Две Элеоноры

2

Поместье Гринвуд встретило Нору проливным дождем, сквозь который просвечивал господский дом, а чуть в стороне – домик для прислуги. Проклиная все на свете, девушка побрела к флигелю, таща за собой тяжеленную сумку.

Когда до спасительной двери оставалось несколько метров, она неожиданно приоткрылась и оттуда выскочил парень примерно ее лет с зонтом в руках. Перепрыгнув через небольшую лужу, он подбежал к Норе и, забрав у нее из рук сумку, сделал приглашающий жест. Если бы Нору попросили описать солнечный луч, то она бы не колеблясь сказала, что он как две капли воды похож на этого парня с густой копной ярко-рыжих волос и россыпью веснушек на открытом лице.

– Добрый день, мисс Харрисон, я Тим, берейтор Ричарда. Позвольте, я донесу ваш багаж.

Интересно, как он умудряется болтать с такой скоростью? Нора еле разобрала его речь, потому что новый знакомец сыпал словами почище, чем диктор BBC.

Они вошли в дом, и девушка смогла отряхнуться от водных брызг, что, впрочем, не спасло положения, потому что свитер и брюки промокли насквозь, а волосы, уложенные с утра в модную прическу, теперь висели вдоль лица мокрыми сосульками.

Ее проводник оглядел гостью и залился смехом:

– Да ты прям Русалочка из сказки, если только эта милая дамочка была похожа на мокрую курицу!

Нора хотела обидеться, но его смех был так заразителен, что она широко улыбнулась в ответ.

– Что есть, то есть. Если вы покажете, где моя комната, буду очень признательна.

– Да-да, конечно…

Он провел ее на второй этаж и остановился у ближайшей двери.

– Вот тут. Располагайтесь. Скоро придут ребята, и мы сядем ужинать. А ты откуда приехала? У тебя есть парень? Ты живешь с родителями?

Еле-еле Норе удалось освободиться от разговорчивого сопровождающего и переодеться в старый, но еще вполне приличный свитер и потертые джинсы. Потом она вытащила фен и минут двадцать пыталась привести в порядок непослушные волосы. Добившись более-менее приличного результата, Нора спустилась вниз, где ее уже ждали работники конюшни – семейная пара Хопкинсов, уже известный Норе Тим и ветеринар Флоранс – изящная девушка с решительным лицом, перед которой рыжий берейтор просто-таки благоговел. Стоило ей заговорить, как парень превращался в соляной столб, что, учитывая его природную живость, стоило ему массы усилий.

Еще один конюх – старик Мартин – был ночным дежурным, поэтому уже успел уйти на конюшню. Компания оказалась на редкость дружная и веселая. Почувствовав, что гостья не расположена о себе рассказывать, они переключились на обсуждение текущих дел, дав Норе возможность оглядеться и перевести дух.

В середине ужина, когда команда дружно обсуждала стервозный характер нового жеребца, приобретенного недавно хозяином, Тим вдруг хлопнул себя ладонью по лбу, выражая тем самым крайнюю степень возмущения собственной забывчивостью:

– Совсем упустил из виду! К нам завтра пожалует новый спортсмен взамен уволившегося Пита.

В комнате воцарилась тишина. Все задумчиво посмотрели на парня, как на редкий образчик дебила, который умудрился забыть о такой важной для всех новости. Первой пришла в себя Флоранс. Аккуратно положив вилку на край тарелки, она уничижительно взглянула на своего бестолкового вздыхателя:

– Что еще ты забыл? Или к утру выяснится, что мы все уволены, а ты случайно запамятовал?

– Нет, правда, – покраснев так, что стало совсем не видно веснушек, начал оправдываться несчастный Тим. – Я как раз собирался садиться на этого чертового Броската, как подошел Ричард и сказал, что у нас двойное пополнение – Нора, которая приедет сегодня, и спортсмен, забыл как его зовут… то ли Джефри, то ли Годфри… Браун. Тот должен явиться завтра. Про Нору я хорошо запомнил, а потом Броскат чуть не достал меня зубами, и стало уже не до того. Вот.

– Сочувствую, бедняга, – тряхнул седой головой Боб Хопкинс. – Тридцать лет работаю на конюшне, а таких злобных тварей по пальцам одной руки пересчитать смогу. Сегодня хотел хлебом угостить, так он так зубами клацнул, что я чуть без ладони не остался. И вот ведь проклятая скотина – не к хлебу тянулся, а именно за руку пытался ухватить. Попомните мое слово, мы с ним не оберемся неприятностей.

– А меня он все время пытался выкинуть из седла, – подхватил Тим. – Всю дорогу «козлом» скакал, так что я, когда все кончилось, как из денника вышел, так и просидел тут же у стены минут десять, приходя в себя. Так что держись, Русалочка, – подмигнул он Норе, – тебя еще ждут героические дела. Не знаю, что круче: отбить денник этого людоеда или сыграть в профессиональной лиге в американский футбол.

Так за разговорами Нора не заметила, как пришло время спать. Она уже давно «клевала носом», но покинуть новых знакомцев не было никакой возможности. В разговоре они часто поминали Ричарда, что действовало на девушку самым волшебным образом. В какой-то момент она подумала, что знает этих людей тысячу лет, а цель ее вояжа не так уж недостижима, как казалось в Лондоне. Она была счастлива, совершенно забыв о запрете миссис Харрисон общаться с людьми не своего круга.

Нора думала, что будет спать как убитая, но сильно просчиталась. На новом месте категорически не спалось. Она с ужасом представляла, как спустя несколько часов встретится со своим Принцем. Что он ей скажет? Как посмотрит? Кругом раздавались незнакомые звуки, вот кто-то прошел по коридору, где-то залаяла собака, ветер прошумел за окном кронами буков. Ей уже хотелось домой, в Лондон, под крылышко к родителям, но было поздно, и она двадцать раз пожалела, что позволила Энни втравить себя в эту авантюру.

Но под утро природа взяла свое, и она, устав от собственных мыслей, задремала и разоспалась так, что Тим долго барабанил в дверь, прежде чем смог ее разбудить.

За окном уже рассвело, безудержно гомонили птицы, и при свете дня Норе подумалось, что все не так страшно. В худшем случае она просто с позором будет выставлена из поместья, но ведь может быть и лучший вариант?

Мурлыча под нос польку, она быстро привела себя в порядок и спустилась вниз, где все уже собрались на завтрак, приготовленный миссис Мюррей. Эта добрая старушка так расчувствовалась при виде новенькой работницы, чья худоба и бледность контрастировали с пышущим здоровьем обличьем местных барышень, что тут же попыталась подкормить «бедную птичку», положив ей огромную порцию омлета с беконом. Девушка попыталась сопротивляться, но старая дама пришла в такое волнение, вообразив, что ей не понравился омлет, что Нора «через не хочу» все-таки проглотила кулинарного монстра под добродушные шутки Тима.

Но вот с завтраком было покончено, и все гурьбой двинулись в направлении конюшни, которая находилась в полумиле от флигеля. Тим, взявший на себя роль гида, всю дорогу рассказывал Норе об истории поместья.

В конюшне он продолжил ознакомительную экскурсию, представив новоиспеченному конюху всех ее четвероногих обитателей. Чувствовалось, что парень гордится своей работой и не променяет ее на все золото мира.

– А это Меченосец. Ты, наверно, его уже раньше видела.

Силы небесные! Норе показалось, будто ожили ее самые смелые мечты: на расстоянии протянутой руки она видела точеную голову с аккуратной белой звездочкой точно по центру широкого лба.

При виде Тима конь приветливо фыркнул и потянулся к парню, у которого в руке вдруг появился кусочек сахара. Приоткрыв дверь денника, он подал лакомство на открытой ладони, и жеребец аккуратно взял подарок.

– А можно мне тоже? – Ее голос был таким просительным, что Тим рассмеялся и, порывшись в карманах, достал еще один белый кусочек.

– Держи!

Она протянула рафинад Меченосцу, и гнедой красавец, переступив с ноги на ногу, милостиво принял и этот дар.

– Что, нравится? – раздался сзади мужской голос.

Нора резко обернулась и увидела Его! Хозяин поместья стоял у соседнего денника и внимательно разглядывал своего нового конюха. В жизни он был таким же, каким она видела его на экране телевизора, который, правда, не мог передать небесной голубизны его глаз и мягких переливов голоса. Боясь сказать что-нибудь не то, она только кивнула головой, что было верхом невоспитанности, но Принц не обратил на это никакого внимания. Подойдя к девушке, он протянул для пожатия руку:

– Будем знакомы. Как вы уже догадались, я Ричард Каннингем, владелец этой конюшни и того флигеля, где вы поселились. Надеюсь, вам там уютно?

– Да, – прошептала в ответ Нора, потупив глаза.

– О, вы – сама скромность, – весело воскликнул ее работодатель. – В кои-то веки к нам залетел тихий ангел, а то мои сотрудники из меня веревки вьют. Я правду говорю? – стрельнул он глазами в сторону Тима.

– Ага, – радостно осклабился тот, подыгрывая шефу.

– Пожеланий у меня только два, – снова повернулся Каннингем к Норе. – Я предпочитаю, чтобы мои сотрудники обращались ко мне по имени, потому что мы делаем общее дело и экивоки нам тут ни к чему. И второе: не подходить к денникам Меченосца и Броската. К первому потому, что все его балуют, и это добром не кончится, а ко второму из соображений безопасности. Что касается всего остального, то Боб вам все покажет. Он у нас старший конюх – ему и карты в руки… Тим, мы с Элен сегодня едем в город, так что отработаешь лошадей сам. Вечером шестичасовым поездом приедет новый спортсмен, о котором я тебе вчера говорил, встреть его и размести во флигеле со всеми удобствами.

Он еще раз задумчиво взглянул на Нору и кивнул на прощание:

– Приятно было познакомиться. Добро пожаловать в нашу маленькую семью!

Повернувшись, он быстро пошел к выходу из конюшни, а Тим подтолкнул локтем девушку, смотревшую ему вслед:

– А? Как тебе? Между прочим, он не просто Каннингем, а лорд Каннингем, только он предпочитает, чтобы его титул не афишировался. Он считает, что это как медаль собаке за породистость.

Нора улыбнулась в ответ на столь восторженную оду Ричарду, с грустью отметив про себя, что тот был вежлив, демократичен и не более того. Ее тщательно наведенный макияж, густая грива шелковистых темно-каштановых волос и изящная фигура не произвели на него никакого впечатления.

Девушка тихонько вздохнула, а Тим, словно угадав ее мысли, проговорил:

– Знаешь, в него тут все влюбляются, просто кошмар какой-то! На соревнованиях девицы проходу не дают, а он, между прочим, очень скромный человек. Однолюб. Ты еще с его невестой познакомишься, увидишь, какая она стерва. А он будто этого и не замечает. Потрясающий человек!

У Норы чуть земля не ушла из-под ног. Оказывается, ее Принц помолвлен, да еще предан своей невесте до гробовой доски! А она-то лелеяла надежду влюбить в себя этого красавца!

Желание вернуться домой вспыхнуло с новой силой, но девушка, вместо того, чтобы пойти во флигель и, забрав все еще нераспакованную сумку, убежать на автобусную остановку, побрела к старшему конюху за нехитрым конюховским скарбом.

Воспользовавшись моментом, жена Боба, Глория, отпросилась у хозяина в отпуск – съездить в Шотландию к родственникам, так что Норе передали ее лошадей. Боб был сильно удивлен, когда узнал, что Нора никогда не работала конюхом, но, решив, что это дело наживное, начал обучать девушку ремеслу.

Нора пыталась все запомнить, пока ее голова окончательно не пошла кругом. Надраивая четвертую по счету лошадь, она вдруг почувствовала, что изрядно устала, а ведь это было только начало рабочего дня!

В общем, когда к обеду она дочистила последнее копыто у последнего коня, то была уже не в состоянии ни согнуться, ни разогнуться, а ее еще ждали нечищеные денники!

Видимо, у девушки на лице было написано такое страдание, что вернувшийся с очередной проминки Тим молча взял ее под локоток и отвел в каптерку приходить в себя, а сам засучил рукава и принялся наводить марафет в ее хозяйстве.

К вечеру Нора от переутомления уже плохо соображала, где находится, и тихо кляла собственную глупость и непредусмотрительность родителей, вырастивших ее слабенькой белоручкой. А она еще думала, что может все! Ха-ха-ха! Два раза в неделю брать уроки верховой езды в манеже и пахать целый день конюхом – две большие разницы, и Нора боялась, что не выдержит подобного испытания, тем более что цель ее авантюры, как выяснилось, недостижима, как горизонт.

Вернувшись вечером домой, она отказалась от ужина, чем ужасно огорчила миссис Мюррей, и, забравшись к себе «в норку», упала на постель и забылась тяжелым сном без сновидений.

Измученная девушка не слышала, как в сопровождении Тима приехал обещанный спортсмен. Она спала, сжавшись в комочек и постанывая при каждом движении. Впереди ее ждали еще тринадцать дней подобного кошмара – лучший оселок, на котором проверяется характер. В конце концов, в ее жилах текла и шотландская кровь – кровь горячих, упрямых горцев. Она так просто не сдастся. У нее есть шанс, и она попробует его использовать, невзирая ни на что.