Две чаши весов

6

— Вилла «Горго»! — откуда-то издалека прозвучал раздраженный голос Хосе. — Ну не глупое ли название?

— Х-мм, что? — Очнувшись, Лилит растерянно заморгала. — Где мы находимся? Далеко уехали?

— Проехали только пару километров, не больше, — хохотнул водитель, остановив машину.

Неужели всего два километра? Странно, но главное, что Хосе здесь, в машине. Она чувствовала тепло его тела. Ей было спокойно и хорошо.

— Тебе, линда, перед дальней дорогой следует хорошенько отдохнуть.

Она расстегнула ремень безопасности и потянулась. Новое слово «линда» эхом отозвалось в голове.

— Как-как ты назвал меня?

— Так же, как и раньше, красавица, только теперь по-испански.

— А вот это название «Горго»? Оно тебе чем-то не нравится?

— Ничего подобного, откуда ты взяла? Но оставим разговоры, надо заняться делами.

Хосе продолжал сидеть, не выказывая намерений выбраться из машины. Лилит уставилась в окно, стараясь рассмотреть место, куда они приехали. Впереди шла узкая полоска дороги, мощенная булыжником. Там, где она оканчивалась, начинался частный участок. Справа росли невысокие сосны, которые отделяли дорогу от моря. Еще был виден холм, вдоль которого тянулась стена, сложенная из золотисто-желтого известняка.

— О каком месте или коттедже ты говоришь? — спросила она. — Тебе не нравится его название?

— Не питаю к этому месту никаких симпатий. — Хосе презрительно кивнул в сторону стены. — Она решила обосноваться здесь, поскольку ей показалось, что поместье напоминает нечто античное.

— Она? — Лилит уже было знакомо выражение его лица, при упоминании Элены. — Ты говоришь о своей бывшей жене?

Слава богу, подумала девушка, что экспансивный испанец не говорит обо мне с таким отвращением.

Туманные мысли в ее мозгу вдруг прояснились. До сих пор этот человек не проявлял по отношению к ней никаких отрицательных эмоций, наоборот, старался быть любезным и уважительным. Даже страсть, которая охватывала его, проявлялась с какой-то мягкостью. Вероятно, ему не хотелось причинить боль потерявшему ориентировку существу, каким, по его представлению, она являлась. Лилит считала, что Хосе может быть хорошим другом, но когда он выходил из себя, ей становилось страшно, особенно при мысли о том, что мужчина раскроет обман. Видимо, тогда он увидит в ней своего врага, которому пощады не будет.

— А что плохого в названии «Горго»? — снова спросила Лилит, поеживаясь от охватившего ее беспокойства.

— Хозяйке захотелось использовать это греческое слово, которое означает «грозная», — проворчал он, сам напоминая в этот момент разгневанного человека.

— А может, она решила сделать так потому, что Горго — это женское имя, — предположила Лилит. — Разве это плохо?

— Горгоны — это три женщины-чудовища. Они издавали устрашающий рев, и всякий, кто встречал их ужасный взгляд, превращался в камень. К тому же две из них были нестареющие и бессмертные. Возможно, после всего, что произошло между нами, это название и к месту, — сказал Хосе с невеселым смехом. — Элена всегда старалась выделиться, показать свою оригинальность, свою якобы исключительную деловую активность… — Неожиданно он замолчал. Было видно, что ему не по себе. Затуманившимися от гнева глазами он посмотрел на Лилит. — Неужели в твоей стране найдется женщина, которая решится назвать что-нибудь или кого-нибудь Горгоной?

— Это возможно при условии, что женщина не знает значения слова, — сказала Лилит, вспомнив свое прошлое. — Мои родители, например, не ведали, что означает мое имя…

Лилит запоздало прикусила язык. Ей стало страшно. Одно неосторожное слово, один момент, который даст ему возможность раскрыть ее тайну, упорно сохраняемую, приведет к крушению всех романтических намерений и, конечно же она тут же станет объектом его необузданного гнева.

— Ты вспомнила свое имя? Или фамилию родителей? — сразу же спросил он, полагая, что находится на пути к разгадке. — Ты говорила что-то странное об этом ночью, но я подумал, что ты просто утомлена. Теперь же все выглядит совсем иначе. Как ты думаешь?

— А что я сказала? — Она задала этот вопрос с невинным видом, чтобы выиграть время.

— Ты сказала, что твое имя означает то ли «дьяволица», то ли «несчастливая». Напряги память, красавица! — Он сжал рукой ее плечо, как бы собираясь легонько встряхнуть. — Какое же это может быть имя, которое имеет такие странные значения?

Лилит закрыла глаза, стараясь избежать его пронзительного взгляда, и, подчиняясь требованию, сделала вид, что глубоко задумалась. Но это дало лишь короткую передышку. Пришлось вновь посмотреть на него.

— Я надеюсь, — робко произнесла девушка, — что со временем смогу вспомнить. — Она рассчитывала, что такой ответ удовлетворит его, но просчиталась. Рука еще сильнее сжала ее плечо, было ясно, что Хосе настаивает на ответе, понуждает вспомнить выпавшее из памяти имя.

— Ты говорила о своих родителях. Постарайся вспомнить какие-нибудь подробности. — Нетерпеливый взгляд черных глаз подхлестывал ее. — Заставь себя, безымянная красавица!

— Я пытаюсь, — ответила Лилит, презирая себя за вынужденную ложь и надеясь с помощью полуправды уклониться от его настойчивости. Она судорожно искала подходящие слова, которые могли бы вызвать доверие. — Я почти уверена, память скоро восстановится.

Покорный тон, казалось, подействовал на него. Однако его вопросы и реплики, унижающие ее, продолжались довольно долго. Лилит всячески изворачивалась в поисках подходящего выхода из тупика, в который сама себя загнала. Боялась сказать что-нибудь лишнее, стараясь избежать невольной оплошности и проговориться. Одно неосторожное слово могло привести к вспышке ярости, такой же, которая охватывала его всякий раз, когда он заговаривал о бывшей жене. Она понимала, что Хосе никогда не простит ей обмана.

— Былое возвращается неожиданно, — проговорила она заплетающимся языком. — Память восстанавливается в тот момент, когда мозг не подвергается насилию…

Лилит замолчала, боясь взглянуть в глубокие, пристально наблюдающие за ней глаза. Она наклонила голову, рассматривая свои скрещенные пальцы — знак, охраняющий от напастей и бед. Пожалуйста, ну пожалуйста, прекрати свой допрос, перестань пытать меня, оставь меня в покое! — мысленно молилась лгунья.

Увы, остановить его не удавалось.

— Припомни, — настаивал он, — какое имя может означать «приносящая несчастье»? Таких имен на свете раз-два и обчелся.

Как же остановить его? Внезапно, как это случается нередко с женщинами, оказавшимися в затруднительном положении, ее осенило. И хотя она еще никогда не бывала в подобной ситуации, чутье выручило, подсказав выход. Удивительно, но он был чрезвычайно прост. Хосе продолжал держать ее за плечо. Отлично, подумала плутовка. Теперь нужно покрепче прижаться к нему, повернуть голову так, чтобы мои губы коснулись его…

Расчет оказался точным. Как только Лилит ощутила, что он ответил на это движение робким прикосновением к ее губам, то сразу же забыла обо всем на свете, кроме возможности насладиться нежданно-негаданно свалившимся счастьем. Все получилось так, как и было задумано. Хосе радостно встрепенулся, а искусительница постаралась пробудить пока еще дремавшую в нем страсть, которая затмила бы желание заставить ее проговориться о прошлом. Его руки энергичнее заскользили по ее телу, горячее дыхание опалило девичье лицо.

— Ты не должен… — пробормотала она, на какое-то мгновение освобождаясь от его настойчивых губ. — Ты говорил, что не будешь…

— Неужели? — задыхаясь, прошептал он, сжимая ее грудь, прикрытую рубахой. — Считаешь, что я должен остановиться? — Хосе прикоснулся к ее напрягшемуся соску, отчетливо выступавшему под шелковой тканью. — Вот тут я должен остановиться?

— Нет, — умоляюще пролепетала она. — Пожалуйста, Хосе, отпусти меня.

Лилит сказала это машинально, чувствуя, как млеет под его нежными, но настойчивыми ласками, сожалея, что их разделяет ненавистная в этот момент ткань. Она готова сама сбросить с себя эту рубаху и полностью погрузиться в сладкую негу.

Не отрываясь от ее губ, он продолжал поглаживать ставшие твердыми соски. Обрушившаяся на нее как водопад страсть пугала. Голова кружилась. Она потеряла способность различать, больно ей или невыносимо приятно.

Импровизированный поясок Лилит сам собой расстегнулся, и шелковая ткань мягкими складками повисла на ней. Он распахнул рубашку и перед его жадным взором предстали ее маленькие груди. Хосе наклонился и приник к коралловому соску. Боже, как стало приятно, когда кончик языка прошелся по нему. У нее возникло смешанное ощущение: наслаждения и стыда, удовольствия и боли.

— Пожалуйста, Хосе. О, пожалуйста… — Она запнулась. Стыд все же одолел другие чувства. — Не надо! — Однако, несмотря на ее возглас, ничего не изменилось. В сущности, ей и самой не хотелось, чтобы его губы оторвались от соска, Лилит даже не заметила, как он поднял подол ее рубашки до уровня плеч. И вдруг между ними образовался вакуум. Мужчина отшатнулся от нее и был уже, как ей казалось, далеко, далеко…

— Ох, дорогой, — заикаясь произнесла она, с трудом приходя в себя. — Что случилось?

— Нам не следует заниматься любовью здесь, — сказал он хриплым, сдавленным от страсти голосом. — Этого не должно произойти.

— Неужели это место небезопасно? — пробормотала девушка, поправляя рубашку и пытаясь застегнуть поясок.

— Для этого оно совсем не годится, — ответил он, глянув по сторонам. — Старина Карлос или его жена могут появиться в любой момент.

— А кто они? — спросила она, возясь с пуговицами. Лицо покрылось ярким румянцем от мысли, что здесь могли появиться люди и увидеть ее в таком виде.

— Они друзья моей семьи и, кроме того, присматривают за этим домом, — недовольно проговорил Хосе. — Мы должны заняться другими делами, а потом продолжить путь.

— Какие дела ты имеешь в виду? — поинтересовалась Лилит, почувствовав, что к ней возвращается самообладание. — До сих пор ты мне ничего не сказал.

— Мы должны подготовиться к поездке, особенно ты. Пойдем. — Он вышел из машины, обошел ее, двигаясь с присущей ему грациозностью, и открыл дверцу даме.

— Подожди минутку. — Лилит не двигалась, словно приросла к сиденью. — Никак не могу справиться с проклятым поясом. Он все время падает и опять куда-то запропастился.

— Пояс на коврике, около твоих ног, — ответил Хосе и достал его, стараясь не прикасаться к девушке.

Она с капризной гримасой взяла ремешок, подпоясалась и искоса посмотрела на застывшего около машины Хосе. Лилит почувствовала угрызения совести из-за того, что сама спровоцировала его на объятия и поцелуи, только чтобы отбить охоту допрашивать ее, терзать разговорами о памяти, которую она и не думала терять.

Ну что я за человек! — подумала Лилит. Сама вынудила его так себя вести. Во-первых, жуткая лгунья, а во-вторых, потерявшая всякий стыд девица. Она высунула ноги наружу. Голые ступни свело от прикосновения к грубой и холодной поверхности булыжников. Это вернуло ее к действительности. Неприятное физическое ощущение заставило Лилит поежиться. Когда же она вышла из машины и очутилась рядом с Хосе, стало ясно, что реальность не сулит ничего хорошего. Сбросив маску кокетства, она приняла смиренный вид.

— Ты до сих пор не спросил, согласна ли я совершить с тобой это путешествие, — заявила она недовольным тоном и тут же спохватилась: неужели я осмелилась сделать ему замечание? Правда, ее слова прозвучали слабо-слабо, как чириканье птички в густых ветвях дерева. Его взгляд остановился на лице девушки, затем перешел на подпоясанную веревочным пояском рубаху. Наконец он отвел глаза в сторону.

— Мы все подробно обсудим, когда ты оденешься как надо, красавица.

— Что же я надену, Хосе? — Какая-то часть сознания подсказывала, что вести себя надо так же, как когда-то вела себя библейская Ева, думавшая не об одежде, а о запретном плоде.

— Посмотрим, — пробормотал современный испанский Адам и зашагал вдоль каменной ограды. Его холодность поразила ее, как неожиданный удар в лицо. Лилит не понимала, почему вдруг произошла такая перемена, почему он внезапно изменил к ней отношение. Может быть, она вела себя слишком развязно? Лилит не знала, как реагировать, и нашла себе оправдание в том, что это была не она, а совсем другая особа, которая на время потеряла голову.

Гостья поплелась за хозяином вдоль высокой стены, за которой были видны лишь черепичные крыши персикового цвета, точно такие же, как и на пляже. Они остановились у двери, к которой была прибита позеленевшая от времени медная табличка с изображением дракона. На ней латинскими буквами выбито имя владельца.

Сделанная из толстых дубовых досок дверь, над которой находился черепичный навес, поражала своей массивностью. На двери медное кольцо в виде свернувшейся змеи.

Когда девушка подошла к Хосе, он еще раз внимательно посмотрел на нее. Она ответила взглядом, полным раскаяния, отбросила волосы с лица и постаралась привести их в порядок.

— Мой вид никого не будет шокировать?

— Нет. Глядя на тебя, любой поймет, что ты только что вернулась с пляжа, — спокойно ответил Хосе и дернул за кольцо. — Это место так близко от моря и здесь полно курортников.

— У тебя нет ключа? — поинтересовалась она, продолжая раздумывать, простил ее Хосе или еще сердится.

— Я никогда здесь не жил, — пояснил он после небольшой паузы и злым тоном добавил: — И Элена тоже.

— Для чего же она построила эту виллу? — спросила гостья с недоверием. Ей очень хотелось напомнить, что рядом с ним находится она — Лилит, а не жена.

— Это ее очередной глупый каприз. Элена собиралась отдыхать здесь зимой, — объяснил он, не скрывая раздражения при упоминании о прошлом. — Для нее люди не представляли никакого интереса, она не ценила ничего из того, что ее окружало. Возможно, мне придется в скором времени перестроить эту виллу, заново оборудовать и обставить.

— И ты это сделаешь? — Лилит с сомнением посмотрела на массивную дверь. — Даже в том случае, если женишься?

— При всех обстоятельствах я готов пойти навстречу Элене, несмотря на то, что это причинит мне много забот и неудобств.

Девушка кивнула, одобряя в душе его намерения.

— Дела, касающиеся недвижимости, сопряжены в Испании с некоторыми сложностями, — пояснил Хосе.

Он замолчал, так как открылась дверь, и на пороге появился старик высокого роста. Однако лишь седые волосы выдавали его возраст. Приятная наружность, прямая осанка и гордо поднятая голова говорили, что он еще полон сил. В рубахе из грубой ткани и рабочих брюках он держался с таким же достоинством, что и Хосе. Мужчины радостно поприветствовали друг друга, крепко обнявшись. Затем между ними завязался разговор, который Лилит восприняла, как обмен вопросами и ответами.

Девушка внимательно прислушивалась к словам, услышав, что Хосе говорит на родном языке. У него ясное произношение. Пожалуй, я смогу научиться так говорить, подумала Лилит.

Гостья заметила, что старик протянул ей руку, и вежливо пожала ее, догадавшись, что перед ней тот самый Карлос. Правда, как-то не хотелось думать о нем, как о «старине». Это слово скорее казалось ласковым прозвищем, а не возрастным признаком. Карлос пробормотал несколько любезных фраз, которые Хосе тут же перевел на английский.

— Что ты сказал ему обо мне? — полюбопытствовала Лилит, когда они шли по дорожке, выложенной каменными плитами.

— Сказал, что ты нуждаешься в одежде, в той самой, которая бесцельно пылится в шкафах почти два года…

— Что? — Она остановилась, чувствуя, как холод, исходящий от каменных плит, сводит ступни. — Уж не думаешь ли ты обрядить меня в платье своей бывшей жены?

— Совсем не думаю! Это одежда, которую Элена привезла сюда на продажу. Слушай, перестань задавать вопросы и двигайся быстрее, — скомандовал он, подталкивая ее вперед.

Лилит увидела, что старина Карлос уже поджидает их у виллы. Она засеменила быстрее и только сейчас заметила, что находится в цветущем райском уголке.

— Какой прелестный сад! — воскликнула Лилит, втягивая в себя воздух, пропитанный ароматом цветов, меда и хвои и прогретый солнцем. — О, посмотри! За деревьями видно море…

— Конечно, видно, — прервал ее восторги Хосе. — Это Элена попросила архитектора так красиво и рационально спланировать участок.

— Сама придумала устроить террасы?

— Она ничего не придумывала. Все, что здесь есть, — Хосе указал на шпалеры виноградника, на ящики с саженцами, цветы, фруктовые деревья, — все посажено руками Карлоса и Анны. Пошли! — скомандовал он, ухватив Лилит за руку.

Старина Карлос уже стоял у открытой двери в дом и кого-то звал. Лилит в сопровождении Хосе вошла в просторный прохладный гостиный зал, насыщенный ароматами специй. Навстречу шла пожилая женщина.

— Ох, Хосе! — обрадованно воскликнула она, снимая на ходу белый фартук.

Пока Хосе отвечал женщине на вопросы, которые сыпались из нее, как из рога изобилия, Лилит осмотрела помещение. Дом был построен в старинном испанском стиле, который, вероятно, предполагает украшение белых стен резными деревянными панелями, использование дерева для потолка и полов, широкие полукруглые окна. Сейчас они открыты, и потому комната полна пьянящего запаха цветов. В гостиную выходило множество дверей, украшенных причудливой резьбой. Пол устлан разноцветными ковриками, на стенах развешаны расписные керамические тарелки. Вся эта прелесть, вероятно, тоже дело рук Карлоса и Анны. В центре стоял массивный резной стол, а вокруг него такие же стулья с высокими спинками. Другой мебели не было. Интересно, что это за пузатый сосуд с узким горлышком и широкой ручкой, в которой проделано отверстие?

— Это сосуд для воды, придуманный арабами, — сказал Хосе, проследив за ее взглядом. — Вода в нем всегда бывает холодной.

— Как в холодильнике? — удивилась Лилит, словно попала в какой-то странный мир. — Холодильник в вазе?

Вероятно, слово «ваза» понятно и по-испански. Во всяком случае, Анна поняла его и рассмеялась. Продолжая смеяться, она взяла сосуд и высоко подняла, чуть наклонив. Когда из отверстия полилась вода, женщина подставила под струю рот, напилась и с улыбкой протянула сосуд Хосе. Он подхватил его и принялся пить таким же способом.

— К нему не нужно прикасаться губами, — пояснил он Лилит. — Это очень удобно и гигиенично.

— Я вижу, что у вас все устроено очень рационально, — пробормотала девушка, принимая сосуд из рук Хосе. Она тоже попробовала напиться, однако это оказалось не так просто, как выглядело со стороны. Вода потекла по щекам, шее, намочила расшитый ворот рубахи.

— Не беда, что намокла, — сказал Хосе, пока Анна ставила сосуд на место. — Давай, поздоровайся, — обратился он к Лилит, — а потом пойдем искать подходящую одежду.

— Поздороваться… Ох! — смущенно вздохнула гостья.

Лилит протянула Анне руку и обрадовалась открытой улыбке пожилой женщины. И сразу в незнакомом доме ей стало удивительно легко и просто. Улыбаясь про себя, Лилит смотрела, как Анна берет со спинки стула фартук, повязывает его и уходит, шлепая по полу расшитыми мягкими шлепанцами.

— Какие прекрасные люди! — сказала Лилит, когда они остались вдвоем.

Хосе кивнул.

— Это старые знакомые нашей семьи. Давным-давно, когда мой отец был мальчиком, он пас овец вместе со стариной Карлосом.

— Он и тогда был стариной? — удивилась Лилит тому, что мальчика могут называть стариной.

— Его семья сплошь состоит из Карлосов, — ответил Хосе. — Отец помогал одному из его старших братьев. А теперь, красавица, перейдем-ка к делу!

— Жаль, я бы хотела еще послушать об этих людях, — пробормотала Лилит, увлекаемая хозяином к одной из дверей. — Думаю, из тебя получился бы строгий командир.

— Это одно из наших качеств, оно не позволяет нам отвлекаться. Пошли! — Хосе открыл дверь, пропуская гостью вперед.

Подчиняясь требованию, Лилит неуверенно переступила порог и остановилась, поразившись размерам комнаты, — очевидно, апартаментов Элены. Через открытое окно был виден сад, сосны и голубая полоска моря вдалеке, что привносило в помещение некоторое оживление. Вдоль стен стояли шкафы с зеркальными дверцами — единственная здесь мебель. Не комната, а сплошной шкаф с зеркалами.

Лилит посмотрела на собственное отражение, которое многократно повторялось в других зеркалах вместе с Хосе, стоящим за ее спиной.

— Просто огромная примерочная…

— Эта комната могла бы стать нашей спальней, если бы я согласился, — пояснил Хосе с отвращением. — Можешь себе представить, как бы мы выглядели, занимаясь здесь любовью?

Лилит брезгливо передернула плечиками.

— Тебе не удалось бы нигде спрятаться.

— Это верно, — произнес он с какой-то горечью и добавил: — Некоторые люди, однако, испытывают подъем, любуясь собой, своим отражением… — Мужчина оборвал себя, посчитав, что сказал лишнее.

Широким хозяйским жестом Хосе обвел огромную комнату рукой.

— Шкафы не заперты. Выбирай все, что понравится.

— Прелестно, — проворковала Лилит и вновь посмотрела на свою фигуру в ближайшем зеркале. — Но не могу же я копаться в чужих вещах.

— Хорошо, давай сделаем так. — Хосе прошелся по комнате, открывая все дверцы шкафов. Теперь помещение превратилось в выставку платьев самых разных фасонов и расцветок.

— О боже! — вскрикнула Лилит, увидев такое изобилие. Она притронулась к короткому полосатому платьицу оранжево-красного цвета. — Неужели местные модницы могут польститься на такое?

— Кто их знает! — Мужчина оглядел броское одеяние с ироничной гримасой. — Элена намеревалась открыть собственный салон для туристов в местном торговом центре.

— Вполне возможно, заезжие красотки способны напялить такой наряд, чтобы демонстрировать свой загар.

Лилит потрогала висевшую рядом с платьем сине-зеленую юбку, украшенную бахромой, но решила, что и она не подходит.

— Почему же твоя жена забросила идею с открытием салона?

— Элена никогда не доводила своих планов до конца. — Он сурово посмотрел на Лилит, не отвечая на ее улыбку. — Жена за все бралась с жаром, но быстро остывала.

— Теперь понимаю, почему у фирмы «Элен Мендос» без тебя дело быстро завяло. — Лилит посмотрела на шкаф, полки которого были забиты обувью. Затем на другой, где находилось шелковое белье. Дальше шли шкафы с головными уборами, бижутерией, украшениями для волос, косметикой, сумками и сумочками разных размеров, цветов и фасонов. — Неужели все это так и лежит без движения? Ведь вещи выходят из моды…

— Достаточно вопросов, красавица. — Хозяин внезапно двинулся к окну, словно в этой комнате ему не хватало воздуха. Видимо, запах хвои, вид цветущего сада и моря успокаивали его. — Тебе следует поторапливаться. Анна, наверное, уже приготовила еду, а ты еще возишься. Так мы опоздаем к столу.

— Она готовит для нас? — Оторвав взгляд от стоявших на полках босоножек, Лилит с удивлением посмотрела на Хосе. — Я не предполагала, что мы здесь будем обедать.

— Без обеда она не позволит нам уехать.

— Замечательные люди, — пробормотала девушка, почувствовав себя, как дома. — Мне нравятся испанцы.

Он чуть отвернулся от окна, его брови приподнялись, подчеркивая иронию во взгляде.

— А ты кого-нибудь знаешь, кроме этих милых старичков?

— Тебя…

Лилит в замешательстве умолкла и инстинктивно отвела глаза, уткнувшись в ряды висевших в шкафу юбок. Она отодвинула в сторону вешалки с одеждой, почувствовав запах роз и корицы, которым пропитался шкаф.

— Итак, ты знаешь содержимое шкафов, — раздался низкий, с хрипотцой голос от окна. — Теперь можешь действовать и без моей помощи.

— Да… да. — Она не посмела взглянуть на Хосе, но услышала его легкие пружинистые шаги, заглушаемые ворсистым ковром. Он пересек комнату и подошел к двери.

— Постараюсь закончить переодевание как можно быстрее, — пролепетала девушка.

Мужчина закрыл за собой дверь, оставив гостью в одиночестве. Она сразу же подбежала к окну, на то самое место, где стоял Хосе. Вдыхая чистый смолистый воздух и глядя на узкую полоску моря, Лилит думала об услышанных словах: «Можешь действовать и без моей помощи».

Если бы я могла! — подумала она, почувствовав внезапную боль в сердце. Но за несколько последних часов стало ясно, что без твоей помощи мне не обойтись, я нуждаюсь в тебе, Хосе Суарес, как эти деревья нуждаются в солнце.

Теперь Лилит поняла, почему ей хотелось отрешиться от всего, что связано с прежней жизнью. С того самого момента, когда она впервые увидела Хосе, ее преследовала некая смутная мысль — как найти путь к его сердцу.

Сейчас это желание окрепло, она сделает все возможное, чтобы не расстаться с ним.

— Я не отступлю! — сказала девушка вслух. — Последую за ним куда угодно, даже босиком. Но все же в обуви приличней…

Да, да, обувь. До сих пор она не подыскала себе подходящих босоножек. Вернувшись к шкафу, Лилит принялась выбирать туфельки, остановившись на бежевых, простого фасона. По размеру они ей подошли. Затем перешла к белью, подобрала юбку, по форме напоминающую колокольчик, и блузку желто-фиолетовой расцветки. Избавившись от ярко-розовой рубахи и переодевшись во все новое, девушка сразу же почувствовала себя уверенней.

Но это был лишь первый шаг. Как только она принялась закрывать дверцы шкафов, в зеркалах сразу же появилось ее многократное отражение. Оно подсказало, что следует заняться прической. Лилит нашла дорогой черепаховый гребень, расчесала волосы, убрала их в пучок и перевязала желтой лентой. Теперь, когда лицо открыто, требовалось наложить чуточку грима. Она направилась к шкафу с косметикой.

Ей хотелось выглядеть как можно привлекательней, однако времени наводить красоту не было. Тогда она просто отобрала необходимые предметы женского туалета и сложила в бежевую сумку, решив заняться приведением себя в порядок позже. Заметив, что в сумке еще осталось много свободного места, подумала: а не взять еще одно симпатичное платьице?

Она выбрала платье из вязаной немнущейся ткани темно-фиолетового цвета. Потом нашла губную помаду, лак для ногтей, тени для глаз светлого оттенка и, спохватившись, сунула в сумку туфли на высоком каблуке. Теперь оставалось только повесить на вешалку ярко-розовую рубашку.

Лилит почувствовала, что не может с ней расстаться. Вдохнув аромат розы и корицы, она подумала, что если оставит ее здесь, то оторвет от себя что-то дорогое, напоминающее самого Хосе. Нет, она не могла оставить рубашку, ведь положить ее в сумку так просто! Лилит так и поступила. Теперь она готова к встрече с Хосе, чтобы ехать с ним куда угодно.

Хозяин дожидался в гостиной около резного стола. Перед ним лежала карта автомобильных дорог.

— Ты замечательно выглядишь, — улыбнулся он, внимательно разглядывая Лилит. — Я не предполагал, что Элена притащила сюда такие прекрасные наряды.

— Прекрасные? — переспросила девушка, оглядывая блузку и юбку-колокольчик.

Хосе пожал плечами.

— Если требуется уточнение, то скромные, пристойные, симпатичные и не слишком вызывающие.

Она обратила внимание на все эпитеты, касающиеся женских нарядов, и поняла, как следует одеваться.

— И все ваши женщины предпочитают носить скромные платья?

— Думаю, не только наши, но и женщины во всех уголках Земли.

— Спорю, что Элена не такая!

— Оставь ее в покое! — Он засмеялся, словно чему-то обрадовался. — Не будь тебя, я бы никогда не переступил порога этого дома.

— Подожди, подожди, — оборвала Лилит. — Это ты заставил меня войти сюда.

— Тебе необходима была одежда, не так ли? А быстрее всего ее раздобыть здесь. Верно? — Он поднял руку, жестом удерживая ее от возражений. — Значит, это ты заставила меня появиться в этом доме. И я благодарен тебе за это, красавица. — Его взгляд еще раз пробежал по гостье — от перехваченных лентой волос, симпатичной блузки с юбочкой до бежевых босоножек. — Войдя в этот дом, я почувствовал, что ты внесла в него необыкновенную свежесть.

— Ох! — воскликнула она жеманно. — Неужели я способна на это?

— Будь осторожна, красавица, — антрацитовые глаза сверкнули из-под нахмуренных бровей. — Не смей смотреть на меня так, а то я поцелую тебя снова.

— И… — От волнения она сглотнула комок, не в силах оторвать от испанца глаз, не в состоянии поверить, что это может произойти. — И это будет очень плохо?

— В настоящий момент да, — произнес Хосе с обычной для него сдержанностью и склонился над картой. — Иди-ка сюда. Я покажу тебе, куда мы поедем. Вот здесь Картахена. — Он указал место на карте, где обозначен город на Средиземноморском побережье Испании. — А вот здесь Севилья. Я очень люблю этот город. Много зелени, близость широкой и полноводной реки…

— Но как я вижу, это далеко, — прервала Лилит, прослеживая путь, пролегающий через горы.

— Путешествие займет немного времени, — заверил он. — Испания не такая уж большая. Это не Америка и не Канада, но у нас…

— Есть на что посмотреть? — закончила она его фразу вопросом. Оба засмеялись.

— Это верно. История у нас богатая. Нам пришлось многое перенести. Тут побывали и греки, и римляне. На протяжении многих веков пришлось бороться с арабскими завоевателями.

— Мне нравится эта страна! — воскликнула Лилит, наклоняясь над картой и чувствуя, как заряжается его энтузиазмом. — Однако хватит ли у нас времени? Севилья находится далеко от моря? — Девушка вздрогнула от мысли, что там может встретиться с Бертом.

— У нас теперь полно времени для всего, красавица. Мы можем объехать весь мир.

— Но не можем растянуть время до бесконечности, а лишь… до Севильи и обратно до Оливьеры? — Она подняла голову, гордясь, что запомнила и может произнести название его родного места. — Нет, я не то хотела сказать…

— А почему бы нашу поездку не продлить на неделю? — спросил Хосе. — Можно потратить на нее и месяц, но это будет слишком… много. Хотя неделя…

А действительно, почему бы и нет? — подумала Лилит, удивившись, что за короткий период с ней произошли такие перемены. Ведь ее отпуск начался только вчера. Кто вспомнит о ней в течение этой недели? Целую неделю она может быть свободна, а этого о ней еще никогда не случалось. Сейчас она ощутила пульс жизни, которого до этого почти не чувствовала…

— У тебя действительно хватит времени? — прошептала Лилит, отказываясь верить в обрушившееся на нее счастье.

— У меня есть время для всего. А в конце этой недели, — закончил Хосе с победным видом, — мы как мистер и миссис Гудбай отправимся на праздник в Севилью.

— Ты говоришь… — Лилит почувствовала, как мурашки побежали по коже, — ты говоришь о мистере и миссис Гейвуд?

— О, красавица, ты помнишь их имена лучше, чем я! — воскликнул он. Его черные глаза превратились в щелочки. — Смотри-ка, до сих пор ты так и не вспомнила свое имя. — Нет, он не задавал вопроса, а просто зафиксировал этот факт. — Какая, однако, у тебя странная память!

Хрупкая мечта, казалось, вот-вот разлетится, как мыльный пузырь, и не останется ничего, кроме капельки холодной воды. Она не могла позволить, чтобы это случилось. Не могла! Лилит глубоко втянула в себя воздух, набираясь вместе с ним смелости, и решила, что обязательно должна сказать всю правду.

— Я могу вспомнить все, что ты мне говорил, Хосе. Даже самую пустяковую деталь.

— Я тоже помню, что говорила ты, красавица. — Он повернул ее лицом к себе.

Но они сразу же отпрянули друг от друга, услышав женский голос. В комнату вошла Анна и пригласила к обеду. Следуя за ней, они пересекли зал, прошли через какие-то двери. Девушка продолжала лелеять свою хрупкую мечту — мыльный пузырек был пока еще в целости.

Возможно, мне удастся сохранить эту мечту в течение всей недели, подумала Лилит. А может быть, и дольше.

Нет, не следует ехать в Севилью! Если ей не удастся его отговорить, может произойти встреча с Бертом. Единственная надежда на то, что к этому времени Гейвуд решит вернуться домой.

А если они все-таки поедут и Берт окажется там? Если она столкнется с ним? И все время придется нервничать — и по дороге в этот город, и в дни пребывания в нем.

Когда она вошла в сверкающую чистотой, прохладную, выложенную кафелем, уютную кухню, радужная мечта не оставляла ее.