Духовное ружье

21

После паузы Лиля решительно сказала:

— Вы понимаете, что это значит? Теперь они могут отправиться прямо к нему, кто бы там ни рисовал эти противные, тошнотворные комиксы. Они не нуждаются в нас, Ларс, мы им больше не нужны.

Майор Гещенко язвительно, но в то же время и вежливо промурлыкал:

— К нему — ради чего, мисс Топчева? Что, вы думаете, у него есть? Вы думаете, у него что-нибудь там осталось?

— Ну, хватит, — сказал Ларс. — Человек занят делом, он пишет комиксы. Все его изобретения были просто выдумками.

— Но тем не менее. — Майор сделал рукой урбанизированный мягкий жест, невероятно оскорбительный жест, очень подходящий к моменту. — Теперь это уже не так. Голубой Цефалопод не может летать сквозь космос, сбивая спутники инопланетян кулаком. Мы не в состоянии призвать его — он не возникнет. Самокритика и сатира дурачили нас многие годы. Художнику бы это понравилось. Совершенно очевидно, что он дегенерат. Эта вульгарная книжка — я заметил, что она на. английском языке, официальном языке Запад-Блока, — со всей очевидностью демонстрирует это.

— Не стоит обвинять его — ведь телепатически, каким-то чертовски дурацким способом мы подбирали его идеи, — возразил ему Ларс.

— Они не будут «обвинять» его, — сказала Лиля, — они просто от него избавятся. Найдут его, доставят в Советский Союз, в Институт Павлова, и будут пытать всеми доступными способами, пока не вытянут из него то, что они не вытянули из нас. На случай, если вдруг что-то да получится. — Потом добавила: — Как я рада, что я — не он. — Казалось, это действительно принесло ей облегчение. Потому что она поняла ситуацию, давление с нее было снято. А для нее, еще незрелого человека, это было действительно важно.

— Если ты так рада, — сказал ей Ларс, — так не показывай этого, держи это при себе.

— Я начинаю думать — это именно то, чего они заслуживают. — Лиля хихикнула. — Это действительно смешно. Мне действительно жаль этого художника из южной Ганы. А разве тебе не смешно, Ларс?

— Нет.

— Тогда ты такой же сумасшедший, как и он. — Она презрительно махнула на Гещенко, с каким-то новым воодушевлением и превосходством.

— Я могу позвонить по видеофону? — спросил Ларс майора Гещенко.

— Пожалуй, да. — Гещенко снова обратился к помощнику, заговорив с ним на русском. Затем Ларса проводили вниз по коридору к будке общественного видеофона.

Он набрал номер Ассоциации Ланфермана в Сан-Франциско и попросил Пита Фрейда.

Пит выглядел переработавшим и был явно не в настроении отвечать на звонки. Увидев, кто звонит, он послал ему слабый приветственный жест.

— Ну как она?

— Она молодая, — сказал Ларс, — физически привлекательная и, я бы даже сказал, сексуальная.

— В таком случае твои проблемы решены.

— Нет, — ответил Ларс, — как это ни странно, но мои проблемы не решены. Есть работа, я хочу, чтобы ты сделал. Выпиши за нее мне счет. Если не сможешь сделать ее сам, или не будешь делать…

— Не произноси речей, просто скажи, в чем дело.

— Мне нужны все экземпляры «Голубого Цефалопода с Титана». Полная подборка от первого номера. — Ларс добавил: — Это трехмерные комиксы. Ты знаешь, такая размазанная, которая плывет перед глазами, когда на нее смотришь. Я хочу сказать, там девушки виляют — грудью, бедрами, ну, всем чем можно. Слюновыделение монстров.

— Хорошо. — Пит нацарапал себе заметку. — «Голубой Цефалопод с Титана». Я видел ее, хотя это сделано и не для Северной Америки. Но мои детки, кажется, могут вцепиться во что угодно. Одна из худших, но не запрещенная, не прямолинейная порнография. Как ты говоришь, девушки виляют, но, по крайней мере, они не…

— Пройдись по каждому экземпляру, — сказал Ларс. — Со своими лучшими инженерами. Тщательно. Занеси в список каждое наименование оружия во всех сочетаниях. Проверь, какие из них наши, какие — Нар-Востока. Сделай как можно более чувствительные спектры, как можно лучше, на основе данных комиксов.

— Хорошо, — Пит кивнул, — давай дальше.

— Сделай третий список наименований оружия, которые не наши и не Нар-Востока. Другими словами, неизвестного нам. Может быть, там не будет такого, а может, и будет. Постарайся для них тоже сделать четкие спектры, если это возможно. Мне нужны копии и…

— У вас с Лилей что-нибудь вышло?

— Да.

— Хорошо.

— Это называется паровой двигатель. Совершенно идиотский. Пит внимательно посмотрел на него:

— Серьезно?

— Серьезно.

— Да ведь они уничтожат вас!

— Я знаю.

— А ты можешь вырваться? Обратно в Запад-Блок?

— Могу попытаться бежать. Но сейчас есть дела поважнее. Теперь слушай. Работа номер два, которую в действительности ты сделаешь первой. Свяжись с КАСН.

— Хорошо. — Чирк-чирк.

— Заставь их проверить всех ответственных за подготовку, рисунки, создание подделок, написание сценарных идей. Иными словами, внедрись в весь человеческий источник материала комиксов «Голубой Цефалопод с Титана».

— Сделаем. — Пит быстро записывал.

— Срочно!

— Срочно. — Пит записал и это. — Кому докладывать?

— Если я вернусь в Запад-Блок, то мне. Если нет, то самому себе. Следующая работа.

— Черт, мистер Бог, сэр.

— Видеофон на аварийной линии СФ отделения ФБР. Передай им — приказать своей команде здесь, на поле в Фэрфаксе, Исландия… — И он остановился, потому что экран опустел. Аппарат молчал.

Где-то на линии советская секретная полиция, которая записывала разговор, отключила контакты.

Поразительным было то, что они не сделали этого раньше. Ларс вышел из кабинки и остановился, задумавшись. Дальше по коридору ждали два квбиста. Никакого выхода.

И все же в самом Фэрфаксе было и ФБР. Если бы ему удалось добраться до них, он мог бы…

Но у них был приказ сотрудничать с КВБ. Они могут просто вернуть его майору Гещенко.

Это все тот же прекрасный мир, где все сотрудничают друг с другом, подумал он, до тех пор пока ты не становишься единственным, кто отказывается сотрудничать и хочет выбраться наружу. А выхода больше нет — все дороги ведут обратно.

Он мог бы так же, переступив через все промежуточные звенья, действовать напрямую с майором Гещенко.

И неохотно он снова повернул в комнату мотеля.

За столом все так же сидели Гещенко, доктор Тодт и Лиля Топчева, пили кофе и читали газету. На этот раз они говорили по-немецки. Мультилингвистические подонки, подумал про себя Ларс, садясь.

— Wie gehts? — спросил его Тодт.

— Traurig, — сказала Лиля. — Kennen sie nicht sehen? Что случилось, Ларс? Ты звонил Генералу Нитцу и просил его забрать тебя домой? И он ответил: нет, и не беспокойте меня, потому что вы теперь под контролем КВБ, хотя и считается, что Исландия, предположительно, нейтральная страна. Nicht wahr?

Обращаясь к майору Гещенко, Ларс сказал:

— Майор, я официально прошу разрешения обсудить создавшуюся ситуацию наедине с представителем полицейского агентства Соединенных Штатов, ФБР. Вы можете позволить это?

— Запросто, — ответил Гещенко.

Но квбист, как вихрь ворвавшийся в комнату, удивил их всех. Майора в том числе. Он подошел к нему и вручил ему отпечатанный, а не ксерокопированный документ.

— Благодарю, — сказал Гещенко и молча прочитал документ. Потом он поднял голову и посмотрел прямо на Ларса.

— Я думаю, что ваша идея хороша — конфисковать все последние номера «Голубого Цефалопода с Титана» и заставить КАСН провести самый тщательный анализ создателей книги. Мы, естественно, уже делаем и то и другое сами, но почему бы вашим людям не продублировать нас? Тем не менее, чтобы сократить время (а время, я должен напомнить вам, в этом случае является главным), я прихожу к тому, что вы должны попросить ваших коллег в Сан-Франциско, с которыми вы только что имели телефонный разговор, поставить нас в известность о любом полезном материале, который они обнаружат.

— Если я могу переговорить с человеком из ФБР, то да. Если нет, то нет.

— Я уже сказал вам, что это легко устроить, — сказал Гещенко, и обратился к помощнику по-русски.

— Он приказывает ему выйти, не возвращаться пять минут, а затем войти и сказать по-английски, что местонахождение ФБР в Фэрфаксе невозможно установить, — произнесла Лиля.

Бросив на нее взгляд, майор Гещенко раздраженно сказал:

— В дополнение ко всему, вас еще можно привлечь к суду по советским законам за препятствование в работе службам безопасности. Это будет обвинение в измене, наказуемое смертью через расстрел. Почему же ты хоть раз в жизни не заткнешься? — Он действительно разозлился, он вышел из себя, и его лицо побагровело.

— Sie konnel Sowjetgeriht und steck, — промурлыкала Лиля. Перебив ее, доктор Тодт твердо сказал:

— Похоже, мой пациент, мистер Паудердрай, находится в стрессовом состоянии, особенно после последнего разговора. Вы не будете возражать, майор, если я дам ему транквилизатор?

— Валяйте, доктор, — брюзгливо сказал Гещенко. Он коротко взмахнул рукой, отпуская помощника, не дав ему других инструкций, как заметил Ларс.

Из своей черной медицинской сумки доктор Тодт извлек несколько бутылочек, плоскую жестянку, несколько упаковок бесплатных образцов вроде тех, что распространяются по всему миру в огромных количествах крупными фармацевтическими концернами, — новые лекарства, еще не прошедшие тестирование и не имеющиеся на рынке. У него всегда был какой-то болезненный интерес к последним достижениям в области лекарств. Что-то бормоча и делая про себя какие-то расчеты, Тодт порылся в сумке, совершенно погрузившись в свою идиосинкратическую вселенную.

Помощник снова принес Гещенко документ. Тот молча изучал его, затем сказал:

— У меня есть предварительная информация о художнике — создателе этой мерзости, Голубого Цефалопода. Хотите послушать?

— Конечно, — сказал Ларс.

— Мне абсолютно по фонарю, — сказала Лиля.

Доктор Тодт продолжал возиться в своей битком набитой черной медицинской сумке.

Читая документ, майор Гещенко обобщил для Ларса всю ту информацию, которая была собрана советским разведывательным аппаратом, закрученным на полную катушку.

— Художника зовут Орал Джакомини. Кавказец итальянского происхождения, эмигрировавший в Гану десять лет назад. Он время от времени попадает в институт по проблемам мозга в Калькутте — довольно посредственный. Без электрошока и таламических подавителей он был бы в полном аутическом шизофреническом отпаде.

— Класс, — сказал Ларс.

— Дальше, он — экс-изобретатель. К примеру, его Эволюционное Ружье. Он действительно создал его примерно двенадцать лет назад, запатентовал в Италии. Возможно, для использования против Австро-Венгерской Империи. — Гещенко положил документ на стол, кофе сразу же запачкал бумагу, но он, казалось, не обратил на это ни малейшего внимания. Ларс заметил, что майор был так же раздражен, как и он сам. — Идеи Орала Джакомини, как следует из анализа, проведенного второразрядными психиатрами в Калькутте, это — дурацкие грандиозные шизофренические мечты о мировом господстве. И это полоумное ничтожество, чьи умственные способности вы… — он беспомощно погрозил кулаком Ларсу и Лиле, — использовали в качестве вдохновения для своего «оружия»!

— Ну что ж, — спокойно сказал Ларс, — это дело оружейных дизайнеров.

Доктор Тодт наконец закрыл свою медицинскую сумку и сел, глядя на него.

— Ты достал мой транквилизатор? — спросил Ларс. У доктора что-то лежало на коленях, что-то непонятное.

— Я достал лазерный пистолет, — сказал Тодт. И направил его на майора Гещенко. — Я знал, что он где-то в моей сумке, но он оказался под всем остальным. Вы арестованы, майор, за удержание в плену гражданина Запад-Блока.

Затем он поднял с колен второй предмет, миниатюрную систему аудиосвязи, в комнатке с микрофоном, наушниками и антенной. Резко включив ее, он заговорил в микрофон, размером с блоху.

— Мистер Коннерс? Дж. Ф. Коннерса, пожалуйста. — Затем Ларсу, Лиле и майору Гещенко он объяснил: — Коннерс отвечает за операции ФБР здесь, в Фэрфаксе. Гм. Мистер Дж. Ф. Коннерс? Да. Мы в мотеле. Да, комната 6. Там, куда они сразу нас доставили. Они, очевидно, планируют переправить мистера Паудердрая в Советский Союз, когда туда же будет возвращаться мисс Топчева. И в данный момент ждут связи с транспортом. Здесь повсюду агенты КВБ, поэтому… а, хорошо. Спасибо. Да. И еще раз спасибо. — Он выключил систему связи и бросил ее обратно в сумку. Они сидели не двигаясь, ничего не говоря, пока за дверью комнаты не послышался неясный резкий короткий шум. Хлопанье, приглушенные сдерживаемые звуки, беззвучная кошачья свалка, продолжавшаяся несколько минут. Майор Гещенко выглядел как стоик, но несчастный. Лиля, напротив, казалось, остолбенела; она сидела неестественно прямо, с каменным лицом.

Дверь рывком распахнулась. Фбровец, один из тех, которые доставили Ларса в Исландию, заглянул в комнату, держа на прицеле всех в комнате. Лазерные пистолеты могли взять на мушку всех сразу. Однако, он не стрелял, а просто вошел внутрь, за ним последовал еще один, который каким-то образом, во время того, что только что произошло, потерял свой галстук.

Майор Гещенко поднялся, расстегнул портупею, молча снял ее через плечо и отдал американцам.

— Мы возвращаемся в Нью-Йорк, — сказал первый фбровец Ларсу. Майор Гещенко пожал плечами. Даже Марк Аврелий не смог бы

продемонстрировать более стоического смирения.

Когда доктор Тодт и Ларс с двумя фбровцами направились к двери, Лиля внезапно заявила:

— Ларс! Я хочу с вами.

Агенты переглянулись. Затем один из них заговорил в микрофон на воротнике, неслышно посовещался с невидимым вышестоящим лицом и коротко бросил Лиле:

— Они дают добро.

— Тебе может не понравиться там, — сказал Ларс. — И запомни, дорогая, мы оба сейчас не в фаворе.

— И все-таки я хочу с вами.

— Ну ладно, — сказал Ларс и подумал о Марен.