Два парня

Глава 5

Сейчас поздний вечер. Как только я выхожу из машины, то сразу же чувствую летний зной, нещадно желающий спалить меня в объятьях, поэтому поспешно следую за Престоном по выложенной булыжником дорожке, которая ведет к впечатляющему белому каменному зданию. Никогда не затухающие огни большого города отбрасывают темно-синюю тень на горизонт, затмевая звезды. Престон хватается за подол моего платья, оттягивая его вниз, когда мы останавливаемся у огромной деревянной двери. Он протягивает мне руку, и я обхватываю его ладонь.

- Хорошая девочка, - хвалит он меня, прежде чем нажать на дверной звонок. - Не переживай, тебе будет весело.

Дверные петли скрепят, когда престарелый мужчина в костюме, открывает перед нами дверь.

- Мистер Лукас, - приветствует он, придерживая дверь, пока мы заходим. Затем мы ожидаем его у ступеней винтовой лестницы. - Вот сюда, - мужчина ведет нас по длинному холлу с картинами.

Престон все не прекращает смотреть на меня и улыбаться, но что-то таится за этой улыбкой - некое знание, которым он обладает, и что-то, чего он с нетерпением ждет. Мы заходим в столовую, в которой находится огромный банкетный стол. Во главе сидит мужчина, рядом с ним женщина с черными волосами и в красном платье, по соседству с ней - Тобиас. Оба мужчины поднимаются со своих мест, когда я вхожу. Я чувствую себя не в своей тарелке, одевшись не по случаю и слишком дешево. Дворецкий выдвигает деревянный стул рядом с Тобиасом, и я присаживаюсь.

- Спасибо, - благодарю я. Он кивает, прежде чем покинуть комнату.

Тобиас указывает в мою сторону, представляя меня:

- Это Элла, Элла, этот Дэвид МакДональд и Надя, его любимая жена, - он садится рядом со мной и наклоняется. - Разве она не милая, Элла? - шепчет он, положив руку мне на бедро.

- Потрясающая... - говорит Престон, присаживаясь.

- Так мило, что вы к нам сегодня присоединились, - произносит Дэвид с улыбкой, благодаря которой он выглядит на миллион долларов.

Дэвид и Престон обсуждают работу, а рука Тобиаса все выше и выше скользит по моему бедру. Он сжимает его, и я поднимаю на него нервный взгляд.

- Вторая игра... - он улыбается, прежде чем облизнуть губы, - должна оказаться очень интересной.

- Но возникает дилемма, которая тебе, возможно, не понравится, - шепчет Престон мне на ухо. Его неожиданное вмешательство испугало меня.

Я опускаю взгляд на тарелку, мое дыхание заметно ускорилось. Тобиас обхватывает меня за подбородок, заставляя встретиться с ним взглядом.

- Тебе нечего бояться, - он опускает руку. - Дэвид, - быстро переключается он, - так что насчет той сделки, которую мы недавно обсуждали....

И вот она я - сижу, сжав кулаки под столом. Мой взгляд перебегает с Нади и обратно на мои колени. В чем смысл? Каким образом хоть что-то из этого может стоит два миллиона долларов? И что именно? Просто посмотреть, как я испытываю неловкость, как краснею, размышляя о том, каким человеком являюсь, если принимаю участие в их глупой игре? Конечно, два миллиона для них, до того как я потеряла все, были не больше чем двадцатка. Отрыв. Веселье. Сделав глубокий вдох, я закрываю глаза. Деньги. Что бы я сделала за миллион, возможно, два миллиона долларов? Разве не это стало главным вопросом? Честно, я ждала, что меня будут трахать семь дней подряд, отшлепают, оттаскают за волосы и назовут шлюхой.

Но все совсем не так. Я смотрю на двух хищников, между которыми сижу, наблюдая, как они ведут бизнес. Что-то в них было неправильное и извращенное, или, может быть, именно это случается с мужчиной, когда у него есть все, что он только мог пожелать, обладая неограниченной властью. Возможно, они получают кайф от того, что ведут безумные игры с людьми.

Накрыли ужин: филе миньон, жаренный картофель с фасолью, за которым последовало крем-брюле на десерт. Как только убрали со стола, мужчины встали. Тобиас посмотрел на меня, прежде чем отодвинуть мой стул, постучав по часам.

А затем он переплел наши пальцы.

- Прошу нас извинить. Я хочу показать Элле Моне, которого вы с Дэвидом повесили в гостиной, - и с этими словами он выводит меня из столовой, направляя вдоль холла, прямо в уединенную комнату. Он открыл двойные стеклянные двери и, когда мы зашли внутрь, закрыл их за нами. Эти зеленные глаза пылали от власти, и, как настоящий хищник, он схватил меня за плечи и прижал к стене. Он провел носом по моей шее, сделав глубокий вдох, прежде чем застонать, когда его пальцы медленно обхватили мою шею. Мое сердце бешено забилось в груди. Я качаю головой, пытаясь высвободиться.

- Ты такая соблазнительная, - он целует мою шею. - Такая чертовски податливая, - тепло его языка посылает неожиданную постыдную волну желания по всему моему телу. - Блять... - его рука скользит под мое платье, и он кладет ладонь между моих ног. Его лицо прямо напротив моего, и его теплое дыхание касается моих губ, а эти яркие глаза не отрываются от моих. - С момента нашей встречи, все, что я хотел, это оказаться внутри тебя, - его палец проскальзывает под кружево, и я запрокидываю голову, когда он касается клитора. - И когда я тебя получу, то собираюсь уничтожить, - говорит он. Его рот прижимается ко мне, и он прикусывает зубами мою нижнюю губу, прежде чем отходит и открывает дверь. - Я, правда, надеюсь, что ты сегодня выиграешь, - говорит он, подмигивая мне, когда я прохожу мимо.

Я выхожу из комнаты и вижу, что Престон уже ждет меня в конце холла. Я улыбаюсь, пытаясь не обращать внимания на нервную дрожь в теле, и продолжаю напоминать себе о неважности того, что сегодня произойдет, ведь об этом никто не узнает. Насколько плохо это может быть?

- Спальня наверху, - инструктирует Тобиас, убирая волосы с моего плеча. Весь день я была то возбуждена, то отвергнута, и это одно простое прикосновение лишь усилило мое напряжение. - И не переживай, Надя и Дэвид не против, мы им хорошо заплатили за возможность воспользоваться гостевой комнатой.

Я следую за ним по лестнице, всеми силами пытаясь понять, в чем заключается сегодняшняя игра.

Мы поднимаемся на верхний этаж. Тобиас держится слева от меня, а Престон - справа, пока мы идем вдоль коридора. Сердце стучит и яростно бьется о ребра, буквально выпрыгивая из моей груди. Каждый мой шаг, каждый вздох - кажется, этот путь занимает вечность. Мой разум наполнен предвкушением, страхом, любопытством. Я чувствую себя Алисой, прыгающей в кроличью нору, и точно знаю, что чем дальше я захожу, чем глубже погружаюсь в это, тем более необычным становится все вокруг меня.

Он открывает дверь в конце коридора, и мы втроем заходим в темную комнату. Тобиас быстро прикрывает дверь, не включая света.

- Предупреждаю тебя, Элла, что бы ты ни делала, не кричи, - говорит Тобиас. Тон его голоса посылает холодок по моей коже.

- Она закричит, Тобиас. - Я дергаюсь, когда чувствую, как теплая рука Престона прикрывает мой рот. - Тсс, это просто напоминание о том, что не стоит шуметь.

Мое сердце гулко забилось в груди, я киваю. Престон оставляет поцелуй на моей щеке.

А затем включается свет. Я неосознанно впиваюсь ногтями в ладонь Престона, задыхаясь от представшего зрелища. Меня охватывает паника, когда я смотрю на девушку - обнаженную, с кляпом во рту, привязанную к кровати.

- Все в порядке, Элла. Она не ранена, - успокаивает меня Престон.

- Пока что, - добавляет Тобиас. - Помнишь Марию?

Я закрываю глаза. У меня нет ни малейшего желания смотреть на нее. Или же быть в одной комнате с ними и с ней.

- Я хочу уйти, - шепчу в ответ, страх пожирает меня изнутри.

- Так быстро? - дразнит Тобиас. - Но ты ведь даже не знаешь, в чем заключается игра, ягненок.

Открыв глаза, я смотрю на Марию, а она впивается взглядом в нас. В ее глазах мольба.

- Мне и не нужно. Прошу прощения, - я делаю несколько шагов назад и останавливаюсь прямо напротив двери, моя рука зависла над ручкой, потому что... вдруг и она тоже подписала контракт? Ведь, в конце концов, это всего лишь игра, не так ли?

- Куда ты собираешься? - спрашивает Тобиас.

- Разве ты не помнишь, что теперь бездомная? – напоминает мне Престон, в его голосе проскакивает нотка удивления. - Тебе стоит, наверное, все же увидеть, в чем заключается игра, Элла.

Я все также не двигаюсь с места. Мне прекрасно слышен ее приглушенный плач. Раскатистый смех Тобиаса.

- Тогда расскажите мне, - медленно произношу я, оборачиваясь к этим двум мужчинам и прижимаясь спиной к двери.

Тобиас складывает руки на груди, а Престон засовывает их в карманы, на его губах играет зловещая улыбка.

- У тебя два варианта: ты можешь или трахнуть, или убить ее, - говорит Тобиас, вновь надевая на себя маску полного безразличия.

- Что? - переспрашиваю я, мою грудь сжимает.

- Я сделаю вид, что не слышал этого вопроса, - Тобиас бросил на меня недовольный взгляд. - Единственный раз.

- Ну, это простая игра, которая заключается в том, чего ты желаешь сильнее, Элла, - объясняет Престон, обходя комнату, предоставляя мне полный вид на Марию, прикованную к кровати, прямо передо мной.

- Мы знаем, что ты ненавидишь ее за то, что она сделала и что забрала у тебя, - продолжает Тобиас, его голос звучит глубоко и проникновенно.

Престон подходит ближе, проводя пальцами по моей щеке, останавливаясь рядом.

- Но также мы знаем, как много напряжения накопилось в тебе сегодня, - говорит он, скользя рукой мне под платье и обхватывая мою киску своей теплой ладонью. Мое дыхание замирает. Я хватаю его за руку, чтобы удержаться на ногах. С его губ срывается хриплый смех.

- Поэтому у тебя есть два выбора, Элла. Убить или трахнуть ее, - повторяет Тобиас мои варианты.

- Или уйти ни с чем. Бездомная. Одинокая. Нелюбимая, - произносит Престон, схватив меня за подбородок и заставив взглянуть на него. Он совсем рядом, так близко, что его губы касаются моих. - Я буду скучать по тебе, Элла, - он нежно меня целует. –Очень сильно, - и отходит назад, отпуская меня. Я стою, прислонившись спиной к двери, мой взгляд мечется между Престоном, Тобиасом и Марией.

- Хотя, если ты уйдешь, мы просто ее убьем, - добавляет Тобиас.

Престон смеется.

- Это как «утка, утка, гусь» [1] . Только... «убей, убей, трахни».

Мой желудок скручивает в спазме, желчь поднимается к горлу, когда я смотрю на бедную девочку, привязанную к кровати, по ее лицу катятся слезы. Может, я ее и ненавижу, но точно не хочу видеть мертвой.

- Она здесь не по своей воле, как я. Вы не можете так с ней поступить. Пожалуйста, - шепчу я.

- Ты здесь не для того, чтобы быть нашим моральным компасом, - отвечает на мои слова Тобиас. - У Марии уж точно имеется дефицит морали, тебе так не кажется, Престон?

- Сначала она увела у тебя парня, потом ты потеряла работу и, так как осталась совсем одна, лишилась дома, - Престон перечисляет каждую ужасную деталь моей жизни на пальцах. - Ты потеряла все, пока не оказалась в наших руках.

- Я бы убил ее, - добавляет Тобиас с порочной улыбкой.

- А я бы трахнул, - хмыкает Престон.

Я сглатываю, хватаясь за стену, чтобы не упасть. Они говорили при подписании контракта, что я могу уйти в любой момент, но у меня сложилось такое впечатление, что к нашему соглашению всегда будут оговорки. Свобода - такое расплывчатое понятие, не так ли? Все, что я могу слышать сейчас, это громкое биение сердца и мое сбившееся дыхание. Мне следует покинуть эту комнату, чтобы они убили ее?

- Тогда я не могу уйти, - шепчу я.

- Еще как можешь, - Тобиас кивком головы указывает на дверь.

- Я уйду, а вы ее убьете. Моя свобода зависит от этого, так что на самом деле у меня нет выбора, - я смотрю на него, ощущая, как злость и страх растекаются по венам.

- Ох, Элла, - Престон улыбается. - Тебе нужно больше волноваться о себе, - он бросает взгляд на Тобиаса. - Хотя есть что-то очень привлекательное в этой невинности, не так ли?

- Она не будет невинной, когда мы закончим с ней, - Тобиас склоняет голову. - Тик-так.

- У тебя есть всего пара минут, чтобы решить, - подгоняет меня Престон, проводя рукой по моему плечу, нарезая круги вокруг меня, как волк, загнавший в угол ягненка... раненного ягненка.

Тобиас подходит ближе к кровати.

- Помни, не смей кричать, - предупреждает он, наклоняясь к Марии и освобождая ее рот. Она кашляет и делает глубокий вдох. - Что бы ты предпочла, Мария? - спрашивает он. - Чтобы Элла трахнула тебя, или чтобы кто-то из нас убил тебя?

- Трахни меня, пожалуйста, просто трахни. Не дай мне умереть, - она не сдерживает рыдания. - Пожалуйста...

- Оу, она умоляет тебя, сладкая Элла, - бормочет Престон мне на ухо, хватая меня за киску. - Тебя это заводит? - он смеется.

- Ну, - Тобиас откидывает кляп на пол, - вот ты и получила ответ на вопрос, чего хочет она. Ее совсем не прельщает мысль умереть, так что выберешь ты, Элла? С каким решением тебе легче смириться?

Бух. Бух. Бух. Пульс шумит в ушах. Время, кажется, замедляется, а, возможно, и вовсе останавливается.

- Давай, Элла, разве так сложно решить? В смысле, да, ты ненавидишь ее... она разрушила твою жизнь... - на губах Тобиаса появляется садистская улыбка, и он постукивает пальцем по подбородку, будто обдумывая некий философский вопрос, - так почему бы не разрушить ее жизнь?

- Или избавься от ее достоинства, как она лишила тебя твоего, - шепчет Престон, пока его рука вновь скользит под мое платье, поглаживая киску. - Забери его кусочек за кусочком. Заставь ее унизиться. Заплатить, чтобы она никогда не забывала о том, кто ты. Чтобы каждый раз, когда закроет глаза, вспоминала тебя. Ты будешь преследовать ее во снах, как и она, наверняка, преследует тебя в твоих.

Я бросаю взгляд на Марию, и в ее глазах мольба о том, чтобы именно это я и сделала.

- Что ты решила, ягненок? - спрашивает Тобиас.

- Я не хочу, чтобы вы ее убивали.

- Тогда раздевайся, - он усмехается.

Я смотрю на Тобиаса, пока снимаю платье и трусики, оставаясь только в туфлях. Когда я наклоняюсь, чтобы избавиться и от них, он останавливает меня.

- Оставь обувь, - приказывает Тобиас. И вот я стою полностью обнаженная у кровати, наблюдая за тем, как грудь Марии приподнимается от прерывистого дыхания.

- У нас мало времени, - сообщает Тобиас, постучав по часам.

- Мне жаль, - шепчу я, забираясь на кровать. Она кивает. Я опускаю взгляд на удерживающие ее веревки. - Я бы хотела ее развязать.

- Не думаю, что это хорошая идея, - говорит Престон. Сделав вдох, я сглатываю вязкий ком в горле. - И это должно быть правдиво, Элла. А также сексуально и грязно.

Я стискиваю зубы. Мне хочется закричать на этих двоих.

- Вот, - подталкивает меня Тобиас, - давай я помогу, - он хватает меня за руку и кладет ее на бедро девушки, проводя ею вверх и вниз. - Разве она не гладкая? - спрашивает он. А затем располагает мою руку между ее ног. - И теплая. - Я не упускаю насмешки в его голосе. Он берет меня за палец и проводит им по ее киске. И она влажная. Что за черт? Я хмурюсь, и Тобиас, похоже, замечает это, потому что начинает смеяться.

- Страх - отличный афродизиак. А теперь трахни ее, - говорит он с рыком, отходя от нас.

Мои пальцы дрожат, когда я скольжу ими по ее гладким ногам. Это женщина, ради которой меня бросил Сойер. Моя рука порхает над изгибами ее бедра, к талии. Женщина, которую он трахает каждую ночь. Я касаюсь ее груди, и ее сосок тут же твердеет под моей ладонью. Мне следует ненавидеть все, что сейчас происходит. И я ненавижу, но в то же самое время меня поглощает это порочное чувство власти. Она связана и обнажена. Она умрет, если я не трахну ее. Насколько я ненормальная, если это хотя бы чуточку мне нравится? Ее взгляд встречается с моим.

- Пожалуйста, - шепчет она, и теперь в ее глазах нет страха. Девушка прикусывает нижнюю губу и приподнимает бедра, потираясь мокрой киской о мой живот.

- Трахни ее, Элла, - шепчет Престон где-то позади меня.

- Пожалуйста, трахни меня, Элла, - вторит ему Мария. - Прикоснись ко мне. Почувствуй, насколько я мокрая для тебя.

- Хорошая девочка, - слышится похвала от Тобиаса.

Я замираю на месте, неуверенная в том, что сейчас на самом деле происходит.

- Коснись меня, Элла, - стонет она. - Заставь меня кончить.

Мое сердце нещадно бьется в груди, и, к моему стыду, столь знакомая боль зарождается между моих ног. Я сглатываю, а затем касаюсь пальцем ее киски. Закрыв глаза, я прикусываю губу. Она мокрая, а я касаюсь ее. И мне это нравится. Она стонет, когда я медленно ввожу в нее палец, не сдержав вздоха удовольствия, потому что это так запретно.

- Разве она не прекрасна? - спрашивает Престон. - Наверняка, она очень сладкая.

- Попробуй меня, Элла, - предлагает Мария, ее голос звучит мягко, почти как ожившая мечта.

склоняюсь к ней, пока мой палец погружен глубоко в нее, и замираю на секунду, прежде чем медленно провести языком по ее клитору. Она шипит. Ее спина слегка выгибается. Я лижу ее снова и снова. Ее бедра дергаются, а голова хаотично скользит по кровати. Тобиас и Престон обходят кровать, останавливаясь по разные стороны изголовья. Я поднимаю на них глаза, с любопытством наблюдая, как они отвязывают ее руки.

- Не останавливайся, - стонет она, прежде чем опустить свою уже свободную руку мне на голову. Она хватает меня за лицо и сильнее прижимает мой рот к себе. Я лижу и сосу, и трахаю ее пальцем, ее рука зарывается в мои волосы, и из нее не вырываются крики вперемешку со стонами, а ее киска сжимается.

- А теперь, - говорит Тобиас, - твоя очередь, - и он освобождает ее ноги.

Мария садится и хватает меня за плечи, заставляя лечь на спину. Ее руки скользят по моему телу, прежде чем она нависает сверху, и ее округлая грудь прижимается к моей. То, как наши соски соприкасаются, создает невероятный жар, растекающийся по всему моему телу. Мария целует мою шею, затем припадает к моему рту. Ее губы ощущаются такими мягкими и пухлыми. Это более чувственно, чем то, как целуется мужчина, более женственно и нежно, и... невинно, хотя и порочно. Ее палец медленно скользит вдоль моего тела, по моему бедру, к моим уже разведенным в стороны ногам. Ее большой палец идеально ласкает мой клитор, и я забываюсь, не в состоянии держать глаза открытыми. Она ласкает меня своим горячим дыханием, и мое тело извивается от этих ощущений.

- Можно мне попробовать тебя, Элла? - спрашивает она. - Пожалуйста...

- Да.

- Ты хочешь, чтобы она пировала на твоей киске, Элла? – спрашивает Тобиас, нависая надо мной.

- Тебе нравится то, что она делает с тобой, - добавляет Престон, пока его рука скользит по моей груди, потягивая меня за твердый сосок.

Я не отвечаю. Просто не могу, потому что ее теплый рот уже на мне, а ее язык лижет и ласкает меня, распространяя этот сладкий жар. Ее длинные пальцы медленно проникают в меня, и она впивается зубами в моей клитор.

- Черт, - постанываю я, выгибая бедра ей навстречу.

- Стоп! - приказывает Тобиас, его громкий голос разносится по всей комнате. Мария замирает, ее губы всего в паре миллиметрах от моей нуждающейся киски.

Престон прижимается ближе, его рука все еще на моей груди.

- Теперь ты ее хочешь, Элла? - шепчет он.

Все, что я могу делать, это пытаться выровнять дыхание и задать себе этот вопрос, потому что ответ на него - да, и... что со мной не так?

- Ответь ему, - мурчит Тобиас, хватая меня за вторую грудь. Он и Престон играют и сжимают ее, а Мария в это время просто лежит на мне, опаляя меня дыханием. Я не замечаю, как начинаю прижиматься ближе к ней, хватая ее за волосы, пропуская ее длинные пряди цвета шоколада между пальцами.

- Ты хочешь меня, Элла? - выдыхает она напротив моей киски.

- Да, - кричу я, потому что не могу больше этого выносить, все, что я хочу, это ее рот на мне, и пальцы, погруженные глубоко в меня. Я хочу гребанную разрядку, которой пытаюсь достичь весь день. Всего лишь одно движение ее языка, и я чувствую, как весь накопившийся жар желания превращается в огненной шар, готовый взорваться в любой момент.

- Достаточно, ягненок, - останавливает меня Тобиас. Когда я открываю глаза, то успеваю заметить, как он ставит Марию на ноги. - Одень ее.

Престон достает платье и, как по команде, Мария поднимает руки, а он надевает на нее наряд, будто она всего лишь кукла, с которой он играл. Тобиас передает мне мое платье, ухмыляясь, пока направляется к двери. Моя голова кружится, а мышцы сжимаются в спазмах.

- Как оказалось, все не так просто, - хмыкает Тобиас, открывая дверь.

Престон выводит нас из комнаты, удерживая одной рукой Марию. Мы все вчетвером спускаемся по лестнице, и, когда достигаем нижнего этажа, между Тобиасом и Престоном проскакивает безмолвный взгляд. Престон делает шаг назад, а Тобиас берет Марию за руку и ведет ее дальше по коридору.

- Нам стоит уйти, Элла, - говорит Престон, ведя меня к огромным входным дверям. Дэвида и Нади нигде не видно, так же и незаметно дворецкого. Мне хочется спросить, куда Тобиас повел ее, куда все исчезли, но, как и всегда, я не могу этого сделать. Престон выводит меня из здания и подводит к машине, которая, кажется, всегда готова к нашему приходу.

Я останавливаюсь перед автомобилем и поднимаю глаза на Престона.

- Он забрал ее.

- Да, - отвечает Престон, открывая дверцу.

Я забираюсь внутрь, и он следует за мной, закрывая за собой. В салоне нет света, поэтому мы сидит в темноте.

- Скажи мне, что вы не причините ей боль, - шепчу я. - Я выполнила свою часть игры.

- Да, выполнила, - он проводит кончиком пальца по моей щеке с улыбкой. - Но мы не можем допустить, чтобы она все разболтала, не так ли?

Проходит десять минут, которые мы проводим в темноте и полном молчании. Я продолжаю воспроизводить в голове образы того, как трахаю ее, раз за разом. Продолжаю гадать, что Тобиас сделал с ней. Пытаясь понять, как выбраться из всего этого. Мой живот скручивает от вины и переживаний. Я просто смотрю сквозь окно, ни на чем не фокусируя взгляд, а потом открывается входная дверь, и из дома выходит Тобиас, поворачивается и пожимает Дэвиду руку. На его лице играет ухмылка, пока он подходит к нам. И она становится более зловещей, когда он открывает дверь и забирается в машину. Дверца захлопывается, и машина срывается с места.

В моей груди не утихает гнев. Мои ноздри в негодовании раздуваются, когда я смотрю на Тобиаса.

- Это было низко даже для тебя, - говорю я.

- Ты могла уйти, - отвечает он неспешно.

- Я не шлюха и не убийца, - мне кажется, что сердце готово вот-вот выпрыгнуть из моей груди.

- Осторожнее, - тихо предупреждает Престон.

- Следи за языком! – срывается на крик Тобиас. Его неожиданная вспышка злости удивляет меня. - Ягненок, ты та, кем я тебя, блять, назову.

Меня наполняет жар, опаляя изнутри. Я собиралась уйти. Разорвать соглашение. Но, как и было понятно в прошлый раз, у меня больше нет выбора. Это вопрос выживания. Я не выживу без денег. Шлюха на неделю или же бездомная, как только выйду из этой машины. И поэтому я вновь задаюсь вопросом, что я за человек. Мне хочется выжить, но какой ценой? Если бы я не согласилась трахнуть Марию, они сказали, что убьют ее. Конечно, они бы не стали делать этого? Правда? Я честно не знаю, на что они способны. Они являются для меня полнейшей загадкой, и если эти двое могли убить ради какой-то игры, тогда я переоценила свои возможности. Прямо сейчас я ненавижу себя. И ненавижу их за то, что манипулируют мной, используя в своей больной и извращенной игре. Я проглатываю все ругательства и ненависть и улыбаюсь.

- Как пожелаешь, - фыркаю я.

Тобиас смотрит на меня, и, благодаря фонарным столбам, тянущимся вдоль дороги, по которой мы едем, мне видно, как его челюсть подергивается.

- Будь полегче с ней, Тобиас, - говорит Престон, проводя рукой по моей щеке. - У нее был тяжелый день. - Я поворачиваюсь посмотреть на него, и он смеется.

- Не проявляй вновь неуважение. Пока твое имя в этом контракте - я твой бог.

Бог... и что-то мне подсказывает, что именно в таком ключе он о себе и думает. Но к черту его.

Машину слегка заносит на повороте, и Престон притискивает меня к себе, касаясь ладонью моей щеки и прижимая меня к своему плечу.

- Ты была хорошей девочкой, - говорит он нежно. - Так хорошо справилась. Я горжусь тобой.

Мои кулаки сжимаются, ногти впиваются в ладони. Это все так извращенно и порочно, настолько неправильно, но прямо сейчас, со все еще ощутимой яростью Тобиаса и теплыми объятиями Престона, я ищу покоя в объятьях одного из мучителей, потому что без него я останусь совсем одна. Престон - меньшее из двух зол на данный момент, поэтому я принимаю то, как крепкой рукой он обнимает меня, пока смотрю на Тобиаса.

Губы Престона касаются моего уха.

- Моя сладкая Элла.

- Не привязывайся к ней, - бросает Тобиас. - Ты же знаешь, что они не протягивают дольше трех дней.

Престон смеется, его грудь громыхает прямо под моим ухом.

Палец Тобиаса скользит по моему бедру, в его глазах таится что-то опасное.

- Милые вещички со временем утрачивают свой блеск, Престон.

- Хм, но они не теряют своих функциональных способностей. - Я слышу улыбку в его голосе. - Давненько я не ощущал такую узкую киску.

Тобиас смеется. Его пальцы впиваются в мое бедро, прежде чем он наклоняется ко мне, и его губы касаются моего уха.

- Она не будет такой узкой, когда мы ее трахнем, - он целует мою шею, прежде чем вернуться на место.

- Вы оба отвратительны, - я отодвигаюсь от Престона, больше не собираясь их развлекать.

Престон улыбается, проводя костяшками по моему лицу.

- Ох, тебе понравится, я обещаю, - он приближает свои губы к моему уху. - Если будешь хорошо себя вести, то я вновь заставлю тебя кончить сквиртом.

Мои щеки опаляет жар. Тобиас ухмыляется, его зеленные глаза не отрываются от моих, делая меня его пленницей.

- Давай остановимся на этом, Престон. Мы смущаем нашего ягненка.

Машина подпрыгивает на выбоине, и без предупреждения Тобиас хватает меня и притягивает к себе, заставив оседлать его. Честно, я не уверена, что смогу выдержать еще больше сегодня. Достаточно всего лишь его теплого тела подо мной, чтобы вновь разжечь эту неумолимую боль.

- Мне жаль, - говорит он. - Мы не должны были быть такими грубыми, но иногда я ничего не могу с собой поделать. Я так много всего хочу с тобой сделать. Ты знаешь, что разочарование - ужасный способ испытать терпение мужчины?

Он целует меня с таким благоговением, что, хотя я и ненавижу его, с каждым поцелуем мужчина заставляет меня чувствовать так, будто он на самом деле испытывает желание любить. Поцелуй прекращается, и он медленно отстраняется от моего лица, его глаза все еще закрыты, будто он смакует это мгновение между нами.

- Ты такая красивая, такая идеальная, - его глаза резко открываются, и он проводит кончиком пальца по моей нижней губе. - Если бы я мог тебя оставить, то, наверное, так бы и сделал.

И я вновь испытываю замешательство, которое беспощадно затягивает меня, кружа, словно торнадо, несущее лишь разрушение. Сначала он предупреждает, что ко мне нельзя привязываться, и все же после этого он говорит, что оставил бы меня, если бы мог. Сначала он унижает меня, а затем как будто пытается впечатлить. И, самое главное, с каждой секундой рядом с ними, исчезают все мои моральные принципы. Правильное и неправильное – разве могут вообще существовать эти понятия рядом с такими мужчинами?

- Что ты сегодня выучила? - спрашивает Тобиас. А теперь это, оказывается, было уроком? Я не нарушаю тишину, потому что не знаю, что ответить. - Элла, - пропевает он мое имя на ухо, его пальцы танцуют на моем бедре. - Ты узнала что-то новое о себе сегодня?

Я пытаюсь поймать его взгляд, надеясь увидеть хотя бы намек на то, что он хочет услышать, но Тобиас никак не помогает. Я перевожу взгляд на Престона, и Тобиас нежно кладет руку мне на подбородок, вновь поворачивая мое лицо к себе.

- Не ищи ответы. Ты узнала что-то о себе? Пределы? Желания? Нужды? Чувствовала себя могущественной, мой бесценный ягненок?

Власть. Я чувствовала власть, когда жизнь Марии зависела от моего решения, когда ее рот был на мне, а лицо между моих ног. Я сглатываю. Он терпеливо ждет.

- Да, - отвечаю я.

Тобиас усмехается.

- Секс - это власть.

- Секс - это валюта, Элла, - добавляет Престона - Вижу, тебе понравилось.

Я опускаю голову. Мне стыдно из-за того, что он прав, особенно учитывая сложившиеся обстоятельства, но, может быть, мой разум просто пытается все рационализировать. Возможно, сработал защитный механизм, чтобы позволить мне забыть причину того, почему Мария была у моих ног, и почему она умоляла о моих прикосновениях.

- Когда все оковы сброшены, мы часто удивляем сами себя, осознавая в полной мере, что на самом деле нам нравится, - произносит Тобиас, когда его взгляд медленно перемещается на Престона. - Не так ли, Престон?

- Я бы точно не назвала эту ситуацию таковой, - бормочу я.

- Да? – спрашивает Тобиас со смешком. - Я ведь не оставил тебе выбора, кроме как трахнуть ее, - он взмахивает руками, словно волшебник, который только что совершил магический трюк. - Оковы спали, - а затем он смеется. Тобиас касается моего лба, разглаживая появившуюся морщинку. - Я знаю, о чем ты думаешь. И вновь напоминаю, Элла, это игра. И так же, как и у тебя, у нас есть свои правила. Это веселит. Создает напряжение, - он прикусывает нижнюю губу, и с его губ срывается тихий рык. - Ожидание, - выдыхает он, - становится почти невыносимым.

- А ты уже на грани? - спрашивает Престон, переводя на меня взгляд. - Уже дошла до той точки, когда тебя перестало волновать, насколько мы ужасны, и все, о чем ты можешь думать, - это желание получить наши члены? - Я кусаю нижнюю губу, и одно только это движение вызывает у него улыбку. - Хорошо, - говорит Престон, довольный собой.

Тобиас скользит ладонью вверх и вниз по моему бедру.

- В терпении сила, ягненок. - Мои пальцы впиваются в его плечи, когда мое тело предательски вспыхивает от его прикосновений. - Как быстро ты кончишь? - он усмехается. - Если я тебе дам.

Я хочу этого. Я хочу его так сильно. И не должна. Он - как дьявол для нищего, предлагающий обменять свою душу на что-то, что ты никогда не сможешь заполучить.

Пальцы Престона скользят по моей спине. По коже сразу же пробегают мурашки.

- Мы выбрали тебя, Элла. Из всех прекрасных женщин мы выбрали тебя.

- Что ты чувствуешь по этому поводу? - спрашивает Тобиас.

- Чувствуешь себя особенной? - шепчет Престон, убирая мои волосы за ухо.

- Привилегированной? - взгляд Тобиаса сужается.

Престон наматывает локон моих волос себе на палец.

- Чем-то ценным?

- Чувствуешь себя могущественной, сладкая Элла? - спрашивает Тобиас.

Воздух потрескивает от напряжения и порочного влечения. Без сомнения, они харизматичные и завораживающие, обещают так много, но какой ценой? Я хочу, чтобы они желали меня. Мне нужно, чтобы они желали меня, потому что, если такие мужчины, как они, нуждаются в тебе... у меня перехватывает дыхание... Не знаю, существует ли какое-то наиболее подходящие понятие, чтобы описать то, что я чувствую прямо сейчас. Это секс. Живой секс. И вот они сидят и касаются, целуют меня, шепчут о том, какая я особенная. Как сильно мне должны завидовать женщины. И что я принадлежу им, и, хотя я знаю, что могу уйти в любой момент, не уверена, что смогу это сделать, даже если бы они предложили мне три миллиона.

Думаю, с этими двумя я быстро стану зависимой. И я знаю, что от этого нельзя будет излечиться.