Дурацкая жизнь

Часть первая

Жолудь. Маша!

Маша(пугается). Солнце!

Жолудь. Маша, прости, что мешаю, дай денег. Мне срочно, пожалуйста. Надо, мне надо, надо мне!.. Мне надо. Ты слышишь?

Маша устало опускается на стул, молчит.

Смотри, когда станет поздно, ты пожалеешь!

Маша. Ох, солнце…

Жолудь. Мне нужно. Ты знаешь прекрасно: мне нужно, и нет у меня выхода. И у тебя, между прочим. Между прочим, и ни у кого. Ты сама знаешь, Маша!

Маша. Устала я, если б ты знал…

Жолудь. Что касается жизни — я обо всем позаботился. Ты считаешь, двадцать килограммов картошки не хватит? Пойди, ради Бога, проверь, там, на кухне, в картонном ящике с дырками… Что еще нужно? Маша, целых две бутылки растительных масел! И еще нам на хлеб остается, подумай… Маша, протянем!

Маша(тихо). Надоела картошка, уже тошнит…

Жолудь(быстро). Не успел рассказать: вчера на Садовой видел людей.

Маша(пугается). Каких еще людей?..

Жолудь. Людей! Вообще людей! Ну, людей!

Маша. Напугал…

Жолудь. Я людей, вдруг, увидел, как будто впервые! Словно я не один из них — правильнее, конечно, сказать, из нас — а словно откуда-то со стороны. С какой-то там стороны… Инородцем, пришельцем!

Маша. Правильно ощутил, ты и есть инородец.

Жолудь. …Буквально, Маша, увидел и сразу подумал: как странно! Почему, например, голова у них на плечах, а не как-нибудь наоборот? Росла бы себе откуда-нибудь из-под мышек? Было бы и для головы теплее и безопаснее? Или руки у них? Почему только две руки? Или пальцев на руках — целых пять? Или всего только пять? Все необъяснимо!

Маша. Что тебя развлекает…

Жолудь. Маша, кто мы? Зачем? Ничего же от нас не зависит. Мы ни в чем не участвуем: промокашки, клише. Тискай — как хочешь! Служим какой-то неведомой цели. Чему же мы служим, Маша? Кому?? Ах, растолкуй, Маша, может, и вправду я пропащий дурак. Но я же, действительно, могу их спасти — они же меня не слышат! Даже собственное спасение их не интересует!

Маша. Я тебе уже миллион раз повторяла: ты для них всего лишь еще один спятивший. Непонятно?

Жолудь. Как понять?..

Маша. Просто! Так же, как все остальное. Остальное же ты понимаешь? Столько безумных вокруг — и каждый хочет спасти человечество. На меньшее никто не согласен: именно все человечество!

Жолудь. Но я-то действительно могу. Или тебе уже кажется…

Маша. Им — им! — это откуда известно?

Жолудь. Бог с ними — ты… Ты стала во мне сомневаться? Да? Ответь?

Маша. Кажется, солнце, мы с тобой условились: занимайся, чем хочешь, только меня не трогай. Не хочешь работать — дома сиди. А хочешь — летай!.. (Плачет.)

Он молчит. Кажется растерянным. Опускается на стул. Так и сидят — молча. Она тихо всхлипывает. Наконец, поднимается, включает пылесос, залезает на стул, чистит старый ковер на стене.

Жолудь. Выключи.

Она не слышит.

Выключи, прошу! (Встает, выдергивает шнур.) Ты, возможно, права, наверно, все так! Но я все равно буду мучиться, если эта телеграмма не уйдет. Представь, что именно эта сработает.

Маша. У тебя жалости ко мне… Я уже на всем экономлю. Вчера в автобусе не заплатила. Бегала от контролера. Ты представляешь, скандал? В школу бы сообщили, чему детей могу научить…

Жолудь. Если бы меня услышали, Маша, если бы услышали!..

Маша. …Поймала себя, на улице: в горле пересохло, я всерьез соображаю, могу я себе позволить маленькую бутылочку воды или не могу…

Жолудь. Маша, вспомни, я предсказывал Турцию. Они мне ответили: не надо быть ясновидящим, Турцию трясет что ни день.

Маша. …Устала от нищеты, больше не могу, тяготит…

Жолудь. Индию, Пакистан, ты же помнишь? За два месяца до разослал телеграммы. Президентам! Правительствам! В ООН! И что? Кто их получил? И получил ли вообще? И когда? И почему ни одна живая душа не откликнулась? Маша, ты помнишь? Скажи, ты же помнишь?

Маша. Я унижена, Солнце. И могу думать только том, как унижена.

Жолудь. Но я же говорю, кричу, как умею!

Маша(морщится). Не так громко, голова… Здесь тебя точно никто не услышит. Кроме меня. Одного ты понять не умеешь: дело не в тебе.

Жолудь. В ком? В них?

Маша. Не в них.

Жолудь. Так не бывает: кто-то всегда виноват. Значит — во мне.

Маша. Никто! Так устроено — никто! Тебе понятно?

Жолудь. Нет, Маша…

Маша. Господи, никому ничего не нужно!

Жолудь. Я хочу их спасти!

Маша. Им не нужно!

Жолудь. Но почему?

Маша. Не нужно! Ничего! Ничего!

Он молчит. Она тяжело дышит. Слезает со стула, разбирает и укладывает пылесос в коробку.

Только погубишь себя и меня… тем и закончится…

Молчат.

Жолудь(встает, стискивает кулаки). Дай денег.

Маша. Не дам.

Жолудь. Я погибну. (Она молча уносит коробку.) Маша, я не вынесу, не смогу! Не вынесу, не смогу! (Она возвращается, он ее обнимает.) Жизнь рушится, как ты не чувствуешь? Людей еще можно спасти.

Маша. Не спасти.

Жолудь. Да согласись же ты, Маша… презренный металл… неужели унизимся? (Целует ее, бормочет, задыхается.)

Она молча стоит с низко опущенной головой, с бессильно опущенными руками.

Маша, родная, любимая… Я все понимаю, но и ты же пойми меня, ты пойми…

Маша(вырывается, вдруг, выворачивает наизнанку кошелек, высыпает мелочь). Пропади они пропадом, только отстань… отпусти ты меня, я прошу…

Жолудь(торопливо подбирает с полу деньги). Маша… спасибо тебе, сто лет не забуду… Мне важно знать, что я сделал, что мог… (Ползает, ищет монеты на полу.)

Маша. Отдай.

Жолудь. Что, Маша?

Маша. Я еду в город, отправлю сама.

Жолудь. Маша, я справлюсь…

Маша. Нет уж, пожалуйста, я сама справлюсь. (Отнимает у него деньги.) С ума схожу, когда ты не дома. (Переодевается.) Сделаю не хуже тебя.

Жолудь. У тебя своих дел хватает…

Маша. Кому отправлять? На чье имя? Где текст? Ну, давай же!

Он нехотя отдает ей вчетверо сложенный листок.

Жолудь. Только срочную. Пожалуйста. Я прошу.

Маша(проглядывает текст). В ночь с 15-го на 16-е февраля вы погибнете?

Жолудь. Именно!

Маша. Если мне не поверите?

Давид. Если мне не поверят.

Маша. Смотри, сколько слов. Уберем: «если мне не поверите», будет дешевле. Просто: погибнете.

Жолудь(растерянно). Просто?

Маша. А можно не так категорично? Написать по-людски: в эти сроки, к примеру, в вашем городе может сильно тряхнуть.

Жолудь. Длинно, денег не хватит! Погибнете — это понятно!

Маша. Ты же пугаешь людей!

Жолудь. Лучше я сам… (Хочет забрать листок.)

Маша (прячет листок в карман). Ушла. (Уходит.)

Жолудь(кричит вслед). Только так! Я прошу! Я прошу! (Устремляется было за нею, впрочем, останавливается, словно задумывается.)

Поезд грохочет, сотрясая жилище. Жолудь берет в руки толстую тетрадь, быстро перелистывает страницы. Раскручивает глобус, производит какие-то переключения на вмонтированной в стену контактной группе — свет гаснет, но оживают прожектора под потолком, зеркала, отражатели … И глобус волшебно, вдруг, осветился, и струны задрожали и зазвенели, в жилище словно залетела световая буря…Жолудь стоит, как зачарованный, посреди мельтешения… Внезапно доносится женский голос: «Эй, кто-нибудь! Эй, кто тут есть?» Жолудь, кажется, не слышит. «Помогите же, люди, эй! Да эй же!»

Жолудь отключает рубильник — свет прежний. Появляется Люся, тащит буквально на себе пьяного в стельку мужчину.

Люся(роняет мужчину на тахту, тяжело дыша, восклицает). Вот, рыба кит, еле доперла!..

Жолудь подкладывает подушку мужчине под голову.

Никуда не пускают — намучилась, мамочки… Метро — для невинных, таксисты — не люди… Спасибо, мне парень помог… Я ему говорю: денег дам, он мне говорит, мол, не надо… Мол, не люди мы, что ли… Ой… (Вдруг, замечает, что одежда на ней перемазана и порвана.) Что же это он со мной наделал? Юбку насквозь всю, кофтулю… Кофтулю за миллион оторвала… (Набрасывается на мужчину.) Гад, новую купишь! Новую, понял?

Кулеба лениво отмахивается — Люся отлетает, плюхается на пол. Но и сам сползает на пол. Жолудь хочет ей помочь — она его отталкивает.

Люся(визжит). За что?

Жолудь(растерянно). Прошу вас…

Люся. Я же, как чувствовала, не хотела с ним связываться…

Жолудь. Успокойтесь…

Люся. …И видела ведь, и нутром почувствовала: зверь… Глазищи голодные, злые…

Жолудь. Не плачьте… возьмите платок…

Люся. Мне еще в кабаке надо было кумекать, когда метрдотель стал вокруг него ползать!

Жолудь. Как ползать?

Люся. С подносом в зубах! Кругами вокруг стола! Он за каждый кружок ему по пятьсот зеленых отстегивал!

Жолудь пытается вернуть Кулебу на тахту.

И оба ржали, как кони!

Жолудь. Тяжелый…

Люся. Да кто ты такой, чтобы люди перед тобой ползали? (Отталкивает Жолудя и уже было поднятый Кулеба опять сползает на пол.) Вы свидетель, мужчина! (Достает из кармана Кулебы бумажник, отсчитывает деньги, бумажник возвращает на место.) Гляди, я триста взяла, остальное на место положила. (Тычет деньгами Жолудю в лицо.) Лишнего не беру!

Жолудь отшатывается.

На сколько вытерпела — на столько взяла! (Уходит, впрочем, возвращается.) Да провалитесь вы все!

Жолудь. Не уходите!

Люся. Чего?

Жолудь. Вы, наверно, ошиблись…

Люся. Вот только не надо!

Жолудь. Я не знаю этого человека…

Люся. Не стыдно? А он вас откуда? (Чего-то ищет у себя по карманам.)

Жолудь(растерянно). Он — меня знает?..

Люся. Адрес был тут у меня… телеграмма… тут, я же помню… (Копается в сумочке.) Ваш адрес, я помню… (Жолудь молчит.) Чего не понятно, ваш адрес… Нарочно вы, что ли?

Жолудь. Странно…

Люся. Послушайте, вы-то не пьяны? Или верю вам, думаете?

Жолудь(явно растерян). Может быть… знакомый жены…

Люся. Жена у нас появилась, дети скоро пойдут! Скажи мне еще что-нибудь — я поверю. На мне же написано: верю всему! (Внезапно осекается.) Что ли, серьезно?.. Серьезно, не знаете?.. (Оседает на пол и беззвучно сотрясается.) Его-то, его? Не знаете, правда? Нет, правда?.. Это я-то, так я-то его? Я сама-то?.. (Хохочет.) Ух, кретины, держите меня, нету сил…

Жолудь молчит. У Люси слезы текут по лицу, катается по полу. Наконец, стихает. Поднимается, мотает головой, откашливается. Приближается, сочувственно до него дотрагивается.

Ой, миленький, ой, извините меня… Видит бог, не хотела… И не было даже в уме… У меня и ума нет, я дура… Я в школе плохо училась, вот…

Жолудь(удивленно на нее смотрит). О чем вы?

Люся. Вот лажа!.. Вчера, например, подваливает ко мне инвалид ума и в упор задает вопрос: где живешь? Испугалась по дикому, сама про себя стала быстренько соображать: где живу? Где живу? И говорю ему, главное, где я живу! Он наутро ко мне со всеми вещами: здрасти, девочка, я ваша тетя!

Жолудь. Ничего не понимаю…

Люся. Нечего тут понимать: человечья порода!..

На полу заворочался Кулеба и промычал нечто нечленораздельное.

Вот!..

Жолудь(разглядывает мужчину). Не нравится мне, что он так лежит.

Люся. Лучше не трогать, не трожьте. Знаю, что говорю: только перемажемся.

Жолудь. Пол грязный. Все-таки человек… (Опять пытается втащить Кулебу на тахту.)

Люся(помогает ему). Человек… Этак, всякая тварь себя человеком назвать может… У меня, например, сосед… Нет, уж лучше я за ноги, вы — за руки… Мой сосед, как напьется… в ванну залезет… орет: я дельфин!

Жолудь(укрывает Кулебу пледом). Я не пью… поэтому плохо понимаю тех, кто это делает…

Люся. А тех, кто не делает, понимаете?

Жолудь(странно, вдруг, на нее смотрит). Тоже не очень…

Люся. То-то же!

Жолудь. А вы?

Люся. Еще как! Только толку? (Жолудь молчит.) Как вас зовут?

Жолудь. Владимир… Андреевич…

Люся. Вовкой? Хорошее имя. Володя. Володечка. Вовка. (Уже с интересом озирает жилище.) Что, на все этих метрах один?

Жолудь. С женой.

Люся. С женой… Дурацкая комната… Если, к примеру, про женщину не сказали бы — женщиной тут и не пахнет. Можно сказать, что совсем… Какой тут метраж?

Жолудь пожимает плечами.

Что ли, обиделись? Не обижайтесь. На меня не обижаются. Я же не злая. Не видно? От меня только я сама и плачу. Когда не видит никто…

Жолудь. Я не помню. Скоро вернется жена…

Люся. А — махнемся, не глядя? Эта комната, что ли, одна? Или там есть еще?

Жолудь. Там еще кухня и темная… Вроде, кладовки.

Люся(заметно оживляется). А кладовку можно, как комнату, да? Для детей. Детей у вас нет?

Жолудь. Нет.

Люся. Интересно… А это что? (Кивает на глобус, на зеркала.) Тоже дурью маетесь?

И опять Жолудь странно на нее смотрит.

Да ладно, не вы один, сегодня многие двинулись. Тоже, недавно была у одного. С коровой живет. Вот такого размера — Нонна! Он ее Нонной назвал. В честь бывшей жены. Полкомнаты его, пол — Нонны. Ну, от Нонны, конечно, запах идет, но и молоко зато. Мы с ним три дня парное литрами глушили. Похлеще шампанского. Он мне в тазике ноги молоком вымывал. Я после этого ног не чувствовала. Эх, если бы еще не запах… Ну, как я в таком рванье на улице покажусь, меня ж арестуют.

Жолудь молчит, а она не уходит.

Ну, чего, испортила вам настроение?

Жолудь. Нет… Ничего…

Люся. Я же вижу: глаза тоскливые. Испортила. Как не испортить, кому же приятно? Вов, да плюнь ты на нее. Забудь. Не думай. Все бабы сволочи. Такому соколу рога отращивает. Чего морщишься? Головка не болит? Особенно, говорят, в первое время болит. Пока режутся. И как ты с такой под одной крышей?

Жолудь. Вы о ком?..

Люся. Обо всех. Никому не верь. Я говорю, я знаю. Ручищами лапают, в душу лезут — я вижу, все врут, я же чувствую, врут… (Приближается к нему, ласково улыбается, преображается, хорошеет на глазах.) Володечка, звездочка… как я тебя увидела, сразу подумала: вам ваше имя жутко к лицу. И к телу… Мой ненаглядный, мой нежный, мой ласковый зверь, где ты был раньше? Сколько лет я ждала, стучала копытом, разве ты не слышал? (С нежностью его целует.)

Жолудю, заметно, приятно внимание молодой и красивой женщины. Он с удовольствием откликается на поцелуй проститутки. Появляется Маша. Она тихо вскрикивает, уходит.

Жолудь. Маша…

Люся. Чего?

Жолудь. Мне показалось, Маша вернулась… (Уходит.)

Люся достает из сумочки деньги, пересчитывает, прячет их на груди. Возвращается Жолудь.

Люся(решительно направляется к выходу). Пошла.

Жолудь. Никого, мне показалось…

Люся. Бабник! Кобель! Кот! Машу ему захотелось! Зачем тебе Маша, когда я у тебя есть? Вот все вы одинаковые и совести у вас ни у кого! Была бы юбка, а кто там в юбке — неважно! Молчи! Что хочешь сказать? Молчи, я тебя умоляю, молчи! (Обнимает и крепко его целует.) Вовка, Володька, морковка, я тебя никому не отдам…

Жолудь. Простите, но Маша… может прийти…

Маша(непонятно, когда возникла). Я уже пришла.

Люся(не ослабляя объятий, внимательно разглядывает женщину; внезапно решительно). Пошла. Пошла я. Пошла. (Уходит.)

Жолудь и Маша стоят и молчат.

Жолудь. Маша… так странно… кто-то мне говорил… буквально вчера: сексуальная революция совершилась… Я не поверил, но, кажется, правда. Так просто, оказывается…

Маша. Что — просто?

Люся(возвращается). Ты меня заморочил, Володька, про внешность свою я забыла, чуть не ушла. Я подростков боюсь, они там внизу… Ноги-то длинные, а мозгов-то — мало. И чего захотят — того и сделают. Подружке одной моей сделали — пенсию стала получать, как инвалид. Двадцати шести, между прочим, еще нет! Но она сама виновата. Я все время ей говорю: сама виновата, сама. Это чтобы ей легче было. Это я по себе знаю: как сама дура — так легче. Хоть и также болит — а все равно винить некого: сама! Вов, ты меня не проводишь? (Маше.) Только до дому, дальше я его не возьму. Вов, ну чего ты стоишь?

Жолудь(вдруг, торопливо). Да, разумеется… Где вы живете? Впрочем, не важно. Машенька, ты не волнуйся, я скоро… Буквально, туда и обратно… (Люсе.) В какую сторону?

Люся. В любую. Ха-ха! Пошутила. А чего ты, в любую не поедешь? Поедешь ведь?

Жолудь. Маша, прости…

Маша. Солнце!

Жолудь. Что, Маша?

Маша. Ты в домашней обуви.

Жолудь. Да… Спасибо… (Переобувается.)

Люся. Вов, поторапливайся, жизнь проходит — ха-ха!

Жолудь, застыв, смотрит на Машу.

Ну, давай же, давай, шевелись! (Весело смеется.)

Маша. Солнце… что это значит?

Жолудь(поднимается). Маша, ты мне веришь? (Она молчит.)

Все будет хорошо, вот увидишь. (Уходит; впрочем, тут же опять возвращается). Чуть не забыл: этого человека… вы с ним знакомы?

Только сейчас Маша замечает беспамятного Кулебу.

Люся(тащит Жолудя за собой). Знает, знакомы они, пошли! Да пошли же!

Жолудь. Подождите… (Маше.) Маша, вы знакомы?

Маша молчит. Напряженно смотрит на мужа.

Я его вижу впервые. Странно, не правда ли? (Уходит.)

Маша. Солнце!

Он возвращается.

Что это значит?

Люся(решительно уводит Жолудя за собой). Уходить надо сразу, Володька, или никогда. Закон!

Тишина. Мгновение Маша — будто зацепенела. Кричит: «Солнце!» — устремляется следом. Впрочем, возвращается. Опускается на стул, сидит и тихо плачет. Вдруг, встает, направляется к Кулебе.

Маша(робко). Мужчина… Гражданин… Вы меня слышите? Вставайте. Вставайте, слышите? Просыпайтесь и вставайте. Не ваша постель…

Кулеба лежит и признаков жизни не подает.

Мужчина… представьте, что я на вашей постели… Что вы тут делаете? (Тормошит его.) Что вы себе позволяете?

Кулеба мычит — не разобрать, о чем…

Вставайте или я вызову милицию. Слышите, мужчина?

Кулеба. Дура… Отвали, дура… (Вяло ее отталкивает.)

Маша. Что вы делаете?

Кулеба. Надоела, уйди, сколько можно?

Маша. Кто вы, мужчина?

Кулеба(слезно). Ну, чего вам всем от меня надо? Власть? Деньги? Жизнь? Да берите, не жалко… И жизнь эта — задница, и ты… (Мутными глазами, плохо соображая, глядит на Машу.) А ты больше всех…

Маша. Я?..

Кулеба уткнувшись в подушку, вдруг, громко плачет, его аж всего сотрясает.

Мужчина… Что с вами?.. Я не понимаю… Остановитесь… Я прошу… Почему вы плачете?.. Вам плохо?..

Кулеба, вдруг, без объяснений, с ревом хватает ее за руку, тащит и заваливает на постель.

Мужчина! Мужчина!

Кулеба. Еще ты, проститутка, будешь мне объяснять, что хорошо, а чего не хорошо…

Маша. Отпустите меня…

Кулеба. Ничего не хорошо, все плохо!

Маша. Пустите…

Кулеба. И хорошего не увидишь!

Маша(отбивается). Пустите, не надо, что вы делаете, я не хочу…

Кулеба, похоже, не слышит.

Мне больно, пустите… Пустите же, господи… Господи, я не хочу…

Кулеба(вдруг, резко садится). Погоди, не торопи, голова… Глазам мутно…

Маша(похоже, с нею истерика). Я-я-я… я-я… Вы-вы… (Пытается прикрыть лохмотьями плечи.) Не надо, пожалуйста… Я не могу…

Кулеба(замахивается в сердцах). Да погоди ты, сука!

Маша. Отпустите меня, отпустите… Мне страшно, со мной так нельзя, отпустите…

Он же опять тащит и тискает ее, грубо, с уверенностью, что только так и надо обращаться с женщиной.

Вы мне делаете больно, я не могу… Господи, стыдно же… Стыдно, пожалуйста, я же умру… Я не вынесу, Господи, я же умру…

Кулеба. Как деньги вперед брать — так не стыдно, а как клиенту приятное сделать — так морду воротишь? Или уже разонравился, а? Не графиня, переживешь…

Он целует ее — она по инерции слабо отбивается, что-то невнятно бормочет и шепчет… Появляется Жолудь. Мгновение стоит, смотрит. Исчезает.

Возникает Люся. Стоит, морщится.

Люся(в прихожую). А я тебе что говорила?!

Кулеба отталкивает Машу и подскакивает.

Эй, интеллигент, куда спрятался? Ты не убегай! Ты правде в глаза погляди! Вот она — правда! Ее для того и придумали, что все видели! Что, не нравится? Всем ведь не нравится! Ты смотри! Ты смотри!

Кулеба(хватает Люсю за шею). Затихни!

Люся(хрипит, но все-таки выкрикивает Жолудю). Трус! Трус!

Кулеба. Затихни, тебе говорят!

Люся(не сдается). Иди, погляди, трус!

Кулеба. Будет, сказал, или я…

Люся(совсем уже через силу хрипит). Трус… ой, какой же ты трус… какие все трусы…

Кулеба. Ну, все уже?

Люся. Да…

Кулеба. Не ори.

Люся. Хорошо.

Кулеба. Не будешь?

Люся. Нет.

Кулеба. Гляди. (Отпускает ее.)

Люся(откашливается, вдруг, кричит). Эй, интеллигент! (Убегает.)

Кулеба со свирепым видом уходит следом. Маша поднимается на тахте. Пошатываясь, направляется к выходу. Вдруг, оседает, как при головокружении. Опять поднимается. Возвращается Кулеба. Голова мокрая — видно, совал под кран. Стоят и молча друг друга разглядывают.

Маша. Мне плохо… Не знаю, как жить…

Кулеба(глядит на нее, как зачарованный). Э-э…

Маша. Думала, буду служить гению… спасителю человечества… Была счастлива тем, что нужна…

Кулеба, вдруг, срывает со стола скатерть, вытирает лицо. Молчат.

Не нужна… Никто никому не нужен: человечеству — гений, гению — я…

Кулеба. Это… виноват… Извиняюсь… Так получилось… Раньше, честно, сколько в себя ни брал — так себя не терял…

Маша. У меня нет детей… Наверно, уже не будет… Мне тридцать два года — я уже старуха…

Кулеба. Нервная система прохудилась, точно… Это же сколько раньше выпить умел — это же невозможно нормально представить… Может, если только в научно-фантастическом романе…

Маша. Но главное — я ничего не хочу. Знакомая затащила в антиквариат. Старинные кольца, серьги, браслеты. Меня в первую минуту буквально свело от красоты, а потом, вдруг, поймала себя на мысли: я же ничего не хочу. Понимаете? Не не могу — не хочу…

Кулеба. От нервов, говорят, семечки помогают. Лузгаешь ими, лузгаешь, потихоньку на все лузгать начинаешь.

Маша. Проклятая нищета… Проникла и поселилась… И я согласилась уже, понимаете?..

Жолудь(входит; бледен, решителен). Уйдите, оставьте нас.

Кулеба стоит, не уходит.

Прошу вас. Нам с женой надо поговорить. Без свидетелей. Ну?

Кулеба смотрит на Машу; поднимает с пола пиджак, молча уходит.

Молчат.

Маша… Маша, послушай: я хотел уйти сразу, впрочем, подумал… столько сил и труда было собрать все это… Тут и моя жизнь, и твоя… Прошлая, будущая… И не только моя, и не только наша… Ты знаешь… Поэтому я подумал… решил… Я подумал: уйти, видимо, придется тебе. (Она молчит.) Ты согласна? (Молчит.) Маша, мы оба не умеем лгать. Это было бы нас недостойно. Я все понимаю, я не намерен выяснять… Но после того, что случилось, произошло… Очевидно, нам будет трудно… Мы уже не сумеем…

Слышно, Люся кричит: «Отпусти меня, гад!.. Да пусти ты меня!» Врывается в комнату.

Люся. …Больно же, больно! Так выкрутил руку, кричишь ему: больно, а ему, видите ли, интересно, куда я его притащила! Главное, я ему говорю: сама без понятия — а он мне: куда? а куда? Володька, оглох, что ли? Я же тебя звала! Я же просила тебя: не оставлять меня одну!

Жолудь и Маша молчат.

Ну, чо ты молчишь? Не договорили еще? Она-то молчит — ей сказать нечего, а ты почему? В таких случаях, я считаю, или убивать на месте, или гнать с места — в общем, убивать. Что согласен? Нет?

Жолудь(вдруг, резко и зло). Вы бестактны — неужели не чувствуете?

Люся(удивленно). А?..

Жолудь. Кажется, я не давал вам повода для неуважительного отношения ко мне и моей жене. (Вдруг, кричит.) И не надо нас оскорблять! Мы несовершенны — это наша беда! Мы сами решим, как нам быть, и мы никому!..

Люся(растерянно). Вовка, родной…

Жолудь. Оставьте нас, стыдно! Так стыдно!

Люся(обнимает его). Володенька, милый мой, побереги ты себя, дурачок…

Жолудь(отступает). Что вы делаете?

Люся. Ничего, а чего? Делаю, чтобы не злился, а чтобы любил… Чтобы нежил меня, ласковые слова говорил, чтобы жалел…

Жолудь. Но — Маша, жена… мы не одни…

Люся. Да черт с ней, пусть смотрит… ей можно, а нам нельзя?

Жолудь(вырывается). Мне стыдно…

Люся. Ну, ты дурачок…

Жолудь. Стыдно…

Люся. Жить как не хочется — стыдно, а как хочется — не стыдно… Вот мне, например, не стыдно…

Маша. Дрянь… какая же ты дрянь… (Вдруг, виснет на сопернице и рвет на ней одежду, щиплется и царапается.)

Люся. Волосы, волосы…

Маша. Дрянь…

Люся. Волосы отпусти…

Две разъяренных женщины, вцепившись друг в друга, катаются по полу.

Грохочет поезд и сотрясает жилище. Жолудь пытается разнять дерущихся женщин — у него ничего не получается. Появляется Кулеба, хватает Люсю, припирает к стене и кричит.

Кулеба. Где деньги, воровка?

Люся. Какие, не знаю!

Кулеба. Убью, не отдашь!

Люся. Убей, не брала!

Кулеба. Убью!

Люся. Одежда — гляди, что ты сделал!

Жолудь(виснет на Кулебе). Оставьте ее!

Кулеба. Уйди! (Стряхивает его с себя.) Воровка, шалава!..

Люся. Больно же, гад!

Кулеба. Получай! Получи! (Рвет на ней одежду, вернее, то, что от нее осталось.)

Жолудь. Ей больно!

Кулеба(оставляет Люсю, принимается за Жолудя). Ворюги, жулье! Заманивать честных людей! Обирать, грабить! Я вам покажу — обирать, грабить!.. (Бьет хозяина дома, крушит мебель, рвет струны — звон, дым, грохот.)

Жолудь. Не делайте этого, я вас прошу!

Кулеба. Все разнесу!

Жолудь. За что? Пощадите! За что??

Кулеба. Похороню вас, жулье, навсегда! (Внезапно натыкается на Машу, вдруг, замирает, как вкопанный.) Что, и ты? Тоже с ними работаешь? Да? Да? Признавайся, и ты?

Маша. Нет…

Кулеба(потерянно). И ты… (Вдруг, замахивается.) Эх, и ты…

Тут Жолудь бьет его глобусом по голове — в то же мгновение где-то что-то замкнуло, взметнулось пламя и погасло. Темно. Слышно: Люся всхлипывает; Жолудь жену успокаивает: «Маша, милая… Я сейчас все устрою..» Куда-то он в темноте пробирается, что-то обрушивает. «Сейчас, сейчас…Потерпи…» Наконец, зажигается свет. Жолудь у стены, на стремянке. Маша стоит на табурете, у шкафа и что-то пытается спрятать.

Люся(дико кричит, вдруг). Чего прячешь там, эй! Прячет, гляди! Она прячет!

Маша цепенеет. Люся подскакивает и выхватывает у нее пачку денег.

Воровка! Воровка! (Устремляется к Кулебе.) Кричала, что нет — а, гляди!.. Меня подставить хотела — а я!.. Меня же хотела, ты видишь? Ты видишь?.. (Опрометью кидается к Маше и хлещет ее деньгами по лицу.) Держи! на тебе! на! получай!..

Маша. Солнце, нет! Защити меня, солнце! Скажи, что не так! Все не так!

Люся. Воровка, воровка!..

Маша(прорывается к мужу и трясет его, молит). Защити меня, солнце! Скажи им, что это не так!..

Люся(ликуя, скачет по комнате, смешно подпрыгивая). Воровка, воровка, воровка, воровка, воровка, воровка, воровка, воровка, воровка…