Две метлы (СИ)

Глава 1

Глава 1. Состязание

Всю ночь плясал над Чернолесьем буран. Злобствовал, заваливал деревни снегом почти до крыш, заметал дороги, ломал деревья. К утру стих. Черные тучи, прижимавшие небо к земле, кое-где разорвались, в прорехи потёк слабый свет.

На лесной поляне бревенчатая изба встрепенулась всем срубом, огляделась слюдяными оконцами, шумно сбросила с крыши снег. Затем осторожно выпростала из сугроба сперва одну, потом другую ногу. Гигантские, чешуйчатые, с птичьими когтями, ноги эти принялись мерно топтаться на месте, уминая снег.

Внутри, в избушке, с печки сползла растрепанная русая коса, закачалась, словно маятник, в такт движениям курьих ножек.

Девичий сонный голос спросил:

– Бабушка, мы куда-то идем?

– Не идем, Васёна, – откликнулся от окна голос пожилой женщины. – Избушку замело, она себе место расчищает.

Баба Яга глядела сквозь слюдяное оконце на опустившиеся под грузом снега лапы елей, обломанные вершинки.

– Не наш это буран, – мрачно сказала Яга.

За спиной старой колдуньи ее ученица Васёна спустилась с печи и спросила:

– Не наш? А чей?

– Не знаю еще. Карачун с кем-то воюет.

Яга, накинув старый теплый платок, вышла на крыльцо. Она по-звериному принюхалась, попробовала снег на язык, вслушалась в притихший, но все-таки не безмолвный лес. Всё четче, всё яснее она чувствовала чужое, враждебное присутствие. Злая сила не исчезла. Она отдыхала.

Зимой в Чернолесье властвовал Карачун – суровый повелитель морозов и метелей. Иногда вредный старик от скуки затевал войну с кем-нибудь из соседей.

Кто же на этот раз сцепился с Карачуном? Снежная королева? Северные тролли?.. Эх, да что за дело до этого Бабе Яге? Карачун ей не сват, не брат. Да и с заморскими чародеями ей делить нечего. Так что пусть дерутся, Яга в сторонке постоит. Всякая лиса свой хвост береги, а чужой пусть на воротник дерут...

Но все-таки любопытство точит...

Яга вернулась в избушку. Там Васёна, умывшаяся и с переплетенной косой, уже поставила самовар и сняла с полки коробочку – лаковую, черную, с извивающимся змеем. Змей был не похож на Горыныча – одноглавый, ярко-алый, длинноусый.

Васёна помнила, как в Чернолесье наведалась чужеземная лиса-оборотень Кицунэ – навестить свою дальнюю родню, Елисавету Патрикеевну. Зашла и к Яге, оказала уважение. И поклонилась вот этой самой коробочкой – вроде мала, а чай-трава в ней не переводится. Купцы давно уже завезли в Чернолесье это зелье, люди к нему пристрастились, но мешают с сушеным кипреем, чтоб дешевле выходило. А Яга с Васёной чистый чай пьют...

Яга с явным удовольствием выпила две чашки чаю с медом и только потом спросила Васёну:

– Ну как, получается? Объездила?

Ученица растерялась, замешкалась с ответом.

– Давай-давай, хвастайся, – подбодрила ее старуха. – Думаешь, Яга мозги растрясла и глаза потеряла, из старого ума выжила да нового не нажила?.. Ты в Поворотную ночь на ярмарке была? Была. Деньги на покупки я тебе давала? Давала. Без присмотра ты бегала? Бегала...

Взгляд Яги на мгновение стал тяжелым. Старуха вспомнила недавнюю Поворотную ночь, самую длинную в году. В такие ночи устраивались ярмарки, на которые собирались чародеи и волшебные твари из разных земель и даже из разных времен. В прошлый раз Яга, как всегда, посетила ярмарку, да вышла незадача: пропала Васёнка! Пятнадцатый годок девке, а всё как дитё малое! Ох, набегалась Яга, пока сыскала ученицу!..

Отогнав воспоминание, колдунья продолжила:

– Я помню, тебе нравилось летать на метле у меня за спиной. И деньги, что я тебе на покупки дала, ты вряд ли на карусели прокатала... А потом два дня подряд, пока буря не началась, ты из дома норовила улизнуть. Училась летать?

Ученица встала со скамьи, чинно поклонилась Яге в пояс. Не бабушкой назвала, а повеличала по имени-отчеству:

– Ты, Яга Велесовна, прости меня, глупую, за скрытность. Не хотела я показать свою неуклюжесть. Боялась, что не послушается метла, не выйдет у меня полет. Однако всё получилось с первого раза. – Глаза Васёны победно сверкнули.

– Вот как? С первого разу? – прищурилась Яга. – Чудно́ это! И не радуйся, девонька: что легко приходит – долго не задерживается...

Старуха не договорила: за печкой послышалась возня, а затем – пронзительное мяуканье. Громадный – не меньше рыси – черный кот, весь в пыли и паутине, вылетел из-за печи и по лестнице умчался на чердак.

И тут же раздался хриплый хохот, похожий на кашель.

На сундуке зашевелилось что-то вроде вороха старых тряпок. Расправились два огромных черных крыла. Меж ними поднялась голова с тяжелым железным клювом.

Ворон Воронович, старый друг и верный слуга Яги, давился смехом.

– Котяр-ра зар-работал! – сообщил он. Глянул на стол, досадливо каркнул (проспал чаепитие!), перелетел на скамью к Васёне и хрипло потребовал: – Бар-ранку!

Баранку он от девочки получил, но есть сразу не стал. Придерживая добычу лапой, он злорадно поведал хозяйке, что котяра Лиходей приладился точить когти о сапоги-скороходы, лежащие за печкой. Сапоги терпели-терпели, да и отпинали мерзкую тварь.

Закончив рассказ, ворон принялся за баранку. А Васёна сказала недовольно:

– Говорила же я, бабушка, что от Лиходея одни хлопоты! Сметану ворует, сама видела. А мышей ловить ему незачем. У нас только домашние мыши живут, которым ты позволила.

– Али плохо Лиходей по хозяйству управляется? – удивилась Яга.

Васёна промолчала.

Кот и в самом деле крепко помогал по хозяйству, но девочка не понимала – как? Ладно бы еще пол подмести, это и хвостом можно... Но нарубленные дрова, аккуратной поленницей сложенные под дощатым навесом... это как, а? У него же лапы!

Девочка не обрадовалась, когда недавно, поздней осенью, в избушке появился новый жилец. Поневоле появился, сам на свою голову беду навлек. Разбойник то ли сдуру, то ли спьяну похвастался перед другими ватажниками, что ничего не боится. Может даже в избушку Бабы Яги забраться – и без добычи не вернется. И в том, дескать, твердо ручается... А ватага сказала: «Докажи! Порука – мука, вперед наука!..»

И ведь не соврал разбойник. Без добычи он из избушки не вернулся. И с добычей тоже не вернулся. Оборотила его старая колдунья котом и положила зарок: служить ей десять лет. А там уж она, Яга, на службу его глядючи, может, и вернет ему человечий облик...

– Я же ему велела, чтоб на чердаке ночевал! – сердито сказала Васёна. – А он – за печкой...

– Пр-ригрелся! – поддакнул ворон.

Яга усмехнулась.

Ворон котов не любит, это знакомо. А вот с чего злится Васёна? Она же ко всякому зверью по-доброму относится, с синицами о лесных вестях болтает, мышей домашних не забывает ложкой каши попотчевать...

Тоже нетрудная загадка. Будь Лиходей обычным котом, девчушка ему бы вкусные кусочки подсовывала, норовила бы бантик на шею повязать, сладила бы игрушку из веревочки и шишки...

Но Васёну злит, что Лиходей – человек. В их с бабкой избу вторгся чужой мужик! И не важно, что у него четыре лапы и хвост. Мужик есть мужик, под его взглядом жизнь уже не та! Васёнка это крепко чувствует, всё-таки пятнадцатый год девчонке идет. Не Васёна уже – Василиса! Ее сверстницы за деревенскими околицами хороводы водят да с парнями перемигиваются...

Яга покачала головой и вернулась к прежней беседе:

– Давай, хвастайся покупкой. Где прятала?

– Снаружи, под стрехой.

– Она свиста слушается или заклинаний?

– Заклинаний ненашенских. Я у торговца их все переняла.

Васёна распахнула оконце и повелительно крикнула наружу:

– Гуолай!

Послышался стук, негромкий шелест – и в окно вместе с потоком морозного воздуха влетела метла, зависла перед Васёной.

– Окно закрой, избу выстудишь, – бросила Яга, впившись глазами в покупку ученицы. – Чегой-то она такая желтая? И прутья какие-то... Из чего метла сделана?

– Из бамбука, бабушка. А вместо прутьев – бамбуковые тонкие полоски. А в рукояти, как сказывал купец, спрятаны микросхемы. Чтоб слушалась.

Яга и бровью не повела, заслышав незнакомое слово. Мало ли на свете заклинаний! Подняла перед собой ладонь и сказала точно так же, как Васёна:

– Гуолай!

Метла тут же скользнула ей на ладонь.

Васёна прикусила губку, но ничего не сказала.

Яга, не обращая внимания на недовольство ученицы, разглядывала метлу.

– Ох, это что же – она полая внутри, как дудка?

– Да, у бамбука стебель такой. И это для скорости. Воздух проходит насквозь, метла летит быстрее.

– Аэр-родинамика, – солидно подтвердил Ворон Воронович, знаток чужеземных словес.

– Легкая больно, – хмыкнула Яга. – И непрочная. Для драки не годится.

– Для драки-то, бабушка, и я не гожусь. Я из драки улечу.

– Тоже дело неплохое... А давай-ка, Васёна, пока буран сызнова не начался, слетаем с тобой до речки и обратно. Поглядим, какова она в полете, твоя желтая... Только полушубок надень.

– Так в полете же не холодно! Метла хозяйку от мороза бережет.

– А то я не знаю? А все же оденься, да платок накинь, да валенки... Мало ли что!

И Яга свистнула так, что с потолка посыпалась труха.

Из-за печки вылетела метла – старая, с обтрепанными прутьями. Рукоять на конце была заострена – на случай нежеланной встречи с упырем. На потемневшей от времени древесине виднелись черные точки от искр – память о дурацкой шуточке Змея Горыныча.

Рядом с этой суровой вещью еще наряднее казалась новая метла. Она неподвижно, дисциплинированно ждала приказа. А старая «боевая подруга» Яги легонько двигалась, шевелила прутьями, словно приплясывала: любила летать!

– Помнишь на левом берегу Непьянки скалу со сквозной пещерой? – деловито спросила Яга. – Вот до нее и слетаем.

* * *

Метлы и впрямь берегли своих хозяек от мороза, смягчали бьющий в лицо ветер.

Васёна наслаждалась. Она всей душой любила высоту, скорость! А за спиной у бабушки – разве это полет?

Вот сейчас – другое дело! Новая метла – ее собственная! – великолепно слушалась заклинаний. Девочка, чтобы пообвыкнуть, время от времени приказывала: «Шенг ксиа!.. А теперь – шенггу де!..» Метла сворачивала то налево, то направо, а потом по приказу юной всадницы ложилась на прежний курс. И все это – мягко, бережно.

И Яга всё это видела, потому что летела позади. В сердце Васёны кипело ликование: бабушка не успевала за нею, не успевала! Ненамного, но отставала! Воздух скользил сквозь полую бамбуковую рукоять и придавал скорости, а неведомые микросхемы проворно исполняли приказы.

И лишь одна капля дегтя портила шипучий мед победы: воспоминание о том, как угодливо улеглась метла на ладонь Яги, когда старая колдунья произнесла заклинание призыва...

Сама-то Васёна, когда Яги дома не было, пыталась приручить бабкину метлу. Один раз ей удалось свистнуть точь-в-точь как Яга. Но метла почему-то рассвирепела, принялась гоняться за девочкой, норовя хлестнуть по чем попало.

А у этой, бамбуковой, видать, нрав смирный. Оно бы и неплохо, не надо объезжать... но в сердце девочки, на самом донышке, все же пряталась досада.

Васёна решила, что на следующей ярмарке непременно найдет того раскосого купца и спросит: нельзя ли приучить метлу слушаться только хозяйку?

В ушах Васёнки зазвучал голос Яги – так спокойно и разборчиво, словно бабушка стояла за плечом:

– А давай через пещеру! Кто пролетит точнее?

Васёна хмыкнула (это у нее получилось совсем как у Яги) и скомандовала метле:

– Шенггу де!

Та покладисто повернула.

Да знает Васёна ту пещеру! Изогнутая, кривая. Сразу за поворотом – отверстие-выход. Главное – вовремя сказать заклятье, а уж метла не подведет!

Девочка ворвалась в пещеру первой. Нет, не обернулась, не бросила на бабушку торжествующий взгляд. Нельзя отвлекаться.

Поворот...

– Шенг ксиа!

Ах, как легко вильнула метла!

И сразу выход...

Ой!

Огромный корень, раздвинувший камни, преградил путь.

Надо нырнуть... чи хиа...

– Чи...

Девочка опоздала на мгновение. Метла с разгона ударилась о корень – и сбросила всадницу.

Снег на пологом склоне смягчил падение. Васёна кубарем покатилась вниз.

С трудом поднялась на ноги, тряхнула головой, нашла взглядом метлу... вернее, то, что от нее осталось. Шмыгнула носом. Перевела несчастный взгляд на громадный бук, растущий у пещеры. Распустил тут корни, злыдень!

Рядом зависла на своем помеле Яга:

– Что, Васёнка, с горки покататься решила? Позабавилась – и хватит уже, домой пора. А то и к вечеру не дотопаешь, путь не близок..

– А ты, бабушка, разве меня не довезешь? – спросила Васёна – и тут же пожалела о своих словах.

– А зачем тебе? – удивилась Яга. – У тебя своя метла есть. Догоняй!

И, аккуратно нырнув под свисающий корень бука, исчезла в черном отверстии пещеры.

Васёна, глядя вслед старухе, прошипела сквозь зубы:

– А чтоб тебя отсюда да на Лысую гору...

Да она, Василиса, и сама хороша! С чего она вздумала у бабки помощи просить? Наверняка Яга знала про корень! Может, и нарочно всё подстроила! Не потому ли заставила надеть платок и валенки, что была уверена: придется ученице топать домой на своих двоих?.. Ой, не зря люди говорят: «От старых дураков молодым дурням житья нет!»

Метлу было жаль так, что слезы закипели на ресницах. Василиса сердито их смахнула. Еще не хватало, чтобы она ревела о том, что не исправишь! Битого, пролитого да прожитого не воротишь...

Ладно. Что было, то было. Надо возвращаться домой, не горевать же на этих камнях до сивой старости!

Желтая рукоять метлы раскололась пополам, полоски бамбука рассыпались по снегу. Они уже ни на что не годились, но Васёна на смогла бросить в снегу остатки своего недолгого чуда. Она тщательно собрала все полоски, взяла их в охапку вместе с разбитой рукоятью и огляделась.

Идти ближе не через пещеру, а лесом, по берегу Непьянки. Но там глубокий снег. Пока Васёна добредет...

И тут пришла догадка: а ведь Яга не просто так бросила ее на склоне горы! Еще одно испытание, еще одна проверка!

Что ж, не привыкать! Бабушка – строгая наставница, не дает облениться. Мол, сорок раз сделаешь, на сорок первый получится. Да и то сказать: неоперенная стрела вбок бьет, неученый человек худо живет.

А ну-ка... что из того, что Васёнка уже знает, может сейчас пригодиться?

Василиса положила свою ношу на снег, низко поклонилась на все четыре стороны. Заговорила громко, звонко:

– Ты, лес-батюшка, проснись-пробудись! Зашумите, сосны стройные да ели могучие, позовите великана мне на помощь! Вы, сугробы, расступитесь, дайте дорогу исполину! Тебя зову, богатырь, ноги сильные, рога крепкие!

Замолчала, прислушалась, повторила призыв – и услышала хруст веток, всё ближе и ближе.

На склон горы из напролом вышел огромный лось. Он негромко, но сердито всхрапывал, враждебно глядя на девочку.

Васёна завершила призыв:

– Заклинаю корнями и вершинами: как я лесу поклонилась, так и ты поклонись да послужи мне, Василисе... – Девочка на миг споткнулась и закончила: – Ученице Яги Велесовны.

Как хотелось бы ей призвать лося от своего имени, не прячась за спину наставницы! Но для лесных заговоров мало знать верные слова. Надо еще, чтобы лес тебя уважал. А кто она для леса? Пигалица, птица-синица, пригретая в избушке древней колдуньи. Когда-нибудь и она будет заклинать от своего имени, но пока лучше не рисковать...

Лось медленно, неохотно подогнул передние ноги. Васёна кое-как влезла на его спину, левой рукой прижала к себе обломки метлы, а правой взялась за широкий рог:

– Отвези-ка меня, богатырь сильномогучий, к избе Яги Велесовны, на поляну, к самому крыльцу!

И мягко колыхнулась на спине поднявшегося лося.

Девочка крепче прижала локтем охапку бамбука, с досадой прошипела сквозь зубы:

– Эх, житуха-невезеньице! Под иными лед трещит, а под нами ломится...

Но тут же тихо порадовалась, что назвала лося великаном да богатырем, а не лесным хозяином, как сначала хотела. Да еще и рога помянула – совсем молодец! А то если бы по лесу бродил медведь-шатун – да решил бы, что это его кличут?.. Он же единственный, кто с лешим спорит за это прозвание!

Хоть что-то удалось в этот неладный день...

Но день-то еще не окончился. Как-то встретит ее злоехидная бабка?