Душа любви

Глава 10

Смех и громкие голоса доносились из окна столовой, где собрались гости Анджелы, но снаружи ночь была тихой и теплой. Они направились через лужайку к воде, и Кори удивлялась тому, какой умиротворенной и счастливой она чувствовала себя рядом со Спенсером. Она припомнила, что прежде рядом с ним она всегда испытывала волнение и ее нервы были напряжены до предела. Это новое спокойное состояние нравилось ей гораздо больше.

Исчезла необходимость что-либо прятать или о чем-то сожалеть, потому что бабушка в подробностях описала детскую влюбленность Кори, раскрыла всем ее тайну и в процессе разоблачения продемонстрировала самой Кори, чем ее любовь была на самом деле невинным чувством девочки-подростка к ничего не подозревающей жертве, а не болезненной страстью к эгоистичному чудовищу, каким она воображала себе Спенсера. Кори заметила, что загорелое лицо Спенсера побледнело, когда бабушка, не жалея красок, описывала, какие ужасные страдания Кори претерпела по его вине.

Перед отъездом сюда, в Ньюпорт, Кори заставила себя с философским равнодушием взглянуть на те прошлые события, и все же до сегодняшнего вечера она чувствовала себя уязвленной. Теперь же, после драматического изложения событий бабушкой, она смеялась и над собой, и над «злодеем», преувеличивающим свою ответственность. Исповедь, пришла она к выводу, всегда благо для души, даже если тебя принудила к ней собственная бабушка. Наконец она оборвала последние нити, связывавшие ее со Спенсером, и остались лишь ностальгия по прошлому, ощущение свободы и полного покоя.

Спенсер остановился у высокого дерева рядом с водой, и Кори прислонилась спиной к широкому стволу, глядя на полукружие мерцающих вдали огней на берегу моря и ожидая, что он ей скажет. Похоже, Спенсер не знал, с чего начать, и она находила эту несвойственную ему застенчивость забавной и даже трогательной.

Спенсер смотрел на красивый профиль молодой женщины, пытаясь определить ее настроение.

- О чем ты думаешь? - наконец спросил он.

- О том, что прежде я не замечала, чтобы ты терялся.

- Я не знаю, с чего начать…

Кори скрестила руки на груди и шутливо склонила голову набок.

- Хочешь, чтобы я тебе помогла?

- Нет, я как-нибудь справлюсь сам, - торопливо сказал Спенсер. Кори рассмеялась, а он вслед за ней, и вдруг все между ними стало как прежде, только еще лучше, еще увлекательнее, потому что их отношения обрели для него особую ценность. Ему льстило, в чем он смущенно признался себе, что когда-то его фотографии украшали стены ее спальни, и он с большим опозданием обрадовался, что Кори с самого начала хотела, чтобы именно он сопровождал ее на рождественский бал.

Спенсер решил начать не с бала. а с этих самых фотографий.

- Это правда, что ты оклеивала свою комнату моими фотографиями? - начал он очень осторожно, чтобы Кори не сочла это издевкой и не обиделась.

- Они были повсюду, - призналась Кори и улыбнулась воспоминанию. - Уж наверняка ты догадывался, что я по уши влюблена в тебя, если всюду таскаюсь за тобой с фотоаппаратом.

- Догадывался. Только я думал, что все кончилось, когда тебе исполнилось семнадцать.

- Вот как? Почему?

- Почему? - повторил он, растерявшись от ее вопроса. - Наверное, потому, что тогда ты попросила научить тебя целоваться, чтобы попробовать новые приемы на каком-то типе… - Он замолчал, припоминая. - Да, вспомнил. Его звали Дуглас.

- Дуглас Джонсон, - подтвердила Кори.

- Совершенно верно, Джонсон. Кстати, Диана говорила мне, что именно Джонсон должен был сопровождать тебя на рождественский бал, но в последнюю минуту отказался, и тогда я предложил свои услуги. Естественно, я тогда решил, что ты влюблена не в меня, а в Джонсона. Как я мог подумать, что именно я был твоим избранником? - Он взглянул на Кори в уверенности, что победил ее своей логикой, но она молчала. - Так что же?

- Никакого Дуга Джонсона никогда не было.

- Как это не было? - изумился Спенсер.

- Я хотела, чтобы ты меня поцеловал, и для этого изобрела Дуга Джонсона. Я хотела, чтобы ты пошел со мной на бал, и снова вспомнила о Джонсоне. И на свидания я ходила только для того, чтобы научиться вести себя с тобой, если ты наконец меня пригласишь. - Кори улыбнулась, и Спенсер с трудом удержался, чтобы не поцеловать ее в губы, особенно когда она, удивляясь себе, покачала головой и тихо добавила:

- Это всегда был ты. Только ты один. С того самого вечера, когда мама устроила первый прием, и до рождественского бала. Я еще потом ждала целую неделю, надеялась, что ты позвонишь, чтобы извиниться или все объяснить.

- Послушай, Кори, была еще одна причина, отчего я забыл о бале и уехал в Аспен, - с раскаянием произнес Спенсер. - Моя мать обещала приехать на Рождество в Хьюстон, и я очень ее ждал, но скрывал это от всех. С самого детства я только и делал, что придумывал всякие объяснения, почему она отсутствует и не проявляет интереса ко мне. Теперь я понимаю, как это глупо, но тогда мне казалось, что если она узнает меня взрослым, то у нас с ней наладятся отношения. Вместо этого она позвонила мне в последнюю минуту и сказала, что едет в Париж, и я уже не мог ее простить. Мы собрались тогда с друзьями, у которых у всех были нелады в семье, и напились до чертиков, а потом все вместе отправились в Аспен, где у одного из нас был дом. А что касается Рождества, то мы решили его вообще не праздновать.

- Я все помню, - сказала Кори. - Ты говорил мне, что ждешь приезда матери, и я догадалась, как много она для тебя значит, хотя ты это скрывал. Я все о тебе знала и обо всем догадывалась, ведь я жила только тобой.

Ее слова тронули его, и, опершись рукой о ствол дерева, он наклонился к ней, чтобы поцеловать, но снова удержался, потому что еще не высказал ей всего.

- Я собирался позвонить тебе, чтобы все объяснить или хотя бы извиниться, но позволил бабушке убедить меня, что я и так наделал бед и что мне вообще лучше исчезнуть с твоего горизонта. Бабушка сказала мне, что ты отправилась на бал с каким-нибудь юношей - она в этом не сомневалась - и что я вообще неподходящая компания для молодой скромной девушки. В это она тоже свято верила. Я уже и без того чувствовал себя подлецом из-за своего поведения у плавательного бассейна, так что ее слова звучали очень убедительно.

Кори заметила, что его взгляд остановился на ее губах, и недавно обретенное ею спокойствие начало потихоньку улетучиваться.

- Теперь, когда мы покончили с объяснениями, нам остается сделать только одну вещь, - сказал Спенс очень торжественно.

- Какую? - осторожно спросила Кори.

- Нам надо поцеловаться, чтобы заключить мир. Таков обычай.

Кори невольно прижалась спиной к дереву.

- А почему бы нам не ограничиться рукопожатием? Спенсер чуть улыбнулся и медленно покачал головой.

- Разве ты не знаешь, что нельзя нарушать традиции дома? Это может принести несчастье его хозяину.

Сладость того прежнего воспоминания поблекла по сравнению с тем, что Кори почувствовала, когда ладонь Спенсера коснулась ее щеки и он шепнул:

- Давным-давно золотая девочка сказала мне эти слова на Рождество.

Он наклонился, не спеша провел губами по ее губам, и Кори насладилась моментом, не принимая в нем участия, но это было еще не все.

- Если ты не ответишь на мой поцелуй, - предупредил он, и его губы продолжили свое путешествие уже по ее щеке, - то нарушишь традицию. А это очень, очень плохо.

Его язык так же неспешно прошелся по краю ее уха, отчего Кори покрылась мурашками и беспомощно улыбнулась, запрокинув голову, а он ткнулся теплыми губами ей в шею.

- Это может принести очень большое несчастье, - снова предостерег Спенсер, и на этом шутливая игра закончилась. Он взял ее лицо в ладони, и Кори поразило напряженное выражение его глаз. - Ты представляешь себе, как я тогда ненавидел Дуга Джонсона?

Кори хотела было снова улыбнуться, но непонятные слезы обожгли ей глаза.

- Ты представляешь себе, - так же тихо продолжал Спенсер, и его рот потянулся к ее рту, - сколько лет я мечтал вот об этом…

Кори почувствовала, что слабеет, и попыталась обратить все в шутку.

- Пожалуй, я еще слишком молодая… - прошептала она. Чувственная улыбка появилась на его губах, произнесших три слова:

- Но достаточно смелая…

Он обнял ее уже двумя руками и продлил поцелуй. Кори сказала себе, что ей нечего бояться одного поцелуя и что, пожалуй, она может без ущерба для себя ответить на него, ну, хотя бы чуть-чуть, и, для удобства упершись ладонями ему в грудь, поддалась настойчивому давлению его языка. И совершила ошибку. В то же мгновение его руки еще крепче обхватили ее, губы еще неистовее прижались к ее губам, столь недавно обретенное хрупкое равновесие разлетелось на тысячу осколков, и Кори невольно ухватилась за широкие плечи Спенсера, стараясь удержаться на ногах в вихре закружившегося вокруг нее мира. Его язык уже нашел ее собственный, и со вздохом отчаяния Кори обвила его шею руками и, больше не раздумывая, поцеловала Спенсера в ответ.

Она смягчила ярость его поцелуя, нежно лаская его язык своим языком, и почувствовала, как он задохнулся от страсти и притянул ее еще ближе к себе; его ладонь легла на ее ягодицы, не давая Кори отодвинуться. Он вплотную прижал ее к своим бедрам. Кори медленно поцеловала Спенсера, продлевая удовольствие, поглаживая его лицо и шею пальцами, и он подчинился ее спокойному ритму, неторопливо путешествуя ладонью по ее спине, целуя ее рот множество раз, но не переходя установленные ею границы. И когда Кори решила, что держит ситуацию под контролем, Спенсер в один миг разрушил это впечатление. Он погрузил пальцы в ее волосы на затылке, впился в ее губы, мешая дышать, прижал ее своим телом к дереву и освободил руки, чтобы накрыть ладонями ее груди. Медленно он начал поглаживать и ласкать их, и Кори почудилось, что сейчас она умрет от сладкой пытки, которую была готова терпеть до бесконечности.

Теперь время измерялось только мучительными поцелуями и смелыми прикосновениями. Ласки шли по восходящей, чтобы Кори и Спенсер могли остановиться в высшей их точке и начать все сначала.

Кори услышала собственный стон, когда в последний раз Спенсер оторвался от ее губ. Он спрятал свое лицо у нее на шее, затем тяжело выдохнул и еще крепче сжал ее в объятиях.

Ее голова лежала у него на груди, глаза были крепко зажмурены, а мысль уже бешено работала, ужасаясь глупости и безумию происходящего. Кори с опозданием возвращалась в мир реальности. Нет, она определенно ненормальная! Она одержима Спенсером Аддисоном. Она потратила на него свои школьные годы, и вот теперь, стоило ему сказать нежное слово, как влюбленная дурочка тут же упала к нему в объятия. Но никогда, никогда за всю свою жизнь она не испытывала таких чувств, как сегодня… За исключением разве того давнего летнего вечера у плавательного бассейна. Слеза скатилась у нее по щеке. Она по-прежнему ничего для него не значит, как не значила тогда, много лет назад…

- Кори, - сказал Спенсер, целуя ее волосы, - может, ты объяснишь, почему я теряю разум, стоит мне к тебе прикоснуться?

Сердце Кори сделало скачок, мысли остановились. Во второй раз за сегодняшний день ею овладело необъяснимое желание плакать и смеяться одновременно.

- Мы оба явно не в своем уме, - сказала она, втайне радуясь, что камень упал с ее сердца. Спенсер обнял ее за плечи, и так они пошли к дому.

Задумавшись, Кори не заметила, что он довел ее до дверей «апартаментов Герцогини». Она остановилась и повернулась к Спенсеру. Они могли бы назвать эти последние полчаса любовным свиданием, и Кори хотелось сказать ему «спасибо за прекрасный вечер», но вместо этого она произнесла:

- Мы уже поцеловались с тобой на прощание, так что нам больше нечего делать.

Спенсер усмехнулся, глядя на нее сверху вниз, и оперся рукой о дверную раму Он держался свободно и уверенно. Пожалуй, слишком уверенно, подумала она.

- Мы всегда можем это повторить, - предложил он.

- Не стоит, - солгала она.

- Тогда ты можешь пригласить меня что-нибудь выпить на дорожку.

- Вот этого уж точно не стоит делать, - сказала она с видом скромницы.

- Лгунья, - усмехнулся он, наклонился, быстро поцеловал в губы и открыл перед ней дверь.

Высоко держа голову. Кори вошла в комнату, закрыла за собой дверь и без сил прислонилась к ней. Ее взгляд упал на циферблат часов на секретере: они показывали полночь. Они пробыли вместе больше часа.