Два пола. Зачем и почему?

Глина и мрамор.

Прежде чем изваять статую из мрамора, хороший скульптор предварительно создает много вариантов из глины. Природа действует аналогичным образом, создавая большое разнообразие самцов, подвергая их проверке и отбирая необходимые варианты. Точно так же, как появление вариантов из глины всегда предшествует появлению совершенного варианта из мрамора, появление новых признаков у самцов должно предшествовать появлению тех же признаков у самок.

Следовательно, мы можем рассматривать самцов как передовой отряд популяции, продвинутый далеко вперед, навстречу вредным факторам среды. Между этим авангардом и «ядром», «золотым фондом» популяции – самками – выдерживается определенная дистанция, необходимая для проверки и отбора.

Эволюционная инерционность, отставание самок – это плата за их совершенство. И, наоборот, прогрессивность самцов – проявление их несовершенства.

Эти представления можно сформулировать в виде гипотезы, согласно которой, все новые признаки в филогенезе должны закрепляться сначала у самцов, а потом передаваться самкам. Иными словами, можно сказать, что самцы являются «воротами» для изменчивости в наследственность.

Следовательно, если самец и самка отличаются друг от друга по какому-то признаку (например, рост или цвет), то можно предсказать направление изменения этого признака. Оно будет совпадать с изменением от самки к самцу. Если самцы, например, крупнее самок, значит, существует тенденция укрупнения вида, если, наоборот, они мельче самок, - вид мельчает. Или, если самцы темнее самок, - окраска вида становится более темной и наоборот.

У человека на данном этапе исторического развития можно предположить тенденцию к увеличению роста, поскольку средний рост мужчин выше, чем женщин (рис.5). У пауков, наоборот, наблюдается тенденция к уменьшению размеров, так как самцы у них мельче самок (рис.6). Антропологи и энтомологи считают, что это так и есть: человек растет, а паук уменьшается.

В качестве наглядного примера можно привести также известную картину онтогенетического и филогенетического появления рогов у самцов и самок оленей. Можно проследить четкую связь между степенью рогатости вида, с одной стороны, и возрастом появления рогов у самцов и самок – с другой. Чем сильнее выражена рогатость, тем в более раннем возрасте появляются рога сначала у самцов, а затем у самок.

Очевидно, что предлагаемое правило можно применить как инструмент для исследования некоторых конкретных проблем эволюции. Не забывая, конечно, что эта общая тенденция может иногда перекрываться другими.

Таким образом, применение общих идей и подходов кибернетики к постановке и решению проблем биологии позволяет понять некоторые непонятные до этого факты. Теперь мы знаем, что преимущества, даваемые однополым размножением, могут быть эффективны лишь на коротких, «спринтерских» дистанциях эволюции. «Стайерские» и «марафонские» дистанции можно пройти только раздельнополым способом. Ясно также, что дает скрещивание и что дает дифференциация, и то, что преимущества, обеспечиваемые ими, в полной мере проявляются только в «идеальной» популяции. В частности, с этим связан незначительный половой диморфизм моногамных видов и, наоборот, четко выраженный – полигамных.

В заключение, возвращаясь к вопросу, нужны ли вообще самцы, можно ответить: да, нужны! Они нужны в основном для приспособления к изменившимся условиям среды.

Это справедливо для животных. А как же для человека? Ведь известно, что ускоренные темпы социальной и технической эволюции неуклонно уменьшают роль биологической эволюции. Научившись изменять условия среды, человек тем самым освобождается от необходимости изменяться самому. В самом деле, если вновь наступит холодный, ледниковый период, животные отрастят густую шерсть, а человек наденет синтетическую шубу.

Таким образом, можно предположить, что социальный и технический прогресс будет сопровождаться неуклонным возрастанием роли и доли женщин в обществе.