Дурилка. Записки зятя главраввина

Глава тридцать пятая из второго тома «Катарсиса» — «Теория стаи» (в первом издании «Россия:подноготная любви»)

Выдуманная сталинцами и держащаяся около полусотни лет легенда по поводу совершенного в районе разъезда Дубосеково подвига следующая.

16 ноября 1941 года один из взводов 316-й стрелковой дивизии генерал-майора И. В. Панфилова героически сражался на подступах к Москве. Это был обыкновенный стрелковый взвод, у них был даже политрук В. Г. Клочков, который якобы сказал:

«Велика Россия, а отступать некуда: позади — Москва!»

Эти семь слов оказались столь зажигательны, что атаковавшие взвод немецкие танки запылали. Взвод даже без авиационной и артиллерийской поддержки, имея на вооружении всего два противотанковых ружья, гранаты и бутылки с горючей смесью, подбил и поджег — невероятно! — 18 танков противника. На поле боя, усеянном трупами немцев, было кровавое месиво.

Все 28 — герои, и все погибли, выполняя приказ Жукова и Сталина — и вообще всех начальников. Ура!

Мораль: вот на что способен обыкновенный советский человек, если послушно выполняет приказы начальства (Сталина, Панфилова, политрука и т. п.). Все могут и все должны поступать так же.

Все обстоятельства подвига, разумеется, перевраны до неузнаваемости. Причем, вранье затронуло не только безобидные уровни, но и уровни, серьезно деструктурирующие сознание. Главное, были преступно затемнены величие и смысл событий 1941 года.

Относительно безобидные уровни вранья отразились в спорах нынешних историков о числе героев: по одним данным, на стыке дивизии Панфилова и группы Доватора оборонялось больше сотни бойцов, а по другим — 29.

Двадцать девятого старательно замалчивали: он при приближении немцев поднял руки и бросился сдаваться. Не добежал. Кто-то из наших не промахнулся.

Фамилия этого 29-го неизвестна, так что почти наверняка, что она на памятнике в списке Героев — Золотыми Звездами были награждены 28 человек.

Отчасти безобидно вранье и о поголовной гибели взвода (как же, в таком случае, до нас дошли легендарные слова политрука?). На самом деле, как минимум четверо ранеными или контужеными попали в плен, а один из этих четверых даже служил немцам помощником старосты в поселке Перекоп родной Харьковской области на Украине. Кстати, этот угодник не кто-нибудь, а командовавший героическим взводом сержант Добробабин.

Еще как минимум двое попали в окружение. Кстати, первым из окружения вышел Даниил Алексеевич Кожубергенов, и произошло это лишь в мае 42-го. Хочется верить, что эти полгода на оккупированной территории он не сидел сложа руки. Естественно, под угрозой расстрела его заставили отказаться от своего участия в том бою, в котором «все герои, и все погибли, выполняя приказ командования». «Естественно» — потому как получалось, что Даниил сражался без участия «командования» не только в тылу у немцев, но и у разъезда Дубосеково.

Остался ли еще кто кроме упомянутых двоих в тылу немцев воевать с захватчиками «без дураков», то есть партизанить, — официальные историки в доступной литературе не сообщают.

Вообще всем уцелевшим Героям до самой их смерти органы затыкали рты, требуя, чтобы они отказались от воспоминаний об участии в этом бою. Иерархо-сталинцам нравилось, чтобы трупами оказались все, кто способен оборонять Родину. Кроме того, не вымарывать же предателей из списков Героев Советского Союза? Не разоблачать же во вранье политуправленцев? Не снижать же авторитет покойного генерала Панфилова, которому нравилось любоваться в зеркале своей физиономией с усиками «под Гитлера»? Не признавать же, что победа на самом деле принадлежит только части взвода — остальные лишь балласт?

Да, наиболее зловредна именно эта ложь — что столь результативно дрался якобы обыкновенный среднестатистический, случайно набранный взвод.

Очевидность этой лжи бросается в глаза хотя бы потому, что у этого взвода не было даже номера. А его не было по той простой причине, что сколочен он был наспех из остатков нескольких даже не взводов, даже не рот и даже не батальонов, — а полков! Даже офицера не успели прислать, потому и командовал старший по званию — сержант. Но хотя эти 29 — и «сборная солянка», однако среди них было резко повышено содержание тех немногих, которые остались в строю после боев на сталинско-гитлеровский манер. С одной стороны, во взводе собрались вместе те, кто в бою не сдавался, но с другой — те, кто не остался партизанить. Иными словами — преимущественно не яркие. Ни в каком смысле. Но и не средний уровень.

«28 панфиловцев» даже не были панфиловцами — дивизия Панфилова в боях до сих пор не участвовала, задача перед ней была поставлена атаковать во фланг наступающих немцев; другое дело, что немцы упредили и начали наступление первыми. Взвод из чужаков был придан сформированной в Казахстане[4] 316-й дивизии всего лишь накануне боя — отсюда и сержант-предатель из Харьковской области, и отсутствие у взвода номера. Поскольку взвод был «чужой», то естественно и расположение его на самом опасном месте — на стыке крупных частей, вне дивизии Панфилова. «Панфиловцы» не были панфиловцами. Зато нас полстолетия с многомиллионными затратами на идеологов учили, что вот, сформированная в Казахстане (Киргизии) дивизия Панфилова сплошь состоит из героев. Какой героический народ в составе семьи советских народов!..

Сколько среди 29 было «комсомольцев»-«внешников», «внутренников» и неугодников?

Достаточно ярких «внешников» было как минимум двое — тот, который бросился сдаваться, и сержант, командир взвода, будущий помощник старосты.

А сколько было неугодников? Неизвестно. Но ясно одно: несмотря на то, что неугодники предпочитали побеждать в тылу у немцев, их концентрация среди 29 была резко повышена по сравнению со средней по Красной Армии — ведь в 41-м не драпали в тыл и не бежали сдаваться в плен прежде всего именно они. (И, с другой стороны, резкое отличие поведения «28 панфиловцев» лишний раз подтверждает, что выживали в боях люди именно нестадного поведения.)

Возможно, неугодников во взводе было аж трое. Или даже четверо. Может, больше.

Что значит хотя бы один нестадный боец во взводе? Вспоминается эпизод, случившийся при обороне Одессы. Один то ли краснофлотец, то ли красноармеец по собственному почину с ручным пулеметом прополз по кукурузному полю в расположение румынской части. Дело даже не в том, что он из своего ручного пулемета положил много оккупантов, а в том, что среди румын началась паника. Взвод смельчака успел на панику среагировать и окопы, освободившиеся от разбежавшихся румын, занял. В донесении же все это выглядело как удачная атака всего взвода, грамотно руководимого командиром и политруком. Командира и политрука — к наградам. Их начальство — тоже. Наградили ли защитника Родины?

Но сколько бы неугодников ни было среди 28 «панфиловцев», ясно одно, что победили они именно благодаря самим себе. А не благодаря, как внушалось десятилетиями, чуткому руководству героического Панфилова с усиками под фюрера.

И дело не в политруке (скорее всего, довоенного образца), который, кстати сказать, прибыл во взвод, когда из подбитых в тот день 18 танков горели уже 14. То есть после появления политрука средняя эффективность боя каждого из оставшихся к тому времени 15 бойцов резко упала, и фронт в этом месте был прорван.

И не в командире-предателе с Украины.

Судьба этого помощника старосты — с точки зрения теории стаи тоже строго закономерна. Он нравился всем «внешникам». Сначала предвоенному красноармейскому комсоставу — ими предатель был выделен, и ему было присвоено звание сержанта. Он понравился и гитлеровцам, которые не отправили его в подземные заводы, но назначили на хлебную должность помощника старосты. Когда на втором этапе войныв 44-м предатель вновь оказался в Красной Армии, то он, естественно, показался своим и новому начальству и был этим начальством за умение нравиться многократно награжден орденами и медалями.

После войны, когда он начал требовать Звезду Героя за бой под Дубосеково, то уже через 4 дня был арестован. Выяснилось его прошлое, и он получил срок за пособничество врагу — 15 лет.

До конца существования Советского Союза реабилитирован, несмотря на его требования, не был. В суверенной России — тоже. Зато в самостийной Украине признан хорошим человеком, своим — официально. Тем самым русофобское украинское чиновничество себя разоблачило: что они такие же, как и Добробабин, — предатели.

Итак, дело не в генерале, не в политруке, не в командире. Но в тех нескольких из числа неугодников, которые в 41-м, собственно, и победили всепланетную «внешническую» стаю Гитлера. И которые совершенно закономерно официозом всех мастей не замечены и оболганы.

В последнее время стала особенно модна такая концепция Войны: Гитлер и Сталин были евреями (наполовину или на четверть) и потому, будучи дегенератами, создавали концлагеря для других дегенератов — евреев не замаскировавшихся.

Таким образом, Война была внутриеврейской разборкой — потому и лилась кровь других народов и они (те же 28 «панфиловцев») дрались друг с другом с невиданным ожесточением.

Сторонники концепции «внутриеврейской разборки» опираются, разумеется, на достоверные факты общественной жизни — ну, и на концепцию суверенитизма, конечно.

Сталин, по их понятиям, тоже еврей. Он еврей потому, что номинальный его отец Виссарион был горским евреем, то ли полностью, то ли частично. А Гитлер еврей потому, что мама Гитлера работала уборщицей в разных домах и в одном из них хозяином был еврей.

Безусловно, всё это надёжные факты.

Но можно присовокупить к ним некоторое расширение. Например, сохранились более чем достоверные сведения, что мать Сталина относилась к тому далеко не редкому типу женщин, которые трахаются со всеми подряд (без всякого генитального удовольствия, анальный тип по верной классификации Фрейда) и в биологическом отцовстве любого её ребёнка можно подозревать по меньшей мере пару десятков мужчин. (Это не считая того, что старый Виссарион вообще женщинами не интересовался.) Вообще сексуальная гипернеразборчивость — общий случай в родословной всех великих властителей. Таковы были матери и Александра Македонского, и Ленина, и Гитлера — последняя рьяная католичка.

В определении крови рассматриваемых персонажей есть ещё и та трудность, что дочь почти всегда похожа на мать, то есть бабушки Гитлера, Ленина и Сталина были такие же как и их мамы, так же и прабабушки — тут в хаосе «перекрёстного опыления» и вовсе теряются всякие национальные следы отцовства.

Понятно, что пользуясь приёмом расширения пространства факта можно затянуть споры о еврействе Гитлера и всех прочих властителей до пределов Альфа Центавры — но предоставим это занятие суверенитистам, если они уж так упираются в желании сохранить своё положение интеллектуальных дегенератов и психоэнергетических рабов.

С помощью же теории стаи вопрос о национальности решается просто.

Для облегчения восприятия обратимся к аналогии. Представители любой секты, Ордена, братства или преступной группировки друг друга распознают легко — по характерным особенностям речи и интонации, непроизвольным ужимкам и движениям. Эти знаки пытаться усвоить намеренно бесполезно — повторить до тонкости не получится. А по механизмам формирования стаи люди со сходным бессознательным перенимают их влёт. Свой сам себе удостоверение.

Народов это касается в той же степени. Еврея не спутать — принадлежность к этому замкнутому «ордену» для имеющего глаза прописана на каждом из них аршинными буквами.

По поведению Сталина видно, что номинальный его отец Виссарион, действительно, как о том свидетельствуют доступные источники, женщинами не интересовался, в том числе и женой. Что же касается Гитлера, то женская ветвь его рода хотя, осенив себя крёстным знамением, и трахалась со всеми подряд, всё— таки партнёров различала. С особенным чувством, обеспечивающим беременность, мама Гитлера трахалась отнюдь не с евреями. Мать Гитлера была патриоткой — как и её сын.

Всё это очевидно даже с уровня «психологической достоверности».

А в теории стаи есть и другие способы познания — но это для читателей «Катарсиса».

Так что и Сталин, и Гитлер евреями не были, а были «внешниками», евреи же, которых Гитлер со Сталиным, защищаясь, уничтожили — привычными нам «иудовнутренниками».

Ну-ка, о чём проговорился на балконе отпрыск главраввината?

Добавлю: если ощущение не освоено, то знание о простых соображениях малополезно…