Душа в наследство

Глава 2

Проснувшись, я обнаружила, что лежу в халате поверх одеяла. За окном занималось серое утро. Ночь унесла с собой ветер, оставив ровные полосы дождя барабанить по черепице. Только сейчас я заметила, что дом деда куда выше соседних особнячков, чьи красные и оранжевые крыши отчетливо виднелись из окна. Из некоторых труб шел дым, намекая на близящиеся холода.

Я быстро умылась и, распаковав свою сумку, надела черное платье в пол, отделанное кружевом. Атласная лента на поясе была идентична ленте на тулье дамской шляпки-цилиндра с короткой кружевной вуалью. Некоторое время рассматривала перчатки, размышляя, стоит ли надевать их сейчас. Решила пока положить в сумочку, а надеть перед встречей с нотариусом.

Ощущение после сна было странное и тягостное, словно я накануне выпила слишком много вина или успокаивающего отвара. Подошла к чайничку, принесенному вчера Уайлдом, и поняла очевидное – меня опоили! Это был не просто успокаивающий чай! Скорее, настой трав вперемешку со снотворным. Вспомнив, что от снотворного частенько бывают мешки под глазами, подошла к зеркалу и внимательно изучила собственное лицо. Мешков нет, а вот пепельно-белая коса на фоне черного платья смотрится нелепо. Подколола ее в подобие пучка и прикрыла черной сеточкой для волос. Так выглядит гораздо лучше. Кивнув своему отражению в зеркале, я покинула комнату. Сегодня я уеду из этого дома и забуду все, как страшный сон.

– Мисс Катарина, доброе утро. – У двери гостиной стоял Уайлд и явно кого-то ожидал.

– Доброе, Уайлд. Зачем вы дали мне снотворное?

– Вы были напуганы и растеряны, а вам необходимо было отдохнуть…

Я вскинула руку, призывая дворецкого попридержать оправдания.

– Впредь не смейте подсыпать или подливать мне что-либо без моего на то дозволения, – холодно произнесла я. – Я специалист по ядам, токсинам и даже лекарствам. Вы меня услышали?

– Приношу свои извинения, мисс Катарина. Больше подобное не повторится. Завтрак вас ждет в столовой, – не менее холодно отчитался дворецкий и указал мне путь.

Столовая у деда была большая, с огромным столом на десять человек. Мой завтрак смотрелся сиротливо на этом острове полированного дерева.

– Доброе утро, мисс Катарина, присаживайтесь. – Из неприметной двери выпорхнула полная румяная женщина. – Вам к блинчикам какой джем подать? Помнится, в детстве вы обожали яблочный!

– Малиновый, – попросила я.

– А как же… – Женщина осторожно спрятала за спину вазочку на высокой ножке, наполненную яблочным джемом. – Да, мисс Катарина.

Меня уже изрядно раздражало то, что каждый в этом доме пытается рассказать мне о моем детстве. Но окончательно объявлять их сумасшедшими я не спешила, все еще надеясь найти объяснение.

Завтракала одна, почти не чувствуя вкуса еды.

– Мисс Катарина, все в сборе, – вырвав меня из липкой паутины размышлений, произнес Уайлд.

– Все? – переспросила я.

– Заинтересованные лица, – пояснил дворецкий. – Идемте.

Я поднялась и поспешно натянула перчатки из тонкого кружева. На этот раз мы поднялись на второй этаж и зашли в просторный зал, похожий на зал советов или заседаний в крупных конторах. Я чуть замешкалась в дверях, поразившись многочисленному собранию. Думалось, что нотариус будет говорить лишь со мной, но я ошибалась.

Помимо низкорослого мужчины в очках, который сидел за столом в центре зала, здесь присутствовала пожилая леди. Она сидела ближе всех к нотариусу, непрерывно утирая невидимые слезы белоснежным кружевным платком. Хоть платье на ней было традиционно траурного черного цвета, декольте поражало откровенностью, учитывая ее возраст, а шляпка прикрывала совершенно седые вьющиеся волосы. Я поморщилась, встретившись взглядом с незнакомкой. Ярко-алая помада на сморщенных губах выглядела куда более неуместно, чем мои белые волосы. Рядом с дамой сидел паренек, думаю, лет шестнадцати-семнадцати. Одет он был довольно скромно и единственный из всех присутствующих выглядел несчастным. В дальнем углу зала расположились двое мужчин крепкого телосложения. Я сразу же отметила на воротничке у одного из них знак в виде полумесяца – эмблема ночного патруля – и, хмыкнув, вернула взгляд к нотариусу.

– Это мисс Катарина Ломаш, внучка усопшего мистера Бреннона, да упокоит Безликая богиня его бессмертную душу.

– Милосердна Безликая богиня, – хором отозвались все присутствующие.

Я присела на свободный стул, стараясь не ежиться от множества изучающих взглядов. Здесь находилась прислуга, я уже узнавала их по покрою и цвету одежды. И еще один серьезный мужчина с толстым блокнотом.

– Итак, все в сборе. Начнем, пожалуй? – Нотариус обвел всех пристальным взглядом поверх очков и вернулся к разложенным на столе бумагам. – Мистер Бреннон заверил свое завещание у меня за два дня до кончины. Он полностью изменил его, и почти все присутствующие здесь, – он почему-то выразительно взглянул на мужчину с полумесяцем на воротничке, – упомянуты в этом завещании.

– Давайте же скорее прочтем его! – громко всхлипнув, воскликнула пожилая дама. – Я не могу находиться в его доме и знать, что его уже нет!

Всхлипы сменились рыданиями, которым лично я не поверила. Слишком картинно и неестественно дрожали плечи леди. Уайлд поспешно накапал ей успокаивающего настоя, и, только выпив его, актриса наконец умолкла.

– Начнем по порядку, – откашлявшись, сказал нотариус. – Мистер Флип Тейлар.

Парнишка с залегшими под глазами тенями поднялся, показывая нотариусу, что именно он является мистером Тейларом, и опустился обратно.

– Мистер Флип Тейлар волей усопшего получает в личное пользование записи мистера Бреннона, материалы его исследований, древние фолианты и летописи. Также мистер Тейлар получает разрешение жить в этом доме до совершеннолетия, а в двадцатый день рождения вам, – нотариус одобрительно взглянул на паренька, – достанется счет мистера Бреннона в Восточном банке.

Всхлип пожилой дамы огласил зал, разнесшись неописуемо противным эхом. Нотариус недружелюбно сверкнул глазами на якобы убитую горем женщину, и та поперхнулась очередным всхлипом.

– Мистеру Уайлду Диккенсу отходит поместье «Орлиное гнездо», – зачитал очередную запись нотариус.

Дворецкий улыбнулся и вежливо склонил голову. Женщина снова всхлипнула и некультурно высморкалась в белоснежный платок. За что снова была удостоена неодобрительного взгляда нотариуса.

– Мисс Хэндрикс получает старинную картину, украшающую парадную гостиную.

Краснощекая горничная радостно улыбнулась, почтя память деда соответствующим знаком – начертав в воздухе перед собой крест.

– Далее, конюх Эрд Вудс получает племенного жеребца Марка и стельную кобылу ростольской породы.

– Святой человек был мистер Бреннон, – скорбно протянул усатый конюх, – и щедрый.

– А про мисс Тиану Остин там что-нибудь есть? – не удержавшись, спросила страдающая больше всех дама.

Я с недоумением отметила статус женщины. Назвать ее мисс у меня бы не повернулся язык.

– Я зачту все по порядку, – строго ответил нотариус.

Дальше последовало перечисление всех слуг, коих дед облагодетельствовал подарками. Во всяком случае, было видно, что мистер Бреннон ценил своих людей. Кстати, я так и не поняла, кто такой этот Флип и почему удостоен опеки деда.

– Мисс Катарина Ломаш получает особняк в центре Меренска, поместье «Синяя роза» в пригороде столицы, конезавод близ Ростолья, счет в Имперском банке и золотое месторождение в Гномьих горах.

Пораженная услышанным, я даже не смогла подняться, как того требовала процедура, и, приоткрыв от удивления рот, внимала словам нотариуса.

– Также к мисс Ломаш переходят все пастбища, земельные угодья, сданные в аренду, и право распоряжаться всем этим по ее собственному усмотрению. Из произведений искусства – картины из личной коллекции мистера Бреннона…

Кто-то из мужчин в углу громко присвистнул, но я даже не удостоила их взглядом.

– …и коллекция редких артефактов и ювелирных изделий.

Нотариус закончил, а расфуфыренная пожилая модница упала со стула, провалившись в глубокий обморок. Я хлопала глазами, не понимая, реальность это или просто сон. Столько всего – мне? Здесь точно какая-то ошибка!

Заботливый Уайлд поводил под носом женщины баночкой с нюхательной солью, и та наконец пришла в себя.

– Извините, – пролепетала она, – просто это такое горе! – И окрестности снова огласил протяжный всхлип вперемешку с подвыванием.

– Мисс Тиане Остин достается именное дерево мистера Бреннона в имперском парке Меренска и вот это письмо. – Нотариус протянул женщине запечатанный белоснежный конверт.

– И все? – хрипло спросила она.

Нотариус внимательно прошелся взглядом по завещанию и утвердительно кивнул. Женщина вскочила, почти подбежала к столу и нависла над нотариусом. Жадно пересмотрела каждую бумажку и подарила нам зрелище очередного обморока.

– Тьфу ты! – выругался конюх и обратился почему-то ко мне: – Мисс Катарина, разрешите откланяться?

Я машинально кивнула, перестав соображать уже в тот момент, когда мне подарили особняк. Ну дела!

– Простите, позвольте полюбопытствовать, кто такая мисс Остин? – Цокая каблучками, я подошла ближе к Уайлду, который снова приводил престарелую мисс в чувство.

– Мисс Остин близкая приятельница мистера Бреннона.

Я не успела обдумать услышанное, потому что в ту же секунду дама каким-то чудесным образом пришла в себя и, оттолкнув Уайлда, закричала:

– Это я-то приятельница?! Да я пожертвовала Доминику лучшие годы жизни! Я отдала ему свою молодость!

– Простите, мисс Остин, я что-то перепутал, – попытался оправдаться дворецкий.

– Вы познакомились с мистером Бренноном всего год назад! – неожиданно резко воскликнул мальчишка Флип, вскочив с места. – Трудно назвать лучшими годы с шестидесятого до шестьдесят первого, не находите? Вам нужны были только его деньги!

Женщина задохнулась от возмущения, нотариус уронил очки, а я осторожно сделала несколько шагов назад, отступая от места конфликта.

– Ты никогда мне не нравился, мерзкий Флипи! – пискляво выкрикнула она и со злостью швырнула на пол письмо, полученное в наследство.

– Мисс Остин, прошу вас держать себя в руках.

Бархатистый голос пролетел через весь зал, разрядив повисшее в воздухе напряжение. Все тут же устремили взоры в сторону говорившего. Мужчина со знаком полумесяца на воротничке поднялся и мягкой кошачьей походкой направился в центр зала. Он был коротко стрижен, как и все служители закона, на тонких губах играла загадочная полуулыбка. Мужчина не повысил голос, но его услышали все – услышали и замерли, дружно наблюдая за приближением хищника.

Первой обрела дар речи мисс Остин. Подумать только – мисс! Кстати, даже не зная эту женщину, я была всецело солидарна с Флипом.

– Какое право вы имеете мне указывать? – спросила она у таинственного патрульного. – Я женщина, познавшая величайшее горе – потерю любимого! А этот щенок смеет обвинять меня в корысти!

Мужчина небрежным, но выверенным движением извлек из нагрудного кармана блестящую бляху в виде все того же полумесяца и продемонстрировал ее мисс Остин.

– Старший следователь ночного патруля Денери Уотсон, – уверенно представился он. – И я призываю вас к порядку как слуга закона.

Женщина поджала и без того сморщенные узкие губы, с неодобрением разглядывая бляху.

– Насколько я понимаю, ваше время – ночь, мистер Уотсон. Вот ночью и указывайте мне, что делать.

– Ошибаетесь, днем я также вправе раскрывать тайны ночи, – усмехнулся он и повернулся к нотариусу. – У вас все? Я могу начинать работу?

– Секунду, мистер Уотсон, я почти закончил, – проговорил нотариус и в упор посмотрел на меня. – Мисс Ломаш, вам предстоит оформить очень много бумаг. Жду вас у себя в конторе после обеда. – Он протянул мне листок с адресом и, собрав свои бумаги, поспешил откланяться.

Я прочла неизвестный адрес и положила листок в сумочку. Теперь придется еще и бумаги оформлять. Наверное, моя поездка в Меренск не ограничится двумя днями.

– Мисс Остин, – тем временем снова зазвучал приятный бархатистый голос, – вы могли бы уделить мне минутку?

– Конечно, господин следователь, – устало согласилась дама.

– Отлично! – просиял мистер Уотсон. – Прошу всех оставить нас с мисс Остин наедине. Мисс Ломаш, не уходите далеко.

Я лишь на миг встретилась взглядом со следователем патруля, но этого хватило, чтобы по спине пробежал неприятный холодок. Нет, я не выдала страха ни словом, ни жестом. Учтиво кивнула и, развернувшись, вышла из зала, держа осанку и стараясь дышать ровно. Но едва дверь за моей спиной закрылась, дыхание сорвалось.

– Уайлд, можно мне выпить чая? – тихо попросила я.

– Конечно, мисс Катарина, идемте. – Дворецкий – единственный, кто на раз вычислил мое волнение.

– Флип, дружок, ты сегодня не завтракал, идем, я накормлю тебя, – щебетала рядом румяная служанка.

Парнишка что-то отвечал, но их голоса доносились до меня как через стену, обрывками фраз и слов. Кровь пульсировала в висках, мешая сосредоточиться. Я ведь должна радоваться! Теперь я баснословно богата. Но что-то было не так, и я ощущала это каждой своей клеточкой.

Я расположилась в гостиной у камина, куда Уайлд и принес поднос с чаем. На этот раз чашка была одна.

– Вы не присоединитесь ко мне? – поинтересовалась я. Мне безусловно было о чем подумать, но именно сейчас не хотелось оставаться одной.

– Конечно, мисс Катарина.

Дворецкий принес чашку и для себя, уселся в соседнее кресло и разлил ароматный горячий напиток.

– Расскажите, пожалуйста, подробнее про мисс Остин, – попросила я.

– Они с мистером Бренноном были дружны в последнее время. Кажется, она держит насколько винных лавок в центре.

– Любовница? – прямо спросила я.

Уайлд поперхнулся, но сумел сохранить невозмутимый вид.

– Я не лез в личную жизнь мистера Бреннона, но она бывала здесь довольно часто.

Я поняла, что Уайлд слишком тактичен, чтобы обсуждать подобные темы. И еще раз поразилась верности и преданности прислуги деда. Даже после его смерти они уважали его, а это дорогого стоит.

– А Флип? Он кто такой?

– Мистер Бреннон очень горевал после кончины вашего батюшки, тогда он и взял себе на воспитание сиротку Флипа. Мистер Бреннон обучал его грамоте, счету и даже магии, хотя дар у парнишки посредственный.

– А у меня и вовсе его нет, – проговорила я, поймав себя на том, что пальцы снова отбивают нехитрую мелодию по столешнице. Помнится, когда-то папа горевал, что не имеет такого уровня дара, как у деда: он все хотел доказать отцу, что чего-то стоит, а с магией, по его мнению, это было бы проще.

– Вы уверены, мисс Катарина? – прищурившись, поинтересовался дворецкий.

– Абсолютно, – горько усмехнулась я. – Когда мне было пятнадцать, я хотела стать пифией. Видения приходили регулярно и довольно отчетливо, но в Институте магических искусств надо мной лишь посмеялись, сказав, что такие видения бывают у каждого десятого, а истинная пифия должна обладать более сильным даром.

– И вы увлеклись ядами?

– И я решила учиться тому, что казалось интересным.

– Вам до сих пор интересно? – с улыбкой спросил дворецкий.

– Ни капли не жалею, что так вышло. Кажется, именно это мое призвание.

– Ваш дедушка гордился вами. Да и отец гордился бы, если бы был жив.

После этих слов Уайлда у меня возникло сильное желание связаться с отцом и спросить, как он. Нет, сомнений в том, что папа жив, у меня не было, но постоянные разговоры о его смерти пугали.

– Мисс Ломаш!

Мы с Уайлдом синхронно обернулись к двери, чтобы увидеть мужчину, который при оглашении завещания стоял рядом со следователем.

– Мистер Уотсон хотел бы задать вам пару вопросов.

Я поспешно поставила чашку, поднялась, оправила складки платья и медленно, стараясь не суетиться, последовала за мужчиной.

– Не волнуйтесь, мисс Ломаш, всего лишь пара вопросов, – почему-то сказал он.

– Я не волнуюсь, мне нечего скрывать.

Мы вошли в тот же зал, где оглашали завещание. Мисс Остин здесь уже не было, только следователь, я и этот сопровождавший меня коротко стриженный неизвестный блондин.

– Я забыл представиться, – словно прочел он мои мысли, – я младший помощник мистера Уотсона, Кларенс Деш.

Я учтиво кивнула и присела на отодвинутый для меня стул.

– Вы готовы к беседе, мисс Ломаш? – поинтересовался следователь.

– Всецело.

– Когда вы приехали в Меренск?

– Вчера, около полуночи, – припомнив, ответила я.

Следователь энергично делал пометки в блокноте, загородив его от меня рукой. Жаль, мне было очень любопытно узнать, кто мог убить деда в его собственном доме. А как я уже выяснила из услышанных кое-где обрывков фраз и слов дворецкого, мистера Бреннона отравили именно здесь. Выходит, кто-то из своих. Выглядело это жутко, особенно на фоне уважения к нему со стороны прислуги.

– Какие отношения были у вас с покойным?

– Холодные, – машинально ответила я.

– Знали ли вы, что жизни вашего родственника угрожает опасность?

– Нет.

Странные вопросы нервировали, создавалось впечатление, что мистер Уотсон пытается вывести меня на чистую воду подобно преступнику.

– Верно ли, что вы занимаетесь изготовлением ядов?

– И этим в том числе, – ответила я и, поймав недовольный взгляд следователя, исправилась: – Верно.

– И вы в курсе, что мистера Бреннона отравили?

– Я слышала об этом.

Следователь вдруг отложил ручку и, откинувшись на спинку стула, окинул меня цепким, проницательным взглядом. Он скрестил руки на груди и выглядел расслабленным. Я знала этот прием, им довольно часто пользовались патрульные на допросах. Имитация расслабленной дружеской беседы. Допрашиваемый видит, что следователь спокоен, и теряет бдительность. На меня это не действовало, но и скрывать мне нечего.

– А знаете ли вы, каким ядом отравили мистера Бреннона?

– Контрантом.

– Видите ли, по данным базы Совета магов Диосты, этот яд изобрела некая мисс Катарина Ломаш, верно?

– Да, это моя разработка.

Никогда не думала, что кому-то придет в голову использовать контрант для убийства. Ведь для того, чтобы убить этим видом яда, необходимо ввести его прямо в кровь, да еще и в нешуточном количестве!

– Может быть, вы расскажете нам, как можно убить, казалось бы, безвредным средством от мавочного паразита?

– Если взять большую дозу, думаю, капель сто, и ввести внутривенно, для прямого попадания в кровь, то исход вполне может стать летальным, – озвучила я свои размышления. Другого способа убийства этим ядом я просто не представляла. Разве что налить полную ванну контранта и утопиться в ней, но и смерть будет от удушья, а не от яда.

Следователь слушал внимательно, но по-прежнему не возобновлял запись, продолжая имитировать дружескую беседу.

– Полагаю, при таком способе убийства лучше выбирать крупные вены?

– Лучше даже артерии, – подумав, ответила я. – Например, сонную или бедренную – идеально.

Следователь кивал в такт моим размышлениям и, едва я закончила, вернулся к записям, тем не менее продолжив расспросы:

– Вы сказали, что у вас были холодные отношения. Насколько?

– Мы не общались.

– Вообще?

– Недавно он написал мне письмо с просьбой приехать, я ответила не в самой вежливой форме.

– Это ваше письмо? – Мистер Уотсон продемонстрировал лист бумаги, исписанный моим почерком.

– Мое, – опустив глаза, ответила я. Как ни старалась сохранять на лице вежливую, приветливо-пренебрежительную улыбку, периодически она ускользала, выпуская истинные эмоции. Страх, волнение, стыд от того, что кто-то читал мое послание, недостойное настоящей леди.

– Через два дня после получения вашего письма его убили, – сообщил следователь. – Знали ли вы, что стали основной наследницей?

– Даже не подозревала.

– Обрадовались? – с ухмылкой спросил он, снова оторвавшись от блокнота.

– Как вы могли такое подумать?! – возмущенно воскликнула я. – Да, я не могу сказать, что убита горем, но радоваться чьей-то смерти из-за наследства?

– Чьему-то убийству, – неожиданно поправил мистер Уотсон.

– Что?

– Вы сказали – «радоваться смерти», я поправил вас. Вы могли бы радоваться убийству мистера Бреннона.

Больше всего мне хотелось сейчас влепить Уотсону звонкую пощечину, чтобы убрать с его лица эту самодовольную улыбку и немного отрезвить. Впервые в жизни пожалела, что нельзя бить патрульных. В душе все кипело, но внешне я оставалась невозмутима, продолжая чуть снисходительно улыбаться.

– Нет, я не рада убийству деда.

– Почему, вы ведь получили состояние? – искренне удивился следователь.

– Мне не было нужно его состояние – ни раньше, ни сейчас.

Следователь задумчиво хмыкнул.

– Вы прекрасно держитесь и ведете себя как леди, нужно отдать вам должное. Но, мисс Ломаш, я знаю, что вы живете небогато. Снимаете комнату, а ваша одежда выглядит великолепно, но она дешевая.

Щеки опалило жаром, и я еле сдерживалась, чтобы не закричать или не разрыдаться.

– Я одеваюсь так, как могу себе позволить, – отчеканила я. – У вас есть еще вопросы?

– Пока нет, – растягивая слова, ответил мистер Уотсон, – вы и так нам очень помогли.

Я поднялась и, не прощаясь, покинула зал. Шла медленно – не хотелось, чтобы создалось впечатление побега. Мне не от чего убегать. Следом за мной, как оказалось, направился мистер Деш, нагнавший меня уже в коридоре.

– Не злитесь на него, он не хотел вас обидеть, – дружелюбно проговорил он.

Хоть внешне мистер Уотсон изумительно прекрасен, мистер Деш определенно более приятный человек и собеседник.

– Мне не на что злиться, – улыбнулась я.

Мы уже дошли до гостиной и вот-вот должны были распрощаться. Как я поняла, мистер Деш направлялся за Флипом, а мне нужно было заглянуть в мою комнату. Я хотела задать один вопрос, но решилась сделать это в самый последний момент.

– Мистер Деш… Меня в чем-то подозревают?

– Мистер Уотсон подозревает всех, – развел руками он, – но не переживайте, все будет хорошо.

Я кивнула и, простившись с ним, ушла. Песнопений сегодня уже не было, но запах воска разнесся по всему особняку. Там, в комнате, увешанной изображениями Безликой богини, еще сутки будут гореть восковые свечи в память мистера Бреннона. Кстати, наверное, нужно будет все-таки сходить в склеп: раз уж он оставил мне такое наследство, пусть и не очень желанное, будет нелишним поблагодарить.

В свою комнату я зашла, чтобы переодеться. Ехать к нотариусу я предпочла в брючном костюме строгого покроя, конечно же черного цвета. Шляпку с вуалью оставила, как и перчатки, а вот туфли выбрала другие, на более высоком каблуке.

У меня было всего три кристалла связи, и распорядиться ими следовало с умом. Однозначно нужно связаться с отцом, хотя бы для того, чтобы рассказать ему о наследстве и спросить, бывала ли я в детстве в доме деда. Я уверена, что не бывала, но, когда все вокруг твердят обратное, возникают определенные сомнения. И конечно, нужно предупредить мисс Томсон о возможной задержке. Хотя с секретарем лучше переговорить после поездки к нотариусу.

Я уселась на кровать и, активировав кристалл, произнесла: