Две невесты

— Возможно, я говорил бестактно, в таком случае, надеюсь, вы простите меня, мисс Арден. Но если я вам зачем-то понадоблюсь, мой дом — первый по этой стороне деревни. — И он вышел в холл.

Роза подошла к Гаю и импульсивно схватила его за руку.

— Я не покину вас, — пообещала она ему, — пока я вам нужна! Я не смогу вынести мысли, что вы в этом доме один, без... только с мистером и миссис Бивс! Они милые и, уверена, очень вас любят, но вы ведь не сможете поговорить с ними, правда? Так, как можете говорить с... с.....

— С вами? — предположил он и, подняв ее руку со своего рукава, поднес ее к своим губам. — О, Роза! — произнес он растроганно. — О, Роза!

Глава 9

На следующий день Гай написал Кэрол-Энн письмо, которое не было криком души, но содержало настойчивую мольбу простить его, если он на самом деле сделал тот день самым невыносимым в ее жизни. Он заявил, что готов жениться на ней немедленно, если она выразит желание к возобновлению свадебных договоренностей. Если же чувствует, что никогда не сможет и подумать о браке с ним, то не пострадает в финансовом плане, заверил он и добавил, что некоторые вопросы этого плана решил уладить с ее отцом.

Когда Гай показал письмо Розе, первой ее реакцией (если бы она была на месте Кэрол-Энн) было мгновенно отвергнуть любые предположения, что ей нужно от него что-то еще, кроме имени и его компании на всю оставшуюся жизнь. Втайне она была уверена, что мисс Вейзи станет настаивать на утешении своей гордости. И если сама экс-невеста окажется выше всего материального, то уж ее родители, имея более практичный ум, своего не упустят. Во всяком случае, Гай составил о них верное впечатление.

Письмо было отправлено, и он вел себя так, будто с его плеч упала весомая ноша.

— Я не хочу думать о себе как о подлеце, Роза. Я говорил вам, что я не хам, и это правда. Возможно, я не имею морального стержня и не сделан из того же сорта безупречно крепкой горной породы, как Брюсы Картеры этого мира, — заявил он сдержанным тоном, явно сказавшим Розе, что слова Брюса Картера на самом деле затронули уязвимое место, — но у меня есть свой моральный кодекс, и он совсем не плох, Роза, если жить согласно ему. Вы верите мне? — задал он вопрос с внезапной настойчивостью.

Она кивнула:

— Конечно, я вам верю. Меня не было бы здесь, если бы я не верила. — И это было сказано так искренне, что выражение облегчения промелькнуло по его лицу. Пусть однажды он угрожал ей револьвером, но оставаться в «Выборе Трегони» не принуждал, он просто использовал всю свою мужественную привлекательность, чтобы держать ее здесь. — И я так же верю, что, если бы не это столкновение с такси, вы были бы уже женатым человеком!

От этой мысли он мгновенно помрачнел.

— Представить себя женатым на Кэрол-Энн?! Быть связанным с ней брачными узами на всю жизнь?! Вынужденный терпеть всю ее недоразвитость и капризы... Боже, я ведь еще не выпутался из этой опасности!

— Выпутались, — возразила Роза, но так, как будто с трудом в это верила, и обратила его внимание, что в еженедельных газетах все реже появляются статьи о несостоявшейся свадьбе. Девятидневный ажиотаж вокруг поисков пропавшего жениха начал постепенно терять интерес у читателей. Желая подкрепить свои слова, она взяла свежую газету, пробежала глазами первую страницу и произнесла странным голосом: — Вот, послушайте Это: «Мисс Кэрол-Энн Вейзи, которая раньше собиралась замуж за мистера Ричарда Уокфорда, вышла замуж в Швейцарии за мистера Невила Ричмонда, сына Капитана Ричмонда и миссис Брайан Ричмонд. Церемония была совершена после получения специального разрешения и в присутствии родителей невесты».

Сообщение лишило на мгновение Уокфорда дара речи. Затем он потрясенно воскликнул:

— Я свободен, Роза! Несомненно и полностью свободен! — Он с облегчением вздохнул, и глаза его засверкали, напомнив Розе о голубом отблеске металла, отражавшего солнечный луч. — Давайте праздновать! — радостно предложил Уокфорд. — Сегодня вечером у нас будет особенный ужин, а Бивс спустится в погреб и поищет там бутылочку шампанского, которое, уверен, там еще осталось. Мы выпьем за то, что я больше не в бегах, Роза! Не преследуемый и травимый человек, который пытается, как может, удушить свою совесть! — Он провел рукой по глазам. — Фу! Это невероятно!

— Невил Ричмонд — это тот парень, в которого она влюблена?

— Да, тот самый. Они будут жить на хлебе, сыре и поцелуях, и, возможно, это пойдет ей на пользу. Возможно, даже сделает из нее настоящую женщину, в конце концов!

— Значит, ее родители дали согласие...

— Да. Думаю, они почувствовали облегчение, получив мое письмо. По крайней мере, я смогу улучшить хлебно-сырную диету новобрачных. Какое-то время это будет диета из шампанского!

Роза отошла к окну. Она почему-то разволновалась. Хлеб, сыр, поцелуи... и шампанское! Прекрасная диета!

Вечером она надела темно-голубое шелковое платье, выбранное миссис Бивс, и провела немало времени над вымытыми еще днем волосами. Результат ее усилий сразу же привлек внимание Гая, как только девушка вошла в библиотеку. Волосы ее были невероятно мягкими и шелковистыми, и ему захотелось притронуться к ним, когда она села рядом с ним у камина.

Миссис Бивс, как всегда, соорудила в широком очаге большое пламя. Редкое октябрьское солнце прекратило снабжать дом теплом, крепчал ветер, волны бурно бились внизу о берег. Роза любила смотреть на отблески огня на поблекших переплетах книжных полок и слушать угрожающий голос моря, предупреждающий о скором наступлении мрачных штормовых дней, когда весь дом будет сотрясаться от ударов бури, а окна дребезжать от ураганного натиска ветра, стремящегося вырвать оконные стекла.

Старый господин над камином, тот, кто одевал свою леди в контрабандные шелка и пил по ночам за здоровье «джентльменов», которые, пренебрегая законом, все это ему привозили, в такие часы приобретал особенно румяный вид, а вся комната дышала атмосферой покоя и уюта. Не имело значения, как громко ревело море или завывал снаружи ветер, «Выбор Трегони» был построен, чтобы противостоять назойливым стихиям, и Роза иногда думала, что будет вспоминать эту комнату всегда как самую очаровательную и безопасную во всем огромном мире, вопреки всей ее запущенности.

Этим вечером близко к огню был подвинут столик с напитками. Гай сунул бокал в руку Розы и поднял свой.

— Тост за свободу! — провозгласил он, мерцая глазами. — Свобода, Роза!

— И что вы будете с ней делать? — спросила она.

— Со свободой? — прищурившись, переспросил он. — Теперь я буду осторожен, моя дорогая, чтобы не потерять ее вновь. Можете быть в этом уверены!

Миссис Бивс внесла первое блюдо прекрасно приготовленного мяса, и Гай усадил Розу за стол по правую руку от себя. Стол был слишком огромным, чтобы сидеть лицом к лицу на противоположных его концах. А так, беседуя с ней, он мог смотреть ей прямо в глаза и улыбаться ей. И Уокфорд делал это каждый раз, когда наполнял бокалы шампанским и когда предлагал очередной тост.

— За вас, Роза! Вы были так добры ко мне, что я этого никогда не забуду! И никогда не забуду ту ночь, когда застал вас так поздно в вашем офисе!

— Почему? — спросила она, наблюдая за пузырьками шампанского.

— Потому что... вопреки факту, что я был тогда нетвердым на голову и ничего, казалось, не замечал... я вдруг подумал, что это совершенно неправильно, что вы там оказались. Большая пустая комната, все разошлись, и только вы бродите вокруг, как бледное золотовласое привидение. И вы стали еще бледнее, увидев рану над моим глазом. Это был момент, когда я почти ожидал, что вы тоже можете потерять сознание!

Она немного неестественно рассмеялась.

— Но вы же не упали!

— Нет, и вы тоже. И вы оказали мне прекрасную первую помощь. Роза! — Он притронулся к ее руке. — Вам никогда не приходило в голову, что причина, по которой вы остались тогда поздно вечером, была предопределена свыше? Что все было так, как и должно было случиться?

То ли на нее так подействовало шампанское, то ли смущала голубизна его глаз... Роза хотела отвернуться, но не смогла. Этот взгляд заставлял ее смотреть на него.

Вошла миссис Бивс и забрала пустые тарелки, оставив им кофе. Они пили его за столом, и огромная люстра светила прямо на них, сверкая на белоснежной скатерти, серебре, остроконечных кремовых георгинах в вазах, превращая волосы Розы в золотое облако и придавая блеск темно-каштановым волосам мужчины. Его загорелая рука отказывалась отпускать ее руку и казалась Розе крепкой, полной жизни, совсем не похожей на руку мужчины, который не способен создать свою собственную жизнь.

— Идите сюда, — внезапно позвал Гай и выдернул девушку из-за стола. Положив ей руки на плечи, он очень серьезно посмотрел на нее. — Вы знаете, что настало время мне позволить вам уйти, Роза? — спокойно спросил он. — У меня больше нет никаких оправданий держать вас здесь.

Девушка внутренне сжалась. Только вчера вечером, когда доктор Картер сделал подобное замечание — на самом деле он был более прямолинеен по этому поводу! — она бросилась через комнату и вцепилась в рукав Гая, заявив, что не сможет покинуть его, а он поцеловал ей руку и казался очень растроганным. Теперь же сам говорит ей, что она должна уйти!

Роза была ошеломлена, но не потому, что не знала, что ей нужно уйти, не потому, что не была к этому готова, а из-за того, что именно он сделал ясным для нее — дни ее в «Выборе Трегони» сочтены. Теперь, когда все так неожиданно и удачно разрешилось для него, она оказалась ненужной. Ему не нужна больше ее моральная поддержка — невыносимый период ожидания, который она делала для него более терпимым, закончился. И значит, она, Роза Арден, вольна вернуться в Лондон к своей работе.

Она не могла произнести ничего, совсем ничего. Гай потряс ее за плечи и приказал, как уже сделал один раз прежде:

— Роза, не смотрите на меня так!

Девушка сумела улыбнуться, хотя разочарование и уныние сжимали ее сердце смертельной хваткой. Высвободившись из его рук, она решительно отступила назад и ответила, обретя наконец дар речи:

— А как я смотрю на вас? У вас, должно быть, разыгралось воображение, мистер Уокфорд. Я, конечно, знаю, что мне пора вернуться в Лондон. Мне нужно появиться на работе и объяснить мое отсутствие шефу. Если я и выгляжу немного... растерянной сейчас... просто внезапно я осознала, что мне нужно придумать какое-то объяснение, а мне очень не хотелось бы обманывать мистера Манкрофта.

— Вам и не придется его обманывать. Я сам напишу ему, если хотите.

Она слегка поморщилась:

— Если вы это сделаете, он подумает, что меня очень легко уговорить, что я трусливая и малодушная. Нет, я сама все объясню.

— Вы не хотите, чтобы я нашел вам другую работу?

Роза решительно покачала головой:

— Нет, большое спасибо!

— Не хотите работать со мной, например? Возможно, мне потребуется секретарь...

Она вновь молча покачала головой. Гай пристально смотрел на нее, как никогда не смотрел прежде, и внезапно сказал:

— Роза! Вы отлично знаете, что не вернетесь назад в Лондон! Во всяком случае, не вернетесь на ту работу, что оставили. Я не позволю вам уйти! Я не знаю почему, но я не могу... не могу!

— Не говорите ерунды! — механически отмахнулась она.

Он нахмурился:

— Это не ерунда! — И вдруг улыбнулся. — Это вовсе не ерунда... кареглазая! — Он вгляделся в ее лицо. — Знаете ли вы, что у вас самые прекрасные глаза в мире? Чистые, как горный поток... но ранимые и неуверенные иногда, как у лани... Вы боитесь жизни, Роза? Вы хоть представляете себе, что хотите от нее... на самом деле хотите от жизни?

Роза пристально посмотрела ему в глаза, как будто их синева гипнотизировала ее. Улыбка на его губах стала вдруг нежной и очень доброй. Он притянул девушку в свои объятия, и его губы прижались к ее губам, заставив люстру закачаться, а всю комнату закружиться вокруг нее. Наконец Гай поднял голову и с любопытством посмотрел на девушку, а она боролась с диким желанием вцепиться в него и с еще более сильным — вырваться и убежать.

Но Гай предотвратил последнее, отказавшись отпускать ее, как только она начала бороться.

— Не глупите, Роза! — тихо посоветовал он. — Есть вещи, которые так же неизбежны, как удар судьбы... и этот поцелуй был одним из них! Я ужасно хотел поцеловать вас с тех самых пор, как мы вошли в этот дом, и вы, должно быть, знали это. У вас рот создан исключительно для поцелуев, и вы не можете винить меня за это искушение. — Гай позволил своим губам еще раз прикоснуться к нему, опытно и с большим удовлетворением, и, когда вновь поднял голову, в его глазах появилось странное выражение. — О, Роза! — прошептал он, как будто она привела его в замешательство.

Она решительно вырвалась от него, освободив даже руки, в которые он пытался вцепиться.

— Вы не имели никакого права так делать! — укорила она его. — Абсолютно никакого права!

— Не имел, — согласился Гай и, присев на подлокотник кресла, достал портсигар, удивленно уставился на него. — Но, полагаю, это право я вполне мог бы за собой закрепить, не так ли? Вы, например, можете выйти за меня замуж.

— Выйти за вас замуж?

Не слишком ли много он выпил шампанского, которое вполне могло в этом состоянии здоровья Уокфорда повредить его уму? — забеспокоилась Роза. Хотя доктор и сказал, что Гай вполне поправился, за последние несколько дней он вновь через многое прошел и испытал сильное нервное напряжение... Огромное облегчение, которое он почувствовал, узнав, что больше не находится в опасной необходимости жениться на Кэрол-Энн, ясно свидетельствовало, что Гай жил все эти дни под напряжением... И теперь он намерен отбросить прочь свою с таким трудом выстраданную свободу?

— Почему нет? — спокойно ответил Уокфорд, встал и вновь шагнул к ней с так и не зажженной сигаретой в руке. — Это идея, Роза! На этот раз для меня все будет по-другому. Я женюсь не для того, чтобы обеспечить себя хозяйкой дома, хозяйкой для моих приемов... если хотите, украшением моего дома. И не... не по причине, по которой хотел жениться несколько лет назад!

Роза внутренне содрогнулась, не выдавая этого. Каким же беспечно жестоким может быть мужчина! Мужчина, который вовсе не имел намерения быть жестоким и только что целовал ее так, как только может целовать влюбленный!

— Тогда зачем вам жениться? — спросила она, отступая на шаг, когда он продвинулся ближе.

Гай улыбнулся. Это была легкая и странная улыбка, которую она так часто видела на его лице.

— Полагаю, чтобы удержать вас рядом с собой, Роза! Это кажется мне достаточно хорошей причиной! И ничто в этом меня не пугает, не заставляет чувствовать, что я сую голову в петлю! Напротив, я вижу, что мы будем счастливы вместе. Я многое могу для вас сделать... Заберу вас из офиса старины Манкрофта, сделаю так, что вам не нужно будет зарабатывать себе на жизнь...

— Меня никогда не пугала необходимость зарабатывать себе на жизнь, — тихо и напряженно возразила Роза. — Это дает возможность быть независимой.

— Только не когда вам двадцать лет, — задабривающе улыбнулся он, — и кто-то в вас нуждается!

— Это зависит от того, насколько сильно он нуждается, — уточнила она. — Вы ведь больше всего нуждались в Кармелле, не так ли?

— Да, — кивнул Гай, и она заметила, как его глаза потемнели, а рот сурово сжался.

— Но вы не нуждались по-настоящему в Кэрол-Энн?

— Совершенно не нуждался, — согласился он.

— Значит, я стою где-то посередине, так? — предположила Роза. — Вы вполне можете обойтись без меня, но думаете, что было бы приятно сделать меня частью вашей жизни. — Она немного помолчала. — Я польщена, если вы считаете, что я стою потери вашей свободы. Но мы только что праздновали ваше освобождение!

Глава 10

На следующее утро, как раз перед полуднем, небольшая ярко-синяя машина свернула в ворота «Выбора Трегони» и направилась к дому. Миссис Бивс суетилась на кухне, когда раздался вызов из холла. Сунув фруктовый пирог в духовку, она вытерла руки о фартук и вышла в холл. У подножия ажурной лестницы стояла гостья и насмешливо смотрела на нее.

— Ты должна простить меня, что я вошла без стука, Бивси, — улыбнулась она, — но дверь была открыта. И как вы здесь поживаете?

Поначалу миссис Бивс лишилась дара речи. Как часто в прошлом она была под впечатлением от этой прекрасной и обаятельной улыбки, от белизны зубов под красными губами и блеска огромных черных глаз!

— Я ошеломила тебя, Бивси? — прожурчала гостья и, сняв зеленую шляпу, прекрасно гармонирующую с костюмом, перчатками и туфлями, бросила ее беспечно на дубовый столик у стены. Откинув назад красиво подстриженные черные волосы, она устало махнула рукой. — Я за рулем с самого завтрака, Бивси, и с удовольствием выпила бы кофе, если ты его сваришь. Заехала к вам по дороге в свой коттедж. Последние два года он был в полном запустении, и я совершенно уверена, состояние его теперь просто ужасное! Вот и решила сначала заглянуть сюда. Твое удивление слишком велико. Надеюсь, это не неподходящий момент?

Миссис Бивс наконец пришла в себя.

— Разумеется, нет, мисс... прошу прощения, миссис Кавендиш! — поправила она себя. — Но вы последний человек, которого я ожидала увидеть стоящим вот так в холле... Если честно, я с трудом верю своим глазам!

— Значит, ты не находишь, что я сильно изменилась?

— Едва ли, мисс... Сожалею, мадам! Мне так и хочется назвать вас мисс Трейси, — взволнованно призналась смотрительница. — Это выходит как-то само собой.

— Ну, это вполне понятно, — протянула женщина. — Можешь меня звать мисс Трейси, если хочешь, я теперь вдова и вновь пользуюсь своим девичьим именем. Собственно говоря, я никогда его не бросала из профессиональных соображений.

— Вы... вдова?

Но грациозная фигурка уже скрылась в библиотеке. В комнате Кармелла огляделась вокруг, ни в малейшей степени не удивляясь, что ничего в ней не изменилось. Она даже тихо засмеялась, теплый и приятный смех почему-то испугал смотрительницу. Миссис Бивс быстро прошла за гостьей в комнату и стояла, взволнованно теребя фартук, пока та, откинув назад голову, рассматривала поблекшее великолепие потолка.

— Значит, Гай так и не потратил своих денег на это имение. Я думала, если дом оставлен ему в наследство любимой бабушкой, он мог бы заботиться о нем гораздо лучше, чем раньше. Он ведь начинал строить планы в отношении его несколько лет назад.

Миссис Бивс ничего не ответила, а глаза гостьи стали темными и таинственными, как непостижимые каровые озера в самом сердце глубокого леса.

— Он ведь здесь, да?

Смотрительница кивнула:

— Но, думаю, он скоро опять собирается уезжать.

— О, Бивси, — протянула миссис Кавендиш низким насмешливым голосом, — ты всегда была трогательно предана своему мистеру Гаю, но не можешь набросить дымовую завесу на его передвижения только потому, что я внезапно вновь появилась на сцене! Я никогда не находилась в полной изоляции и, знаешь ли, читаю газеты! Естественно, я заинтересовалась, когда старый друг не появился на своей самой разрекламированной свадьбе!

— Мистер Гай попал в аварию, — сердито проворчала миссис Бивс. — Он не был в состоянии жениться.

— Но покинутая невеста не стала ждать его выздоровления после этого несчастного, случая и вышла замуж за кого-то другого! Это ты знаешь, Бивси?

— Это не мое дело, — ответила смотрительница. — Я лучше приготовлю вам кофе, мисс Кармелла.

— Ах, это звучит почти как в старые времена! Но прежде расскажи мне о той юной особе, которая сопровождала его в Корнуолл. Она действительно просто секретарша или имеет отношение к расстроенной свадьбе?

— Я ничего не знаю о мисс Арден, — решительно ответила на этот раз миссис Бивс.

— Хорошенькая?

— Очень приятная молодая женщина.

— Умная?

— Не знаю, мисс!

— Ладно, Бивси, — очень мягко произнесла Кармелла. — Но... — она прикоснулась холеной рукой с острыми розовыми ноготками к рукаву поношенного кардигана женщины, — ты не дура, Бивси, и я совершенно уверена, вполне можешь распознать охотницу за мужем, как только увидишь такую. Особенно за богатым мужем!

— Мисс Арден не такого сорта, — заверила ее миссис Бивс.

Кармелла тихо вздохнула:

— Хорошо. Принеси мне кофе. Я подожду здесь, на кушетке. Они гуляют в скалах, да? Я видела Гая и молодую женщину, взбирающихся на край гряды, когда въезжала в ворота.

Когда они вошли, Кармелла курила сигарету, вставленную в длинный мундштук из слоновой кости, золотой с финифтью портсигар лежал у нее на коленях. Солнечный свет, льющийся в окно позади нее, не отражался на ее волосах. Они были матовыми и очень темными, как оперение черного дрозда, и на их фоне кожа женщины казалась поразительно белой, только красный рот ярко выделялся на лице.

— Ах, Гай! — воскликнула она и протянула ему руку. — В последний раз, когда мы встречались, ты пребывал не в слишком дружелюбном настроении, помнишь? Даже заявил, что мы никогда больше не встретимся!

Гай застыл на месте, лицо его превратилось в маску.

— Да, это действительно я, дорогой! — тихо засмеялась гостья. — Твоя Кармелла во плоти! Я писала тебе, но ты не ответил на мои письма. Это сильно обижает, знаешь ли!

В это время в дверь вошла Роза и встала рядом с Гаем. Она еще не поняла, что кто-то приехал — они вошли через боковую дверь и не видели ярко-синей машины, стоящей на дороге, которая могла бы предупредить их. Но как только девушка увидела грациозную фигурку на кушетке и поняла, что визитер — женщина, первым ее побуждением было удалиться.

— Извините меня, — сказала она, — я не знала... — И повернулась, чтобы исчезнуть.

— Нет, не уходите, пожалуйста! — воскликнула Кармелла. — Я слышала, что вы здесь, и ужасно хочу с вами познакомиться. Вы мисс Арден, да? Мой старинный друг Брюс Картер сказал мне, что вы помогаете Гаю с книгой.

— А, вот, значит, что! — как-то странно выдохнул Гай. — Твой старинный друг Брюс Картер! Я был озадачен тем, что он мне почему-то знаком, а теперь вспоминаю, что мы встречались с ним на вечеринке, которую ты устраивала. По-моему, это было несколько лет назад, и он выглядел тогда очень несчастным, как будто ты гнусно обошлась с ним. Возможно, он ошибался, думая, что твое сердце не занято?

Опустившись на подлокотник кресла, Гай тяжело посмотрел на Кармеллу.

— Подумать только, — засмеялась она, — ты это помнишь! Бедняга Брюс переживал тогда довольно трудный период, но, по-моему, он хорошо справился. Он очень практичный человек, знаешь ли! И сердце у него не такое ранимое. Кстати, в то время он практиковал в Уэст-Энде[5]* и был ужасно модным.

— Тогда почему он все бросил?

Она вновь засмеялась:

— Дорогой, откуда мне знать? Я никогда не претендовала на понимание мужских реакций. По-моему, кто-то предложил ему захватывающие дух перспективы за границей... клинику или что-то в этом роде, некий таинственный вирус, который нужно было выделить и изничтожить, пока он не скосил всех туземцев.

— И он был в таком отчаянном состоянии духа, что его даже не беспокоило, что этот вирус может убить и его?

Кармелла посмотрела на кончик своей сигареты, почти истлевшей до мундштука, осторожно вынула ее и раздавила в пепельнице, затем убрала мундштук в сумочку.

— Мой дорогой, Гай, я приехала сюда не для того, чтобы обсуждать Брюса Картера, — проговорила она. — Ты ведешь себя очень невоспитанно! Мисс Арден все еще стоит, а ты не сделал попыток представить нас. Пожалуйста, позаботься об этом сейчас!

Лицо Гая больше не было маской, оно было мрачным и печальным. Роза видела его таким пару раз, когда упоминалось имя Кармеллы, но теперь к тому же оно было еще и бледным, а глаза — растерянными. У самой Розы после прогулки по берегу был прекрасный цвет лица, гармонирующий со спутанными ветром мягкими золотистыми волосами, но теперь и он поблек.

— Это мисс Роза Арден, — напряженно произнес Гай, повернувшись к ней, — о которой ты, кажется, уже наслышана. Роза, это миссис Кармелла Кавендиш.

Женщина грациозно протянула руку и, когда Роза подала ей свою, внимательно и не спеша принялась изучать девушку. Розе вздохнуть бы с облегчением от такого поворота событий, несмотря на вызванную потрясением бледность и шокирующее чувство уныния. У нее не было никаких причин ощущать страх от появления этой особы — всего несколько минут назад она решительно сказала Гаю, что никогда не выйдет за него замуж! — но все равно что-то похолодело внутри, как будто она долго задержалась на открытом всем ветрам берегу. Прекрасные карие глаза девушки затуманились опасением за Гая, внезапно сжавшим ее сердце. Она видела, насколько Гай был ошеломлен появлением Кармеллы. Вряд ли он был способен сейчас справиться с этим потрясением. И она ничем не могла ему помочь!

Кармелла была обворожительной. В элегантном зеленом костюме, с молочно белой кожей и противными черными глазами она была похожа на смертоносную зеленую змею. Ей стоило лишь поднять тяжелые белые веки и взглянуть в лицо любого мужчины, и тот сразу же был готов упасть к ее ногам! Роза была уверена в этом. Уверена потому, что глаза эти были бессовестными и самым наглым образом полны всевозможных манящих обещаний!

— Брюс, по-моему, описал вас очень точно, — медленно протянула Кармелла, когда Роза наконец освободилась от странного гипноза ее глаз. — Он сказал, что вы славная и добрая, а Гай — счастливчик, что вы оказались с ним.

— Как снисходительно! — заметил Гай, и мгновенно его глаза стали злыми. — Все это он описал в своем письме к тебе?

— Нет, — покачала головой Кармелла. — Я знала, что он здесь, и заехала к нему. Не думаю, что он очень хотел, чтобы я вообще сюда приезжала.

— И он решил оказать услугу мне? — сардонично спросил Гай. — Решил, что мне это больше нужно?

— Нет, — вновь покачала она прекрасно уложенной головой. — По-моему, он больше думал о мисс Арден.

— Почему? — почти крикнул ей Гай. Женщина томно ему улыбнулась:

— Потому что он не вполне уверен в ваших отношениях, дорогой... Мисс Арден слишком молода! Для секретаря, я имею в виду. — Она встала, подошла к нему и ласкающе пробежала пальцами вверх и вниз по его руке, улыбка ее стала еще более томной. — А ты ведь знаешь, насколько свирепыми и кровожадными бывают некоторые женщины! Как они борются! И не только за свою молодость! — Это, видимо, кой о чем напомнило ей, и она сказала с внезапной скромностью: — Возможно, ты еще не слышал, но я вдова, Гай. Роджер скончался шесть месяцев назад, а мой маленький сын умер за год до этого. Это моя трагедия!

Но Гай услышал только одно слово и смотрел на нее, как будто не был уверен, что правильно его понял.

— Вдова? Ты... Ты сказала, что стала вдовой, Кармелла?

Она глубоко заглянула ему в глаза и слегка кивнула. Уокфорд стоял совершенно неподвижно, но Роза знала, что в этот момент где-то в глубине этих синих-пресиних глаз оживает к жизни пламя. Они начали мерцать, как будто он пытался вызвать былые сильные воспоминания, но, очевидно, менее приятные мысли перебили их — мысли о всей горечи и разочарованиях, которые Кармелла ему принесла, и крошечное пламя тут же погасло. Внезапно он стал напряженным, измученным и невыносимо страдающим — таким, что Розе захотелось закричать. И хотя Кармелла все еще цеплялась за его рукав, а ее изысканный аромат проникал прямо ему в душу, Гай резко отодвинул ее в сторону и прошел к окну.

— Позволь выразить тебе мои соболезнования, Кармелла, — коротко произнес он и затем резко спросил: — Зачем ты приехала сюда?

— Я подумала, что ты мог... У меня было странное чувство, что ты хотел бы это узнать!

— Но ты ждала шесть месяцев!

— Из приличия! — воскликнула она с мягкой улыбкой, предназначенной ублажить его. — Роджер был мне хорошим мужем, и я любила его!

— Ты вышла замуж не потому, что любила его!

— Нет, но я изменилась, знаешь ли, — вздохнула Кармелла, постукивая сигаретой о крышку портсигара. Она оглянулась на Розу, и девушка восприняла это как сигнал ей покинуть комнату. — Это наводит тоску, но каждый значительно меняется с годами. Шесть лет назад, например, у тебя не возникло бы желания жениться на такой пустоголовой кукле, как Кэрол Вейзи! Правда, ты вовремя избежал этой печальной ошибки. Но мне понадобилось шесть лет, чтобы сделать открытие, что ты единственный человек, кроме моего сына, к которому я на самом деле испытывала глубокое и прочное чувство...

— Роза! — Гай, повернувшись от окна, застал девушку как раз в тот момент, когда она поворачивала дверную ручку. — Куда ты идешь?

— Я... я подумала, что вы предпочли бы остаться наедине, — запинаясь, ответила она.

— Совершенно верно, моя дорогая, — одобрительно кивнула Кармелла, закуривая сигарету, и со снисходительным одобрением улыбнулась ей. — И поскольку мне не хотелось бы вас смущать, думаю, вам лучше уйти!

— Нет причин Розе уходить, — возразил Гай, его синие глаза удерживали девушку у двери. — Только вчера вечером я просил ее выйти за меня замуж, а этим утром она дала свое согласие. Мы планируем пожениться как можно скорее.

Несколько секунд в комнате стояла гробовая тишина. Роза вцепилась в дверную ручку, слишком потрясенная, чтобы сказать что-то в подтверждение или опровержение. Миссис Кавендиш медленно ткнула сигарету в пепельницу, давя на горящий кончик, пока тот не погас, затем подняла глаза и процедила:

— Как... интересно! Я, кажется, приехала вовремя, чтобы вас поздравить!

Глава 11

Позже Роза поняла, что только немая мольба в затравленном взгляде Гая удержала ее у двери и заставила хранить молчание. Она могла бы гневно отрицать его заявление, даже чувствовала сильный соблазн сделать это, когда прошло первое удивление. Зачем ей вообще вмешиваться в дела этих двоих? Она могла бы объяснить Кармелле Кавендиш, что только сегодня утром очень резко отказала Уокфорду, что она никогда не смирится с ролью второго сорта ни для одного мужчины. Но Роза промолчала.

Гай хватался за соломинку и был явно напуган, как бы женщина, когда-то обманувшая его ожидания и причинившая ему сильную боль, не стала уговаривать его вернуться назад. Поэтому он и вцепился в Розу, как будто она была спасательным кругом. Они смотрели друг на друга через комнату, и он посылал ей свой безмолвный призыв: «Кармелла свободна, и она вернулась сюда с определенной целью. Не покидай меня, Роза! Я отчаянно настрадался прежде и не хочу вновь пройти через все это! Пожалуйста, Роза!»

Роза присела на край дивана, чувствуя, что не может произнести ни слова. Миссис Кавендиш пристально рассматривала девушку, как будто искала ответ на необъяснимую загадку, затем перевела взгляд на Уокфорда, решив, что ключ к разгадке должен быть у него и она сможет вырвать этот ключ у Гая из рук. Она долго разглядывала Гая, потом откинула голову назад и легко рассмеялась.

— О, как забавно! — воскликнула Кармелла. — Брюс так уверен, что ваши отношения совершенно невинны! Это только доказывает, как легко можно ввести в заблуждение умного мужчину!

Послышалось звяканье чашек, и в комнату вошла с подносом миссис Бивс. Услышав, что в дом вернулись хозяин и мисс Арден, она принесла кофе на троих.

— Очень благоразумно с вашей стороны, миссис Бивс, — заявила Кармелла. — Мы действительно нуждались в каком-нибудь напитке, чтобы поднять тост. Не вижу причин, почему бы нам не выпить кофе. Ваш хозяин и мисс Арден собираются пожениться, вы это знали, миссис Бивс? Супружество, в конце концов, неизбежно настигло мистера Уокфорда, но пока все еще висит в воздухе!

Миссис Бивс так несчастно взглянула на своего хозяина, что, если бы лицо Гая мгновенно не окаменело, его выражение вполне могло бы выдать всю правду о ситуации, по крайней мере ей, которая знала его с самого детства.

— Это правда, Бивси, — наконец произнес он, встретившись с ней взглядом. — Можешь послать Бивса в погреб за шампанским. Пусть поищет еще одну бутылочку. За серьезные тосты нужно пить только шампанское.

— А это очень серьезный тост, — мягко вставила Кармелла, начиная разливать кофе. Она протянула чашку Розе. — И что самое важное, я приехала как раз вовремя! Присутствую, так сказать, у самых истоков!

Роза, стараясь контролировать себя и унять дрожь своих рук, приняла чашку с кофе, но она не была готова к почти материнскому отношению к ней миссис Бивс, которая, склонившись, нежно тронула ее за плечо.

— Я очень рада, мисс Арден, — спокойно произнесла смотрительница. — Могу сказать, я уверена, что вы и мистер Гай будете очень счастливы вместе. — И она удалилась из комнаты.

— Ну и ну! — насмешливо воскликнула Кармелла, мерцая глазами. — Вы только что получили благословение самой смотрительницы! — Затем она взглянула на Гая и, очевидно, выбросила этот вопрос из головы. — Однако в данный момент для меня важнее мой собственный интерес. Я приехала сюда специально, посмотреть на мой коттедж, который, как сообщил мой агент, находится в очень плачевном состоянии. Мне хотелось самой составить мнение о нем до того, как стемнеет. Если коттедж действительно совершенно непригоден для проживания, я попытаюсь снять номер в «Отдыхе моряка» на несколько дней, пока не договорюсь о ремонте. Но эта гостиница такая примитивная и маленькая...

Ее глаза задавали прямой вопрос Гаю, и ему пришлось на него ответить.

— Ты хочешь вернуться сюда? Но этот дом тоже достаточно примитивен, ты это знаешь, а миссис Бивс — единственная из обслуживающего персонала. Это для нее будет слишком... Если будет!

— Какое очаровательное гостеприимство! — парировала вдова. — И старому другу к тому же! — Ее черные глаза насмехались над ним и в то же время ласкали. — Но я так часто останавливалась здесь в прошлом, что знаю все недостатки водопроводной системы, а миссис Бивс не в первый раз будет утюжить мое нижнее белье. — Она вызывающе взглянула на Розу. — Несколько лет назад мы прекрасно проводили здесь время, когда Гай был совсем не прочь уступить мне апартаменты своей бабушки. Он даже настаивал на этом! Для него вполне хватало мансарды, только бы мне было удобно! Полагаю, вас устроили в люксе?

Роза покачала головой. Она по-прежнему жила в детской, и водопровод был плохим, но это не имело для нее никакого значения. Кармелла, однако, сильно удивилась.

— Но, моя дорогая, какая невнимательность со стороны Гая! Хотя, конечно, он всегда был предан своей бабушке, и, вероятно, ее комнаты дороги ему как память! — Она, прищурившись, сверкнула на Гая глазами, затем улыбнулась ему. — Я вернусь и отдамся на твою милость, если ничего не смогу поделать с коттеджем. И тогда я хочу услышать все ваши свадебные планы. Странно, конечно, переключаться с одного плана на другой, но, вероятно, вы все уже продумали? Я имею в виду, вы не можете продолжать прятаться здесь, как будто чувствуете себя ужасно виноватыми... — Она замолчала. — О, это подкинуло мне идею! В конце недели я возвращаюсь в Париж. Я все еще держу там квартиру, ту, что у меня уже несколько лет. Если Роза захочет купить приданое, что может быть лучше для этого, чем Париж? У тебя там тоже дом, Гай, и ты можешь открыть его. Мы сможем дать несколько потрясающих приемов, прежде чем ты предпримешь решительный шаг, которого избегал годами!

Двое других взирали на нее, как будто смутно понимали, о чем она ведет речь. Кармелла улыбнулась и быстро продолжила:

— Конечно, Роза может остановиться со мной, и я помогу ей в выборе приданого, представлю ее во всех домах моды. Мне было так тяжело последние месяцы... я никак не могла ни на что решиться после смерти Роджера чувствовала себя абсолютно потерянной! А теперь мне нравится быть полезной кому-то, играть роль этакой дуэньи для вас обоих! — Она озорно погрозила им пальцем. — Это совершенно неправильно, что вы здесь одни. Знаю, у вас есть миссис Бивс, которая приглядывает за вами, но Роза слишком молода... — протянула Кармелла и, подняв брови, взглянула на Гая, говоря этим, что он для девушки слишком опытен! — А юность и опыт — едва ли подходящая пара, не так ли, дорогой? — мягко пропела она.

Лицо Гая, когда он, нахмурившись, шагнул к ней, выражало странную смесь скованности и достоинства, негодования и непреклонности. Как только он приблизился к кушетке, Кармелла грациозно поднялась. Они были почти одного роста, и ее гибкое тело, казалось, склонилось к нему слегка, черные очи насмешливо и призывно замерцали. Его глаза потемнели, стали мрачными и задумчивыми.

— Не думаю, что тебе стоит возвращаться сюда, Кармелла, — произнес он.

— Почему, дорогой? — Она лениво и дерзко улыбнулась ему прямо в лицо. — По-моему, твоя маленькая мисс Арден сильно во мне нуждается. Она не похожа на людей твоего круга, а женщина, которая знает все ходы и выходы, — ценное приобретение в такое время! И я на самом деле думаю о Париже. У вас было полно ненужной рекламы, которую сгладит только время, и Лондон — едва ли подходящее место для этого. В Париже большого интереса к вашей свадьбе не возникнет, хотя и совсем замолчать ее не удастся. Но если и поднимется какая-то шумиха, французы простят все, что хоть как-то связано с отчаянной любовью и сердечными делами! Они не станут обвинять Розу за разбитое сердце Кэрол-Энн!

Когда вдова стремительно умчалась, заявив, что по максимуму должна воспользоваться дневным светом, Роза подошла к Гаю и посмотрела на него затуманенными от ярости глазами.

— Зачем вы это сделали? — спросила она. — Это нечестно по отношению ко мне, я уже отказалась выйти за вас замуж. И если вы ее не боитесь, зачем тогда сделали это?

Гай смотрел на нее мгновение, как будто не слышал того, что она говорила, затем закрыл глаза руками и попросил оставить его одного.

— Пожалуйста, Роза! Я не в состоянии сейчас что-то обсуждать!

Девушка взглянула на его склоненную голову, руки, скрывающие глаза, и сердце ее внезапно сжалось.

— Вы боитесь, — тихо констатировала она, чувствуя острую жалость к нему. — По-моему, вы трус, но ничего с этим не можете поделать.

Он отнял руки от глаз и понуро посмотрел на девушку:

— Нет, я не трус, Роза... И я не боюсь. Но если она вернется, не говорите ей, что не выходите за меня. Вы не выдадите меня, нет?

Розе внезапно ситуация показалась комичной, и она слегка улыбнулась.

— Интересно, что вы попросите у меня потом? — спросила она. — Это становится для вас каким-то хобби — зависеть от меня, не так ли?

Но в его синих глазах не было веселья, когда они пристально посмотрели на нее.

— Да, боюсь, что так оно и есть, — признался он. Глядя на него полусострадательно-полуосуждающе, Роза вдруг вспомнила, каково это — чувствовать на себе его руки и губы, и воспоминание нахлынуло на нее, как натиск приливной волны, наполняя смущающим ощущением беспомощности и неизбежности. Она поняла: что бы он ни попросил ее, она никогда не покинет его в беде и не подведет. Это не для нее — изменять ему.

— Хорошо, — кивнула она и сделала шаг к двери, — я сделаю так, как вы хотите, если вы считаете это необходимым.

— Спасибо, Роза, — тихо произнес он, наблюдая, как она выходит из комнаты.

Во время дневного чая миссис Кавендиш вернулась в «Выбор Трегони» и на этот раз потребовала, чтобы ее чемоданы были извлечены из багажника машины и перенесены в дом. Вновь небрежно кинув шляпу на дубовый столик в холле, она медленно сняла перчатки и, войдя в библиотеку, с улыбкой заявила, что ничего теперь не поделаешь! Коттедж в отвратительном состоянии, и потребуется по крайней мере неделя, чтобы привести его в относительный порядок.

— Но с уверенностью чувствую, что здесь я желанная гостья! — добавила она, ярко улыбнувшись Гаю. — Я знаю, что ты не позволишь мне столкнуться с ужасом «Отдыха моряка»! Там отвратительная еда, нет горячей воды, и эти ночные концерты в баре! Как раз под моей мерзкой викторианской спальней!

Она с явным удовольствием огляделась вокруг и затем уютно свернулась на кожаном диване у камина. Роза в это время управлялась с тяжелым серебряным чайником, отсветы пламени играли на старинных серебряных блюдах, наполненных горячими плюшками с маслом.

— Как удобно! — заявила вдова. — И очень уютно! И такая возможность ближе узнать друг друга... Ты и я, Гай, — вновь, а мы с Розой — в первый раз. И я хочу быть очень полезной. Вы оба должны без колебаний обращаться ко мне за помощью!

Но Роза, проигнорировав содержимое тарелок и сделав несколько поспешных глотков чая, слышала в ее голосе тонко замаскированную насмешку. И знала, что Гай это тоже слышит. Она никогда прежде не видела у него такого выражения лица, похожего на маску... Под загаром он был по-прежнему бледным, как будто только-только начинал медленно приходить в себя после шока.

Глава 12

Следующим вечером на ужин приехал доктор Картер. Эта Кармелла пригласила его по телефону.

— Думаю, ты ему обязан, — заявила она Гаю. — Немного гостеприимства в обмен на то, что тебя не выдали сразу же, как только ты сюда приехал! Брюс мгновенно узнал, кто ты, и мог бы связаться с несчастной невестой или ее отцом. А если бы еще сообщил и о Розе, то все выглядело бы довольно странно.

— Доктор обычно не выдает своих пациентов, — с холодной резкостью заметил Гай. — Иначе он рискует, что его подопечный даст рецидив. А я ведь на самом деле был его пациентом. И никаких сомнений в ударе по голове не возникало.

— Бедняжка! — прожурчала Кармелла и, подойдя к Гаю, нежно прикоснулась к пластырю, который по-прежнему белел над его правым глазом. — Все еще болит? — спросила она. — Дурно было с моей стороны так дразнить тебя, когда ты почти побывал на войне. А Брюс никогда никого не предает. Он не тот тип! Вот почему я хочу, чтобы ты пригласил его на ужин... Всего лишь благородный жест... потому что я здесь и потому что мы были с ним довольно близкими друзьями. Я повторяю: друзьями! — сделала она ударение.

Гай смотрел на нее с утомленным цинизмом.

— Интересно, имела ли ты когда-нибудь в своей жизни друзей мужчин, Кармелла? — произнес он, как будто обдумывая эту возможность в уме, и вдруг обнаружил, что трудно прийти к какому-то выводу самому.

Она улыбнулась медленной соблазнительной улыбкой.

— Я была очень дружна с Роджером, моим мужем. Мы были с ним очень хорошими друзьями. И было время, когда мы с тобой тоже были очень дружны, Гай! Ты помнишь?

Но Гай отвернулся, а она направилась к телефону и позвонила доктору. Он ответил, что будет рад поужинать в «Выборе Трегони»

Брюс Картер прибыл вечером, одетый в элегантный смокинг, и, хотя взгляд его задержался на Кармелле, восхитительно выглядевшей в вечернем платье из серебристой парчи, слишком изысканном для такого случая, но отменно подчеркивающем все изящные линии ее грациозной фигуры, окончательно он остановился на Розе.

У девушки было только одно темно-синее платье, чтобы переодеться к вечеру, но темный цвет привлекал внимание к чистоте ее кожи и мягкому блеску волос, которыми можно было любоваться в любое время, что бы она ни надела. Красивые карие глаза под слегка подкрашенными ресницами удивляли спокойствием, и для такого мужчины, как Брюс Картер, это спокойствие было особенно привлекательным.

Он считал, что Розу нечестно использовал мужчина, который теперь выступал в роли хозяина, принимающего гостей. Не имей Брюс симпатии к Уокфорду из-за несчастного эпизода в его жизни, он мог бы быть с ним менее любезен, чем был на самом деле. Но они оба пострадали в том же пожаре, и оба с трудом оправились от воздействия его сжигающего пламени, и это общее испытание связало их незримыми узами. Доктор мог презирать Гая Уокфорда, но не мог полностью его осуждать.

Однако он не был готов услышать, что Гай Уокфорд и стройная юная девушка со спокойными карими глазами, которые так пленили его, помолвлены и собираются скоро пожениться.

— Вот, кстати, и отпразднуем, — заметила Кармелла с вечно сладкой насмешкой в голосе, когда разлили спиртное. — Гай и мисс Арден собираются пожениться! А я буду следить за всеми приготовлениями к свадьбе. И мы сейчас немедленно выберем для нее место!

Брюс Картер изумленно посмотрел на нее.

— Париж! — заявила вдова. — Это моя идея, не думаешь, что она превосходная?

— Почему Париж? — спросил доктор, оправившись от удивления.

Кармелла с притворным недоумением посмотрела на него из-под длинных ресниц.

— Почему нет? Париж — особое переживание в жизни любой молодой женщины. Как я поняла, наша маленькая Роза никогда там не была. Ее можно назвать йоркширской розой... — Склонив голову набок, она с улыбочкой принялась рассматривать девушку. — Кроме того, следует учесть и неприятную рекламу, которую сделал себе Гай совсем недавно...

— Понятно, — коротко отозвался доктор и отвернулся. Сделав глоток вина, он посмотрел на Розу, и в его глазах появилось что-то похожее на разочарование.

Интересно, подумала девушка, поверил ли он, что она на самом деле выходит за Гая, и не имеет ли его разочарование какую-то личную причину?

Ужин прошел довольно приятно, потом они перешли пить кофе в библиотеку. За столом хозяйничала Кармелла. Прекрасная вдовушка так красиво наполняла благоухающим напитком тонкие чашки, что Роза подумала: как жаль, что Кармелла бросила Гая шесть лет назад! А сейчас, что бы ни случилось, он уже никогда не сможет ей поверить так, как верил тогда, и ничто уже не сотрет горечь этих лет без нее. Гай, вероятно, очень сильно страдал, когда она вышла замуж за другого, потому что даже сейчас смотрел на нее глазами, в которых таилась боль воспоминаний. А тот факт, что Кармелла теперь вдова и готова повиснуть у него на шее, должно быть, втайне возбуждал его, пусть даже он и пытался убедить Розу, будто все давно прошло. Тлеющий огонь легко возродить к жизни! Роза настолько была в этом уверена, что ощущала легкую тошноту, наблюдая, как Кармелла нагло использует весь арсенал своих средств, чтобы вновь пленить Уокфорда...

— Пойдемте полюбуемся луной, — внезапно тихо предложил Розе доктор Картер, в то время как другая пара продолжала оживленную дискуссию, предложенную Кармеллой, о перестройке «Выбора Трегони». Скажи Гай лишь слово — и вдовушка была готова заняться декорированием дома хоть сегодня, называя себя признанным экспертом в таких делах.

— Вот! — воскликнул Брюс Картер, раздвинув шторы в дальнем конце комнаты, и перед Розой раскинулось залитое серебристым светом море. Молодая луна казалась брошью, приколотой к бархату неба. — Пейзаж, который никогда не терпит неудачи и ускоряет пульс, правда?

— Да, — согласилась она. Брюс взглянул на девушку.

— Вы должны загадать желание, — посоветовал он. — Или вам уже нечего больше желать?

Роза вцепилась в портьеру, руки ее дрожали, глаза были почти слепы, когда она смотрела на изящный серп луны, парящей над водной гладью.

— Всегда есть что желать, правда? — с трудом вымолвила она.

— Но не тогда, когда вы только что обручились... или я не должен этого говорить? Сам я никогда еще не обручался, так что не могу судить об обуревающих вас чувствах. — Несколько минут царила тишина, затем он спокойно спросил: — Могу я звать вас Розой?

— Конечно. — Откинув назад белокурую головку, она посмотрела на него. Выражение его карих глаз оказалось на удивление теплым и дружеским. — Я тоже этого хочу.

— Тогда, Роза, я хотел бы удостовериться в одном моменте, если вы позволите. Вы действительно не имеете никакого отношения к тому, что Уокфорд бросил ту девушку? Мисс Вейзи, так, кажется, ее зовут?

— Я тогда даже не знала Гая, — призналась она.

— Нет? Тогда как?..

Они оба оглянулись на пару, продолжающую что-то оживленно обсуждать, не замечая ничего вокруг, и Роза рассказала доктору всю правду о своей первой встрече с миллионером-женихом и об их долгой дороге через ночь к уединенному «Выбору Трегони». Не взваливая вины на Уокфорда, она неосознанно выдала свою непреодолимую симпатию к нему.

Картер задумчиво смотрел на девушку. В ее прекрасных глазах не было ни лжи, ни лукавства.

— Роза, вы не думаете, что две недели знакомства — довольно короткое время, чтобы узнать человека и обручиться с ним?

Розе очень хотелось признаться ему, что в этом обручении не было ни капли серьезности, но она дала слово и не могла его нарушить.

— Нет, не думаю.

— Но вы его едва знаете. — Картер бросил еще один взгляд в конец комнаты, где Гай и Кармелла все еще были поглощены беседой. — По-моему, то, что вы узнали о Уокфорде, не вызывает к нему особого доверия, разве не так? Он был на грани женитьбы, и... один удар по голове полностью изменил все его планы!

Девушка внезапно возмутилась.

— Но вы не можете осуждать его за это! — запротестовала она. — Это была не его вина. Такое может случиться с каждым.

— Может ли? — Легкое сомнение в тоне Картера заставило Розу покраснеть. Она чувствовала, что не сможет реабилитировать Гая, хотя страстно этого хотела. — Лично мне потребовался бы более сильный удар по голове, чтобы он смог повлиять на мои серьезно выстроенные планы.

Роза отвернулась к окну, намеренно отводя взгляд от другого конца комнаты.

— Вы отдаете себе отчет, что Уокфорд — миллионер? — тихо спросил доктор, вновь притягивая ее внимание к себе.

На этот раз она негодующе вскинула голову:

— Это никак не связано с моим... с моим обещанием выйти за него!

— Конечно нет, Роза, — мягко согласился он. — Но тем не менее это многое может значить для такой юной женщины, как вы. Я хочу сказать, что богатый муж — ценный вклад. Другие женщины думают так же... о Гае... — Его взгляд намеренно переместился к грациозной фигурке, затянутой в серебристую парчу.

Роза почувствовала, как кровь забилась у нее в висках.

— Тогда почему же она бросила его? — спросила Роза сдавленным голосом.

Доктор Картер пожал плечами:

— Трудно объяснить прихоти женщины... особенно женщины определенного типа. Но она вернулась назад, не так ли? И сегодня вечером прекрасно вписалась в картину.

— Гай не слабовольный, — заявила Роза, чувствуя необходимость защитить его. — Он ее сюда не приглашал.

— Но она здесь, и вы скоро обнаружите, насколько трудно выбить ее с этой позиции, пока не уступите ее собственным планам. Она, по-моему, полна решимости погубить ваши свадебные замыслы. Вы действительно стремитесь выйти замуж как можно скорее?

— Я... — Роза затруднилась с ответом. — Я... не думала об этом... мы еще не обсуждали...

— Но миссис Кавендиш с удовольствием уже все планирует!

— Да. Она хочет, чтобы мы отправились в Париж, и предложила мне остановиться в ее доме.

— Это ее стратегия, — пояснил Картер и тут увидел, что к ним направляется Гай.

— Вы двое, видимо, о многом успели поговорить, — заметил Уокфорд, окидывая их обоих настороженным взглядом. — Но в этой части комнаты холодно. — Он обнял Розу за плечи, и в его прикосновении было что-то собственническое. — Пойдем к огню, моя дорогая, пока ты не подхватила простуду. Я удивлен, что доктор держит тебя на сквозняке.

— Но из этого окна восхитительный вид на море, — почти учтиво возразил Брюс Картер.

Гай взглянул на него, как будто увидел в первый раз.

— И луна! — с неприкрытой насмешкой крикнула от камина Кармелла. — Когда тебя начинают интересовать различные фазы луны, это многозначительный признак!

Следующие несколько дней миссис Кавендиш только и говорила, что о Париже и о вещах, которые они там купят, снуя туда-сюда между «Выбором Трегони» и своим коттеджем на краю крутой скалы, который пыталась привести в относительный порядок. Роза, как могла, помогала ей, миссис Бивс стирала занавески и чехлы с диванов. Гай по какой-то причине наотрез отказался даже приближаться к коттеджу. Когда Роза простодушно заметила, что он должен посмотреть этот очаровательный дом и одобрить их старания, Кармелла как-то странно взглянула на нее из-под своих белых век и вульгарно накрашенных ресниц.

— Он видел его, — объяснила она. — Мы часто устраивали там пикники, правда, Гай?

— Да, — отрезал он.

— А однажды в очень бурную штормовую ночь, когда не было никакой возможности без риска спуститься со скалы на машине, мы провели там несколько часов, ожидая, что нас в любой момент смоет прямо в Атлантический океан! Ты помнишь, Гай, как нам было тогда уютно? — А поскольку он ничего не ответил, Кармелла продолжила: — Мы поддерживали огонь в камине, я принесла свой матрац в гостиную, а ты сидел рядом в кресле до самого рассвета. Затем, когда ветер стих, мы вернулись сюда, в «Выбор Трегони», и миссис Бивс приготовила нам восхитительный завтрак! — Глаза Кармеллы сверкали от воспоминаний, рот томно приоткрылся. Потуже затянув поясок шерстяного бледно-лилового платья, не скрывающего ни одного изгиба ее грациозной фигуры, она бросилась на свою любимую кушетку и теперь смотрела на Гая снизу вверх, как будто желая заставить его вспомнить каждую деталь той ночи. — Бекон, яичница и грибы! — прожурчала она. — Что за ночь и что за завтрак!

— Я съел достаточно других восхитительных завтраков с тех пор, — хмуро заметил Гай.

Розе показалось, что он не может оторвать взгляда от фигуры на кушетке. Она тихо попятилась, и Гай, повернувшись, требовательно приказал:

— Вернись, Роза! Я не возражаю, что ты помогаешь Кармелле в ее коттедже, но не хочу, чтобы ты постоянно исчезала!

Действительно, в последнее время у Розы вошло в привычку оставлять их наедине. Она выдумывала любой предлог, чтобы сделать это, особенно после того, как Кармелла вынудила Гая уступить ей апартаменты его бабушки, где красовалась ее собственная фотография.

— Оставь ее, Гай! — бесцеремонно вмешалась вдовушка. — Даже самая влюбленная молодая женщина хочет иметь немного свободы и время от времени желает побыть одна!

Но глаза Уокфорда раздраженно сверкали, когда он повернулся к ней:

— Я не желаю, чтобы Роза чувствовала себя лишней и постоянно оставляла нас наедине! Даже ради старой памяти о былых временах!

Кармелла грациозно потянулась на кушетке и томно посмотрела на него:

— А что она знает о наших «былых временах»? И знает ли она все? Роза знает, как отчаянно мы были влюблены друг в друга? Или как ты грозился покончить с собой, когда мы расставались? Я благодарю Бога, конечно, что ты этого не сделал, дорогой! Но ты угрожал, ведь так? — лениво улыбнулась она.

— Угрожал, — холодно подтвердил Гай.

— А Роза знает это?

— Она знает достаточно, — сквозь зубы процедил он, — но твои бесконечные косвенные намеки вынуждают ее фантазировать бог знает что!

— О, дорогой, на это не требуется большого воображения, не так ли? Каждый раз, когда ты смотришь на меня, ты заново переживаешь прошлое. А Роза очень умная молодая женщина.

— Ты приехала в самое нужное время, — с горечью произнес Гай. — Я не хотел видеть тебя вновь, и все же ты здесь... в моем доме, когда я предпочел бы, чтобы ты оказалась на другом конце света! Я не хочу тебя здесь, рядом с Розой!

— Но, дорогой, — мягко промурлыкала Кармелла, садясь и прикасаясь к его рукаву, — я здесь, чтобы помочь твоей Розе! Я уже предложила сделать все, что смогу, чтобы вы побыстрее поженились. И искренне считаю, что вы должны сыграть свадьбу как можно скорее, потому что Роза — весьма привлекательная девушка, а Брюс Картер готов увести ее у тебя безо всяких угрызений совести, если ты дашь ему хоть небольшой шанс! Я наблюдала за ними прошлым вечером, когда они стояли у окна.

— Я тоже наблюдал за ними, — коротко бросил Гай, и она странно посмотрела на него.

— Интересно, смогу ли я заставить тебя забыть обо всем, кроме меня? — Капризное выражение промелькнуло по лицу Кармеллы. — Ты же не собираешься притворяться, что безумно в нее влюблен?

— Я собираюсь на ней жениться, — ответил Гай. Кармелла успокаивающе пробежала пальцами вверх-вниз по его руке.

— Конечно, дорогой. Но любовь и брак на разных полюсах, не так ли? Мы с тобой могли бы их когда-то совместить, но я была увлечена Роджером, и все закончилось. Однако брак важен для тебя, а Роза — вполне подходящая разумная девушка. Она станет тебе хорошей женой, и этот брак тебя остепенит. Мы не можем позволить повторения того, как ты вел себя несколько недель назад!

— Я ни в малейшей степени не желаю сделать так вновь! — напряженно возразил Гай.

— Ты не оставишь Розу стоять одной у алтаря? — Взгляд ее черных глаз стал каким-то застывшим. — Не оставишь, даже если опять попадешь в аварию?

— История редко повторяется дважды, — холодно заметил он.

— Почем знать? — пожала плечами Кармелла, доставая сигарету. Ее черные глаза стали вдруг глубокими, непостижимыми и задумчивыми, и Гай был вынужден встретиться с ними, когда протянутая им золотая зажигалка вспыхнула маленьким пламенем и между ними выросло облачко дыма. — Я знаю людей, с которыми случались невероятные приключения и затем повторялись вновь... Как будто первый раз был всего лишь репетицией!

Уокфорд положил зажигалку на столик, отошел от Кармеллы на пару шагов и твердо произнес:

— Я женюсь на Розе! И ничто не помешает мне это сделать!

Глава 13

Гонимая желанием удрать от них обоих, Роза отправилась, как обычно, на долгую прогулку по берегу. Она чувствовала себя уставшей от «Выбора Трегони» с тех пор, как в нем поселилась Кармелла, поэтому ощущение холодного ветра на лице и острого запаха моря было ей сейчас особенно приятным.

Девушка направилась в сторону коттеджа на скале, не имея никакого намерения посетить его. Кармелла никогда не запирала дверь, и Роза легко могла бы попасть в дом, если бы захотела, но только не после откровений вдовушки о штормовой бурной ночи, проведенной там ею с Гаем.

Роза не переставала удивляться, почему она так легко позволила использовать себя в пустой игре, когда вполне очевидно, что безрассудная страсть Гая к Кармелле все так же жива, как и прежде? Он никогда не забывал ее и теперь не мог ей сопротивляться... Гай рассчитывал, что Роза спасет его от совершения глупостей там, где дело касалось прекрасной вдовушки. Но, овдовев, Кармелла, видимо, стала еще более опасной, чем прежде... Опытная, чрезвычайно расчетливая и холодная, она знает, чего хочет, и упорно добивается этого. Роза была совершенно уверена, что Кармелла преследует собственные цели, вопреки разговорам о ее свадьбе с Гаем в Париже.

Роза чувствовала, что эта женщина ее презирает. И прежде всего потому, что, помимо воли, ей пришлось стать полезным инструментом для достижения Кармеллой желанного ею самой мужчины. Такая опытная, светская до кончиков ногтей львица сразу поняла: поспешно объявленное обручение не что иное, как уловка для отвода глаз, и Гай совсем не любит Розу. Он относится к ней покровительственно, внимателен и добр, смотрит на нее как на своего рода спасительный якорь, но не любит ее! И хотя Роза упорно пыталась утаить свои чувства, бывали, должно быть, моменты, когда она выдавала себя бдительным черным, как терновые ягоды, глазам, которые ничего не пропускали...

Кармелла знает, почему Роза опять сбежала на пляж и почему не борется за то, что теперь по праву принадлежит ей, — умная девушка понимает, что на самом деле Гай никогда не будет с ней... Это знал даже Брюс Картер. Вот почему он испытывал к ней жалость и прошлым вечером желал предостеречь.

Прокладывая себе путь по берегу наперекор усиливающемуся ветру, Роза хотела, чтобы прошло как можно больше времени, прежде чем она вернется в «Выбор Трегони». Ей ненавистно было думать о возвращении туда. Ветер свирепо рвал ее волосы и сдувал краску со щек, но Роза, не замечая этого, продолжала размышлять, почему она не может уехать, когда совершенно здесь не нужна? Мысль воспользоваться этой возможностью и исчезнуть из жизни Гая Уокфорда, не предупреждая его об этом, показалась ей очень заманчивой. Хотя, может быть, была не очень удачной — все вещи, сумочка и немного денег, что у нее имелось, остались в доме.

Гай будет не в большей опасности, когда она уйдет, чем сейчас, и если даже поскучает о ней, то недолго. Он скоро забудет ее, хотя и говорил, что не сможет без нее обойтись. Угнетающая уверенность в этом ледяной рукой сжала горло Розы.

Ветер, летящий прямо с Атлантики, перехватывал дыхание и становился все сильнее. Она поняла, что ей нужно покинуть незащищенный кусок пляжа и поискать себе какое-нибудь убежище. Согнувшись и уворачиваясь от порывов ветра, Роза припустилась к нависающей скале, и, когда наконец добралась до относительного укрытия, дождь успел промочить ее насквозь. Она бывала здесь и раньше и знала, что тропинка, ведущая к вершине скалы, выведет ее на дорогу... если, конечно, она сможет устоять на вершине!

Впервые ей пришло в голову, что она ведет себя безрассудно, что не стоило заходить так далеко в такой не предвещающий ничего хорошего день, и идея сейчас же отправиться в Лондон показалась ей уже совершенно абсурдной. Во-первых, Роза засомневалась, сможет ли она вообще добраться до станции, и, во-вторых, ее долгое отсутствие конечно же вызовет тревогу в «Выборе Трегони», и они начнут ее искать.

Роза легко могла себе представить, как Брюс Картер, получив сообщение о ее исчезновении, предпринимает решительные действия по ее поискам. А Гай? Неужели он ничего не станет делать?.. Кармелла наверняка попытается его уговорить, что в такую штормовую ночь они ничем не смогут ей помочь!

Почти задыхаясь от ветра, который, казалось, вырывает волосы из головы, и цепляясь за траву, покрывающую крутой склон, Роза наконец добралась до вершины скалы. Последний лучик света внезапно исчез, изгнанный злобным черным облаком, содержимое которого вылилось прямо на девушку, и она бросилась бежать в сторону смутно виднеющейся впереди дороги. Но ветер решил иначе. Роза буксовала, срывалась назад, падала, ушибалась, боролась и качалась, как будто была всего лишь тонкой тростинкой в чистом поле. Прошло много времени, прежде чем ей все-таки удалось добраться до дороги.

Уступив неистовой жестокости стихии, девушка, совершенно отчаявшись, съежилась на траве небольшой лужайки. Когда же дождевой заряд миновал, она вдруг увидела, что по-прежнему находится на значительном расстоянии от желанной дороги, и засомневалась, позволит ли ей ветер добраться до нее когда-нибудь, не швырнет ли назад, в море. Но совсем рядом (удивительная удача!) Роза заметила прочные стены белого коттеджа, прятавшегося за живой изгородью из тамариска в небольшом саду.

Только оказавшись под защитой живой изгороди, Роза узнала белое здание, к которому стремилась. Это был коттедж Кармеллы, «Рундук боцмана», как она его называла.

Роза медленно и осторожно продвигалась вдоль изгороди. Теперь почему-то не имело значения, что это коттедж Кармеллы. Всего час назад она говорила себе, что никогда больше по своей воле не войдет туда, но сейчас темный, маленький, с глубоко сидящими окнами домик казался ей убежищем, манил ее, страшно напуганную шквальным ветром и дождем, и она отчаянно пыталась его достичь.

Внутри пахло парафином и неистребимой сыростью, но здесь была гавань, островок безопасности. Электричество отключили, и ей пришлось ощупью пробираться в крошечную гостиную, где у холодного каменного очага не было даже коврика. Тем не менее поленья в нем лежали, и Роза, дрожа, потянулась за коробкой спичек, которая, как она знала, валялась на небольшом столике у камина. Она зажгла одну и поднесла к поленьям.

К счастью, дрова оказались сухими, и их мгновенно охватило пламя, весело взметнувшись прямо к узкой трубе дымохода. Роза сняла промокшее насквозь пальто и попыталась высушить прилипшие к голове волосы носовым платком, затем встала на колени у пламени, позволяя ему завершить остальное.

Снаружи, как и прежде, сходил с ума ветер, бросаясь на стены коттеджа, дождь бил струями в окна. Вокруг дома на расстоянии нескольких ярдов царила чернильная темнота. Пока не взойдет луна и не утихнет шторм, набравший силу, вокруг ничего не будет видно и она не сможет добраться до «Выбора Трегони», даже если ветер утихнет и даст ей возможность стоять, не сгибаясь под его порывами.

Ей более чем повезло, что она наткнулась на коттедж миссис Кавендиш, недавно оборудованный для жилья. Стоя на коленях у камина и ощущая, как тепло проникает в замерзшее тело и мягко раздувает волосы, Роза даже почувствовала благодарность к Кармелле.

А та, вероятно, в этот момент, грациозно откинувшись в своей обычной манере на кушетке у камина в библиотеке «Выбора Трегони», делает все возможное, чтобы убедить Гая не волноваться за Розу. Ее врасплох застигла темнота и капризная погода, но девушка где-то нашла приют, наверное, говорит она... А утром Роза вернется веселая и совершенно сухая, так что беспокоиться о ней — лишняя трата сил! Роза — не ребенок... Роза умная молодая женщина, и почему Гай должен бродить в ее поисках?! В конце концов, один вечер они вполне могут обойтись и без Розы!

Но послушает ли ее Гай? Позволит ли ей рассеять свое беспокойство, согласится ли с Кармеллой, что, по крайней мере, на время они могут забыть о Розе?

Бросив взгляд на громоздкие часы на каминной полке и отметив время — шесть часов, — Роза решила, что конечно же Гай послушает Кармеллу и прекрасная вдовушка сполна воспользуется счастливой возможностью...

Роза съежилась возле небольшого камина. Она не ждала, что Гай будет о ней беспокоиться. Унылая уверенность, что она ему совершенно безразлична, все более крепла в ее душе. Ему, вероятно, все равно, свалилась ли она в море, борясь с ветром на вершине утеса, или ее смыло волной с берега. Ну и пусть! По крайней мере, она теперь больше не станет чувствовать гложущего одиночества, которое испытала несколько минут назад, свернувшись у камина.

Вглядевшись в затемненную спальню, Роза вдруг вспомнила рассказ Кармеллы о той ночи... Кармелла принесла в гостиную матрац, а Гай сидел в кресле рядом с камином... Должно быть, эти часы перед рассветом, когда за стенами коттеджа вот так же, как и сейчас, пронзительно завывал и стонал ветер, имели для них обоих важное значение...

Если бы в коттедже был телефон, она смогла бы позвонить в «Выбор Трегони»... но в доме Кармеллы не было никаких средств коммуникации, и девушка осталась сидеть у огня, пытаясь согреться и чувствуя себя слишком измученной после битвы, которую ей пришлось вести со стихией. Она совершенно забыла о лампе, так и не зажгла ее, и вскоре уснула, положив голову на жесткое сиденье стула, стоявшего рядом с ней.

Роза проснулась от неловкого чувства, что кто-то стоит над ней и чей-то настойчивый голос пытается пробиться сквозь густой туман сна, все еще окутывающего ее мозг. Девушка вскарабкалась на колени, и Гай, наклонившись, схватил ее за худенькие плечи и притянул к себе. Он был совершенно мокрый, с его волос капала вода.

— О, Роза, Роза, я чуть с ума не сошел от беспокойства о тебе! — прошептал он. — Какое право ты имела так меня пугать?

— Право? — откликнулась она, не уверенная, что не грезит, но тут увидела его яростно сверкающие глаза.

— Ты отправилась на прогулку и не вернулась. Тебе не следовало выходить одной, когда было понятно, что погода меняется!

— Я не заметила этого, — честно призналась Роза.

— Не заметила? Тогда что же ты заметила?

— Ничего, — ответила девушка, и он весело засмеялся и еще крепче прижал ее к себе.

— О, Роза... какая ты глупая, Роза! Если ты опять так меня напугаешь, я тебя накажу! Я совершенно случайно нашел тебя. Заметил свет в коттедже и пришел сюда, чтобы проверить. Счастье, что ты оказалась здесь!

— Но ты нашел, — пробормотала она. — Ты мог бы свалиться со скалы, разыскивая меня в такую погоду!

— Тогда ты была бы единственная, кого следовало в этом винить! — На его лице было написано невыразимое облегчение, и он нежно смотрел на нее. — Моя смерть была бы на твоей совести, ускользающая, неуловимая и невероятная Роза! Но очень скоро я собираюсь жениться на тебе!

Вода стекала с его волос ей на плечи. Высвободившись из его рук, девушка направилась на кухню.

— Там есть полотенце, — сообщила она. — Тебе надо вытереться.

Промокнув волосы и насмешливо улыбаясь, Гай протянул ей назад полотенце, а на ее предложение поискать чего-нибудь на кухне, чтобы сделать горячий напиток, только покачал головой:

— Я уже почти высох. — Он потянул ее вниз, в глубину скрипучего плетеного кресла, и хотя Роза как могла сопротивлялась, крепко держал. — Я хочу поговорить с тобой, Роза!

— Позволь мне сначала приготовить чай, — попросила она.

— Позже, — пообещал он. — Боюсь, нам придется провести здесь всю ночь. Но в данный момент я намерен серьезно поговорить с тобой. — Он приподнял пальцем ее подбородок и глубоко заглянул ей в глаза. — На следующей неделе, Роза, мы отправляемся в Париж... И ты станешь моей женой!

— Потому что ты так боишься Кармеллу?

Гай странно улыбнулся.

— Давай оставим Кармеллу на время в стороне, хорошо? — сказал он. — Я хочу жениться на тебе и собираюсь удержать тебя навсегда! Ты будешь связана со мной по рукам и ногам, и все потому, что однажды тебе случилось припоздниться на работе в офисе старины Манкрофта, и Судьба пожелала, чтобы я столкнулся с тобой именно в тот самый момент!

Ее большие карие глаза стали встревоженными, губы слегка скривились.

— Я уже сказала, что не выйду за тебя...

— Милое глупое дитя, — прошептал Гай и нежно погладил ее по щеке. — Будет так, как решил я. В Париже мне многое нужно тебе показать... Это волнующее место, Роза... наверное, самая волнующая столица в мире! Правда, боюсь, у тебя будет очень скучная свадьба — в кабинете мэра вместо церкви, но никаких сомнений в ее законности! И ты станешь Розой Уокфорд, а я наконец обрету жену.

Она принялась неистово бороться в его объятиях.

— Я не подходящая для тебя жена, ты должен дать мне уйти! И... есть Кармелла. Ты прекрасно знаешь, что Кармелла будет всегда!

— Забудь Кармеллу, — тихо попросил он, и Роза почувствовала легкое прикосновение его губ на своих волосах. — Дорогая, ты не позволяла мне приближаться к тебе с той ночи, когда я попросил тебя выйти за меня замуж, а это была ночь, когда я обнаружил, насколько сладкой ты можешь быть в моих руках. Дорогая, помни, нам придется остаться здесь до рассвета, так что перестань выдвигать слишком много контраргументов! Я не хочу их слушать!

Но прежде чем его губы накрыли ее рот, Роза все же выдвинула очередной аргумент:

— Ты оставался здесь с Кармеллой, — напомнила она ему, изогнувшись, чтобы избежать его губ. — В такую же ночь, как эта.

Гай нахмурился, и глаза его яростно сверкнули, отражая свет камина.

— Забудь Кармеллу! — вновь приказал он и, схватив ее лицо в свои ладони, сделал тщетными все ее попытки отвернуться от него. — Какой же глупой может быть молодая женщина! — прошептал он, накрывая ее рот своим.

Розу покинуло любое желание сопротивляться, и, пока часы на каминной полке нудно отбивали время, она лежала в его объятиях, а Гай целовал ее, сначала, как и прежде, с нежностью, затем с возрастающей страстью и, наконец, с такой пылкой требовательностью, что она вновь принялась сражаться, чтобы освободить свой рот, и он позволил ей это сделать. Девушка спрятала лицо у него на груди, прижавшись щекой к пиджаку.

Но его руки по-прежнему удерживали ее, лишая свободы. Она слышала ускорившийся стук его сердца, чувствовала легкую дрожь его рук, когда они прикасались к ее волосам. Даже голос его не был твердым, когда он спросил:

— Я нравлюсь тебе хоть немного, Роза?

Она взглянула на него. Он ей не просто нравился, она любила его всем сердцем, и правда об этом открылась для него в ее открытых карих глазах с порхающими ресницами. Гай нежно прикоснулся к ним кончиком пальца, и выражение его лица смягчилось так сильно, что сердце Розы запело.

— Я сделаю тебя очень счастливой, Роза, — немного хрипло пообещал он, — если ты только скажешь, что между нами все решено.

— И ты никогда не пожалеешь об этом? — встревоженно посмотрела она на него.

Гай улыбнулся ей, как мог бы улыбнуться недоверчивому ребенку, и слегка покачал головой:

— У меня будешь ты, Роза!

Роза вновь вернулась в его объятия и опустила голову ему на плечо, но где-то глубоко внутри тихо вздохнула. Ему даже в голову не приходит, что он мог бы очень легко убедить ее, просто сказав, что любит!

Она неподвижно лежала в его руках, он продолжал крепко ее обнимать, и девушка постепенно задремала. Ветер стих, огромные волны, бьющиеся о подножие утеса, стали менее бешеными в своих усилиях разрушить скалу, высоко в небо взошла луна.

Огонь в камине погас, и в гостиной стало совсем холодно. Гай поднял спящую девушку, потеплее укутал ее в пальто и понес к своей машине, стоящей на горной дороге. Когда они, бесшумно скользя по подъездной аллее, подъехали к «Выбору Трегони», дом казался полностью погруженным в темноту, но миссис Бивс сразу же пришла на кухню. Она сказала, что ждала их и не гасила большую плиту.

Смотрительница помогла Розе подняться к себе в комнату и вернулась к своему хозяину. Он сидел в библиотеке перед камином и пытался возродить к жизни огонь. Миссис Бивс с любопытством взглянула на него.

— Почему вы не ложитесь спать? — спросила она. Он лениво ей улыбнулся:

— Потому что я предпочитаю посидеть здесь, Бивси. Принеси мне большую кружку горячего крепкого кофе, и я составлю до утра компанию огню.

— Вам было бы более комфортно в постели, — предложила она.

Уокфорд без улыбки взглянул на нее и ответил:

— Мне о многом нужно подумать, Бивси.

Глава 14

По приезде в Париж Кармелла с энтузиазмом приняла на себя роль советчика, наставника, гида и близкого Розе друга. До того как они покинули Лондон, миссис Кавендиш настояла на необходимости связаться с хозяином небольшого шикарного заведения в Уэст-Энде и приобрести там для Розы полный комплект одежды для путешествия в Париж. Одежда была готовой, ее спешно подогнали по фигуре и доставили на второе утро после их возвращения из Корнуолла,

Промежуток времени, пока они ждали результата работы кутюрье, был посвящен превращению Розы в нечто, кем она никогда прежде не была. Об этом позаботились стилист-парикмахер и косметолог, имеющие репутацию чудотворцов даже в самых безнадежных случаях. Кармелла присутствовала при этом, вернее, сидела рядом в кресле и наблюдала с интересом человека, считающего себя причастным к сотворению чуда. Потом они прошлись по магазинам, закупая «мелочи»: перчатки, туфли, сумочки, белье и тому подобные вещи.

Гай впервые после трехнедельного отсутствия побывал у себя на квартире и приказал дворецкому запаковать вещи. Этот же самый дворецкий с каменным лицом, как и все из его племени, ждал их этим вечером на ужин в небольшой, но прекрасно обставленной столовой, а потом принес им кофе в гостиную, представлявшую собой странную смесь строгого мужского комфорта и ультрамодной элегантности.

Оглядываясь, Роза мельком заметила картину Пикассо на стене, а на подставке у окна — изысканные фигурки из бронзы Эпстайна[6]*. Трудно поверить, думала она, что скоро это будет ее дом... Один из ее домов!

Девушка была одета в поспешно перешитое платье из тонкого облегающего бархата прекрасного зеленоватого оттенка, в совершенстве подходящего к ее бледно-золотистым волосам, подстриженным теперь в стиле «каре», и к ее большим карим глазам, до сих пор хранившим в глубине своей неуверенность и растерянность. Гай, который очень мало видел Розу в последние сутки, улыбаясь, наблюдал за ней, и в его улыбке было так много нежности, что Кармелла, в свою очередь наблюдавшая за ним, решила: он полностью очарован результатами усилий стилиста и косметолога, с таким искусством подчеркнувших красоту бледного и нежного лица девушки.

На какой-то момент Кармелла даже засомневалась, правильную ли тактику она выбрала, но затем, вновь взглянув на нежную улыбку на губах мужчины, решила, что эта нежность слишком снисходительная, как будто он имеет дело с ребенком, вызвавшим у него мимолетный интерес, и почувствовала, что может спокойно откинуться в кресле, расслабиться.

Роза же была не в состоянии наслаждаться всеми радостями теперешнего ее бытия. Когда ей захотелось посетить свою крошечную квартирку, так поспешно оставленную ею без каких-либо приготовлений к столь долгому отсутствию, Кармелла решительно этому воспротивилась. Тогда Роза решила повидаться с мистером Манкрофтом, но и это предложение было отклонено, как ненужная трата времени:

— У нас нет ни одной свободной минутки, — заявила Кармелла, как только они устроились в тихом отеле, где вряд ли могли привлечь к себе внимание газетчиков, если вдруг Гай захочет навестить их. — Мое дорогое дитя, у тебя нет даже паспорта! Кроме того, ты лишена множества остальных вещей. — Она с презрением отнеслась ко всей одежде, выбранной для Розы миссис Бивс, еще в Корнуолле. — И если мы хотим все успеть до отъезда и убраться из Англии прежде, чем ближайшие друзья Гая обнаружат его возвращение в город, тогда тебе следует оставить ненужные дела до лучших времен!

Поэтому в свой последний вечер в Лондоне перед долгим отсутствием (Гай говорил о продолжительном медовом месяце после того, как она надежно будет связана с ним, и желал показать ей весь мир, с которым сам он был уже очень хорошо знаком) Роза ощущала депрессию и легкую тоску. Она так и не попрощалась со своей квартирной хозяйкой — Гай отправил ей более чем щедрый чек за ренту — и не побывала в офисе мистера Манкрофта, чтобы объяснить причину своего столь долгого отсутствия.

— Ты не должна беспокоиться об этом, — заявил Гай, узнав, что ее тревожит. — Когда мы поженимся и наш медовый месяц закончится, я сам отвезу тебя туда и представлю старине Манкрофту как свою очаровательную молодую жену. И если это не будет для него сюрпризом, то я не знаю!

— Твоя женитьба станет сюрпризом для всех твоих старых друзей, — спокойно заметила Кармелла. — После крушения твоих последних матримониальных планов — кроме тех, что мы преследуем в настоящее время, конечно! — думаю, большинство из них решило, что ты удрал, желая навечно остаться холостяком!

Гай повернулся к ней, легкая усмешка тронула уголки его губ.

— Да, это будет неожиданным сюрпризом для них! — согласился он.

— Несомненно, — усмехнувшись, кивнула Кармелла.

Гай взял Розу за руку и подвел к Пикассо.

— Если он тебе не нравится, можешь сделать с ним все, что захочешь, когда мы вернемся, — пообещал он. — Я заметил, как ты, войдя в эту комнату, бросала на него озадаченные взгляды. Даю тебе разрешение перевернуть здесь все вверх дном, когда мы войдем в дом поженившись. Как тебе это нравится, Роза?

Она робко взглянула ему в лицо, как делала всегда, когда он упоминал об их свадьбе.

— По-моему, квартира идеальная, и мне вряд ли захочется что-то тут менять. Но боюсь, я не понимаю Пикассо! — вздохнула она, как будто считая это недостатком своего воспитания и невосприимчивостью к его вкусам.

Гай пальцем приподнял ее подбородок.

— Есть многое, чего ты не понимаешь, Роза, — тихо произнес он и на глазах у Кармеллы, которая уже накинула на плечи норковый палантин, собираясь уходить, наклонился и поцеловал ее запрокинутое лицо очень нежно и прямо в губы. — Но, возможно, когда-нибудь поймешь!

Кармелла плотнее запахнулась в палантин.

— Думаю, нам пора, Роза, — резко и решительно объявила она. — Еще нужно запаковать вещи, а завтра рано вставать.

Гай повернулся и встретился с ней взглядом. Казалось, черные глаза и синие столкнулись.

Утром, пока Гай закрывал машину на стоянке в аэропорту и давал инструкции о ее содержании, Роза стояла дрожа на тротуаре рядом с Кармеллой. Она дрожала от волнения — это был ее первый полет и еще, возможно, из-за очень холодного ноябрьского утра. Леопардовая подкладка бледно-бежевого пальто почти не спасала ее от холода. Кармелла в длинном меховом манто выглядела гораздо более невосприимчивой к капризам погоды.

— В Париже мы должны купить тебе настоящий мех! — заявила «наставница», как будто именно она оплачивала все счета. — Рождество не за горами, и необходимо убедить Гая сделать тебе настоящий роскошный рождественский подарок и еще обязательно свадебный презент.

Но Роза и так была напугана тем, сколько Гай уже на нее потратил. Она не была еще замужем за ним, но он настоял на оплате всего, не обращая внимания на дикую расточительность Кармеллы в подборе гардероба для невесты. Как она расплатится с ним, если... если...

Но когда Гай повернулся к ней, на сердце у Розы сразу же потеплело, и почему-то больше ей уже не казалось, что ее будущее зависит от этого «если». Взглянув на обеспокоенное лицо девушки под легкомысленной леопардовой шляпкой и мгновенно сообразив, что она пребывает в нервном напряжении от мысли о своем первом полете, Гай крепко обнял ее и не выпускал, пока они следовали за стюардессой к лайнеру, на который объявили посадку.

— Нет причин бояться, — заверил он ее утешающим шепотом. — У тебя было больше оснований бояться, когда ты везла меня той ночью в Корнуолл! Помнишь? — Роза с благодарностью посмотрела на него. — И в любом случае я буду сидеть рядом с тобой! — Гай крепко сжал ее руку.

Но когда они прибыли в Париж, Кармелла решительно отказалась от его предложения направиться прямо в «Криллон», сославшись на то, что их с Розой уже ожидает ее служанка. Гай, разумеется, пусть едет в отель, сказала она, поскольку особняк еще не готов принять его, а вечером он может поужинать с ними. Но пока он должен попрощаться с Розой и как-то обойтись без нее до восьми вечера!

Это было сказано так сухо, что Роза вспыхнула, а Гай выглядел раздраженным и склонным поспорить по этому вопросу.

— Хорошо, в половине восьмого, если ты не в состоянии пережить разлуки до восьми! — позволила Кармелла с насмешливым взглядом прекрасных черных глаз.

Гай, усадив обеих в такси, наблюдал, как они отъезжают, затем взял машину для себя. Оглянувшись на него в заднее стекло машины, Роза почувствовала странное одиночество, хотя и разлучалась с ним всего лишь на короткое время. И это странное ощущение полного одиночества еще более возросло, когда машина набрала скорость и она потеряла его из вида.

На одной из набережных стоял высокий узкий дом, в котором находились апартаменты Кармеллы. Когда-то здание принадлежало одному владельцу и считалось довольно величественным особняком, теперь же оно было поделено на небольшие квартирки, и миссис Кавендиш занимала одну из них, расположенную на первых двух этажах. Кармелла декорировала ее сама, и, хотя квартира казалась немного темной, она была такой же экзотичной, как и сама хозяйка. В электрическом свете включенных в гостиной бра роскошь обстановки бросалась в глаза. В спальне Кармеллы лежал ковер цвета шампанского, висели шелковые занавески в тон ему, над кроватью парил белый бархатный балдахин. Гостевая комната, в которую устроили Розу, была выдержана в цветах лаванды в сочетании с оттенками серого.

Экономка Кармеллы, типичная француженка, спокойная и респектабельная, принесла им в салон чай. Кармелла разливала его сама. Раскладывая по тарелкам кексы и горячие тосты с маслом, она поспешно и в общих чертах обрисовала Розе свои планы на следующие несколько дней.

— У нас полно дел, и я ожидаю твоего полного сотрудничества. — Она коротко улыбнулась Розе. — Я все устрою и присмотрю за твоими примерками и всем остальным. Время будет довольно лихорадочное, пока мы не доберемся до самого главного пункта. Лихорадочное как для тебя, так и для меня. И ты, разумеется, должна отдыхать хоть немного, иначе до свадьбы совсем измотаешься! А мне нужно заниматься и моими делами, так что мы не всегда будем вместе.

— Вы очень добры. Я причиняю вам одни неудобства, — проговорила Роза.

— Вовсе нет. Но Гай должен понять, что он не может оккупировать тебя только для себя. На это у него будет время, когда вы поженитесь. Возможность показать тебе Париж у него появится после свадьбы, но до тех пор вы оба должны быть терпеливыми, — сухо заявила Кармелла, насмешливо изогнув пухлые красные губы. — Если уж я принимаю в вас участие, то должна учитывать как минорные, так и мажорные моменты. И сегодня я предлагаю тебе пораньше лечь спать, чтобы хорошенько отдохнуть перед завтрашним суматошным днем.

— Конечно, если вы думаете, что это необходимо, — спокойно согласилась Роза.

— Думаю. В десять утра я отвезу тебя к месье Делаве, и очень важно, чтобы ты выглядела самым лучшим образом. Гай не будет возражать, если ты покинешь нас сегодня прямо после ужина, а я, конечно, с удовольствием тебя извиню, — проговорила вдова, широко улыбаюсь.

Когда вечером приехал Гай, ему было сказано, что его невеста удалится рано, и никаких диспутов на эту тему не разрешается! Абсолютно никаких! Кармелла, одетая в длинное вечернее платье из белого крепа, лукаво пригрозила ему пальчиком. Он увидится с Розой, возможно, на следующий день, но пока в этом нет никакой ясности, и ему остается только научиться быть терпеливым. Учитывая всю жизнь впереди, что они проведут вместе, несколько дней в разлуке — сущий пустяк!

Гай, пребывая в недоумении, нахмурился и выразил мнение, что Роза сможет сделать необходимые покупки и после того, как выйдет замуж. Он планировал показать ей Париж, не теряя времени! Но это, как оказалось, совсем не входило в планы его бывшей любви. Оставаясь совершенно очаровательной, Кармелла умела в то же время быть и непреклонной. Роза, заявила она, должна быть готова для брака, а ее, Кармеллы, приятная обязанность приглядеть за этим! И она по мере своих сил и способностей выполнит эту задачу, которую сама перед собой поставила, и к тому времени, когда с ней покончит, они оба будут ее только благодарить! А пока...

После изысканного ужина в элегантной, в стиле ампир, столовой, когда Мари принесла кофе, Кармелла сделала знак Розе. Девушка, поспешно глотнув из своей чашки, встала и довольно неловко пожелала всем спокойной ночи.

Гай, глянув на нее, мгновенно запротестовал, но затем пожал плечами и позволил ей уйти. Взгляд его синих глаз был немного странным, когда он провожал ее до двери. Последовать за ней в холл ему не дал повелительный окрик Кармеллы:

— Гай! У меня есть пара миниатюр, которые я хотела тебе показать. Я совершенно уверена, что одна из них принадлежала Марии-Антуанетте. Иди и скажи мне, что ты о них думаешь?

Поднеся руку Розы к своим губам, Гай нежно ее поцеловал.

— Иди спать, Роза. Увидимся утром.

— Увидимся? — прошептала она, и ее темно-карие глаза засияли. — Я так надеюсь!

Когда, закрыв за ней дверь, он вернулся к прекрасной вдове, та холодно усмехнулась.

— Бедняга Гай! Даже я смогла поверить, что ты томишься от любви! Или ты просто уверен, что поступаешь правильно?

Следующий день был началом странного периода в жизни Розы. Кроме совместного ленча и аперитива за ужином, она почти не видела Гая. Кармелла Кавендиш строго присматривала за этим.

Она составила расписание для своей «протеже», совершенно изматывающее, и Роза вынуждена была метаться с одной назначенной встречи на другую, почти не имея времени даже передохнуть. Казалось, она проводила весь день в такси, вихрем несясь то туда, то сюда иногда в сопровождении Кармеллы, иногда совершенно одна. Но всегда Кармелла четко выдавала инструкции по телефону в отношении Розы, и поскольку у нее был безупречный вкус и она строго следила, чтобы любые ее указания были доведены до конца, не было никаких споров по этим рекомендациям или попыток отступить от них.

В Лондоне Кармелла просто требовала переделок уже готовых моделей, теперь же вещи специально создавались для Розы: повседневные и вечерние платья, брючные костюмы и пальто, потрясающее множество нижнего белья, туфли ручной работы и сумочки. За все, конечно, платил Гай, а поскольку он был богат, размеры счетов не имели значения. Только одна Роза беспокоилась по этому поводу. После долгого стояния в перегретой примерочной очередного салона, когда вокруг нее суетились черноглазые модистки, преклоняя колени у ее ног, а остроглазая хозяйка выдавала им инструкции, Роза иногда размышляла, не запротестовать ли ей, не предпринять ли что-то, чтобы сдержать, по крайней мере, дикую оргию расточительства, затеянную Кармеллой Кавендиш в ее пользу?

Но она знала, заглушая слова протеста в горле, что вряд ли это чем-то поможет. Кармелла привыкла так обращаться с деньгами и никогда не испытывала перед ними благоговейного страха. Муж оставил ее очень богатой женщиной, Гай же был миллионером, так что идея сэкономить на чем-то вызвала бы у них обоих только смех. Для чего существуют деньги? — спросила бы Кармелла. Когда мужчина берет себе невесту, его обязанность полностью экипировать ее, если она сама этого сделать не может!

Но точка зрения Розы на этот вопрос была кардинально противоположной, и она испытывала отвращение к подобным необузданным тратам денег на нее задолго до того, как получила на них хоть какие-то права. Мысль же о своем собственном убогом состоянии по сравнению с миллионами будущего мужа обеспечивала ей постоянные сомнения. Вопреки слабому доверию, которое он внушил ей в ту ночь в коттедже Кармеллы, она до сих пор не могла понять, почему Гай выдернул именно ее из общего ряда и теперь ставит на собственный уровень. Почему он так хочет ее в жены?

Теперь, когда начался разгульный вихрь трат, Роза мало виделась с ним и даже не имела возможности высказать ему свои протесты. Кармелла всегда находилась рядом, когда они бывали вместе. Роза подозревала, что Гай, повинуясь всем требованиям ее властной «наставницы», сопровождал Кармеллу всюду, куда бы она ни захотела отправиться. В то время как она сама, повинуясь инструкциям, урывала себе часок отдыха днем, падая в постель с холодным полотенцем на голове, чтобы унять головную боль, и скинув туфли, чтобы успокоить гудящие ноги, Гай и Кармелла обычно пили чай в одном из самых престижных мест Парижа, обсуждая дальнейшие «планы». Тихо звучал струнный оркестр, пары томно двигались по полированному паркету... В то время как Роза сидела под феном у парикмахера или была окружена ярдами тончайшего, как паутинка, полотна, джерси или кашемира, они попивали свой первый коктейль перед ужином в элегантной гостиной Кармеллы или в каком-нибудь популярном баре.

Даже если Гай ждал свадьбы с Розой, обязанность сопровождать Кармеллу вряд ли была слишком неприятной для него. Когда они встречались, он дарил ей печальную, полную раскаяния улыбку, но не высказывал никаких протестов, и сердце Розы падало вниз от мысли, что ему это на самом деле нравится. Помня выражение лица Гая, когда Кармелла вновь появилась в его жизни, она не могла поверить, что он переболел ею. И, имея возможность наблюдать за ними обоими в «Выборе Трегони», особенно в течение той первой недели, когда прекрасная вдовушка безо всяких затруднений обосновалась в доме, она поняла, что он так и не смог покончить с этим.

Гай был влюблен отчаянно... смертельно влюблен!

Только один раз, решив показать Розе дом в Париже, который принадлежал его семье уже много лет, Гай не пригласил Кармеллу сопровождать их. Но Кармеллу это не смутило. Когда они выезжали со двора на серебристой машине Гая, она сидела рядом с ним на переднем сиденье, как будто оно по праву принадлежало ей, а Розе, как обычно, было предоставлено место сзади.

И именно Кармелла первой вошла в дом, служивший примером хорошо сохранившегося фамильного особняка, наполненного уродливой викторианской мебелью. Правда, тут же, небрежно махнув рукой, заметила, что мебель нужно заменить.

— Ты помнишь, что мы с тобой планировали для этого дома, Гай? — спросила она с нежностью в голосе, когда они все втроем стояли на середине, казалось, безбрежного золотистого ковра, покрывавшего пол в гостиной, и взглянула на него неотразимыми черными глазами. — Мы собирались приглашать сюда наших самых остроумных и веселых друзей на захватывающие вечера по крайней мере раз в неделю. — Кармелла искоса взглянула на Розу, и та неловко отошла к окну. — Здесь устраивались бы музыкальные вечера и изумительные приемы, а раз в год — грандиозные балы. Я собиралась скопировать для себя наряд с одного из портретов в «Уиллоуфилд-Холл»... — Она подвинулась ближе к Гаю и прикоснулась к его рукаву рукой, как будто намереваясь стряхнуть пылинку. — Ты помнишь все эти глупые мечты, Гай? — тихо спросила она, заглядывая ему в лицо. — И ту уверенность, что твоя бабушка одобрит все, что мы сделаем, потому что она была полна жизни и весела сама? «Ты должен жениться на той, которая может поднять тебя на большую высоту! — написала она тебе однажды. — Иначе женитьба окажется неудачной!» — Ее голос задрожал. — А я все испортила, потому что увлеклась другим...

Гай дернулся, как будто не в силах был вынести напряжения, вызванного ее словами, и если бы Роза не прилипла к окну, то заметила бы, что он смотрит на нее.

— Я так сожалею, Гай! — Рука Кармеллы вновь умоляюще коснулась его рукава, и в черных глазах появилась мольба. — Знаю, Роза все слышит, и я не должна говорить подобные вещи здесь и сейчас, но если бы я могла вернуть прошлое, чего я страстно хочу, все было бы по-другому! Я сделала тебя несчастные и заслуживаю наказания. Но если это тебе доставит хоть некоторое счастье, тогда я готова терпеть любые муки!

— Кармелла! — выдохнул Гай, пытаясь отцепить ее руку со своего рукава. — Не здесь... не сейчас!

— Но я говорю всерьез! Да! Да! — выкрикнула она и внезапно побелела. Слезинки повисли на ее длинных черных ресницах. — Приезд в этот дом вернул меня назад, и я поняла, что должна заставить тебя почувствовать то, что чувствую сама! Ты не можешь больше смотреть на меня как на женщину, покинувшую тебя, потому что я больше никогда тебя не покину! — Она услышала, как Роза у окна пошевелилась, будто готовясь сбежать из комнаты, и, вытащив тонкий кружевной носовой платок из сумочки, промокнула слезы, струившиеся теперь по ее щекам. — Нет, Роза, не уходи! Все вполне невинно для твоих ушей, потому что искренне. Я поняла, что Гай женится, остепенится и обретет семью... что у него появится по крайней мере один ребенок, которому он сможет оставить свое состояние! И я уверена, что ты станешь ему хорошей женой, это очень мудрый выбор. Но прошлое — как незабываемый аромат... Ты знаешь, что я имею в виду!

Роза была так шокирована этим взрывом, что не знала, что и ответить.

— Нет, не думаю, что знаю, — спокойно произнесла она наконец.

— Конечно, она не знает! — вмешался Гай. Он выглядел таким же бледным и взволнованным, как и Кармелла. — Наше прошлое не имеет к Розе никакого отношения, и я думаю, что нам лучше отсюда уйти. Роза, мы приедем сюда как-нибудь в другой раз!

Но Кармелла не позволила ему уйти.

— Если вы не посмотрите дом сейчас, я буду чувствовать, что это я все испортила! — жалобно заявила она, продолжая осторожно прикладывать к лицу платок. — Комнаты наверху обладают большими перспективами, и там, кстати, есть детская. Ее можно сделать совершенно очаровательной... — Она улыбнулась в зеркальце пудреницы, глаза ее все еще были затуманены слезами. — Уверена, — повернулась она к Розе, — ты не захочешь ее пропустить!

— Напротив, сегодня я предпочту ее пропустить, — заявила Роза. Необычное упрямство пришло ей на помощь и придало чувство собственного достоинства. К тому же она чувствовала, что Гай, избегающий ее взгляда, сильно расстроен. — У меня будет достаточно времени, чтобы осмотреть детскую!

— О, дорогая! — воскликнула Кармелла. — По-моему, я все сегодня испортила! Но я не хотела этого!

Не говоря ни слова, Гай направился к выходу из дома. Как будто полная раскаяния, Кармелла собиралась устроиться на заднем сиденье машины, но Роза опередила ее, сказав, что предпочитает сидеть сзади.

Гай даже не оглянулся через плечо, когда она тихо устроилась в уголке.

Вечером они ужинали в небольшой квартирке Кармеллы, и Роза так мало говорила, что хозяйка пару раз задумчиво посмотрела на нее из-под густых ресниц. Перед этим они побывали в театре — особое удовольствие, позволенное Кармеллой! Роза выбрала едва приметный наряд из своего быстрыми темпами увеличивающегося гардероба. Простое, но прекрасно скроенное платье из тончайшего шифона подчеркивало все достоинства ее фигуры, но вместе с тем придавало печаль ее карим глазам, что заставило Гая пристально посматривать на нее за ужином.

В его глазах не было ничего мрачного, но и счастливого там тоже не наблюдалось. И Роза была уверена, что знает причину.

Пока они пили в гостиной кофе, в холле зазвонил телефон. Роза вызвалась ответить на звонок, хотя он и был для нее сюрпризом.

— Это, вероятно, месье Делаве или мадам Бертольд насчет отделки белого костюма из джерси, — небрежно прокомментировала Кармелла, когда девушка вышла.

Но Кармелла ошиблась. Возвращаясь к остальным, Роза чувствовала облегчение — наконец-то она получит компетентный совет, и тот, кто ей сможет его дать, приезжает завтра! И хотя он едет присутствовать на ее свадьбе, приглашенный, очевидно, Кармеллой, свадьбы не будет, если... если...

Роза ощущала слабость, подходя к двери гостиной, — вскоре она сможет сжечь мосты и повернуться спиной к любой возможности счастья. Мысли об этом угнетали ее и наливали ноги свинцом. Если совет, который она ожидала получить, окажется именно таким, тогда... тогда завтра для нее не будет больше модисток, преклоняющих перед ней колени, не будет никаких консультаций с месье Делаве или мадам Бертольд, никаких общений с косметичками, парикмахерами и маникюршами. Не нужно будет больше разбрасывать деньги Гая на ее приданое... Вместо этого... Но у нее не хватало духу думать о будущем, если в нем не будет Гая!

Роза очень тихо открыла дверь и, заглянув в комнату, застыла на месте, как будто ее ноги приросли к полу. Кармелла и Гай стояли у камина, и Кармелла обвивала руками его шею, пряча лицо у него на плече, а Гай как-то странно смотрел на нее сверху вниз.

Роза слышала, как тихо тикают часы на каминной полке... Затем пара отпрянула друг от друга, и Кармелла при этом выглядела сконфуженной.

— О, моя дорогая, я сожалею! — Она капризно и раздраженно посмотрела на девушку. — Но если ты будешь ходить по дому на цыпочках, то столкнешься и не с такими шокирующими сюрпризами, знаешь ли! Кто это звонил?

— Доктор Картер, — автоматически ответила Роза. — Он будет здесь завтра!

— Картер? — резко переспросил Гай, но Кармелла мягко придавила ему губы пальчиком.

— Это я пригласила его, — призналась она. — Я знаю, как он интересуется Розой. Он приезжает на свадьбу. Я также подумала, что он может выступить в роли твоего шафера.

Гай издал восклицание, в котором слышались негодование и ярость.

— Я сам найду себе шафера! — грубовато отрезал он. — В любом случае... — Заметив, что Роза выскользнула из комнаты и покинула их, он поспешно двинулся за ней, крикнув: — Роза!

Но девушка уже мчалась по застеленной ковром лестнице к своей спальне, и Гай беспомощно повернулся к Кармелле.

— Ты должна сказать ей, чтобы она спустилась! — заявил он. — Я должен поговорить с ней, Кармелла! Я должен объяснить!

Но Кармелла покачала головой:

— Тебе нелегко будет объяснить. Не сегодня. Оставь ее, мой дорогой, попытайся объясниться завтра. Но, по-моему, она не будет тебя слушать! — заявила Кармелла, и глаза ее мягко и удовлетворенно засияли.

Глава 15

Как оказалось, для такого удовлетворенного сияния глаз у Кармеллы были причины, так как на следующее утро Роза отказалась даже видеться с Гаем.

Она объявила Кармелле, что останется в своей комнате до ленча, а затем возьмет такси до аэропорта и встретит доктора Картера.

— Но, моя дорогая, — возразила Кармелла, притворяясь смущенной, — почему ты должна встречать Брюса Картера? Он отправится прямо к себе в отель, оставит вещи и затем приедет сюда повидаться с тобой. Вы сможете вместе выпить чаю.

— Я не хочу, чтобы доктор Картер приезжал сюда, — отозвалась Роза. — По крайней мере, я собираюсь первой увидеться с ним.

Взгляд Кармеллы задержался на ее бледном лице, и она слегка пожала плечами.

— Ты решила продолжать обижаться на Гая? Но это такой пустяк... всего лишь объятия двух старинных друзей! Что с того? — И затем в ее глазах появился намек на сочувствие. — Ты влюблена в него, да? Это все не из-за денег и перспектив новой жизни? Но Гай никогда не любил тебя... ты ведь это понимаешь, правда? Не думаю, что он когда-либо говорил тебе о любви, так ведь?

Да, никогда не говорил... но и не пытался притворяться, по крайней мере! И печальные карие глаза Розы выдали правду.

— Вот видишь, дорогая моя! — промурлыкала Кармелла, разводя руками. — В этой жизни мы не можем иметь все, и множество молодых женщин посчитали бы тебя счастливицей, потому что ты выходишь замуж за Гая! А то, что он любит меня... Ну, к этому ты привыкнешь или научишься не обращать внимания. Ты только навредишь себе, если попытаешься что-то изменить!

— Я не имею никакого желания что-то изменять! — напряженно произнесла Роза. — Я просто хочу увидеть доктора Картера, и как можно быстрее.

— Чтобы спросить его совета? Но, мое дорогое дитя, ты, конечно, понимаешь, что он в тебя влюблен? Ты мгновенно пленила его этими огромными карими глазами! И как может мужчина, в тебя влюбленный, давать советы по таким проблемам?

— Меня не интересует любовь, я просто хочу поговорить с доктором Картером, — отрезала Роза с непоколебимой решимостью. — Пожалуйста, отмените на сегодня все мои встречи, и я отказываюсь с кем-либо видеться до вечера.

— Подразумевается Гай? Но разве это честно, когда он был таким щедрым? — Однако, увидев, как Роза сжала губы, пытаясь сохранить спокойствие, Кармелла заговорила более успокаивающе: — Хорошо, можешь взять мою машину.

— Нет, я поеду на такси.

Кармелла пожала плечами:

— Тогда я попрошу Гая отвезти меня на ленч, а ты сможешь поговорить с Брюсом без опасения быть прерванной кем-то из нас. Но прими мой совет, дорогая... не будь слишком несдержанной!

Когда она вышла, закрыв за собой дверь, Роза подумала, не был ли этот совет предупреждением ей не вовлекать в это дело слишком глубоко саму Кармеллу?

Роза еще не знала, что она собирается сказать Брюсу, когда увидит его, понимала лишь, что должна поговорить с кем-то, кто сможет посмотреть на все ее глазами, прежде чем Гаю удастся усыпить подозрения и внушить ей обманчивую надежду какими-то объяснениями вчерашней сцены, которые не будут выдерживать никакой критики для человека более искушенного в житейских делах, чем она сама. Роза догадывалась, что отсутствие этой искушенности, возможно, и было единственным, что его к ней привлекало. Она не научилась быть требовательной и не станет ожидать слишком многого! И еще она была податливым материалом, и он вполне сможет убедить ее в чем угодно, если постарается. А сможет ли? Роза теперь начала сомневаться, что ее сможет убедить даже Гай.

Она доехала до аэропорта на такси, и, когда Брюс освободился от формальностей таможни, первой, кого он заметил среди встречающих у выхода, оказалась Роза, так мало походившая на невесту, у которой завтра свадьба, что его брови тут же взлетели вверх. Правда, выглядела Роза прекрасно, одетая во все новое, но у нее было растерянное лицо, а глаза — трогательные и молящие.

— Роза! — Он крепко схватил ее за руки, и девушка мгновенно почувствовала себя лучше. — Что-то не так?

Она кивнула:

— Об этом... об этом я и хотела поговорить с вами!

— Отлично! — мягко произнес он. — В таком случае я рад, что приехал. Может, пойдем выпьем кофе?

— С удовольствием, — откликнулась Роза.

Роза почти не завтракала и не обедала, все размышляя о том, что о ней подумает Брюс, когда она вывалит на него свою историю. Ведь ей не удастся умолчать о Кармелле, потому что именно Кармелла в ней главная фигура. Без нее, вероятно, и нечего было бы рассказывать. Роза спокойно вышла бы за Гая и надеялась бы на лучшее...

Между глотками кофе Роза ясно дала понять Картеру, что его шансы присутствовать на свадьбе бесконечно малы. Она рассказала ему о прошлом дне и взрыве Кармеллы... о том, что произошло после его телефонного звонка. Роза не считала, что подобными откровениями предает Гая. Он никогда не притворялся, она сейчас это ясно понимала, и это только ее нужно винить за все. Роза хотела большего, чем Гай готов был ей дать. Теперь она точно знала, что он никогда не сможет принадлежать только ей, и она должна что-то сделать, чтобы остановить свадьбу. Возможно, Брюс может ей в этом помочь... дать совет...

— Я полностью готов вам помочь всем, чем смогу, дорогая, — ответил он, — но я совсем не уверен, что имею право вмешиваться в вашу свадьбу. А вам не приходило в голову, что это странно: если Гай не хочет на вас жениться, то почему он настаивает на всех приготовлениях к свадьбе? Почему тратит так много денег на вас?

— Потому что... ему нужна жена! — пробормотала Роза.

— Вздор, моя дорогая! В мире полно женщин, готовых стать женой Уокфорда, помани он только пальцем! Едва ли ему необходимо было снаряжать вас на эту роль, если у него не имелось на это какой-то другой причины.

— Он привык полагаться на меня, — ответила спокойно Роза и поняла, что в этом есть огромная доля правды.

— Вздор! — вновь возразил доктор Картер. Заказав еще кофе для нее и для себя, он внимательно посмотрел на девушку. — Вы сильно расстроены всем этим, — скорее заявил он, чем спросил, — и, право, ничего удивительного. Но, хотя я никогда не был высокого мнения об Уокфорде — богатеи раздражают меня и, возможно, заставляют завидовать своему богатству! — мне кажется, что он не дурак и тем более не мошенник! А жениться на вас и продолжать крутить роман с Кармеллой было бы мошенничеством вдвойне! Кроме того, я не думаю, что вы осознаете меру своей привлекательности и того, как много можете дать мужчине!

— Я? — Она тоскливо взглянула на него.

Как ей идет эта норковая шапочка, усевшаяся прямо на макушке изящной белокурой головки, подумал Брюс, и на мгновение взгляд его стал очень откровенным. Заметив это, Роза засомневалась, а честно ли она поступила, вот так вывалив все на него? Кармелла же говорила, что Картер был в нее влюблен, но она тем не менее тогда не поверила.

— Послушайте, моя дорогая, в аэропорту не место обсуждать такие дела. Не поужинаете ли со мной сегодня вечером?

Роза заколебалась.

— Я обещала сегодня вечером увидеться с Гаем.

— Ну, небольшая конкуренция ему не повредит. Важно, чтобы вы безотлагательно облегчили душу. И еще вам важно получить какой-то совет. В данный момент я не могу вам ничего посоветовать, потому что не имел шанса обдумать, что вам лучше сказать и сделать. Но если мы вновь встретимся этим вечером... допустим, в моем отеле?

— Я вполне могу встретиться с вами там, — согласилась Роза, размышляя, как воспримет Гай ее ужин с мужчиной, который, кажется, всегда имел способность досаждать ему. — Это очень мило с вашей стороны — так обо мне беспокоиться.

— Вовсе нет. Если бы я вел себя как эгоист, я дал бы вам совет здесь и сейчас. Но я не дам! — Брюс криво усмехнулся и проводил ее к такси. — Значит, сегодня вечером в «Мерси». Но, если хотите, я могу за вами заехать.

— Нет, — быстро ответила Роза, — не думаю, что это будет разумно.

— Возможно, поэтому я и не был эгоистичен, — вновь криво усмехнулся он.

Разговор с Картером позволил Розе почувствовать себя гораздо лучше, но, как только она оказалась одна в такси, прежняя неуверенность вновь навалилась на нее. Доктор Картер ей совершенно чужой человек, и как он сможет ей советовать, когда она сама не знает, что решить? Это ее будущее, и с ним нужно определиться за короткий срок. Ей все равно придется увидеться вечером с Гаем и дать ему возможность как-то объясниться. Хотя как он сможет объяснить такую очевидную вещь, как крепкие объятия, Роза не могла себе представить.

Внезапно она поняла, что ей не нужен ничей совет, что ее ближайшие действия такие же ясные, как и дневной свет. Она должна прекратить обманывать себя и вернуться в Англию. Кармелла будет в восторге, и даже Гай, вероятно, вздохнет с облегчением, когда поймет, что она вновь спасла его будущее, и теперь ему нет необходимости поворачиваться спиной ко всему, чего он желал. А он желал Кармеллу, и, когда Роза уйдет с дороги, Гай, вероятно, осознает, что затаенная обида на Кармеллу никуда его не приведет и что самое лучшее — это забыть прошлое и начать все сначала. Начать вновь с Кармеллой! Схватить счастье, которое ускользало от него шесть долгих лет, и признать, что он обязан им Розе!

Но ее совсем не подбодрила мысль о его благодарности. Остановив такси на значительном расстоянии от дома Кармеллы, остаток пути Роза преодолела пешком, продолжая размышлять. Что там Кармелла говорила Гаю о письме его бабушки? «Ты должен жениться на той, которая может поднять тебя до новых высот... — так, кажется? — Иначе женитьба окажется бесполезной...»

Ну а она, Роза, никогда не сможет поднять его до этих самых «высот», и хорошо, что осознание этого пришло ей со всей своей горькой правдой прежде, чем стало уже слишком поздно.

Когда она подошла к кварталу, где стоял элегантный дом Кармеллы, ноги девушки налились свинцом. Она говорила себе, что должна проскользнуть в дом Кармеллы незамеченной — к счастью, у нее был свой ключ от входной двери — и любой ценой избежать столкновения с хозяйкой и, что более важно, с самим Гаем.

Если у нее хватит сил довести задуманное до конца, то нужно собрать сумку с несколькими ее собственными вещами и затем покинуть этот дом навсегда. И при этом нельзя наткнуться на Гая. Потому что одно прикосновение его рук, один взгляд его темно-синих глаз, особенно если в них будет хоть немного нежности, заставят ее сердце ослабеть, и, когда это случится, ослабеет и она сама.

Неожиданно Роза увидела машину Гая, припаркованную прямо у двери дома Кармеллы. Гай сидел за рулем, а Кармелла, наклонившись, разговаривала с ним через открытое окно. Безумная паника охватила девушку, и она, повернувшись, помчалась в противоположном направлении.

Поток транспорта стал еще плотнее, чем прежде, и его ярко сияющие фары, отражающиеся на мокрой дороге, привели Розу в такое смятение, что она приложила руку к глазам, заслоняясь от их ослепляющего блеска. Яркий свет окутывал ее стройную фигурку, и она ясно вырисовывалась на дороге, когда отчаянно и безрассудно ныряла в поток машин в своем желании спрятаться от Гая, скрыться от его серебристо-серого «бентли»...