской и была такой же опустошительной во время вспышек. Эпидемии сыпного и возвратного тифа, где разносчиком заразы является платяная вошь, зачастую возникали во время войн, революций и других народных бедствий, во время скученности людей в походах, тюрьмах, лагерях и других местах. В таких условиях вши плодились и распространялись неимоверно, они кишели в одеждах и многие из них были тифозные. В свободное время вшей давили, одежду прожаривали на кострах, пропаривали в котлах, сжигали и меняли, но искоренить вшей никак не удавалось, они кочевали меж людьми и переползали с мертвых на живых. Заболеваемость достигала 60 %, и смерть уносила иногда половину больных.

В 1812 году в наполеоновской армии, двигавшейся по России, от тифа умерло более 25 тысяч человек. Во время первой мировой войны эпидемия сыпного тифа охватила почти все воюющие стороны и трудно сказать, сколько умерло именно от тифа, но известно, что в Сербии и Герцеговине переболело тифом половина населения и 150 тысяч из них умерло. В Германии переболело тифом 15 % населения, после того как вернулись домой немецкие солдаты с полными карманами вшей. В России во время гражданской войны и послевоенной разрухи 1918–1922 годов тифом переболело 10 миллионов человек, из них более миллиона умерло в дополнение к умершим от голода и убитым в страшной междоусобице. Брюшной тиф, заражение которым происходит через воду и пищу, тоже в разные времена и в разных странах выкашивал народы тысячами смертей.

Холера

Страшные эпидемии холеры издревле бывали в Индии, первое упоминание о которой датировано III веком до новой эры. Постоянные очаги холеры – бассейны рек Ганга и Брахмапутры, куда стремились паломники. Холера поражала миллионные толпы паломников, пришедших поклониться богам, у ног которых они и умирали, а другие разбегались по стране, распространяя заразу. Люди покидали города, умирали на дорогах, и некому было сжигать трупы на погребальных кострах.

С началом колониальных войн холера из Индии и других стран Юго-Восточной Азии начала распространяться по всем континентам. За сто лет, с 1817 по 1926 годы шесть последовательных и опустошительных пандемий холеры унесли жизни десятки миллионов людей. Население заражались холерным вибрионом через воду и пищу. Начиналась рвота и понос, смертность достигала 80 % заболевших. В России переболели холерой более пяти миллионов человек и половина из них умерло. Седьмая пандемия, начавшись с Индонезийского архипелага в 1961 году, охватила 39 стран на всех континентах и длилась 30 лет. В настоящее время болезнь является эндемической во многих странах.